- Иногда я хочу, чтобы всё было как раньше.
- А я нет, - отвечает Саймон своей лучшей подруге и почти не обманывает её. Почти не обманывает себя.

Он везёт Клэри в машине своего друга, и так бывало уже сто раз, но сейчас всё немножко - совсем - по-другому. Салон машины всё ещё в пятнах от крови Алека, а Клэри едет в Институт, обитель загадочных и мрачных сумеречных охотников. Саймон должен доставить подругу к её внезапно обретённому старшему брату, потому что миссис Фрей, её - их обоих - мать, в больнице, под неведомым проклятьем, и Клэри хочет отвезти Джейса к ней, чтобы... что? Ответа Саймон не знает, но давно привык не спорить с подругой, когда она одержима нелепой идеей. Он просто оставаётся рядом, чтобы помочь Клэри справиться с последствиями воплощения этой идеи в жизнь. Однако сегодня мерзкий червячок сомнения точит его и без того изрядно побитую самоуверенность. В этой новой жизни у неё были новые защитники, и немалых трудов стоило Саймону убедить себя, что он ей всё ещё нужен.

Что бы Клэри там ни говорила, Институт по-прежнему выглядит для Саймона... ну, развалиной. Ему совсем не хочется входить внутрь, да он бы и близко не подъезжал, но позвольте, это как-то противоречит его собственным словам, ведь он "не видит ничего плохого в этой славной новой жизни". Поэтому старательно ищет в себе энтузиазм, улыбается Клэри и остаётся ждать снаружи. Думает о том, что с этой беготнёй не успел зарегистрироваться на турнир по Подземельям и Драконам, но можно же ещё пойти волонтёрить, наверняка Стив по старой дружбе выделит место гейм-мастера, и это будет крутооо. А вот точно "не_круто" пройдёт их следующий концерт, если Саймон не начнёт чаще появляться на репетициях, да и названия без его фантазии стали совсем уж странными: сейчас группа, если он ничего ен пропустил, называется "Полтора токсина". Дурацкая собачка на приборной панели вяло кивает в такт его мыслям, и Саймон думает, что у него вполне получается заполнить голову тем-же-что-и-раньше, а потом понимает, что как раз вот эта мысль и рушит все его шансы на всю эту какранешную жизнь.

Ну и что! Всё течёт, все изменяется, да, завтра не похоже на вчера, но чего плохого-то. У Саймона всё ещё есть семья, друзья, его прекрасный - примитивный - мир, его взлёты и падения, его... Его Клэри, не просто лучший друг, но уже и не робкая, но уверенная мечта о романтике - королева его френдзоны. Ведёт к машине своего брата, на лице которого извечное недовольство, и Саймону неймётся спросить, какие у этого парня могут быть поводы жаловаться... Но он понимает, сдерживается. Пропускает мимо ушей шуточки и едкие замечания Джейса, здоровается с охотниками - ну конечно, Алек едет с ними, почему бы и нет, - получает кивок от Клэри на нелепое "всё нормально?" и едет к Бет-Изрейел. Джейс вызывает у Саймона смешанные чувства, и он против своего обыкновения молчалив в дороге, потому что пытается с ними разобраться. Воспоминания о рисунках Клэри, том их поцелуе, невольным свидетелем которого стал Саймон, их долгих и сложных взглядов, которые Саймон не мог не замечать - все они перекрываются известием, что Джейс и Клэри не могут быть вместе, что они брат и сестра. И всё же отчаяние, что охватило Саймона тогда в Институте, так и не отпустило его, не растворилось без следа. Вот оно, тянет в груди, стоит только вспомнить, задуматься. Разбитое не склеить, сказанного не вернуть, да и Саймон не был совсем уж слепым или дураком - знал тогда, что упустил свой шанс, знает и сейчас. Джейс обламывает его и без того побитые крылья одним своим присутствием, иначе почему наедине с Клэри Саймон чувствует себя смертником, внезапно получившим помилование, а рядом с ним только злится и сглатывает горечь?
В машине напряженная тишина, но Саймон увлечён своими мыслями и не замечает её, уходит в себя настолько, что чуть не пропускает нужный поворот. Движение выходит резким, Льюис уже готов к потокам раздражения от охотников, но те отчего-то молчат. Ну и пожалуйста, очень нужна мне ваша сдержанность, - думает Саймон и давит порыв извиниться бравадой и злостью. Мда, настроение в минусе, а ведь толком и не общались.

В Бет-Изрейел приглушённый шум общего холла быстро сменяется тишиной коридоров, - дорогу к палате миссис Фрей Саймон давно знает наизусть, их с Клэри уже запомнили все санитарки и врачи, так что никаких проблем не возникает. В холле они встречаются с Люком, и Саймон немного приободряется. Отчего-то оборотень вызывает у него чувство глубокого спокойствия, хотя сам Люк измотан, слаб и далёк от покоя. Саймон садится в коридоре и наблюдает за тем, как Джейс и Клэри входят в палату. Отводит взгляд.
- Странно чувствовать, что мы здесь лишние, - миссис Фрей, Люк и Клэри были семьёй Саймона в полном смысле этого слова, и он привык быть частью их мира, но сейчас действительно ощущал, будто подглядывает в чужую жизнь. Брат и сестра навещают мать в больнице, а он кто? Друг сестры. Мимо проходил. Он и сам не знает, зачем говорит это вслух, но так с ним всегда, только Джейс и блокирует бесконечную экстраверсию Льюиса, подавляет всякое желание говорить. Алек тоже не из дружелюбных, конечно, но такого действия на Саймона не имеет. - Они совсем не похожи на семью, - в присутствии Джейса и Клэри ведёт себя куда сдержаннее, чем в свои обычные визиты к маме. Саймон не может не думать о том, что сумеречные охотники всюду несут свою мрачность и закрытость, а не может думать - не может и не говорить. - Вы и родным не показываете своих чувств?[nick]Simon Lewis[/nick][status]не та религия[/status][icon]http://1.fwcdn.pl/ph/90/65/559065/381581.2.jpg[/icon][rank]  [/rank][sign]   [/sign]

Ведь это ничего не меняет.
Мысль, от которой Саймон прячется за нормами морали, мечтами, общественным мнением и прочей абсолютно бессмысленной шелухой, которой каждый человек окружает свой и без того не особенно ясно мыслящий разум.
Сто раз скажите влюблённым, что они не могут и не должны быть вместе, сердцу не прикажешь. Саймон знает об этом очень хорошо, успел узнать.
Саймон может убеждать себя, что Клэри не пойдёт на инцест. Может верить тому, как она обманывает себя - он же лучший друг, в конце концов, почему бы и не разделить с ней эту такую необходимую им обоим ложь. Саймон может убеждать себя, как и раньше, что эти двое ведь совершенно не подходят друг другу, что всё это увлечение не надолго, что Клэри придёт в себя и вернётся...
Но это ничего не изменит.
Если даже Клэри и Джейс в быту оказались бы несовместимы, теперь они этого не узнают, только глубже и глубже будут погружаться в страдание по запретной мечте. Может, со временем справятся, должны бы справиться, с кем не случается разбитого сердца. Но нельзя так просто взять и сказать "вы семья" и думать, что это на что-то повлияет. Можно переписать начальные условия, но Клэри и Джейс, прошедшие по классическому пути героев тинейджерского романа (которые в глаза не видели ни новоиспечённые брат с сестрой, ни сам Саймон, зато временами читали его сестра и мать), от этого иначе друг к другу относиться не станут.

И можно бежать от правды, прятаться в своих фантазиях, но она всегда вылезет, всплывёт, как глубоко ни топи.
Они не семья.
Алек произносит это так мрачно и решительно, что Саймон почти чувствует, как его этой простой фразой избили, сломали, хотя казалось бы, что там осталось-то ломать. Саймон смотрит на Алека, как будто тот незаслуженно и внезапно всадил ему нож под ребра, и замечает, как сам охотник морщится от этого откровения. Что это - сожаление, что его другу не повезло с семьёй? Или то же страдание, которое так легко заметить в других и так сложно признать в себе самом?
Саймон молчит, вспоминает агрессию Алека в сторону Клэри (себя не считает, к нему - примитивному - охотники относятся одинаково паршиво), её лёгкое ворчание в первые дни. Саймон считал Алека снобом, интровертом и человеком, не любящим перемены, и в общем-то понимал, что любить внезапно появившуюся и перетянувшую на себя внимание Джейса Клэри Лайтвудам не за что.
...Алек вдруг меняет тон с серьёзно-равнодушного на агрессивный, и благо что не повышает голос - сбежались бы санитарки, этого только не хватало. Саймон теряет мысль и задыхается от возмущения. Это ему-то держаться подальше? Да уж не Алеку предъявлять претензии! Саймон убрался из их священного Института, как только смог нормально ходить, и появился только чтобы спасти их всех от демона в доме Доротеи. Да, так случайно вышло, он вообще-то Клэри искал, но!.. Они ему что, сдались хоть капельку? Глаза бы не видели! Чёртовы охотники, оказавшиеся зачем-то в его примитивной жизни, что ему, отпустить Клэри с ангелом в их сумеречный мир?
Злые мысли мечутся в голове, но Саймон ничего не говорит. Какая разница, в конце-то концов. Сначала злобы слишком много, возмущение слишком несвязное, не выскажешь, он только подскакивает с места и окидывает собеседника гневным взглядом, а потом волна эмоций отступает, и остаётся только слегка болезненная пустота. Ему что ли больше всех надо сохранять хоть какие-то приличные отношения, поддерживать общение, кого-то там принимать и понимать? У него есть лучший друг, и он принимает все перемены в её жизни как должное, он идёт за ней, как шёл всегда, и не важно, что там думают об этом окружающие, Саймон готов считать их всех враждебно настроенными НПЦ. Он спокойно садится на жутко неудобный стул, от нечего делать снова переводит взгляд на Джейса и Клэри. И совершенно не ожидает, что Алек продолжит говорить.
Его слова вызывают только новый приступ горечи.
Он не даст её в обиду? Это Саймон, а не Джейс, всегда был готов защищать Клэри от любых демонов, будь то позор на школьном празднике или недовольство миссис Фрей, гопники в переулке или внезапно напавший голод. Да, в их мире демоны не убивают, не плюются ядом и не требуют рунического оружия для изгнания, но их всё устраивает. Всегда устраивало.
И всё же Саймону не от того хочется пробить ближайшую стену кулаками при одной мысли о том, какую защиту Джейс может обеспечить Клэри.
- Он сам для неё страшнее всех ваших демонов, - говорит он вслух и спохватывается, что Алек наверняка воспримет это как оскорбление Джейса, очередной всплеск острой нелюбви Саймона к брату Клэри. - Я не могу просто оставить её, доверить кому-то другому. Мы всегда были вместе, и что теперь? О, Клэри, у тебя появился брат, ну так я тебе больше не нужен, пойду-ка я из твоей жизни и заодно из жизни твоих близких? - не может отказать себе в передёргивании требований Алека. Злости, отчаяния и затаённых страхов в нём слишком много, и если раньше он всеми эмоциями делился с Клэри, то сейчас вынужден был преодолевать этот кризис в одиночку, и получалось у него отвратно. Он снова вскакивает и начинает ходить взад-вперёд, чтобы дать выход напряжению и успокоиться. Помогает... ну так себе.
- Вы привыкли, что обычные люди не способны жить самостоятельно, вы спасаете их от того, чего они даже не видят. Конечно, вы считаете нас неразумными, но мы о себе, представьте, другого мнения, - выходит резко, а остывает Саймон всегда быстрее, чем заканчивает говорить. От этого сбивается и поднимает взгляд на Алека - взгляд без злобы или агрессии. - Но если в её жизни теперь всё по-другому, я хочу понять, как именно. Иначе не найду себе в ней места, - получается совсем не то, что собирался сказать, но страх всё же вылезает наружу. Саймон велит себе заткнуться уже и не давать сумеречным охотникам лишних возможностей ткнуть его носом в то, что в новой жизни Клэри обойдётся без примитивного друга. [nick]Simon Lewis[/nick][status]не та религия[/status][icon]http://1.fwcdn.pl/ph/90/65/559065/381581.2.jpg[/icon][rank]  [/rank][sign]   [/sign]

Отредактировано Asakura Hao (2017-10-06 02:52:03)

[nick]Simon Lewis[/nick][status]не та религия[/status][icon]http://1.fwcdn.pl/ph/90/65/559065/381581.2.jpg[/icon][rank]  [/rank][sign]   [/sign]
        Злость накатывает волнами, и Саймон, милый, добрый и весь из себя положительный Саймон, абсолютно не знает, что с ней делать. Конечно, в его жизни бывали мрачные моменты: смерть отца, срывы матери, когда она снова начинала пить, примерно никакая популярность среди сверстников, ссоры с Клэри, не длившиеся, правда, дольше пары дней... Но в свои восемнадцать он прежде никогда не злился так долго и так много. И никогда не был настолько "на взводе".
        Сейчас Саймон вспыхивает, кажется, от каждой фразы Алека, и быть злобным оказывается вообще не сложно. Сложно оставаться собой.
Спрашивал ли он у Клэри? О да, ещё как. Сцена в Институте, когда он уходил со словами "не собираюсь мешаться твоей новой жизни", до сих пор легко вставала перед глазами во всех подробностях, как и последующее примирение у Доротеи. Клэри не говорила, но им и не нужны были слова, Саймон знал и чувствовал – он ей нужен.
        –Иногда я хочу, чтобы всё было как раньше.
        Её мать в больнице, в её жизнь влез целый сумеречный мир с братом во главе, её отец – не погибший на фронте солдат, а злобный гений, даже Люк – глава стаи оборотней, а Доротея бежала или мертва, и только Саймон – всё ещё Саймон Льюис, мальчик, которому миссис Фрей всегда могла доверить свою дочь. Если Клэри нужна её прежняя жизнь, Саймон остаётся, без вариантов.

        ...Саймон борется с мнением Алека и, если честно, со своим собственным. Убеждает себя, но вера в собственное здравомыслие в этом вопросе очень хрупкая, и когда Алек с каким-то злорадным удовлетворением повторяет "не нужен", Саймон взрывается окончательно.
        – Да ты сам-то эксперт в вопросах ненужности, я смотрю! – он почти кричит, забывая начисто о том, где находится. Быстро приходит в себя, озирается и выдыхает, когда видит, что Клэри его не услышала и не отвлекается от сложной семейной сцены. Да, всегда Клэри – и поддержит, и разобьёт на мелкие кусочки, и утешит, и удержит от поведения, что может навредить. Не ему – ей, конечно.
        Чёртова Клэри Фрей, подумал бы кто угодно, только не Саймон.
        Кто угодно... Саймон больше не хочет смотреть на Алека, говорить с ним, хоть как-то взаимодействовать. Достаточно, пусть весь сумеречный мир катится к своему ангелу. Он и огрызнулся-то чисто из инстинкта защищаться нападением, а не желая продолжить спор и выйти из него победителем. Как можно сражаться с целым миром.

        Саймон не уходит только потому, что уходить ему некуда. Он ждёт Клэри, и максимум, что он может себе позволить – сходить до кофе-автомата внизу, но при одной мысли о растворимой мерзости в сером стаканчике становится тошно, и в итоге Льюис остаётся. Алек – интроверт, смотрящий на фонтанирующего переживаниями Саймона со снисхождением вроде того, каким взрослые одаривают чужих детей. Может, Алек и видит в Саймоне, как в зеркале, свои страдания и рефлексии, сам Льюис слишком поглощён эмоциями, чтобы что-либо замечать, и только после того, как вывернул душу наизнанку, начинает думать.
        Думать о том, что и почему сказал Алек, чем и с чего вдруг ему ответил он сам.
        На первый взгляд, параллель между ними очевидна и проста. Вот они, сидят вдвоём в коридоре, пока близкие им люди решают свои внутренние семейные проблемы, которые прежде никогда не скрывали от друзей. И Алек, и Саймон были этой самой семьёй для Джейса и Клэри, а теперь были выброшены за борт, а точнее – за двери палаты. Чего тут копаться.
        Саймон никогда не отличался чуткостью и талантом замечать скрытые переживания – серьёзно, он столько лет верил, что его лучшая подруга однажды поймёт, что любит его, хотя уж о её реакциях и проявлениях-то знал вроде бы всё. Но сейчас его мыслям некуда деться, кроме как метаться между их не-фантастической четвёркой. Алек – в системе координат Саймона человек, не любящий перемены и тех, кто эти перемены в его жизнь приносит, и поэтому огрызающийся на Клэри, ну и сноб, не желающий отвлекаться на примитивных вроде него, зато бесконечно преданный своему брату. Джейс, которого внезапно настолько много стало в жизни Клэри. А кому это время принадлежало раньше? В маленьком замкнутом обществе сумеречных охотников вариантов не так и много, семья или демоны. И вряд ли Джейс перестал выполнять свои прямые обязанности, а значит – семья. Алек и Изабель. Никому не понравится, что на него вдруг забивают во имя каких-то непонятных личностей, тем более что сперва Клэри была «заявлена» вовсе не как сестра Джейса. Вот почему Алек так озлоблен? Не просто нежелание принимать новых людей в свой круг общения, а ревность к ним? Сам Саймон с трудом догоняет, как и что в таких ситуациях работает в голове, потому что никто никогда не пытался влезть в их с Клэри дружбу, ни у кого просто не было шансов. Да, Джейса он невзлюбил с первой минуты общения, но ведь Джейс с Клэри не дружить собирался, Саймон это сразу понял, да и Клэри на него смотрела…

        Мысли Саймона стопорятся, текут медленнее. Сложные материи взаимоотношений – непривычное поле для рассуждений, да и подозревать кого-то в подобных чувствах Саймону как-то неловко. И всё же он снова смотрит на Алека, смотрит в его лицо, думает – не сочинил ли он сам все те злорадство и ехидство, которые услышал в словах охотника, не были ли они своеобразным способом скрыть боль? Саймон кричит и взрывается, Алек язвит, но всё же они похожи…
        Саймону сложно, он не понимает. Спросить бы у Клэри о своих подозрениях, а лучше забыть, как все дурные мысли, что лезут в голову. Алек внезапно заговаривает снова, и у Саймона появляется возможность переключить внимание. Ничего хорошего, правда, охотник не говорит Саймону принципиально.
        - Ну уж нет, я не претендую на место сумеречных охотников. Вы же вроде тайной полиции, демоны – ваше дело, – никакой бравады, ничего лишнего Саймон сейчас не говорит, он всё ещё озадачен и немного растерян. И что важнее, он говорит правду. Сумеречные охотники, вот на кого возлагают смертные защиту от демонов. Так при чём тут, простите, Саймон? – Но жизнь – это не только борьба с демонами. И если я не могу сражаться с её безумным отцом, это не значит, что наши пути расходятся. Клэри не уйдёт полностью в ваш сумеречный мир.
        И Саймону вовсе не важно, что другого мира просто нет, что он всего один, и Клэри больше не сможет закрывать глаза и не видеть то, что от Саймона скрыто сумерками и гламуром. Сумеречный мир скалит зубы и велит примитивному убираться – да пожалуйста. Клэри от него не уйдёт, он – Саймон вдруг понимает – не позволит.

Отредактировано Asakura Hao (2017-10-11 01:16:13)

И вот теперь Саймон, наконец, понимает.
Мучительно краснеет сам, отводит глаза. Неслышно делает глубокий вдох и медленно выдыхает.
Может, и эксперт.
Может, и понимает. Может, Саймон тут не единственный страдалец с разбитым сердцем.

От этой идеи хочется отвенуться, отгородиться, и Саймон не отказывает себе в раздраженном мысленном ворчании. Как Алек может быть в той же ситуации, если Джейс забирает Клэри не просто у Саймона – забирает из их мира, а Алек к этому миру принадлежит. Алека никто не лишает парабатая, брата, друга, а Саймон теряет всё. Вовсе не теряю! – спорит сам с собой, напоминает себе, что Клэри никуда не уйдёт. Не переедет жить  Институт, не умчится навсегда в свою далекую нефилимскую страну. Саймон уже привык жить в мире, где его сердце разбито, и теперь борется за место рядом с подругой, а Алек... Алек, оказывается, разваливается на части на предыдущем этапе.
Саймон не может смотреть на охотника; он снова переводит взгляд на брата и сестру в палате. Клэри на что-то надеялась, но её мечтам, кажется, не суждено было сбыться. Сердце заныло, когда она уткнулась в плечо Джейса – это он, Саймон, должен быть на месте блондинистого выскочки. Он всегда был для Клэри и другом, и братом, и защитником, и опорой. Саймон может сколько угодно обманывать себя, но ни черта он не привык, не перешагнул через себя, не отпустил. Сложно много лет мечтать, надеяться, воображать и "видеть", а потом в одно мгновение отучить мозг от подобных фантазий. Не будет этого, Саймон Льюис, не будет. Ты любишь её – она выбрала другого. Ты хочешь быть ей братом – у неё есть настоящий. Знай своё место, Саймон Льюис, оно в соседнем квартале, и она позовёт, если ты вдруг понадобишься. А пока – смотри, запоминай и не отсвечивай, бога ради.
Алек, наверное, думает о том же, иначе почему его слова звучат настолько в тон мыслям Саймона? Алек, наверное, не так уж от него отличается, будь он сто раз "избранный" сумеречный охотник. Алек, наверное, по-своему проклят: Саймон не знает ничего о том, насколько суров Конклав к охотникам нетрадиционной ориентации, понятия не имеет, что связь парабатаи исключает романтические поползновения, даже если парабатаи разного пола, и всё же не сомневается, что для Алека вся эта ситуация хоть немного проще. Саймон далёк от чуткости и мгновенного понимания картины, ему снова сложно, потому что переосмыслить быт охотников ему не по плечу, он в нём мало что понимает. Ему хватает того, что мысленно он приравнивает страдания Алека к его собственным.
– Хватит уже.
Столько горечи, что Саймон и сам начинает задыхаться, а ещё – почему-то верит, сразу и во всём. Он чувствует себя обнажённым перед Алеком, теперь не сомневается: охотник всё понимает правильно, ему не укрыться за гневом, бравадой, колкими шутками или болтливостью. Саймон больше не может прятаться от себя, но и на Алека смотреть не может тоже. Нет в нём чуткости, чтобы знать, чем поддержать, нет у него сил, чтобы хоть что-то изменить. Потому что Алек прав – эти двое друг за другом упадут в пропасть, сгорят в огне, и плевать им, кто ещё погибнет с ними, Джейс и Клэри видят только друг друга сейчас.
Ему хочется кричать, найти тысячу аргументов, да хотя бы отговорок, правил или лазеек в системе, только бы убедить и себя, и Алека – это не конец. Хочется поверить, что рано сдаваться, что нельзя сдаваться – если не ради себя, то ради этих двоих. Саймон много раз слышал о том, что родители, бывает, запирают детей в домах, только бы те не сломали себе жизнь в порыве юношеского максимализма, и со временем дети всё понимают и благодарят семью... Иногда, правда, ломаются, но всё же.
– Может, мы должны их удержать? – Саймон делает акцент на "должны", потому что не себе должны – своим близким. Это звучит наивно, фальшиво, глупо, но неужели не правда? Он не знает, чем Конклав карает отступников, но сомневается, что в маленьком мире сумеречных охотников можно спрятать подобный грех. И не знает, сможет ли Клэри жить в вечном всеобщем осуждении. Эй, им же всего-то восемнадцать лет.
Ещё в начале этого разговора – если так можно назвать эту странную беседу – Саймон был почти уверен, что Клэри точно знает, что должна делать и что означает для неё слово "брат". Сейчас он не знает ничего, ничего не понимает. Но сдаваться, как Алек, не готов. – Можем, им просто нужно помочь вернуться.
Помощь Клэри и Джейсу, правда, не требуется: стоило Саймону погрузиться в свои мысли, как в палате всё меняется. Клэри, быстро что-то проговорив, выбегает из палаты. Джейс выходит следом, и по его недовольному лицу Саймон быстро смекает, что гениальный план Клэри закончился очередной ссорой сиблингов.
– Видимо, до Института вы прогуляетесь? – вопрос не терпит обсуждения, потому как Клэри уже куда-то бежит, и Саймону бы ловить её и не давать совершать новых глупостей. Он ей нужен, он ей поможет. Наподследок бросает долгий взгляд на Алека, и разобрать в нём хоть какую-то доминирующую эмоцию невозможно. Саймон не знает, что чувствует к угрюмому охотнику, ему не по душе, что их разговор так внезапно заканчивается, и в то же время едва ли он может сказать хоть что-то ещё. Прощается коротким взмахом руки и выбегает вслед за подругой. Ему есть что защищать, и он будет бороться, – а пока усадить бы Фрей в машину.[nick]Simon Lewis[/nick][status]не та религия[/status][icon]http://1.fwcdn.pl/ph/90/65/559065/381581.2.jpg[/icon][rank]  [/rank][sign]   [/sign]