crossroyale |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » crossroyale » внутрифандомные эпизоды » Рекламный ролик
- Рекламный ролик -
Участники:
Theron Shan & Cytharat & KalligВремя и место:
Начало IV месяца 36 ПБЯ, Дромунд-КаасСюжет:
Дарт Нокс собирается с помощью Терона Шана записать и транслировать по головиденью обращение ко всем желающим поселиться на Дромунд-Каасе. Ситарат, ожидавший возвращения своего лордасо световой скалкой, помогает им в этом.
Отредактировано Kallig (2017-01-16 20:59:24)
Возвращался на Дромунд-Каас Дарт Нокс как ни в чем не бывало. Собственное отсутствие, продлившееся почти две недели, его ничуть не смущало, как и спешный отъезд посреди ночи. Он знал — ничего страшного за прошедшие дни не случилось. В противном случае ему сообщили бы.
Разве что… Ситарат не позвонил ему, как Нокс просил в записке, оставленной в спальне. Только написал письмо. Всего пару слов. Будто и не было между ними ничего. Будто Нокс сделал что-то не так. Но что? Прежде дела насущные отвлекали от таких мыслей, но сейчас, глядя с орбиты на окутанный грозовыми облаками Дромунд-Каас, Нокс не мог не думать о том, кого там оставил. А еще — о том, что он, вообще-то, соскучился. Потому сообщение о своем прибытии Нокс послал не только в диспетчерскую — сейчас, когда о планете мало кто знал, чистая формальность — но и лично Ситарату. О том, что скучал и хочет увидеться. Даже вышел ради этого из кабины пилота и воспользовался наручным коммуникатором вместо встроенного в приборную панель. Своей привязанности Нокс все же стыдился и не хотел показывать ее посторонним — а Терон посторонним и был, даже теперь, когда Нокс перестал настаивать на его немедленном убийстве. Именно привязанности, чувств, делающих уязвимым, а не физической связи, мало что значащей.
И потому, поняв, чей силуэт видит через смотровое стекло далеко внизу, Дарт Нокс досадливо закусил губу. Он сам позвал Ситарата, сам хотел его видеть, а теперь жалел о том, что сделал. Жалел, что сейчас не шел ливень, который вынудил бы Ситарата остаться в форте, дождаться там, где они могли бы встретиться без ненужных свидетелей. А сейчас… сейчас Нокс не знал, как вести себя. Он не хотел быть равнодушным, но и демонстрировать свое истинное отношение — тоже. Искоса поглядывая на Терона, сидевшего рядом, в кресле первого пилота, Нокс гадал: поймет ли он? Или уже понял? Казалось, что внимание Терона полностью поглощено посадкой шаттла. Но не стоит забывать: даже сейчас, когда СИС не существует, он все равно республиканский шпион. И, не смотря на свою несуразность, не смотря на лицо дурачка с аграрного мира, должен уметь читать других безо всякой Силы. Подмечать мелочи, слабости.
Не выдать себя Нокс не мог. Он излишне резко поднялся с кресла, стоило лишь шаттлу приземлиться, и первые несколько шагов к еще не успевшему опуститься трапу сделал слишком быстро, едва ли не бегом. Потом взял себя в руки, но было уже слишком поздно.
И никакая спокойная поступь не могла исправить то, что, остановившись напротив Ситарата, Нокс замер в растерянности. Он не знал, что сказать, что сделать.
Оставалось надеяться, что Терон до сих пор занят шаттлом и не успеет увидеть эту неловкую сцену.
Проснувшись однажды в одиночестве, Ситарат был слегка расстроен, но не то, чтобы удивлен. Отсутствие обязательств лишало его права на какие-либо притязания, а потому, получив на утро сообщение от своего Лорда, которого он еще несколько часов назад обнимал, засыпая, Ситарат только глубоко вздохнул, встал, оделся и приступил к своим обязанностям.
В отсутствие Дарта Нокса теперь главным на Дромунд-Каасе считался он.
Две недели прошли по плану, как по заданному заранее алгоритму. Никаких форс-мажоров, никаких отступлений от расписания. Обитатели базы исправно работали, дроиды расчищали окрестные леса, готовясь расширить внутреннюю территорию и отнести чуть дальше стену — непреодолимую границу между крошечным островком цивилизации и хищной дикой природой. Выйдя на приземистую смотровую вышку, на горизонте во влажном душном мареве с трудом можно было различить рваные остовы исполинских зданий — все, что осталось от Каас-Сити.
Ситарат скучал, но уживаться с этим ненавязчивым тоскливым чувством ему было легко и привычно. Разве что вечерами в полном одиночестве он порою откладывал датапад — изучить три с лишним тысячи лет прошедшей истории было задачей не из легких — и подолгу лежал, вытянувшись на узком диване и подложив руки под голову, раз за разом обдумывая обрывки разговоров и отдельные моменты их с Ноксом близости. Короткие косые взгляды и легкие прикосновения к затянутым в перчатки кистям рук, жадные поцелуи, когда они вдруг оказывались наедине в редких коридорах и помещениях без камер…
Ситарат не позвонил, поскольку не считал нужным. Куда бы Нокс не сорвался ночью, дело было определенно важным, а значит, звонок мог отвлечь его или застать в дурном расположении духа. Ситарат не хотел ни того, ни того, а потому обошелся максимально нейтральным и коротким сообщением, да и то потом успел пожалеть об этом, полагая, что должен был удовлетвориться тем посланием, что Нокс перед уходом ему оставил.
Новое личное сообщение застало Ситарата за тем, что отдаленно можно было бы назвать логистикой. В их положении оптимизация расходов играла ключевую роль, а Ситарату подобные вещи всегда удавались неплохо. По крайней мере, лучше, чем большинству вызволенных Ноксом с Белсависа ситхов, излюбленным занятием которых всегда было шинкование джедаев в капусту и пробивание лбом стен.
Лоб у Ситара, увы, был не такой крепкий, но зато скрывал под собой незаурядный ум.
Возвращению своего Лорда он был, бесспорно, рад, но некоторым причудливым образом радость его омрачалась легкой, почти неуловимой обидой. Без труда поймав себя на неподобающих мыслях, Ситарат небрежно передернул плечами, поправил светлую, подшитую по фигуре мантию и вышел на посадочную площадку — встречать.
Он не должен был испытывать ничего подобного.
Безымянная «Лямбда» плавно опустилась на площадку, с гулким ревом врывшись в сырое воздушное пространство. Поднятый ей ветер растрепал мантию и тщательно уложенные волосы, и едва только заглохли двигатели, как Ситарат парой умелых ненавязчивых движений вернул все, как было, и привычно сложил руки на груди, выпрямляя спину. Именно так он всегда встречал не только Дарта Нокса, но и его — несомненно почтенных — гостей.
— С возвращением на Дромунд-Каас, мой Лорд, — Ситарат сдержанно улыбнулся и отвесил Ноксу глубокий поклон. — Я подготовил подробные отчеты обо всем, что происходило здесь в ваше отсутствие.
Забыв обо всех предостережениях, что только что дал сам себе, Нокс вскинул руки, собираясь обнять Ситарата. Он действительно соскучился. Настолько, что в голове мелькнули образы, которым не суждено сбыться — как оба они падают в траву и срывают друг с друга одежду. Нет, секс на природе не для Дромунд-Кааса.
Но не дошло даже до объятий. Не потому, что Нокс вспомнил об оставшемся где-то за спиной Тероне. Просто что-то было не так. Слишком уж отстраненно-равнодушно держался Ситарат. Даже улыбка, тронувшая его пухлые губы, не грела, казалась слишком формальной. С тем же выражением лица, тем же тоном, теми же словами он мог приветствовать любого другого ситха выше себя по иерархии. Нокс уже не в первый раз задавался вопросом: не окажись он в Темном Совете, заметил бы его Ситарат? Просто одного из многих ситхов, не получивших даже титула Дарта? Или хуже того — раба, чью чувствительность к Силе так и не заметил никто? И… не разрушит ли все однажды понимание, что не осталось старой иерархии, нет у Дарта Нокса никакой власти сверх той, что другие добровольно давали ему по старой памяти или в обмен на знания?
Думать так было горько, и тонкий, едва уловимый привкус горечи чужих эмоций — тех, что испытывал Ситарат — лишь усиливала мерзкий вкус, оседавший на корне языка. Улыбка медленно исчезла с лица Дарта Нокса, сменившись недоумением, приправленным щепоткой страха. Он боялся не опасности для себя — причинить ему вред Ситарат не смог бы, даже если бы захотел — а того, что между ними все изменилось так быстро. Искривилась до этого почти ровная осанка Нокса, пытавшегося хоть чуток покрасоваться перед любовником. Он опустил голову и плечи, отвел взгляд.
– Хорошо, – тихо ответил он, кивнув, и нервно облизнулся, решая: сказать или нет? Ведь разумом понимал, что Ситарат поступает правильно. Сейчас не время для чувств. Они не одни.
И все же, эмоции возобладали. Вскинув голову, Нокс заглянул в глаза Ситарата — из-за скудного света Дромунд-Кааса они казались темно-золотыми, а не лимонно-желтыми как обычно — и произнес:
– Мне не хватало тебя.
Из всего, что он хотел сказать, эти четыре слова были самыми безобидными, но и реакции на них будет достаточно, чтобы все понять.
Жест, который невозможно было истолковать неверно, заставил Ситарата чуть ли не отшатнуться, мгновение бегая взглядом по посадочной площадке и многочисленным выходящим на нее окнам. Их могли видеть десятки рабочих и ситхов, что, по его мнению, делало любые сантименты совершенно недопустимыми.
Вопреки ожиданиям, Нокс в ответ съежился, как надувная игрушка, из которой выпустили весь воздух, и стал неуловимо напоминать акк-пса, только что получившего по хребтине палкой. И до того это зрелище казалось мучительно неуместным в сложившихся обстоятельствах, что у Ситарата болезненно защемило под ребрами.
Не так должен был могущественный Темный Лорд возвращаться в свои владения, к своему самому верному и преданному слуге.
― Как и мне вас, ― в голосе Ситарата сквозила едва уловимая растерянность. И, конечно, он не должен был намекать, но все-таки не смог удержаться. ― Ваш отъезд показался мне слишком… внезапным. И длительным. Но мы с вами можем обсудить это позже, ― выразительно приподняв жесткие бровные наросты, Ситарат испытующе взглянул куда-то поверх плеча Нокса ― на опущенный трап «Лямбды», которую никто пока не торопился отправлять в ангар. ― Я ведь не ошибусь, если предположу, что на сей раз вы прибыли не один?
И, кто бы там ни прибыл, его тоже совершенно не касалась личная жизнь нового правителя Дромунд-Кааса.
Теперь лицо Нокса сморщилось, будто он съел лимон. Ситарат был прав во всем, но его рациональные суждения походили на ведро ледяной воды. Оно, конечно, отрезвляет, вот только ходить потом мокрым и продрогшим, чувствуя, как вдоль позвоночника стекают ледяные капли — то еще удовольствие. Нокс передернул плечами, будто бы и в самом деле отряхивался от воды.
– Да, действительно, – согласился Нокс, даже не попытавшись подавить разочарованный вздох.
Он не хотел слышать этих напоминаний, не хотел думать, что за ними скрывается что-то помимо привычки мыслить холодно и отстраненно, почти как тактический дроид. Но он слышал. И кроме слов, идущих от разума, уловил и упрек. Грусть сменилась злостью. Нокс ведь оставил записку, где просил позвонить! Хотел все объяснить.
Ситарат сам не вышел на связь. Это он во всем виноват. Он должен был позвонить!
Ладони сжались в кулаки, когти впились в кожу, не пронзая ее, но причиняя легкую, едва заметную боль. Всего мгновение — и Нокс взял себя в руки. Выпрямился, как подобает ситуации. Как выступал он на собраниях Темного совета, как принимал присягу от Сферы Древнего Знания.
Тоже сделал вид, что ничего не случилось. Притворяться Дарт Нокс умел хорошо. Другое дело, что с Ситаратом ему хотелось быть искренним, наплевав на мнение окружающих. Если бы только мнение… это вопрос безопасности для них обоих. В прежней Империи враги Дарта Нокса могли шантажировать жизнями тех, кто ему дорог. Да что там могли - пытались. Ни одно покушение не удалось: Ашара слишком хорошо сражалась, а дети не покидали дом без надлежащего сопровождения.
Повторится ли такая история сейчас? Вполне возможно. Разве что о детях больше беспокоиться не придется - их не предвидится.
– Я буду ждать этого разговора. С нетерпением.
Вообще того момента, когда они останутся наедине.
Терон не был дураком, и прекрасно понимал, что Дарт Нокс его компанию терпит, преследуя собственные корыстные интересы. «Неужели среди твоих замороженных подчинённых не нашлось ни одного небестолкового взломщика?» — хотелось ехидно спросить у него, но, опасаясь получить молнией в лицо, Терон проглатывал колкость каждый раз, когда она просилась в разговор. И хотя это пока мало походило на взаимовыгодное сотрудничество, Шан надеялся, что оказанная Ноксу услуга сейчас принесёт пользу в будущем. Впрочем, отказывать ситху в помощи не было никаких причин, и, оставив исцелённого Нарракса на попечение Войда и Тироса, Терон отправился на Дромунд Каас.
Этот мир запомнился ему совершенно другим. Когда корабль закладывал вираж, прежде чем зайти на посадку, Терону удалось оценить масштабы предстоящих работ по восстановлению. Без добровольцев, ресурсов и вложения денежных средств это могло занять годы, если не десятилетия. Жаль, что построить приличный оборудованный космопорт тут ещё не успели, и из-за этого пришлось приземляться на одну из площадок за территорией форта.
Когда Нокс вышел из кабины, Терон и ухом не повёл, занявшись получением разрешения на посадку. Но об их прибытии в диспетчерской уже знали: даже не пришлось ждать, пока маяк покажет зелёный сигнал. «Всегда бы так», — подумал Терон, включил маневровые двигатели и сложил крылья «Лямбды» перед снижением.
Мягко опустившись на две посадочные «ноги», корабль спружинил и выпустил трап из передней части. Нокс дожидаться Терона не стал — выбежал на улицу, где, судя по всему, его должны были встретить. Не обратить внимания на то, как он выглядывает кого-то внизу, было просто невозможно.
Терон выбрался следом спустя пару минут, пропустил подбежавшего техника и направился к стоящим на краю площадки ситхам. Стараясь выглядеть как можно более непринуждённо, он скосил взгляд на Нокса, а потом посмотрел на чистокровку.
— Терон Шан, оперативник Стратегической Информационной Службы Республики, — Терон усмехнулся, не зная, стоит ли протягивать ему руку для пожатия, и поэтому просто коротко кивнул в качестве приветствия.
«А вы, стало быть, тот самый Лорд Ситарат», — добавил он про себя.
Войд рассказал, как познакомился с ближайшим помощником Нокса в кантине после того, как они привезли на Дромунд Каас Аркуса, но Терон тогда так и не повстречался с ним лично. Не сталкивался он с ним и на Макебе, где они с Балкаром долгое время вели наблюдение за ключевыми объектами хаттов и ещё некоторое время следили за передвижениями имперцев после того, как на планете начала работать ударная команда Республики.
Каким же он все-таки был эмоциональным, этот экзотический Темный Лорд. Все, что Дарт Нокс о нем подумал, Ситарат без лишних ухищрений прочитал во взгляде его пронзительных желто-рыжих глаз; все, что почувствовал, без особого труда ощутил в Силе. Горечь, досада, обида, злость ― вспыхнули в его груди голодным пламенем, что с таким успехом расчищало ему путь в прошлом.
Но теперь Нокс столкнулся с проблемой, которую не решить удушением или молниями. Волна явственной угрозы, с ног до головы окатившая Ситарата, не вызвала ни страха, ни уважения. Напротив, Ситарат улыбался. Метания Нокса веселили… и, чего греха таить, раззадоривали его, ненароком вновь переводя часть мыслей в горизонтальную плоскость.
Он тоже хотел бы объяснить. Но, в отличие от Нокса, более приземленным и приятным способом.
И непременно «объяснит», когда они закончат с делами.
― Аналогично, мой Лорд.
А пока пусть кичится своей напускной отстраненностью ― так лучше, чем показывать слабость при посторонних. Лучше, чем суетиться, нервничать, вздрагивать, вновь сутулясь по закостенелой привычке. Ситарат хотел, чтобы окружающие уважали и боялись Нокса, чтобы у них не оставалось пространства для того, чтобы оспаривать его иллюзорную власть и вполне себе реальное могущество.
Это стоило того, чтобы на пару часов угодить в немилость.
Завидев, наконец, показавшегося из чрева корабля гостя, Ситарат улыбнулся снова ― сдержанно и приветливо, как улыбаются старым, но не особо близким друзьям ― и поклонился ему, отдавая дань былым заслугам республиканца. Во времена буйства Ревана этот Терон играл куда более важную роль, нежели Ситарат и прочие подчиненные Дарта Нокса – расходный материал и бессловесные исполнители его воли. Терон же был одним из организаторов кампании, его мнение, как и мнение хорошо известной Ситарату Ланы Бенико, высоко ценилось тогда и ситхами, и джедаями, и военными. Во многом благодаря ему они, в конце концов, преуспели.
Так уж вышло, что в новой истории заслуги Терона были куда сомнительнее (забавно, что у Ситарата сложилось ровно наоборот). После знаменательной беседы с Войдхаундом Ситарат расспросил Нокса о капсулах и услышал в ответ крайне занимательную историю про предательство, космический корабль-лабораторию, клонов и операцию по спасению, достойную популярных голо-блокбастеров.
Программа-подчинения, заложенная в глаз. Ситарат высоко оценил воображение «клоноделов», пусть и не мог одобрить их издевательств над Дартом Ноксом. Тот уже успел показать ему шрамы, полученные на борту «Щедрого», ныне почившего в безжизненной бездне космоса.
― Агент Шан. Лорд Ситарат, заместитель и правая рука Дарта Нокса, ― он легонько кивнул на оного. ― Нам доводилось мельком видеться на луне Явина, но не удивительно, что вы не помните. Моя должность тогда была куда скромнее. Искренне рад знакомству со столь незаурядной личностью.
Зря все-таки Дарт Нокс так опасался, что Терон сможет подойти незамеченным. О том, что из шаттла вышел человек, Ноксу немедленно сообщило природное чутье, а остальное уже достроил мозг на основании известной информации. Никого, кроме Терона, в шаттле быть и не могло.
Правая рука. Сочетание должностной, выбранной Ситаратом для представления, их нынешних отношений и вынужденного воздержания на протяжении пары недель породило в мозгу Нокса шутку, воистину достойную подростка, вступившего в пубертатный период. Не так-то просто было не рассмеяться и даже не разулыбаться от осознания того, какая насыщенная сексуальная жизнь у него была с рукой. Со своей собственной рукой. Притом только правой. Странно, а ему казалось, что участвовало куда больше частей тела.
Если бы не Терон, Нокс бы не стал сдерживаться. Даже поделился бы своей смешной мыслью с Ситаратом. Даже сейчас пришлось кашлянуть, выплевывая щекочущую горло смешинку.
– Я посчитал, что пришла пора пускать на Дромунд-Каас не только по личным приглашениям, – пояснил Дарт Нокс Ситарату. Решение это он принял спонтанно когда покидал Восс, и никого кроме Терона в свои планы посвятить не успел. – Терон поможет мне создать и запустить в вещание видеообращение к жителям Галактики, в котором я сообщу им о Дромунд-Каасе.
И тон, и выбор слов, и официозность предложений сейчас были как для публичных выступлений. Будто бы Нокс уже репетировал перед предстоящей записью. Или ему самому так казалось. В такой упрощенной и краткой форме план звучал утопически-наивно. Но если добавить фактов и назвать вещи своими именами...
Среди ситхов встречалось крайне мало тех, кто, узнав, что Терон республиканец, не стремился сразу размазать его о ближайшую стену или проткнуть световым мечом. А потому представляться чистокровке агентом разведки казалось ему странным. Но так было проще всего.
Кто бы вообще мог подумать, что Терон вновь будет сотрудничать с ситхами? Причина лежала на поверхности: он до сих пор не мог привыкнуть к тому, что ни Республики, ни Империи в том виде, какими он помнил их, больше не существует, а Галактический Альянс хоть и имеет с его родиной много общего, — совершенно чужое и негостеприимное место. Так что Терон предпочитал держаться «своих»: Войда, Нарракса, Гнева с Джиной и, как это ни странно, Дарта Нокса.
— Моя слава бежит впереди меня, — ответил Терон, разглядывая Ситарата чуть более внимательно, чем следовало бы.
Любопытно, что этот ситх ещё знает. С ним точно стоит пообщаться поближе, хотя бы потому, что он — доверенное лицо Нокса, а тот не стал бы поручать управление планетой кому попало.
— Создать и запустить — слишком громко сказано, — хмыкнул Терон, когда Нокс закончил пояснять цель визита бывшего агента на Дромунд Каас. — Нам нужно оборудование, место, текст… — он вдруг запнулся и едва заметно нахмурился.
На словах всё выглядело просто и понятно: записать обращение, транслировать его на всю Галактику и ждать, пока в этот вновь открытый мир не повалят толпы желающих. Вот только одна маленькая деталь омрачала этот гениальный план: у Нокса не было оборудования, способного распространять сигнал в пределах хотя бы небольшого сектора Галактики, и вся затея лишалась смысла. Однако как решить проблему, Терон уже придумал, так что дело было за малым: реализовать на практике.
— Чего тут стоять, давайте лучше обсудим всё в более подходящем месте, — добавил он после секундной заминки и глянул на Нокса. Раз он здесь главный, пусть и отдаёт распоряжения.
Совместно с Ситаратом
Секундные хиханьки не укрылись от внимания Ситарата, но даже обернувшись через плечо с легким недоумением во взгляде, он (представившийся без задней мысли, поскольку более официально его титул пока определен не был) не смог понять, что так рассмешило Дарта Нокса. А потому прежде, чем отступить за спину своего Лорда и занять положенную ему второстепенную роль в происходящем, Ситарат задумчиво изрек, лишний раз кивая республиканцу:
– Странные нынче времена.
В представлении Дарта Нокса все проблемы, названные Шаном, были лишь временным затруднением. Оборудование? Они и так достали многое. Что-то получится восстановить и дособрать из деталей, найденных здесь, что-то — купить или найти в других местах. Текст? Ноксу и раньше доводилось выступать перед публикой. В своих силах он не сомневался. Место?
– Я бы не сказал, что места у нас мало, – Нокс улыбнулся, осматриваясь по сторонам. Да, большая часть Дромунд-Кааса была дикими и труднопроходимыми джунглями, но снимать необходимо именно их. Обещать комфортную и беззаботную жизнь, как у постояльцев лучших гостиниц Галактики — плохой ход. Эта ложь проявит себя в первые же мгновения после приземления первого же шаттла. Так что придется быть честными.
Но в одном Шан был прав на все сто: задерживаться здесь не имеет смысла. Вот и кратковременная хорошая погода подошла к концу: небо затянуло тучами. Первые, пока еще редкие капли дождя намекали, что оставаться на площадке не стоит.
– Идем.
Нокс резко развернулся. Ему нравилось думать, что выглядело это эффектно: достаточно, чтобы пренебречь неприятными ощущениями, когда лекку от движения подпрыгнули и с размаху ударились о плечи. Спроси он мнения Ситарата, и тот сперва подавил бы приступ смеха, а затем честно ответил бы, что вздувшаяся на мгновение, как у поп-дивы, «юбка» ситхской мантии – это скорее забавно, нежели зрелищно. Тем более что под мантией Нокс не носил штанов, предпочитая высокие сапоги и ножные обмотки – дань то ли национальному костюму, то ли моде древнего Коррибана.
При ближайшем рассмотрении форт – будущий дом для тех, кто купится на возможность стать первопроходимцами на одичавшей планете – представлял собой типичную военную постройку. Даже сейчас, когда все маркировки были закрашены или стерты. И дело даже не в окружившей его глухой стене в несколько метров высотой с пущенным поверху голографическим барьеров. Даже в планировке коридоров чувствовалось что-то этакое – практичное, функциональное, строгое – а грохот ног по металлическим пластинам пола напоминал о марширующих солдатах.
Помещение, в которое привел всех Нокс, явно представляло собой бывший командный пункт. Даже оборудование здесь, в отличие от многих комнат, демонтировано не было. Стоило Ноксу лишь нажать кнопку, как на голопроекторе в центре стола появилась проекция Дромунд-Кааса.
Толкать речи и заливать так, чтобы все в них уверовали, Ноксу удавалось с лёгкостью. Терон даже сам повёлся, когда на Манаане ситх пытался прикинуться учёным, интересующимся давно ушедшей эпохой. А значит, и завлечение на Дромунд Каас людей для него будет не такой уж и трудной задачей. Опишет перспективы, пообещает земли, приукрасит и утаит правду, где надо. Прекрасный план. Терон и правда оценил задумку по достоинству.
И всё-таки, несмотря на всю свою злобность и влияние тёмной стороны, Нокс делал правое дело: если в его планах дать дом множеству беженцев, то Терон охотно окажет ему содействие. Пусть и в такой мелочи.
Зал, в котором предстояло снимать ролик, оказался не то чтобы большим, но места хватало с лихвой. В подобном их с Ланой когда-то запер министр Лорман в первый визит Альянса на Дромунд Каас. Сейчас же помещение восстановили почти в точности с тем, каким запомнил его Терон, разве что без эмблем и тревожного красного света повсюду. Хотя и без этого оно выглядело очень… по-имперски.
— Будешь репетировать?
Терон привалился боком к первому попавшемуся терминалу и сложил руки на груди. Нокс, должно быть, не готовился к съемкам заранее: голокамеры нигде не было видно, а потому зрителями пока предстояло стать самому Терону и Лорду Ситарату.
— Хотя… — немного погодя протянул он, кинув на чистокровку вопросительный взгляд. — Я бы, если честно, не отказался поспать, поесть и посетить меддроида.
После всех приключений на Воссе Терон чувствовал себя вымотанным, и пускай Нарракс залечил раны и срастил сломанные кости, фантомные боли беспокоили не хуже настоящих — нейроингибитор имплантата не мог заглушить их.
Отредактировано Theron Shan (2017-01-29 20:32:18)
На том, чтобы приступать к записи прямо сейчас, Дарт Нокс и не настаивал. Прежде он хотел выбрать подходящие места, подготовиться. Даже просто переодеться во что-то более подобающее ситуации. Привычные и любимые лохмотья мало подходили для того, чтобы предстать в них перед галактическим сообществом, и вовсе не потому, что Дарт Нокс боялся попасть под критику какого-нибудь «Корусантского стилиста».
Вместе с тем желание Шана уйти вызвало глухое раздражение. Нет, не так. Не само желание — то, что решения Терона менялись быстрее, чем отношение Ашары к Ноксу в первые годы их знакомства. Это беспокоило, вызывало недоверие. Еще совсем недавно Дарт Нокс не хотел иметь никаких дел с Шаном, но после событий на Белсависе передумал на этот счет. Быть может, напрасно?
Недовольство Нокс не скрывал: оно читалось в поджатых губах и нахмуренных бровях. Но отказывать Терону в его просьбе он тоже не стал. Нокс набрал на терминале короткую команду и скоро дверь открылась. За ней стоял хлипкий дроид — записи утверждали, что это боевая модель, хотя поверить было сложно — такой от щелбана сломается. С той войны, в которой они использовались, прошло уже лет шестьдесят. Сражались в ней клоны, старевшие быстрее обычных людей, и джедаи, которых вырезали в самом конце войны. Так что Нокс не опасался, что у поселенцев дроиды вызовут неприятные ассоциации — тех, кто сражался против них, не осталось, те, кто видел те бои, уже глубокие старики.
– Он проводит тебя, – Нокс кивнул на дроида, после чего обратился уже к нему. – Отведи гостя в медотсек.
Дроид по-военному козырнул:
– Понял-понял.
Скрестив руки на груди, Нокс наблюдал, как они уходят, и лишь когда дверь закрылась, обернулся к Ситарату. Да, он хотел остаться наедине с любовником, но теперь, когда это случилось, был растерян. Нокс испытывал прямо противоположные желания: обнять Ситарата, наконец-то прижаться к нему, и наорать, устроить скандал из-за слишком холодной встречи. Нокс был обижен. И он же соскучился.
Какое-то время он стоял, не в силах сделать выбор, а потом порывисто обнял Ситарата.
– Мне тебя так не хватало… а ты? Ты скучал по мне? – требовательно, с нотками зарождающейся истерики в голосе, шептал Нокс ему на ухо. Для того, чтобы дотянуться, скомпенсировав разницу в росте, пришлось встать на носки.
Не то чтобы у Ситарата был какой-либо опыт сценаристской, режиссерской, операторской или актерской работ, но он хорошо помнил, как выглядели рекламные ролики в его время, и знал, насколько мало с тех пор изменились основные принципы (трудно было избежать рекламы, целыми днями беспорядочно исследуя голонет). По его мнению, помещение вполне подходило для съемок пары вступительных сцен ― крупная проекция Дромунд-Кааса обещала стать отличной декорацией. Затем Ситарат предложил бы перенести съемки в коридоры форта, во внутренний двор, особое внимание уделив внешней стене и надежной системе охраны, и, наконец, наружу. По мере того, как он думал об этом, его посещали все новые и новые идеи: расставить скрытые камеры и заснять несколько суток, чтобы обогатить ролик редкими кадрами с местными хищниками в естественной среде обитания, пролететь над лесом и руинами древних гробниц и храмов, и, наконец, совершить вылазку в Каас-Сити, на развалинах которого уже не первый месяц сутками трудились неусыпные дроиды.
Успевший с головой окунуться в процесс подготовки (а точнее, планирования), Ситарат немного опешил, когда этот Терон внезапно вспомнил про такие простые приземленные вещи, как еда и сон. Опешил и, пожалуй, устыдился. Нокс ведь привез его для того, чтобы он помог организовать трансляцию? Но у них еще не было ровным счетом никакого видео- и аудиоматериала, на сбор и монтаж которого могли уйти дни, если не недели.
― О, ― Ситарат, впрочем, по привычке быстро взял себя в руки. ― Да, конечно.
Он прекрасно видел, что на лице у Нокса крупными буквами написано совсем другое, но никак не мог позволить «правительству Дромунд-Кааса» в их лице пренебречь элементарным гостеприимством.
Когда Терон вместе с дроидом скрылся за еще недавно выкрашенной в уютный светло-серый цвет дверью, проблемы общественно-административного порядка мгновенно отошли на второй план, уступив место большой, личной и болезненно-актуальной. От взгляда Нокса Ситарат невольно напрягся ― поди пойми, чего этот тогрута хотел больше: поцеловать или откусить язык. В его огненно-рыжих глазах подобно стае диких тук’ата боролось слишком много противоречивых эмоций, чтобы Ситарат мог предсказать наверняка, чем эта борьба закончится.
Что, в общем-то, не делало Нокса менее сексуальным и привлекательным. Даже наоборот: в нем, не находя выхода, клубилась энергия, и Ситарат был бы, мягко говоря, не прочь направить ее в приятное для обоих русло.
Неожиданные объятья Ситарат поначалу принял, как столб ― чуть отклонившись назад и нелепо разведя руки. Горячий прерывистый шепот щекотал ухо, и на мгновение Ситарата посетила мысль, что ответить отрицательно он не сможет, даже если захочет. Что Нокс попросту не простит еще одного отказа.
Благо, Ситарату и не хотелось ему отказывать.
― Конечно, я скучал, ― примирительно отозвался он, обнимая Нокса в ответ и поглаживая ладонью по выгнутой пояснице. ― Скучал и делал все, чтобы, вернувшись, вы не были разочарованы.
Забавно, но в последнем он, похоже, не преуспел, иначе сердце Нокса сейчас не колотилось бы так тревожно, а когти не цеплялись бы за одежду, как пальцы утопающего ― за соломинку. Но зато маленький форт посреди густых тропических джунглей ни в чем не нуждался и потихоньку наращивал потенциал для расширения территории.
Служба всегда удавалась Ситарату лучше, чем мало-мальски серьезные отношения.
Нокс даже растерялся: мысли его были заняты отнюдь не Дромунд-Каасом, а чистокровкой, к которому он сейчас жался — и от которого тут же отстранился, чтобы удивленно уставиться в желтые глаза, будто надеясь прочитать там ответ. Когда же до Нокса, наконец, дошло, о чем говорил Ситарат, он надул губы.
– Как ты можешь сейчас думать о делах?
И Нокс приложил все усилия, чтобы ни о чем постороннем Ситарат думать больше не мог: целовал пухлые губы, ласково покусывал за жесткие отростки на подбородке, терся, торопливо расстегивал мантию Ситарата, забирался руками ему под одежду. Как же он скучал по всему этому. По ребристой шее, к которой можно прижаться губами, сжать клыки на горле, не боясь навредить. По едва уловимому запаху кожи.
Уже сейчас Нокс был возбужден. Просто от близости к Ситарату, ощущаемой еще острее из-за противоречивых эмоций, до сих пор не утихших. Еще недавно несколько недель воздержания не казались Ноксу чем-то серьезным, за своими заботами он едва замечал подобные мелочи. Теперь же желание затмевало все. Как им лучше это сделать? Где? Вот и все проблемы, что занимали сейчас Нокса.
Ну что?.. Что опять он сказал не так?.. Ситарат из кожи вон лез, чтобы не снижать планку, чтобы личная жизнь не мешалась работе, а назначенный план регулярно перевыполнялся ― и раз за раз получал в свой адрес этот обиженно-недоуменный взгляд избалованного ребенка, которому не купили ведро конфет.
Будь Ситарат менее сдержанным, и он бы обязательно возмущенно переспросил, чем, по мнению Дарта Нокса, должны были быть заняты его мысли, и насколько эффективно работает тот, чьи мозги сосредоточились ниже пояса. А переспросив, непременно получил бы молнию, а вслед за ней ― во-от такой скандал. Более… нестабильных партнеров, чем Дарт Нокс, у него, кажется, еще не было.
Но он умел вовремя закрыть рот, не выдав негодования ни мыслью, ни телом, ни делом, и в который уже раз его выдержка была вознаграждена самым чудесным образом. Ситарат, признаться, так разомлел, что позабыл и о работе, и о чужой обиде, и о незапертых дверях, и о возможных камерах наблюдения, и обо всем остальном, чего, на самом деле, не стоило упускать из виду. Он, в конце концов, тоже успел соскучиться. Желая убедиться в твердости намерений своего Лорда, поначалу Ситарат только принимал его ласки, жмурясь от удовольствия, как сытый ленивый нексу, и только чуть погодя, когда застегнутых молний на его одежде осталось совсем немного, а сомнения растворились вовсе, ловко перехватил инициативу.
Он даже толком не понял, когда успел усадить Нокса ― раскрасневшегося, полураздетого, с членом, призывно торчащим из складок мантии, ― на одну из приборных панелей, а сам ― недвусмысленно оказаться промеж его бедер, поглощенный бесконечной чередой объятий и поцелуев ― все более влажных и похотливых. Казалось, будто в помещении стало невыносимо жарко, но у Ситарата не было ни секунды на то, чтобы сбросить с себя верхнюю часть брони, ― он слишком был занят Ноксом. Так и висела броня на плечах лоскутом украшенной и укрепленной дюрастиловыми пластинами светлой ткани.
Как и любой капризный ребенок, Нокс с легкостью забывал о своей вселенской обиде, стоило ему получить желаемое. И сейчас, чувствуя губы Ситарата на своем члене, надавливая ладонью ему на затылок, Нокс был, определенно, совершенно доволен. Он стонал и запрокидывал голову назад, бедрами толкаясь навстречу Ситарату, сжимал в пальцах его волосы, а потом, опомнившись, отпускал, гладил, пытаясь думать не только о себе, ответить на ласку лаской. Самому Ситарату было без разницы ― он впервые делал это Ноксу, и получилось до того спонтанно, что полноценное осознание не пришло до сих пор. Не сказать, чтобы это как-то мешало наслаждаться процессом. Даже всевозможные неудобства вроде мешающейся одежды, фактора новизны и прочего казались до того незначительными, что совершенно терялись на фоне происходящего: наполовину прикрыв глаза и придерживая чужой член у самого корня, Ситарат глубоко брал в рот, сдавливая его губами и чувственно оглаживая языком.
И, несмотря на недостаток опыта, получалось у него просто чудесно. Об этом говорило каждое движение Нокса, каждый выдыхаемый им звук, вихрь эмоций, кружившихся вокруг него в Силе, но больше всего — то, как быстро он кончил в чужую ладонь, когда Ситарат предусмотрительно отстранился. Прикрыв глаза и упершись руками о приборную панель позади себя, Нокс тяжело дышал; щеки горели от прилившей к ним крови, сердце стучало быстро, как после бега. И как же хорошо это было.
Он поднял взгляд на Ситарата. Тот стоял напротив, так что их лица были примерно на одном уровне. Нокс улыбнулся, блуждая взглядом по красивому лицу Ситарата — особенно задерживаясь на губах — по его длинной шее, по сильному телу. Одежда, частично расстегнутая, уже мало что скрывала. Наверное, даже просто глядя на них: на Ситарата в висящей на плечах одежде и Нокса с задранной по самый пояс мантией — легко было понять, как нетерпеливо-торопливы они только что были. И эта мысль нравилась Ноксу.
— Хочешь… — он прикусил губу, подбирая слова, — поменяться местами?
Ситарат, занятый тем, что пытался найти хоть что-нибудь, похожее, на салфетку, замешкался. Нокс сейчас… привлекал его настолько, что казалось, будто стояк вот-вот вырвется из штанов, разметав все пуговицы и молнии, и упрется едва ли не в подбородок. Это было слишком даже для его хваленой выдержки, так что все аргументы за то, чтобы хотя бы добраться до спальни и продолжить там, меркли перед переполнявшим его желанием.
Желанием, которое стальными раскаленными кольцами сдавило пах, живот, грудь, горло и голову.
Пожалуй, он пока мог обойтись и без салфетки.
Шагнув вперед, Ситарат уперся бедрами в край облюбованной ими панели — под Ноксом весело перемаргивались крошечные разноцветные лампочки — и коснулся лбом его лба, обжигая прерывистым возбужденным дыханием сочные губы своего Лорда.
— Хочу, — прошептал он, пропуская руку промеж чужих бедер. Из спермы, конечно, получалась ни ахти какая смазка, но, похоже, сейчас они оба готовы были стерпеть некоторые неудобства. — Но позже.
Нокс не возражал. Пусть он уже получил свое, и сводящая с ума похоть отступила, он определенно хотел еще. Даже если будет неудобно, больно. Все это были мелочи, на которые можно закрыть глаза, лишь бы быть вместе.
Он обнял Ситарата: руками за плечи, ногами — за талию. Притянул чуть ближе к себе, нетерпеливо ерзая, отчетливее ощущая в себе его пальцы в момент движения.
— Учти, — дыхание Нокса, только-только выровнявшееся, опять сбилось, — теперь я не собираюсь тебе отсасывать, пока мы не пойдем в душ.
А в душе и без этого можно еще раз...
— Безусловно, — с готовностью отозвался Ситарат, несмотря на отчетливую дрожь в голосе. Ему с трудом удалось-таки расстегнуть штаны, и это, с одной стороны, принесло неимоверное облегчение, а с другой, сделало ожидание совершенно невыносимым. — Вы бы… на всякий случай… двери заблокировали… — на последние слова у него едва хватило дыхания.
А вот сил на то, чтобы потерпеть и позволить Ноксу осуществить озвученное, уже не хватило — ревностно притянув его к себе, Ситарат грубо овладел им, хрипло и отрывисто стоная.
Он действительно очень скучал.
Самого же Нокса хватило только на то, чтобы вскрикнуть и впиться пальцами в плечи Ситарата. Все-таки так, почти без подготовки, после нескольких недель перерыва, было тяжело принять его в себя сразу, до основания. И пирсинг… украшения Ситарат снимал только в первый раз, и сейчас Нокс отчетливо ощущал в себе жесткие металлические колечки, симметрично венчающие головку чужого члена.
Нужно было заблокировать дверь. Заведя руку за спину, Нокс нащупал нужную кнопку. Так близко! Как бы они не включили случайно что-нибудь не то, увлекшись. К примеру, встроенный коммуникатор. Но мысль о том, что другие смогут их услышать, увидеть голограммы, сейчас лишь сильнее возбуждала его, а Ситарата не волновала вовсе. Тот отметил то, как судорожно шарила рука Нокса по панели, и только ближе притянул его к себе, чаще и резче вталкивая себя в его дрожащее податливое тело, заставляя ритмично ерзать по каким-то экранам, схемам и клавишам. И пусть даже весь форт при этом ходил ходуном — хотя при таком-то состоянии коммуникаций, конечно, вряд ли — Ситарату на это было плевать. Ему уже спустя несколько движений было плевать на все, кроме отзывчивых губ Нокса и его жилистой тонкой шеи, которые он целовал и иногда покусывал, напряженной поясницы, которую сжимал в пальцах, дыхания и стонов, к которым жадно прислушивался, эмоций, в которых буквально тонул, и тесноты чужого тела, которой самозабвенно отдавался. Им обоим в такие моменты сложно было думать о чем-либо, кроме друг друга, кроме ощущений и чувств, что управляли ими. Нокс всхлипывал и стонал, вновь цеплялся за плечи Ситарата, прижимая себя к нему как можно ближе. Это было хорошо до дрожи, до умопомрачения, до сладкого напряжения во всем теле, закончившегося новым оргазмом. И спустя еще несколько толчков — сильных и глубоких — Нокс почувствовал в себе горячую и вязкую сперму Ситарата.
— Знаешь, — улыбнулся он, чуть отдышавшись, — я даже как-то расхотел ссориться.
— А вы хотели? — глухо переспросил Ситарат, устало улыбаясь в ответ. — Мне показалось, что у вас изначально были совсем другие планы.
— Несколько раз, — говорил Нокс, едва ли не через слово целуя его — коротко, едва касаясь губами мареновой кожи. — Ты был таким холодным вначале, на посадочной площадке. И потом… я не хочу мешать то, что между нами — и работу. Выслушивать отчеты в постели… ты же понимаешь, о чем я? — Нокс наклонил голову на бок, заглядывая Ситарату в глаза.
— Но… Вы же представляете, сколько взглядов тогда было обращено к нам? — тот слегка нахмурился, низко опуская жесткие наросты надбровных дуг, что, впрочем, не повлияло на то, с какой охотой он отвечал на поцелуи и с какой нежностью дарил их в ответ.
Нокс передернул плечами и недовольно наморщил нос.
— И нам обязательно это скрывать?
Прежде, чем ответить, Ситарат вновь накрыл губами губы своего Лорда, полагая, что еще несколько мгновений подобной близости сделают его чуть покладистее.
— Не обязательно, — поглаживая Нокса по бедру, он мягким движением вышел из него, но не отступил, не желая лишаться ощущения чужой горячей и влажной от пота кожи на собственной. — Но так ли необходимо об этом знать вашему республиканскому другу?
— Это лишь вопрос времени, — упрямо возразил Нокс, но уже больше по инерции. Ситарат оказался прав: внимание и ласка умиротворяли его. Целоваться ведь куда приятнее, чем спорить. — Но если тебе так будет спокойней…
— За вас. Мне терять давно уже нечего, а вот у вас всегда были и будут враги, которые любую вашу…
Привязанность? Чувства? Слабость? Ситарат замешкался, сам себя загнав в весьма неудобное положение, но быстро нашелся:
— …прихоть при должном умении превратят в оружие.
Он потерся кончиком носа о румяную щеку Нокса, прикрывая глаза. Ситарат в самом деле тревожился, помня о том, что у ситхов не бывает долгой идиллии, но об этом они могли поговорить позже.
— Я рад, что вы вернулись, мой Лорд, — и добавил, ласково улыбаясь. — И буду не менее рад сопроводить вас в душевую.
— И там, — Нокс разулыбался совершенно неприлично довольно и широко, — мы тоже найдем чем заняться.
Отредактировано Kallig (2017-02-01 21:57:17)
Проснулся Терон от жуткого холода. Он помотал головой по сторонам, с наслаждением хрустнул шеей и опустил босые ступни на пол. Тонкое одеяло сползло с плеч, и кожа моментально покрылась мурашками. Но странные ощущения оказались наваждением — на самом деле в медотсеке было тепло.
Терон позволил медицинскому дроиду бегло осмотреть себя и наложить эластичный бинт на вывихнутое плечо, а потом быстро оделся и поспешил завтракать. Идея переночевать на больничной койке была всё-таки неплохой: до кантины оказалось всего ничего — пара коридоров, лестница и десяток метров через дождливую улицу.
Дроид-официант лениво катался между пустующими в утреннее время столами, протирая и без того до блеска отполированные столешницы, и посвистывал. К раннему посетителю он бросился с энтузиазмом, будто бы тот был долгожданным гостем. В ожидании заказа Терон поглазел на обстановку и прочитал свежие новости, а потом, спохватившись, написал Войду, клятвенно заверив, что всё в порядке и Дарт Нокс не собирается кормить местных гандарков человечиной в лице агента Шана.
Еда была простая и без изысков — со снабжением на этом островке цивилизации Дромунд Кааса пока не ладилось, но Терон, в общем-то, не привередничал и, худо-бедно утолив голод, направился в конференц-зал, который вчера успели показать ситхи.
Судя по горящему зелёным индикатору электронного замка, о безопасности тут особо не заботились. Впрочем, скрывать от кого-либо что-то не было никакого смысла — все свои, а чужие попадали только по личному приглашению. Так что Терон без зазрения совести сунул нос в зал без специального приглашения. И оказался первым, кто туда явился. Ну, в конце концов, не торчать же ему перед открытой дверью как дураку.
За ночь сюда привезли оборудование: в двух небольших деревянных коробах с бархатистым мягким нутром лежали голокамеры. Терон присел на корточки рядом и коснулся кнопки активации на одной из них — с тихим жужжанием камера плавно взмыла над головой. Она ещё не была настроена, так что Терон решил не терять времени и занялся именно этим: после автоматической коррекции подкрутил баланс цвета, чтобы помещение не выглядело таким мрачным, и увеличил чувствительность микрофона. Со второй камерой всё получилось быстрее и даже лучше. Осталось дождаться только виновника торжества.
Понимая, что дела ждать не будут, Нокс все же внаглую тратил лишние минуты, чтобы поваляться в постели, а затем — полюбоваться тем, как приводит себя в подобающий вид Ситарат. Его внимание занимал такой, казалось бы, простой и обыденный утренний ритуал, как расчесывание. Ни у самого Нокса, ни у его оставшейся в прошлой жизни жены волос не было, а к Ситарату за то недолгое время, что они были вместе, Нокс еще толком не привык. Ему нравилось подходить со спины, и, уткнувшись лицом в затылок Ситарата, портить тому идеально прилизанную прическу. Нравилось смотреть, как он одевается, педантично оправляя мантию, и без того сидевшую безупречно (по крайней мере, на невзыскательный взгляд Нокса, так и не оставившего своей привычки носить тряпье), и еще больше — как раздевается. Нравилось просто просыпаться рядом.
А вот предстоящая встреча с Шаном Ноксу откровенно не нравилась. Он все еще не доверял этому человеку. Но в помощи нуждался. Забесплатно лучшего помощника в предстоящем деле ему все равно не найти, да и знание о слабостях Шана давало какие-то гарантии безопасности — если все пойдет не так, старого знакомого будет чем припугнуть, отомстить ему, причинить боль. Лучше бы до этого не дошло — неприятности ни Ноксу, ни будущему Дромунд-Кааса не нужны.
Когда дверь зала, выбранного для съемок, открылась, Шан уже был здесь. Еще бы — он почти сразу же после прилета ушел спать, так что и проснуться должен был раньше. Тем более, здесь и сейчас не было никого, кто задержал бы его в кровати.
Кроме Шана в помещении находились ящики. По откинутым крышкам Нокс догадался — их содержимое Шан уже, как минимум, осмотрел, а, скорей всего, приготовил к использованию.
– Нам нужно что-нибудь еще? – осведомился Нокс, пристально глядя на человека. Ни «Доброе утро», ни «Как самочувствие?». Изображать ложную заботу он не находил нужным.
В отличие от Нокса, Ситарат изо всех сил пытался уложиться в им самим же установленное «вовремя», но не тут-то было: обаянию Темного Лорда, грозы врагов павшей Империи трехтысячелетней давности, сопротивляться было решительно невозможно. Максимум, на что хватало Ситарата, ― вялый протест и полушутливое ворчание на помятую мантию и растрепанные волосы, вслед за которым следовало ласковое объятие или мягкий доверчивый поцелуй. Эта пьянящая идиллия казалась практически нереальной ― одной из многочисленных грез, которыми Ситарат тешил себя в стазисе, а затем и в коме.
Он соврал бы, сказав, что не упивался ей.
Нокс был таким… открытым. Как ребенок, спонтанно следующий своим желаниям. Вот он сидит на кровати совсем голый, забавно подвернув под себя ноги, и вертит головой, наблюдая за приготовлениями Ситарата, вот неожиданно и бесшумно оказывается рядом, чтобы урвать еще немного внимания, а вместе с ним ― чувственный поцелуй, а вот уже стоит над своей одеждой ― небрежно сваленной на стуле грудой старого тряпья и обмоток ― и с явной неохотой ковыряет их когтем, морща нос и недовольно хмурясь. По-прежнему обнаженный, позволяя пересчитать взглядом многочисленные белые полосы на своей худой костистой спине.
Обаяние было не единственной силой, неуклонно влекущей Ситарата к Ноксу.
― Все пройдет отлично, мой Лорд, ― шепнул тогда Ситарат, скользя губами по чужим монтралам, а ладонью в светлой перчатке ― по впалому животу. ― Одевайтесь.
Конечно, он предпочел бы, чтобы Нокс оделся иначе, более… подобающе случаю, но, с другой стороны, честность посыла была одной из важных составляющих идеи. Их целью было вовсе не показать Галактике безопасный и украшенный программными эффектами Дромунд-Каас или обмануть зрителя дружелюбным обликом Лорда ситхов, отнюдь, будущие поселенцы должны были обстоятельно взвесить все «за» и «против» и прийти к обдуманному решению.
И все же, несмотря на присутствие Терона Шана, которого он поприветствовал кивком головы, Ситарат позволил себе отвлечь Нокса от попыток взглядом просверлить в человеке дырку, внимательно его осмотрел и поправил несколько бинтов на груди Нокса, придавая тому чуть более ухоженный вид. Пусть будущий зритель думает, что серые тряпки ― это такая фишка. Может быть, даже первый образец моды возрожденного Дромунд-Кааса.
Сам Ситарат, правда, в своей строгой мантии, белой со светло-серыми вставками, нисколько этой моде не соответствовал. Но он и не планировал появляться в кадре. Как-никак, а чистокровные ситхи вымерли. А потому, приведя своего Лорда в порядок, насколько мог, он прошелся по конференц-залу и остановился за спиной у Терона, привычно складывая руки за спиной.
Терону уже не терпелось приступить к делу, так что на отсутствие приветствия от Нокса он не обратил никакого внимания и только раздосадованно фыркнул:
— Нет, но заряда у камер хватит ненадолго. Если мы планируем снимать в полевых условиях, нужно взять с собой сменные аккумуляторы.
«Надеюсь, они у вас есть», — добавил он про себя. Энергию в форте экономили: несмотря на то, что живущим здесь людям удалось восстановить несколько установок для «ловли» молний, бесперебойно питание подавалось только на самые важные узлы. Связь, вентиляция, системы жизнеобеспечения, оборудование медотсека, хотя и там на ночь выключали свет, оставляя активными лишь необходимые для пациентов приборы.
Терон кивнул Ситарату и оглянулся, когда тот встал за спиной, отметив про себя, что буквально зажатым между двумя ситхами чувствует себя неуютно — слишком давно он оказывался в такой ситуации в последний раз. Терон хотел было спросить, не ожидают ли они кого-нибудь ещё, но прикусил язык и жестом пригласил Нокса к голокарте.
Обе камеры замерли на уровне головы «правителя» Дромунд Кааса: одна снимала крупный план, вторая — захватывала в кадр развернутую за плечом Нокса светящуюся проекцию. Терон передал Ситарату управление первой камерой, а сам уставился в датапад, куда передавалось изображение со второй. После пары корректировок её положения он наконец дал отмашку — можно начинать.
От неожиданного прикосновения Нокс вздрогнул и едва не отшатнулся. Нет, у него не было фобии перед поправлением на нем одежды, не боялся он и Ситарата. Просто слишком уж неожиданно тот подошел. Сам же еще вчера говорил, что не стоит при посторонних проявлять чувства, а теперь… Да и смущала вся эта забота. Нокс ведь не беспомощный. И вообще, совершенно нормально выглядел и без этого.
Но, казалось, он один предал этому такое значение. И Ситарат, и Шан вели себя невозмутимо.
На заданный ему вопрос Дарт Нокс кивнул. Да, на складе были аккумуляторы, некоторые даже до сих пор рабочие. Другое дело, что их пока не использовали — как и многое другое, найденное на базе.
– Заряжу их сам, если потребуется, – по большей части, это была шутка. Конечно, он мог создавать молнии, не так уж сильно уступающие природным в мощности. Но этот способ получения энергии использовался редко, лишь в крайних случаях. Почти никогда.
Помедлив несколько секунд, Дарт Нокс начал речь. Что говорить, он знал — обдумал заранее, еще по пути к Дромунд-Каасу, разве что не записал свои мысли на бумаге.
– Я обращаюсь к тем из вас, кто лишился дома в последней войне. К тем, кто ищет мир, готовый принять новых жителей.
Управление голопроектором Нокс оставил Ситарату — тот сам решит, когда сменить один вид голо-карты на другой, иного масштаба. Если вообще решит. На его здравомыслие и вкус Дарт Нокс мог положиться. Куда больше, чем на свои собственные.
– Я не стану вам лгать: планета, которую я предлагаю, жестока. Ее поверхность покрыта джунглями и болотами, кишащими жестокими хищниками, а грозы случаются каждый день. Тем, кто придет на мой зов, предстоит отвоевывать территорию у дикой природы, строить себе дома, налаживать производство. У нас есть стартовая площадка, есть дроиды, наемники и стены, чтобы охранять жителей от джунглей, но легко Дромунд-Каас не подчинится. Я не предлагаю легкую жизнь. Всем поселенцам предстоит пройти проверку на прочность, придуманную и устроенную не мной, но самой планетой. Если вы чувствуете в себе силы укротить дикий мир, начать все с нуля на новом месте, прожить жизнь в борьбе — я жду вас. Если вы устали от войны и ищете тихий и спокойный новый дом, где можно будет забыть об ужасах — в Галактике есть и другие планеты.
Дарт Нокс не волновался. Не первый раз он говорил на камеру, зная, что его слова услышат биллионы живых существ.
― Планируем, ― спокойно отозвался Ситарат, наблюдая за последними приготовлениями. ― Звуковую дорожку следует записать отдельно.
Такие мелочи они с Ноксом не обговаривали. Зачем? Ситарату не раз и не два доводилось стоять на мостике корабля-флагмана и управлять сражением; чего такого было в записи зазывающей новых поселенцев рекламы, с чем он рисковал не справиться? Состояние оборудования, разве что, но этот Терон Шан, кажется, хорошо знал свое дело.
Пока Дарт Нокс говорил, в конференц-зале царила полная тишина, разве что изредка щелкало что-то на приборной панели да жужжали парящие в воздухе камеры. Если бы Ситарат прислушался, он различил бы шелест дыхания Терона ― тот так сосредоточенно всматривался в изображение на датападе, будто от качества картинки зависела его жизнь ― но куда больше его внимание привлекала речь. У Нокса был сухой голос с легкой бархатной хрипотцой, и когда он говорил тихо, то звучал значительно старше (что, в общем-то, отражало истинное положение вещей). Сейчас же все было совсем иначе. Уверенно, громко, четко ― в Ноксе чувствовались одновременно и привычка выступать на публику, и ненасытная любовь к чужому вниманию. Глядя на него, Ситарат ловил себя на желании глупо разулыбаться от уха до уха, и, разумеется, сдерживался. Это было ему несвойственно вообще в принципе, не говоря уже о том, чтобы позволять себе подобные улыбки в присутствии бывшего республиканского шпиона.
Да и не хотелось ставить Терона в неудобное положение.
Пока Нокс говорил, камера неспешно плыла по окружности вокруг его головы, и Ситарат ее практически не трогал. Только проверил пару раз, не сбились ли заданные Тероном настройки.
Странно даже, что запись, к которой они так долго готовились, не занимала, в итоге, и двух минут. С другой стороны, зритель ведь не должен был успеть заскучать, верно?
― Прекрасная речь, мой Лорд, ― Ситарат постарался придать своему голосу побольше искренности и выразительности. С тех пор, как они разделили постель впервые, Нокс уже не раз и не два успел напомнить Ситарату, как страшно его бесило на Макебе равнодушие подчиненных.
Довершили картину похвалы ненавязчивые аплодисменты ― тоже, к слову, вполне искренние. Ситарат был почти уверен, что сам не смог бы выступить лучше, даже имея перед глазами текст речи, написанной каким-нибудь именитым оратором, ― ему, в отличие от Нокса, недоставало врожденного артистизма.
Нокс шутливо поклонился, приложив ладонь к груди, будто бы был актером на сцене. Долго быть серьезным он не то чтобы не умел, скорее — не хотел.
— Ховеркар ждет в ангаре, — протянув руку, Ситарат телекинезом придержал одну из камер и мягко направил ее в руки Терону, кивнув на контейнер для перевозки. — Я заложил примерный маршрут, но его при желании можно будет откорректировать. Отправляемся сейчас?
― Да, ― Нокс кивнул, чуть улыбаясь: он явно был воодушевлен.
Ситарат находил это его состояние невероятно сексуальным.
― Прикажу погрузить в него запасных аккумуляторов. Они значительно безопаснее Молний Силы.
Речь Нокса звучала хорошо и правильно: без прекрас и ложных обещаний. Будь Терон беженцем, потерявшим дом, наверняка бы счёл Дромунд Каас не таким уж плохим вариантом, но он всё же решил промолчать, оставив слова похвалы за Ситаратом, и просто кивнул Ноксу.
А тому, судя по виду, крайне нравилась большая роль в предстоящем деле: управлять планетой и принимать поселенцев — это не в тапки ссать, и если план выгорит, то Дромунд Каас рискует вновь стать значимой точкой на астрокарте. Вопрос был лишь во времени и деньгах. Но пока местные не представляли существенной угрозы, так что душа у Терона оставалась спокойной. И, в конце концов, в том, что кто-то обретёт здесь свой дом, нет ничего плохого.
Управлять ховеркаром доверили Ситарату, раз уж он составлял маршрут по своему вкусу. Дождь, так и не прекратившийся со вчерашнего вечера, барабанил про транспаристиловой панорамной крыше. Терон рассеянно смотрел на низкие грозовые тучи и пытался вспомнить, каким был этот мир, когда он видел его в последний раз. Но не находил отличий: всё те же сырость, джунгли, темнота, тревога. И ситхи.
Они остановились на холме, с которого открывался отличный вид на форт и посадочную площадку с вышкой, и выбрались наружу. Дождь к тому времени превратился в морось и доставлял, скорее, мелкие неудобства, чем большие проблемы. Хорошо, что линзы у камер были утоплены внутрь корпуса.
Терон вновь подкрутил настройки перед съемкой и увеличил чувствительность микрофонов, а потом позволил камерам наконец-то взмыть вверх и уставиться «глазами» на Нокса.
Отредактировано Theron Shan (2017-04-23 13:43:42)
Увидев направленную на него камеру, Дарт Нокс мотнул головой: говорить он не планировал:
– Это не документальный фильм на два часа. Смены видов на фоне должно быть достаточно.
Видео дополнит то, что он рассказал. Форт — дом для всех, кто откликнется. Джунгли и болота — источник и опасности, и пропитания. Руины Каас-сити — история, а вместе с тем и будущее, то, что можно отстроить. И заодно — источник ресурсов. Металл можно отлить заново. Старые стены станут новыми.
Нокс отступил в сторону, уходя из кадра. Какое-то время он молчал, хотя и понимал — согласно его плану, звуковую дорожку все равно должны вырезать. Но почему-то казалось, что заговорив он помешает. И Нокс ждал, пока не посчитал: достаточно.
– Теперь к Каас-сити, – он обернулся к Ситарату, чуть улыбаясь, и мимолетно накрыл его руку, лежавшую на рычаге управления, своей. Они сидели рядом, боком друг к другу, и потому Нокс думал, что его жест останется незамеченным. И разве так сложно в тесном салоне случайно коснуться друг друга?
И только после короткой паузы Нокс вновь заговорил с Шаном:
– Снимай по пути. Если повезет, встретим слина или лозную кошку.
При всей своей опасности, природа Дромунд-Кааса была красива. К тому же зоологи и ботаники наверняка разглядят множество возможностей для исследований, а охотники заинтересуются дичью. Им бы пригодились охотники. Свои скотоводческие фермы удастся открыть не скоро, а в гидропонных садах не вырастишь мясо.
Пока камера парила в воздухе, увековечивая живописный вид на форт, Ситарат молча ждал, прислонившись бедром к ховеркару, наблюдал и старался прочувствовать всю значимость момента ― теперь уже без сопровождения в виде звучной речи Дарта Нокса. Пожалуй, возьмись они в самом деле снимать документальный фильм о Дромунд-Каасе, то результат можно было бы выпускать получасовыми сериями, подогревая интерес зрителей рассказами о многочисленных представителях флоры и фауны один смертоноснее другого. А ведь дикие джунгли были лишь частью местного колорита: за ними простирались многокилометровые руины Каас-сити, а где-то в чаще затерялся древний ситхский храм, разрушение которого сделало бы невозможным заселение целого региона ― неугомонные призраки, лишившись крыши над головой (хотя, казалось бы, зачем она им?), впадали в неистовство и принимались сживать со свету всех, до кого дотягивались. Именно с ремонта этого храма Нокс, судя по его же рассказу, и начал возведение своей собственной маленькой Империи на костях старой.
Не менее занимательным Ситарат находил то, что фундамент этой маленькой Империи помогал закладывать человек, никогда не считавший себя имперцем. Он, впрочем, допускал, что просто многого не знает о Тероне Шане.
Вернувшись в кресло водителя, Ситарат пощелкал переключателями и с улыбкой покосился на Нокса. Как подсказывали ощущения в Силе, небольшая прогулка умиротворяюще действовала на Темного Лорда и, судя по всему, настраивала его на романтический лад. Не видя никаких предпосылок к тому, что в дальнейшем это может стать проблемой (а очень даже наоборот), улыбку Ситарат дополнил мягким кивком, после чего плавно поднял ховеркар над лесом. На подлете к тому, что осталось от Каас-сити, он обернулся, чтобы удостовериться, что Терон держит камеру включенной, и плавно начал снижаться обратно, поначалу едва не цепляя днищем ховеркара верхушки деревьев, а затем ловко ныряя под густой полог. Сила помогала прокладывать безопасный маршрут не хуже, чем корабельный навикомпьютер, так что столкновение с древесным стволом, камнем или термитником им не грозило.
…и Ситарат немало удивился, когда по затылку полоснуло явственной угрозой, а в ховеркар что-то с силой врезалось, заставив его вильнуть в сторону и внепланово проредить репульсорами подлесок. Ситарату никогда не доводилось видеть, чтобы лозные кошки нападали вот так, но, именно лозная кошка теперь висела на задней части их ховеркара, впившись загнутыми когтями в обшивку, и изо всех сил старалась дотянуться до пассажиров.
Не желая принимать на борт кого бы то ни было еще, Ситарат потянул рычаг управления на себя, и ховеркар, и без того задравший нос из-за лишнего веса, вылетел из джунглей, как выпущенный зенитной установкой снаряд. Он стремительно набрал высоту, но кошка оказалась настырной и, найдя опору задними лапами, хлопнула по крыше передней ― когти с зубодробительным скрежетом прочертили по транспаристилу.
― Кажется, раньше они были куда скромнее…
С каждой секундой, проведенной в ховеркаре, настроение становилось все лучше. Дарт Нокс был доволен решительно всем: своей задумкой, произнесенной речью, Ситаратом, сидящим по левую руку от него, даже погодой. Редкая удача: они не промокли, и по крыше ховеркара до сих пор не начал барабанить дождь, так что, вероятно, и не промокнут.
Зато вместо дождя по крыше забарабанили когтистые лапы чешуйчатой кошки. Белые неровные полосы царапин тут же испортили вид сквозь транспаристиловое ветровое «стекло», а от мерзкого скрежета Нокса передернуло: он был восприимчивее людей и ситхов к звукам.
В общем, эта кошка определенно испортила ему день и обшивку ховеркара. И поплатится за это.
Он вскинул руку, и кошка, удивленно взвизгнув, сорвалась вниз. На прощание она оставила борозды на краске ховеркара, но удержаться так и не смогла. Сила с одинаковой легкостью игнорировала и транпаристил, разделяющий зверя и Нокса, и отчаянные попытки ей противиться. Вскоре снизу раздался треск ломающихся веток. Они летели слишком близко к кронам деревьев, чтобы огромная кошка успела перевернуться в воздухе и приземлиться на лапы.
– Совсем без присмотра от рук отбились, – Нокс покачал головой, всем своим видом показывая, как осуждает совсем уж одичавших вдали от цивилизации зверей.
Отредактировано Kallig (2017-04-12 09:00:24)
Терон смотрел на пробегающие мимо виды и думал, что ни за какие деньги и совсем отчаявшись не согласился бы тут жить. Даже погрязшая в пиратских разборках Риши и сумрачный сырой Явин казались более пригодными местами для обитания. Несмотря на свою почти отсутствующую чувствительность к Силе, Терон буквально ощущал тёмную сторону кожей: тревожность не отпускала с самого прибытия на планету, заставляя вставать дыбом короткие волоски на загривке.
В тот момент, когда на ховеркар прыгнуло существо, Терон был погружён в свои мысли. Он стукнулся лбом о переднее сиденье и задрал голову. Зверь, скребущий транспаристил здоровенным когтями, плотоядно скалился на запертых в машине людей и нелюдей: вроде вот он — обед, но прозрачная преграда не даёт добраться. Вместо того чтобы испугаться или отползти в сторону — а вдруг крыша не выдержит? — Терон направил объектив камеры вверх.
— Ничего себе… тварь, — присвистнул он, когда существо сорвалось вниз с пронзительным визгом, напоследок скрежетнув когтями по металлу обшивки. — Если тут всё зверьё такое, это может стать настоящей проблемой.
Терон старался не думать, сколько беженцев погибнет тут, прежде чем всё придёт в норму. И придёт ли?
Ситарат вновь вернул ховеркар на приемлемую высоту езды, и они помчались по джунглям, пока не выехали на открытое место. Хотя открытым его можно было назвать с большой натяжкой, просто заросли здесь были менее интенсивные. Природа поглотила то, что раньше было крепостной стеной, разрушила строения и обточила острые камни. Когда-то, в первый и единственный визит, Каас-Сити поразил Терона своим величественным видом: город выглядел внушительным и несокрушимым, но не таким мрачным как Новая Адаста на Зиосте.
Для более впечатляющего вида пришлось сделать круг над бывшим центром и главными площадями и перелететь пропасть, чтобы снять несколько кадров башни Санктума и двух других по бокам. Здесь тоже хозяйничали джунгли: лозы толщиной с руку обвивали колонны и поддерживающие конструкции, а на осыпающейся вершине здания свила гнездо какая-нибудь дрянь вроде стаи майлоков.
А этот Терон, пожалуй, действительно был неплох: не впал в панику, не попытался забиться в какую-нибудь щель, даже не охнул ― только моргнул пару раз с каким-то особенным выражением на лице и пополнил коллекцию собранного сегодня голоматериала редкими и эффектными кадрами, за что Ситарат наградил его короткой одобрительной улыбкой.
Ему, пожалуй, стоило бы узнать побольше о том, кем Терон Шан был в прошлом и за какие заслуги его, несмотря на отсутствие чувствительности, решили возродить три с лишним тысячи лет спустя.
Видеть Каас-Сити таким… было странно и непривычно. Плавно наклоняя штурвал то в одну, то в другую сторону, Ситарат всматривался в проплывающие под ховеркаром растрескавшиеся улицы и проржавевшие остовы небоскребов, в недрах которых раскинулись густые тропические рощи. Дикие звери сновали по тому, что осталось от стен и переборок, прятались под грудами транспаристила и дюракрита. Невозможно было понять, подвергался ли город серьезной перепланировке или бомбардировке ― многие здания обрушились под собственным весом благодаря износу, а другие ― потому что их основание подточила невесть откуда взявшаяся речушка.
Один из небоскребов привлек внимание Ситарата тем, что накренился и уперся в соседний, смяв несколько верхних этажей. Эта исполинская конструкция выглядела величественной и, в то же время, невероятно хрупкой. Ситарат никогда не замечал за собой тяги к беспредметному риску, но кто же устоит против такого соблазна? Обогнув то, что когда-то было центральной площадью, ховеркар понесся прямиком к зданиям. Ситарат смутно припоминал, что раньше одно из них, кажется, принадлежало крупной транспортной компании, а второе было многофункциональным деловым центром. Время сорвало с небоскребов рекламные щиты и опознавательные знаки, соскребло всю наружную аппаратуру вроде фонарей и антенн и выбило большую часть окон.
Сколько же лет понадобится на то, чтобы отстроить все заново…
Полагая, что Терон догадается, что и с какого ракурса стоит заснять, Ситарат повел ховеркар ниже, значительно сбавив скорость. В тени накренившегося здания растительности было заметно меньше ― сюда не дотягивался и без того редкий солнечный свет и практически не проникали дожди. Зато при появлении неизвестной угрозы в разные стороны бросились десятки мелких пестрых зверьков; где-то со звоном что-то разбилось. С остова здания вперемешку с толстыми лианами свисали не менее толстые, лениво покачивающиеся на ветру тросы. Сквозь зияющие пустотой оконные проемы можно было разглядеть смутные очертания мебели: той, что не заинтересовала побывавших здесь мародеров, и той, что ухитрилась за тысячи лет не превратиться в гниль.
От этого зрелища перехватывало дыхание.
Вдоволь насладившись этим ощущением близкой, но будто застывшей опасности, и решив больше не искушать судьбу, Ситарат прибавил ходу, и вскоре ховеркар был уже на безопасном расстоянии от столкнувшихся зданий. Случайно пришедшая в голову мысль немало позабавила Ситарата. Лозной кошке явно не удалось испортить ему настроение.
― В процессе восстановительных работ, мой Лорд, их придется снести, ― он бесстрастно взглянул на Нокса, умело пряча улыбку в уголках губ. ― Не будет ли практичнее сделать это прямо сейчас?
– Поэтому мы строим стены, а лишь затем — дома. И ставим на стены турели, – спокойно отозвался Нокс. Для него, выросшего на Дромунд-Каасе, гигантские хищники были чем-то само собой разумеющимся. Да и на других обитаемых планетах было не лучше. На Татуине жили крайт-драконы, которым лозная кошка — на один укус. На Шили охотились на акулов — и хотя Дарт Нокс никогда не видел их вживую, один только размер клыков впечатлял.
Конечно, Дромунд-Каас — не место для корусантских неженок. Но Галактика состоит не из одного Корусанта.
– В форт звери почти не суются. Должно быть, не любят, когда в них стреляют, – Нокс хмыкнул.
За окном мелькали виды Каас-сити. Того, что осталось от него. Казалось, что за прошедшие тысячи лет Дромунд-Каас и Тарис поменялись местами. Разве что остовы домов здесь были чуть целее. Но их так же оплетали растения, а металлическую мостовую и вовсе укрыл толстый слой почвы, поросшей травой.
И вид разрушений, признаться, завораживал. Город был дорог Ноксу, но не так, как Темный Храм, обрушение которого когда-то вызвало столько скорби. Каас-сити был особенным местом, ощущением в Силе, а не совокупностью зданий. А разрушения всегда нравились Ноксу. Особенно милы его сердцу были постепенное угасание, гниение, увядание, обветшание. Но и быстрое, шумное падение с вздымающимися вверх облаками пыли и транспаристиловой крошкой имели свое очарование. Потому на предложение Ситарата Нокс охотно кивнул, разулыбавшись, и уже протянул руку, как было вспомнил: ему надо поумничать, показать свою предусмотрительность и практичность:
– Только осторожно. Материал нам еще пригодится, – получилось, по сути, обращение к самому себе. Ведь кому еще быть осторожным? Сосредоточившись, Нокс нащупал слабое место в космоскребе, служивший опорой второму, покосившемуся, и направил туда Силы, толкая многотонное здание. Даже Дарту Ноксу, со всем его могуществом, это далось нелегко — и он наморщил лоб, оскалил клыки, сосредотачиваясь, собираясь с силами. Наконец, космоскребы сдвинулись: сначала один, и практически сразу за ним — второй. Они сшибались, падая, с треском сминали друг другу бока. Все это заняло считанные секунды.
Если отбросить сентиментальные воспоминания и эстетику, весь этот город был грудой металлолома. А металлолом можно переплавить. Они отстроят новые стены из старых. И новые дома — тоже. Так дешевле, чем закупать или добывать металл. Для первого времени — самое то что нужно.
Вы здесь » crossroyale » внутрифандомные эпизоды » Рекламный ролик
