… Орден было не узнать. Тусклый солнечный свет кое-как пробивался сквозь тёмные, весьма тяжелые занавески. Мертвый штаб. Даже – очень мертвый штаб. Ну, просто невыносимо мертвый штаб, настолько мертвый в своей безжизненности по сравнению с той суматохой и прочей работы, которые здесь обычно творились раньше, что даже мертвые мертвенно-бледные мертвяки мертвели бы от такой атмосферы, падая замертво на мертвую и безжизненную землю.
И если бы Данте точно не знал своего местоположения, подумал бы, что самую малость перебрал. Но нет, это точно был тот самый Орден, который, в свою очередь, всем своим составом не "самую малость" приболел.
Нефилим шел вдоль длинного коридора, громыхая тяжелыми шагами, казалось, с каждым разом все громче ступая на тяжелый бетонный пол. Того глядишь - проделает в нём не хилой такой глубины дыру. Правой рукой Данте держал доставшийся в наследство от отца Арбитр, небрежно закинутый на плечо. В левой была сложенная пополам газета, которую сын Спарды без особой заинтересованности, можно даже сказать - через силу, читал в буквальном смысле на ходу.
- "Мировой экономический кризис...." что за скукота. Я бы на месте министра финансов послал всех нахуй... - пробубнил Данте себе под нос, пройдя мимо комнаты Вергилия и читая свежую прессу дальше, - Большой андро... ох, ты ж, блять...  ну и слово это странное, коллайдер... - нефилим уныло и с не скрываемым раздражением пытался воспроизвести неизвестные слова вслух, но каждый раз это было безуспешно. Однако ничего другого в положении, в котором находился весь штаб, всё равно было не сделать. Даже сортирным юмором не было кого удостоить ввиду совсем уж внезапного карантина, любезно объявленного Вергилием по случаю болезни всего Ордена. Самого брата тоже было на горизонте не видать, и это ничуть не настораживало Данте. Привычная ситуация.
- Козел, - громкие шаги нефилима стихли, оповещая обитателей сего помещения о достижении нужной точки постоянным нарушителем их тишины с того самого момента, когда Данте стал очередным здешним жителем, - опять без меня свалил. - скомкав газету, Данте бесцеремонно швырнул её в сторону, сопровождая сей полет многозначительными фразами отнюдь не цензурного содержания. Вальяжно приземлившись в кресло, нефилим гнездился и ёрзал в нём до тех пор, пока не нашёл для себя более удобное положение. Ноги на стол, голова вздернута вверх . Он чувствовал себя королем, покуда его даже никто не пытался приструнить. Да-да, это и без того всегда было безрезультатным занятием, но сегодня даже не приходилось слушать чьих-то наставлений. Одним словом, красота. За исключением, конечно, спертого воздуха, чуть ли не насквозь пропитанного запахами лекарственных препаратов и колдовских отваров Кэт, которые, якобы, должны были всех поднять на ноги.
"Кого-то поднять, а я сейчас нахожусь словно в облаке ядовитого газа."
Данте возмутился. Представляете, ему ведь строго настрого запретили открывать форточки, и это было одним из самых несправедливых временных интердиктов!
Но стоило ему окончательно расслабиться и потянуться за утренней порцией клубничного мороженого вперемешку с виски, как дверь в пустующий кабинет отворилась. Вергилий явил себя миру. Вид у него был изрядно помят, а бледнее обычного кожа, растрёпанные во все стороны волосы (больше напоминали копны сена вместо причёски) и уставший взгляд вещали о наступающем армагеддоне. Кажется, кое-кто пополнил армию больных демоноборцев...?
- Да-да, и тебе доброе утро, - с лёгким сарказмом провозгласил Данте, - я смотрю, ты бодр и полон сил.

Возможно, у Данте начались галлюцинации. В ином случае, логически объяснить появление мертвецки-бледного, рассеянного и весьма больного брата, он ни при каких обстоятельствах сейчас не мог. Пару раз моргнув для профилактики зрительной рефлексии, старший нефилим вздохнул. Галлюцинация исчезать не собралась, а наоборот что-то очень удрученно пыталась сотворить. И это, как минимум, означало:
1.  Как бы странным это не казалось, Данте трезв, как стеклышко;
2. Данте все еще находится в здравом уме;
3. Вергилий заболел.
Данте готов был поклястся, что Вергилию сейчас ой как несладко. Сие подверждало тихое, непривычное для брата ругательство, за которое хотелось с одной стороны - возгордиться младшим нефилимом, с другой - посочувствовать. При чем не только по поводу простуды, но и по поводу ошибки, когда тот уверенным голосом внимал к Данте о том, что нефилимов человеческие болезни не поражают.
Нефилим поморщился, отхлебывая виски из стакана, пытаясь побороть в себе желание предложить Вергилию ещё не начатое к употреблению клубничное мороженое. В конце концов, с родственниками делиться сам бог велел, а способы ухаживаний за больными ему были неизвестны. Единственный способ и очень действенный избавить больного от мучений в короткие сроки - это воспользоваться наывком умертвления цели, но каким бы дурнем Данте не был, даже он понимал, что над Вергилием таким образом экспериментировать всё же не стоит. Во-первых, потому что то был его родной брат. Во-вторых, желание перенимать в наследство управление Орденом было крайне мало.
Мрачно-трезвые мысли Данте прервал братов хрип.
- Знаешь, чем лучше всего лечиться в такие моменты? - с умным видом вопросил нефилим, ожидая в ответ услышать всё, что угодно: от "просвяти же меня" до саркастичного "ума не приложу", - водкой с хреном, - закончил он свое, якобы, нравоучение на правах старшего брата. Данте был абсолютно уверен, что градусные напитки - лучшее лекарство. Ну, еще и сон в придачу к этому точно не помешает.
Старший сын Спарды не сводил с Вергилия взгляда. Точнее, с его спины. Статная осанка сегодня шла лесом, как, впрочем, и надежда Данте на продуктивные выходные. Это ж за Вергилием теперь уход нужен, а самым дееспособным здесь все равно был только он один. Во всяком случае, теперь. Во всяком случае, пока что. Кэт укатила на поиски если и не волоска с расчески девственницы, то точно за чем-то таким, чего найти было почти невозможно.
И ухаживать, пожалуй, он начнет прямо сейчас с контроля употребляемой Вергилием внутрь жидкости. Лениво привстав с чужого кресла, нефилим не стал дожидаться, пока его брат повернется к нему лицом. Боже, он ведь только что поудобнее перекинул ногу с одной стороны на другую и пригрелся, а теперь стоит на двух ногах, пару раз даже в развалочку шатнувшись взад-вперед перед тем, как двинуться в сторону младшего нефилима.
- Что ты здесь химичишь? - выглянув из-за плеча Вергилия с не поддельным любопытством, Данте, не пренебрегая сейчас своей бесцеремонностью, выхватил из рук брата, по идее, спасательное варево (он же чай, но для Данте все равно - варево) и на пробу испил из кружки пару глотков горячего напитка. Кажется, чем-то похожим в детском доме отпаивли детей, когда те подавали уже первые признаки болезни.
- А ещё, - припомнив заодно то, чем еще накачивали таких же детдомовцев, каким был когда-то и он, сын Спарды решил немедленно этим поделиться, - внутревенно колоть витамины, - да-да, кажется, все было именно так, - или в задницу.

И ведь действительно, совсем недавно Данте оказал всем великую услугу. Заботливо и весьма любезно он выдул целую бутылку водки "русский стандарт". О каких стандартах шла речь в названии данного напитка он узнал лично, зато предостерёг весь Орден от неработоспособности ввиду алкогольного опьянения.
- Ты б мне лучше спасибо сказал, что весь твой отряд не встал на путь алкоголизма. Та ещё вещь, - сделал вывод старший нефилим, жалея лишь о том, что не оставил себе сего напитка на ещё один раз. Того глядишь, пригодилась бы вот прям здесь и сейчас. Уж поверьте, при сильной необходимости он бы залил данного напитка в глотку Вергилия силой и через трубочку. К тому же, тот очень активно сопротивляется любой по истине находчивой идее старшего брата.
Да, к таким трудностям Данте жизнь не готовила. А ведь как безобидно всё начиналось. Простудился сперва один демоноборец. В силу того, что никто не думал о последствиях и заранее не выставлял приказ о карантине, заболели ещё несколько человек. А потом ещё столько же и даже в двое больше. Казалось бы, ничего необычного. Но когда самоуверенный Вергилий слёг сам, стоило задуматься над всей "прелестью" ситуации. Теперь у старшего нефилима будет официальный повод довести свои минусовые навыки заваривания лечебных микстур до совершенства. В курс обучения, по всей видимости, теперь ко всему прочему войдёт скоростной подъём посредине ночи, дабы измерить главе Ордена температуру, и шанс выучить свойства и состав всех лекарственных препаратов, которые сам бы Данте отказался принимать.
Получить при этом урона от Ямато будет не страшно. Другое дело, что проделывать все эти шаманские обряды будет, честно говоря, очень западло. Не желая брать на себя ответственность даже в этом, старший сын Спарды немного призадумался, не заметив и того момента, когда кружка из рук была вырвана её обладателем обратно к себе. Но ещё больше не желая получить власть в Ордене над всеми его обитателями, он готов рискнуть. Под вопросом лишь оставалась сохранность Вергилия от его просто сногсшибательной заботы.
- Да ты ж коньки без меня отбросишь, - с полной таки уверенностью снова провозгласил Данте, - сам бы гнал свои худые полипы обратно в кровать, что расселся, - заботливо… ну просто очень заботливо выдал указ темноволосый близнец. Целыми днями он, конечно, не собирался проводить с Вергилием у постели, но тому действительно лучше было бы отдохнуть. В конце концов, трудоголизм никому и никогда не шёл на пользу, как собственно и алкоголизм, о котором Данте совсем недавно упоминал. И уж он то точно не мог дать полной уверенности, что первое здесь куда полезнее, чем второе, - если что, вязать носочки я не умею, - решив поставить брата чуть ли не трагическим голосом в известность о своих навыках вязания, кройки и шитья, а точнее об их отсутствии, он пожал плечами, проводил младшего нефилима взглядом до стула и пожал плечами. Снова на его гениальные идеи поступил жестокий отказ. Но главная же проблема сейчас заключалась в том, что вряд ли его самоуверенный брат подобру-поздорову отправится в тёплую постель, - и клятву Гиппократа я тоже не давал, - заверил напоследок Данте Вергилия касательно своих способностей, естественно, тоже никуда не намыливаясь сваливать их кабинета собственного брата. Хотя первая часть фразы звучала так, словно его как можно быстрее хотят сбагрить в лимбо ради, якобы, благих дел. Ну, уж нет. Дать в рожу отродиям Ада он успеет всегда! А вот быстро и без упрёков ухватить в свои цепкие руки мороженое со стола, дабы Вергилию всё же не стало хуже – не каждый день выдаётся.
Смачно слизнув верхушку холодного десерта, нефилим не пытался... честно не пытался дразнить им близнеца, - а от этого тебе тоже придётся отказаться, - раз уж Данте действительно придётся отказаться делать Вергилию уколы в причинное место ввиду того, что тот является далеко не девушкой и более того - братом, тому придётся отказаться в силу своего состояния от вкусных десертов. Обойдя рабочий стол Вергилия вокруг, темноволосый нефилим встал рядом со стулом, на котором восседал теперь не он сам, а новоприбывший больной. Облокотившись одним боком о высокую спинку, Данте невольно коснулся рукой чужого лба и снова с заумным видом постановил, - да ты весь горишь. Тебе и сауна не нужна никакая! - просто час от часу не легче...

Телефон Вергилия надоедливо трезвонил и действовал на нервы нескончаемым потоком звуковых волн. Вибрация тоже нисколько не способствовала успокоению Данте, наоборот всё больше и больше увеличивая желание эриксом превратить его в ненужную лепешку коровьего добра, собственно, даже не беспокоясь заранее о том, что эта вещь брату могла принести чуть больше пользы, чем ничего.
Пепельные волосы слиплись от пота и свисающие пряди прилипли ко всё ещё подозрительно бледному лицу второго мечника, а голубые глаза лихорадочно блестели. Это лишний раз доказывало болезненное состояние Вергилия, который ни в какую не желал выполнять ни одно из наставлений темноволосого нефилима.
Более того, непростительно игнорировал почти каждую выпаленную речь Данте в его адрес. Списать это на плохое самочувствие было бы слишком просто и неправдоподобно. Уж кто-кто, а Данте точно знал, что Вергилию проще всего было выдать фейспалм и на этом закончить. Чуть ли не жалобно проскулив по поводу скорой смерти клубничного мороженого, старший близнец уже почти было раскрыл рот, дабы красноречиво возмутиться, но до одури раздражающий телефон вновь оповестил о своём нахождении в этом кабинете.
Впрочем, красноречиво Данте всё же не побрезговал изречиться в присутствии больного, выдавая лаконичное, но зато полностью описывающее его мысли, - заебал.
Он вообще когда-нибудь его выключает?!
Впрочем, неважно. Данте же для него старается, хотя мог со спокойной душой вообще покинуть Орден и променять брата на более здоровое общество в клубе. Вот только дневные заведения подобного рода всегда были скучны и неинтересны. Для детей от четырнадцати. Он сам проверял. Но речь сейчас все равно о том, что подобные выкрутасы он проворачивать не стал, сделав Вергилию самое что ни есть лучшее одолжение - присмотр и какую-никакую заботу.
Вот только врача и хорошей сиделки из Данте все равно не выйдет, покуда он стремительно проебал даже тот момент, когда его брат покинул кабинет. Ну, раз уж ему так хочется... К тому же, чувство собственной важности темноволосого нефилима внезапно взлетело до немыслимых высот, когда он победосно уселся на братово кресло вновь и удовдетворенно прикрыл глаза, будучи полностью уверенным, что Вергилий пошел проверять не источник шума, а в кровать от надоедливых звуков.
Данте опрокинулся на спинку стула, но тут же лениво открыл глаза при звуках громогласной сирены и не менее громогласно-хриплого голоса брата, вещавшего и вопрошающего о помощи. Вот. О чем Данте и говорил - ни шагу без него; коньки же отбросит.
Лениво подняв со стула свой такой же ленивый зад, он рванул из кабинета на просьбу о помощи.
Тонкая майка и легкие джинсы, напяленные впопыхах ещё с самого утра, не спасли от утренней пронизывающей мерзлоты в коридорах Ордена. Данте тихонечко матерился. По мере приближения к двери, ведущей прямо к Вергилию, мат становился все более живописным. Рядом с намеченной целью нефилим остановился, перематывая в памяти все свои предыдущие дни, похожие друг на друга, как капли воды… Пожалуй, сегодняшние события он запомнит,как нечто очень интересное и захватывающее, ибо от привычной работы организации не было, казалось, и следа.
До близнеца Данте всё-таки изначально не добрался, резко выворачивая с другой стороны к выходу, откуда прогремел взрыв. На полпути до Остапа дошло, что брат сейчас не в том состоянии, в котором следовало бы оставаться и что-то творить одному. Он, может, и не столь беспомощен, но в свете последних событий как-то слабо верилось в его способность постоять за себя. Ну чёрт бы тебя побрал!
- Есть идеи, что будем делать? - вполне серьёзно спросил Данте. Может, просто попросить Вергилия на них покашлять? Кто знает, на сколько заразны бациллы прямиком от нефилима - убьют на повал, и будь здоров, что называется, - что от меня требуется? - в принципе, ничего другого кроме как грубой силы от него никогда и не требовали. Вопрос прозвучал, скорее, как традиция, а ответ наверняка не заставит себя ждать.

Данте бросился следом за Вергилием, стараясь не отставать от того ни на шаг. Положение Ордена беспокоило не только главу организации, но и беспринципного нефилима, которому, казалось бы со стороны, было плевать на абсолютно всё. Не стоит отрицать, что полсотни процентов правды состояла в том, ему было похуй даже на свой похуй в особо тяжёлые моменты его бренного и до неприличия грешного существования, однако с некоторых пор за этим детским поведением кроется нечто большее. А уж хочет это кто разглядывать или нет - проблемы, которые его внимания не заслуживают. Вергилий резко остановился, а Данте, не ожидая сей внезапной подлости, влепился ему в спину и по инерции отшатнулся назад. Тот уже о чём-то очень активно вещал, но темноволосый близнец отдал должное внимание только двум последним словам. Вопли радости со стороны всех демоноборцев заставили нефилима лишь зевнуть, ладошкой прикрыв рот.
- Как скучно, - разочарованно вздохнул один из детей Спарды. Он готов был стены свернуть и верх дном перевернуть весь Орден, лишь бы нарушители границ Ордена уже, наконец, запомнили, что с ним дело иметь - это не то чтобы очень отличная идея здравомыслящего человека. Он действительно хотел, чтобы эти треклятые "законопослушные" представители власти торчали где-нибудь в другом месте. Вообще где угодно, только не здесь. В принципе, сейчас он собственноручно мог бы это сделать сам. Причинять боль тем, кто внезапно встаёт у него на пути - было его чёртовым призванием. Да Данте считал себя просто гением по части "сделать больно". С большущим таким неебическим врожденным талантом всё при этом разрушать. Но сейчас его очень наглым образом обломали в том, чтобы за долгое время размяться и удовлетворить жаждущую крови демонов душу.
С другой стороны, надрывающийся хриплый голос Вергилия напоминал о весьма и весьма плачевном состоянии главы организации. К лучшему, вестимо, отсутствие врагов на их территории, когда весь Орден болен. Причём болен - и в прямом, и в переносном смысле. Не сказать, что все они ненасытные фанатики, но большинство из них доверия не внушали от слова совсем. Виновника ложной тревоги сам Данте не знал, но и самой причины взрыва и сработавшей сигнализации тоже. Не знал он и того, насколько Вергилий страшен в гневе. Брат, конечно, к своим рабочим был строг, но старший близнец мог поклясться, что не заткнись сирена прямо сейчас, то пострадали бы от рук пепельноволосого нефилима целые миры и всё космическое пространство. Отдел безопасности удостоился пришествием старшего сына Спарды по самым очевидным причинам, но главный интерес проснулся в нём только тогда, когда в глазах брата засверкали поистине недобрые искры. Неужели намечается поистине крупное событие? Стало даже несколько любопытно, что же в этого мальчишку полетит первым: вон та скаймека или Вергилий снисходительно ограничится газетой на близ стоящем журнальном столе?
- С твоей подачи, я могу успокоить его навечно, - вдруг предложил нефилим. Нет, ну а что? Бегущие гормоны и демоническая кровь только подливали масла в огонь, в общем-то, желая помочь обрести покой не только больному брату, но и тому, кто осмелился вот так нарушить постельный режим младшего близнеца. К тому же, проблема решалась куда быстрее, чем те, с которыми приходилось встречаться Данте раньше. Он уж даже полез рукой за своими лучшими друзьями, чувствуя нутром приближающийся звездец. Во всяком случае, таким он видит его впервые... Напоминать Вергилию о том, что тот всё ещё болеет и что не стоит расходовать остатки своих сил впустую желания особого не было, как, впрочем, и мечты когда-нибудь попасть под горячую руку младшего близнеца. Отпор-то он в любом случае дать сможет, но ведь леж... больных не бьют.
Однако, непоправимое случилось именно тогда, когда Данте воочию увидел истинного "нарушителя" постельного режима всея Ордена, его заранее стало чертовски жалко.
- Вдох-выдох, Верг, вдох-выдох... - утихомирить его старший нефилим всё-таки решил, - пускай пинка получит он от инстанции на ступень ниже, - оружие он убрал тоже. Не стоит прибегать к насилию, особенно беря во внимание, что Вергилия в кондиции разгневанного и не выспавшегося кота по этой части могли превзойти только Халк, Кинг-Конг или Годзилла. И то вопрос этот был относительно спорным.

Ну, можно и так. Всяко лучше, чем навести шухер по всему Ордену и распугать им всех своих подчинённых. Хотя по мнению самого Данте армагеддон всё равно был близок. Кто же виноват, что глава организации внезапно заболел? То его ни одна зараза не берёт, даже если очень сильно захотеть, а сегодня не то чтобы свершилось что-то очень хорошее, но оно привнесло разнообразия в их монотонное существование. Шататься за братом, словно крепостной конюх за ездовым конём, удовольствия приносило не сказать, что много, но другого выхода не оставалось всё равно. Иже с этим, старший нефилим прекрасно понимал, что свой долг он обязан будет выполнить на все сто баллов из десяти - хочет того Вергилий или нет. Не по себе было видеть его в предсмертном состоянии. Данте привык к вечно правильному, не дающему никому поблажек и спуска брату.
- Вали в кровать уже, неоднократно сказал же. - Данте обогнул близнеца, остановился в паре шагов непосредственно от него и выразительно глянул прямо в лицо уже снова не пытавшемуся строить из себя представителя самого здорового человека (простите, нефилима) и даже не пытавшегося кому-то втереть о том, что он, якобы, здоровее всех здоровых на этой планете. Для всего Ордена опасность если и не миновала за этот провальный эксперимент неопытного работника, то, по крайней мере, ненадолго капитулировала на тот период времени, пока Вергилий не в состоянии вести компьютерные, ораторские или какие другие бумажные дела. Старший сын Тёмного рыцаря искренне надеялся, что не навсегда. В том смысле, что нефилимы ведь от ангины не умирают, да?...
С ужасом задумываясь о грядущем, отогнать проблемы неуклонно и внезапно свалившиеся на голову темноволосого мечника хриплым голосом и регулярным кашлем напоминали о себе чуть ли не ежесекундно. И если разговаривать Вергилий старался по минимуму в силу, наверняка, больного горла, то второй симптом из всех звуковых возможных подавлять у него получалось не ахти как хорошо, - не то укол я всё-таки сделаю, - немного поразмышляв над тем, как лучше всего повлиять на решение брата, Данте с самодовольным выражением лица добавил, - Мятежником или Осирисом.
И даже выбрать ему разрешит. В конце концов, у каждого есть на это право. Если ты, конечно, не представитель рода демонического. К слову, ни себя, ни Вергилия он к таким причислить не мог.  Но это к делу не относится в отличии от того, что каким-то левым и непонятным образом старшему нефилиму удалось разглядеть в глазах младшего тоску и даже гордость, на которые был способен нефилим, отчаянно пытающийся найти логическое объяснение тому, каким же способом непробиваемый на болезни организм всё-таки умудрился получить свою порцию вируса.
- Да ладно тебе, Верг, - убедительно начал Данте свою речь, - давай не ломайся. Я уже с самого утра твержу, что тебя пора подлатать, а то ты совсем себя в могилу вгонишь. Ну полежишь недельку, что тут такого то? Я стану тебе родной матерью, если братом тебя сегодня не устрою, - как девчонки в детском доме играли в "дочки матери" Данте наблюдал практически каждый день, когда всё-таки не сбегал на улицу до тех пор, пока его вновь не выловят и не заселят обратно. Первое время, мальчику даже самому приходилось иногда принимать в этих странных развлечениях участие. Тогда он просто не мог им отказать в удовольствии нацепить себе на макушку бантик, а потом удостоить милых дам сокрушительными воплями о том, как же сильно его раздражает розовый цвет. Сейчас же он просто предложил брату альтернативу. Да, не всерьёз. Да, хотелось увидеть реакцию Вергилия. Да, Данте мудак. Но с этим ничего не поделаешь.

Если Вергилий думал, что слово "ибупрофен" Данте не запомнит, то можно смело заявить, что он ещё никогда так сильно не ошибался. Ассоциативное мышление у старшего близнеца работало безотказно, и стоит ли говорить, что хотелось сию же минуту возразить и всем своим видом показать, что "ебупрофен" он бы из всего списка нужных лекарств уж точно не посмел бы забыть. При большом желании "пенициллин" бы тоже остался у него в памяти, а мимо внимания прошёл бы исключительно антибиотик. Но это неважно. Раз брат решил полагаться в основном на собственные силы (которых по мнению самого Данте, у того было не то чтобы очень много), то чему быть - тому не миновать. Спорить с ним было бесполезно. Проще уж было забраться на самую высокую точку логова Мундуса и, сиганув вниз, совершить прыжок веры без сугроба, сена и других смягчающих падение факторов.
Пожалуй, качество это было семейным, и посоревноваться с Вергилием мог только сам Данте. Но опасения брата вполне можно было понять невооружённым глазом даже самому последнему деревенскому парнишке, водить трактор которому велел сам Бог. Старший сын легендарного рыцаря никогда раньше не ухаживал за больными и вообще не привык о ком-то заботиться. А тем более о сильном и вообще всемогущем организме нефилима. Настаивать на своей помощи он, конечно, не станет, но и спрашивать чужого мнения тоже.
- Эй, Верг, прежде чем ты захлопнешь перед моим носом дверь, - предположительно, в скором времени это должно было произойти. Данте уже заранее искал взглядом ближайший стул, дабы сменить ему место дислокации ближе к комнате младшего брата и преспокойно выполнять просьбу близнеца. Для лучшего положения дел, телевизор или на худой конец мобильный телефон здесь бы тоже не помешали, - я, конечно, не знаток медицины, но знаю, что от ангины люди не умирают, - он выдержал театральную паузу перед тем, как из его уст прозвучит самая интересная часть вопроса, - а что насчёт нас?
Для большей достоверности своего неподдельного беспокойства, Данте решил, что сначала нужно убедиться, не в предсмертном ли состоянии находится глава Ордена. Нефилим вновь перегнал Вергилия, заставляя того остановиться на месте и внимательно вглядываясь в лицо больного. Не отличавшийся здоровым румянцем и в обычное время, младший нефилим напоминал сейчас если и не смерть с косой, то очень близкую к этому состоянию кондицию.
- Не хочешь вызвать врача? - так, между прочим, решил поинтересоваться старший сын Легендарного рыцаря. Может, умом и не отличавшийся, но сообразительностью не обделённый, он посчитал эту идею далекой не дурной, однако той, которую глава организации оценит вряд ли с вопиющим энтузиазмом. Поэтому предупреждая преждевременные отказы, он даже приложил указательный палец ко рту и попытался заранее показать тому, что кипятится пока рано. Данте вновь коснулся чужого лба - тот был не просто горячим, тот просто пылал адским пламенем, - полагаю, самолечение сейчас ещё худший выбор, чем помощь в этом от меня, - в своих силах он сомневался разве что совсем чуть-чуть, но на каждый ответ пациента он лишь закатывал глаза. Впрочем, отпустил он его отдыхать достаточно быстро, оставаясь за порогом чужой комнаты и понимая, насколько, стало быть, Вергилию сейчас драгоценен отдых.

– Чёрт, да по телевизору идёт одна хрень! – выругался Данте, переключая каналы и мельком смотря на сериалы, которые по ним крутили этим вечером. Может, в подтверждении своих слов, а может в наказание вполне объективное мнение, нефилим чихнул, случайно роняя на пол пульт как раз в тот самый момент, когда по телевизору какой-то Хулио говорил, что бросает Мари ради Хуаниты – дочери некоего падре Хуана де Педрило. Не суть это важно, потому как последнее слово Данте все равно додумал сам, - где этот грёбаный пульт? – нефилим заглянул под диван, дабы проверить наличие переключателя хотя бы там.
Но, увы, этой вещи не оказалось даже под подушкой, на которой старший близнец удобно восседал, буквально распластавшись по всему дивану. Ничего другого всё равно ему не оставалось: в помещении было необычайно тихо, несмотря на то, что день уже давно начал плавно перетекать в вечер. Понятное дело, Орден болеет, но хоть бы единая душа рискнула потревожить Вергилия, дабы Данте было чем себя занять. Переубеждать народ в каких-то плохо обдуманных решения он, конечно, не то чтобы умел, но зато прекрасно знал, какими способами лучше всего отвадить каждого, кто посмеет хоть как-то помешать крепкому сну главы организации. Разве что, самого себя, в случае чего, он точно запугивать не станет. Проку от этого всё равно будет ноль. Ровно как и от нравоучений, по которым старший сын легендарного воина, честно сказать, даже немного заскучал. К слову, тот, кому всегда было в кайф лишний раз напомнить Данте о его недостатках и получать в ответ либо целое ничего, либо пару лаконичных фраз, ещё ни разу не выглянул за пределы своей комнаты. Нет, темноволосый близнец, как вы уже поняли, не сидел возле дверей в комнату младшего нефилима, словно послушный пёс. Данте сейчас тихо и мирно созерцал в общем зале зомбирующую, гипнотизирующую и отнимающую кучу свободного времени коробку.
Подниматься со своего места было до ужаса лень. Во всяком случае, чувствуя во всём теле непривычную для себя слабость, старший из близнецов принял это за приказ оставаться на месте. Однако, его откровенно начало настораживать долгое отсутствие больного и по совместительству его потенциального пациента.
Он сорвался с места. Резко и довольно быстро, но как бы он не старался перебарывать в себе лень, поход от зала до двери, за которой скрывался Вергилий, старший нефилим шёл довольно медленно. Спустя пару минут Данте уже стоял у порога в закрытую комнату брата. Через мгновение он уже хмуро взирал в запертые двери взглядом, гипнотизируя её, словно пытался телепатически воздействовать на неё, а ещё через несколько секунд подёргал ручку, пнул ту самую проклятую дверь ногой и громко выругался, когда та ему по-хорошему не поддалась. Продолжительные стуки о твердую поверхность тоже не помогали Данте в миссии просочиться в комнату Вергилия, потому как брат не отзывался. И это был первый сигнал к тому, чтобы забеспокоиться, и далеко не на шутку.
К счастью, старший сын Спарды отчаянно боролся с желание выбить дверь и проникнуть в комнату близнеца, который вполне вероятно уже отбросил коньки или просто не способен найти в себе сил даже для того, чтобы доползти до выхода, при этом даже из-за больного горла не может об этом сообщить.
К сожалению, это желание побороть у него всё-таки не получилось. Совесть не позволяла нефилиму оставаться в полном неведении о состоянии Вергилия. Ударом ноги Данте вынес входную дверь, даже не подумав о том, что где-то в столе младшего брата мог заваляться запасной ключ на случай, если оригинал вдруг затеряется. Нефилим перешагнул через порог - аккуратно и тихо, выискивая взглядом ложе близнеца, – эй, болезный, ты тут не сдох?

- Что значит горю? - несмотря на изначальную цель визита и всё ещё сиплый голос Вергилия, Данте насторожился. У него на лице было написано «а я ведь я тебе говорил, несусветный ты мудак, что не надо шататься за мной попятам», и это произвело на старшего близнеца должное впечатление всерьёз удивленного и шокированного нефилима. Он первое время просто молчит, недоверчиво уставившись в лицо младшему брату, который, собственно говоря, только что озвучил весьма подозрительную вещь. Скорее всего, тому просто-напросто настолько было плохо, что он начал нести всякий бред.
Чтобы Данте, и заболел? Этого просто быть не может.
- Да ты бредишь, Верг, - он даже не поленился озвучить это вслух. Да, было жарковато; да, во всём теле ощущалась не присущая ему слабость; да, да и ещё раз да. Однако прямых доказательств тому, что он заболел не было, - причём очень сильно.
И если брат не пытался далеким, казалось бы, утром внушить всем, что он здоровее всех здоровых вместе взятых, то на Данте новость о ...недуге подействовала в совершенно обратном направлении. Он здоров. А поскольку он здоров, то вполне может заняться делом, за которым он сюда и пришёл.
Резко одёрнув чужую руку от своего лица, нефилим порадовался, что проделал себе путь к отступлению. Лёгкий и донельзя открытый. В конце концов, что ему ещё здесь нужно было? Ах, точно. Брат только что наглядно продемонстрировал ему своё состояние. По всей видимости, именно поэтому он так долго и не открывал двери сам. Сделав вполне логичные для себя выводы, Данте постановил, что ангина для нефилимов всё-таки очень и очень опасна, а сам Вергилий находится чуть ли не в предсмертном состоянии. Расспрашивать о завещание и о других предстоящих ритуальных услугах старший близнец тактично не стал. Смерть младшего брата не входила в его планы. Он обязательно выкарабкается. Выкарабкается же? А если нет, то и в Аду его непременно достанут, и неизвестно, что из этого страшнее: сама смерть или Данте, преследующий тебя после того, как ты покинул этот бренный мир.
- Да сдался мне твой чай, пьёшь какой-то индийский отстой, - он хмыкнул и махнул на Вергилия рукой, мол, "отстань уже от меня и сам лучше лечись. Лечись, а я тебе в этом помогу". Прихваченная с собой очередная за сегодня бутылки так любимого Данте алкоголя уже находилась перед носом брата, а самого самопровозглашённого доктора уже было поздно в чём-то переубеждать, - задержи дыхание и залпом, - сомнительного содержания жидкость поблёскивала чем-то медовым в лучах заходящего солнца. В принципе, она напоминала любому работнику организации о принятии любого вида пищи из рук медиума Ордена. Как уже стало понятно, наполнена стеклянная бутыль была далеко не горячительной и даже вряд ли годной к употреблению жидкостью, несмотря на то, что из горлышка несло чем-то настолько спиртовым, что глаза начинали слезиться уже оттого, что её просто поднесли к плотно сжатым губам.
- Пей давай, да я дальше пойду смотреть... - Данте самозабвенно кашлянул, но для себя решил, что он всего-лишь поперхнулся при воспоминаниях о том, какой шлак ему совсем недавно приходилось смотреть и всё ещё предстоит, - ... новости.

Ко всеобщему счастью, Данте решил не распаляться на бессмысленные оправдания и пальбой доказывать Вергилию о том, что это скорее он сам изничтожит любого демона наповал, чем ангина подкосит крепкий организм нефилима. Старшему сыну Спарды было всё ни по чём, а уж договориться с ним было совершенно невозможно. Вергилий настойчиво пытается убедить старшего близнеца в крайне тяжёлой форме ангины, но никакие уговоры на второго, увы, не действуют. Пускай, он скажет ещё, что усугубляется она пристрастием и любовью уважаемого демоноборца к алкоголю, и вот тогда-то начнётся самая настоящая революция, в кампании которой будет всего-навсего одна единица, но которой хватит сил свергнуть пепельноволосого тирана.
- Я что, похож на больного? - нахмурился Данте, а взгляд как бы случайно остановился на его зеркальном отражении. Каким бы прескорбным это сейчас ннефилиму не показалось, но Вергилий в который раз верно подмечает все детали. Ну, или жопой чует неладное и готов о всех подозрениях разглагольствовать на каждому углу. К вящему сожалению старшего нефилима, тот не просто зачастую, а практически всегда оказывался прав. И если сперва темноволосый близнец решительно постановил, что будет отказывается от необходимости лечения, постельного режима и воздержания от его столь излюбленного мороженого на некоторый период лечения от его коматозного состояния, то через пару мгновений по коридору эхом разнесились лаконичное "блять" и остальные ругательства. Просто не в самый подходящий момент он вспомнил, как именно лечила всех Кэт. Эта подруга не только травила всех своими отварами и подозрительными снадобьями, но и заставляла всех есть противный куриный бульон и грызть таблетки. А про народную медицину и говорить было нечего.
"Ты, попарь ножки!", "А тебе я сделаю компресс!", "А теперь все марш на ингаляцию!". Не то чтобы Данте был против компресса, если учесть, что в его понимании это было абсолютно переиначенное лечение, нежели на самом деле. Он бы, например, не отказался от компресса сверху в 49 кило, c длинными светлыми волосами и голубыми глазами. Приятное с полезным совместить он бы точно не отказался.
Решив, что справится он своими силами, Данте на поиски Вергилия не отправился. Меньше всего хотелось снова получить втык и ничего не ответить разъярённому брату, который, казалось, сейчас был в разы строже, чем днём во время ложной тревоги на одного подающего надежды, но всё же недоучку. Обходными путями (благо, нефилим успел выучить всех входы и входы помещения), дабы не маячить у брата перед глазами и не попасть под очередную раздачу, словно бы он студент с хвостами, который не иначе как проходит мимо деканата, старший близнец удачно добрался до своей комнаты. И если сказать, что он дожил до утра, то ровным счётом ничего не сказать.
Данте очень надеялся, что через пару часов ему станет лучше, и он со спокойной душой сможет появиться в кабинете Вергилия и ткнуть его носом в ошибку. Очередную. Ведь никакой ангиной Данте не может быть болен и уж тем более не собирается состоять в списке мёртвых душ или быть первым нефилимом, которого ангина отправит даже не к маме на небеса, а скорее всего поближе к отцу. Наверное, подсознательно он даже трусил во всей красе предстать перед ним. Но каким бы ни было сильным нежелание встретиться лицом к лицу с легендарным рыцарем, через пару часов старшему близнецу становится только хуже. Попытка уснуть увенчалась провалом, но открывать глаза всё равно было выше даже его собственных сил. Сперва Данте просто повернулся на один бок, а затем на другой, понимая, что предстоящая ночь пройдёт, как в адском пекле, но всё-таки надеясь, что ему не придётся выслушивать огромные постулаты  брата на тему: "я ведь говорил, что лечить тебя не буду!". В горле неприятно саднит, а надсадный кашель невольно сравнивается с сиплыми выдохами адских отродий.

Хотите верьте, хотите нет, но так плохо Данте себя ещё никогда не чувствовал. Про себя нефилим даже отмечает, что это хуже самого похмелья. Перед глазами всё плывёт, поэтому он просто предпочёл лишний раз вообще не открывать их; голова раскалывается, как грецкий орех, а внезапно нахлынувшая лихорадка не давала спокойно уснуть. В какой-то момент он даже с ужасом понял, что сейчас его поза в обнимку с подушкой больше похожа на позу коалы с эвкалиптом. И роль сего чудного древа исполнял, если что не он, несмотря на то, что в таком-то состоянии могло причудиться нефилиму, не привыкшему болеть и который, собственно, болеет впервые за все свои двадцать лет жизни, могло всё, что угодно.
Ещё большее оцепенение Данте охватывает тогда, когда он понимает, что в явил себя больному народу Вергилий, так яро пытавшийся его убедить в полном отсутствии намерений лечить старшего близнеца в том случае, если ему, непутёвому, станет хуже. Какой-то всё ещё работающей частью мозга нефилим даже радуется его появлению, естественно никак внешне этого не проявляя. Даже привычным ему сарказмом или юмором. К счастью, возмутиться толком он тоже не смог. Удача на сегодня покинула его, и, Фортуна, просто знай - как только он выкарабкается, не поленится устроить тебе визит собственной персоной. Он вые.... выжмет из тебя всё и даже больше! Но это после. А сейчас Данте не сдерживает в себе очередной приступ кашля, с головой накрываясь одеялом, так, что даже макушки или кончиков волос было не видать. Всё, старший нефилим в домике, казалось бы, тихом, тёплом и уютном. Однако, не тут-то было.
Резкая смена ощущений в теле мешает мозгу соображать и оценивать сложившуюся ситуацию. Перед глазами размытое пятно, в ушах слышен лишь непонятный звон - это, кажется, Вергилий что-то ему говорит о том, что нужно сделать. Каждый хриплый вздох даётся ему с огромными усилиями, потому что грудь будто сжимают в тисках. Складывается впечатление, что он вот-вот выплюнет свои лёгкие или, как минимум, по ощущениям изо рта хлынет кровь. Тело неприятно ломит, к тому же, оно омерзительно склизкое от пота и одежда неприятно липнет к телу. Расслабиться не получается. Особенно, когда краем глазом удаётся углядеть в руках Вергилия не то чтобы большой шприц, но все равно не внушающий доверия. Данте аккуратно выглядывает из-под одеяла, открывая взору младшего брата только своё лицо, в надежде, что до остальных частей тела пепельноволосый близнец не будет добираться.
- Только не в зад, - единственная фраза, на которую у Данте хватило сил и желания открыть рот и подать голос. Впрочем, сил хватило не только на это. В следующее мгновение, нефилим, словно подкрадывающейся змей высвободил на свободу руку и воплотил свой коварный  план в действие.  Пользуясь эффектом неожиданности, шприц был приватизирован старший близнецом и утащен в его маленькую каморку из тёплого одеяла. Туда Вергилий не полезет точно. Пусть лечит чем-нибудь другим.
- Просто дай подохнуть, - ну, или же так. Еле-еле фокусирая взгляд на брате, он вроде хотел издать лёгкий смешок, но который, к его глубочайшему сожалению, без ведома больного трансформировался в ещё один залп из кашля.

Вергилий сумел поднять на ноги себя, а уже считает, что ему в самую пору начинать медицинскую практику? Так тут и к Нострадамусу не обращайся, ему быстрее вручат заслуженный сертификат терпения, а то и медаль за храбрость, любезно проявленную им посредством лечения темноволосого нефилима. Пусть не сомневается, что Данте ему ещё отомстит за содеянное. Он на укол добровольно не соглашался. Ему, конечно, удалось в этой непривычной ситуации со столь непривычным ощущением разглядеть сквозь строгость брата беспокойство и трепет, но тот сам, кажись, приказал себе долго жить, когда, не медля ни секунды, воткнул в плечо шприц. Будь у Данте чуть больше сил на сопротивление, то он бы дал близнецу понять насколько круто тот всё-таки попал. В нерв попал. Иначе и быть не могло. Ибо темноволосый нефилим чуть ли не замогильным голосом что-то прохрипел, сдерживая в себе желание вслух пообещать Вергилию пристрелить его, как только будет на это способен. И плевать, что, скорее всего, это будет выглядеть, как обычное "спасибо". Но это не отменяло того факта, что ослабленный болезнью организм был способен посылать сигналы в мозг о малейшей опасности, даже если этой опасностью является всего-лишь игла.
- Знаешь такую замечательную народную мудрость? Если руки растут из жопы... - договорить, правда, у него всё-таки не получилось. Жуткий кашель вновь подал признаки жизни, после новости брата о летальном исходе тонко намекая на скорое отсутствие признаков жизни у самого нефилима.
Из них двоих, казалось, искренне наслаждался возможностью хоть чуть-чуть посодействовать выздоровлению больного и показать силу своей истинной заботы, как бы ненавязчиво так говоря "сейчас я покажу тебе, как надо", был, как ни странно, только Вергилий. Его-то сейчас не страшили ни метко запущенная игла в плечо, ни горчичники, ни силком запихиваемые в горло таблетки. Полнейшее нежелание Данте поддаваться чужому натиску, в буквальном смысле принимая сейчас близнеца не меньше, чем за самого грозного и могущественного демона всех времён и народов, переросло в надежду. В надежду, что отсутствие навыков вязания, кройки и шитья передавалось по наследству, и никаких носочков, свитерков или шарфиков из рубрики "сделай сам" ему на себя надевать не придётся. Да и представить себе младшего близнеца с двумя спицами в руках и целой кучей шерстяных клубков нити заставило нефилима сперва нервно, почти еле слышно хихикнуть, а через пару мгновений после - поморщиться, как раз в тот самый момент, когда пепельноволосый близнец вовсю пытался убедить его в необходимости принять на вид очень странные таблетки.
- Не хочу, - первая фаза отказа принимать что-то внутрь стартовала, и не сказать, что сильно удивила Вергилия, но Данте - это Данте. И он был лаконичен как всегда.
- Не буду, - следующая фаза не заставила себя ждать, и старший нефилим настолько театрально, насколько ему позволяла слабость, поворотил взгляд на девяносто градусов в сторону. Он даже не потрудился, чтобы привстать.
- Если только с текилой и шампанским, - даже не пытаясь вникнуть в, якобы, уговоры поглотить странное на цвет и запах вещество, он так же не предпринимал попыток убедиться в том, что его брат несёт святую правду, но зато счёл нужным поставить в лечении свои условия и в конечном итоге поинтересоваться, насколько хорошо у Вергилия прокачан скилл исцеления больных и раненых, - ты хоть лечить умеешь?
Стальные глаза лихорадочно блестели; при первой же попытке присесть на кровати, тело от нагрузки лениво свалилось обратно на постель и вновь спряталось под одеялом во избежания ещё одного умелого трюка в сторону Данте, как того, который младшему нефилиму удалось провернуть с локтем больного. За исключением лишь одного: таблетки он всё-таки прихватил, заглатывая разом все три без воды, а затем ещё и в отвращении скривился, высунул язык набок и тихонько фыркнул. Настолько у этих таблеток оказался отвратительный вкус, - воды...

Какая разница - доверяет он ему теперь или нет, когда на языке по-прежнему чувствовался всё тот же омерзительный привкус горьких лекарств с не менее горьким послевкусием и смешанный с вязкой слюной и солоноватостью слизи из бронх, да ещё и по просьбам трудящихся принятых нефилимом внутрь себя? Отвратительное сочетание вкусов смешивается с пульсирующей, казалось, что с каждым разом усиливающейся болью в горле. И смешивается до тех пор, пока Данте с видом униженного и оскорблённого сам не отнял у брата стакан и не залил горе... Простой водой?! Нефилим негодует, но всё-таки театрально молчит, не показывая своего разочарования на публику, но зато бессознательно выдавая не имеющую никакой смысловой нагрузки просьбу.
- Очень тебя прошу, не делай мне курино-бульонной клизмы, - если вы никогда не слышали, как темноволосый демонобороец, первый на деревне демократ и просто красавец несёт сущий воды бред, то самое время расположиться поудобнее. Потому что стадия "о, боже, я при смерти, я умираю, мне всё равно ничего не поможет" началась слишком рано. Под впечатлением от ранее высказанного утверждения, Данте очень хотел доказать обратное, но с каждым новым кашлем, с каждым выпитым глотком тёплой воды, обжигающей горло так, словно на тебе решили проверить огнемёт внутрегортанно, он всё больше отказывался верить в то, что поправится.
- Если я умру, просто знай, что это на твоей совести, - безапелляционно заявил Данте, деловито ткнув Вергилия указательным пальцем чуть ли не в грудь. И вот на младшего братишку, сидящего почти вплотную к кровати на небольшой табуретке и напряженно пытавшегося его в чём-то убедить, снова устремился прожигающий, упрямый взгляд старшего близнеца, закутавшегося в одеяло и нахохлившегося на кровати, как воробей зимой.
Вергилий бациллы пендовыблядские разносил? Разносил. За своим чаем не следил и постоянно оставлял чашки на самом видном месте? Оставлял. Поздно объявил карантин? Безусловно. Не то чтобы у нефилима хватало сил и желания обвинять в чём-то близнеца... При его-то состоянии и учитывая тот факт, что на самом деле где-то в глубине души он был несколько благодарен за помощь, трепет и заботу, но высокая температура, подскочившая до тридцати девяти, а может и больше... Да Данте алкоголя даже приблизительно с таким числом градусов никогда не пил, а тут!... А тут ему уже вовсю пропагандируют чай с лимоном и коньяком, как одно из лучших лекарственных препаратов, чтобы уж точно встать на путь выздоровления или, как минимум, не чувствовать себя настолько хуёво. Если до этого момента темноволосый нефилим считал все попытки Вергилия поставить его на ноги "мелким и губительным лечением", то теперь Данте как-то сменил гнев, недоверие и настороженность на полный штиль. Облизывая пересохшие губы и покорно начиная глотать братово варево, он даже с удивлением отмечает про себя, что пепельноволосый не соврал и что жидкость на вкус действительно имеет приятные отголоски и столь крутая смесь пускай и в малой степени, но смягчает его кашель и немного успокаивает. И если Данте узнает, что туда были добавлен корвалол или валерьянка на случай через чур буйного сопротивления... Ладно, не будем о грустном.
- Верг... - подстреленный воробей вновь скукожился и спрятался под одеяло, теперь разве что не с головой, зато весьма задумчивым взглядом одаряя пока ещё не ушедшего восвояси близнеца, - эй, Верг... - повторно и довольно-таки жалобно проскулил Данте, - ты бы книжку с собой захватил, - он ничем, кроме температуры, не может это объяснить, но действительно не хочет, чтобы Вергилий уходил. Данте не хочет снова оставаться один.

Для Данте это было, как минимум, странно безмолвно просить Вергилия остаться с ним. Скорее всего, через пару дней он уже снова будет проклинать бессонные ночи во благо работы Ордена и его брата, крыть матом всё, что шевелиться или неподвижно стоит на месте, но сейчас не было сил даже на элементарный подъём с кровати. Каждая попытка казалась ему заведомо провальной, и не потому, что он даже не старался побороть в себе заразу собственными силами - он тяжёлым грузом постоянно валился обратно на подушку и на хую вертел сейчас любое мнение по поводу его не дееспособности. Нефилим ворочался, его невыносимо била дрожь и лихорадило по чём свет стоит, однако ни единой душе было не представить, как же больному сыну Спарды на самом деле хотелось прохладного и свежего воздуха. Все окна были закрыты, а застоявшийся и пропитанный лекарствами воздух ещё больше раздражал старшего Спарду.
Звонящая тишина наступила очень быстро. Призвать-то на помощь брата он призвал, но не был до конца уверен, что Вергилию вообще нужны лишние заботы. А если и нужны, то не исключительно ли ради своей выгоды, для которой боевая единица в лице Данте Ордену необходима, как воздух? Нет, он, конечно, не до конца доверял близнецу и Кэт, но привязанность для него - дело тонкое. Настолько тонкое, что ни разу за всё своё бессмысленное существование в качестве малолетнего преступника и террориста Лимбо-сити ни к кому и ни под каким предлогом не питал искренних чувств. У таких, как он - друзей по наитию быть не может. Так стоит ли говорить о чём-то более?
- Это уже, как получится, но я уверен, что завтра я снова буду в строю, - уснуть он, к своему вящему сожалению, не мог, но в противовес этому, старшему Спарде меньше всего хотелось целую ночь пластом лежать на кровати в коматозном состоянии. Он чувствовал себя если и не трупом, то, как минимум, ходячим мертвецом, который вовсе не ходячий и даже способен на короткие фразы, а не на нечленораздельные хриплые стоны. В его положении оставалось только ждать чуда. Ждать, когда болезненное состояние пройдёт под натиском братского лечения. Поразительно, как человеческий вирус за один вечер позволил Данте подпустить к себе близнеца чуть ближе, чем было всегда.
Очередная попытка сдвинуться с места и спихнуть одеяло с треском провалилось, предотвращая ещё одно получасовое нравоучения пепельноволосого нефилима на тему весьма необдуманного действия. Доводы или любые другие аргументы к его желанию хоть немного размяться мышцы, которые от перепада температур в бешеной лихорадке ломило чрезвычайно не круто, быстро закончились.
- А ты обещай, что проведёшь эту ночь здесь, рядом со мной, - решив взять с младшего Спарды встречное обещание, Данте не сдержал подступающего зевка, но пока не был готов окунуться в царство Морфея по всё тем же причинам, что и раньше - бессонница ввиду высокой температуры и поистине дерьмового самочувствия, - даже если я сейчас усну, - в конце концов, чего бояться своих внезапных мыслей или высказывать их вслух? Он ведь всегда выполнял любую просьбу близнеца вопреки своим желаниям; он не бросал Орден, жертвуя практически всем и словно сабочёнка таскался из одной точки города к другой. Данте всегда выкладывался на полную катушку, оттого надеялся, что его великий и непостижимый труд действительно ценил хотя бы Вергилий. С другой стороны, будь это по-другому, младший брат уже бы давно закрыл за собой дверь с другой стороны, ведь так?