Кто дал ему это имя? Вергилий. Необдуманный выбор отца или печальная насмешка матери? Так звали поэта из Древнего Рима, чьей судьбой после смерти стало сопровождать Данте сквозь все круги Ада и Чистилища, сохранять ему жизнь среди грешных душ и защищать от легионов бесов и демонов, довести до священного Рая. Ирония в том, что для него самого путь на небеса был закрыт навечно. Нефилим никогда прежде не верил в судьбу и значение имени, но теперь где-то в подсознании у него всё изменилось. Трижды врата "Рая" закрывались перед ним. Трижды манящий и желанный свет оказался недоступен и потерян. Теперь там, где когда-то теплилась и грелась душа поселились лишь мрак и холод. Последний, девятый круг ада, закованный в лед. Его сердце осталось там навсегда.
  Нефилим вновь вернулся сюда, возможно даже не случайно. Сколько времени прошло с тех пор, как его родной брат едва не убил Вергилия прямо на этом месте? В Аду время текло мучительно медленно, да и руины Лимбо-сити сейчас казались ещё более удручающими, так что Верг предположил, что прошло не так уж мало времени. Хотя, зная тягу к разрушению у беспризорных до сегодняшнего момента демонов...
  Призрачный Гнев вертелся у ног Вергилия, подлизывался, словно требуя к себе благосклонности от нового хозяина, и в тоже время не лишался своего оскала, с трудом сдерживая ещё и попытки ощетиниться и вонзить острые иглы на спине в бледное тело нефилима. Демон чувствовал в повелителе ангельскую кровь, которая вызывала в звере едва ли простую аллергию. Нефилим не обращал на шавку ни малейшего внимания, но и не прогонял. Сейчас его больше интересовало другое зрелище, куда более занимательное и вполне себе ожидаемое. До смешного предсказуемое.
  Лимбо и реальный мир едины. Демоны, что ранее были не в состоянии прикоснуться к ничего не подозревающему человеку, сейчас ощутили весь вкус не только человеческой души, но и горячих плоти и крови. Сами люди совершенно не способны противопоставить демонам хоть что-то и потому разбитая улица внизу всё чаще заливалась свежей кровью, словно теплым летним дождем. Опустошитель преследовал группу из трех человек, и даже не особо спешил за ними, словно на уровне инстинкта понимая, что несчастным не скрыться. Цепь его бензопилы накалилась. На самом деле, Вергилию ничего не стоило отозвать порождение Ада и спасти обессиленным людям жизнь. Он мог прямо сейчас осуществить свою изначальную цель - защитить, спасти и сохранить, правда в более скромных масштабах, но сейчас они не представляли для повелителя демонов никакого интереса. Орудие в лапах демона взвыло. Вергилий прекрасно знал, что закрыв Врата Ада, с человечества спадёт гнет и морок демонов, но в городе и на всей земле начнётся хаос, который в состоянии остановить лишь двое нефилимов, ибо люди слишком слабы по природе и ослаблены ещё больше силами Ада. Опустошитель замахнулся на спотыкающихся и орущих от страха и ужаса людей.
  Но Данте решил по-другому. Данте решил, что человечество теперь под его защитой.
  Пила раскроила мягкие и хлипкие тела, покрыв разбитый асфальт причудливым, густо-красного цвета, узором. Органы ошметками разлетелись вокруг, от хрупких костей остались лишь осколки, и то месиво, что сейчас топтал Опустошитель, буквально пару секунд назад было мужчиной и женщиной средних лет и совсем юной девушкой. Семья, наверное. Теперь Вергилию их не жаль. Ну, разве что совсем чуть-чуть, ведь всё могло быть совсем по-другому.
Гнев, который до сих пор был в состоянии усмирить самого себя, внезапно замер на месте и зашипел. Запах ангельской крови стал сильнее, что говорило о присутствии ещё одного нефилима.
- Ты этого хотел, Данте? И где же твоя обещанная защита? - произнёс Вергилий, казалось бы, в пустоту, даже не пытаясь оглянуться по сторонам. На самом деле тот знал, что его брат сейчас где-то поблизости, иначе просто быть не могло. И Вергилий не сомневался, что отношение Данте к нему ничуть не изменилось. От осознания этого накатило мерзкое чувство тоски. Хотя казалось бы, откуда ему что чувствовать. Теперь-то.

Вергилий сперва повернул голову, краем глаза ухватив до боли знакомый силуэт позади себя, и тут же почувствовал всю ту ненависть, которая сквозила внутри Данте. Хотя нет, это была не ненависть, а скорее недоверие, смешанное с презрением. Чего, собственно и следовало ожидать. Нефилим неспешно повернулся к брату полностью, оглядев его с ног до головы. Измотанный, уставший, старающийся загнать чувство безысходности куда-то подальше. Вергилий чувствовал всё это сейчас особенно сильно и ему стало даже немного жаль братца. Лишь самую малость.
  Гнев метался из стороны в сторону, сходил с ума, не сдерживал резких и коротких выпадов в сторону Данте, но его останавливали две вещи: острый меч противника и непоколебимая воля хозяина. И сложно сказать, что в большей степени. Вергилий искоса посмотрел на демона, прекрасно понимая, к чему клонит брат. Тварь вызывала в нем не меньше презрения, чем раньше, просто сейчас Вергилий научился игнорировать собственные предпочтения в угоду цели. Кто знает, будь он на месте Данте, возможно убил бы нефилима "предателя" не задумываясь, и возможно, еще тогда. Вот только он не на его месте, и Вергилий не чувствовал угрызений совести, и уж тем более не видел в себе предателя, коим предстал в глазах брата. Он не предавал своих убеждений. Демоны для него - это лишь средства достижения цели, просто теперь адские отродья заменили ему людей. Но Вергилий всем своим нутром чуял, что если Данте и согласится его услышать, то уж точно не станет слушать. Просто это Данте. Слишком упрямый и слишком глупый, чтобы принять мир таким, какой он есть, но которому внезапно стало не всё равно. Грёбаный мир.
- Я всего лишь использую доступные мне методы для достижения цели. Сперва люди, теперь демоны. Разве тебя это не устраивает? И кстати, ты не ответил на мой вопрос.
  Вергилий пристально вглядывался в глаза Данте, с прискорбием для себя отмечая, что чего-то родственного в них не оставалось. Ярость сквозит в каждой его клетке, и не то что бы это сильно огорчало, но разочаровывало. И сложно сказать, с чего было больше злости. От появления Вергилия на "территории" Данте или от того, что младший брат в итоге оказался прав.
- Мундус и Спарда тоже были братьями. - пробормотал нефилим, но скорее для самого себя. Принять факт становления Данте по другую сторону баррикад оказалось сложнее, чем он думал. В Аду всё казалось гораздо более простым. Подсознание - странная штука. Даже после всего случившегося, глубоко в душе Вергилия теплилась надежда, что все еще можно исправить. Исправить, конечно, в свою собственную пользу, но вернуть иллюзорный образ семьи хотелось, а в глазах Данте он ответной надежды не видел. Чертова человечность. А ведь нефилим был уверен, что остатки этого естества уже истреблены.
  Не вовремя Данте нашел его. Сейчас у Вергилия были более важные дела, чем учить брата уму разуму или выяснять и без того хлипкие отношения. Но уйти теперь нельзя, это будет расценено исключительно как отступление. И кто сказал, что Данте так просто его отпустит. Боя не избежать? Да, его не избежать. Даже сейчас Данте наверняка не замечал той угрозы, медленно подкрадывающуюся к нефилимам, и которая несколько сильнее и опаснее, чем Гнев у ног Вергилия или даже сам повелитель демонов. Хотя, с последним ещё можно поспорить. Ведь Вергилий здесь не просто так.
Выпады Данте Верг игнорировал, а Гнев стал медленно и выжидающе подкрадываться к Данте, обходя его со стороны. Демон был готов наброситься в любой момент, со всей своей природной яростью, со всей своей злобой, и не жалея себя самого, лишь бы разорвать горячее тело на мелкие кусочки.
- И охота тебе тратить время на остроты и распри? Я ведь пришел сюда не драться и даже не для того, чтобы ткнуть тебя в... - он слегка развел руками и оглядел пустырь, вокруг которого когда-то возвышались жилые дома. - ...твоё фиаско как защитника всего мира. Хотя не буду отрицать, соблазн велик.
Он коротко усмехнулся. Вот только от последнего вопроса Вергилию стало как-то... грустно что ли, не иначе. Ведь он действительно в каком-то смысле скучал.

Демон продолжал неспешно прохаживаться вокруг Данте, словно выбирая удачный момент для внезапного и смертоностного нападения, чего никогда бы не произошло, будь Гнев в "свободном плаванье". Видать привычка хозяина рассчитывать и выверять свои действия как-то передалась даже такой безмозглой твари. Вот только Вергилий по-прежнему держал демона на коротком "поводке", не позволяя своевольничать. Пока что. Пока Гнев не слишком сильно раздражал.
  Нет, Данте совсем не изменился. Из-за осознания этого легкая улыбка Вергилия, которая выражала определённое и вполне себе добродушное снисхождение, сошла с его лица сама собой. В памяти снова возникли жуткие образы из самого Ада, среди которых был тот самый Данте. Жестокий, омерзительный, не его родной брат. Почему ты такой упрямый? Почему тебе не наплевать?
"Ты сам хотел этого" - пронеслось в голове Вергилия. - "Ты сам хотел сделать из него спасителя мира. И править вместе с ним."
  Тут же с левой стороны Вергилий почувствовал боль. Там, где когда-то было крепкое и горячее сердце, до сих пор оставался глубокий шрам и сейчас, здесь на Земле, он напоминает о себе всё чаще. Напоминал, что ничего уже не осталось. Серо-голубые глаза Вергилия постепенно темнели, наливались кровью и горели, демонстрируя Данте внутреннего демона, которого младший нефилим уже и не пытался скрывать. К чему отрицать неизбежное? Свою новую сущность принять было гораздо проще, чем новое мировоззрение брата, и всё потому, что Вергилий был готов жизнь положить ради жизни Данте. И не только свою, но и чужие. Множество чужих. Но Данте было на это плевать. Он верит лишь в то, что придумал сам, лишь в то, во что хочет верить. И от этого коробило.
Угрозы Данте веселили и разочаровывали одновременно. Когда-нибудь эта самонадеянность сведёт его в могилу, а Вергилий если и не забьет последний гвоздь, то уж точно скажет что-то вроде "а ведь я предупреждал".
- Ты не сможешь, брат. - голос нефилима обратился в сталь.
  В тот же момент Гнев сорвался с места. Вергилий не пытался намеренно причинить вред Данте, тем более, что какой-то низкопробный демон в единственном экземпляре не создаст для него каких-либо проблем, но и держать псину нефилим не стал. Больно долго под ногами вертелся. Надоел. Это не было предупреждением или насмешкой, просто он решил позволить Данте выместить своё напряжение его любимым способом. Кровопролитием. Кто знает, может ему полегчает и он хоть немного перестанет походить на упертого барана. Чего и следовало ожидать, зверь до своей цели не добрался, не смотря на то, что находился практически в метре от нефилима и нападал как подобает любой подлой твари - со спины. Обжигающая кровь хлынула фонтаном, а яростный рев оборвался так же быстро, как и начался. 
- Я не намерен пытаться объяснить тебе то, о чем ты не хочешь слышать. Я не стану убеждать, что у нас есть шанс исправить нынешнее положение в мире или хотя бы не дать ему быть уничтоженным окончательно.
  Вергилий вдруг замолчал. Быть может не стоит пытаться отсрочить неизбежное? Теперь они враги, это же очевидно. Точно так же, как Мундус и их отец - они не смогут сосуществовать вместе, не говоря уже о каких-либо попытках объединиться. Вергилий не хотел в это верить и от того медленно сходил с ума. Он по-прежнему видел в Данте брата, по-прежнему любил его, но глубоко внутри полыхало безудержное желание  вырвать сердце Данте своими собственными руками. Сжать его, ещё бьющееся, раздавить, как гнилой и прогнивший фрукт. И если они сейчас не разойдутся, то последнее может стать лишь вопросом времени.
- Уходи, Данте. Прошу тебя. Тебе сейчас здесь не место. Защищай своих людей, защити хоть кого-нибудь. И не мешай мне.
   Густой аромат свежей крови постепенно отступал от дуновения ветра и сменялся мерзким запахом ладана. Его бы никто и не почувствовал, но для Вергилия тот был особенно ярким и сильным. Где-то совсем близко взревели демоны.
  Ножны соскользнули с Ямато с едва слышным звоном и Вергилий произнес.
- Зря ты пытаешься сделать из меня вселенское зло. Этого пока что не случилось.

Вергилий был искренне удивлен, когда Данте внезапно пошел на него в атаку. Он уже успел уверить себя в том, что братцу просто не хватит духу напасть первым, как было и в прошлый раз. Или же у него хватит выдержки и мозгов, чтобы не делать поспешных и необдуманных действий. Но нет, Вергилия ожидал разочаровывающий сюрприз. Данте, когда же ты научишься держать себя в руках, контролировать, действовать решительно именно тогда, когда это необходимо? Ты бы смог избежать множество ошибок. Ты бы не прозябал в трейлере на краю города, а смог бы найти меня гораздо раньше. Если бы тебе хватило терпения слушать, мы могли бы сейчас стоять плечом к плечу, защищая человечество от самих людей, демонов и другой, не менее опасной угрозы, а не пытаться уничтожить друг друга. Если бы тебе хватило силы воли убить меня ещё тогда... Но какая теперь разница? История не имеет сослагательного наклонения.
   Крепкие пальцы сомкнулись на его шее, давая понять, что последнее предупреждение уже прошло и время нового повелителя демонов на то, чтобы безболезненно и спокойно покинуть пределы разоренного города, истекло. Верг еле заметно усмехнулся, ощутив плотно прижатое дуло дробовика на своем теле. Это будет далеко не самое приятное ощущение, когда Данте всё же спустит курок и выстрелит в упор, но за короткую секунду Вергилий понимает, что брат не сделает этого вовремя. А всё потому что колеблется. И одного мгновения хватило на то, чтобы разрешить казалось бы безвыходную для Верга ситуацию.
  Данте ослепляет короткая, но ярка вспышка света. Тонкое и острое, едва ли материальное лезвие проносится совсем близко от его лица, режет ухо мерзкий и короткий свист рассекаемого воздуха, а на правом виске Данте остается глубокий, но аккуратный разрез. Призрачный меч со звоном разбивается где-то за его спиной. Этого секундного замешательства брата Вергилию достаточно, чтобы со всей силой ударить Данте рукоятью Ямато в живот и вырваться из, казалось бы, мертвой хватки. Он по-прежнему быстрее. Тут же нефилим исчезает с места, и единственное, чего достигла дробь ненавистного Вергилием огнестрела, это густые, мгновенно рассеявшиеся черные всполохи.
- Наставлять на меня оружие, которое я же тебе и дал. Это в твоем стиле. - произнес нефилим, оказавшись подальше от Данте, и даже не пытаясь скрыть своего разочарования. Вергилий смотрел на брата уже с некоторой жалостью, однако убирать Ямато обратно в ножны не стал. Нефилим до сих пор помнит истинную силу Данте, до сих пор в состоянии ощутить холодное лезвие Мятежника в своём сердце. Ну что же, раз Данте предпочитает бой, он его получит. Возможно, так быстрее сообразит, что здесь ему не место, ибо пытаться разговаривать уже бесполезно.
- Помнится, мать говорила тебе, что только дураки не признают своих ошибок. - своё недовольство и раздражение Вергилий уже не пытался скрывать. - Поздравляю, Данте, ты остался таким же идиотом как и раньше.
  Нефилим тут же сорвался с места, намереваясь нанести удар лоб в лоб и даже не пытаясь как-либо обороняться или увернуться от возможной ответной атаки. Он уже мог предслышать звон скрещенных мечей, предощутить давление и напряжение, с которым Данте станет обороняться и контратаковать. Он слышал, как колотится его горячее и живое сердце. Лезвие Ямато скользнуло от земли вверх, в сторону противника, но в самый последний момент нефилим снова испариться, чтобы нанести запланированный удар уже со спины, с воздуха. Кто-то сочтет такой ход подлостью, но Вергилию плевать. У них с Данте война, где ради победы он сделает всё, что угодно.

Лезвие Мятежника лишь слегка скользнуло по плечу Вергилия, рассекая уже порядком поношенную ткань пальто, но так и не задев тела. Возможно в прошлый раз этот удар достиг бы цели, сделав нефилима если и не безоружным, то определенно снизив его шансы на победу. Но теперь всё изменилось. Повелитель демнов не чувствует того переживания из-за предательства брата, следовательно более собран и сосредоточен, а Данте теряет над собой контроль, поддаваясь гневу и ярости. И сложно сказать, кого он ненавидит больше: Вергилия или самого себя.
  Верг практически достал его, оставалось совсем немного, но у братца хватило сил и реакции, чтобы в самый последний момент ускользнуть и блокировать следующий удар. Прыткий, но явно не достаточно. Вергилий атаковал не в полную мощь, но быстро, постоянно, не давая возможности Данте сообразить, как действовать дальше и, что ещё более важно, не позволяя "защитнику человечества" перейти в наступление.   Если его атака достигнет цели, это будет не слишком приятно. Пока что грубая сила Данте преобладает над силой новоиспеченного повелителя демонов, но это только пока. И сам демоноборец не сможет всё время полагаться исключительно на неё. Постоянно держа его в оборонительной позиции, Вергилий словно прощупывал противника, искал его слабые места, которых у Данте казалось бы и нет. А ещё методично и незаметно выматывал, стараясь свести на нет раздражающий и совершенно бессмысленный норов брата.
Во время очередной, казалось бы, безошибочный и беспроигрышной атаки, Вергилий снова нырнул ему за спину, целясь острым концом лезвия прямиком в позвоночник, но опять не успел, рассекая лезвием Ямато пустое пространство. Хотя, быть может Вергилий просто позволил ему отступить и начать новую атаку. Данте собирает силы, готовится в нужны момент если и не уничтожить брата, то точно причинить как можно больше боли. Вергилий знал, что в случае удачного уклонения у него будет ровно полсекунды, чтобы контратаковать, и использовать мощь брата против него самого. Данте камнем летит вниз, меч нацелен на единственное для него зло в этом мире, и Вергилий вовремя делает шаг в сторону, чтобы ответить тем же. За одно короткое мгновение Верг собирает силу демона, которая позволит ему отразить удар, твердо выстоять на ногах, и бьет на встречу атаке братца. Раскаленный металл сталкивается, воздух вокруг дрожит и плавится и ударная волна отбрасывает старшего нефилима в сторону.
  Интересно, пришлась ли ему его же сила по вкусу? Кто знает, может если бы Данте использовал триггер, ему могло быть ещё больнее. При этом Вергилий прекрасно понимал, что одного прямого попадания не хватит, чтобы выбить из брата всё его самомнение и псевдоправедность. Разозлится, озвереет, быть может попытается посмеяться, но точно не свернет с намеченного пути. И Вергилий уверен, что этот путь рано или поздно убьет его.
- Ты делаешь только хуже, Данте. Не вынуждай меня прибегать к крайним мерам. Ты же хочешь вернуться к своей драгоценной Кэт целым и здоровым?
  Он усмехнулся и казалось бы уже расслабился, но нет. Бой на этом определенно не окончен и Вергилий готов к его продолжению.

Данте пытается его запугать, старается скрыть за своими остротами неопределенность, бушующую в голове. Вергилий прекрасно понимает, что для Данте признать своё поражение - это равносильно самоубийству. И не важно, что старший брат пытается отстаивать: своё мнение, свою жизнь или жизнь этого чертова человечества. Он будет упорствовать, после каждого падения подниматься на ноги раз за разом, даже будучи на грани жизни и смерти, не жалея последних сил, которые следовало сохранить ради дальнейшего существования. И сейчас он снова встаёт для нового удара. Он даже может ощутить едва уловимое чувство гордости за своего старшего брата. Верглий старается его блокировать, но доли секунды и сомнения в удачной атаке со стороны Данте не позволяют ему избежать урона. Удар действительно быстрый, практически мгновенный, мощный и тяжелый, вот только вся решительность Данте улетучилась до того, как лезвие мятежника достигло груди Вергилия, скорее по инерции, нежели по желанию хозяина клинка и потому удачное попадание не приносит должного результата. Сталь вонзается в тело болезненно, но совсем не глубоко. Вергилий устоял на месте, не сделал ни единого шагу назад. В самый последний момент Данте стал колебаться, уже был готов остановиться, и нефилим расценил это как сомнения. В своих действиях, своем выборе, в самом себе. А это значит, что брат для него не потерян, что он сможет найти с ним общий язык.
Вот только сам Вергилий в себе не сомневается и всё ещё знает, что нужно сделать дальше. Что следует сделать дальше. Возможно, силы старшего близнеца ему могли бы пригодиться, но где гарантии того, что он не станет ему мешать, расценив действия Вергилия как очередной корыстный план, направленный на исполнение своих целей. В то же время новому повелителю демонов нужно всего лишь пара минут, чтобы постараться донести до брата всё что нужно. Нужно лишь заставить его выслушать. Для этого достаточно несколько точных ударов, тем более, что Данте сам позволяет ему это сделать. Ну а если пойдет в отказ...
- Учись на своих ошибках, брат. - Вергилий пользуется замешательством Данте и со всей силой бьёт брата обухом катаны в живот. - Не готов сразу убить противника - так не приближайся к нему. - последующий удар рукояткой приходится практически сразу, прямиком в челюсть, а вдогонку лезвие скользит по его шее, заливая кожу кровью и  вновь вынуждая нефилима потерять равновесие, а сам Вергилий снова на мгновение исчезает, чтобы появиться за спиной Данте.  - Береги тылы. - Вергилий без колебаний и жалости берет замах и загоняет острие меча во внутренний сгиб колена сперва на левой ноге. - Особенно в бою со мной. - на секунду холодный металл выскальзывает из сустава, но потом тут же вонзается в правое колено. Вергилий медленно и не без удовольствия делает поворот кистью, едва ли не выворачивая хрящи и связки. Теперь у Данте не будет возможности передвигаться хотя бы в ближайшие пару минут, а Вергилию этого хватит сполна. Он спокойно, размеренными шагами возвращается, встаёт прямо перед сидящим на земле братом. Его взгляд сперва обходит всё окружающее их пространство, словно Вергилий кого-то не особо старательно искал, но потом он вновь смотрит в лицо Данте и говорит.
- Прости за не самые приятные методы, но это была единственная возможность тебя остановить. Ты как всегда оказался не в то время и не в том месте. - он тяжело вздыхает и качает головой, словно отчитывает нашкодившего ребенка. Вот только холодный блеск меча и кровавый след на конце говорили лишь об одном - отказ признать свою вину будет караться смертью. - Если ты действительно этого хочешь, то у тебя ещё есть шанс по-настоящему помочь человечеству.

Ни одной эмоции. Это одно из самых незначительных последствий его личного Ада, который Вергилий создал в своей собственной почерневшей и до сих пор тлеющей душе. Есть ли она у него вообще? Если верить тому, что произошло недели назад, то что-то определенно отлетело в мир иной, прежде чем подарить Вергилию новую жизнь, где кроме безграничных возможностей силы и могущества нет больше ничего. Стыдно было признавать, но Данте - это единственное живое существо, которое вызывало в холодном сердце Вергилия нечто... нечто по-настоящему жуткое. Желание разорвать его тело на куски, но потом кричать во весь голос, срывая связки и с трудом сдерживая боль от смерти последнего родного человека. Не человека. Столько противоречий, перемолотых и обращенных в смесь. Они кипят, вызывая палитру эмоций от умиротворения до безудержной ярости через некое поддельное безразличие. Своеобразное, при котором Вергилий в состоянии перебить брату колени, лишь бы тот выслушал его. Просто выслушал.
- Ад всегда был в этом мире, Данте. Люди привыкли в нём жить, и они слишком глупы, чтобы заметить его прямо у себя под носом. Ты не веришь ни одному моему слову? Жаль, ведь я никогда тебе не врал.
Нефилим с чувством полнейшей безысходности опускает голову, глядя едва ли не сквозь мертвую, покрытую пылью, землю. Данте стоит перед ним на коленях, вонзив меч в твердую почву, но подобный жест не приносит в сердце Вергилия удовлетворения, и причина здесь не в том, что подобное положение близнеца - дело не добровольное и лишь вынужденное. Как жаль, что Данте по природе своей не способен видеть вещи такими, какие те есть на самом деле. Или хотя бы под другим углом.
"Глупый, глупый брат."
  Было горько видеть, с каким остервенением Данте цепляется за собственные взгляды и мировоззрение. Даже сам Вергилий оказался способен, нашел в себе силы изменить то, во что верил долгие годы. И самое главное, он смог отказаться от веры в то, что сам был кому-то нужен. Пускай только как поводырь. Вергилий верил в семью. Не смел сомневаться в том, что даже будучи совершенно другим по характеру и целям в жизни, родной брат окажется в состоянии если не понять близнеца, то хотя бы не мешать в самый ответственный момент. Вергилий предатель? Нет. Нефилим всего лишь был готов отдать за жизнь Данте весь мир. На деле ему оказалось достаточно одного единственного человека, который до тех пор служил ему верой и правдой.
- Ты так умело путаешь понятия о человеке и человечестве. Но с чего ты взял, что встав на защиту людей, те примут тебя безоговорочно? Не всё в нашей жизни складывается так, как мы хотим, Данте. Не тебе ли знать это? - Вергилий уже практически не старается достучаться до близнеца, но всё же верит, что прежде чем их беседа прекратится с чужим вмешательством, он всё же сможет донести до него хоть какие-то мысли. А там всё решать ему. - Ты не человек, Данте. Никогда не станешь одним из них. Людям не нужны герои, им нужен лишь козел отпущения, и рано или поздно ты станешь им, когда те достаточно осмелеют и их страх ко всему неизвестному и чужеродному перерастет в ненависть.
  Его время истекает. Раны Данте заживают чуть медленнее от точных ударов Ямато, но всё же заживают, приближая к концу шанс на то, чтобы помочь или заставить брата понять суть вещей. Хотя бы частично.
- Я хочу, чтобы ты понял одну простую вещь, братец. Кроме меня ты никому нужен не был. И не будешь. Всё могло сложиться совсем по-другому. - его слова звучат с искреннем сожалением, но рука с вложенным в неё мечом уже делает большой замах, чтобы оборвать чью-то жизнь.
Земля орошается кровью, густая жидкость брызжет в лицо темноволосого нефилима. Осознание, что вместо головы Данте между братьями лежит тело крылатого и доселе невиданного существа приходит лишь в тот момент, когда в небе раздаётся яростное верещание его пока что живых сородичей. Эти пернатые твари скрывались долго и тщательно, но от повелителя демонов невозможно скрыть тот смрад, что шел от ангельских выродков.
- Если бы я желал тебе смерти, то не стал бы тратить своё драгоценное время на попытки до тебя достучаться. Тем более, что у нас с тобой есть дела поважнее. - у нас с тобой. Мы. Снова это слово, которое Вергилий, казалось бы, уже забыл. Справиться в одиночку с десятком других посланников с небес - для нефилима это не проблема. Но почему бы этого не сделать на пару с собственным близнецом. Возможно это противоречит самому Вергилию, но он ещё сумеет использовать этот момент в будущем. У него в новой жизни много планов, где Данте играет далеко не последнюю роль. Он переводит взгляд с приближающейся к ним вражеской "авиации" на близнеца и тут же рявкнул. - Вставай, я не так уж сильно ударил.

Некоторые вещи были всегда. Всегда были ангелы, всегда были демоны. Всегда была война между ними. Вергилий помнил лишь один урок истории, который он в своё время провел для Данте, и этот урок начинался именно с подобных слов, смысл которых не изменился и по сей день. Война продолжается и по сей день, вот только когда двое нефилимов уничтожили Мундуса, они собственноручно запустили череду новых сражений, где в финале главной наградой будет не просто земной мир, но и души всего человечества. Небеса столь же паршивы как и Ад, только название другое и место дислокации. Разве Вергилий хоть раз говорил о том, что главным злом в этой истории являются именно демоны. О, конечно же нет. Где были ангелы, когда Мундус пришел к власти? Где были эти небесные твари, когда жалкое человечество век за веком прозябало под гнетом демонов? Ангелы - существа ещё более мерзкие, чем демоны. Они тоже прячутся, тоже нашептывают и склоняют людей к отречению от самих себя ради чего-то гораздо менее осязаемого и достижимого, чем земные утехи, но значительно более рабского, чем незримый контроль демонов. Слепая вера, фанатизм, безумие и стремление к очищению души собственной, предварительно растоптав жизни чужие, жизни тех, кто с ними не согласен. Лицемерие - вот их истинная природа, которая вечно прикрывалась праведностью и высокими целями. Ангелы Вергилию омерзительны. Все.
- Что-то вы припозднились с визитом. На сотню лет.
  Убийство сородича и пальба со стороны Данте вызвали вполне закономерную реакцию у пернатых созданий. Окружающий Вергилия запах свежей крови дурманил, он был сладким и терпким, немного приторным, словно пытаясь скрыть всю гниль ангелов, что многие годы бездействовали и как жалкие падальщики ждали подходящего момента, дабы явить себя во всём величии. Белом, оперенном, размашистом. Величии, которое младшему нефилиму хотелось повыдергивать и повыламывать. Нефилим вновь поднимает меч, и не ради обороны. Лучшая защита - это нападение, и Вергилий тут же срывается с места, дабы отправить к первому неудачнику ещё пару-тройку других. Всего их пара десятков, не меньше, но Вергилия это не беспокоит. Нападать подобным составом на двух нефилимов, один из которых уже давно вышел за пределы возможностей своей расы - это немного неразумно, но им религия не позволяет оставить в покое двух выродков, которые не способны подчиняться ни силам Рая, ни силам Ада. Слишком неправильные для их понимания; слишком опасные, чтобы не довести начатое много лет назад истребление до конца.
  Ангелы быстрее большинства демонов, но всё же не достаточно, чтобы отследить перемещения Вергилия и спастись от точного и беспощадного удара в спину. Крылатый достигает земли, но уже лишь в качестве трупа, а следом за ним ещё один. Отправить в полет призрачное лезвие и засадить острие промеж глаз, пока тот пытался использовать прием Вергилия и подобраться к близнецу сзади.
- Не время понтоваться, брат. - поспешно говорит Вергилий, кивая Данте за спину.
Ну что, Данте? Ты доволен? Вместо демонического режима, где человечество получало всё желаемое, самостоятельно закрыв собственные глаза, ты обрек их на суровый прессинг ангельского сообщества, которое затопчет любого, кто не согласится примкнуть к их навязываемым вере и морали. Этого можно было избежать, если бы ты только послушал меня. Послушал хотя бы раз. Смысл защищать брата от не самой серьёзной опасности? Ведь даже если тому ублюдку и удалось бы ранить Данте, то вряд ли он мог скончаться от удара ангельского клинка. Похоже, что определенного рода рефлексы в самих мозгах ещё остались. И потом, использовать близнеца в качестве игольницы - исключительно его привилегия.

Наблюдать за тем, как близнец кромсает едва ли не прямых родственников их же матери - зрелище завораживающее и вызывающее если не восхищение, то определенно чувство, схожее с удовлетворением. Неужели Данте считает себя лучше, чем его брат-близнец. Вергилий в этом не уверен, но жажда превосходства, зародившаяся ещё с детства в нем присутствовала. Дурак. Ты не способен видеть вещи дальше своего носа и такими, какие они есть на самом деле. От того и злишься словно малый ребенок, когда желаемое не оказывается действительным. Правда, чего уж греха таить. Вергилий так же надеялся на то, что брат в состоянии его понять или хотя бы не станет препятствовать.
   Ангельское оперение должно выдержать огонь преисподней, вот только против лезвия Ямато посланникам небес противопоставить абсолютно нечего. Холодный металл плавно, словно нож масло, перерезает одно крыло за другим и с ювелирной точностью. Данте заливает землю вокруг ангельской кровью, похлеще любого демона, а та просто смердит ладаном, словно каждый из остывающих трупов даже после своей преждевременной кончины пытается изувечить рассудок, оборачивая его в веру о несуществующей праведности и справедливости. Справедливость - слово на столько же ничтожное, как и его смысл. Справедливо ли то, что твой родной брат оказался способен на убийство того, кто готов был отдать всё ради жизни брошенного и покинутого всеми близнеца. Пускай в той самой демонической форме, что затуманивает рассудок и превращает тебя в зверя, как сейчас. Бездумного и жадного до чужой крови зверя. Вергилий чувствует, что брат жаждет его крови и теперь. Справедливо ли желание и стремление родителей о единении их детей при условии, что один из них плевать хотел на ту связь, которая не исчезла даже теперь. Вергилий не хотел это признавать, но это правда. Вот только Данте окажется в состоянии это понять лишь в тот момент, когда будет уже слишком поздно.
   Это представление слишком сильно затянулось. Вергилий теряет собственное время. Ангелы не вбирают кого-то одного из нефилимов, они с одинаковой жестокостью хотят расправиться с каждым из них. Сборище пернатых идиотов. Несколько ангелов бросаются на пепельноволосого близнеца, рассчитывая одолеть его если не скоростью и силой, то уж точно количеством. Двое летят спереди, ещё один сзади, кто-то чуть поодаль примеряется и готовится для внезапной атаки сверху. Здесь у Вергилия нет права на ошибку, здесь требуется точный расчет, и в отличии от него самого, Данте на помощь не придет. Это было до неприятного очевидно. Обступили со всех сторон твари. Расправиться с каждым по одному не выйдет, но и напав всем скопом, ангелы сами подписали себе приговор. Не забыть про того, что ждет сверху. Вергилий не обороняется, а бьет на встречу, чтобы в самый последний момент столкнуть двоих ангелов друг с другом. Быстрые. Им хватает милисекунд, чтобы оценить своими куриными мозгами и не перебить друг друга, вот только то же самое мгновение Вергилий использует, чтобы порешить обоих. Тонкие шеи, быстрый взмах мечом, ровные разрезы, две головы катятся по окровавленной земле. Нужно помнить про того, что нападает сверху. Один из тех, что летел на Вергилий спереди, вовремя отклоняется и отделывается разве что царапиной, но это не на долго. Пернатый чувствует себя в безопасности лишь до тех пор, пока в его спину не врывается клинок Доппельгангера. Демонический ублюдок давно ждал этого момента, его призрачный меч движется вдоль всего позвоночника и он с огромным удовольствием вскрывает позвонки от поясницы до самой трахеи, вспарывая встречающиеся на пути мышцы, кости, внутренности. И делает это медленно. Не забыть про того, что ждет сверху.
  Вергилий оглядывается вокруг. Ангелов осталось не много, но нельзя позволить уйти хотя бы одному. Про того, что бьет сверху, Вергилий вспоминает очень вовремя. Она камнем падает вниз, не заботясь о собственной жизни, но со всей своей природной яростью желая затащить нефилима вместе с собой в пекло. Глупая. Какое славное зрелище - видеть, как крылатое создание напарывается на острие Ямато и собственноручно вспарывая себе брюхо и грудную клетку. До этого момента Вергилий старался бить аккуратно, с нескрываемой брезгливостью отступая от рек крови и её багровых всплесков из вен и перерезанных артерий. Теперь же брызги заливают его волосы и лицо, лишая обманчиво совершенного облика. От былого нефилима не осталось ничего.

Сейчас Вергилию было откровенно плевать, о чем думает Данте. Он упрямый, упертый, но при этом такой же переменчивый, особенно когда дело касается его собственных ошибок. Смотреть, как родной брат предает собственное происхождение и единственного члена перебитой семьи ради человечества, на которое ему всегда было плевать и которое в самом конце выражалось в одном единственном его представителе - это иронично и забавно. Сейчас забавно. Тогда было нестерпимо больно. Да, брат, это бывает больно, когда вера в любимого брата оборачивается его ненавистью к тебе. Вергилий хотел и верил, что они с близнецом глядят в одну сторону, что они видят одно и то же. Даже если это и не так, возможность сравнить одни и те же вещи с разных точек зрения должна была стать ключом к окончательному воссоединению. Но Данте послал всё к чертям, сдав мир на растерзание не только самим людям, но и демонам, а теперь ещё и ангелам. За ним ещё с раннего детства приходилось постоянно убирать. И даже теперь ничего не изменилось.
   Ангелов уже практически не осталось. Перья, крылья, головы. Некоторые перерублены тяжелыми ударами Мятежника, другие перерезаны быстрыми взмахами Ямато. И кровь повсюду, заливает землю и близнецов. Кто-то ещё прячется. Среди этого смрада дохлых ангелов, Вергилий буквально чует ещё горячую кровь и слышит частое биение ещё живого сердца. Хочет уйти? Это нужно было делать немного раньше. Теперь же у Вергилия не было того прежнего терпения и веры в то, что какое-либо живое существо способно использовать данный ему очередной "последний" шанс. Ни одна крылатая тварь живой отсюда не уйдет. Не теперь. На периферии зрения нефилим улавливает две вещи: осуждающий взгляд Данте, который только что расправился, с казалось бы, последним противником, и короткий белый всполох совсем рядом - взмах крыла. Рефлексы его не подводят, и Вергилий срывается с места, в мгновение ока материализовавшись в воздухе, прямиком за спиной пытавшегося спастись бегством ангела. Бедный не видит хищника позади себя, но сердечко уже сейчас трепещет как у перепуганного кролика. Нет, бояться уже поздно. Хотя, самое страшное ещё впереди.
   Ухватить крыло за плечевую кость у самого основания как можно крепче и со всей силой отправить пернатого обратно на землю, прямо в лужу крови совсем недавно почившего сородича и только потом самому спуститься вниз. Тело молодого посланника небес кажется таким хрупким, что невольно начинаешь задаваться вопросом, так ли равны силы Рая и Ада? Есть ли разница, что обе стороны больше всего бояться именно таких, как Данте и Вергилий. Боятся и ненавидят. Ангел пытается подняться и взлететь, чувствуя приближение теперь уже своего конца, но стремясь избежать его всеми возможными силами. Бесполезная трата священного времени. Хотел уйти? Спастись, когда понял, что нефилимы оказались не по зубам?
- Двуличная тварь. Все вы лицемерные выродки. - стайка ангелов не вызывала такой злости внутри новоиспеченного повелителя демонов, как один единственный их представитель. Уже ничто не отвлекало от вполне закономерных эмоций в адрес всей расы. Ни Данте, ни короткая схватка с внезапными, но вполне ожидаемыми противниками. Прижать ногой ангела к земле, словно пытаясь как можно сильнее вдавить небесное создание поближе к самой преисподней. Крылья трепыхаются, рвутся в воздух, в небо. Ангел слишком сильно пытается вырваться, и потому Вергилию ничего не остается, кроме как пригвоздить его к земле. Ямато врывается в ангельскую плоть где-то у правого плеча. Мышцы, сустав, снова мышцы и наконец-то жесткая и притоптанная земля рассекается острием меча. Вот вам и первая бабочка в коллекции повелителя демонов. Ну как? Тебе нравится быть подобным человеку? Жаться к земле, пребывая под постоянным гнетом демонов. Болезненный полустон-полукрик ангела подтверждает его же мысли. Вергилий наклоняется чуть ниже, его крепкие пальцы в ещё чистых перчатках поглаживают короткие перышки на костях ещё таких же чистых и крепких крыльев. Это не на долго. Ладони скользят от основания выше, к первому суставу, переходящему к лучевой кости. Вергилий чувствует в своих руках силу каждого крыла. Она должна давать возможно преодолевать ангелу не просто небесные просторы, но и пространство между миром людей и небесами. Как же приятно будет лишить его этой способности раз и на всегда. Медленно выворачивая суставы, нефилим вместе с этим вырывает из глотки ангела надрывный крик. Настоящая музыка для ушей повелителя демонов, нефилима, что был вынужден скрываться все эти долгие годы. Некогда идеальные перья теперь торчат во все стороны, в руках Вергилия они ломаются словно сухие листья. Ангел по всей видимости только сейчас осознал, что ему грозит и какая боль надвигается, только сделать с этим уже ничего не мог. Очередные попытки вырваться приводили к ещё более болезненным и кровавым последствиям - лезвие Ямато медленно вспарывало ангельское тело при каждом движении. А Вергилий ещё не закончил. Перехватить крылья ниже. Громкий и неприятный хруст, едва ли не истеричный ор ангела - это ломаются кости, а по белоснежным перьям бегут тонкие струйки густой крови, вырисовывая причудливый узор. Крылья уже перестают беспорядочно биться об землю и пытаться ударить своего палача, они нервно беспорядочно дергаются. Пришла пора финальной и заключительной стадии. Вергилий упирается ногой в спину по-прежнему орущего от боли несчастного, снова хватает оперение у самого их основания и вместе с крыльями начинает вырывать новую палитру его голоса. Это крик настоящей агонии, когда демонические руки медленно выдергивают крылья не просто из тела, но и из самой души. Крылья ангела - это не просто летательный аппарат, это символ их происхождения, их возвышенности. Лопатки выворачиваются, мышцы рвутся, кровь хлещет во все стороны, заливая руки Вергилия и омывая их новой кровью. Первой была его собственная. Кровь из самого сердца. Правое крыло покидает тело своего хозяина, но даже после этого ещё пару секунд бьется в конвульсиях, словно живое. Левое поддавалось чуть с большим трудом, но нефилим не пожалел дополнительных сил, чтобы выдернуть и его. Гораздо более резко и быстро. А ангел теперь уже не кричит. Связки сорваны, рассудок уничтожен, боль на столько сильная, что крик не в состоянии выразить её. Только в пустых, затухающих глаза можно разглядеть ужас, с которым его сердце совершало последние и мучительные удары. На лице застыл образ истинной агонии, которую может принести лишь самый страшный демон во всех трех известных мирах.

Эти голубые перчатки всегда носили чисто практический характер. Не оставлять отпечатков пальцев на оборудовании оборудовании, и не важно, ему оно принадлежит или нет - вот их основная цель. Нет, Вергилий не боялся замарать руки, если того требовали обстоятельства. Не важно, что это будет. Кровь или грязь. Но сейчас его руки залиты кровью ангелов, и нефилим жаждет сорвать себя привычную вещь, чтобы не оставить на себе ни малейшего следа этих тварей. Даже кровь демонов не вызывала в нём подобной, вполне ожидаемой и естественной для его расы брезгливости. Разве что люди. Слабовольные, жалкие, не обладающие свободой воли. Ради чего он вообще боролся за их свободу и возможность научиться жить заново? Ради отца. Ради того единственного члена семьи, который с самого начала знал о предназначении своих сыновей. Жаль, что старший сын, на которого тот наверняка возлагал особо большие надежды, решит примкнуть к ним, а не направить.
  Они уходят. Ещё пара пернатых ублюдков пытается скрыться. И как он их не заметил? Дав волю эмоциями и в порыве ярости Вергилий совершил ошибку, которая может дорого им стоить. А даже если нет, то в следующий раз разборка с большим количеством ангелов отнимет значительно больше сил и времени. И Данте пытается за них заступиться. Черт бы тебя побрал, брат. Милосердие. От лица Данте оно кажется ему столь же отвратительным, как и его предательство. Родного брата он убивал. Убивал медленно, с нескрываемой ненавистью и не без удовольствия. Секундное прикосновение к груди вызывает болезненный укол в том самом месте, где когда-то нашло свое место лезвие мятежника. И это чувство заставляет внутри что-то сжаться. Жаль признаваться в том, что даже после всего того, что между ними, именно боль превосходит ненависть к близнецу. Свою агрессию Вергилий уже нашел, на ком выместить.
Вергилий практически не слушает нравственные постулаты Данте, для него они сейчас вряд ли играют значительную роль. Он слушает его интонации, его невысказанные мысли, его сомнения. Были ли они на самом деле, или Вергилию просто хотелось в это верить? И если да, то на сколько искренне? Сейчас это не имеет значения. Когда же брат замолкает, нефилим уже сумел практически полностью потушить в себе гнев и ярость. Им здесь теперь не место.
- Ангельская кровь взыграла? - он горько усмехается и отходит в сторону близнеца, словно его близость с ним приносила не больше удовольствия, чем присутствие небесных существ в ближайших нескольких милях. Вергилий подбирает ножны Ямато и отправляет свой верный меч на покой до следующей схватки. Он знает, что брат не нападет, и не потому, что ему не хотелось марать руки. - Ты всегда был любимцем матери. - наверное, это было самое ироничное развитие событий, которое только можно было себе вообразить.
- Тебе не кажется это забавным? Ты, величайший нарушитель спокойствия Лимбо-сити, сущее зло для людей в этом городе, демон во плоти. Я же боролся с демона с того самого дня, как память ко мне вернулась, делал всё возможное, чтобы ослабить их. Те короткие месяцы, что ты прибывал в Ордене, я оставался твоим ангелом-хранителем, не смотря на все твои выходки и нежелание принимать меня. Что же теперь? Ты защищаешь трусливых ангелов и жалкое человечество, а я командую отродьями Ада. Ты разрушил всё, за что боролся не только я, но все мы вместе. Однако, я могу отдать тебе должное. - он неосознанно и как бы случайно касается пальцами той самой ещё не до конца зажившей области на груди. Того самого места, где кровоточит сквозной шрам. - Ты научил меня получать удовольствие от причиненной другим боли. Тебе тоже это нравится, я слишком хорошо это помню.
Вергилий молчит. Возможно стоило перебороть в себе желание найти компромисс в собственной душе и наплевать на те хлипкие надежды, которые ещё оставались? Выпустить на волю доппельгангера и натравить его на Данте как верного пса на дикого зверя. Самому начать бить в полную силу и затравить адскими прихвостнями, пока от близнеца не останется ничего, что хоть как-то могло о нем напоминать. Растоптать его алый амулет в ангельской крови, разбить на сотни крошечных осколков, превратить в песок вместе с той частичкой души, которую подарила ему мать. Именно ему.
  Что-то сдерживает. Словно он готов вопреки всему снова и снова давать Данте шанс.

- Ты не слишком-то торопился.
- Всегда пожалуйста.
Как же просто было ненавидеть тот образ, что омерзительной тенью следовал впереди раненного нефилима. Как же легко было пытаться высвободить свой гнев и позволить своему собственному демону уничтожить тот самый свет, к которому пыталась призвать его Ева. Как же легко было превратить попытки в реальность и превратить ненависть в силу, подарившую вторую существование, но при этом убившее жизнь. И эта сила по-прежнему заставляет ненавидеть то самое существо, что сейчас с упреком глядит в его ледяные глаза, не позволяя почувствовать нечто похожее хотя бы на снисхождение. Вергилий чувствует ответные ненависть, презрение, а теперь и безразличие, но не более того. Лишь одну единственную секунду ему кажется, что среди всей этой безнадежности он слышит что-то ещё. Это не сомнения или недоверие, это даже не попытка вспомнить что-то хорошее из прошлого, что было у них вместе. Мольба, крик, который сам же Данте придушил на месте, не позволив словам родиться в этот мир. Это конец? Нет, это всего лишь его продолжение. Всё закончилось в этом, изуродованным Лимбо городе. Всё закончилось на могиле матери.
"Ты как Мундус"
  Наверное, это глупо, пытаться переступить через свои собственные эмоции и дать шанс не просто собственному близнецу, но и самому себе. Брат отступил от него в самый последний и самый ответственный момент, когда вера Вергилия в их общее будущее уже успела не просто укрепиться в сознании, но и поселить самое настоящее... Счастье. Да, это были не просто несколько минут триумфа и победы, это были мгновения настоящего счастья, которое он испытывал до этого разве что в тот самый момент, когда Данте пересек порог штаб-квартиры.
"Я буду править один."
Как же легко было после этого ненавидеть брата и при этом презирать самого себя. Эти слова давались ему с трудом, он ещё не был готов пустить весь мир под откос и отбросить наставления отца ради того, чтобы согласиться с безосновательным мнением Данте. Данте должен был понять, но вместо этого решил предпринять попытку ликвидировать, как он думал, последнюю угрозу для этого города, который уже в тот момент лежал в руинах. Дать шанс. Дать последний шанс себе. Дать последний шанс Данте.
  Дать шанс им обоим. Нам.
  Вергилий ничего не говорит, но слушает. Сейчас настал тот момент, когда любое сказанное слово может оказаться последним. Данте в своё время не стал слушать своего брата, а слова Вергилия даже не позволили ему приступить к делу. На сколько меньше могло быть проблем, если бы они оба просто смогли вовремя промолчать. Вергилий смотрит на близнеца, даже мысленно ничего ему не говоря, даже не пытаясь этого сделать.
  "Братец"
  Вергилий подходит ближе. Его шаги уверенные, но тяжелые, каждый из них дается не просто, так как по мере приближения к демоноборцу внутри Вергилия сменяются чувства и эмоции. В них нет покоя и умиротворения, в них "уверенность" - это слишком громкое и совершенно не подходящее слово. Переступить черту и поддаться слабости. В голове горячо. Вергилий мог пройти мимо, но в самый последний момент, прежде чем снова оказаться за спиной у Данте, нефилим и нынешний повелитель демонов на свой страх и риск кладет тяжелую и залитую кровью ангелов ладонь на плечо брата. Почему мы уже не дети? Почему нельзя повернуть время вспять и вернуться в то время, где все ссоры будут решены простым словом, взглядом, прикосновением. Когда не было шрамов тяжелее, чем от деревянного меча, а настоящее счастье можно собрать из стакана теплого молока на ночь, принятого из рук матери. Почему нельзя повернуть время вспять?
- Я могу освободить отца. Избавить от страданий, на которые тринадцать лет назад его обрек Мундус. - его голос непривычно тихий. В нем не чувствуется холода, но ощущается решимость. Он не нарушает внезапного спокойствия, которое повисло вокруг, а вместе с последними словами на залитой кровью пустырь начинает плавно опускаться снег. Его хлопья стремительно тают в остывших багровых реках. - Если ты готов довериться мне снова, приходи в "Рай" завтра утром.
И лишь после эти слов нефилим позволяет убрать ладонь с плеча брата. На долю секунды он чувствует короткую волну тепла. Снова несколько шагов вперед. Верный меч Вергилия снова покидает ножны, но на этот раз не для того, чтобы снова окунуться в темную кровь ангелов или нефилима. Лезвие рассекает воздух и пространство за спиной Данте, открывая путь не к отступлению, но к возможности дать близнецу время на "подумать". Время принять решение, от которого будет зависеть их дальнейшая судьба и то, на сколько общей она станет.
- Я не стану скрывать, что в этом есть и мои собственный интересы, но одно я могу обещать тебе точно. Если ты завтра не придешь, наша совместная история закончится на всегда. Мы потеряем всё. - и сейчас Вергилий как никогда уверен в своих словах. Если завтра утром он останется стоять у могилы матери в одиночестве, то и весь свой дальнейший путь он проведет в одиночестве, а уж каким он будет, покажет время. - Я никогда тебе не врал, Данте. Какое бы решение ты не принял, я надеюсь, что оно не будет скоропостижным.
  Портал гудит, воздух вокруг него плавится, нужно идти. Но сказать "прощай" Вергилий оказался не в состоянии.
- До встречи.
Он оставляет Данте наедине со своими мыслями, как когда-то сам оставался один на один со своей судьбой.