Порой полеты в регионы, куда путешественников редко заводили их изыскания, превращались в занятную головоломку. И, пожалуй, главная из них - путь через гиперпространство, где в этот раз не было давным-давно проложенных магистралей, только дикий космос, где корабли, даже местные, появлялись не так часто. Но, раз то было необходимо, то придется пробить и дорогу. Благо, для того не требовалось просиживать в четырех стенах с небольшими голограммами, радушно открытыми дроидом: Корран не преминул повернуть в сторону планетария Храма. Ему там, конечно же, нужны были не модели планет и прочие образовательные инструменты, а более практичные вещи вроде большого голопроектора и достаточно свежих звездных карт, что значительно уменьшало его шансы оказаться внутри раскаленного ядра или размазаться о ближайшее светило. Грело его, пожалуй, то, что после длительных перелетов его ждал чудесный вечер дома, а там и целый следующий день без каких-либо хлопот. Если, конечно, что-нибудь не станет падать на их дом, Кореллия не станет рассыпаться на куски или на горизонте появится какая-то новая доза интервентов. Однако для этого не было никаких причин и намеков, которые помешали бы ему мечтательно представлять следующие пару суток.

А вот любоваться на системы и звезды вечерами, видимо, не он один любил. Вряд ли это было странным, и вряд ли это было странным для Квай-Гона Джинна - Хорн поприветствовал его, сопроводив слова вежливым кивком головы, но этим и ограничился. Сила выдавала в нем какую-то уж очень глухую тоску, коконом окутывавшую его. На размышления в столь уединенном месте, где вряд ли бы кто-то появился, каждый имел полное право, и право нарушающих эту тишину - не вмешиваться лишний раз, засовывая неприлично длинный нос в чужие дела. Так прошло порядка получаса: он все в том же молчании переписал в датапад свои соображения, что надлежало еще перепроверить дроиду, периодически чувствуя на себе взгляд высокого человека из полумрака. Почти собрался уходить, потянувшись к кнопкам выключения, одако вместе с Силой снова вдохнул часть этой растерянности и тягостной грусти. Да, в подобных настроениях была своя необходимость, они были естественны и должны были выводить тебя на какой-то более высокий уровень, но и излишне долгое подобное состояние к добру не вело, мало-помалу превращая жизнерадостных людей в застойное болото. А Джинн ему, надо признать, был симпатичен.

- Мастер Квай-Гон, - он окликнул, оборачиваясь к нему. Пожалуй, все, что обычно предполагали народные способы лечения тягостных мыслей, включало в себя хорошую драку. И именно ее Корран и собирался предложить. - Если у вас сейчас есть немного свободного времени, вы не откажитесь составить мне компанию в тренировочном зале? - ну, драка ведь. Неважно, что несколько «понарошку», в нанесении настоящих увечий не было нужды. К тому же, будем честны, его так и подмывало посмотреть, чем же будут отличаться их стили ведения боя. Раз уж при этой встрече у джедая на поясе висела рукоять светового меча, то ни к чему было отказываться от того, что само плыло в руки. До утра ведь оставалось еще так много времени и сил, не нужных в маленькой кабине.

Отредактировано Corran Horn (2016-12-27 07:43:28)

Коррана в какой-то степени мучило банальнейшее любопытство, какое больше имело свойство (в Ордене, во всяком случае) охватывать Тионну, когда та находила нечто особенное. С исторической точки зрения, конечно. У него же были чуть другие интересы, от которых он также не в силах был отказаться. И не отказывался - с готовностью шагнул к выходу, оставляя за спиной потемневший пустой планетарий. Квай-Гон, вырванный из полумрака, где тот был едва заметен, выглядел гораздо более внушительным, хотя бы по причине своего немалого роста - Хорну, так или иначе, приходилось смотреть на джедая снизу вверх. Впрочем, как показывала практика, не рост и размеры приводили к победе; другое дело, что никто из них не мог и предполагать, что ожидать друг от друга. Между ними пролегли годы, причем не из лучших, и миры, к которым они привыкли, отличались столь же разительно, как льды Хота и пески Джакку. Но тем интереснее: все сильные и слабые стороны мастеров, в большей или меньшей степени, происходили от одного только Люка, а вот рыцари Старого Ордена скорее представляли сплав различных умений. Ну, насколько он мог предположить, исходя из обрывочной истории... Практике, правда, он был склонен доверять больше.

- Большинство живет на Оссусе. Я же... у меня есть дом, есть родина, есть семья. Мне нет нужды оставаться в храме, да и он отведен под церемонии, - ну, и собрания Совета, разумеется, что отчасти тоже было церемонией. Так требовало время изменить прежние правила, позволив хранителям мира любить. Многие отозвались на просьбу Скайуокера уже не детьми, не зеленой порослью, а полностью состоявшимися как люди, со своим багажом за спиной, куда порой входили и жены, и дети. Гранд-мастер, между прочим, тоже был не без греха, не без такого скелета в личном шкафу. А Храм на Корусанте... Скорее, дань памяти прежним поколениям Ордена - жизнь, кипевшая прежде здесь и прерванная пятьдесят с лишним лет назад, теперь текла в ином месте, создав целый городок. Как знать, к добру то было или нет: только время, беспощадное к слабым, покажет, в чем они ошибались - или сломает снова, или нет. Пока острые башни еще подпирали небо, а каменные статуи старых рыцарей под высокими сводами взирали на наследников древней традиции. Тренировочный зал, впрочем, не изобиловал ничем лишним. Арена да немного мест вокруг нее. Там Корран и оставил плащ. Бластер вот только не стал откладывать туда же, оставив его на бедре.

- Прошу, - должно быть, тут должен был некий реверанс, но вместо этого он зажег свой меч, предварительно снизив его мощность до минимальной. Серебристо-белый клинок, достаточно длинный для его, хм, комплекции, наполнил пространство жужжанием. Вроде как, хорошим тоном было предоставить гостю право ударить первым.

Корран отступил назад, уходя от теснящего прыжка сверху. Как раз тот случай, когда сила тяжести и инерция становились опасными и даже мешали. Но между тем, для ближнего боя и комплекция рыцаря, и его стиль мало подходили, и он подпустил Квай-Гона ближе к себе, осыпая того быстрыми ударами на минимальной дистанции. Однако тот, словно почувствовав, что Хорн испытывает сложности с Атару и наверняка попытается использовать малую эффективность четвертой формы в таких условиях, мгновенно переключился на защиту и без труда парировал каждую из его атак. Ещё даже до начала этой серии обоим было ясно, что она не поставит точку в схватке. Но несмотря на это, Корран чувствовал себя уверенно и сумел уйти от контр-атакующего движения Квай-Гона, которое было направлено на разрыв дистанции: вместо того, чтобы заблокировать диагональный и последовавший за ним восходящий рубящий удары, мастер-джедай уклонился от обоих и в прыжке с разворотом попытался достать колени Хорна. Однако тот вовремя убрал ногу, повернулся вокруг своей оси и снова ринулся на Джинна, ища возможности ограничить его в использовании своего главного преимущества - большого роста. У Коррана были сильные ноги, и это было уже его преимуществом. Благодаря ему он легко сокращал дистанцию, не менее легко уходил из-под наиболее очевидных размашистых ударов, без труда амортизировал вложенную в них физическую силу и перемещался вслед за Квай-Гоном, стараясь не дать ему отойти на расстояние, на котором Атару была наиболее эффективна. Прощупывать врагов, с бластером они или с мечом, и делать соответствующие выводы - может и наука старая, но отчасти благодаря войне выжившая. И не столь важно отыскать недостатки, сколь обратить преимущества против их счастливого обладателя. Чем выше трава, тем легче ее надламывать; Хорн действовал по этой же тактике, направляя удары в наиболее хрупкие части человеческого тела, способные вывести из равновесия столь внушительную фигуру. Удар в область лодыжек, куда проще было дотянуться ему, а вот защититься Джинну труднее, грудная клетка. Причем и силы он не стеснялся - именно силы, а не Силы - в атаках, все в той же лавине резких ударов, сплетающихся паутиной, что ограничивала передвижения мастера, чья комплекция требовала больше пространства.

Но при всём при этом в его технике был существенный изъян: Хорн сражался очень темпераментно, если не сказать агрессивно. Если бы Квай-Гону кто-нибудь сказал, что можно эффективно сочетать Макаши и Джем Со, смешав их с кореллианским пылом и приправ грубой силой, которой Корран пользовался каждый раз, когда у него был шанс испытать защиту мастера-джедая на прочность, Джинн ни за что бы не поверил в то, что это будет так хорошо работать. Он не намеревался выходить за рамки Атару, которую в своё время адаптировал и сумел превратить эту вспомогательную форму во вполне самостоятельную, отвечающую всем его нуждам во время боя на световых мечах. И всё же темперамент Хорна и его беспрецедентный напор, направленный на то, чтобы мешать Квай-Гону пользоваться тем, чем он привык, и выгнать его за рамки мастерства Атару, заставили его сменить тактику.

Их клинки - зелёный и искрящийся белый - столкнулись считанные разы в разных плоскостях, распространяя вокруг себя яркие сполохи и искры, прежде чем мастер Джинн заблокировал нисходящий удар Хорна над самой головой, потом перевёл руку с мечом за спину и парировал его следующую атаку, отступив на шаг назад. Корран обязательно удивился бы столь отточенным и легким движениям, которой иногда не хватало джедаям Нового Ордена, но с кем именно он имеет дело мастер признавал, принимая и весь его опыт как данность, суровую и беспощадную. У Квай-Гона появился шанс нанести спарринг-партнёру сокрушительный удар, и он воспользовался этим шансом, вложив в него всю инерцию, образовавшуюся от кругового движения рукой. Это заставило кореллианца просесть под его мощью, не без труда выдерживая такой напор, и отступив от оппонента, занять оборонительную позицию. Но вместо того, чтобы заново ринуться на него, мастер Джинн вдруг выпрямился, заложил левую руку себе за спину и опустил клинок, уводя его немного вниз и в сторону. Без каких-либо прелюдий он быстро сократил разделявшую его и Хорна дистанцию, оборачивая тактику кореллианца против него же самого. Квай-Гон не был мастером Макаши, однако его познаний и сноровки, появившейся ещё в те годы, когда он был падаваном Дуку и впоследствии не раз сражался против адептов второй формы, вполне хватило, чтобы заставить Коррана сбиться в своём ритме. Несмотря на то, что Хорн делал основной упор именно на эту форму, Джинн уже заметил его главный недостаток - темперамент и стремление не давать оппоненту шанса маневрировать под шквалом быстрых и точных ударов. И когда Корран предпринял новую попытку заставить Квай-Гона обороняться, то наверняка был неприятно удивлён: тот без видимых усилий, почти не изменяя плоскости, в которой находилась рукоять его светового меча, скользящими движениями парировал все его атаки, погашая вложенную в них физическую силу - это отдавалось неожиданно сильным резонансом в ладони. А затем Квай-Гон перешёл в контрнаступление. Скупыми и короткими, но точными движениями он молниеносно возвращал Коррану все его удары. И когда кореллианец, наконец, полностью сменил тактику на оборонительную, стараясь уследить за кончиком зелёного светового меча, который танцевал вокруг него быстро и почти неуловимо, каждый раз находя брешь в защите и практически сплетаясь с белым мечом Коррана, Джинн, наконец, нанёс первый достигнувший своей цели удар.

Это потом Хорн подумает, на каком моменте он потерял эту нить реальности и позволил ей себя запутать настолько. Но он не вскрикнул и даже почти не изменился в лице, однако было заметно, что обожжённое зелёным световым клинком левое плечо доставляет дискомфорт. Не настолько, что заставляло бы его излишне отвлекаться, но ожог слегка ограничил его в широте действий. И тем не менее, он продолжал сражаться, стараясь адаптировать свою технику под новые условия. А новые условия были таковы, что, поразив оппонента раз - пусть и ударом, который не был бы летальным, даже если бы мечи были настроены на полную мощность, - Квай-Гон не намеревался расслабляться. Наоборот, он стал ещё более собранным, чем был до этого, и в следующий раз, когда Хорн попытался вернуть мастеру-джедаю его контр-атакующее движение, Джинн был к этому готов. А вот Корран - нет. Квай-Гон вовремя заметил намерение обернуть эту стратегию против него, уклонился от направленного себе в грудь колющего движения и, резко развернувшись, оказался у кореллианца за спиной. Чуть менее ныне юркий, Хорн мало что сумел противопоставить. Зелёное пламя описало полукруг и обожгло его ногу под коленом, предзнаменуя окончание их поединка. Он даже как-то не ожидал, что нога может так подкашиваться, но удар на колено пришелся ощутимый со стороны дюрабетонного пола.

Квай-Гон деактивировал свой световой меч и, улыбнувшись, одобрительно кивнул спарринг-партнёру, протягивая ему ладонь для крепкого рукопожатия. Корран без колебаний подал руку, поднимаясь на ноги. На небольших окруживших тренировочный зал балконах, с которых мастера обычно наблюдали за своими падаванами, уже собралось некоторое количество зрителей разных возрастов и рас. Мастер Джинн и не заметил бы чьего-либо присутствия, если бы одно из них не ощущалось особенно ярко. Он нашёл глазами Оби-Вана, который всё это время наблюдал за поединком двух джедаев - из Старого и Нового Ордена - и глазами показал ему, чтобы тот спускался вниз.

- Благодарю за прекрасный поединок, мастер Хорн, - сказал Квай-Гон, повернувшись к Коррану, - если все джедаи Нового Ордена обладают хотя бы половиной ваших навыков, Республика может спать спокойно. Надеюсь, вы не откажетесь остаться с нами ещё на некоторое время. Я бы хотел проверить, чему научился мой бывший падаван за время моего отсутствия.
- Боюсь, Республика уже спит спокойно. А вот Федерация, надеюсь, останется в покое еще достаточно долго, - он чуть улыбнулся, уважительно кивнув. - Не думаю, что смогу пропустить, - Хорн с каким-то подозрительным прищуром, даже с энтузиазмом, чего в его ситуации не свойственно людям, устроился на ближайшей скамье, стерев пот с лица. Потому что смотреть было на что - Оби-Вана в бою против такого же мастера со световым мечом уже совершенно иное, нежели пираты и прочая мародерская братия, мало что способная противопоставить. Они ведь действительно подходили друг к другу, как две части одного целого, и связь эта придавала им совершенно иные качества. За подобным единством следить - одно удовольствие.