Ноябрь, 2025

Величественные своды собора Святого Павла скрывали беззвёздное лондонское небо, в то время, как от одной из его колонн отделилась тень невысокого худого мужчины. Он бесшумно и размеренно шагал к алтарю, у которого тихими всхлипами давилась немолодая женщина - именно её муж, министр обороны Великобритании, покоился в роскошном, увитом цветами, гробу, стоящем тут же - в месте, где обычно епископ делился с прихожанами сладкоречивыми проповедями. Подошедший мужчина мог с уверенностью сказать, что практически ни у одного из тех, кто регулярно приходил в эти стены, не получалось жить в соответствии с десятью всем известными заповедями. Он сел напротив жены министра, на скамью в соседнем ряду, но взгляд его был прикован к бездыханному телу, готовому к погребению.

- Роберт Гиллиам был великим человеком, не правда ли? - Сказано не без сарказма, но вряд ли вдова в силу чрезвычайного расстройства могла это заметить.
- Вы знали Роба?

Мария Гиллиам ненадолго отрывается от своего единственного спутника в этот вечер всепоглощающей печали - белоснежного носового платка, украшенного вензелями фамилии семьи.

- Мы работали вместе. - Коротко, зато крайне правдиво. Правда - весьма элегантная и редкая роскошь для нынешнего времени, когда все вокруг попрятались за масками, созданными в инстаграме, и забыли какое имя кроется за звучными, но порой такими банальными, никами в социальных сетях. Кстати, об именах. Роб, конечно же, для семьи он милый Роб, вернее, был им - тощим общительным почти стариком с красными щеками, крашеными завитыми усами, и хитрым, внимательным, но неожиданно добрым взглядом. Посмотрел бы так министр хоть раз в лица тех женщин и детей, которых оставил без крова, чьих мужей приказал убить британским солдатам. И в лица британских женщин, лишившихся сыновей, мужей и братьев.

- Мне кажется, Роб не говорил о Вас, мистер... - Никто не ждал здесь худого незнакомца, но если быть до конца честным, то его почти всегда никто нигде не ждал. Но ему это было и не нужно.
- Хьюстон Ллойд. Можно просто Хью. Мы нечасто пересекались, моя работа постоянно зовёт меня в путь.

Ни малейшего колебания, никаких особых усилий - выдуманная личность живой скульптурой лепится мужчиной с анатомической точностью, плавно рисуется в разуме вдовы. Только вместо органов в роли материала выступают факты и вымыслы, походящие на факты. Словно, искусственный клапан в сердце, который выполнит свою главную функцию - позволит человеку жить. Пусть и всего один вечер, а в сознании Марии, пожалуй, пару. Хьюстон Ллойд срывается с низкого старта и позволяет его создателю вновь отгородиться от мира несуществующим образом. Ложь, давно ставшая правдой. Маска, которая приросла к лицу. Джим Мориарти показывается в истинном облике, называя настоящее имя, лишь тем, кого ждёт скорая смерть. И, скорее всего, от его руки. Вернее, от рук его подчинённых.
Джим будто доппельгангер, предвещающий скорую кончину - лучше с ним не встречаться, не знать о его существовании вовсе. Джим не путается в своих тщательно составленных личинах, даже если они были созданы на скорую руку.
Джим с готовностью отвечает каждому страждущему, если считает, что те заслуживают его внимания. Но в сущности, нет никакой разницы "Дорогой Джим..." или "Хьюстон, у нас проблемы..." - Мориарти поучаствует во всём, что ему интересно. Часто - он принимает приглашение от самого себя. Вовсе необязательно писать ему на известный адрес, чтобы однажды встретить его в тёмном переулке или под опаляющими светом люминесцентных ламп коридоре огромного офиса, на долю мгновения столкнуться лицом к лицу посреди площади, заполненной людьми или на несколько долгих часов застрять с ним в одном лифте. Даже, если он будет всего лишь голосом диспетчера, успокаивающего пассажира, которому "не повезло".

- Приятно познакомиться, Хьюстон. У Роба было так много друзей и знакомых... даже я не всех знаю. - Вдова неловко перебирает в руках платок, чувствуя себя обязанной что-нибудь сказать. Но какая жалость, кажется, в ней даже не появляется намёка на понимание, что именно нужно мистеру Ллойду.

Дружили они не с человеком, а с его положением. Именно поэтому ты, милая Мария, плачешь тут в одиночестве?

- Вы знаете теорию шести рукопожатий? Её можно озвучить так: всего лишь пять человек отделяет каждого от знакомства со всеми людьми земли. Думаю, за всю его жизнь, через руки Роберта прошло огромное число людей. Так что Вы, как и я... опосредованно... знакомы со всем миром.

И необязательно упоминать о том, что и без Роба в уравнении Мориарти было бы не меньше знакомых. Ну почти. Миссис Гиллиам смотрит на Джима с пониманием, и, кажется, ненадолго забывает о причине своего визита в это торжественное, но печальное место.

- Но какой от этого толк, если они не могут разделить Вашу скорбь осенним холодным вечером, правда?
Вдова кивает и несколько долгих минут они сидят в полной тишине, глядя на почившего Роберта. Завтра в это же время его тут уже не будет - целый день с министром будут прощаться его коллеги, подчинённые, и, наконец, друзья и родные. Но в то же время завтра его уже предадут земле - равнодушной, твёрдой, с трудом поддающейся копанию, потому что она уже неделю как здорово промёрзла. Вот уж кому будет совершенно насрать, сколько связей в неё закапывают сейчас вместе с человеком. И, по большому счёту, со сколькими уже людьми, поколениями людей она познакомилась и ещё познакомится. Миссис Гиллиам всхлипывает и медленно поднимается со скамьи. Она подходит к Хьюстону-Джиму и кладёт ему руку на плечо - вроде бы невинный, весьма распространённый жест, в котором нет никакого отрицательного подтекста, лишь благодарность за разделённое одиночество.
- Зато Вы здесь, мистер Ллойд.

Однако, Джим всегда ненавидел и ненавидит сейчас, когда его трогают малознакомые люди. Хотя... он ненавидит, когда его трогает вообще кто-либо. Он борется с желанием стряхнуть руку женщины с плеча и смахнуть этот налёт благодарности, который она оставила на его пиджаке, который стоит, едва ли не больше, чем чёртов гроб, в который упаковали Роба. К сожалению, некоторым личинам Джима не избежать близких контактов. Мориарти перехватывает руку женщины и несильно сжимает её - ответный жест будто бы одобрения, поддержки, сочувствия. На самом деле, они просто не закончили разговор - мистер Ллойд знает это, а жена министра нет. Джим встаёт со своего места и женщина затравленно оглядывается. Ещё бы - она, нося свой "титул" долгие годы, привыкла, что покушения совершаются не только на её мужа, но на неё саму. Мария немного недоуменно смотрит на Джима - должно быть, пытается понять почему за подобные вольности на его лбу ещё не расцвела красным точка лазерного целеуказателя армейской винтовки. Метка ЛЦУ* нынче не более, чем вежливость - за последние несколько лет военные технологии дошли до максимально "невидимого" убийства человека.

- Здесь, и сочувствую Вашей утрате.
Сейчас, как и ранее, большинство людей кажутся Джиму забавными зверушками, тихо-мирно снующим туда-сюда, пока он дирижирует происходящим. Но это не значит, что он не способен порой на искренние эмоции. Всего в нескольких метрах от них лежит человек, который стал весьма полезным информатором в последние десять лет. Кто бы мог подумать? Придётся искать новую марионетку. Весьма досадно, учитывая, что перед своей гибелью, министр намеревался сообщить Джиму нечто сенсационное. Мориарти догадывался о чём пойдёт речь, но было бы неплохо получить материальное подтверждение тем слухам, которые беспокойными новостями вьются вокруг него уже пару месяцев. Но теперь... вся надежда лишь на Марию - все доступные источники информации министра Мориарти уже прошерстил в поисках этой самой сенсации, а к прочим получил доступ, и, опять же, тщательно изучил.
- Мне кажется, что мы могли бы помочь друг другу.

Середина декабря, 2025

Зима в этом году с порога заявила свои права, не забывая засыпать снегом жителей Лондона. И надо сказать, что снегопады были довольно терпимы на фоне тех, которые случались в прошлые пару лет. В последние годы климатическая ситуация в мире серьёзно ухудшилась, даже усилия Джима не могли спасти планету от разрушения. Не то, чтобы Мориарти особенно сильно старался стать неизвестным героем, но ему крайне нравились метания на тонущем корабле. И он бы хотел продлить процесс погружения в бездну. Но пока дом всех землян приближался к грани, из-за которой нет возврата, Джим продолжал себя и более мирскими делами. Пока одна часть населения планеты пыталась разобраться с глобальными проблемами, другая, куда более внушительная по численности, не переставала радовать Мориарти бесконечными письмами с до боли знакомым вступлением "Dear Jim, ..." Конечно, учитывая, что практически любому заинтересованному была открыта служба криминальной поддержки Джима, тому пришлось найти способы спасения от бесстыжего мусора, гордо именующегося "спамом". Прежние фильтры порядком устарели, поэтому теперь всем желающим обрести покой с помощью Мориарти, приходилось решить ряд довольно нетривиальных загадок. Что, на самом деле, порой, не отсеивало тупиц, потому что загадки были рассчитаны на довольно широкий круг клиентов. Сообразительные личности сами могут придумать как разрешить свои проблемы, не так ли? Однако, Джим, не без некоторой помощи, перешагнул сорокалетний рубеж, и пришло время подумать о том, чтобы выбирать самые интересные случаи, не размениваясь на маленькие акты мести рядовых обывателей. В одном из последних писем к своей незаменимой в некоторых вопросах персоне, Мориарти не обнаружил даже намёка на тривиальность и будничные разборки людского племени. Это был крик о помощи, читавшийся между строк, призыв немедленно и нестандартно действовать, а также обещание приобщения к некой тайне. И Джим полагал, что в этот раз тайна имела куда больший размах, чем жизнь одного-единственного человека.
Без единого изъяна костюм, пальто с тёплой подкладкой, идеально сидящие перчатки из натуральной кожи (такие в старушке Британии не делают, увы, приходится обращаться к иностранным знатокам своего дела) и внезапным, дерзко-юношеским шрихом - шапка-ушанка. Но к чёрту правила для впечатляющего знакомства в такую погоду! Мориарти выглядит рядовым лондонским жителем, городским аборигеном, а ещё немного чокнутым любителем свежего воздуха, рискнувшим в этот морозный ясный день посетить Гайд Парк. Он прибывает на назначенное время раньше положенного срока и с удовольствием наблюдает за будничными прогулками лондонцев, не испугавшихся холодной погоды. Через некоторое время, среди прочих посетителей парка, Джим замечает того, кто будто прошествовал сюда из иного мира - он как-то непонятно выделяется из толпы, отличается даже от самого Мориарти, хотя это отличия не внешние, а скорее на уровне ощущений. Джим не мог объяснить как, но всегда тонко чувствовал подобные отличия у других. Он медленно подходит к мужчине, вроде бы спрашивая, но скорее утверждая:
- Мистер Поттер, полагаю.

[NIC]Jim Moriarty[/NIC]
[STA]пришедший из тьмы[/STA]
[AVA]https://media4.giphy.com/media/u9wwAjCO7soq4/200_s.gif[/AVA]

Отредактировано Roman Godfrey (2015-10-09 17:10:47)