- Теперь знаю, - он улыбнулся и, оттолкнувшись руками, нехотя поднялся и встал. - Я уже последнюю четверть часа слышу какие-то бурные обсуждения над головой. Пойду проведаю, что там случилось, - подойдя к окну, он удовлетворенно хмыкнул. - Отлично, опять тучи. Тебе не кажется, что для данного сезона на нашем пути слишком много дождей? Калипсо, наверное, сердится. Интересно, с чего бы? - поинтересовался он у жены с самым что ни на есть невинным выражением лица, взял из сундука свежую рубаху (не иначе, как распорядился Грейтцер, заметив, что у Тернера они долго не выживают) и, натянув сапоги, вышел за дверь.
Она не получила ответа, который бы хотела, потому что Уилл решил вновь повести себя так, как ему вздумалось лучше. От смены положения и обстановки, Элизабет невольно растерялась, уставившись на Тернера с явным непониманием происходящего и его безмятежностью, будто они ни о чём не говорили. И, когда он ушёл, так и не услышав от неё какого-либо слова, Суонн весьма тяжело выдохнула, будто контролируя себя и свои эмоции на мужчину за то, что он ушёл прямо посреди разговора. Она села в кровати, с несколько мгновений неподвижно глядя куда-то в пустоту, а затем, будто в голове что-то щелкнуло, взглянула на сундук, из которого Уилл достал рубаху. Идея пришла моментально.
Она отбросила прочь простыню, прошла к месту, где лежали вещи и уже через несколько мгновений преобразилась в мужской костюм - штаны и рубаха. Да, Грейтцер позаботился о том, чтобы у Уилла была запасная одежда, но и Элизабет воспользовалась им, проигнорировав платье.
Затянув ремень потуже и так, чтобы рубаха была достаточно свободна и не выдавала женских прелестей, Элизабет отыскала ленту для волос в одной из тумб в каюте и, собрав волосы в хвост, заплела её вокруг, убрав свою длину, оставив лишь пряди у челки спадать на лицо. Она проделывала это давно, когда искала Уилла - преображалась в юнца, и тогда у неё неплохо было сделать вид, будто она юнга и никакая там не девица.
Довольно улыбнувшись своему результату, Элизабет постаралась отыскать во всяких тряпках что-то на подобии банданы и, когда это было найдено, закрепила её на голове. Не хватало только оружия, впрочем, это было сейчас не актуально - куда актуальней проследить за мужем в виде, в котором он никогда её не видел, и создать иллюзию, которую он боялся больше всего в отместку на его поступок.
С этими мыслями она натянула сапоги и вышла за дверь, осторожно идя по коридору в сторону палубы, вслушиваясь в голоса, что вели бурное обсуждение. Вести себя как мужчина ей не составило труда - ранние года плаванья рядом с пиратами и нынешние путешествия прекрасно научили ее всевозможным повадкам.
Оказалось, что говорили о грот-мачте - во время нападения пиратов она сильно треснула, ее подлатали на острове как могли, но поднявшийся сильный ветер грозил сломать ее окончательно. Из-за чего теперь высчитывали, успеет ли корабль проскочить мимо бури, которая, хоть и должна была пройти стороной, но из-за ветра могла причинить неприятности. Поэтому собравшиеся на квартердеке офицеры в лице Уилла, мистера Медоу и лорда Грейтцера как раз решали, стоит ли им сменить курс, чтобы взять крюк и обойти препятствие стороной.
Разговор ей был прекрасно слышен, а взгляд тут же устремился на мачту, оценивая её состояние. Порыв ветра, тем не менее вынудил, устремить внимание куда-то за горизонт, будто взвешивания все "за" и "против", после чего Элизабет, кинув взгляд на квартертек, прошла к офицерами, но бесшумно и так, чтобы сказать из-за спины наигранным мужским голосом:
- Думаю, рисковать не стоит. Мы и так достаточно пережили, ещё одного шанса на риск, после которого возможны печальные последствия, выдержать будет сложно.
На нее тут же удивленно воззрились обозначенные лица, а Уилл прищурился, пристально изучая ее. Если Медоу больше поразило то, что кто-то из его подчиненных вот так в открытую поднимается на мостик и выражает свое мнение, то английского лорда удивило даже не это, а некая знакомая беспардонность.
- Мы пришли к тому же выводу, миссис Тернер. Отрадно, что вы успешно применяете полученные навыки, - Грейтцер позволил себе почти неуловимую улыбку и выразительно поднял брови.
- Навыки для того и даны, чтобы ими пользоваться, не так ли? - ухмыльнулась она, ловя на себе удивлённые взгляды мужчин и мельком одарив Уилла вниманием, но лишь мельком. Встав так, чтобы быть уже не за спинами офицеров, отличаясь от них разве что ростом и худощавостью сродни юнцу, Суонн продолжила: - Жаль, лорд Грейтцер, что мы не пересеклись с вами ранее. Тогда бы вы оценили по достоинству каждый мой навык. Единственное, рассчитывать время пути для меня ещё сложно - я была капитаном корабля мизерно мало, поэтому хочу знать: сколько, в связи со сменой маршрута, придётся ещё плыть и когда мы наконец прибудем в Порт-Ройал? Каков крюк?
- Не более четырех-пяти часов, Элизабет, - отозвался ее муж, так и не сводя с нее взгляда. Затем все же подошел к карте, которую держал Медоу, и показал точнее: - Мы сейчас примерно вот здесь, - он показал точку западнее и южнее Ямайки, - а пройдем вот здесь, - рука двинулась выше, на север, - и пройдем вдоль побережья весь остров, повернем на юг и потом выйдем к Порт-Ройалу с востока, оставив таким образом шторм, который, судя по наблюдениям, как раз охватит юг Ямайки и его все южное побережье. Таким образом, оставим непогоду далеко справа.

Отредактировано Will Turner (2017-09-08 03:07:49)

Она могла видеть, как меняется его лицо - озаряется радостью, словно они снова на своей свадьбе в мимолетном затишье посреди жаркого боя, где она сказала ему "Да". Он и чувствовал себя так же, будто только что выдержал бой, только вот с каким врагом - непонятно.
- Отлично, - сказал он то же самое слово, что и тогда, потянулся к Элизабет и мягко сграбастал, прижимая к себе, сразу зарываясь носом в волосы, горячим дыханием согревая ее. - Я думал, что ты не согласишься. Но я на самом деле не могу придумать ничего лучше - и эту идею подсказала ты.
Она обняла его в ответ, крепко прижимаясь к нему и вдыхая его запах, пытаясь внушить свою поддержку в этом решении и свое полное согласие.
- Надеюсь, не дойдет до такого, чтобы мне пришлось возвращать тебе человечность, но если придется... - кажется, она жалась к нему так, будто тоже пыталась согреть своим телом, когда он грел её своим дыханием. - Я сделаю всё, что смогу. И начать придется с того, чтобы ты вспомнил, кто ты есть и кто есть я для тебя, - губы коснулись шеи мужчины. - Тебе лучше не забывать, кто мы друг другу, Уилл, - и голос явно звучит с усмешкой.
- Я не забуду. А если кто-то постарается, чтоб мы забыли - ты мне напомнишь, - он чувствовал холод, но улыбался, потому что присутствие любимой, тепло ее тела, улыбка и ласковый взгляд могли растопить целый айсберг, да что там, в его представлении - все ледники мира.
И стоя вот так у фальшборта, обнимая ее, глядя на море и тучи, он чувствовал себя как никто на свете счастливым, а теперь еще знал, что очень скоро ничто их впредь не разлучит.
Нужно лишь чуть-чуть подождать.
Совсем немного.
- Боюсь, не только тебе напомню, - она улыбается куда-то ему в шею, жмется щекой к его груди, будто хочет быть настолько близко, чтоб нельзя было отстранить. За вырезом его рубашки, возле её лица, виднелась кожа, а на ней медальон, тот самый, что даровал им бессмертие, но и также отнял достаточно, чтобы они сто раз подумали прежде, чем ругаться. Но Элизабет не хочет думать о плохом. Скоро Уилл Тернер будет полностью её, а она - его, и это и правда похоже на вторую их свадьбу.
Она закрыла глаза на несколько мгновений, наслаждаясь шумом моря и любимым, не обращая внимания на переговоры между моряками - это всё было на заднем плане. И только когда она переместила голову ближе к плечу Уилла и подняла взгляд к небу, взгляд её коснулась толика волнения, но Суонн осталась спокойна.
- Пошли. Луна скоро выйдет. Надеюсь, ты сегодня не несёшь вахту?
- Я обещал провести "Розу" вдоль берега до самого прибытия в порт, - напомнил он ей, поглаживая по волосам. - Но это случится позже, когда подойдем ближе. Примерно через часов четыре-пять. Так что у нас есть время, - для чего оно есть, Уилл не стал уточнять, да и сам толком о том не задумываясь. Взяв Элизабет за руку, он шагнул, намереваясь вернуться в каюту, как она и предложила.
Правда, по дороге пришлось пару раз задержаться, слушая отчеты Медоу, который сейчас возглавлял вахту (хотя за штурвалом стоял вовсе не он) и на них отвечая, но все же Тернеры успели уйти аккурат к моменту, когда на палубу пролились серебристые лучи вынырнувшего из-за облаков ночного светила
Успели они и правда вовремя. Луна то появлялась из-за облаков, то исчезала вновь, наполняя палубу серебряным светом и снова погружая в корабельные фонари. Она игралась, словно пыталась выловить какой-либо момент и поймать Тернеров, вот только ловить уже было некого. В каюте через разбитое окно также просачивался лунный свет, но падал он лишь до середины комнаты несколькими почти рваными лучами из-за осколков и заколоченной дыры в стене.
- Больше никогда не уходи от ответов, Уилл, - Элизабет бросила эту фразу, как только они оказалась наедине, проходя к тумбе и запуская руку куда-то за голову. - Это вызывает вопросы и догадки, которые я сама же буду строить, - объяснила она, расплетая ленту из тугого хвоста, которым ранее связала волосы. - Например, на первый твой уход от ответа я так и не получила разъяснение кроме того, что этого когда-нибудь попрошу я сама, - при этих словах она нахмурилась явно неуверенная в том, что так будет. - Но то не так волновало меня, как вопрос о душе, - волосы были расплетены и плавным волнам рассыпались на плечи. Суонн обернулась к мужу. - И теперь у нас будет вторая свадьба? - пухлые губы отразили самую, что ни на есть, счастливую улыбку.
- Ох, ты об этом... - сперва он и не сообразил, о каком "первом" она говорит, но потом вспомнил и поспешил перевести тему. - Да, будет вторая. Но почему тебя это так сильно волнует, ведь мы как никогда прежде сможем позаботиться друг о друге, - подойдя к жене со спины, ступая бесшумно, как хищник, Уилл обнял ее за талию и мягко притянул к себе. Не удержавшись, поцеловал макушку и негромко вкрадчиво заметил: - Или ты считаешь, что о твоей душе, бережно отданной мне, я не смогу позаботиться? Но меня же не тревожит подобная мысль в отношении своей души, которую получишь ты.
- Меня это волнует в хорошем смысле, - тепло объятий приятно согревало, и Элизабет буквально прижалась спиной к груди мужа, пытаясь больше прочувствовать его, улыбнувшись уголками губ. - Я уверена, ты позаботишься о моей душе прекрасно, - мягко заметила она, положив руки на руки Уилла на своей талии и погладив их пальцами. - Ведь я не смогу никуда сбежать, сделать то, как считала бы правильно, в общем, как ты бы и мечтал, и никто не сможет забрать меня от тебя, - послышался тихий смех, после чего Суонн чуть откинула голову на плечо Тернера. - У меня же привилегий не много, но они весьма ценны.

...А "Роза" тем временем подходила к порогу, когда на марсе уже готовились объявить о земле...
В дверь каюты постучали с первыми лучами солнца, которые не достигали каюты Тернеров, поскольку корабль сейчас шел ровно на восток и весь свет утреннего светила доставался носу славного брига. Пошевелившись, Уилл открыл глаза далеко не после первого стука и первым делом взглянул на жену.
И тут же понял, что жена уже садилась в кровати, закутываясь в одеяло, будто в платье, и обернулась к Уиллу с лёгкой улыбкой. Ей не удалось расслабиться полностью, хотя она отдохнула. В руках мужа она всегда отдыхала и восстанавливала силы, но полноценно провалиться в дрёму она себе не позволила, опасаясь страшных видений.
Быстро вскочив с кровати, Элизабет, придерживая одеяло у груди, встала у двери так, чтобы та закрывала её и человеку по ту сторону были видны лишь её голова и плечо, когда дверь открылась.
- Доброе утро, миссис Тернер, мистер... - моряк, что стучал в дверь, замер на пару мгновений в растерянности, тут же опустил взгляд куда-то под ноги, и быстро продолжил. - Мэм, земля на горизонте. Передайте мистеру Тернеру, что...
- Он уже идёт. Спасибо, - кивнула Элизабет мужчине и тот поспешил удалиться. Закрыв дверь, женщина подавила смешок и взглянула на мужа. - Хорошо отдыхал? - лукаво поинтересовалась она, мягкой, чуть грациозной, сродни кошке, походкой направляясь к кровати. Одеяло с каждым её шагом бесстыдно сползало с груди, медленно распахивая и оголяя одну сторону её талии и бедра, а затем и вовсе упало у ног, стоило Элизабет дойти до кровати и замереть с нескрываемой усмешкой на губах.
Разумеется, сие представление не осталось незамеченным - Уилл, само собой, наблюдал за ней, хищно прищурившись, оценив провокацию. Когда Элизабет пошла посмотреть, кто стучал, он успел накинуть на себя простынь, заметив, что одеяло жена унесла на себе. И теперь внимательно следил за каждым движением этого самого одеяла, которое, в конце концов, оставило его женщину без всяких приличий.
- Родная моя, если я дам себе волю, то "Роза" так и будет плавать кругами вокруг Ямайки, - он резко встал, поднял с пола брошенные туда штаны, надел и, все же удержавшись, приблизился к Элизабет, чтобы обнять и поцеловать в лоб, а затем заглянуть ей в глаза и сказать: - Нам ведь очень нужно домой, верно? У нас много дел.
- Разве я тебя задерживаю? - с искренним удивлением приподняв бровь, Элизабет улыбнулась уголками губ, обняла мужа, крепко прижавшись, а затем отстранилась, задержавшись возле его уха. - Я бы сама тебе волю не дала, - шепнула она, взглядом теперь ища ту одежду, которая ей была нужна. А это мужские вещи, что остались лежать скомканные на кровати. И как они никуда не упали? - Чем быстрее ты приведешь корабль в порт, тем быстрее моё сердце и твоё успокоятся. - теперь она говорила куда более серьезно, надевая штаны, а следом рубаху. В каюте, по-видимому, оставаться она не собиралась. - Мы должны увидеть сына.
- Обязательно увидим, - уверенно кивнул Уилл и тряхнул головой в сторону, откидывая волосы со лба, после чего завязал их в хвост и двинулся к двери. - Присоединишься ко мне? Мы пойдем вдоль берега, увидишь отличные пейзажи. И, может быть, твое материнское сердце подскажет, вернулся ли Генри домой.
В таких обстоятельствах, как то, в котором они оказались, он старался не показывать, как сильно на самом деле беспокоится, да что там - откровенно едва ли не обмирает при мысли о том, что Генри мог попасть в беду. Да, сын уже взрослый и прошел через множество опасностей - только Уилл еще не успел свыкнуться с этой мыслью и избавиться от назойливого желания чрезмерно переживать - куда там, ведь даже Элизабет поступает так, как ей хочется, а юный Тернер, похоже, унаследовал бедовость обоих родителей в полной мере. Как и много лет назад, отец мог утешиться только верой в своего ребенка и надеждой, что все дурное рано или поздно пройдет стороной.
- Сейчас моё материнское сердце подсказывает лишь то, что он жив, - и фраза, как бы она ни хотела, звучит тяжело. Элизабет в принципе было сложно говорить такое, но реальность была настолько сурова, что заглядывать правде в глаза было просто необходимо.
Она затянула потуже ремень на поясе, одернула рубаху так, чтобы та не сидела мешком, и прошла вперёд мужа к двери, покидая вместе с ним каюту.
На "Розе" уже вовсю кипела жизнь, а палуба была залита утренними лучами солнца, окрашивая всё вокруг в золотистый оттенок и лёгкую дымку. Теплые лучи солнца, совершенно не жаркие, и свежий морской воздух явно приводили в чувства после весьма горячей ночи. Ночи, которую по-видимому, запомнили не только Тернеры, но и некоторые из команды, бросая на парочку короткие взгляды и тут же отводя их в сторону. Впрочем, для Элизабет это не играло никакой роли - отказывать в близости любимому из-за слышимости на судне она не была намерена.
На капитанском мостике их встретил уже бодрствующий аристократ, что приветливо улыбнулся супругам.
- Похоже, вы никогда не спите, лорд Грейтцер, - заметила Суонн, слабо усмехнувшись, вставая возле фальшборта спиной к морю и упираясь локтями о планшир.
- Я поднялся не раньше вас, миссис Тернер. Как только сообщили о земле, - он перевёл взгляд на Уилла. - Корабль в вашем распоряжении, мистер Тернер.
Тот кивнул и сразу отвлекся на мистера Медоу, который поднялся на квартердек с отчетом по предыдущей вахте. Ночь прошла спокойно, о чем Уилл, разумеется, знал (иначе б услышал разговоры снаружи, да и, случись что, ему бы с Элизабет помешали). Поприветствовав рулевого, стоявшего у штурвала, он завел с ним разговор, в который включился и боцман - все трое принялись обсуждать текущий маршрут. Между тем туда же пожаловал кок, который спросил обоих Тернеров о завтраке, которому временный капитан ответил, что завтракать намерен прямо здесь, не отвлекаясь от дела, после чего тот вопросительно взглянул на Элизабет и лорда Грейтцера. Последний распорядился подать завтрак в каюту и пригласил женщину составить компанию.
- Вы окажете мне честь, миссис Тернер, - сказал он. - Есть небольшой разговор.
На предложение мужчины дочь губернатора отреагировала приподнятой бровью в явной заинтересованности. Переглянувшись с мужем, она кивнула лорду Грейтцеру, принимая его предложение, несмотря на то, что есть ей вновь не хотелось. Или просто казалось?

- Алан. Прошу, давайте обойдемся без бесконечных упоминаний "лордов", - поморщился тот со страдальческим выражением на лице - где хваленая маска невозмутимости, куда там. - Наш договор беспокоит сейчас в последнюю очередь, Элизабет, и по поводу соблюдения его условий у меня сомнений нет. Скажите, вам известна причина, по которой ваш муж поступил именно так и не иначе? Помните, я спрашивал вас, не заметили ли вы каких-нибудь нежелательных изменений в мистере Тернере? Полагаю, мы обсуждаем одно из них.
Вопрос мужчины был отчасти провокационным, вернее, таким, на который Элизабет бы не хотела отвечать, понимая всю ситуацию. Ведь Уилл явно стал кем-то другим, но слушать о том, что сердце его чернеет, как и душа, он не хотел, переходя в агрессию, с которой пришлось смириться. Поэтому Грейтцер сейчас явно надавил на больное. Суонн молчала достаточно, чтобы он сам всё понял. И, тем не менее, она ответила на его вопрос тихим голосом:
- Он был уверен, Шанса врёт. Она пыталась напугать меня, и, думаю, поэтому Уилл отреагировал на это весьма... жестко, - шумно вздохнув, она подняла взгляд в глаза собеседника. - Но слушать меня о том, как он поступил - правильно это или нет - он не стал. И думаю, это то, чего мы опасались, Алан: его душа чернеет.
- А значит, рано или поздно мы получим второго Дэйви Джонса, если не придумаем, как все исправить, - пробормотал тот, заканчивая за нее. - Что ж, расклад неутешительный, но это не повод отчаиваться. Сдается мне, Элизабет, что, избавившись от Калипсо, это не поможет мистеру Тернеру снова стать прежним, если, конечно, не удастся каким-либо способом заставить ее все исправить саму. Ведь если осуществить то, о чем мы говорили на балу, она определенно придет в ярость.
Несколько минут он молчал, явно обдумывая сложившуюся непростую ситуацию, в решение которой был заинтересован не меньше Тернеров, хотя по причинам иным, нежели они сами. Одновременно чертя что-то на салфетке, Грейтцер размышлял, пока в результате каракули не начали приобретать рисунок некой весьма уродливой на вид фигуры, окруженной перьями.
- Вспоминая ваш недавний разговор с Джонсом... Возможно, сила, могущественней силы Калипсо, сможет заставить ее переменить мнение либо же сможет дать защиту от ее действий. Доподлинно известно, что она не может побороть ваше проклятие, полученное с помощью проклятого золота. Возможно, обращение к силе той же природы способно на еще что-нибудь?
- Вы имеете в виду земной природы? Оно способно только отнимать, - нахмурилась Элизабет, не подавая виду, что ситуация с супругом почти тупиковая и рисковать она готова на всё. - Может быть, и сработает. И есть на этом свете сила сильнее силы богини. Но как призвать её... я не знаю. Я знаю лишь то, что моя надежда - на мёртвые воды. Но вода сейчас для нас - самое уязвимое место.
- Не скажу, что земной, - он развернул к ней рисунок - с салфетки на женщину смотрел весьма схематично изображенный силуэт, который он при ней подписал сверху, умудрившись при этом отобразить надпись для себя вверх ногами: Кетцалькоатль. - Кое-что у нашего... братства, назовем его так, для вас найдется, Элизабет. Но, раз на воде мы уязвимы, попрошу не упоминать никаких названий вслух, - с этими словами он смял салфетку, поджег от пламени свечи, которая зачем-то горела на столе (не иначе как для подобного случая), и бросил пепел в опустевшую тарелку. - Предлагаю продолжить разговор на эту тему на берегу.
Её взгляд внимательно изучил черты того изображения, которое нарисовал Грейтцер, а после замер на имени сего. И это вызвало слегка приподнятую бровь. В детстве она читала достаточно книг и историй о пиратах, различных мифов и легенд о Карибских морях и прочих, а также о землях, и подобная, о этом божестве, была ей знакома.
- Весьма неожиданно слышать, что есть у вашего братства, - неуверенно произнесла она, подняв взгляд в глаза мужчины. - Я не хочу ввязываться во что-то ещё хуже, чем есть сейчас. Всегда надо платить, Алан. А платить своей семьёй я не намерена. Учтите это в разговоре на берегу, - она потянулась к стакану с водой больше рефлекторно, нежели того хотела и, сделав глоток, не почувствовала ничего. Абсолютно. Ни жажды, ни насыщения.
- По прибытии в Порт-Ройал я отдам распоряжение собрать всю доступную братству информацию о... предмете нашего разговора, - он кивнул на тарелку, где догорала бумага. - Подвергать риску вашего мужа не входит ни в ваши, ни в наши интересы, Элизабет, поэтому если мы не получим определенного и ясного ответа - оставим эту затею. По правде говоря, мне следовало бы вспомнить о нем, - кивок на салфетку, - еще в имении; впрочем, он хранится вовсе не там, может, потому и в голову не пришел. Я не сомневаюсь, что рано или поздно мы найдем способ решить данную проблему. Моим людям найдется чем заняться в мое отсутствие.
- Лучше раньше, чем поздно. Время идёт. И неизвестно, какой будет следующий шаг моего мужа, - от возможных последствий ей становилось жутко. Она отставила стакан с водой в сторону, взглянув на него чуть задумчиво, пытаясь понять, почему вода не принесла ей никакой реакции организма, учитывая, что она не пила... весьма давно? - Вы не особо расстроены тем, что ведьма мертва, - добавила Суонн, переводя взгляд на Грейтцера и вскидывая бровь. - Или вы хотите так сказать, что жизнь этой женщины были ничем полезной вам настолько, что вы прощаете нам подобный поступок?
- Не скрою, она бывала полезной... в некоторых случаях, - смутить этого человека было решительно сложно. - Но ведь что сделано, то сделано, не так ли? Изменить мы это не можем - стало быть, остается только принять как данность. Все же меня, как и вас, куда больше беспокоят поступки вашего мужа, потому что они означают, что времени у нас не слишком-то много. И в дальнейшем положение будет только усугубляться, что прискорбно, - сделав вздох, Алан поднялся из-за стола и прошелся по каюте, сцепив за спиной руки, и ходил так до тех пор, пока не развернулся к собеседнице, осененный новой мыслью: - Как давно в нем начались изменения?

Ее появление не осталось незамеченным. Уилл не сводил с нее глаз, не забывая приглядывать за штурвалом, попутно негромко переговариваясь с Медоу, видимо, о каких-то текущих корабельных нуждах. Корабль шел ровно, достигнув западной оконечности Ямайки, и теперь двигался вдоль северного побережья на выверенном расстоянии. С борта отлично просматривались яркие густые заросли джунглей, сквозь редко проглядывали человеческие постройки - от фортов до рыбацких деревень. При хорошем зрении и достаточном усилии можно было даже разглядеть занятые делами на берегу фигурки, на мелководье плавали лодочки, сохли растянутые для просушки сети. Солнце поливало ярким светом, и мало-помалу вокруг расползалась жара, впрочем, разбавляемая легким бризом.
Для Тернера не осталось незамеченным приглашение Грейтцера в адрес Элизабет, и теперь он размышлял, для чего им понадобился разговор и о чем именно они могли говорить. В благоразумности жены сомнений у него не было, но любопытство подхлестывало выяснить все поскорее. Впрочем, при посторонних вряд ли стоило заводить о том речь.
Поэтому, когда Элизабет посмотрела на него, Уильям улыбнулся ей в ответ и продолжил вглядываться в линию берега, изредка сверяясь с лоцией, попутно объясняя Медоу особенности выбранного курса, чтобы помочь тому разобраться и, возможно, со временем суметь обрести нужные знания, чтобы в дальнейшем не пришлось прибегать к услугам портового лоцмана.
Часы текли один за другим, отбили склянки - сменились вахтенные. Уже перевалило за полдень, когда "Роза" повернула на юг, что значило: очень скоро они увидят Порт-Ройал.
Всё то время, что было отведено на это плаванье, Элизабет отдала мыслям и воспоминаниям, что нападали на неё весьма приятными и грустными одновременно волнами, когда взгляд её изучал побережье Ямайки будто заново. Она впервые вот так огибает остров, рассматривая его наконец со всех сторон. Он напоминал ей о безмятежном детстве, об отце, о её баловстве, которое она могла себе позволить изредка, пока старший Суонн был наедине с ней. Без прислуги и прочих лишних глаз, способных обвинить маленькую Элизабет в неподобающем для дочери губернатора поведении. Наедине с ней Уэзерби был иным человеком. Впрочем, и на людях он никогда не примерял на себя маску другого. Для неё он был самым искренним человеком, и в нём она никогда не видела намека на зло. К сожалению, зло само увидело в нём угрозу и решило истребить. А теперь она, дочь губернатора, находилась на корабле с преемником убийцы. И не чувствовала ничего, кроме пустоты. Той самой, где должен был быть отец.
Её настолько поглотили мысли, что когда пробили склянки, Элизабет вздрогнула, моргнула и обернулась на палубу: все продолжали заниматься своими делами, сообщая о том, что курс поменялся на юг. Она это тоже заметила, только не придала значения.
Глубоко вздохнув, Суонн подняла взгляд на Уилла и, помедлив немного, поднялась к нему на капитанский мостик, вставая недалеко от его плеча и вглядываясь вперёд.
- Чувствуешь Генри?
Наверное, он что-то такое почувствовал, потому что, шагнув к ней, мягко привлек к себе, прижимая к груди, но не сдавливая, а обнимая мягко, ласково, нежно. По взгляду мужчины было не просто что-то сказать, а лицо выглядело сосредоточенным и серьезным, как и полагается во время выполнения ответственного дела. Уилл почти не отрывался от лоции и береговой линии, то и дело поднимая или опуская голову, он молчал, потому что разговоры стихли и никто какое-то время не донимал вопросами. Просто вел корабль вперед, к дому.
На вопрос жены он ответил не сразу, прищурившись, потому что так легче было сосредоточиться. Не отрываясь от дела, он старался вновь прочувствовать море, понять, где искать сына, к которому тянул зов собственной крови. Видимо, необходимость совершать иные действия по-своему отвлекала, так что в итоге он грустно покачал головой.
- Нет, Элизабет. Но все-таки главное, что я не чувствую рядом с ним смерть. А потому, мы найдем его и увидим совсем скоро.
Его объятия были необходимы. Элизабет прижалась всем телом к мужу, чувствуя нужную ей невидимую поддержку, чуть положив голову ему на плечо. Взгляд женщины также был направлен вперёд, и, хоть она получила ответ на свой вопрос, говорить далее что-либо начала не сразу, предпочитая наслаждаться подобными мгновениями некого спокойствия. Спокойствия, которого у них в совместной жизни мало.
- Выходит, ведьма была права? - голос спокойный и ровный, и Суонн никак не отстранилась от любимого, продолжая быть с ним.
Она сразу же заметила, как напряглись его мышцы - это можно было бы счесть результатом работы за штурвалом, но сейчас не было нужды править курс, а потому Тернер стоял спокойно, лишь придерживая огромное колесо. Заметила она и сдержанный выдох, полный колыхнувшегося раздражения.
- Если я не еще не научился чувствовать все море и всех, кто в море, разом, это еще не значит, что она была права. В тот раз, когда я стоял на грот-рее, я был уверен, что Генри где-то там, в море, а вовсе не на берегу. Я не нашел его в тот раз, но знал, что он в море. Со временем умение придет в полной мере.
- Я лишь хотела сказать, что она тоже говорила, что он в порядке и ждет нас у берега. Возможно, она не сказала, что в море, но... - но она, в отличие от него, оставалась спокойной, руками плавно оцепив одну его руку, чуть погладив её. И не важно, что по телу пробежался легкий холодок. - Придёт в полной мере... Потому что ты хочешь его развить, это умение, не так ли? В тебе есть умение поважнее этого. Ты отец, Уилл. И ты связан кровью с сыном, как и я. И моё материнское сердце подсказывает мне, что с Генри всё в порядке, но в какой-то момент что-то было не то. Не то, понимаешь? Но сейчас оно спокойно. Значит ли это, что он был в такой опасности, что... - у неё перехватило дух. Выпрямившись, она заметно поникла.
- Нет, смертельную угрозу я бы почуял, - безапелляционно заявил мужчина, пресекая все сомнения на этот счет. - Но ведь Калипсо и не нужна его смерть, верно? Она хочет использовать Генри, чтобы сломить нас. Но если ты чувствуешь, что он в порядке - значит, так и есть, - он помолчал, смягчившись при виде печали жены, и осторожно обнял ее чуть крепче. - Раз судьба моя такова, стало быть, нужно взять ее в свои руки и сделать все, чтобы получить преимущество. Мы те, кто мы есть, Элизабет, я не забываю об этом. Мне бы хотелось, чтобы кое-что случилось иначе, но прошлое не изменишь. Можно лишь поменять отношение к нему. Исходя из этого, если я могу больше, я должен тому научиться.
- Да. Ты можешь. Возможно, это единственный наш шанс на что-то лучшее, на какую-то силу, которая нам поможет. К тому же, об одной способности мы уже договорились, - она чуть улыбнулась, более-менее расслабившись, хотя и ощущая, насколько муж как-то иначе вёл себя. Иначе и так, что Элизабет не сразу могла понять, что изменилось в нём ещё. И когда успело? - С Генри всё в порядке. И смерть не преследовала его. Я не это имела в виду. Я имела в виду, что он был в опасности... возможно, мой материнский инстинкт действовал так потому, что Калипсо приходила к нему с недобрым умыслом. Что могла как-то навредить ему. Но пусть она только попробует вновь, - последние слова она произнесла с явной сталью в голосе и жёстким взглядом, устремленным вперёд. - Все боги имеют свойство терять свои силы.
- Я слышал, что для этого достаточно перестать в них верить, - усмехнулся Уилл, мельком глянул на жену, по сторонам, сверился с лоцией и чуть отклонил штурвал вправо. - Гляди в оба, Элизабет: мы поворачиваем на запад. Скоро увидим Порт-Ройал. Шаркман и остальные уже должны закончить кренгование, так что, возможно, увидим наш корабль в порту. Признаться, я соскучился по "Голландцу", - сказал он, понизив голос. - Я никогда не любил его так, как Джек сходит с ума по своей "Жемчужине", но привязался к нему - надеюсь, не только потому, что нас связывает слово Джонса. Это хороший корабль - он таков, каков его капитан.
Хотя ветер дул в паруса, тихий голос Тернера не долетал до моряков, работавших ниже, чего тот и хотел избежать, не давая поводя пересудам, ведь люди могли вспомнить, что видели три дня назад. Сам Тернер не спрашивал Медоу о том, что на сей счет говорят люди, делая вид, что того происшествия не было. А Медоу по какой-то причине и сам не касался той темы.

- Ушел в город, как завидел "Розу", - ответил ей Джимми Легз, как раз поднявшийся с нижних палуб. Боцман выглядел хмурнее обычного, будто сильно не выспавшись, и, заглянув за спину Элизабет, где упомянутый бриг стоял по-соседству, вопросительно поднял бровь. Встретив взгляд Элизабет, кивнул ей же самой за плечо.
Его внимание привлек квартердек "Розы", где Уилл, только что попрощавшись с Грейтцером и Медоу, остался один - прочие члены команды соседнего корабля воспользовались увольнительной и тоже сошли на берег. Оперевшись о штурвал, Тернер о чем-то задумался, глядя на море, пока его взгляд не сместился на жену - вот точно на нее. Отстранившись от колеса, он погладил темное дерево, прошелся ладонью по крепким осям и произнес, очевидно, негромко:
- Пусть тебя ведет достойный капитан, а море хранит от нападений пиратов, рифов и бурь.
И немыслимым образом эти слова услышал каждый, кто находился на "Летучем голландце", хотя сказанное, очевидно, предназначалось не ему вовсе.
Она не успела задать следующий вопрос, отвлекаясь на взгляды моряков и оборачиваясь в сторону "Розы", тут же пересекаясь со взглядом мужа. Он, словно под какими-то чарами, глядел на неё, но касался штурвала корабля и сказал фразу, будто напутствующую и благословляющую. Ей показалось, или он правда попытался вселить удачу в этот корабль?
- Зачем мистеру Палифико в город? - сказала она бесцветным тоном, пронаблюдав за Уиллом, не поняв своих чувств и ощущений, слишком увлеченная другим, не способная угомонить своё волнение, а затем оборачиваясь обратно к Легзу. - Что-нибудь известно о Генри?
- Палифико вернулся тем же днем, когда вы отбыли на бриге, миссис Тернер, с неутешительными новостями, - не стал юлить Легз. - Мы искали вашего сына по всему острову, но безуспешно - до тех пор, пока он не вернулся сам. Насколько мне известно, юный мистер Тернер дожидается вас дома. Палифико не говорил, зачем ему в город, но предположу, что это связано с... небольшим происшествием, - боцман досадно нарочито выдохнул. - Помните мистера Ричи и его приятелей? Один из них вчера убежал, не сказав никому ни слова. Уэллоу вызвался вернуть его, а сегодня, как раз перед вашим прибытием, он передал сообщение о том, что нашел беглеца, и просил Палифико взять пару людей и встретиться с ним.
Элизабет слишком напряженно выслушала мужчину, чувствуя, как из груди вырывается облегченный вздох и она позволяет себе самую малость улыбнуться. Коротко и чуть радостно от осознания того, что сын дома.
- Надеюсь, с беглецом всё решится быстро и без последствий, - выдохнула она вполне серьезным тоном. - Спасибо, - слабо кивнув, Суонн прошла чуть вперёд по причалу, так, чтобы обратиться к Уиллу, что ещё был на "Розе".
- Ты пойдешь со мной домой? - и хоть Элизабет была озабочена сыном, она понимала, что муж остался на корабле не просто так - и руки его вместе со словами не ради забавы касались штурвала. Он будто пытался дать "Розе" что-то, что у неё ещё не было. - Думаешь, получилось? - добавила она более тихо, окинув бриг взглядом.
Конечно, тот услышал жену, но ответил не раньше, чем убедился, что закончил все, то задумывал. Забравшись на фальшборт, он присел и спрыгнул, приземляясь точно на причал рядом с Элизабет. Любой другой человек отбил бы себе ноги, если бы не упражнялся длительное время в подобных прыжках, однако женщина наверняка стала замечать, что муж порой нарочно стремится сделать то, что раньше посчитал бы чрезмерно рискованным.
- Мы пойдем вместе, - приобняв жену за талию, он вопросительно оглядел нее. - Решила оставить "ненавистное платье" на "Розе"? Во всяком случае, тебе точно не придется беспокоиться о том, что подумают люди на улицах. Если они вообще посмели бы что-то подумать.
- Я и не беспокоюсь, - на губах совершенно слабая усмешка. - Даже не задумывалась о том, как я выгляжу... - она окинула себя взглядом. - Мне кажется, вполне себе хороший наряд. В меру удобный, в меру красивый и в меру подчеркивающий мои прелести, - тут не был сдержан смешок, и Элизабет скользнула рукой в ответ по талии супруга. - А платье пусть остаётся на "Розе". С ним есть много воспоминаний, некоторые... слишком приятные, - на этих словах женщина отчего-то смущённо опустила взгляд вниз. - И всё же, вряд ли я когда-нибудь ещё влезу в красное платье.
- Вряд ли залезешь еще вообще в какое-либо платье? - тихо усмехнулся он, погладив жену по подбородку, коротко поцеловал и повел по пристани мимо суетящихся матросов, работников порта и горожан, глазевших на прибывшие корабли.
- Только на собственную свадьбу, - ответила она весьма серьезно и спокойно, устремляя взгляд вперёд и улыбаясь уголками губ, словно вводя его в заблуждение. - Вторую, разумеется, - добавила она более серьезно, кинув взгляд на Легза.
Впрочем, перед тем, как Тернеры покинули порт, к ним с борта "Голландца" перевесился Легз, который не преминул крикнуть:
- Эй, капитан! Будут еще указания?
Задрав голову, Уилл прищурился, оглядывая свой корабль, возвышавшийся над портом и городом верхушками мачт со свернутыми парусами на фоне лениво клонившегося к закату солнца.
- Постирайте паруса. Видимо, когда кренговали, в них песка набилось немало. Совсем серые. Вытряхните и хорошенько прополощите, пусть снова станут белыми.
- Понял, капитан! - отсалютовал Джимми и скрылся из вида, а супруги продолжили путь.
- Давай возьмем лошадей в портовой конюшне - быстрей доберемся до дома, - предложил Тернер, кивая на вывеску неподалеку, откуда доносились запахи конского дерьма и свежей травы.
- Пожалуй, на лошади будет быстрее, - она не обратила внимания на паруса, лишь зацепилась за них взглядом и чуть нахмурилась, но после отвлеклась на Уилла.
Они прошли к конюшням, договорились с владельцем о двух лошадях. Суонн попросила обычное седло, без дамских причуд, поймав удивленный взгляд одного из конюхов. Через некоторое время им вывели вороного коня и гнедую лошадь. Элизабет с улыбкой огладила шею лошади, почесав за ухом, и ласково проведя ладонью по крупу. Животное в ответ же довольно фыркнуло и потянулось обнюхать будущего всадника.
- Всё-таки не зря я избавились от платья? - обернувшись к Тернеру, усмехнулась Суонн, вставила ногу в стремя и легко села в седло. Определенно, без платья верхом сидеть было куда удобней. Как и без неудобной луки.
- Здесь я с тобой соглашусь, - мужчина открыто улыбнулся, взлетая на спину вороного коня. Ему не было привычно передвигаться верхом, доводилось лишь в редкие встречи с женой и сыном, но оказалось, что давнее умение не забылось. Спина само собой выпрямилась, руки сразу легли к основанию шеи, откуда начинала расти грива, сапоги вошли в стремена, а колени слегка прижались к бокам так, будто за плечами Тернера остались долгие годы практики. Глядя на Элизабет, сразу можно понять, что в ней говорит аристократическая кровь, но откуда в бывшем кузнеце и сыне пирата взялось столь чуждое ему врожденное умение? Билл Тернер, услышав об этом в первый раз, только пожал плечами и пробурчал что-то про бабку Уилла со стороны матери, которая сидела на лошади так, словно в седле родилась.
Взяв поводья и расправив плечи, Элизабет прижала ноги к седлу - в такой посадке управление лошадью чувствовалось лучше, нежели в дамском седле. Взгляд женщины устремился в сторону, куда им нужно было ехать, а затем метнулся к мужу.
- Поедем вдоль побережья? Оттуда потом повернём в джунгли и выберемся к дому. Немного поменяем маршрут, - улыбнувшись, Элизабет подобрала лошадь, становясь рядом с конем Тернера, а затем, усмехнувшись, выслала гнедого вперёд. Шагом они проехали улочки Порт-Ройала, и женщина периодически поглядывала на мужчину, будто что-то отмечая в голове. А затем, с довольной улыбкой, выворачивая уже к длинному, но узкому пляжу, поинтересовалась:
- Так ты думаешь у тебя получилось благословить "Розу"? - не давая своей лошади торопиться и плавно работая поводом, Элизабет покосилась на мужа, а затем, словно что-то вспомнив, добавила: - Если всё получится, я, вероятно, должна уже дать присягу, - начала она будничным тоном. - Но ты же знаешь, что твоя жена - пират. И не просто пират, а королева, - лукаво глянув на Уилла, Элизабет прищурилась. - Вы поймаете заблудшую пиратскую душу, капитан Тернер? - с этими словами она резко выслала лошадь в галоп. Тот рванул моментально - посыл шенкеля был четким, и теперь Суонн стремительно скакала вперёд по берегу моря, чуть отдавая повод лошади, дабы скорость была действительно большая. Животное изредка встречалось с небольшими волнами, разбрызгивая воду вокруг под вечерние лучи солнца. И всё казалось вновь беззаботным.
Уилл только собирался ответить ей по поводу брига, как жена вдруг сорвалась с места и пустила лошадь по берегу, вынуждая дать шенкеля и вороному с негромким, но твердым "Хей!" Вздымая брызги, конь помчался вперед с явным намерением догнать "беглянку", отчего азарт передался и всаднику, что прищурился, точно хищный зверь, вставший на след добычи. Солнце, уже начавшее золотить пляж на пути в вечер, удлиняло тени, заставляя Тернера хмуриться от воспоминаний о днях, когда закат означал расставание. Нежелание испытывать что-либо подобное снова подстегнуло Уильяма, и тот послал коня, набирая скорость как можно стремительнее.
- Элизабет, стой! - крикнул он ей, его голос звучал слишком серьезно для того, чтобы счесть за уловку в данной игре.

- Кажется, мы скоро обнаружим еще один кусочек сердца, - с трудом, едва находя в себе силы говорить, попытался усмехнуться мужчина, но счел за благо перестать показывать все лучше, чем было на самом деле. Отпустив поводья, он просто обнял Элизабет, притянув к себе, закрыл глаза, слушал, как бьется жизнью ее тело, и просто молчал какое-то время, стараясь ни о чем не думать. В груди уже привычно жгло раскаленным прутом, он вздрагивал время от времени, чувствовал и видел, как вокруг качается мир, вдобавок голова закружилась так сильно, что пропало восприятие реальности.
В ней моментально полыхнула тревога на фоне вновь поднявшейся злости. Но злость не была сейчас уместна - она вовсе не поможет. Одной рукой Элизабет взяла повод и натянула, остановив коня, а после тут же обняла мужа, прижимаясь к нему так, будто он её спасение от чего-то ужасного. На деле же спасти его пыталась она. Она пыталась подарить ему частичку своей жизни, своего тепла, согревая, пытаясь влить в него жизнь, когда ему так плохо, старательно удерживая при этом Тернера в седле. Губы нашли его шею, оставили умоляющий, тёплый поцелуй, и Элизабет крепче обняла мужа, прошептав возле его уха:
- Она не отнимет все человеческое в тебе. Не отнимет. Ты Уилл Тернер - самый человечный, отважный и любящий муж. Я не позволю тебе. Не отдам.
- Ну, чтобы ты что-то не позволила мне, сначала тебе нужно заполучить мою душу, - он все-таки попробовал похрабриться, но вместо этого болезненно нахмурился. - Я все понять не могу... Ты же права, Элизабет. Если бы ей требовался лишь перевозчик, то ей достаточно было бы услышать от меня, что я и сам намерен продолжить выполнять ее же работу. Мы ведь нашли решение этой проблемы. Здесь... здесь что-то еще. Она будто зачем-то хочет, чтобы я перестал быть человеком... во всех смыслах. Она знает, что не сможет этого сделать, покуда на ее пути стоишь ты, - больной взгляд уставился на нее. - Но даже если с тобой что-то случится, она знает, что я океан и всю землю переверну, чтобы ты осталась со мной.
- Твоя душа и так моя, - и, может, она хотела сказать мягко, но голос звучал так жестоко и властно, что ей самой стало не по себе. Потому что на деле она боялась, что может потерять его. Что Калипсо отнимет, но она будет стоять за своё. До последней капли крови. - Мне всё равно, что она там задумала, Уилл. И как. Она хочет отнять тебя. И это давно известно. И пока я дышу, поверь мне, - она отстранилась так, чтобы видеть его глаза. - Ни одна богиня не отнимет тебя от меня. Я владелица твоего сердца. Другие не имеют право. По воле божьей, по воле проклятия - я дождалась тебя. А значит, ты мой. И если ей нужно, чтобы ты стал чудовищем, для начала она встретится со мной - я, знаешь ли, не в духе, когда покушаются на моё.
Похоже, что ей удалось все же немного приободрить мужа, потому что выглядела Элизабет очень воинственно - а воинственность очень шла королеве пиратов. Он был благодарен ей за то, что она находится рядом и разделяет его желание быть вместе - сил это не придавало, но все же становилось немного легче.
Вот только мотивы Калипсо им по-прежнему не понять.
- Скорей бы вышла луна, - с тоской вымолвил Уилл, поглядывая на сильнее вечеревшее небо, где кучерявились редкие облака.
- Сейчас не надейся на луну, Уилл. Нас дома ждёт сын, если ты помнишь, - ласково и мягко напомнила она, а затем, помедлив, вдруг перекинула ногу через шею лошади, теперь садясь так же, как и муж, и обернувшись к чему через плечо. - Попробуй чуть подвинуться. Доберёмся до дома. Постараемся, - из-за положения она теперь прижималась спиной к груди Тернера и даже так пыталась подарить ему своё тепло. Взяв в одну руку повод, а в другую ладонь мужа, она выслала лошадь в шаг, направляя далее по тропинке. - Всё будет в порядке. Не знаю, почему выбрала она именно тебя и так не хочет отпускать. Если это её женская натура... Она прогнила.
- В хорошеньком же виде я предстану перед сыном, - проворчал Уильям, борясь с настойчивым желанием привалиться к спине Элизабет, что с его точки зрения было недопустимым - не нужно ее отвлекать от дороги, она ведь и без того беспокоится. Обняв женщину за талию, оставив ладонь в ее руке, он вздохнул и сам не заметил, как через несколько минут закрыл глаза и привалился-таки к Элизабет, будто усталого путника сморил сон.
- Уилл? - несмотря на то, что ей не было особо тяжело, Элизабет почувствовала тревогу, потому что прекрасно и слишком болезненно запомнила тот момент, когда мужу впервые стало плохо. Она окинула взглядом деревья вокруг, пытаясь рассчитать, скоро осталось до дома. - Ты сможешь потерпеть ещё немного? Уилл? - рукой она крепче сжала его руку, соображая, как лучше поступить.
Он что-то невнятно пробурчал в ответ, повозился, падая на любимую женщину поудобнее, тем самым сообщая, что жив (хотя сразу с двумя проклятиями могло б быть иначе?). Спиной она могла чувствовать и чуть ли не слышать, как быстро и рвано его сердце перекачивает кровь по артериям и венам, как громко бьется и едва ли выдерживает бешеный ритм. Тернера действительно почему-то каждый раз, когда он обнаруживал себя согнувшимся в три погибели, неумолимо тянуло в сон, если короткое беспамятство вообще уместно считать сном. И почему-то только луна, являющая проклятую природу, снимала все последствия манипуляций Калипсо, кроме, пожалуй, самого главного: ведь он все же менялся, если верить Элизабет, в сторону нежелательную.
Добрались они до дома, соединенного с небольшим маяком, уже затемно. На последних ярдах ночное светило соизволило-таки показаться из-за облаков и деревьев, среди которых так ловко пряталось, и уронило бледные лучи на всадников, бредущих по пустынной дороге.

По ту сторону не было слышно никаких шагов, за досками царила глухая тишина. Но стоило дернуть дверь посильнее, как сверху на Элизабет рухнуло не много не мало ведро, полное воды, которая окатила женщину с головы до ног. Оказалось, что ведро было закреплено над верхним косяком и наклонялось при движении толстой нити, тянувшейся к ручке, которая цветом сливалась с самой дверью и оттого не бросалась в глаза.
Правда, ни холода или какого-либо дискомфорта, Элизабет не почувствовала, лишь многозначительно взглянула вверх. Так как свет луны не падал на ее лицо, она вскинула брови, поежилась и глубоко вдохнула.
- Стоит ли говорить тебе о том, что способ защиты ты выбрал наихудший? - громко проговорив эту фразу, Элизабет полностью вошла в тень крыльца, ожидая, когда сын спустится на шум. Заходить далее она тем не менее не стала - юный Тернер и правда мог придумать, что интересней, да толку только. Они не враги. А главный враг уже заполучил то, что желал.
На этот раз она услышала торопливые шаги, шум возни с дверью, которая затем распахнулась, и на пороге возник Генри с выражением чрезвычайной встревоженности на лице, которую красноречиво обозначала, помимо того, сжимаемая в руке сабля. Не то что бы оружие помогло защититься от морской богини - юноша и сам это понимал, когда спохватился и сунул саблю подальше куда-то в сторону.
- Мама? Вы вернулись! - замерев перед Элизабет, Генри порывисто ее обнял, но уже через четверть минуты принялся вертеть головой по сторонам. - А где отец? Он вместе с тобой?
Заслышав шаги по ту сторону двери, Элизабет оживилась, взволнованно глянула на дверь, чего-то опасаясь также, как, вероятно, и сын. Но стоило ребенку открыть дверь и появиться перед ее взором, как с сердца женщины будто упал тяжелый камень. Стало легче дышать. Даже теплее стало. Она также в ответ кинулась обнять его, прижимая к себе как можно крепче, не желая отпускать и благодарно прикрывая глаза, шумно выдыхая - с ним все в порядке. Ничего не случилось, и он в ее объятиях. Такой взрослый, но всегда сеющий в ее душе тревогу, если что-то шло не так.
- Да, он со мной, не волнуйся. Он сейчас придет, - кивнула Суонн, отстраняясь от сына так, чтобы взять его лицо в руки - он был выше Уилла, и приходилось хорошенько задирать голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Она не понимала, зачем это нужно, но чувствовала, что это было необходимо. Необходимо убедиться, что глаза ее сына теплые. Все те же, с шоколадным отливом. - Что Она сделала? - внезапно голосом, предназначенным явной угрозой к той, о ком спрашивала, поинтересовалась она, убирая руки на плечи юноши. - Она как-нибудь навредила тебе? Что здесь произошло?
- Она ничего мне не сделала, - отпустив мать и отстранившись от нее на шаг, ответил Генри на выдохе. - Но она забрала сундук с сердцем. Не знаю, откуда она узнала... Я должен был ее остановить.
На лице юноши было написано нешуточное облегчение, когда он понял, что оба родителя вернулись живы-здоровы - он переживал за них даже больше, чем за собственное "я", хотя приключения ему выпали те еще. Но неприятные новости еще не закончились, поэтому ради спокойствия Элизабет он старался обойтись без лишнего драматизирования.
- Может, войдете в дом? Вы же оба, наверное, устали. Почему вы вообще так внезапно сорвались с места, даже "Голландец" оставили?
- Ничего не сделала? - в глазах Элизабет отразилась боль, скрытая за строгостью в темных очах. - Ты вернулся совершенно недавно, Генри. Она забрала тебя из дома! Ты называешь это "ничего не сделала"? - волнение в голосе женщины было отчетливо слышно, хотя ноты злости читались слишком явно. Она оглянулась куда-то за плечо, ища взглядом Уилла и понимая, что он зайдет сам не раньше, чем сын отойдет от двери, чтобы не видеть его в облике мертвеца. Не лучшее зрелище для ребенка, который почти не знал своего отца, но мечтал спасти его от проклятья, а тут уже новое. - На то есть причины,  - более спокойно ответила Суонн, опуская взгляд. - Мы все обсудим. Правда. Уилл придет за нами следом, дождемся его внутри, хорошо? - она кивнула в сторону двери, подтолкнув сына внутрь дома, а сама обеспокоенно вновь оглянулась назад - еще немного и она сорвется за мужем.
- Скажи только: он в порядке? Отец? - отступив под крышу, спросил Генри, догадавшись, что мать торопится неспроста. - Может, лучше сходить за ним? - вырвалось у него, и юноша тут же прикусил язык: кажется, он беспокоится чересчур сильно - но трудно не предполагать самое худшее, когда знаешь, какие силы вовлечены. Впрочем, он ведь заметил, с какой тревогой оглядывается мать, что, в свою очередь, лишь усиливало панику в нем самом.
- Все хорошо. Я здесь, Генри, - Уилл шагнул через порог, дождавшись благоприятного момента, когда сын отвлечется и упустит из виду дверной проем, по ту сторону в метре от себя освещенный луной. Тернер крепко обнял сына, переглянулся с женой и прошел в глубь дома, в общую залу на первом этаже, где устало опустился на сиденье жесткого кресла.
- Мне она лично ничего не сделала, мама, я это имел в виду, - юноше было неловко, но он поспешил успокоить Элизабет.