Скрывать от близких людей секреты, похоже, уже вошло в привычку Стального. На этот раз информация касалась Уинри, точнее, ее родителей,  погибших на войне за Ишвар.  Прискорбно, но и в этом деле не обошлось без одного мстительного ишварита, чьей целью стало истребление государственных алхимиков. Часть Эда не хотела верить в то, что именно  Шрам был причастен к смерти родителей подруги его детства. Поэтому он решил ничего не рассказывать об этом Уинри, по крайней мере, не сейчас, пока он точно будет в этом уверен. Тут не нужно обладать паранормальными способностями, чтобы понять, что такое может сломить любого, а Эдвард больше не хочет видеть слезы на глазах у своего автомеханика. Младший брат был в этот раз полностью на его стороне и был согласен с тем, что девушке пока не стоит ничего сообщать.

Как черта помянешь, так он и появится, как говорится. В местных новостях говорили лишь только об одном – Шрам объявился в Централе. Это заставило всю армию буквально встать на уши, в то время как голову Эда посетила очередная безумная идея – вновь встретиться со Шрамом. И мало того, чтобы узнать у него правду, главной причиной все же стало выманить на свет с его помощью гомункулов. Стальной прекрасно понимал, что он ценная жертва, и эти искусственно созданные люди просто не допустят, чтобы Шрам убил его. Самое время воспользоваться своим статусом неприкосновенности, пусть парень до сих пор четко и не понимал, с чего они с братом так важны для гомункулов. Свою помощь в этой, так называемой, миссии любезно предложил все так же прожорливый Линг со своей подружкой. Оставалось лишь дело за малым – привлечь к себе внимание самого разыскиваемого ишварита в Аместрисе.

Накануне Эд попросил Уинри задержаться еще ненадолго в столице, понимая наперед, что Шрам – достаточно сильный противник и его автоброне снова придет полное разрушение. Не раскрывая всех деталей, без удара гаечным ключом по голове все равно не обошлось, но девушка пока и не догадывалась во что, в очередной раз, ввязывается ее друг. Или больше чем друг?

Впрочем, чтобы привлечь Шрама, не требовалось особой смекалки. Стоит лишь публично демонстрировать всем свою алхимию, подчеркивая статус «государственного», чтобы в городе только о тебе и говорили и все – успех в кармане. Эта часть плана сработала, как по маслу, нужно было всего-то восстановить первоначальный облик вещам горожан, нуждающимся в ремонте и интерес к твоей персоне возникнет даже у самого полковника Роя Мустанга, у которого в сопровождении лейтенанта Хоукай не было возможности не принять участие в этом грядущем безумии. Шрам не заставил себя долго ждать, а уж тем более медлить и первым пошел в атаку. Братьям Элрикам только это и нужно было – дать  импульс к действию для активных  хлопков в ладони, преобразуя под собой материю и сражаясь до тех пор, пока не придут гомункулы, а там уже Линг и Рен Фан возьмут это дело на себя.

Силы Стального были на исходе, а преграды, которые он создавал, ишварит легко преодолевал, похоже, что даже особо и не напрягаясь. Тем временем Линг так и не дал до сих пор своей команды, поэтому приходилось тянуть время настолько долго, на сколько это предоставлялось сейчас возможным. Ал заводит со Шрамом разговор, в котором упоминает про им убийство Нины, маленькой веселой девочке, которая по глупости собственного отца, поставившего свое звание государственного алхимика на первое место, была скрещена со своим псом Александром и стала химерой. История с Ниной – это отдельный разговор, Эд и Ал никогда не забудут ее жизнерадостности и беззаботности и  никогда себе не простят того, что не смогли ее уберечь.

- Ты помнишь семью аместрийских врачей Рокбелл? – наконец вступает в этот разговор и Эдвард. – Они отправились на фронт и лечили раненых ишваритов, оставаясь на поле боя даже тогда, когда был получен приказ об уничтожении Ишвара. Ты помнишь людей, которые спасли тебе жизнь, а ты их убил?! – его голос срывается на крик, хотелось снести ему голову прямо сейчас, отомстив за подругу, и только после сказанного, Элрик-старший замечает стоявшую неподалеку  от него Уинри. Черт, как она здесь вообще оказалась?

Эд почти ничего не мог сказать больше и лишь смотрел в глаза девушки. В данную минуту он начал понимать, насколько не имел права скрывать от нее такое.  Ведь правда, так или иначе, все равно вылилась наружу и не в лучшем свете для нее. Чертов дурак! Ал ведь пытался тебя заткнуть!

- Уинри… - единственное, что сейчас может вымолвить Стальной. Он не может предвидеть, как отреагирует на услышанную информацию. Но если же Шрам ее хоть пальцем тронет, Эдвард предпримет все силы, чтобы стереть в порошок этого убийцу.

Отредактировано Edward Elric (2016-09-15 22:34:23)

Эдвард не хотел, чтобы все вышло именно так. Он бы и сам рассказал Уинри всю правду о ее родителях, в нормальной обстановке и без стрессовых ситуаций, как только бы проверил эту информацию. Наверняка, он тоже отказывался верить в ее правдивость. Но если бы у него был выбор, он бы все равно поступил так, как сделал до этого: сначала нашел бы Шрама и вывел его на чистую воду, а уж только потом решал бы, что дальше ему делать.

Рядом с девушкой лежит пистолет и Эд первым понимает, к чему все ведет и с колотящимся сердцем наблюдает за тем, как пальцы ее руки стремительно приближаются к оружию. Месть – это блюдо, которое подают холодным. Но Уинри не была способна на убийство, по крайней мере, Элрик-старший позволял себе так думать. Милая девчонка из его детства никогда не могла причинить кому-то вред. Даже обычный комар, прихлопнутой ладонью, вызвал у нее чувство сострадания. Все изменилось в тот момент, когда она схватила тот пистолет и нацелила его на стоящего напротив нее Шрама.

- Не стреляй, Уинри, опусти пистолет! – говорит Стальной, надеясь, что его слова дойдут до его механика автоброни, в глазах которого читалось отчаяние вкупе с ненавистью к тому, кто убил ее родителей. Вполне оправданная реакция. Наверное, каждый был бы в смятении от такого, включая и самого алхимика.

Что делает Шрам в этот момент? Ему абсолютно не страшно, что кто-то грозит ему оружием, он холодно роняет каждое слово из своих уст, говоря Уинри о том, что как только ей стоит спустить курок, как тут же она станет его врагом. То есть он дает шанс, но уже наперед знает, что сможет предотвратить выстрел, не сделав его смертельным для себя.

- Если ты хоть пальцем дотронешься до Уинри… - голос Эда вновь срывается на истошный крик.

- Что? Убьешь меня? – ишварит договаривает все за парня, подобно телепату. Все верно. Именно это и сделал бы Эдвард, дай Шрам ему хотя бы малейший повод. Но способен ли он на убийство человека? Ради близких – это небольшая жертва. Стоит ли напомнить о том, как Шрам устраняет государственных алхимиков - одного вслед за другим. – Цепи ненависти не порвутся до тех пор, пока один из нас не умрет. Но не забывай. Первый выстрел в гражданской войне сделали вы, аместрийцы, - да, та война за Ишвар была, однозначно, больной темой Шрама и не Эду винить его в том, что он жаждет отмщения. Да и в чем-то он был прав. В том, что не ишвариты начали войну.

На мгновение показалось, что Уинри наконец решилась совершить задуманное. Это стало заметно по тому, как она увереннее стала держать в руках пистолет, но из ее голубых слез текли слезы. Стальной снова допустил это. Допустил, чтобы девушка плакала. Иногда, он чувствует себя полнейшим дураком и не переставал думать о том, что расстраивает Уинри чаще, чем делает это кто-либо другой.

- Нет, не стреляй, - повторяет Эд, не сводя глаз со Шрама, находясь в готовности нанести удар или защищаться от противника. Но блондинка не реагировала ни на его слова, ни на слова Ала. Ей действительно лучше послушать его сейчас и, бросив пистолет, бежать. Ведь ишварит был разъярен еще больше.

- Ты мне мешаешь! – все, что было до этого Эдвард словно прослушал, но эти слова словно вернули его в себя. После, Шрам совершает свою трансмутацию разрушения на которую только и был способен. Что ж, первый ход был сделан. Однако, Эд не спешит сейчас отвечать тем же и преобразовывать землю под ногами в очередные остроконечные препятствия или же возводить стены перед собой. оттолкнувшись от плеча Шрама и совершив в прыжке маневренный кувырок, ему не только удалось избежать прикосновения его татуированной руки, но и с криком «Не стреляй!» закрыть Уинри своим телом.

Совсем небольшое расстояние сейчас отделяет Стального от смерти от руки ишварита. Шрам мешкает. Но почему? В глазах Эда читалось только одно: он готов пожертвовать собой, чтобы спасти близкого ему человека. Пара секунд его бездействия сыграли на пользу Элриков. Этого вполне хватило, чтобы Ал нанес пару ударов, а после, применив алхимию, преобразовать материю, тем самым заставив его отдалиться на безопасное расстояние от Эдварда и Уинри. Черт! Они упустили Шрама, не дождались гомункулов и чуть не стали свидетелями того, как их подругу отделяла тонкая грань от убийства человека. Даже сложно было предположить, настолько потом ей сложно ей стало бы жить. Но это все не важно сейчас и отходило на второй план.

- Скорее, уведи отсюда Уинри! – бурчит недовольно младший брат Эдварда, и после этих слов, Альфонс отправляется преследовать Шрама, а Стальной остается наедине с девушкой в этом безлюдном проулке одной из улиц столицы. Он сейчас даже не хотел представлять, какому эмоциональном потрясению подвержена Уинри в данный момент, это ему казалось, как минимум, невозможным. Он готов сделать все, что потребуется для того,  чтобы успокоить ее и привести ее в душевное равновесие. Она вся дрожит и напугана. Эд напуган не меньше ее. Хотя тут сложно судить. Все же не его родителей убил на войне слетевший с катушек психопат.

- Уинри, опусти пистолет, - он берет ее руки в свои и первым делом хочет, чтобы его автомеханик раз и навсегда высвободила из своих рук этот чертов пистолет и никогда больше не брала его снова. Ни-ког-да. Его и без того затуманенный рассудок посещает сейчас мысли о том, что лучше бы он не отговаривал Уинри задержаться еще на пару дней в Централе. Так, ей хотя бы не пришлось пережить все случившееся и за короткий период начать переоценивать ценности этой жизни.

Отредактировано Edward Elric (2016-09-24 14:40:15)

Эд остается с Уинри наедине в этом пострадавшем от сражения уличном переулке. Парня сейчас совсем не заботит то, что его, как казалось, идеальный план не сработал должным образом. Точнее сказать, совсем не сработал: Шрам сбежал, гомункулы так и не объявились и пока неясно было, что с Лингом – этот фигуряя до сих пор оставалась загадкой. Вроде бы, он и сам был заинтересован в этом и предложил свою помощь. Стальной ведь еще не знает о том, что что-то пошло не так.

Эдвард Элрик никогда не являлся показателем того, как нужно проявляться сочувствие к людям. Наверное, это стало одной из ряда причин, почему среди военных он носит прозвище «Стальной», однако все мысли отходят на второй план, когда парень видит перед собой подавленную подругу детства. Он мало представляет, что говорить и как, поэтому на мгновение ему приходится перестать быть таким бесчувственным сухарем, каким он всегда себя подает перед близкими людьми и теми, с кем ему приходится взаимодействовать.

Не нужно быть экспертом, чтобы понимать, что одна часть Уинри даже жалеет о том, что не она не смогла выстрелить. Именно это девушка и подтверждает своими словами. Возможно, сама Рокбелл прекрасно осознает, что поступила правильно, не дав темной стороне ходу, но эмоциональный барьер, словно преграждает ей путь для того, чтобы принять это окончательно. Эдварду сложно представить себя в подобной ситуации и сказать наугад, как поступил бы он. Да, он тоже рано потерял свою мать, но то была естественная смерть, а не убийство одним, съехавшим с катушек, человеком. Конечно, он сейчас может выдохнуть спокойно, по крайней мере, по одной причине – его автомеханику не придется жить с таким тяжким грузом на сердце всю оставшуюся жизнь. И как безумный ишварит не заслуживал бы смерти, все же, в первую очередь, он - человек.

- Пожалуйста, никогда не стреляй, - ровным тоном говорит Эд. Он все так же держит девушку за руку и, глядя на нее, видит, как она не уже не сдерживает слез, которые все стекают  и стекают одна за другой по ее лицу.

- Ты приняла роды в Рашвелле, спасла мать и ее ребенка, ты дала мне руку и ногу, чтобы я снова мог встать…Твои руки не должны убивать людей. Они должны помогать им жить, - перечисляя поступки девушки, которые она совершила за свою пока короткую жизнь, Стальной постепенно разгибает пальцы ее руки, до сих пор крепко держащие пистолет, один вслед за другим, пока тот попросту не выпадает из ее рук, ударяясь о камень.

Три. Два. Раз.

Никто не винит и не будет винить Уинри за то, что у нее больше нет сил себя сдерживать; за то, что после слов Эдварда она срывается на громкий плач, дав эмоциям себя полностью захлестнуть. Она упирается головой в его грудную клетку, а он прижимает ее к себе, показав, что он здесь, он рядом. Едва он и сам старается сдержать себя в руках, чтобы не пусть слезу. Нужно иметь действительно стальные нервы, чтобы не пойти на поводу у своих собственных чувств. Он не сдержал обещание, данное самому себе – он допустил, чтобы в очередной раз девушка плакала из-за него. С другой же стороны, Эд не думает, что рассказав раньше правду о том, при каких обстоятельствах погибли ее родители, эмоциональный отклик был бы иным.

Еще немного, и на то самое место, где только он и Уинри, прибудут военные, которые порядком задержались где-то. Стальной не удивится, если все это проделки Мустанга, который хоть и невыносимый зануда, но в беде не бросит. А пока парень их ждет, он снимает с себя свой красный плащ и накидывает его на Уинри - она все так же не вставала с колен и выглядела слегка истощенной. Не физически, а эмоционально. С приходом появившихся военных, Эд начинает задумываться о том, как же там сейчас его младший брат Альфонс, который отправившимся в погоню за Шрамом. Жив ли он, в конце – концов? Нужно было срочно идти ему на помощь, пока дело не стало худо. Все же во всем том, что касалось алхимии, Эдвард превосходил своего брата. Да и засиделся он здесь, успокаивая своего автомеханика, который медленно приходил в нормальное состояние.

Стальной протягивает пистолет одному из офицеров. Он больше никогда не хочет его видеть. Ему кажется, что эта картина будет преследовать его вечно, как только он будет закрывать глаза по ночам, ища попытки уснуть. Это то, что можно поставить в один ряд вместе с историей про беззаботную и веселую маленькую Нину и ее пса. Эд просит так же и о том, чтобы девушку отвели в безопасное место.

- Уинри, - после своего долго молчания обращается к ней Эд. - Ал все еще сражается. Я должен идти. Прости, я расскажу тебе все, когда вернусь, - он не хочет покидать ее, но ему приходится. Не будь рядом военных, Элрик-старший этого бы и не сделал. Не сказав больше ничего, Эдвард поднимается на ноги и торопливо отправляется по следам Шрама, преодолевая свои же барьеры, возведенные некогда ранее во время недавней схватки с ишваритом и скрываясь из виду.

Отредактировано Edward Elric (2016-11-12 17:50:47)

Так или иначе, изначальный план Эда все же удался. Но пока, догоняя своего младшего брата, который в свою очередь погнался за Шрамом, он об этом еще не догадывался. Ему удалось подоспеть вовремя. В это время ишварит как раз собирался нанести удар по Алу, да не тут-то было. Как мило со стороны брата было поинтересоваться состоянием их общей подруги детства. Альфонс всегда был разумнее во многих житейских вещах и хорошо разбирался в людях. Он не мог не указать своему старшему брату на его косяки, которые он допустил при той встрече в безлюдном переулке.

-Ты всегда так не осторожен, - говорит он. – Да еще и показался ей весь в крови, - Стальной все еще оставался формально старшим братом, но все, кто знал братьев Элриков, прекрасно знали, что эта роль все же достается больше Алу, несмотря на их небольшую разницу в возрасте – всего один год. Наверное, поэтому и не только, во время выполнения миссий, которые поручал ему полковник Мустанг, жители разных городов и деревень путали братьев, считая по ошибке старшим Альфонса.

Но слова словами, а наказать Шрама за все его проступки, объявив ему, второй раунд битвы было сейчас куда важнее разговоров. Эд уже был готов осуществить свою серию тактических ударов по противнику с помощью алхимии, как вдруг на поле битвы оказался один из представителей гомункулов. Это алхимик понял по особой татуировке, что виднелась на его языке. Само существо было внушающих размеров. И кому только в голову могло взбрести создать такое чудовище? Однако это совсем не удивляет Стального. Ему уже повстречался на пути Шо Такер, который на живом примере показал, насколько человеческое безумие может достигать своего апогея.

Как там говорится в Библии? Враг моего врага – мой друг? Забудьте. Иногда в жизни случается так, что общий враг заставляет объединиться между собой ради достижения общей цели, забыв на время о собственных разногласиях (вражду братьев Элриков и ишварита условно назовем так). Но и это не особо спасало, потому что гомункулу были бесполезны атаки, пусть и численное количество было на их стороне. Толка не было даже от разрушающей алхимии Шрама. Искусственно созданные люди имело свойство к бесчисленному количеству регенераций и кажется, пахло провалом.

Ситуацию спасает Линг, эффектно появившийся из канализационного люка, подобно одной из черепашек-ниндзя, это и дало надежду на то, что не все потеряно. Этот парень не подвел. Эд, не склонный показывать свои эмоции, особенно в такой напряженный момент, в глубине души был рад, что его задумка, хоть и не так гладко, но идет к своей реализации. Бомба, разорвавшая на части в очередной раз лишь доказала то, что гомункула нельзя одолеть, ведь части его тела рассыпались, словно пыль, и вырастали на своем прежнем месте. Очевидным было или нет, но и у принца из Ксинга был свой план, которого он строго придерживался. Превратив рельсы железной дороги в прочный трос, Стальной и Линг помещают в своеобразную ловушку не очень быстрого гомункула. В ней он находится, подобно клубку шерстяных ниток. Огромный такой клубок ниток.

Mission completed или можно поставить галочку на первом пункте плана – выманить и схватить гомункула. На помощь вовремя, как по маслу, поспевает лейтенант Хоукай (без формы ее было узнать не сразу) и, погружая в машину «добычу», она оставляет след из пыли после, прихватив с собой Линга. Ох уж этот Мустанг. Эдвард убеждается, что на него все - таки можно положиться при всем его скверном и порой невыносимом характере.

Военные Аместриса уже прибыли на место с целью ареста ишварита-убийцы. Казалось бы, на этом дело братьев Элриков можно считать завершенным, да только они так просто не остановятся на достигнутом и хотят сами остановить Шрама, не дав ему сбежать. И у них бы это получилось, не придя ему на помощь какая-то незнакомая мелкая девчонка, которая одолела двух братьев в два счета и при этом используя неизвестную алхимию, подрывает два противоположно стоящих пустых товарных вагонов поезда, тем самым помогая сбежать этому опасному человеку. Никому ведь и не расскажешь, что тебя одолела маленькая девочка, какой же позор. Время возвращаться в штаб военных.

Там уже поджидала братьев Уинри, которая в специально отведенной комнате, похоже, мило беседовала с фюрером Кингом Бредли, попивая кофе, чем весьма сильно повергла в смятение старшего Элрика. Своим взглядом он сейчас, словно телепатически, передавал девушке свои слова, мол «что ты делаешь, Уинри?». Не то, чтобы он не доверял фюреру, однако это было как минимум странно, что такой важный и влиятельный человек среди военных, уделяет свое драгоценное время обычному автомеханику из деревни Ризембург. Да, она, безусловно, была очень дорога Эдварду, но в данную минуту он не мог сопоставить, что к чему.

Как только Кинг Бредли удаляется из комнаты, Эд и Ал выглядывают из – за угла двери комнаты, чтобы проследить на ним, все еще на пару удивляясь. Обернувшись, он видит стоящую рядом Уинри, сталкивается с ней взглядами, и понимает, чего хочет девушка и вспоминает, что он ей обещал рассказать – правду о ее родителях. Парню тяжело. Ведь стоит ему закрыть глаза, как он видит ее слезы. Найдя в себе силы, он предлагает своей подруге присесть за стол, стоящий в помещении, и готов рассказать ей все, что знал сам о ее родителях. Стальной осознавал, что девушке будет снова нелегко слышать в очередной раз, что ее родители мертвы и больше никогда не смогут ее обнять или же оценить, как вкусно она научилась готовить за все это время. Но теперь она, хотя бы, больше не будет ходить с тяжким грузом на сердце, когда узнает всю правду об их смерти.

Отредактировано Edward Elric (2016-12-30 19:38:23)

All the tragedies make you who you are,
Remember every scar.

Последние пару дней и, правда, выдались тяжелыми. И не только для Эда и Ала. Для них, это скорее обычные будни, но вот для Уинри, приехавшей погостить в столице какое-то время и присмотреть за непутевыми братьями,  - это могло показаться тем еще адом. Теперь она ощутила на личном опыте, какой жизнью живут небезразличные ей люди, но то, что она видела и частью чего умудрилась стать, было самым, пожалуй, безобидным из всего, в чем приходилось участвовать Элрикам. Все ради одной цели, ради достижения которой Эд и ввязался в дела государственные, став «армейским псом».

Всегда тяжело говорить о таких вещах, как смерть, тем более, если она связана с близкими людьми. Особенно сложно говорить об этом подруге детства, родителей которых смутно, но помнишь, когда был еще совсем мелким (в сторону шутки про рост!). Раз за разом Стальному казалось, что он готов заговорить, но все старался откладывать этот момент. Он думал, что прошло много времени, но на деле это были секунды, никто, скорее всего и не замечал внутренних противоречий алхимика. Его лицо выражало максимальную серьезность и сосредоточенность. К такому заранее никогда нельзя подготовиться. Но обещания свои он всегда привык сдерживать.

- Уинри, - ему надо было с чего-то нейтрального завязать этот разговор. В горле встал нервный ком, который Элрик все никак не мог сглотнуть. – Твои родители спасали всех, абсолютно всех раненых, каких могли в той войне за Ишвар. Мистер и миссис Рокбелл спасли жизнь Шраму, не дав ему просто так погибнуть в битве за свою родину только потому, что так решили военные Аместриса. Они и представить себе не могли, что будут им убиты. Они погибли, спасая жизни людей до последней минуты. Ты должна ими гордиться, - весь свой монолог Эд пытался говорить медленно и спокойно, заранее подбирая в голове нужные слова. Важным было не оступиться и не ляпнуть чего лишнего, это он умел и  без особого труда в любое время суток. Но все прошло относительно спокойно. Уинри услышала всю правду. Элрик-старший надеется, что ей хоть чуть-чуть от этого станет легче. Даже сам Стальной не знает, как повел бы себя после услышанного.

Признаться честно, ему уже осточертело находиться в штабе. Проведи здесь хотя бы еще пару минут, и он точно взорвется. К тому же, все еще не давали покоя мысли о фюрере. Какого черта ему нужно было от его автомеханика? Эдвард, конечно, мог бы спросить у нее лично все сам, но она достаточно сегодня узнала, ему не хотелось давить на Уинри еще сильнее. Эд принимает решение отправиться в гостиницу. Им всем нужен был хороший отдых, а алхимику бы не помешал осмотр у врача, бывать у которых он так не любил. Он всегда по-детски так недовольно ворчал на них, заявляя на весь госпиталь,  что все с ним в порядке и нет нужды перебинтовывать его и обрабатывать раны перекисью и накладывать мази.

На время всей поездки, в общественном транспорте повисла тишина, сродни гробовой. Уинри даже взгляда не бросала в сторону братьев и смотрела только в окно, а Эдвард был погружен в свои мысли, смотря на девушку и виня себя за все, что произошло с ней по его вине. Начиная со дня, когда он попросил установить ему автоброню вместо потерянных конечностей в результате неудачной трансмутации их с Альфонсом матери и заканчивая стычкой со Шрамом. Не успев прибыть в гостиницу, телефон на ресепшене  разрывался – по ту сторону вовсю требовали Уинри. Не скрывая своего удивления, Эд стоял у порога, ожидая пока девушка поговорит и когда он сможет проводить ее до комнаты. Но и это не понадобится. Разве что, вещи помочь собрать. Мини-отпуск Рокбелл заканчивается, и она снова отправляется в Рашвелл, где она нужна своим клиентам, о чем воодушевленно она и сообщает братьям. Стальной был этому рад, хоть и умело скрывал свою улыбку. Рад не в том смысле, что «ура, больше никто не ударит его по голове большим и тяжелым гаечным ключом», а в том, что ему не придется волноваться за то, что во время реализации очередной своей безумной идеи, она вдруг увяжется за ним и станет эпицентром всего.

До железнодорожного вокзала компания добиралась уже на такси. Как обычно, было тесновато из-за Ала, точнее из-за его доспехов, и своими типичными недовольствами на сей счет Эду удалось заставить девушку улыбнуться. Это было в первый раз за несколько прошедших дней. Пока Уинри покупала билет, Элрик помог упаковать ее вещи в багажное отделение и вместе с младшим братом наблюдать как после, она садится в вагон. Эдвард не любит долгие прощания и почти ничего не говорит, лишь молча выслушивая наставления Уинри. Даже в таком меланхоличном состоянии она не забывает ничего. Алхимик теперь точно уверен, что все с ней будет хорошо. Она придет в норму через пару дней.

Однако кое-что на прощание Эду хочется сказать, но мешает громкий звонок, оповещая пассажиров об отправке поезда. Не сказав даже банальное «пока», он разворачивается и уходит, оставляя Уинри в недоумении и догадках на все дальнейшее время своей поездки. Рокбелл переспрашивает, и Стальной все же останавливается и повторяет сказанное им ранее:

- Когда я заставлю тебя плакать в следующий раз, это будут слезы счастья.  Мы обязательно вернем свои прежние тела, и ты будешь плакать от радости. Запомни мои слова! - дает, прежде всего, обещание самому себе, а потом уже и Уинри, будучи уверен на все сто, что сможет его выполнить.

Поезд трогается с остановки. Но для Эда это, в первую очередь, не просто уходящий вдаль в поезд. Прежде всего, это начало чего-то нового для Уинри и в единый момент осознание того, о чем он пока боится признаться вслух.

Отредактировано Edward Elric (2016-12-30 21:16:03)