Ромбики, тёмные, на светлом шёлке блузки - на них можно было сосредоточить взгляд в ожидании, пока едешь в подземке, в узком вагоне, где кто-то более высокий вынужден был бы пригнуть голову в дверях, но Джемме - Джемме было нормально. Ехать в монотонном жужжании поезда, считать ромбики - лучше, чем станции, потому что станции неумолимо приближали её к цели пути, точнее - к перевалочному пункту, и всё-таки, считая их, можно было и свихнуться ненароком.
Большой день для маленькой и незначительной Джеммы Симмонс. Не то чтобы она ощущала себя именно такой, на самом деле нет. Но совсем чуточку - да, в свете того, что ей, кажется, предстояло стать частью чего-то гораздо большего.
Кто-то бы сказал - анархисткой организации, антиправительственной ячейки. Она была сказала - силы, что вечно совершает благо.
(Неполная цитата Мефистофеля - случайность? Не думаю.)
Джемма, конечно, долгое время справлялась и одна, вполне. Искать помощников, единомышленников мнилось ей риском неоправданно опасным и даже глупым, к тому же - она искала лекарство от обортничества, верно? И зачем ей в деле, где она покамест не встречала лучших специалистов, чем она сама, сдались какие-то помощники?
Однако чем дальше, тем больше она понимала, сколь мало могут сделать только её руки. Она может быть сколь угодно искусным снайпером и тренированным бойцом, становлению которыми она посвятила несколько лет своей жизни упорного труда - но ей никогда не защитить всех в одиночку. Она может быть высококлассным биохимиком, талантом от бога природы, гением - но ей не спасти каждого. Она и одного-то не сумела.
И уж точно ей было не убедить в необходимости спасения и защиты, а не контроля и наказания, сильных мира сего, клопов коридоров власти и, конечно, королеву улея. Недостаточно связей, честно говоря - вообще никаких; её одноклассницы из привилегированной школы и одногруппники из Кембриджа, без сомнений, заняли немало руководящих постов, только вот контакты Джемма с ними безвозвратно растеряла, замкнувшись в себе после смерти Фитца на семь долгих лет.
Так что Джемма начала искать. Выходить в люди. Не буквально, конечно, - вечеринок для тех, кто поддерживает оборотней пока ещё не собирал даже лондонский андеграундный бомонд, охочий до эксцентричности. Но в сети - и там, как оказалось, можно было найти действительно кого угодно.
Например, Джима.
Сына профессора Мориарти, того самого, под чьим началом (почти) работала Джемма Симмонс как подающая большие надежды студентка, подпольно выводя формулы для своего антидота, тогда ещё совсем мифического, но отчаянно необходимого.
Если бы Джемма верила в того же старика на небе, которому бил челом Майкл, она бы сказала, что их встреча была ниспослана свыше. Что кто-то соединил их линии в одной точке, в одном окне мессенджера - пришпилил кнопкой, чтобы не разошлись.
Потому что буквально на следующий год - эта резня в гетто, где Джемма знала каждый угол, каждый дом, и вот оно, Джемма, знакомься, это душащее чувство беспомощности. Что ты со своими знаниями можешь сделать сейчас? Кого защитишь?
Зато, как ни тошно было признавать, именно эта бойня наконец открыла глаза сытым равнодушным обывателям: легко делать вид, что на улицах нет ни бомжей, ни оборотней, ни других опальных, но как массовое истребление лиц без определённого места жительства повлекло бы за собой ужас общественности, так и "происшествие в Гетто", как обтекаемо называли случившееся на Радио БиБиСи Уан, наконец повернуло головы от новой серии "Эммердэйлс" и "Икс-Фактора" к чему-то по-настоящему важному.
И было ли приглашение Джеммы в штаб следствием того же, или же просто так совпало, но вот она выходит из метро, и её ловит парниша у чёрной машины, смотрит хмуро и свысока, но, кажется, исключительно за счёт роста. Везёт её молча, безо всяких разговоров, чтобы скоротать дорогу - но да и к лучшему: Джемма слишком занята тем, что уговаривает себя внутри не нервничать, и вряд ли поддержала бы беседу.
Вопреки ожиданиям, по приезду её не встретил Джим. Впрочем - взгляд на наручные часы, - он наверняка ещё дрых без задних ног. Она настрочила ему в мессенджер "Я здесь", без уточнений, мстительно надеясь, что он не выключил звук уведомлений: хмурый парниша куда-то дематериализовался, стоило им пройти за все замки и двери, и одной ей было откровенно неуютно и немного неловко.
Шум из коридора - и вуаля! уже не одна. Ещё один высокий, только более плечистый, зато с той же степенью хмурости на лице - даже, пожалуй, ещё большей. Их по этому принципу сюда отбирали? Джемма едва подавила порыв отзеркалить мимику и свести к переносице собственные изящно уложенные брови.
Вместо этого улыбнулась, как можно более искренне, но не слишком уж открыто - не к друзьям же на день рождения явилась. Представилась, как приличная девочка:
- Привет, я Джемма, Джемма Симмонс. По приглашению Джима. А вы...
...Хуманизированная версия Грампи Кэта, вот кто. Но вряд ли он ответит именно это.

[nick]Jemma Simmons[/nick][status]straight for the castle[/status][rank]<center><a href="http://crossroyale.rusff.me/viewtopic.php?id=197#p164298" title="Джемма, 27, человек"><b>ДЖЕММА СИММОНС</b></a> <hr><small><b>kladovka</b></small></center> <hr><center> ♪ <small>место обитания – засекречено;</small><br> ♫ <small>деятельность – революционная;</small><br> ♬ <small>цели ясны, стремления – not so much.<br></small></center><hr>[/rank][icon]http://s2.uploads.ru/3T6WM.png[/icon]
[SGN]   [/SGN]

Отредактировано Ada Byron (2017-05-23 23:07:54)

[icon]http://sa.uploads.ru/JNien.gif[/icon][nick]Derek Hale[/nick][status]power[/status][sign][/sign][rank]<center><a href="http://crossroyale.rusff.me/viewtopic.php?id=119" title="Хмуроволк, 25, оборотень"><b>ДЕРЕК ХЕЙЛ</b></a> <hr><small><b>kladovka</b></small></center> <hr><center> ♪ <small>Лондон, Великобритания;</small><br> ♫ <small>where's the revolution;</small><br> ♬ <small>you letting me down<br></small></center><hr>[/rank]Проблема в том, что Дерек уверен, что его опасения – более чем обоснованы. Он не убежден до конца, потому что даже свои ехидные заметочки Джимми пишет примерно на том же уровне шифрования, что и университетские конспекты (Дерек листал две-три тетради и пытался вникнуть в великодушно найденный для него файл с лекциями, но заебался разгадывать ребусы в виде сокращений и забил). Но причин недолюбливать Джемму у Хейла за эти полдня стало только больше, и персональная ревность – которую Дерек смутно сознавал, но наотрез отказался бы признать словами –  уже теряла доминирующие позиции, уступая чему-то большему, всеобъемлющему.

Он испытывает мстительное удовлетворение, наблюдая за мучительным пробуждением Джима. Его неудовольствие, конечно, совсем иного рода, чем тихо кипящее внутри раздражение Дерека, но Хейл позволяет себе немного позлорадствовать, и от этого становится ощутимо легче, хоть и все это – до крайности по-детски, несерьезно. Дереку должно было быть стыдно, но он ощущает себя вправе злиться и неопределенно фыркает на риторический, в общем-то, вопрос Джима.

Как будто он может себе позволить полностью игнорировать Симмонс.

Это невозможно даже на уровне звуков и запахов. Чужое присутствие выбивается из общей картины обыденности, которую Хейл уже давно привык не замечать. Непривычный для этого часа звон чашки в столовой, странный цветочный запах, почему-то резко напоминающий Дереку охотничьи уловки надсмотрщиков. Он прячется в собственной комнате, раздраженно хватает первую попавшуюся книгу и не может сосредоточиться. Предложение улетучивается из памяти, стоит напороться глазами на точку. Его комната не звукоизолирована, абсолютная тишина, вкупе с мертвым молчанием внутри его головы, свела бы его с ума. Но теперь он жалеет об этом, неосознанно прислушиваясь к ожившему голосу Джима, запойно рассказывающему что-то, и к мелодичному смеху Джеммы. Дерек с горечью понимает, что в этом бурном обсуждении ему нет места, и впервые за долгое время ощущает себя не к месту в их доме.

В раздражении он возвращает книжку на место и выходит в коридор. Говорят, видео с котятами помогают успокоиться. В крайнем случае можно пострелять монстров в "Резиденте" – кто бы знал, насколько умиротворяющим зрелищем оказываются разлетающиеся от хэдшотов головы. Ноутбук Джима как раз наслаждается редкими минутами спокойствия, пока хозяин оживленно треплется внизу. Дерек давно уже не спрашивает разрешения, однажды получив что-то крайне ехидное в ответ на очередное благоговейное "можно". Джимми не раз предлагал купить ему собственный компьютер, но, по мнению Хейла, в этом не было смысла. Для редких вылазок в Интернет напичканный мудреными прокси и отслеживающими программами ноутбук Мориарти подходил как нельзя лучше, а поиграть можно было и на приставке. К тому же, так у Дерека оставался лишний способ оторвать Джимми от экрана.

Правил было только три: не закрывать то, что открыто; не удалять ничего, даже если это кажется ненужным; ничего не скачивать без одобрения. С этим можно было жить, хотя окон на панели задач иногда был гребанный миллион, и еще по тысяче вкладок в браузерах. Хейлу иногда казалось, что техника должна вот-вот каюкнуться от перегрузки, но ноутбук каждый раз отзывался жужжанием на бережное нажатие кнопки питания, просыпаясь от недолгого сна, подгружал систему и возвращал в разросшийся еще больше с прошлого раза информационный бардак.

Обычно Дерек не вчитывался в то, что Джим оставлял открытым после себя. Это было элементарное уважение личного пространства, которого при жизни в одном доме столько лет и так было не то чтобы очень много. Хейл вполне допускал, что его действия на компе и в Сети Мориарти потом отсматривает, но никогда об этом не заговаривал, не видя для этого причин. И – может быть – оставляя для себя лазейку, чтобы однажды нарушить собственный принцип.

Не то чтобы он планировал это именно сегодня. Так вышло, что взгляд Дерека цепляется за строчки в оставленном нараспашку вордовском файле. Его название ничего не говорит – набор цифр и букв, – но по содержанию это явно похоже на фривольно написанное досье. И оно о Джемме. Похоже, Джимми очень готовился к встрече и так и заснул, не дописав предложение до точки. Дерек прокручивает выше, через колючую проволоку сокращений, частично знакомых еще с джимовских конспектов, силясь прорваться к смыслу. Он перечитывает и раз, и другой, и пятый, а внутри разбухают обида и бешенство. Если это правда, если Джим знал, то как он посмел?.. Как он позволил себе пригласить Симмонс в команду,  пригласить работать "на себя" – это после того, что она сделала?!

Ни про каких котиков, ни про шутер Дерек уже не вспоминает. То, что бурлит в нем, требует выхода и более ясной головы для размышления. Он выключает ноутбук, закрывает за собой дверь и прислушивается – Джим, кажется, уже начал экскурсию, и Хейл сбегает вниз по второй, дальней лестнице, не желая сталкиваться с двумя гениями. Он огрызается на заботливое сообщение Людвига, что Джим, видите ли, решил забабахать вечером настоящий праздничный ужин – Дерек не помнит, делал ли Мориарти что-то подобное для него. Сейчас важно, что протяженность дорожек вокруг особняка – чуть больше километра, и на третьем круге Хейл перестает кипеть, полностью сосредотачиваясь на дыхании. Еще два нужны, чтобы взвесить, оценить, усомниться и понять свое отношение. Когда Дерек возвращается в дом, взмокший, измотанный, он уже успевает отказаться от мысли немедленно устроить Джимми скандал и настраивается на сложный разговор. Не стоит рубить с плеча, он мог все не так понять, Мориарти умеет выражаться так, что до истинного смысла сообщения приходится докапываться очен долго. От крепнущей же нелюбви к Симмонс избавиться не удалось (он, в общем-то, и не старался).

Несмотря на все желание, концепцию Джима об ужине Дерек все же решает не саботировать. Долго страдает насчет галстука к светлой рубашке, но в итоге от него отказывается. Хватит и того, что есть. Джемма, похоже, придерживалась того же мнения – Дерек отмечает это с внутренним недовольством, разглядывая ее платье: простое и закрытое, но достаточно элегантное, чтобы не выглядеть повседневным, и в меру не вычурное, чтобы не быть вечерним туалетом. Они усаживаются по разные руки от Джима, Хейл бескомпромиссно выбирает место справа, неосознанно-агрессивно подчеркивая положение дел. Длинный стол, рассчитанный на аристократические званые обеды, в их части заставлен салатами и закусками, а дальше сверкает начищенным лаком дубовой столешницы. Дерек в очередной раз поражается способностям и расторопности Людвига, хотя и допускает, что часть яств тот заказал в службе доставки. Джим, весь в образе радушного хозяина, просто брызжет жизнерадостностью и доброжелательностью. Ничего общего с человеком, который организовал крупнейшие в истории беспорядки в гетто.

Ужин идет своим чередом, Джимми увлеченно рассказывает обо всем подряд, Джемма к месту вставляет забавные комментарии и понятные только им двоим шуточки, Дерек изредка кивает и улыбается. Неизбежно они доходят до разговоров за дело. Дерек откладывает вилку с ножом, вытирает салфеткой губы и с нажимом спрашивает:

– Кто такой Лео Фитц?

[icon]http://sa.uploads.ru/JNien.gif[/icon][nick]Derek Hale[/nick][status]power[/status][sign][/sign][rank]<center><a href="http://crossroyale.rusff.me/viewtopic.php?id=119" title="Хмуроволк, 25, оборотень"><b>ДЕРЕК ХЕЙЛ</b></a> <hr><small><b>kladovka</b></small></center> <hr><center> ♪ <small>Лондон, Великобритания;</small><br> ♫ <small>where's the revolution;</small><br> ♬ <small>you're letting me down<br></small></center><hr>[/rank]Чего за столом совсем нет, так это тишины. Дерек слышит взбешенный стук сердца явно задетой за живое Симмонс, едва уловимое дребезжание приборов, соприкасающихся с фамильным фарфором Мориарти, скрип дубовых подлокотников под его собственными пальцами, крепко сжимающих от ярости ни в чем не повинное дерево. Джемма возвращает ему удар. Она вообще достаточно быстро складывает паззл "Дерек Хейл", их же там, должно быть, на это натаскивают – соединять разрозненные точки в цельную картинку, молниеносно делать выводы, что только добавляет причин желать за горло вынести ее из их дома. Никакой гребанный гениальный ум не означает, что Симмонс может позволить себе говорить про его семью. Говорить про нее так – нейтрально внешне и с очень громким немым подтекстом. Джимми наверняка ей все рассказал.

Дерек переводит на него взгляд – Джим, кажется, почти наслаждается этой искрящей между ними атмосферой. Хейл вообще готов поспорить, что Мориарти сейчас делал бы ставки, кто кому первый вцепится в горло, будь у него такая возможность. Впрочем, ничто не мешает ему делать это в уме. Эта мысль еще больше распаляет ярость Дерека. Джимми должен всегда оставаться на его стороне, таков был негласный план. Не приводить самовольно почти-врагов в их революцию.

Вот именно. Их.

– Ты думаешь нашей революцией искупить то, что ты сделала со своим другом? – Дерек уже не пытается скрывать в своем тоне жгучую неприязнь и уверенность во всех злодеяниях Джеммы. Дипломатия – не его конек, переговоры, сглаживания острых углов – этим всегда занимается Мориарти и всегда в этом преуспевает. За исключением, похоже, дипломатии между ними двумя.

– Когда ты собирался мне сказать? – резко спрашивает он у Джима. Дерек практически никогда ему ничего не предъявлял, признавая, что Мориарти, возможно, знает лучше. Против Савы Хейл так ничего и не сказал – несмотря на свою отвратительность, серб оказался очень полезен, да и сдох он так, что у Дерека не осталось никаких сомнений в джимовой системе приоритетов. Докажи Джемма свою незаменимость, Хейл молча смирился бы и с ее присутствием в их революционном комитете.

Но эти утаивания и умалчивания Джима его очень больно задевали. Как и уверенность Мориарти, что им с Джеммой Симмонс по пути.