Кристалл отверг его.

Как такое могло произойти?

Вновь и вновь Ноктис прокручивал в голове события в имперской твердыне. Сначала они едва смогли добраться до места назначения, потеряв по дороге поезд, затем оказалось, что они даже не могут пользоваться своими силами, а потом еще и Регалии пришел конец. Последнее почему-то совсем выбило его из колеи, ведь столько теплых воспоминаний было связано с этой машиной. Поездки с отцом, поездки по всему континенту с друзьями. Всякое было, и ломался автомобиль, и царапался, но Синди всегда его восстанавливала. Теперь же Регалия восстановлению не подлежала - через нее Регис в последний раз помог своему сыну.

“ - Спасибо, отец.”

Когда они вынужденно разделились, Ноктис испытал что-то близкое отчаянию. Промпто в плену, друзья не факт, что живы и здоровы, а сам он один, без оружия, магии и королевских сил. Что он мог сделать? Как он мог спасти всех и победить Ардина? Выбора у принца не оставалось, и все, что он был способен предпринять - это принять силу Королей Люциса, надеть кольцо, хотя этого очень не хотелось, ведь даже просто держать его в руках было больно и неприятно.

Но у него выбора не было.

Путь по бесконечным коридорам крепости принц так же не смог бы забыть. Постоянное напряжение в ожидании удара, глубокая тишина, магитеки, бесплотный голос Ардина и его же иллюзии. Последние совсем лишали Ноктиса душевного равновесия, заставляя сомневаться во всем, что он видит. Заставляя сомневаться, что Промпто, которого в итоге он все же нашел, настоящий. Что это его друг, что это не бред воспаленного воображения врага. И что Гладио и Игнис, которые все же смогли отыскать его в этих проклятых коридорах, тоже ненастоящие, но принц  не стал высказывать свои сомнения. Не до того было. К тому же у него все еще не было иных сил, кроме все еще доставляющего дискомфорт кольца.

И они проиграли.

Не помогло друзьям ни уничтожение той ужасной штуки, что блокировала королевскую магию, ни убийство множество демонов. К кристаллу Ноктис добрался в одиночестве, оставив друзей позади. Все, о чем он мог думать, что они погибнут там, что они все вместе больше не увидятся, не сядут вновь у костра, не поиграют в игру… И все, что принц мог сделать - это выполнить свое предназначение, чтобы у всех них было хоть какое-то будущее.

Но Кристалл отверг его.

Ужасный голос Багамута, яркий свет, сменяющийся бесконечно долгим полетом во тьму, закончившимся болезненным ударом о жесткий пол крепости.

Он подвел их всех. Пророчество оказалось ложью.

Ноктис вздрогнул, когда услышал громыхающие шаги в коридоре за дверью его маленькой камеры, но ему повезло - магитек в этот раз прошел мимо. В этот раз.

Тогда принц потерял сознание практически сразу, а очнулся уже в маленькой камере, судя по окружающей обстановке, все в той же крепости, откуда они вызволяли Промпто. Он не знал, живы ли друзья, целы ли, на свободе ли. Он точно знал только одно - он подвел их, подвел Эос. Только он виноват в том, что Кристалл не признал его Королем Света. И теперь он в плену у самого ужасного человека во всем мире, и совершенно не мог ничего сделать, безоружный, без кольца, без союзников против множества врагов, которые вновь заполнили коридоры крепости.

Тогда же он в последний раз видел Ардина.

Жестокие и насмешливые слова вгоняли принца лишь в большее отчаяние, но враг был прав. Только Ноктис был виноват в своем положении, только он был виноват в том, что Кристалл отверг его, только он… и теперь он стал бесполезен. Никому не нужен. Принцу не удалось даже выяснить, живы ли друзья, и Ардин лишь рассмеялся, когда уходил, пообещав, что скоро это станет тем, что будет волновать его меньше всего.

Он не соврал, но ошибся.

Первые две недели Ноктис держался. Молчал, чтобы не радовать криками врагов, безумца, которому Ардин отдал бесполезного принца ради каких-то экспериментов. Каждый день магитеки приходили в его камеру и, невзирая на сопротивление, тащили по коридорам в ярко освещенное помещение, отдаленно похожее на какую-то реанимационную палату в больнице, только вот назначение у него было совсем иным. Вершаэль, как назвался безумный старик, был хозяином этого помещения, и с инструментами обращался искусно.

Еще через неделю Ноктис сорвал голос. Он не мог даже понять, чего безумец хочет добиться, для чего это все. Не хотел даже понять. Все, чего принц хотел, это отдохнуть. Уснуть в тепле и спокойствии, а не на жесткой железной кровати, медленно сходя с ума от боли и чужого голоса в голове. Голоса Ардина, который не замолкал, стоило только Ноктису остаться в одиночестве, подтачивал остатки уверенности и сил.

И все же принц не поддавался, держался, находил в себе силы отчаянно цепляться за призрачную надежду, что он сможет выбраться отсюда. Не сегодня, так завтра, или ночью. У него еще оставалось немного сил для этого, несмотря на уже постоянную боль. Несмотря на до боли знакомое почернение на бледной, местами исколотой и изрезанной, коже. У него еще был шанс спастись из этого ада, увидеть хоть какой-то выход отсюда.

Еще через неделю и эта призрачная надежда исчезла.

Вместе с его зрением.

Когда Ноктис в очередной раз очнулся в своей камере, он сначала даже не понял, что произошло. Все тело уже почти привычно болело, а в голове прибоем шумел чужой смех.

“ - Ну, как? Ты все еще видишь надежду?”

Ноктис не видел. Он больше вообще ничего не видел. Теперь все, что он хотел, чтобы все это прекратилось. Чтобы он мог, наконец, отдохнуть, не слышать ничего, не помнить, не знать. Но покончить с собой было бы слабостью, окончательной победой Ардина. Принц вновь и вновь вспоминал своего отца, который несмотря ни на что держался до последнего. Больной, постаревший, он ни разу даже не пожаловался, он отослал своего сына из Инсомнии чтобы тот выжил, и разве Ноктис мог предать его память таким образом? И принц жил, терпел, старался не сойти с ума, и лишь надеялся, что однажды просто умрет на операционном столе.

Он умирал там трижды.

И каждый раз его приводили в себя, тащили обратно в камеру. Ноктис не знал, сколько времени прошло с того дня, дни и ночи слились для него в одну нескончаемую полосу тьмы, боли и чужого голоса в голове.

Твои друзья мертвы или же бросили тебя. Ты никому не нужен. Ты не увидишь больше света. Ты подвел их. Ты во всем виноват.

Ноктис затыкал уши, но куда деться от голоса в собственном разуме? От голоса Ардина, или… от собственного внутреннего голоса? Лица друзей, отца, Луны… Принц даже стал забывать их, как забывать их голоса, и ему казалось, что ничего в его жизни не было, кроме тьмы и боли. Что его прошлое - лишь большая и безумная ложь. Бред воспаленного сознания. И он сам не знал, что заставляло его день за днем просыпаться, пытаться хоть как-то умыться, привести себя в порядок, стараясь не задеть повязки на глазах, а потом просто лежать, повернувшись к стене, обреченно ожидая, когда за ним вновь придут, и отнюдь не друзья.

Вновь за дверью прогрохотали шаги, но теперь их было больше, и сопровождались они шагами потише - не в железных подкованных сапогах. В этот раз они остановились напротив камеры, громыхнул ключ в замке, заскрипела дверь, и Ноктис расслышал уже до боли знакомое старческое хриплое дыхание.

Вершаэль.

Отредактировано Noctis Lucis Caelum (2016-12-30 16:35:06)

Скрип двери снился Ноктису в кошмарах наравне с остальными ужасами, что он пережил за последнее время и в прошлом. Вечная боль и темнота стали верными спутниками принца, не отступая даже во снах. Он видел демонов, что нападали на него, на отца, на друзей. Он видел кровь и тень на своих руках. Он слышал крики, чужой голос и скрип железной двери его камеры. Он видел старческие руки с инструментами, что медленно приближались к его глазам.

В этот момент он просыпался от собственного крика.

Но сейчас принц просто мечтал о том, чтобы все оказалось кошмаром, но грохот железной двери и чужое дыхание не привиделись ему. Вершаэль вспомнил о своем пленнике и зашел проведать его, а может, и вновь увести в свои лаборатории. Ноктис чисто рефлекторно сжался на своей кровати, словно это могло бы ему помочь, и закусил губу. Каждый раз, когда старик приходил в окружении магитеков, отчаяние с новой силой захватывало принца. Он слишком устал терпеть, он слишком сильно хотел бы отдохнуть, впасть в вечное забвение, наконец, умереть. Чтобы больше не было тьмы, боли, надоевшего голоса в голове, холода и чудовищной вины. Вины за собственное состояние и положение, за то, что не справился и подвел друзей. За то, что даже не знал, живы ли они.

В этом тоже виноват только он.

Шаги магитеков прогрохотали по голому полу, приближаясь к его месту, а старик мерзко засмеялся. Он знал, что даже если принц попытается оказать хоть какое-то сопротивление, это было бесполезно, и лишь развеселит его. Апатичность и бездействие его веселили тоже. Его вообще все веселило. Безумный старик со своими безумными экспериментами. Единственное, что хотел Ноктис больше, чем умереть, это забрать с собой в могилу Вершаэля. Чтобы отплатить ему за все мучения, чтобы это чудовище больше никому не могло навредить. Но как же несбыточно было это желание.

Железные холодные пальцы ближнего магитека сомкнулись на плохо перебинтованном плече, вызвав знакомую волну боли, которая не заставила даже вскрикнуть. По сравнению с уже пережитым, это казалось такой мелочью, что хватило лишь закусить губу, чтобы не радовать врага лишний раз. Принц не стал проявлять бесполезные попытки сопротивления и, подчиняясь жесту магитека, сел на своей кровати, с некоторым трудом удерживая вертикальное положение и держась свободной рукой за бок - ему показалось, что разошлись неаккуратно наложенные совсем недавно швы.

В этот момент вся крепость вздронула от дальнего взрыва. 

Магитек остановился, а Ноктис замер, напряженно прислушиваясь. Вершаэль ругался с кем-то по передатчику, а остальные солдаты зашумели, доставая оружие и выходя в коридор. Похоже, старик услышал что-то для себя нежелательное или боялся за свою безопасность. Принц же пытался расслышать, о чем переговаривались по связи имперцы, но его обострившийся слух не уловил ничего, кроме помех. Вершаэль же не произносил вслух ничего полезного, даже не сказал, кто напал на крепость, а в итоге и вовсе переключился на приказы солдатам, суть которых сводилась к тому, чтобы они вышли в коридор для обеспечения безопасности его прохода к лаборатории.

Это наводило на определенные мысли.

Магитек же, который держал принца, вновь пришел в движение, потянул пленника на себя, действуя согласно предыдущему приказу. Видимо, ничего, даже взрыв в крепости, не мог отвлечь старика от его планов и идей. Ноктис дернулся, пытаясь высвободить руку, но это было бессмысленным, лишь усилилась боль в плече. Непохоже, что это чье-то нападение хоть что-то изменит в его судьбе, оно лишь дало отсрочку на несколько минут, пока Вершаэль разбирался, что произошло. Но в груди принца все равно появилось что-то давно забытое, бессмысленное, что-то, что он никак не мог вспомнить, опознать…

Это была надежда.

Заставить его подняться на ноги магитек не успел - взрыв раздался уже в коридоре, наполняя помещение запахом озона. Вершаэль выругался, судя по всему, ослепленный, а магитеки замешкались, некоторые же и вовсе с грохотом повалились на пол. Железная хватка на плече разжалась, раздались выстрелы и смутно знакомый звон - с таким звуком вонзались клинки в механических солдат. Шорох одежды - старик пятился вглубь комнаты, а Ноктис понял, что это было то самое, что называлось шансом. Чудом. Удачей. Кто бы не напал на имперцев, принц не собирался оставаться в стороне.

Собрать воедино все остатки собственных сил оказалось сложно. Еще сложнее оказалось, опираясь о жесткую кровать, постараться отрешиться от боли и подняться на ноги. Сделать неуверенный шаг вперед, осознав, что этого хватит - шорох чужих шагов был слишком близко. Принц примерно помнил рост Вершаэля, и сосредоточился, прекрасно понимая, что у него была всего одна попытка. Один шанс. На большее его не хватит, да и не сможет он в своем состоянии побороть даже безоружного старика. Впрочем, больше и не понадобилось - Ноктис смог рукой обхватить врага за шею с первого раза. Согнуть локоть, сдавливая сонную артерию безумца. Жаль лишь, что старик все же смог оттолкнуть его, слишком слабого, и принц едва не рухнул на пол, ударяясь о холодную стену, что спасла его от падения.

Что ж, он хотя бы выиграл немного времени.

Вершаэль повернулся к нему, судя по звуку, шагая вперед с вынутым из ножен кинжалом, - оружие у него все-таки было.

Попытка задушить Вершаэля была глупой. Бессмысленной. Даже безумный старик оказался слишком силен для искалеченного и обессиленного принца. Неужели ему не удастся хотя бы забрать врага с собой в могилу? Неужели его тело настолько разрушено, что даже простейший противник стал непреодолимой преградой? Неужели старик останется безнаказанным и продолжит свои жестокие эксперименты, будет калечить вновь и вновь кого-то еще? Неужели вся боль, причиненная им, так и останется неотмщенной?

Холодная стена под худыми лопатками, под горячей кожей. На секунду стало легче, но старик уже делает шаг вперед, вынимая кинжал, а у Ноктиса не хватает сил даже дернуться в сторону. Все, что он может, это просто стоять, опираясь о стену, но и это ему не позволяют. Крики возле камеры - крики людей, незнакомые, - а Вершаэль хватает его своими костлявыми пальцами за руку и дергает на себя. Принц спотыкается, но новый рывок не дает ему упасть, а вспышка боли от крепкой хватки безумца проходит почти незамеченной. Ноктис дернулся было, хватаясь за чужую руку, удерживающую его, но сразу же замер, почувствовав до боли знакомый холод металла у горла.

Вершаэль использовал своего пленника как живой щит. Но против кого?

Чуть хрипловатый низкий голос, полный ненависти и гнева. Такой знакомый, такой забытый. Ноктис никак не мог вспомнить, кому принадлежит этот голос, даже не мог понять, друг это или враг. Союзник или противник? И лишь слова Вершаэля напомнили, намекнули. Брат Лунафрейи… Равус? На то, чтобы вспомнить имя, ушло несколько секунд, в голове шумело, а ноги едва держали. Они с последним из Флёретов никогда не были друзьями, так зачем он пришел и что собирается предпринять?

Ответ он узнал почти сразу.

Хруст чужого запястья Ноктис успел услышать до того, как горло словно обожгло огнем, а единственная поддержка в виде рук старика исчезла. Принц машинально схватился за очередную рану на своем теле, но даже не вскрикнул, оседая на пол, ударяясь о холодные плиты. Может, это был его конец? Под ногами у безумца и почти врага, с распоротым горлом? Может, хотя бы так он больше не будет чувствовать всю эту боль?

“ - Они пришли не ради твоего спасения. Ты никому не нужен!”

Знакомый смех в голове, но Ноктис старается не слушать его. Он и сам знает, что так оно и было. Что уж Равус так точно пришел сюда не ради спасения бесполезного принца, а остальные голоса… Они не принадлежали друзьям. А значит, они были или мертвы, или бросили его на растерзание Ардину и его безумным соратникам. И рассчитывать он мог только на себя. Или умереть, окончательно сдавшись, отдав окончательную победу врагам. Иногда, как сейчас, это даже казалось выходом.

Ноктис даже не пытался зажать свежую рану, чувствуя, что она несмертельна, и пытаясь понять, рад ли он этому обстоятельству. Но радости определенно не было, как и разочарования. Все, что он чувствовал - это боль и бесконечная усталость. Надежда, что зародилась было в нем ранее, вновь почти погасла. И принц сначала даже не поверил своим ушам, когда в маленькой камере раздался новый голос. Ровный и спокойный. Такой знакомый.

Игнис.

Шорох одежды совсем рядом, осторожное прикосновение влажных бинтов к шее - бессмысленная трата медикаментов. И снова голос, все еще спокойный, обращающийся к нему по имени. Как давно он не слышал это обращение? Ноктис закусил губу, напрягаясь и заставляя себя приподняться на руках, опираясь на локоть, не обращая внимание на уже давно привычные вспышки боли. Он не мог себе позволить просто лежать на полу, как бы не хотелось. Он не мог поверить, что голос друга - реален. Что все происходящее - не иллюзия Ардина.

“ - А ты уверен, что тот, кого ты слышишь - твой друг?”

- Игнис?

Голос хриплый и неуверенный, а сам Ноктис все же смог сесть. Проклятые травмы и слабость не давали слишком долго удерживать вертикальное положение, но он должен был убедиться, что его друг реален. Что это Игнис, что это его голос, что это он все же пришел за ним. Чтобы спасти, чтобы вытащить из этого ада, или чтобы хотя бы позволить ему умереть. Принц наугад протягивает вперед руку и натыкается на чужое плечо. Ткань под дрожащими пальцами мягкая, а плечо - теплое, и кажется все таким реальным, что в это трудно поверить.

Но в это хочется верить.

- Игнис, это правда ты?

Ноктис обессиленно уронил руку, сгорбившись и опустив голову и плечи.

Как ему узнать, что есть правда, а что - иллюзия Ардина?

“ - Ты никогда этого не узнаешь.”

Сесть оказалось не так трудно, как ожидалось. За последние два месяца Ноктис настолько привык полагаться только на себя, что помощь Игниса стала для него действительно неожиданной. И весьма своевременной. Недавняя выходка с попыткой задушить Вершаэля и две долгих минуты, пока старик использовал своего пленника как живой щит, забрали последние остатки сил принца. И теперь каждое движение требовало чудовищных затрат энергии и силы воли. Ноктис не знал, что еще позволяет ему не сдаться и просто не остаться лежать на холодном полу, возможно, было дело в том, что впервые за бесконечно долгое время заключения, полное боли и мучений, он был не один. Рядом был друг.

Даже если он был лишь иллюзией Ардина.

Но ткань и чужое плечо под пальцами кажутся такими реальными, как и голос Игниса, ощущение его присутствия рядом, что так хотелось поверить в реальность происходящего. Что друзья действительно живы, что они пришли за ним, не бросили здесь на произвол судьбы, ненужного и бесполезного. И это при том, что в его спасении на самом деле не было смысла - по сути, это была лишь бесполезная трата ресурсов и времени, как и говорил много раз чертов старик и голос в голове.

Ведь Кристалл отверг его.

Прикосновение к плечу оказалось неожиданным, и Ноктис вздрогнул, машинально дернувшись и тут же замерев, ожидая продолжения в виде болезненной хватки и дальнейшей транспортировки его в лабораторию. Ожидая, что иллюзия разобьется, и окажется, что рядом сидел не друг, а очередной магитек. Но за бесконечно долгие несколько секунд ничего не произошло - ощущение шершавой кожи перчаток Игниса на коже не сменилось холодом металла. Ему позволено было еще немного поверить в спасение и присутствие рядом друга.

“ - Он все равно исчезнет, бросит тебя обратно в камеру, не сейчас, так позже!”

Гладио. Промпто. Иногда Ноктису казалось даже, что он забывает их имена. Что друзья погибли в толпе демонов, или оставили отвергнутого Кристаллом принца намеренно, поскольку он больше был не нужен. Бесполезен. Сколько раз он слышал эти слова, произнесенные шепотом старика на ухо, бесплотным голосом Ардина в голове? Произнесенные себе самому в вечной для него тьме, когда все силы уходили, чтобы просто дышать после очередного эксперимента.

Но Игнис пришел за ним и сказал, что и Гладио с Промпто тоже были здесь, только ждали снаружи крепости. К тому же вокруг было много людей - не имперцев - которые поддержали эту безумную вылазку во вражескую крепость. Они все рисковали… и ради чего? Ноктису показалось, что в горле, в груди, застрял какой-то комок, мешающий дышать. Друзья были живы. Они не бросили его. В это так хотелось верить, что ему даже удалось хотя бы ненадолго отбросить мысли о том, что все вокруг - нереально. Что все вокруг - очередная издевка Ардина.

- Хватит, - слова удавалось с трудом проталкивать через горло, - Но сам я идти не смогу.

Ноктис глубоко вздохнул, собираясь с силами, чтобы подняться на ноги. Это было непросто, но куда сложнее было признаться вслух о собственном бессилии. Он не мог идти сам, у него просто не хватило бы на это сил, когда любое падение могло стать последним, а он не видел, куда наступать и идти. И чувствовал страх. Иррациональный страх, что если он не сможет встать, то его оставят здесь, не будут возиться с бесполезным принцем, не станут тратить на него время.

“ - Они бросят тебя на полпути!”

Ноктис закусил губу и, уперевшись руками в колени, игнорируя усиливающуюся боль и слабость, попытался выпрямиться. Подняться. Ему показалось, что на это ушла целая вечность, и попытка была бы провальной, если бы не Игнис, вовремя поддержавший его под руку. Еще одна вспышка боли, но принц привычно не обратил на это внимания. Он не собирался сдаваться просто так своей слабости и сомнениям. Ноктис выпрямился, но тут же пошатнулся, почти теряя равновесие. Чтобы не упасть, ему пришлось вцепиться в руку друга, но он все же справился. Не упал. Судорожно вздохнул, чувствуя на губах привычный привкус крови.

- К тому же, - в хриплом голосе сквозила неприкрытая горечь, - Я не вижу, куда идти.

Если бы он мог, он бы заплакал.

Плечо друга казалось такой надежной опорой. Когда Ноктис все же не справился со своей слабостью, он едва не потерял равновесие, но вмешательство Игниса оказалось как никогда вовремя. Принц уже и отвык, что рядом может быть тот, кто поддержит и не даст упасть, кто подаст руку, подставит плечо. Последние два месяца словно стерли воспоминания о такой заботе, и сейчас, цепляясь за друга, Ноктису приходилось вспоминать все заново. Вспоминать, как можно положиться на кого-то, что можно немного расслабить плечи и не ждать в каждую секунду удара или укола с какой-нибудь дрянью. Вспоминать, что ему в любой момент помогут хотя бы даже просто стоять.

И как же страшно было, что все это в любой момент может исчезнуть вновь.

Голос Игниса, ровный и спокойный. Такой успокаивающий. Словно они действительно могли отсюда выбраться, словно там, за стенами Зегнавта, что-то изменится. Словно что-то, какое-то чудо, может вернуть потерянные глаза, остатки которых скрыты под грязной повязкой. Но почему-то принцу казалось, что лимит чудес на сегодня - навсегда - исчерпан. Не бывает таких чудес, не услышат боги его молитв, не захотят услышать. Но в чем-то друг был прав, силы стоило экономить, если Ноктис не хотел стать бесполезным куском костей и мяса, не способным даже на самостоятельное перемещение.

“ - Ты для них всего лишь обуза.”

Путь до кровати показался вечностью.

Короткие шаги, тяжелое дыхание - даже просто ходить было больно. Правая нога почти не сгибалась, и каждый шаг отдавался болью куда-то в позвоночник, но Ноктис молчал. Кусал губы, стараясь хотя бы дышать, практически вис на Игнисе, что упрямо тащил его вперед, и молчал. Он просто не мог позволить себе даже застонать. Не при друге, не при совершенно незнакомых ему людях. Принц не мог потерять хотя бы жалкие остатки собственного достоинства.

Шаг, еще один, и Ноктис с ходу натыкается коленом на железный бортик кровати. Шумно вздохнул, подавив в себе вскрик, протянул руку чуть вперед, чтобы не сесть мимо постели. Опускался он так же медленно, как и шел, и можно было только позавидовать терпению окружающих. Сцепил зубы, все же умудрившись, с помощью друга, сесть без лишних проблем, какие бывали обычно. За это все хотелось сломать Вершаэлю и вторую руку. И обе ноги. И вообще переломать ему все кости в его старческом теле.

Вновь голос Игниса, заставивший принца инстинктивно вздрогнуть. Даже слово “инъекции” вызывало вполне определенное желание забиться в угол или оттолкнуть того, кто подойдет к нему со шприцом. В голове вновь возникли сомнения, что друг - настоящий, но вслух он их высказывать не стал. Лишь сжался, машинально поднимая плечи, но руку вперед протянул, давая доступ к собственным истерзанным венам. Ноктис видел свои руки еще месяц назад и предполагал, какое они представляли, должно быть зрелище сейчас. Исколотые, изрезанные, с почерневшими венами…

К счастью, Игнис промолчал.

- Прости.

Ноктис извинился за свое состояние тихо, едва слышно, сильно напрягшись в ожидании укола, почти уверенный что вот сейчас иллюзия рассыпется, и окажется, что принц в который уже раз лежит на операционном столе, а инъекция - это вовсе не обезболивающие. Но ничего не произошло. Короткая боль от укола и введения лекарства сменилась каким-то забытым чувством. Принц начал чувствовать себя непривычно, и только через несколько секунд сообразил, в чем дело. Медленно и едва ощутимо, но постепенно боль начала стихать, и не только от инъекции, но и в целом. Конечно, обезболивающее не могло избавить от всех ощущений, но дышать стало немного легче. Второй укол он даже не почувствовал.

Ноктис кивнул, сгибая руку, и тут вмешался помощник Игниса.

Вновь чужая ладонь легла на его плечо, почти не ощутимо сжимая, но принц вздрогнул так, словно его ударили. Ноктис вскинул голову и, наплевав на все еще не до конца ущедшую боль и возможные последствия, буквально вцепился в руку друга, вместе с тем пытаясь отодвинуться от севшего рядом на постель человека. Отчетливо щелкнул сустав в локте - переломанные и вновь сросшиеся кости часто хрустели от слишком резких движений - и по руке прошла судорога, но пальцев принц не разжал.

- Нет! - тщательно скрываемый страх все равно был слишком слышен в сорванном голосе, - Не надо, - опустил голову, пряча лицо за слегка отросшими слипшимися волосами, сжимая губы, - Пожалуйста.

Ноктис слишком боялся остаться вновь наедине с темнотой, собственными страхами и вновь вернувшимся смехом в голове. Слишком боялся, что крохотная надежда в груди разлетится в прах вместе с иллюзиями вокруг.

“ - Я же говорил, что ты никому не нужен. Что твои друзья бросят тебя!”

Не слушать этот смех было невозможно.

Дышать было трудно.

Паника накатывала на Ноктиса волнами, заставляя вздрагивать и кусать губы в тщетной попытке держать себя в руках. Это даже было смешно - так долго терпеть мучения, пытки, боль и одиночество, глушить в себе страх и слабость, стараться не слушать безумные голоса - в голове и от старика, и теперь, когда друзья пришли за ним, сломаться. Испугаться чужого присутствия, испугаться того, что у него вновь отберут только что обретенные крохи надежды, и без того тщетной. Испугаться, что слова Ардина - или его собственные? - окажутся правдой, и спасители бросят его здесь, одного, в вечной для него тьме, как обузу. Вряд ли они рассчитывали увидеть наследника Региса таким…

Жалким.

Смех Вершаэля оказался внезапным, но отрезвляющим, заставив Ноктиса вздрогнуть. Сколько раз он слышал этот голос, этот безумный смех? Принц даже напрягся, ожидая, что вот сейчас иллюзия рассыпется, и Игнис исчезнет, а останется только этот старик и его инструменты. О да, ручной безумец Ардина действительно постарался на славу, с этим даже было не поспорить. Впрочем, кое-что все-таки немного придавало уверенности в том, что это все же была не иллюзия - смех старика прерывался его же стонами, хриплым подтверждением того, что ему было больно. Ноктис даже на долю секунды ощутил глубокое удовлетворение - безумец почувствовал на себе хотя бы часть тех мучений, что причинял другим.

Жаль лишь, что слишком малую часть.

Ноктис снова вздрогнул, когда Игнис заговорил, и поспешно разжал сведенные судорогой пальцы, удерживающие руку друга. Он никогда не слышал у своего советника такого тона, такого голоса. И, видимо, выражение лица было соответствующее, поскольку сидящий рядом человек - его имя казалось смутно знакомым - моментально вскочил, бросившись выполнять приказ. Принц даже слегка расслабился, прислушиваясь к звукам удара и невнятному мычанию - похоже, что Вершаэлю просто засунули кляп в рот.

И это было замечательно.

“ - А уверен ли ты, что это - Игнис?”

Снова смех в голове заставляет сомневаться в окружающей действительности. Как можно узнать, что из происходящего реальность, а что - всего лишь порождение больного разума Ардина? Или же его собственного? Быть может, на самом деле принц все так же лежит на операционном столе с множеством трубок в венах, по которым течет какая-то дрянь, а все вокруг - это лишь галлюцинации? Это по крайней мере объясняло бы почему-то пугающий голос Игниса, совсем не подходящие ему интонации. Незнакомые. Неправильные.

Чужие пальцы на плече сжались чуть сильнее, а тон голоса друга смягчился. Нет, это все-таки был все тот же Игнис, не мог им не быть! Ноктис глубоко вздохнул и обхватил себя за плечи, медленно кивая. Даже если все вокруг было лишь иллюзией, даже если друзья на самом деле были давно мертвы или бросили его, ему так хотелось хоть недолго верить в то, что все происходит на самом деле. Что реальность хоть немного отличается в лучшую сторону от его кошмаров. Что Игнис действительно будет рядом, не оставит бесполезного принца одного в темноте в этой проклятой камере, разочаровавшись в своих ожиданиях - вряд ли все, кто пришел сюда, ожидали увидеть лишь жалкую искалеченную тень вместо своего, наверное, все-таки сюзерена.

- Хорошо, - согласие далось Ноктису с трудом, но он почти взял себя в руки, насколько это вообще было возможно, - Только оставь тогда меня одного.

Как бы не хотелось ему вновь вцепиться в друга, чтобы тот никуда не отходил, не оставлял его один на один с темнотой и людьми, чьи мотивы совершенно неизвестны и непонятны, он все же смог найти в себе силы не хватать снова Игниса за руку. Это оказалось куда труднее, чем думалось изначально. Страх снова остаться в одиночестве, брошенным всеми, буквально схватил за горло, мешая дышать, напоминая о проведенном времени на операционном столе, в холодной камере.

Почему-то именно сейчас вспомнился отец. Его взгляд. Его последние слова, теплая улыбка, тяжелая рука на плече, яркий солнечный свет. Ноктис знал, как Регис смотрел бы сейчас на своего сына - с горечью и разочарованием.

“- Помни, где бы ты ни оказался, ты представляешь королевский род Люциса.”

Два бесконечно долгих месяца он держался, как мог, выдерживая все, что взбредало в безумную голову Вершаэля. Неужели он сломается именно сейчас?

“- Выше голову, мой сын.”

Голос отца показался неожиданно громким и ясным, словно он стоял совсем рядом. Ноктис судорожно вздохнул и расправил плечи, стараясь выпрямиться, как мог, насколько хватало жалких остатков его сил. Страх никуда не ушел, но принц все же смог загнать его поглубже, к своим сомнениям и кошмарным воспоминаниям.

“ - Они обязательно бросят тебя!”

Сейчас на это просто не было времени.

На незаслуженную благодарность Ноктис лишь едва заметно пожал плечами и кивнул. Он все же смог немного взять себя в руки, хотя это и было безумно сложно. Ему было слишком страшно снова оказаться одному в окружающей тьме, наедине с собственной болью и слабостью. И все, что он мог сделать, это затолкнуть этот страх подальше, постараться не проявлять его слишком сильно, держать себя в руках и хотя бы не мешать своим спасителям, как бы тяжело это ни было. От его самообладания, от него самого, осталось слишком мало после этих двух месяцев в крепости.

Больше всего ему хотелось очнуться от этого кошмара.

Голос отца показался таким ясным и реальным, что Ноктису огромного труда стоило остаться на месте и даже не пытаться наощупь найти его обладателя. В конце концов, он прекрасно понимал, что это было лишь воспоминание. Память о солнечном дне, когда все они были беззаботны, и на их плечах не было груза горя и неподъемной ответственности. Когда у Гладио не было новых шрамов, Промпто волновался лишь о своих снимках, а у Игниса целы были оба глаза. Когда сам он был еще здоров и беспечен, и не думал ни о чем, кроме предстоящего путешествия.

Когда отец был жив.

Игнис сдержал обещание. Пока ходил по камере - Ноктис уже на слух различал звук его шагов - что-то делал с пленниками, раздавал указания, он продолжал вслух говорить. Небольшая поблажка искалеченному принцу, но это действительно помогло. Пока он слышал голос друга, слышал его шаги, шорох одежды, этого было достаточно, чтобы паника отступила хотя бы на время. Принц даже смог слегка расслабить плечи и руки, просто сцепив пальцы и устало оперевшись локтями о свои колени. У него было слишком мало сил, и их необходимо было экономить, если он не хотел стать совсем обузой, когда они будут пытаться покинуть пределы крепости.

Чтобы его не бросили на полпути.

Ноктис не загадывал, что будет дальше, если они смогут пройти все коридоры, если они выйдут наружу. Он просто хотел выйти отсюда, даже если для этого ему придется ползти. Он просто хотел снова ощутить свежий ветер на своем лице, почувствовать запахи живой природы, а не железа и крови. Услышать хоть что-то, кроме писка различных аппаратов да грохота железных сапог за дверью камеры. Почувствовать себя хоть немного живым, а не ходячим непонятно почему еще дышащим мертвецом, который почему-то все еще чувствует боль.

Жаль было лишь, что он больше не увидит рассвета.

Игнис продолжал говорить, и Ноктису становилось немного спокойнее. Он даже неожиданно для себя едва заметно улыбнулся сухими губами. Почему-то очень ярко представилась картинка, как Промпто со своим извечным - пусть иногда и наигранным - оптимизмом и верой в хорошее прыгает с фотокамерой в руках вокруг мрачного и серьезного Равуса. Принц хотел бы на это посмотреть, или хотя бы увидеть фотографии, которые друг наверняка нащелкал в последние два месяца, но для для него это было невозможно.

Пока Игнис говорил, он, похоже, не отвлекался от своих дел - ясно было слышно, как застонал сквозь кляп Вершаэль, как получил удар, как затих. Ноктису было нисколько не жаль этого безумного старика, поэтому он промолчал, продолжая цепляться за звучащий голос друга. Пока тот говорил, казалось, что все будет в порядке. Что он не оставит принца здесь, одного.

Губы Ноктиса вновь дрогнули в намеке на улыбку, когда он услышал о Гладио. Друзья были живы и совсем не изменились за эти два бесконечно долгих месяца, и принц сейчас отдал бы все, чтобы снова увидеть их всех. Услышать. Сесть у костра, поиграть в любимую игру, поесть очередной кулинарный шедевр Игниса. Стать вновь собой, неискалеченным и беззаботным. Снова смеяться и щуриться, глядя на взлетающие во тьму искры от такого яркого и теплого огня…

Это все было в прошлом.

Игнис закончил свои приготовления и вновь вернулся к принцу, который не хотел даже думать о том, чтобы вновь подниматься на ноги и куда-то идти. Обезболивающие, которое вколол ему друг чуть ранее все еще действовало, но даже оно не могло полностью заглушить боль. Впрочем, выбора никакого не было, и Ноктис собирался приложить все остатки своих сил, чтобы хотя бы не сильно мешаться тем, кто сейчас рисковали своими жизнями, чтобы спасти его - ненужную после провала с Кристаллом и бесполезную.

Глубокий вдох, отозвавшийся привычным уколом в боку, был судорожным, когда принц протянул вперед руку, нащупывая руку друга. Поднимался он медленно, сцепив зубы в тщетной попытке не застонать - боль в колене стрельнула так, что отдалась даже в позвоночник, игнорируя почти бесполезное лекарство. И все-таки он смог. Поднялся на ноги, покачнувшись, выпрямился, насколько это было возможно. Вот только это отобрало так много сил, что у него не осталось иного выхода, кроме как привалиться к плечу Игниса, чтобы снова не упасть.

“ - Как же ты жалок!”

- Идем.

И даже несмотря на это, он все равно был обузой. Ноктис закусил губу и сделал первый шаг вперед, затем еще один. Правая нога плохо сгибалась, совсем как когда-то у отца, но он все же мог идти, стараясь игнорировать ставшую слишком привычной боль. Впрочем, без опоры, роль которой исполнял сейчас друг, ему не удалось бы и этого, но все было лучше, чем сдаться и полностью отдаться на милость окружающих. Он и без того слишком сильно на них - на Игниса - полагался, ведь иначе ему было не пройти и десятка метров самостоятельно, без сил и без каких-либо ориентиров.

На выходе из камеры принц все же споткнулся, забыв о небольшом железном пороге. Это чуть не стало катастрофой, но Ноктис успел ухватиться за Игниса и второй рукой, резко выдохнув и восстанавливая потерянное равновесие. Получилось. Не упал. Но мысль о предстоящем пути по холодным и не всегда ровным полам, в полной темноте даже без трости - с какой ходил, например, друг в первое время после травмы в Алтиссии - ужасала.

Хватит ли у него на это сил?

Не упал. Все-таки не упал. Смог уцепиться за пиджак друга, чтобы не рухнуть, когда споткнулся о проклятый порог. К счастью, качественная ткань выдержала вес принца - похоже, вынужденная двухмесячная жесткая диета, почти голодовка, в кои-то веки обернулась плюсом. Да и Игнису наверняка было легче буквально тащить на себе похудевшего до болезненного состояния друга. Советник же перекинул руку Ноктиса через свое плечо - так идти, несомненно, было удобнее и ему, и самому пленнику крепости. Так можно было не бояться упасть от любого неверного движения.

Пока принц восстанавливал равновесие и выравнивал дыхание, он пытался сообразить, что его беспокоило вот уже пару минут. Какое-то чувство, на самой границе сознания, что что-то не так, неправильно, непривычно. И только потом сообразил, в чем дело - когда он отчаянно цеплялся за чужой пиджак, чтобы не упасть, почувствовал, что на Игнисе определенно был бронежилет. Почему-то это показалось абсолютно неправильным, и вновь заставило сомневаться в реальности окружающей обстановки. Ноктис не помнил, чтобы советник хоть раз надевал дополнительную броню какую-то, но, наверное, для штурма вражеской крепости нужны были какие-то дополнительные меры?

- Прости.

Слова Игниса, знакомый успокаивающий тон. Точно так же он когда-то убеждал маленького принца в том, что кошмар - это всего лишь кошмар, и под кроватью, в темноте, не сидит никаких злых монстров. Пока Регис не подарил своему сыну фигурку Карбункла, тот сильно боялся темноты, как видимое проявление своих кошмаров, которые снились так часто. Но тогда друг был прав, не врал, когда говорил, что монстров нет, сейчас же его слова не успокаивали. Ноктис лишь покачал головой, вспоминая, что относительно недавно сам говорил нечто похожее потерявшему зрению Игнису.

- Я не хочу, - проталкивать слова сквозь пересохшее горло было трудно, - быть обузой, - запнулся и добавил, - Совсем обузой. Я постараюсь… задерживать вас как можно, - судорожный вдох, - меньше.

Столь длинная тирада далась Ноктису тяжело, и он замолк, экономя дыхание и силы, продолжая движение. Каждый шаг отдавался тупой - благодаря лекарству - болью в колене, в ноге, в позвоночнике, в руке, закинутой на плечо другу, и даже свежие раны под повязками немилосердно жгло. Но принц молчал. Тяжело дышал, кусал губы и стискивал зубы, но молчал. Не жаловался, не стонал, даже почти не спотыкался на пока еще ровном холодном полу. Он не мог позволить себе потерять последние остатки собственного достоинства.

Если оно вообще еще осталось.

Они остановились, и сразу стала ясна причина. Тот путь, которым отряд прошел в крепость, Ноктису был недоступен. В своем состоянии он вряд ли бы смог осилить спуск по вентиляционным шахтам, если даже поход пешком по прямому пути при помощи Игниса был для него испытанием. В который раз уже принц горько пожалел, что не умер в один из дней где-нибудь на операционном столе или в углу своей камеры. Ведь тогда не пришлось бы его спасать, не пришлось бы тащиться с черепашьей скоростью по территории врага.

Тогда ему не пришлось бы быть никому обузой.

Приглушенный смешок - похоже, это был Равус, и Ноктис его не винил. Наверное, он сейчас представлял действительно забавное и жалкое зрелище. Брат Луны никогда не был союзником, и теперь несомненно радовался возникшим трудностям. Впрочем, чей-то удар моментально успокоил его, на что принц промолчал и никак не отреагировал - командовал сейчас Игнис, и ему было виднее, что приказывать своим людям.

Все ради будущего Короля.

Несколько слов, которые заставили Ноктиса вздрогнуть. Это было неправильно, это было ошибкой. Его жизнь не стоила стольких жертв, она вообще не стоила каких-либо жертв, особенно после того, как Кристалл отверг его. Сейчас он был лишь покалеченным и ослабленным, ослепленным и бесполезным даже не Королем. Да, он не хотел умирать здесь, в этих проклятых стенах, ему было страшно и больно, но… Еще больше он не хотел, чтобы кто-то умирал за него. Ни теперь, ни когда-либо раньше.

- Не надо, - упрямо тряхнул головой, - Такой путь слишком опасен.

“ - Они просто бросят тебя!”

- Не надо ради меня, - сделал паузу, чтобы вдохнуть немного пахнущего железом и машинным маслом воздуха, - ничем жертвовать. Пожалуйста.

Сжал пальцы, которыми цеплялся за чужую одежду. Сказать то, что он хотел, было трудно, и все же Ноктис заставил себя это сделать.

- Я справлюсь, или же оставьте меня здесь. Я не хочу, чтобы… умер хоть кто-то еще.

И так многие уже отдали за него свои жизни.

Слишком многие.

Никто не умрет.

В эту ложь Ноктис перестал верить еще в далеком детстве, когда демон напал на него и его охранников. Обычная прогулка за город превратилась в бойню, которую юный принц запомнил настолько сильно, что еще долго его по ночам преследовали кошмары. Всполохи огня, крики демона, удивительно красная и горячая кровь, обеспокоенный голос отца. Ноктис никогда не видел Региса в такой почти панике, никогда не видел ни ранее, ни когда либо позже, такого страха в серых глазах. Тогда он выжил, но какой ценой?

А теперь не было отца, который защитил бы, да и самого Ноктиса почти уже не было, а люди все так же собирались пойти на смерть ради него. Он и раньше не считал, что его жизнь стоит столько чужих смертей, а теперь, искалеченный, отвергнутый Кристаллом, он был просто убежден, что он того не стоит. Не нужны были все эти жертвы, все эти жизни, положенные ради будущего короля, бесполезного и ненужного.

Это было бессмысленно.

- Ты не умеешь врать, Игнис.

Ноктис покачал головой, горько скривив губы, но советник не собирался дальше слушать своего беспомощного короля. Принц, конечно, попытался не пустить друга, стараясь при этом игнорировать вновь вернувшуюся панику, но он был слишком слаб, чтобы удержать кого-либо. И лишь чудом не упал, когда его за плечи подхватили чужие руки кого-то из солдат Игниса, а тот с группой солдат отправился вперед.

Навстречу смерти.

Ноктис дернулся из последних сил, вырываясь от хватки солдата, больно ткнувшись плечом в холодную и жесткую стену. Холод металла был жестким и надежным, служа неплохой опорой обессиленному принцу, который прислонился к стене спиной, опустив голову, прислушиваясь к происходящему вдалеке. Солдаты вокруг молчали, а вдали пока было тихо даже для его обострившегося за последний месяц слуха. Окружающая тишина нарушалась лишь до боли привычным голосом в голове.

“ - Я же сказал, что он бросит тебя! Оставит здесь!”

“ - А ты уверен, что он вернется?”

“ - Все вокруг - лишь иллюзия. Нет никаких верных Люцису солдат. Только лишь магитеки и Империя!”

“ - Они все умрут!”

Ноктис тряхнул головой, отгоняя чужой - или свой? - голос, и тут же вдалеке раздалась стрельба. Чьи-то крики. Ушедшая вперед группа ввязалась в бой, и сколько из них вернутся домой? Принц машинально вскинул голову, словно хотел по звукам определить, что происходит, но вскоре все стихло. И почти сразу - приблизились шаги одного из солдат. Чужие пальцы сомкнулись на плече, и ему стоило больших трудов, сцепив зубы, не вскрикнуть. Магитеки или нет, иллюзия или реальность, но он должен был дойти туда, где все уже случилось.

Чтобы убедиться, что он ошибся.

Пусть по коридорам показался бесконечным, еще более бесконечным, чем путь сюда. Ноктис честно старался поддерживать быстрый темп ходьбы, но это было выше его сил, и солдат - принц понятия не имел, кто именно, - чуть ли не силком тащил его за собой. С Игнисом идти было проще, не так больно, но медленнее. Впрочем, он не жаловался - его самого подстегивало как можно быстрее оказаться на месте.

Конец пути, грохот плохо смазанных механизмов лифта.

Вокруг знакомо пахло кровью.

Ноктис ни с чем не мог перепутать этот металлический привкус во рту, в горле и, казалось, даже в легких. Смерть и кровь. Кто-то был ранен, кто-то погиб. Принц был уверен в этом, даже не видя ничего вокруг. Чье-то хриплое дыхание, чей-то сбившийся голос, и слишком сильный запах крови - не своей из открывшихся местами ран, пропитывающей старые и грязные бинты, чужой - тех солдат, которые отдали свои жизни ради будущего короля.

Снова.

Хотелось рухнуть на колени, но Ноктис лишь снова прислонился к стене. Игнис был жив - он слышал его шаги, его тяжелое, прерывистое, дыхание. Друг был ранен, и не он один. Острое чувство вины с головой затопило принца, и ему даже пришлось закусить губу, опуская голову, чтобы промолчать. Он не знал, что сказать, но срываться или обвинять в чем-либо Игниса или его солдат было последним делом. Хотя так хотелось наорать и потрясти друга за плечи - ведь жизнь бесполезного короля не стоила и капли пролитой сегодня крови.

Но Ноктис молчал.

Отредактировано Noctis Lucis Caelum (2017-02-09 12:22:14)

Коридоры казались бесконечно длинными, холодными. Враждебными. Да они такими и были для пока еще не бывшего пленника крепости. Неестественная тишина была знакомой и привычной - в Загнавте попадалось на удивление мало врагов и ранее, когда магитеки таскали принца в лабораторию старого безумца. Теперь же коридоры и вовсе были пусты и безжизненны - имперцы или были в других местах, или все это было очередной шуткой Ардина. И последнее предположение казалось чем дальше, тем правдивее.

“ - Ты никогда не уйдешь отсюда!”

Холод чужих пальцев на обнаженном плече, приглушенная лекарствами боль, напряженное молчание окружающих солдат, что тащили бесполезного принца вперед, несмотря на его состояние. Впрочем, он не жаловался, да и все силы уходили на то, чтобы не заорать, не попытаться вырваться, пусть и без надежды на спасение. Происходящее сейчас до боли напоминало то, что происходило последние два месяца, когда магитеки точно так же тащили его в лабораторию. И только стоны Вершаэля за спиной и его же кряхтение напоминали, что вокруг - союзники, и что впереди ждет друг и свобода.

Если только все это не было иллюзией.

***

Холод стены остужал горячую кожу на спине, на выпирающих, болезненно худых лопатках. Без опоры Ноктис не простоял бы сейчас и минуты, и плечо друга оказалось как никогда вовремя. Воздух вокруг пах кровью, а молчание солдат стало еще более напряженным, чем ранее. Принцу показалось, что он даже чувствует направленные на него взгляды. Тяжелые. Презрительные. Осуждающие. Друзья и соратники этих людей были ранены, кто-то наверняка был убит, и ради чего? Ради бесполезного искалеченного даже не Короля.

Солдаты имели право ненавидеть его.

- У нас нет на это времени, не так ли? - Ноктис слегка качнул головой на вопрос Игниса и отлепился от стены, распределяя свой вес между менее пострадавшей ногой и другом.

Стоять было тяжело. Дышать было тяжело. Принца мутило, голова кружилась, и окружающие звуки, запахи, ощущения казались нереальными. Хрупкими. Иллюзорными. Словно все вот-вот разрушится со звуком бьющегося вдребезги лобового стекла Регалии. Словно солдаты исчезнут, оказавшись магитеками, плечо друга превратится в пыль, а стоны Вершаэля сменятся безумным смехом, вторить которому будет голос Ардина, что будет преследовать его до самой смерти.

Шаг вперед.

Нога все же подвела, подогнувшись, и Ноктис буквально рухнул на колено, машинально выставляя вперед руку. Ладонь ткнулась в холодный и скользкий от чьей-то крови металлический пол, но благодаря Игнису, принц все же не упал полностью. Впрочем, и встать сразу он даже не попытался, слишком занятый тем, чтобы переждать очередной приступ боли и головокружения, упираясь в пол уже двумя руками. Сжал ладонь в кулак, кашляя и стараясь отогнать воспоминание, как давно в детстве он оказался залит кровью няни, которая отдала свою жизнь за него. Сейчас ощущения были другими - вязкая жидкость была уже едва теплой, и ее было гораздо меньше, но чувство вины за чужую боль было все тем же.

Все ради будущего короля.

Это казалось издевкой.

Ноктис закусил губу, глубоко вдыхая спертый, с металлическим привкусом, воздух. У них действительно было слишком мало времени, и не было возможности ждать, пока он полностью придет в себя. Тем более, что это было невозможно - ему не станет легче ни через полчаса, ни через час, ни через день. Принц вообще не был уверен, что когда-нибудь сможет оправиться от этих двух месяцев, проведенных в крепости. Впрочем, сейчас было не до этого.

У них совсем не было времени.

- Я справлюсь, - голос был хриплым.

Но кое-что беспокоило Ноктиса куда сильнее, чем собственное состояние, далекое даже от просто плохого. Дыхание Игниса, его шаги, запах крови - друг был ранен, но принц никак не мог понять, насколько. И сколько еще людей было ранено или убито. Проклятое отсутствие зрения мешало и здесь, не наощупь же пытаться определить серьезность ранения. Принц почти физически чувствовал, как время безжалостно течет вперед, неумолимо, не собираясь ждать, пока они придут в себя. Ноктису даже показалось, что он слышит шорох песка в песочных часах, которые стояли в кабинете отца. Тогда еще юный наследник любил переворачивать их и смотреть, как песчинки просачиваются сквозь узкую щель, падают с едва слышным шорохом - так время ожидания отца с очередного Совета тянулось не так долго.

Но сейчас это был лишь шум в голове.

Опереться рукой о колено, второй - о стену. Подняться на ноги, игнорируя усиливающуюся боль и тошноту. Игнорируя собственную слабость и забирающийся в самые кости отвратительно липкий холод. Помощь друга пришлась кстати, сам бы он поднимался бесконечно долго. Вот только когда Ноктис неловко пытался уцепиться за руку Игниса, он промахнулся. Ладонь лишь вскользь задела чужой бок, да и советник вовремя перехватил чуть не потерявшего равновесие принца за руку, но этого оказалось достаточно, чтобы понять, что бронежилет не был целым, а крови было слишком много для царапины.

Рана была серьезной.

- Ты ранен, - говорить получалось лишь тихо, - Надо сначала перевязать ваши раны, - про собственное состояние Ноктис не думал.

Чужая кровь на руках. Шорох осыпающихся песчинок в отцовских часах.

Времени у них было слишком мало.

И это была лишь его вина.

Это было непривычно. За всю свою жизнь Ноктис привык, что его так или иначе все слушаются. И друзья в том числе, даже если и были недовольны его решениями или приказами. Разумеется, принц не злоупотреблял своим положением наследника Люциса, а в целом и вовсе старался вести себя, словно это было не так, но тем не менее. А сейчас он оказался в ситуации, когда абсолютно никто не слушал его слов, его желаний. И в первую очередь - Игнис. Даже раненый, он собирался в первую очередь помочь самому Ноктису, и, похоже, даже и не думал о том, чтобы помочь себе. И принцу это не нравилось совершенно.

- Я в порядке.

Конечно, это было не так, но принц и правда думал, что сможет справиться, сможет потерпеть вновь усиливающуюся боль, тошноту и слабость. В конце концов, не он один был ранен, а рана друга была серьезной и требовала медицинского вмешательства. Ноктис чувствовал вину за эти травмы, за смерти некоторых солдат, и не мог себе простить этого. Ослепший и искалеченный, он был не просто бесполезен, он был обузой. Грузом, который тянет на дно весь отряд. Балластом, который лучше было бы сбросить еще раньше - просто не приходить его спасать, просто не жертвовать столькими жизнями ради того, кто не сможет даже нормально стать Королем.

Укол Ноктис даже почти не почувствовал, лишь вздрогнул от ставшего привычным ощущения входящей в вену иглы. Пока он был в лабораториях, вколоть Вершаэль мог что угодно, сейчас это было просто лекарство. Почти бесполезное, поскольку ощутимых улучшений принц не чувствовал, пока пользовался краткой передышкой для того, чтобы набраться хоть немного сил. В голове по-прежнему шумело, и Ноктис прижался к стене, чтобы вновь не упасть.Ткнулся виском в холодный металл, как никогда желая просто умереть.

Чтобы больше никто не умер ради него.

Диалог Игниса с Вершаэлем слышен был просто прекрасно - они не отходили далеко - и Ноктис чувствовал странное мрачное удовлетворение от звучащего в дрожащем голосе старика страха. Проклятый ублюдок заслужил это, и принц не чувствовал жалости к нему, а вот друг уже начинал даже пугать. Ноктис искренне думал, что хорошо знает Игниса, ведь они столько лет провели бок о бок, с того самого момента, как отец представил совсем еще маленькому наследнику его нового друга, но сейчас тот открывался с совершенно незнакомой стороны. С другой стороны, его поведение было даже почти ожидаемым. Принц верил другу больше, чем самому себе, и не осуждал его поступки. Все, что его беспокоило, это то, что Игнис не хотел позаботиться о своей ране.

Ноктис не хотел больше терять близких людей.

Опираться вновь на плечо раненого друга не хотелось, но у него просто не было выбора. Благо его вес после двух месяцев плена был гораздо меньше, чем обычно, и это был единственный положительный момент. Принц отстранился от стены, такой надежной, и сделал короткий шаг вперед, все же принимая помощь Игниса. Упрямство сейчас и попытки спорить ни к чему не приведут, они лишь потеряют драгоценное время, которого и без того было слишком мало. Все, что мог делать Ноктис - это постараться как можно меньше напрягать друга, постараться идти почти самостоятельно.

И только боги знали, как это было тяжело.

Шаг, еще один. До выхода было недалеко, и принц, чтобы отвлечься, считал собственные тяжелые и хриплые вдохи. Один, второй. Сдержать кашель, чуть сильнее вцепиться в Игниса, пока не перестанет кружиться голова. Сделать еще шаг, осторожный, чтобы нога вновь не подвела. Третий вдох. Четвертый. Закусить губу, подавляя дрожь от вернувшегося холода, который, казалось, тек по тронутым порчей венам. Еще один вдох. Еще один выдох.

Они обязательно доберутся.

Далекий взрыв и шум впереди. Везение не могло быть бесконечным, и их маленькая группа все же наткнулась на магитеков. Оставалось надеяться лишь на план Игниса, но… блеящий и испуганный голос Вершаэля прервался громкими выстрелами. Имперцы имели свои приказы, и старик в них не учитывался, он был для Ардина - настоящего хозяина крепости - лишь расходным материалом. Ставшей ненужной марионеткой.

" - Вы все здесь умрете!"

Ноктис даже не успел никак отреагировать на происходящее, как почувствовал резкий и сильный толчок в бок. Принц потерял равновесие, и все, что он успел понять по тому, как задел плечом какой-то проем - Игнис толкнул его в дверной проем. Ноктис споткнулся - удержать равновесие в такой ситуации для него было невозможным. Короткий миг ощущения почти невесомости и резкий, болезненный и совершенно неожиданный удар боком в огромную железную стойку с какими-то переключателями. Ноктис не смог удержать вскрика, когда знакомая боль волной прошла от места удара по мышцам и переломанным и сросшимся костям.

Падение. Еще один удар о холодный пол.

Ноктис резко выдохнул, машинально прижимая руку к ушибленному боку и стараясь хотя бы приподняться. За пределами комнаты звучали выстрелы и крики, и у него не было времени разлеживаться здесь, пока другие сражаются. Даже если сам он был совершенно бесполезен. Пальцам стало неожиданно горячо, слишком горячо, - новая кровь, в этот раз своя, заливала руку, заменяя собой уже засохшую чужую. Свежие - еще вчерашние - кое-как зашитые раны вновь открылись.

И как же это было не вовремя.

Опираясь свободной рукой о шкаф с какими-то приборами, Ноктис смог сесть, зажимая второй рукой раны и прислушиваясь к происходящему. Он не мог даже окликнуть Игниса, чтобы узнать, в порядке ли тот - это могло лишь отвлечь друга и привести к новым ранениям. А сам он не мог призвать даже меч или хоть какое-то оружие. Даже магия была недоступна - еще в камере он пробовал ею воспользоваться, и не раз. Бесполезный принц, ради которого умирали люди, не мог помочь ничем ни им, ни другу, ни самому себе.

Лучше бы он умер еще раньше.

Тогда другим было бы легче.

Густая, горячая жидкость медленно вытекает из удивительно ровных - сделанных умелыми руками скальпелем - разрезов, течет меж замерзающих пальцев, не согревая их. И вместе с ней не спеша вытекает его жизнь, впитывается в повязки, вязкими струйками стекает по коже, уходит в щели в жестком полу. Он не выберется отсюда, не вернется домой, не встретится с друзьями. Умрет здесь, и последними воспоминаниями его будут запах крови и железа, боль последних двух месяцев, и такой знакомый смех в голове.

Ноктис не хотел умирать так.

Стрельба снаружи - солдаты, что шли за Игнисом чтобы спасти своего бесполезного даже не Короля, все еще сопротивлялись. Он хорошо слышал, что врагов слишком много, что их гораздо больше, чем его защитников. А сам он не может даже подняться на ноги, не то что вызвать оружие или хотя бы магию. Ноктис не знал, что сделал с ним Вершаэль, но ни в камере, ни в лаборатории, он не смог призвать ничего из своего арсенала, хотя и пытался, много раз.

Он был абсолютно бесполезен.

И так смертельно устал.

Обостренный вечной для него тьмой слух уловил голос Игниса, но так, словно тот был слишком далеко или глубоко под водой. Или это сам Ноктис тонул в окружающей тьме, в холодной воде, забивающей легкие, перехватывающей и без того саднящее горло. Но водой этой было не напиться, и горло пересохло, словно забитое колотым стеклом, а на сухих губах был привкус крови. Сейчас бы выпить кофе в старой квартире вместе с другом, поговорить ни о чем, как когда-то давно, в другой жизни. Отдохнуть и выспаться. И не знать, что будет дальше.

- Я в порядке.

Чтобы осознать вопрос и сформулировать ответ, понадобилась целая вечность. И Ноктис даже не был уверен, что сказал это достаточно громко, чтобы быть услышанным за всеми этими выстрелами.  Они проигрывали, они проиграли. Они все умрут здесь, в этом проклятом месте, под смех безумного Ардина. Принц не хотел умирать, не здесь и не так, но еще больше он не хотел, чтобы из-за него, из-за его бесполезности, погибли его друзья, погибли солдаты. Но Игнис уже был ранен, и серьезно, и никто из них не знал, что делать дальше.

Взрыв откуда-то снаружи прогремел неожиданно.

Ноктис тряхнул головой, оглушенный и вместе с тем слегка пришедший в себя. Оказывается, он почти потерял сознание, слишком вымотанный тем путем, что пришлось пройти, и той кровью, что текла сквозь его пальцы, несмотря на все старания зажать раны руками. В голове было пусто и звенело так, что хотелось зажать уши и вдобавок к зрению потерять еще и слух. Да только не избавит это его от этого сводящего с ума звона, который заглушал уже ставший привычным смех.

Но сейчас было совершенно не до этого.

- Игнис?

Стрельба почти прекратилась, но взрыв был слишком сильным, чтобы не задеть тех, кто находился в коридоре, и Ноктис опасался, что и друга, и без того раненого, могло чем-то приложить, или даже… Он тряхнул головой и, откашлявшись, позвал снова, но ответа так и не услышал. Сердце пропустило удар, и принц осознал, что никогда еще так не боялся. Даже когда был в кристалле, даже когда считал, что друзья его бросили, даже когда видел приближающееся лезвие скальпеля… Никогда еще страх не был таким сильным, страх не боли или смерти, а страх потерять близких людей, страх бессилия перед смертью друзей.

Ноктис закусил губу и, сильнее прижав руку к раненому боку, не в силах подняться на ноги, с помощью второй руки попытался хотя бы подползти к выходу в коридор. Где-то там должен был быть Игнис, обязательно живой, просто оглушенный. Именно так, и никак иначе. Об ином исходе принц не хотел даже думать, но голос, как никогда громкий и настойчивый, лишь смеялся во все еще звенящей голове.

“ - Он мертв! Они все мертвы!”

Еще один рывок, оставляющий на холодном полу полосу пока еще горячей крови, и Ноктис смог дотянуться до порога, где остановился, не в силах поверить собственному слуху. Нет, Игнис все еще не отозвался, но сквозь шум в ушах прорвался почти знакомый звонкий голос. Промпто. Это мог быть только он. И сразу же - голос Гладио, который звал по имени Игниса.

Друзья. Они все были здесь.

Шорох шагов совсем рядом, дрожащие пальцы на плече, помогающие вновь сесть, привалиться спиной к дверному косяку. Подозрительно похожие на всхлипы звуки. Точно Промпто. Он никогда не умел сдерживать свои эмоции, и уж точно делал это хуже, чем тот же Игнис, когда тот впервые увидел, во что превратился принц.

- Промпто, это правда вы? - пришлось прокашляться, чтобы заговорить достаточно громко, - И как Игнис? И остальные?

Ответ был предсказуемо невнятным, но Ноктис был слишком напуган, чтобы просто поверить в то, что все в порядке. Да и голос Гладио совсем рядом не внушал доверия, и лишь звук пощечины и, наконец, голос Игниса позволили расслабиться хоть немного. Друг все же был жив, хоть и был ранен и оглушен. Но главное - жив. Принц слегка расслабил плечи и запрокинул голову, прижимаясь затылком к жесткому металлу дверного косяка и судорожно вздыхая. Они все четверо были живы. Они все еще были живы.

Надолго ли?

Все шло не так.

Ноктис давно уже потерял надежду, еще вместе со зрением. Потерял какую бы то ни было веру в то, что кто-то придет и спасет его. Что боги услышат, что случится чудо, и он неведомым образом сможет сбежать из застенок Зегнавта. Что у него появится шанс даже не на жизнь, а на то, чтобы оказаться полезным. Вновь попытаться попасть в Кристалл, поговорить с Багамутом. Принц страстно желал этого, но не верил, что есть хоть какой-то шанс это желание исполнить. В конце концов, он все равно что мертвец с испорченной тьмой кровью.

И остатки его жизни не стоили тех жертв, что приносились сейчас ради него.

Голоса друзей совсем рядом. Мог ли Ноктис предположить еще вчера, что услышит их еще хоть раз? Что он вообще услышит хоть что-нибудь, кроме эха собственного крика в ушах да надоевшего до тошноты голоса в голове? Что у него все же появится призрачная тень надежды? Вот только принц не мог не думать о том, что лучше бы он остался в той камере, лучше бы погиб еще раньше, неважно, насколько мучительным бы это было. Ведь тогда не было бы смысла во всех этих жертвах, и никто больше не умер бы. И друзья были бы в безопасности.

Лучше бы они бросили его.

Гладио и Игнис о чем-то спорили, Ноктис их едва слышал за шумом крови в голове. Ему казалось, что он слышит, как сердце медленно, с непомерным усилием, прогоняет зараженную кровь по венам, заглушая прочие звуки. Даже голос Ардина замолк, хотя вряд ли надолго. Принц чувствовал руки Промпто, который пытался помочь ему подняться, но это было почти бесполезно. Тошнота накатывала волнами, а боль в истерзанное тело вернулась с прежней силой. Но разве он имел право на слабость, после всех этих жертв и смертей?

Ноктис уцепился одной рукой за косяк двери, второй держась за друга. Тот как-то подозрительно шмыгал носом, но принц не стал ничего говорить. Он полагал, что сейчас представляет из себя действительно жалкое зрелище. Да так оно и было, и все, что ему оставалось - это хотя бы оставаться в сознании, хотя бы держаться на ногах самостоятельно, игнорируя усиливающуюся боль и слабость. И стараться игнорировать тошноту и забирающийся под кожу холод.

Он потерял слишком много крови.

И все же ему удалось подняться, и почти сразу к ним подошел и Гладио. Их диалог с Промпто был коротким и тихим, но Ноктис расслышал, что Игнису нужна была помощь. Похоже, его рана была действительно серьезной, и сердце кольнуло чувством вины. Это все было из-за него. Лишь он сам был виноват в том, что друг ранен, что много солдат погибло, что вся эта ситуация вообще случилась. Это ему не хватило сил, чтобы исполнить свое предназначение, и не хватило смелости, чтобы после этого просто умереть. Отсутствие надежды на спасение оказалось худшим вариантом, чем если бы эта надежда была. Если бы Ноктис верил, что друзья живы и придут за ним, он сделал бы все, чтобы погибнуть в лаборатории Вершаэля.

Чтобы не было всех этих жертв.

Промпто ушел, а Гладио весьма вовремя перехватил принца, который вновь чуть не оказался на полу. Даже просто стоять было выше его сил, а боку было слишком горячо, в контраст окружающему холоду. Но у них не было времени, чтобы попытаться сделать что-то дельное с открывшимися ранами. Буквально вылитого поверху зелья не хватило бы даже на то, чтобы кровь перестала течь. Но Ноктис говорить ничего не стал, не желая задерживать друзей. Даже если он не доживет до лагеря, остальные должны были добраться в безопасное место как можно скорее.

Пока на это еще была надежда.

Каждый новый шаг сделать было сложнее предыдущего. Ноктис уже почти полностью повис на Гладио, благо тот хотя бы не был ранен, но это не сильно помогало. Принц не жаловался, он вообще молчал, слишком обеспокоенный слышным даже за шумом в голове тяжелым дыханием Игниса. Он не мог никак узнать, насколько же серьезны были раны друга, и молча проклинал собственную слепоту. Он был лишь обузой. Грузом на плечах друзей, что тянет их на дно. И не мог с этим ничего поделать.

Бесполезный.

“ - Вы все здесь умрете!”

Крик Игниса. Звуки выстрелов. Ноктис не сразу понял, что происходит. Просто в какой-то момент его единственная опора - плечо Гладио - неожиданно куда-то исчезла, а кто-то спереди буквально сшиб его на землю. Сознание помутилось от боли от удара и затем падения, и принц, кажется, даже ненадолго отключился. Когда он пришел в себя - не позднее, чем через несколько секунд, - вокруг все еще раздавались выстрелы и голоса, но среди них не было знакомых. А на нем самом лежал кто-то тяжелый и - хрипящий. Он не хотел верить собственным ушам.

Из последних сил Ноктис напрягся и перевернул чужое тяжелое тело на спину, наощупь находя плечо, пробегая ледяными, почти ничего не чувствующими, пальцами по до жути липкой - в горячей крови - шее и выше, натыкаясь на что-то жесткое. Очки. Принц не хотел верить в это. Не хотел верить, что все происходит на самом деле. Что все это - не очередной кошмар или иллюзия Ардина.

- Гладио! Игнис ранен! - крик куда-то в окружающую его тьму получился даже почти громким, пусть и хриплым. Паническим. Вот только не было ответа, - Гладио? Промпто? Отзовитесь же!

Рывком Ноктис приподнялся и потянулся туда, где, как он помнил, был Щит. И почти сразу же наткнулся на чужое плечо. Сжал пальцы, игнорируя собственную боль и слабость, и тряхнул друга. Еще раз. Не веря самому себе, поднял руку, находя на чужой шее артерию и не чувствуя иной пульсации, кроме дрожи собственных пальцев. Это не могло быть правдой.

“ - Скажи, это ведь правда весело, не так ли?”

- Нет, нет… - Ноктис проглотил неизвестно когда успевшую скопиться во рту кровь, отчаянно не желая верить в происходящее. Его жизнь не стоила таких жертв! - Промпто?

Ответа все так же не было, и принц мог только предполагать худшее. И не понимать, почему тогда он сам все еще был жив - выстрелы раздавались вокруг, и прекрасно было слышно, как падают оставшиеся в живых солдаты, но магитеки словно перестали целиться в бывшего пленника Зегнавта. И Ноктис чувствовал, что Ардин был причастен к этому, но сейчас на все это просто не было времени. Принц вновь нащупал горло Игниса, отчаянно пытаясь закрыть рану, словно это могло помочь. Самый сильный его страх - потерять близких ему людей - вновь сбывался.

Вот только теперь надежды на хороший исход не было.

- Зачем ты это сделал? - в сдавленном голосе были ничем не прикрытые боль и отчаяние, - Зачем вы все это сделали?

Горло душили слезы, которым не было выхода.

Отредактировано Noctis Lucis Caelum (2017-03-23 13:47:44)