Шум суеты глушит мысли. Явственный запах горелой пыли щекочет в носу. У земного воздуха – по-прежнему поганый привкус волнения и горечи.
Тор стоит прямо посреди пешеходной дорожки близ шоссе. Стоит неподвижно, точно скала, вкопанная в поверхность этой планеты чьими-то могучими руками. Стоит немо, будто стережет осколки памяти, оставленные на руинах незамысловатого человеческого жилища.

— Отец.

Один никогда не был заботливым отче, сдержанно принимающим выходки своих сыновей и разъясняющим тем о добре, зле и всепрощении. Его бесстрастность, равная его жестокости, не знала допустимых границ, не считалась со слабостями, не прощала ошибок. На протяжении многих веков жажда и власть уродовали саму его сущность, извращали «человечность», по сути своей не свойственной божеству (но, в какой-то мере, присущей понятию «мудрость»). Почему же Асгард уважал его? Почему народ оставался верен своему королю?

Будучи еще совсем юным, Тор часто задавал себе эти вопросы. Почему так велик гнев Всеотца? Почему воины к нему прислушиваются? Чего он хочет? Что им движет? Какой смысл во всех этих гадких испытаниях, через которые он заставляет проходить своих сыновей? Бессмыслица…
Повзрослев и испытав на собственной шкуре тягость потери и истинные оковы власти, королевич начал примечать закономерности, заострять внимание на ценностях и задумываться над первопричинами. Один научил его борьбе и расчетам, превознес в нем миролюбие и низверг тщеславие, чем и заслужил не только почитание, но и искреннюю дружбу. В конце концов, стена, разделяющая их столько лет, рухнула, и под её развалинами на сей раз оказался младший брат.

— Мы? – тихие, вопросительные звуки рассекли воздух, точно лезвие меча снесло кому-то голову; Тор недоуменно пошатнулся и, не оборачиваясь, со всей силы пнул мелкий камешек с дороги, в гущу обломков и разросшейся травы. — Что значит – мы? Ты шутишь?..

Последние три года Тор жил на базе Мстителей, бок о бок с заносчивостью Старка и меткими уколами Бартона. Волей-неволей, смена менталитетов и образа жизни сказались на его повадках, привычках, изъяснении. Мидгард приучил его к сдержанности, краткости и даже навеял некое подобие образа благородства (у Локи бы волосы дыбом встали, застань он старшего брата за поглощением очередной книги из коллекции великих писателей планеты Земля). В общем и целом, будь сейчас на месте этого парня в спортивной куртке – прежне божество из Асгарда, Локи не смог бы найти убежища во всех девяти мирах.

— Ты присвоил себе трон. Ты притащил отца сюда. Это по твоей вине Асгард ослаб и разлагается в дурном праздненстве, — слышится уже чуть громче, - заместо ярости – подавленность, вопреки характеру – принятие. Тор оборачивается, медленно шагает вперед, не вынимая рук из карманов, смотрит через дорогу, на мерцающий зеленый огонек светофора, и щурится полуденному солнцу в отблесках зеркальных зданий. — Так что, пока мы не найдем отца…

С беспристрастным лицом он крепко хватает чужую руку и ловко цепляет на запястье серебристый браслет. Замок щелкает, сдавливая кожу, и бесцветный камень в его основании вмиг наливается едким, зеленым светом, лишая своего обладателя магической силы. Вполне разумная цена за старый опыт неудач.

— … Это побудет у тебя. Что-то вроде гарантии и стимула к цели. Ты ведь обычно так действуешь? — похлопав по запястью – тем самым ответив саркастичным жестом, Тор отступает вперед, к пешеходному переходу, и поднимает голову вверх, к верхушке городской громадины.

— Время не ждет, Локи. Пора за работу... Ты что-то говорил о том, что знаешь, как тут обзавестись жильем?

Отредактировано Thor Odinson (2017-12-12 23:28:08)