Это место кажется зависшим в воздухе, потерявшимся во времени. Нет ни календарных листов, ни стрелок часов, ни вида за окном. Лишь беспроглядная тьма, неровный хаотичный отсчет тяжелых капель с потолка и всеобъемлющее, гадкое, поражающее чувство беспомощности. Не сбежать, не вырваться. После каждой попытки, коих было немало, всё четче приходило осознание бессмысленности, пока оно же не превратилось в привычку. Мерзостную, отвергаемую упрямым и истерзанным сознанием до последнего, но… Дни Персиваля в заточении меняются, когда похититель навещает его. Он делает это регулярно, возвращаясь в разном расположении духа. Если он зол и терпел неудачи – скорее всего, визит обернется новой изощренной пыткой или попыткой в очередной раз «проникнуть под кожу», дорваться до подноготной души, влезть и раскрыть полностью. Ежели добр и ему кажется удачными стечения обстоятельств, порой Геллерт даже снисходит до временного освобождения и приносит еду, при этом усаживаясь напротив, ужиная, как он любит говорить, в компании. Минуя любезности он редко меняет личину Персиваля на собственную, предпочитая, по-видимому, насмехаться еще и так. Впрочем, если поначалу Грейвза подобное действительно выводило из себя, то теперь он научился практически не обращать на это внимание… ну, или же выдохся окончательно.
– Не вижу смысла, – когда темный маг задает вопрос, первой сложной задачей становится разомкнуть губы, скованные плотным кровяным пластом – результат очередного истязания пару дней назад. Воспаленные глаза приходится прищурить и даже побежденно отвернуться, подплывающая световая сфера причиняет практически невыносимую боль и остается лишь выбор: спрятать лицо в тени или же обозначиться вымученным стоном. Второе было бы куда более постыдным. – Ты всё равно не поймешь.
Уколоть спокойно, с достоинством. Вот, пожалуй, всё, что сейчас может мракоборец. Он часто предпочитает упрямо отмалчиваться, либо отвечать пространственно или укоризненно, наравне с мнимым спокойствием. Раздражать своего палача дело обычно рисковое, но и подчиняться он не станет даже под угрозой смерти. С каждым проведенным днем даже бесславная и болезненная кончина задевала всё меньше. Даже если плен когда-нибудь закончится, а Грейвз останется жив, на пост главы ему не вернуться. Серафина, может, поверит, но только не остальные члены многоуважаемого Совета. Совершив ошибку один раз, слишком велик риск ее повторения, главенство МАКУСА на это не согласится. Придется начать новую жизнь, искать иные пути восхождения или, может, отказаться от прежних идеологий вовсе. Способен ли он? Хватит ли сил?...
– Вероятно, ты перебарщиваешь. Либо слишком добр, либо жесток. Они могут заподозрить. И, в конце концов, раскрыть, – вдруг снова произносит Персиваль после затяжной паузы, неторопливо чеканя каждое слово, стараясь скрыть желание закашляться и облизать губы хотя бы до того состояния, когда они не будут противно слипаться вместе и давать щедрый железный привкус крови. Голос звучит на удивление ровно и громко, пусть слова царапают воспаленное горло. Удача. – Не опасаешься полного провала и обличения?

Отредактировано Percival Graves (2017-05-02 20:01:02)