оос
совместное решение: как избежать ссоры, шаг первый
Глухой удар, ещё один, прямо по вискам, но подобно молотом по наковальне. Наковальне, что была сродни колыбельной. Сердце её мужа бьётся в его груди. Колющее чувство весьма охладило горячую кровь в венах. Элизабет на секунду прикрыла глаза, проглатывая сказанное мужем так, будто её не задело и постаралась отвлечься на его шёпот, что ласкал слух, но словами... Словами вынуждал душу выворачиваться наизнанку.
Суонн помедлила немного, вместе с тем перемещая одну руку на грудную клетку мужчины в области сердца и замирая, отвлекалась от этого мира. Удивительно, но сейчас её внимание было приковано к тому, что так мощно качало кровь по венам Уилла, глухим эхом отдаваясь лёгкой вибрацией в ладонь. Для неё это было сродни чуду, ведь под её пальцами проходил шрам, что позволил забрать то сердце, что сейчас далеко в сундуке.
Элизабет закрыла глаза на мгновение, расслабившись в руках супруга, но следом чуть потянулась к нему на носочках, также шепча на ухо и сохраняя этот близкий и интимный разговор.
- Сомневаетесь во мне, Уильям Тернер? - голос звучит спокойно, даже ласково, а руки вдруг скользнули по телу мужчины, отвлекая и не давая отвлечься на эту фразу, словно она пыталась приручить дикого зверя. Пальцы то и дело задевали оголенную кожу под разрезом рубахи, рисуя незамысловатые узоры на загорелой коже и возвращались обратно на ткань. - Я доверяю тебе. Доверяю больше, чем себе, - она мягко, почти невесомо, провела губами короткую линию до скулы мужа, обжигая и её горячим дыханием. - Ты можешь не сомневаться в этом. Но ты должен готов быть к тому, что я не всегда могу быть согласна. Разве так не бывает, когда что-то не обсудишь заранее? - с этими словами она достигла его уголка губы своими и отстранилась так, чтобы поднять тёмные глаза в его - омуты дьявола. Дьявола с благородной душой. Парадокс. - Слышу, - наконец произносит она, вернув руку на его грудную клетку. - Больше никаких страхов?
- Остался один, - признал этот "дьявол", про себя сомневаясь, не сделает ли хуже, если вновь заведет тот же самый разговор, который уже не принес результата. Он сильно сомневался в том, что Элизабет согласится, но, возможно, новая попытка сейчас позволит избежать еще одной ссоры. - Прежде, чем ты начнешь снова протестовать, попытайся понять, почему я так настаиваю на том, чтобы Генри присоединился к нам. И до того, как ты начнешь возмущаться, - он намеренно повысил слегка голос, прерывая возможные возражения, пригвождая ее взглядом почти черных тревожных глаз, - подумай о том, чем заплатят люди на этом корабле, если мы вновь себя не удержим в руках.
- Мы ещё не знаем, как на них действует проклятие, - внезапно отчеканила Суонн, вмиг поменявшись в своём состоянии. Губы плотно сжались в полоску, и не потому, что Тернер вновь предложил то, к чему она не была готова, а потому, что принуждал её не начинать ссору и принять всё, как есть, что для Элизабет было слишком сложно.
Она чуть расслабилась через пару мгновений, глубоко, но тихо вдохнула воздуха, не сводя глаз с лица мужа, с его тёмных очей, словно не смея перечить и очень спокойно, тем же мягким голосом произнесла:
- Если Генри окажется в этом водороде, кто нас всех отсюда вытащит? - как можно нежнее произнесла она, не провоцируя ссору и старательно держа себя в руках. - Неужели ты позволишь сыну лишиться той жизни, какая у него есть? Не дать возможности почувствовать все прелести жизни? Я понимаю, почему ты хочешь это сделать, Уилл. Но как бы это не привело всех нас в тупик.
Раздражение на собственный страх нарастало, и чем больше, тем сильнее Тернер давил его, не давая прорваться наружу по той же самой причине: стоит одному сорваться, как другой подхватит - и в результате проклятие заберет еще что-нибудь в наказание. Этого допустить он не мог - ладно, если бы проклятие лежало только на нем, но страдать будут люди, которые добровольно пошли за своим капитаном, веря в него.
Он даже не позволил себе глубоко вдохнуть и выдохнуть.
- Я повторюсь, что это временно, Элизабет. Я бы никогда не пожелал такого ни Генри, ни тебе, ни отцу, ни любому члену команды, потому что это не жизнь, ты абсолютно права. Как только мы устраним угрозу нашей семье - я клянусь тебе в том, что последняя монета обагрится кровью и вернется в сундук на Исла дэ Муэрта. Если я не смогу - сможет сын. А если он будет защищен проклятием так же, как и мы, то его кровь снимет его со всех нас. Он сможет нас вытащить. Будучи с нами под проклятой магией, ему, как и нам, не придется опасаться, что одна мстительная богиня, а заодно крабообразный мертвец и охотник на пиратов с командой мертвецов смогут причинить ему вред. Элизабет, лучше потерпеть немного без сна, чем узнать, что кто-то добрался до нашего сына, ты же ведь понимаешь, - увлеченный пламенной речью мужчина не заметил, как крепче сжал жену за предплечья. Будто спохватившись, почти тут же разжал, взглянув извинившись. В голову пришла еще одна мысль, которую он немедля озвучил: - Чтобы не вышло, что мы решим за него, пусть он сам даст нам ответ. Пусть Генри выслушает наши доводы и решит сам.
Конечно, Уилл надеялся сперва поговорить с сыном и убедить его в своей правоте. Его угнетало, что из-за службы на "Голландце" он оказался лишен возможности вообще толком узнать Генри, понять, что тот за человек. Бесспорно, достойный, воспитанный и благородный душой, не лишенный семейного упрямства - но этого мало, слишком мало для его отца.
Она слушала его молча, почти не моргая, пытаясь всё принять настолько спокойно, насколько можно. Тело даже не ощутило сжатых рук мужа на её плечах. Лишь когда пальцы слишком сильно впились в её кожу, норовя оставить следы, Суонн слегка напряглась. Она понимала Уилла в его попытке защитить, тем не ,не могла перебороть то, что ей придётся увидеть и сколько это "временно" будет длиться. Генри рос у неё на глазах - копия отца. Частичка мужа, что всегда была рядом с ней. Она слишком хорошо помнила все его взросление, как из младенца он превратился во взрослого юношу, впитавшим в себя характеры обоих родителей. Младший Тернер всегда грел её душу тем, что он был рядом. Тем, что он живой. И тем, что у него жизнь будет куда лучше той, что вышла у родителей. Но Генри рвался в море так же, как и отец. Тянулся к этой стихии, будто это его второй дом.
- Дело не только во сне, Уилл, - сухо, но спокойно начала она, сохраняя спокойное состояние. - Дело в потере ощущений, потери вкуса и потери чувств, наверняка... - от этих слов у неё даже всё внутри сжалось, стоило ей подумать о том, что Генри, также, как и они, будет подвержен всему этому. - Он будет слушать нас вместе, - более твёрдо произнесла она, держа зрительный контакт с Тернером. - Выслушает тебя и меня, но примет решение сам, - и где-то в глубине души она боялась, что сын примет сторону Уилла, будучи таким же упрямцем, жаждущим каких-либо приключений и будучи лишенный отца всё своё детство. Вероятно, в этой борьбе за жизнь сына Элизабет проиграет, желая лучшего. - Неизвестно, сколько будет длиться борьба с богиней и мертвецами. Насколько затянется эта война, - голос стал тихим под напором накатавшего напряжения. Смириться с той участью, что выбрал для неё Тернер, для неё было весьма сложно, но ещё сложнее позволить мужу сказать об этом сыну, который вполне может принять положительное решение. - В попытке его обезопасить как бы не обречь его на мучения.
- Лучше уж пережить немного мучений, чем увидеть Генри мертвым, Элизабет, - очень тихо отозвался Уилл почти шепотом, и по голосу было слышко, какой муки стоило ему это вот так прямо произнести. - Не мы начали все это. Наш долг как родителей - уберечь Генри. А в безопасности он будет лишь с нами. Защищенный проклятьем. Вот что я хотел до тебя донести.
Любой ценой защитить близких, спасти семью - так он сказал. Звучало это безумно, но Элизабет знала мужа и знала всю их семью: Тернеры никогда не отступят.
- Ничего не чувствовать - это и быть мёртвым, Уилл, - отозвалась она с толикой боли в глазах за то, на что приходится идти. - Слепо верить в то, что это его спасёт, тоже нельзя, - она перевела дух, и объятия мужа вдруг стали подобно цепям, в которые она была закована. - Пусть он и будет под проклятием, но он не отправится с нами на Край Света, - в глазах отразилась явная решимость на подобные слова, и Суонн подчеркнула это более твёрдым тоном. - Вместе мы сильны, но только не перед богами. Пусть гнев смерти обрушится лучше на нас, если такое случится, но не заденет его.
- Проклятие - обратимо. Смерть - не всегда, да и препятствий больше, - уверенно гнул свое Тернер, но вовремя замолчал, услышав кое-что важное: Элизабет начала отступать. Теперь другой страх выплыл наружу, куда больший, чем неприятности из-за проклятого золота. - Без Генри и его знаний мы можем не найти Атлантиду, согласна? Найдем первый корабль, усилим "Голландец" и решим, что делать дальше. Значит, когда вернемся домой, расскажем все сыну, и пусть он говорит свое слово. Мы достигли согласия? - сочтя, что для первой, тем более добытой с таким трудом, победы достаточно, Уилл обнял жену куда мягче.
- Согласна, - кивнула она неожиданно твёрдо, отчасти чувствуя облегчение за то, что разговор так и не перешёл в спор, а то и ссору, хоть давление Уилла ощущалось слишком сильно, только вот сейчас Элизабет не протестовала ему, видимо, загнанная в тупик. - Но не согласна с тем, чтобы после он плыл с нами к убежищу Танатоса, - она чуть вздёрнула подбородок. - Проклятие или нет, я не смогу даже позволить находиться ему там, где такая опасность. После, конечно, мы можем встретиться, но во время этого "приема" ему лучше быть подальше.
- Это мы тоже обсудим, когда придет время. Возможно, сделаем так: пусть Генри останется на "Голландце" с командой, пока мы ищем убежище и его обитателя. Вернемся к ним, когда получим ответы, а затем - обратно в живые моря. Что скажешь? - судя по тону Тернера, он проявлял чудеса терпения и дипломатии, стремясь договориться с женой.
В то время как Уилл пытался договориться, в Элизабет вдруг вспыхнул явно протестующий огонёк, отразившийся в её глазах в свете каютных ламп и потухший в темноте тлеющей искоркой.
- В мёртвые воды он не пойдёт, - отрезала она весьма строго, а губы превратились в тонкую полоску. - Я не думаю, что Танатос не почувствует присутствие Генри и команды, как ещё тех наглецов, что остались ожидать самых наглых. Что ему стоит пробраться и к нему? - она вдруг напряглась в его объятиях так, будто готовилась к прыжку. - Уилл, не может быть всё просто. Мы не можем просто прийти к богу, задать вопросы и уйти, как ни в чём не бывало. Я не хочу подвергать Генри даже малейшему намёку на опасность. Если уж нас лишат бессмертия, то у него будут шансы, - она с трудом сохранила свой порыв в спокойствии. - Если, конечно, он примет твоё предложение в целом вообще быть проклятым.
Рано радовался, как оказалось. Про себя Тернер глубоко вдохнул и выдохнул, чтобы не сорваться в раздражение и не испортить все дело.
- Мы поплывем на поиски Атлантиды вместе, и когда найдем первый корабль, то пройдем половину пути до Края Света, - он очень старался говорить ровно и не выдать напряжение ни одним мускулом. - Предлагаешь дойти до ближайшего порта, посадить туда Генри с наказом плыть обратно к Карибам, надеясь, что по пути его не поймают ни Калипсо, ни Джонс, ни Салазар с мертвецами? Не понимаю, с чего ты вовсе решила, что Танатос потребует наше "бессмертие" - его нам дает ацтекское проклятие. Сила одних богов против силы другого, человек над этим не властен. И если на то уж пошло - что мешает ему, как ты говоришь, "пробраться" к Генри, пока он будет плыть домой? Для бога не проблема покинуть на время убежище. Не говоря уж о том, что ни ты, ни я, ни сын, ни любой человек с "Голландца" с Танатосом никаких дел не имел.
- Разве он будет в курсе, что Генри существует, чтобы достать его на пути домой? Что мешает ему тогда прямо сейчас это сделать? Или привести сына на блюдце к смерти будет лучшим? - голос оставался ровным, но искажал напряжение. Элизабет вдруг высвободилась из объятий супруга и сделала шаг назад, отчего-то резковато взглянув на Уилла, чувствуя легкое облегчение от того, что не чувствует давления - так её бунтарское пламя, кажется, могло разойтись больше, но она сохраняла спокойствие, расправим аккуратные плечи. - Я беспокоюсь за сына так же, как и ты. Мне сложно видеть то, что из ребёнка он превратился в юношу, но ещё сложнее знать и понимать, что помимо того, что он пережил, какой опасности подвергался рядом с.. - она прикусила язык так резко и быстро, насколько могла. Чуть растерявшись на секунду, не произнеся имя Воробья, она продолжила, выдавая в своей осанке и поведении губернаторскую дочь: - Он в любом случае в большей опасности с нами, разве нет? Если нас нагонит Салазар или вернётся Джонс, что, это будет безопаснее? Я уже сказала, Уилл, что я не против того, чтобы он плыл с нами, но я боюсь за него. Боюсь, что что-то пойдёт не так, и хочу спасти его от всех опасностей. Пока мы можем искать убежище, где гарантия того, что и там его никто не достанет, в мёртвых водах?
Чисто инстинктивно Тернер шагнул обратно к ней, но не стал стеснять свободу на этот раз, только дотронулся до темной прядки жены, болезненно хмурясь.
- Я тоже боюсь за Генри, Элизабет. Ради него однажды я нарушил правила и поплатился за это... - он запоздало осекся, поняв что проговаривается, но слово, как ни забавно звучит, отнюдь не воробей. Отступать уже поздно. - Да, я считаю, что рядом с нами он будет, напротив, в безопасности, потому что, случись что, мы будем рядом, чтобы помочь. Салазар - смертный, и вряд ли ему захочется рисковать второй жизнью, так что на него найдется управа. Что предпримет Джонс, я не знаю, но выйдет в тысячу раз хуже, если он доберется до сына, а нас рядом не будет. И им еще нужно догадаться доплыть до потусторонних морей, а Калипсо, мне думается, не рискнет сунуться на территорию чуждого божества. Так что в мертвых водах нам предстоит иметь дело с Танатосом - которому мы ничего не должны. Ему нет в нас интереса. Это главное. Мы всегда сможем выслушать, что он скажет, и, если сказанное нам не сгодится, просто вернемся домой.
- Разве визит к богам - это так просто? Ты же сам слышал, что он бог смерти, которому может не понравится то, что мы так легко от неё увильнули, - ей хотелось верить в то, что говорит муж, но давалось с трудом. Она испытывала недоверие ко всем божествам, и почему-то уверенность, что всё будет в порядке, была так мала, что поверить в сказанное было сложно. Она на мгновение замерла, стараясь не обращать внимания на прядку волос, которую коснулся Уилл, а следом, взглянув на него с какой-то внутренней тревогой и напряжением, спросила: - Что значит "нарушил правила", Уилл? Как ты поплатился?
