Гилберт, в силу своей почти что собачьей привязанности к исчезнувшему господину был готов на все, наверное. Его сердце жаждало справедливости, мести, если позволите. Но не получало ничего.
  Он отчаянно бил себя в грудь, возвещая об увиденном там, в церкви. Во время церемонии. Когда его господин, единственный наследник дома Безариус, бесследно исчез.
  Так что, когда на время оформления всяких бюрократических неурядиц и его выздоровления от серьезного ранения, его забрали к себе на пожить Рейнсворты - Гилберт был только рад.
  Его юношескому максимализму было невдомек, что тем самым он разбивает сердца Оскара и Ады еще больше. Но он просто не мог оставаться в их обществе, когда больше не было его господина. Он чувствовал свою вину. Не уберег. Не защитил. Не смог доказать то, что видел своими собственными глазами. И он замолчал. Перестал кому-либо что-либо рассказывать. А то примут еще за умалишенного и запрут где-нибудь. И как он тогда вернет господина? Никак. А он Озу был нужен. Гилберт в это верил всем сердцем.
  Кроме того, видеть того, кто был так схож с Озом - было болью для него самого.
Отличительная черта семейства Безариус играла в этом с ним злую шутку. Да, у Оза был абсолютно особенный оттенок цвета глаз, как и волос, но они такие же зеленые как у господина Оскара, который с такой надеждой взирал на него, когда он наконец пришел в себя после ранения. Его волосы были абсолютно такие же золотые же как у госпожи Ады, когда она бросилась плакать от вести, что её брат пропал. 
  Гил больше не мог это видеть. Поэтому он схватился за странное предложения слуги Рейнсворов, Брейка, и решил, что во что бы то ему не стало - он сделает все для возвращения Оза. И тогда эти зеленые глаза больше не будут в его памяти такими грустными, правда?
  Госпожа Шерон настаивала на том, что уже сейчас Гилберту стоит отказаться от своих привычек, что пристали к нему, когда он был слугой. Теперь он будет носить фамилию герцогского дома, одного из великих четырех герцогских домов, если еще точнее. А отпрыску такого дома не пристало вести себя как какому-то служке. В общем и целом, Гил, конечно, понимал о чем ему толкует госпожа Шерон и что он делает не так. Но меняться оказалось куда сложнее, чем он себе представлял. Этикет он проходил вместе с господином, и многое из того, что ему озвучивали - уже знал. Но, по словам госпожи Шерон, не достаточно хорошо выполнял. И все еще был больше похож на слугу, чем на, пусть и приемного, но сына герцога.
   Эти правила, и особенно то, что ему никак не удавалось достичь того, чего от него требовала госпожа Шерон - безумно юношу угнетало. И, чтобы хоть как-то развлечь себя, и кроме того преуспеть в том, к чему его подговорил Зарксис, Гилберт с головой ушел в тренировки Пандоры.
  Да, его присутствие в Ордене было скорее чтобы он всегда был на глазах у Брейка, но он сам видел в этом какую-то особую миссию. Хотел верить в то, что она была.
  А с тех самых пор как он прознал про то, что Найтреи, к которым его и отправят как только буде покончено с бюрократической волокитой и кипой формальностей, так и не смогли за сто лет заключить контракт с цепью врат их Дома - Гил не мог найти себе места. Он однажды даже обмолвился этой своей идеей Брейку, но, как и следовало ожидать, услышал от него лишь смешок и невнятное ругательство от Эмили. Но сама мысль о том, что если он окажется достаточно силен и Ворон может стать его цепью - была огромным бонусом к тому, что Гилберт поставил себе в план по розыску своего господина.
  В этот день он раным-рано удрал из поместья самым не подобающим для будущего сына герцога способом, проигнорировав план госпожи Шерон провести после обеда ему очередное занятие по истории и этике. Гилберт бесконечно уважал молодую госпожу, но ему просто было не усидеть на месте, все время ему казалось, что это самое время утекает у него меж пальцев и он делает недостаточно много для той цели, которую он решил достигнуть.
  Так что он сбежал променяв теорию выживания в высшем свете на практику выживания в бою.
Однажды он увидел как Брейк орудует мечом, что скрыт в его трости и был так сильно восхищен, что решил для себя непременно обучится этому мастерству. Глупо, может и так, но Гилберт уже достаточно долго тренировался и ему казалось, что он уже чувствует баланс и способен дать хоть минимальный, но отпор. Да и его, с позволения сказать, тренер, отзывался о его успехах хорошо. А это как ничто иное придавало Гилу уверенности в том, что он идет в верном направлении. 
  Ведь кто знает, может когда он окончательно переедет к Найтреям - ему запретят постоянно приходить в Пандору. А это означает то, что сейчас, за то краткое время что ему осталось пробыть у Рейнсвортов, он должен взять все, что может. Этикет от него никуда не денется, а вот меч...
- Выглядишь вполне здоровым. Как твои успехи? - голос Зарксиса откуда-то сбоку был словно гром среди ясного неба. Гил из-за этого пропустил удар тренера, и мгновенно раскраснелся. То ли от смущения, то ли от злости. Он сам не понимал в чем была конкретная причина, но злился он на себя знатно.
- Добрый день, - он осекся тут же не зная как ему обратиться. Брейк был вроде как слугой Рейнсвортов, но старше его и в обычном понимании, так и по званию. И если в разговорах между собой он уже почти отучился обращаться к нему "господин", то как его называть при других членах Пандоры? Поморгав в своей безысходности и выровняв свой розовый цвет щек на пунцовый, Гил буркнул что-то максимально неясное состоявшее из "господинмистерБрейк", тут же попытавшись выровнять ситуацию. - Я решил, что тренировки - это очень важно. И что я должен больше времени им уделять, чтобы быть... Полезным. - ему почему-то показалось, что именно Зарксис оценит слово "полезный". Ведь разве он сам не называл Гилберта полезным инструментом в той игре, что ведется вокруг? Так вот сам Гил собирался стать самым полезным из всех инструментов, если это вернет ему господина Оза. - А успехи... Ну я вроде как их делаю. Стремлюсь к совершенству, вот. - неловкость своего положения он старался не выказывать, как ему казалось, но отчаянно теребил ленту, что держала его собранные в хвостик волосы. - Не хотите ли посмотреть как я сражаюсь? - не выслужиться, но доказать, что Зарксис выбрал правильного человека. Не подлизываться, но на самом деле заслужить уважение. Гилберту сейчас это было важнее всего.