Ее сильной стороной логичное и рациональное поведение никогда не было. Даже после общения с Виженом, даже после многочисленных подтверждений того, что импульсивность не идет ей на пользу, Ванда на каждую логическую линию поведения находит свою логику и тысячу причин не поступать, как должно. Альтернативное ведьмино мышление, которое в пятидесяти процентах случаев выдает ее команде неожиданное и изобретательное отношение, в остальных пятидесяти же ведет к полной катастрофе.

«Важно, чтобы все это больше не повторялось», говорит ей Джин в их первую встречу, прежде чем позволяет к себе прикоснуться. Она напугана, несмотря на браваду, Ванда все еще всей своей кожей слишком хорошо чувствует страх. Он пульсирует на кончиках пальцев и передается ведьме, когда та берет Джин за руку. На двух подруг, выглядящих так, будто они до этого были на вечеринке длиной в неделю, обращают еще меньше внимания, чем на Ванду в одиночку.

«Надеюсь, ты сможешь мне с этим помочь? Научить, как наставляли тебя?»

Голова ей кричит, что да, Максимофф сможет, Максимофф знает, что делать. Какое-то из чувств, наиболее похожее на непроходимое упрямство, подсказывает, что она не хочет вести девушку к Стренджу. Они что, не справятся сами?

Когда они не справляются, Ванде еще неделю очень хочется сбежать обратно в логово экс-Мстителей (где ее, вероятно, не ждут) или в свою крошечную конспиративную квартирку в Кухне (которая, вероятно, пустует большую часть времени), к новообретенному брату. С момента переезда в Санктум она даже не знает, чем занимается Ртуть, по каким делам теперь бегает на сверхскоростях, и точно очень долго не связывалась ни с Бартоном, ни с Сэмом, ни с кем-либо из других. Стрендж отчитывает ее заслуженно, но так, что хочется срочно сложить с себя полномочия ученицы, а заодно продать куда-нибудь свою сущность вместе со способностями. Когда ее во время тренировок ругал Стив Роджерс, он бывал жестким, иногда (очень редко) повышал голос, но всегда делал это подчеркнуто профессионально. С точки зрения Капитана, наставника, вышестоящего по должности. Главы их команды, не опускающегося до того, чтобы задеть ее лично. Вижн и остальные тем более не давили на ее болевые точки, хотя и ходить на цыпочках вокруг Ведьмы перестали уже очень давно.

Доктор Стрендж помимо своей степени в медицине наверняка должен был академически изучать сарказм и основы циничного подхода к общению. Нет, он тоже не оскорблял ее, и Ванда вряд ли могла бы найти лучшего учителя, но его замечания были слишком хлесткими. Полными такого откровенного пренебрежения и неуважения к ее действиям, что легче было уже согласиться с ним и упрекать себя самой дальше. Лучший задел на будущее: Стрендж выставил ее перед самой собой таким ребенком, что Ванда не захочет выслушивать подобное и признавать во второй раз.

Разумеется, она должна была привести Джин сразу, как только нашла ее. Стефан нашел ее, вовремя остановил очередной всплеск способностей, уговорил переместиться с ним в "нью-йорский филиал" (за это имя для храма Ванде доставался то раздраженный взгляд, то ухмылка, в зависимости от его настроения), катастрофа остановлена. Свой ушат... замечаний по поводу поведения Ведьма получила, смирившись с тем, что Стрендж теперь, помимо вселенских дел и ее обучения, которое медленно заходило в тупик, взвалил на себя еще одну обязанность.

Все в порядке, кажется, хотя бы здесь.

Ванда частенько не спит, проводя несколько ночных часов за тем, чтобы бродить по Санктуму, включая его гигантскую библиотеку. Ей неоткуда было знать, что она не единственная — их комнаты разбросаны по разным углам храма, который кажется слишком большим для того, как выглядит снаружи. Ничего удивительного в том, что они не слышат друг друга. В том, что она не слышала высокого женского крика, дрожащего от слез, раньше.

— Я здесь, я здесь. Все в порядке, Джин, ты просто спишь, — с порога выпаливает Ванда, врываясь в незапертую комнату, едва замечает, что ничего нет. Ни вторжения, ни незваных гостей, ни крови на полу и стенах. Ни единой картинки, которые почему-то уже успевают проскользнуть в ее воображении. Только Джин, разметавшаяся по кровати, с дрожащими веками, отказывающимися подняться и стереть разворачивающийся в ее голове кошмар. Ее пальцы белеют даже на фоне фоне простыни, впиваясь в нее в поиске то ли опоры, то ли чего-нибудь, что она пытается раскрошить. — Джин!

Ведьма знает, что не стоит делать этого: ментальная связь между ними наладилась еще с первого соприкосновения, Джин уже побывала в ее голове однажды. Неконтролируемая во сне, она может сделать это еще раз, гораздо легче, проникнуть куда глубже. Вкупе с тем, что Ванда видит чужие сны, она прекрасно знает, чем закончится физический контакт.

Все это ей подсказывает голова, разум, к которому прислушиваться нет времени.

Ванда так и замирает — на коленях возле кровати, с дрогнувшей от неожиданно сильной хватки Джин ладонью. С одновременной невозможностью увидеть что-либо в темной комнате и ощущением, что она сейчас ослепнет от обилия света. Вокруг них не скромная обстановка личных комнат Санкторума, а сплошное алое пространство: Ванда не сразу понимает, что это огонь, окруживший так, что приходится поднять глаза, чтобы увидеть, где он переходит в дрожащее в дыму небо. Она тянется зажать уши, спасая их от грохота, но одна рука притянута к земле чем-то неподъемным. Ванда нервно сглатывает, когда понимает, что это и есть Джин.

— Пожалуйста, Джин, это всего лишь кошмар. Хватит, я пришла за тобой. Можно выходить, — не слишком убедительно выдавливает Алая Ведьма сквозь зубы, цепляясь свободной ладонью за плечо девушки, и встряхивает ее, насколько хватает сил — от чужого, наплывшего разом видения ее голова болит так, будто треснет надвое.[AVA]http://i.imgur.com/bAGsXII.png[/AVA]