Складывалось такое впечатление, что мир кубарем катился ко всем чертям. "Обвал мировой экономики" — провозглашал телевизор покайтесь-граждане-конец-близок тоном. На всех каналах и во всех газетах трубили об одном и том же. Люди толпами высыпались на улицы и все, как один, куда-то бежали, спешили со всех ног и паниковали. Телефон Белого Кролика разрывался от бесконечных непрекращающихся звонков — на том конце линии истерики про одно и то же на разные голоса. Кроль вежливо посылал всех под благовидным предлогом "а платить чем будете?", а потом долго пялился на потухший экран телефона с выражением полного недоумения на лице.
Для него вся катастрофа, масштабы которой он был не в силах осознать, вероятно потому, что не до конца принадлежал этому миру, сводилась исключительно к тому, что-то потерял свою горку зеленых бумажек, нажитых не всегда честным путем. Горку бумажек! Нет, вы только вдумайтесь. Нашли же катастрофу вселенского масштаба. Уайт не мог все никак в толк взять из-за чего надо так убиваться. Тут потеряешь — там найдешь, никакой ведь не повод. И чего все взялись беспокоить его по пустякам? Он вообще-то такой дурью никогда не маялся. Подумаешь, бумажки. Для Белого Кролика они никогда не имели ценности. Пока они еще оставались — хорошо, а закончатся, всегда можно что-то придумать. В самом крайнем случае можно уйти в Страну Чудес, где никакие зеленые бумажки не нужны, и переждать там. Это, конечно же, совсем крайний вариант на случай, если других совсем не останется, но все же он есть, так что Кролик был абсолютно спокоен.
На фоне всеобщего безумного движения, Белый Кролик был одним из немногих, кто оставался статичным. Ему нравилось неспешно прогуливаться по улицам, в то время, как все остальные спешили непонятно куда, не жалея ног. Кроль широко и немного насмешливо улыбался случайным прохожим, коим не повезло случайно встретиться взглядом именно с ним. О, как долго он ждал чего-то такого. Тот, кто всегда опаздывал и никак не мог хоть куда-нибудь успеть, тот, на кого обиделось само Время, нынче абсолютно никуда не спешил, в то время, как все остальные оказались вдруг в его шкуре. Это было просто упоительное ощущение.
Это надо было отпраздновать. А какой же праздник без алкоголя? Хотя тот совершенно на Кролика не действовал, некоторые алкогольные напитки просто нравились ему на вкус. Вот за ними-то, юноша и отправился в самый ближайший магазин. Столкнулся на входе с каким-то парнем, бросил удивленный взгляд ему в спину, пожал плечами и пошел к полкам. Ну мало ли что с людьми бывает, особенно в сложившихся обстоятельствах, тут и страх легко потерять. Обычно-то люди инстинктивно старались к странному парню и близко не подходить, ну так, на всякий случай. Чуяли, что с ним что-то не так, хотя не понимали в чем тут дело.
На кассе продавец просит предъявить документы и Кролик вытаскивает из кармана водительские права на имя Роберта Уайта. Едва улыбается уголками губ, пока продавец рассматривает документы, иногда поглядывая на покупателя, чтобы сопоставить фото. Тебе не кажется это забавным? Роберт Уайт. Уайт Роберт. Уайт Рэббит. Звучит похоже. Но не одинаково. Роберт Уайт — это его любимый псевдоним, как раз потому, что звучит похоже на его настоящее имя. Так что, когда Кролик представляется им, это почти даже не вранье. Продавец отдает ему права и пробивает товар. Белый Кролик спешит оказаться дома и приговорить купленную пару бутылок. Но что-то опять не складывается.
На выходе он опять сталкивается с тем же самым парнем, на этот раз уже конкретно приложившись об него плечом. Дважды за последние десять минут — слишком много раз для совпадения. Ему чудом удается на разбить бутылки, а вот права и чек валятся из рук на пол и теряются где-то в ворохе чужих продуктов.
— Ты слепой что ли? — с искренним беспокойством в голосе интересуется Кроль. Издевается, стервец. И на секунду, буквально на одно мгновение, сталкивается с незнакомцем взглядом и замирает словно каменная статуя.
Белый Кролик умеет читать людей. Иногда лучше, иногда хуже. Дар это или проклятье? Как знать, все зависит от угла обзора. У этого странного парня столько тараканов в голове, что хватило бы на целую отдельную Страну Чудес. Уайт смаргивает наваждение, откапывает поддельные права, чек так и оставляет валяться на полу, и спешит уйти. Уйти только для того, чтобы спрятаться за ближайшим поворотом, оставить там бутылки — пусть кто-то найдет и порадуется — накинуть капюшон на голову, скрывающий белые волосы, что привлекали слишком много внимания, и подождать, пока парень покинет магазин.
Кролик умеет прятаться, умеет выслеживать, оставаться незаметным, ловко скользя между случайными прохожими. Он цепко следит за спиной где-то впереди, почти не моргая. Любопытно...Кролик чувствовал, как в крови закипает адреналин. Его глаза горели живым азартом. Интересно, люди, которых он вел за собой тоже так себя чувствовали? И как же это все-таки странно. Белый Кролик, который всегда бежит впереди, теперь сам за кем-то следует.
Отследив незнакомца до самого его дома, Уайт остановился, скрывшись в темной тени соседнего здания и закурил. Это было интересно. Это было ново. И ему хотелось растянуть удовольствие, дать парню время расслабится, чтобы потом неожиданно нагрянуть. Кролик закурил, вглядываясь в окна, чтобы не пропустить, когда в одном из мелькнет знакомая фигура.
Терпение никогда не было в списке его достоинств, так что не докурив сигарету даже до половины, Кроль двинулся вперед, заходя в здание вместе с каким-то другим жильцом. Он буквально просочился в дверь за мгновение до того, как она успела бы закрыться, и поднялся на нужный этаж. Дверь в квартиру оказалась не закрытой, словно хозяин квартиры и сам был чертовски рад пригласить его на огонек. Какая удача! Даже верилось с трудом. Кролик вошел внутрь, бесшумно ступая. Хищник, подкрадывающийся к жертве, которая еще ничего не подозревает. Парень обнаружился на компьютером, и даже стоя у двери, воображаемый зверь заметил в светящихся на экране буквах имя "Роберт Уайт".
— Мог бы просто спросить, зачем же так нагло вламываться в личную жизнь? — подал он наконец голос и широко, хищно улыбнулся. Было бы во что вламываться, право слово. Роберта Уайта ведь не существует, у него даже свидетельства о рождении нет. Белый Кролик никогда не продумывал свои легенды настолько подробно, наверное, потому, что привык иметь дело с теми, кто лишних вопросов не задает.

Новый почти-знакомец оказывается до черта забавным. Вскакивает со стула и вжимается стену, ну точь в точь Кролик лет эдак почти двести назад, когда он еще боялся всего на свете и вздрагивал от каждого шороха. Белый Кролик за свою весьма долгую жизнь видел очень много разных психов. Чье-то безумие было похоже на его собственное, чье-то кардинально отличалось. Этот парень был тоже абсолютно ненормален по-своему, и его сумасшествие было почти милым, если как следует присмотреться, а Кролик присматривался и очень даже внимательно.
Решив ни в чем себе не отказывать, юноша присел, не дожидаясь приглашения и хоть какого-то проявления гостеприимства. Только место для этого выбрал несколько неожиданное — присел на пол прямо там, где стоял. Дружелюбно улыбнулся и раскинул руки, словно красуясь — разглядывай сколько влезет, чего ты там эдакого хочешь увидеть? Увидел что-то этот парень или нет, но как только к нему вернулся дар речи, он задал вопрос. Белый Кролик обиженно сжал губы и неодобрительно покачал головой — никаких, понимаете, манер. Ни здравствуй, ни чувствуй себя как дома, ни предложения выпить чаю или, лучше, кофе. Совсем негостеприимный какой-то. Впрочем, если он от всех людей так шарахается, то оно и не удивительно. Едва ли с таким отношением к окружающим можно заводить друзей. Остается только одно — выдумывать воображаемых приятелей, чтобы хоть как-то скрасить досуг.
Кролик достает из кармана пачку сигарет, зажигалку и закуривает. Подтягивая к себе ближайшую пустую чашку, чтобы использовать вместо пепельницы. Он совершенно никуда не спешит, времени — вагон и маленькая тележка. Можно посидеть, кофе выпить, поболтать о том и этом. Настроение очень хорошее. Все-таки давно ему не попадались такие забавные психи.
— Белый Кролик. Приятно, кстати, познакомится. А ты кто? — Уайт даже не утруждает себя тем, чтобы выдумывать какие-то нормальные легенды, которые обычно он сочиняет на ходу. Сочинять — это для нормальных людей, а этого парня нормальным не назовешь, так что впервые за очень-очень долгое время, Кроль позволяет себе широким жестом рассказать всю правду, какая она есть, и представится настоящим, не поддельным, именем.
— А если тебя интересует моя...скажет так, расовая принадлежность, то я — воображаемый друг. Но не твой, не обольщайся. У тебя, приятель, фантазия довольно скудная, я погляжу, ты бы до меня ни в жизни не додумался. А жаль, я был бы куда приятнее того странного мужика, которого я тут видел всего пару секунд назад. — Кролик сегодня ну просто до неприличия словоохотлив. Сидит, курит, вещает, как ни в чем не бывало, пока новый знакомец продолжает пялится во все глаза.
— Ты бы это...поосторожнее, а то глаза из орбит выпадут. Дыши, приятель. Глубокий вдох, выдох. — строго командует Уайт, видя, что парень-то уже где-то на грани истерики и вот-вот готов переступить эту тонкую грань. Истерики тут сейчас были бы совсем не кстати.
— Меня не только ты видишь. Меня все видят. Если тебя это успокоит. Так что если я и галлюцинация, то коллективная, — пытается он хоть как-то разрядить ситуацию, но, видимо, не слишком успешно. Кролик хмурится, делая очередную затяжку, и медленно выдыхает струйку дыма. А зачем я, собственно, сюда приперся? Удивленно моргает несколько раз, зарываясь пальцами в короткие белые волосы на затылке, будто пытаясь отыскать ответ где-то между снежными прядями. Белый Кролик не знает или, быть может, не помнит, чего ради проследил за этим странным парнем аж до самого его дома, да еще внутрь зашел, но было это все очень увлекательно. И уходить совсем не хотелось. По крайней мере, не сейчас.
— У тебя дверь была открыта, вот я и подумал, дай зайду, посмотрю как ты тут. — рассеяно пожал плечами парень. Тлеющий окурок, о котором он тоже успел уже позабыть, больно обжег пальцы. Кроль зашипел, выронил сигарету прямо в чашку. Ожоги зажили за пятнадцать секунд ровно. Белый Кролик отставил чашку, посмотрел на парня снизу-вверх, с таким серьезным выражением лица, с каким всякие там политики толкают речи перед своими будущими избирателями, и сказал:
— Знаешь, мне кажется, я мог бы помочь тебе избавится от твоего воображаемого друга, если хочешь. И вообще...ты бы с ним поосторожнее. А то еще станет материальным, как я, и что ты тогда делать будешь? Ты же не Алиса.
Правда или ложь? Ложь или правда? Поди догадайся. По Кролю не поймешь когда он шутит и издевается, водит за нос, стремясь завести в какой-то самый темный тупик самого запутанного лабиринта, а когда серьезен и правда хочет помочь. Он и сам не всегда это знает.

За достаточно долгую жизнь Кролику попадались разные психи, но этот был просто шедевральным. Тараканы в его голове — как, мать их, произведения искусства. И Белому Кролику хотелось влезать в эту черепушку, чтобы разглядеть все поближе, не просто в сполохах знакомых безумных огоньков на дне черного зрачка, а в полный рост и можно даже под микроскопом. Но всему свое время, тут дело тонкое, требует основательных приготовлений, спешка же может только навредить. Так что Кроль не спешил даже подходить ближе, боясь спугнуть этакую удачу — впервые с того момента, как Алиса покинула их всех, он встретил безумца, с которым захотелось подружится, который его не боялся. Впрочем, может еще испугается — хрен пойми. Но хотелось все-таки надеется, что нет.
Уайт почесал за ушами подошедшего обнюхать его пса, а потом и вовсе взял животное на руки, да принялся от нечего делать почесывать между ушами и по животу. Песик разомлел и довольно тявкнул, расслабившись. Животные Кролик всегда нравились на порядок больше людей.
Идиллию нарушил вновь возникший из ниоткуда мужик. Кролик поразился его наглости — где это видано, чтобы воображаемый друг пытался так нагло управлять своим создателем. Неужто совсем не боится получить по щам? Правду что ли не понимает, что единственный, у кого тут действительно есть власть — это вот этот странный парень, чьего имени Кролик пока не знал. Он может уничтожить своего воображаемого друга точно так, как создал его. Стоило быть повежливее. Белый Кролик, конечно, тоже дергал Алису и в какой-то степени управлял ею, но исключительно ради ее же блага, когда она сама хотела, чтобы кто-то вел ее туда, куда в одиночку сунуться ей было страшно. За тем она и придумала Белого Кролика, так что он просто выполнял свои обязанности. Но он всегда был осторожен и почти ненавязчив. Так отвратительно он себя никогда не вел. Впрочем, это ведь воображаемый друг двадцать первого века, что с него взять, времена изменились, а вместе с ними, видимо, и нормы приличия для воображаемых друзей.
Парень состроил мужику самую кислую рожу, на которую был только способен.
— Не велико удовольствие, знаешь ли, видеть твою наглую морду. Повежливее будь или вообще заткнись. Нематериальным галлюцинациям слова не давали. — Уайт оскалился и на какое-то мгновение сквозь образ вполне симпатичного молодого человека проступил монстр: зубы сменились двумя рядами острых клыков, из макушки выросли уши, показалось, будто у него высокая шляпа на голове, а короткие ногти сменились когтями и глаза, глаза блеснули совсем не по-человечески. А потом раз, и сменилась картинка, все как прежде, будто и не было ничего такого.
Через мгновение Белый Кролик о своем, так сказать, собрате уже и думать забыл. Парень представился Эллиотом, Уайт удовлетворенно кивнул и чуть улыбнулся. Ну наконец-то, лед тронулся, дело пошло. Теперь они знакомы, а от знакомства до дружбы практически рукой подать, и уж тогда-то он сможет удовлетворить свое любопытство и вдоволь нагуляться по чужой черепной коробке. Взглянуть какая там Страна Чудес и чем та Страна отличается от его родного дома. Наверное, очень многим, но чем именно сказать трудно.
— С ума? — широко улыбаясь, переспросил Кроль, — Я сошел с него так давно, что уж не помню был ли он у меня когда-то. Но ты не расстраивайся, по эту сторону нормальности очень неплохо живется. Даже лучше, чем по ту. Не стесняйся, присоединяйся. —  прозвучало почти как рекламный слоган.
Эллиот просит рассказать ему жуткую историю. Очень зря, он ведь и так выглядит, будто за всю жизнь спал только один раз и то стоя. Уайт задумчиво чешет пса под подбородком. Обычно в таких ситуациях он самым наглым образом врал прямо в глаза, на ходу выдумывая сложносочиненные истории, или моментом превращался в Мистера Таинственность, вот прямо так, с большой буквы. Словом, всячески пытался свести подобные вопрос на ноль. Но сейчас, наверное, не та ситуация. Эллиот не просто хочет знать, ему знать нужно, и абсолютно все от начала и до конца. Новому знакомому не нужны Кроличьи сказки, ему правда нужна, как она есть, не приукрашенная и таинственная. Белый Кролик это видит. И это, конечно, тоже довольно странно. Обычно людям правда как раз совсем не нужна.
Он мог бы, конечно, опять соврать, просто на другой манер. Но он же подружится хочет, а ложь и недомолвки — это не тот фундамент, на котором стоит строить подобное сооружение. Уайт опускает голову пониже, почти утыкаясь носом песику между ушей, чувствует при этом себя категорически неловко, будто собирается раздеться. Хотя раздеться ему, пожалуй, было бы куда проще и комфортнее, чем вещать тут историю своей жизни. Но если уж надо...
Выпустив пса из рук, кроль рывком поднимается на ноги, и падает на стул у компьютера. У него нет страниц в соцсетях, нет фейсбука или инстаграмма, он вообще не понимает смысла всех этих глупостей, но все-таки "взломать", как выразился Эллиот его можно. Потому что с возникновением интернета люди бросились оцифровывать все, до чего дотянулись руки. На долгую, так сказать, память. И теперь в мировой паутине можно было найти практически что угодно — надо было только задавать гуглу правильные вопросы. Уайт открывает поисковик, пальцы быстро бегают по клавишам, печатая один вопрос за другим, на экране мелькают все новые и новые открывающиеся вкладки. На вкладках сканы старых газет, датированных еще 1800-ми годами.
«Пожар в доме семейства Лидделл
погиб уважаемый профессор Лидделл и почти вся его семья»
Далее:
«Уважаемый доктор и меценат Ангус Бамби попал под колеса поезда.»
Потом:
«Странные убийства в Лондоне.
...был разодран диким зверем, конечность пятипалая, ранения глубокие.
Ожоги по всему телу...»
В довершение, словно вишенка на торте:
«...сгорел приют имени Ангуса Бамби...»
Кролик поднимается со стула и жестом приглашает Эллиота занять свое место у монитора, а сам падает на хозяйскую кровать, раскинув руки в стороны и пялится в потолок. На потолке даже трещин нет — взгляду не за что зацепится.
— Когда-то, и было это очень давно, маленькой девочке было грустно и одиноко. Ей было не с кем играть, и она выдумала себе целый воображаемый мир с кучей воображаемых друзей, а назвала его Страной Чудес. Потом случился чертов пожар и девочка с ума сошла — я имею в виду, в самом буквальном смысле, и мы поехали крышей вместе с ней, ясное дело. Страна Чудес превратилась в сущий кошмар. Представь только — вокруг куча монстром, желающих тебя убить, кровь и смола. А потом что-то...не знаю...что-то случилось. Алису вылечили от ожогов, она окрепла, стала почти воспринимать реальный мир, победила Червонную королеву, стала сильнее. И я вдруг обнаружил, что могу в этом мире брать в руки предметы, что другие люди начали меня тоже видеть. Это был как дар божий, честное слово. В Стране Чудес я был слабым зверьком, а здесь сам стал хищником и это было просто чудно. И чуднО. Я перебрался сюда. Потом мы с Алисой бросили ублюдка, устроившего тот поджог под поезд. Ангус Бамби — уважаемый человек, психиатр, меценат. А какой некролог у него, уже дочитал до этого момента? — Кролик разве что плеваться не начал, — Больной ублюдок, психопат, насильник и убийца — вот кем он был на самом деле. Детьми приторговывал. Сначала ломал им психику, чтобы они становились послушными куклами, а потом продавал всяким старым извращенцам, каким денег на это хватало. Но кому что можно было доказать? Кто бы поверил Алисе? Она ж городская сумасшедшая. А дальше я уже сам...деятельность развернул. — голос Кролика стал веселее, уже не сочился отвращением и злостью, да он почти гордился собой.
— Убивал всех этих гадов, туда им и дорога. А приют...мне было их жалко. Тех детишек. Но их по-другому было уже не спасти. — на последней фразе голос слегка дрогнул, и Уайт скосил глаза на нового знакомого. Оценит ли Эллиот все его усилия? Или попытается сбежать, увидев эту сторону Белого Кролика, которую увидеть удавалось далеко не каждому? Впрочем, сбежать уже не получится — слишком поздно. Уайт уже вцепился в него когтями, и не отпустит, пусть и не мечтает даже.
Не связывайтесь с опасными психами. Ну а если уже связались, то не пытайтесь сбежать — это может очень сильно разозлить опасных психов.

Отредактировано White Rabbit (2017-01-01 15:14:01)

В глазах Эллиота читается неверие, и это нормально. Это ожидаемо. Потому что Эллиот еще хватается за тот смысл, который люди почему-то называют здравым, хотя, в сущности, этот смысл — всего лишь ментальная опухоль на их сознании, он сужает кругозор, делает людей глухими и слепыми к тому, что происходит вокруг них. Этот смысл делит мир на две части: вот это вот настоящее, простое и понятно, а значит это существует; а это странное, непонятное и загадочное, это — бред и этого нет. Какая глупость, вы только подумайте! И насколько лучше и интереснее могла бы быть человеческая жизнь, если бы они все это отринули. По мнению Кролика мир стал бы лучше, будь все в нем безумцами, ведь безумцы всех умней. Сумасшедшие не умеют быть глухими и слепыми, не умеют воспринимать мир иначе, чем как он есть. Но нет, людям нужен так называемый здравый смысл, нужны все эти ограничения. И Белый Кролик старался относится к этому с пониманием, хотя порой бесило до зубного скрежета. В конце концов, такова человеческая природа, таково человеческое общество. И чтобы не страдать в одиночестве, потому что во все это не вписался, люди отчаянно стараются походить на всех остальных. Но некоторым, к счастью, этот фокус провернуть не удается. Эллиот — один из таких.
— Вовсе нет. — отвечает Кролик разом на оба утверждения. Он совсем не шутит, и не пытается издеваться, зачем ему это все? Он наблюдает, все еще лежа на кровати, не отрывая взгляда. Фиксирует малейшие изменения в мимике, стараясь одновременно следить и за мистером Роботом. Тот, конечно, не материальный, а проблем доставить все равно может. Белый Кролик пока не пытается что-то сделать, все ждет ответного хода, хоть какой-то реакции. Вместо реакции он получает огромное и совершенно пустое ничего. Эллиот словно завис. Как компьютер, не справляющийся с объемом полученных данных, не способный обработать все это. Кролик тихо вздыхает и принимает сидячее положение.
Когда тишина в комнате становится такой материальной, что ее уже можно ножом резать, мистер Робот подает голос. Этот раздражительный повелительный тон. Как же бесит! Кролику хочется броситься на эту пародию на галлюцинацию и разодрать на мелкие кусочки. Это галлюцинацию, конечно, не убьет, но исчезнуть на время все-таки заставит. Но он не решается, боится все испортить.
Все они, все трое, сейчас бредут по тонкому льду, один неверный шаг и провалишься. Кролик старается ступать осторожно, ему вовсе не хочется окунуться в ледяную воду.
Эллиот все продолжает молчать и сидеть на месте, не пытается даже дернуться, не то, что убежать. Просто сидит. И взгляд у него какой-то потухший, он смотрит вперед и ничего перед собой не видит. А что же он видит внутри себя? О чем думает? Белого Кролика насквозь прошивает нетерпеливая дрожь, так ему хочется обо всем этом поскорее узнать.
Он поднимается с кровати и подходит ближе, отталкивая мистера Робота плечом с дороги. Он честно пытается делать вид, что кроме него самого никаких галлюцинаций в комнате нет. Все его внимание сосредоточенно на Эллиоте, Кролик пытается уловить хоть что-нибудь, но парень, похоже, целиком погрузился в какие-то такие дебри своего собственного сознания, что отсюда, из Реального мира, уже ничего не увидеть.
— Знаешь, он прав в чем-то...я мог бы свернуть тебе шею. Могу. Но, вообще-то, я хочу подружится. У меня так давно не было друзей. — осторожно говорит Кролик, понижая голос почти что до шепота. И выражение его лица становится по-детски наивным, почти что жалобным, слетает с него весь налет хоть какой-то, малейшей, опасности для окружающих. Он будто бы становится даже моложе лет на пять с виду, хотя внешность его ничуть не меняется.
— Давай будем друзьями, Эллиот? — великодушно предлагает Белый Кролик и в тоне его голосе слышна надежда. У него и вправду очень давно не было друзей. Тех, что знали кто он такой, что он такое. С тех пор, как Алиса его покинула, если быть точнее. То есть уже почти сто пятьдесят лет. Кролик и не надеялся уже найти кого-то, кто мог бы стать ему другом по-настоящему, но ему все-таки повезло.
Уайт приобнимает Эллиота за плечи одной рукой, пальцами второй путается в волосах, гладит за ухом. Его прикосновения вовсе не призрачные, они настоящие, теплые, очень реальные. Так он пытается сказать, что он настоящий, по крайней мере, в каком-то смысле этого слова. Так что из него вполне может получиться хороший друг. Вполне.
Хотя в чем-то мистер Робот все еще остается прав. Белый Кролик опасен и непредсказуем. Он и сам не знает, что может выкинуть в следующий момент. Чего ему захочется, какая новая идея-фикс красной лампочкой начнет мигать в голове. Вскрыть череп или помочь. Поговорить или наорать. Обнять или убить. Он не может обещать, что не свернет шею — так и не обещает. Ложью было бы и утверждение, что с таким другом Эллиот сохранит свои остатки здравого смысла, скорее, с точностью наоборот — последние крохи этого смысла утратит. Стоит ли оно того? Сложный вопрос. Кролик для себя решил, что стоит, но последнее слово все равно оставалось за Эллиотом.
— Отомри. — велит Кролик и усмехается уголками губ.