Когда мужчина завидует твоему успеху, он хочет того же для себя, но женщина хочет, чтобы у тебя этого не было. Мэйв жила с этим знанием, но оно совсем ей не помогло. Дайен Тёрнер всё равно не уличила себя, пока не пришло время действовать и Донован не оказалась прикованной ко стулу в каком-то захудалом лофте. Мэйв и представить себе не могла, что чувство зависти и несправедливости к себе любимой может свести с ума. По себе не судят, но всё же.
Аспирантка была неумолима, она хотела знать всё, что связывало Мэйв со Спенсером. Вынуждала говорить об их отношениях прямо в лицо Бобби... Бобби. За что? Почему она не отпустила его? Они сидели спина к спине, когда выстрел в височную долю забрал у этого человека жизнь. Как бы доктор ни просила отпустить бывшего жениха, оставить в живых, Дайен действовала по собственному плану, в который выжившие наверняка не входили. Женщина была в отчаянии, Мэйв хотелось побыстрее закончить с этим всем, но кто бы мог подумать, что Тёрнер окажется настолько одержима самоубийством?
Стоя там, на крыше, Донован наконец вспомнила её — девочку, которую так жалела, читая её полную душевной боли диссертацию. Но слова утешения не помогли, обещания помочь работой не одержалаи успеха. Но ещё раз на край крыши она не полезет, Мэйв хочет жить и своими глазами увидеть, как Спенсер арестует Дайен. Пускай этот маленький порыв злости, которую уже невозможно сдержать, мог стоить ей жизни, снятый с предохранителя пистолет всё равно не выстрелил. Он успел, сам того не зная. Спенсер пойдёт на сделку, рискуя своей жизнью, чего Мэйв совершенно не хочет! Ведь если он придёт, то наверняка попадёт в ловушку и она убьёт его, отнимет у доктора Донован родственную душу и заставит Мэйв тихо погибать от чувства вины. Но кто будет слушать испуганную девушку с сотрясением мозга?

И вот Спенсер напротив неё. Его глаза скрыты повязкой, а Мэйв, стараясь не дать слабину и не разрыдаться, делает усилие, чтобы поздороваться. Как же давно она хотела увидеть его, поговорить, не находясь на расстоянии телефонного звонка, а ближе. Но всё складывается не так, кажется, это её последний подарок и наказание одновременно. Тёрнер змеёй вьётся вокруг Спенсера, она омерзительна, но разве Мэйв может что-то сказать? Её удел — смотреть или отводить глаза, чтобы Дайен чувствовала себя королевой, чтобы не злилась на Спенсера и видела, насколько больно Донован быть наблюдателем.
Рид льстит аспирантке, так умело, что она наконец тает — может, всё-таки есть шанс остаться в живых? Мэйв не думает о себе, все её внимание приковано к доктору Риду, этому хрупкому рыцарю света, который больше похож на оленёнка Бэмби, попавшего в лисью нору. Она и не представляла его другим, его голос как нельзя лучше подходит увиденному облику. Когда с него снимают повязку и Мэйв наконец может встретиться с молодым человеком взглядами, что-то в ней обрывается, беззвучно падая в бездну вместе со лживым признанием Спенсера. Эти слова дались ему с большими усилиями, былая уверенность пропадает и Донован отчаянно хочется его успокоить.
— Я понимаю. — Она не винит его в сказанном, лишь хочет, чтобы всё быстрее закончилось, чтобы их муки привели хоть к чему-то.
Мэйв на пределе, но развязка уже близко — она больше не нужна Дайен, та получила всё, что хотела. Но, кажется, желание Рида оставить Донован в живых «чтобы она жила с осознанием своей никчёмности», вызывает подозрения. Да, Тёрнер перерезает пластиковые наручники, но напоследок умудряется сделать Мэйв ещё больнее: она целует Спенсера, желая проверить его чувства и смотреть на это просто невыносимо. Мэйв отворачивается, всхлипывая. К горлу подступает тошнота и, пускай, это, скорее всего, производные сотрясения, лучше от этого не становится.
— Лжец! — вдруг вскрикивает Тёрнер, понимая, насколько тяжело даётся агенту близость с ней. Женская интуиция порой бьёт все рекорды.
Всё происходит настолько быстро, что отчаянная Мэйв толком не осознает происходящее. Восклик её похитительницы, а затем резкий выстрел приводит доктора в действие — она пытается распутать второй наручник и почти успевает сделать это, как всё переворачивается с ног на голову.
Выстрел. Рид на полу, Мэйв заключена в жёсткой хватке вооружённой аспирантки. Этого не должно было случиться. Что в этой жизни пошло не так? Когда генетик успела так нагрешить?[AVA]http://s6.uploads.ru/miajE.gif[/AVA][SGN]Love is our true destiny.

We do not find the meaning of life by ourselves alone —
        w e  f i n d  i t  w i t h  a n o t h e r  . [/SGN]

Отредактировано Maeve Donovan (2015-10-01 13:56:42)

Страх. Лимбическая система головного мозга доктора Донован на КТ мерцала бы рождественскими огнями. Опасное поведение Дайен раздражало, а отвага Спенсера приводила в ужас. Конечно же, она бы ни за что не подумала, что доктор Рид мог поступить иначе, но даже самые ожидаемые поступки могут выбить землю из-под ног, а такие — и подавно.
Мэйв правда не хотела умирать. От одной лишь мысли, что у неё отнимут жизнь, остаток которой она совершенно точно знала с кем хочет провести, ей становилось больно в районе грудной клетки. Лёгкие, сколько бы вдохов она ни делала, не ощущали подачу воздуха и вынуждали организм бить тревогу. Её мысли плыли ещё сильнее, чем прежде и всё, что она смогла — коротко выкрикнуть его имя, а затем слушать разговор Спенсера и Дайен, заодно наблюдая за встревоженными лицами коллег доктора Рида. Они наверняка чувствовали финал сегодняшнего события, как и все, кто находился сейчас в лофте.
Молодой человек не унимался, он норовил занять место Донован, каждый раз уверенно подтверждая, что не существует на этом свете ничего, чтобы он не смог сделать ради Мэйв. И чувство болезненной радости разливалось по телу крошки доктора, ведь не сыскать приятности ужасней, чем осознание, что кто-то любит тебя настолько сильно. И это придавало смелости, отчаянной отваги на прощание. Последнее, известное только им двоим.
— Томас Мертон. — Тёрнер могла биться в истерике сколько угодно, запугивать, желая узнать, кто он таков, Мэйв никогда бы не позволила забрать у них их то, что касается только Мэйв и Спенсера — их чувства. Генетик ещё никогда ранее не была так уверена в себе и, как бы ей не было страшно провоцировать аспирантку, поступить иначе она просто не могла.

“ Любовь — это наше истинное предназначение.
Мы не находим смысл жизни в одиночку — мы находим его с другими. ”
Мэйв не просто так цитировала именно это изречение Мертона. Она никогда не делала ничего просто так. И этими словами генетик хотела показать Спенсеру, что только благодаря друг другу они смогли миновать практичность и рационализм, добравшись к знанию, которое определяет сущность счастливого человека. К знанию, что где-то есть тот, кому ты никогда не будешь безразличен и за кем душа готова пройти сквозь пространство и время. Она верила — Спенсер поймёт, что у Мэйв не успели отобрать жизнь раньше, чем она смогла бы найти своё предназначение. В такое страшное время женщина была не одна, а вместе с Ридом.
Она больше никогда не будет одна, как и он. Это важно.

Выстрел должен был стать высвобождением боли и страданий. Напоминанием о том, насколько хрупка человеческая жизнь. Но не вся та боль нашла выход, не все муки были ещё пережиты, как и мгновения необъяснимой лёгкости.
Кто-то подарил Мэйв второй шанс, вложил в руки ключ и дал понять, что она все ещё видит Спенсера, которого она так боялась упустить из виду в свои последние мгновения. И тем не менее, каждый сосуд её застывшего тела был налит свинцом. Донован не понимала, что происходит. Доктору казалось, что вместе с выстрелом упала на только Дайен, но и она сама. Где-то глубоко в её воображении Мэйв разделила со своей преследовательницей одну пулю.

Генетик находилась в состоянии глубокого транса, когда к ней, как и к Спенсеру напротив, подошли агенты. Её звали, спрашивали, не ранена ли она, но Донован не замечала этого — ей было неважно, задели её или нет. Ничто и никто не имел сейчас значения, кроме доктора Рида, так и не нашедшего в себе сил открыть глаза, и того факта, что Мэйв не верила в своё спасение.
«Открой глаза. Просто открой их, пожалуйста». — она не поверит в такое везение, пока не увидит своё отражение в его глазах. Пока он не подтвердит, не дотронется к протянутым навстречу пальцам и не поможет отыскать новый смысл подаренного перерождения.[AVA]http://s6.uploads.ru/miajE.gif[/AVA][SGN]Love is our true destiny.

We do not find the meaning of life by ourselves alone —
        w e  f i n d  i t  w i t h  a n o t h e r  . [/SGN]

Отредактировано Maeve Donovan (2015-10-01 13:56:52)

Со стороны может показаться, что они смотрят на своё зеркальное отражение: оба дрожат, словно только что вылезли из ледяной воды, сбиты с толку, находятся на грани истерики после пережитого стресса, который продолжает безжалостно крошить гениальные умы. Порой так трудно поверить в то, что всё закончилось. По идее Мэйв и Спенсер сейчас переживают свой личный happy end, но если и можно уличить докторов в счастье, то лишь давшимся слишком болезненно для столь чутких созданий.
Спенсер выглядит так трогательно, что Мэйв не может не улыбнуться. Это получается у неё с надрывом, вынуждающим хлынуть по щекам сдерживаемые всё это время слёзы. Разве это возможно — чувствовать себя настолько разбито и счастливо одновременно? Ладонь Спэнса сжимает её пальцы и Донован, чувствуя насколько тёплые у него руки, невольно понимает, что замёрзла. Теперь у неё есть время и возможность прислушаться к себе, а не отвергать факт того, что голова кружится, царапины жгут, а нервы уже давным-давно сдали, оставляя по себе лишь намёк на здравую мысль. И стоит отдать Спенсеру должное, в следующий момент он делает то, что было так необходимо Мэйв. В его объятиях она наконец может расслабиться и более или менее спокойно выдохнуть. Держаться молодцом, пытаться совладать с собой, сохраняя спокойствие, было очень трудно. Генетику нужно «спрятаться в домике», где она бы могла высвободить ужас, усталость и чувство сожаления; где её поймут, руководствуясь лишь языком тела, успокоят и согреют. Хотя бы на минуточку, чтобы чувствовать только присутствие Спенсера, ведь находиться в его руках так же хорошо, как она себе рисовала.
Может, это подтолкнёт её начать сбор осколков, оставленных мисс Тёрнер? Что-то из неприятного осадка придётся выкинуть, заменить чем-то новым, а что-то можно и оставить. Только что именно Донован ещё не знает. Да и неважно это сейчас, ведь не каждый день выдаётся случай впервые прикоснуться к кому-то необычайно родному и любимому. Впервые за всё время знакомства. Мэйв никогда не забудет этого, она быстрее заменит мучение от пребывания в заложниках именно этими моментами, этими ощущениями, так как по сравнению с эйфорией, которую дарит ей Спенсер, издевательства Дайен просто никчёмны.

Они пережили это. Оба живы и теперь Мэйв абсолютно точно, без страха и сомнений, сможет пригласить Рида в своё любимое кафе и съесть столько французских эклеров, сколько в неё сможет поместиться. Это, наверное, странно, но почему-то именно эти пирожные засели у неё в голове, напоминая о чувстве голода, который в момент опасности просто отошёл на второй план, уступив тошноте и другим признакам животного страха. Но признаться об этом стыдно, как и поделиться навязчивой идеей съесть целую коробку сладостей. Потому Мэйв прижимается к доктору сильнее, слегка растирая его спину и плечи, чтобы согреться и ещё раз напомнить, что всё это правда. Ночной кошмар прошёл и совсем скоро наступит рассвет.
— Ты поразительный. — шепчет женщина куда-то в рубашку доктора, всё так же прячась от всего мира за его плечом. Шепчет с благодарностью, восхищением и упрёком, потому что она не может определиться как именно его отвага удивила Донован. Ему не стоило так рисковать, но что же теперь докажешь Спенсеру, если всё обошлось? Пальцы левой руки сжимаются в кулак, захватывая сбитые  на шее волосы Рида.
— Она... она, — как же хочется выговориться, но нельзя ни начать, ни закончить. Ведь как обсуждать прошлое, когда непонятно, что будет дальше? Это абсурд, но Мэйв, всё ещё пребывающая в состоянии аффекта, свято в это верит. — убила Бобби. — генетик уже говорила об этом по телефону и фраза эта звучит всё так же несчастно. Словно Донован отказывалась верить, что её бывшего жениха теперь нет в живых и что именно она, её существование, её нелепое блистание в лаборатории, которое заметила Дайен, послужило тому причиной. Как теперь она посмотрит в глаза родителям Роберта? Как она сможет смотреть в зеркало? Этот человек умер в страхе, с осознанием того, что Мэйв никогда не любила его так, как смогла полюбить человека в письмах и телефонных разговорах. — И тебя... Она могла убить тебя! — это пугало её куда больше остального. «Меня на неё», как он мог вообще на это решиться? Да, она бы сделала точно так же, но...
Отстраняясь на тот минимум, позволяющий свободно смотреть друг на друга, Мэйв шмыгает носом, а потом до неё доходит, что Дайен не просто могла убить, а смогла задеть Спенсера! Это, конечно, всего-лишь шальная пуля, но Донован во всех смыслах всё равно — она волнуется.
— Тебя задело выстрелом, — констатирует она, мягко хватая Рида за раненую руку. Она видела, как он держался за плечо, когда встал после небольшого переполоха с Тёрнер. — Рану необходимо обработать! — звучит очень уверенно, не давая возможности апеллировать, но сама-то еле держится на ногах. — Больно?
И ни слова о сотрясении или голоде. Ни слова о том, что случилось с ней, а не другими. В данный момент ей так легче.
— Именно поэтому, детки, фельдшеры ждут вас на улице. — слышится улыбчивое замечание со стороны одного из агентов, которые всё это время находились рядом. Это смущает, но темнокожий мужчина слишком добродушен и настойчив, чтобы как-либо перечить. Дерек Морган, быть может? Этот человек подходит под описание, которое придумала себе Мэйв, выходя из рассказов Спенсера. Теперь люди в воображении Донован потихоньку станут реальностью и это ничуть не пугает. Могло быть даже интересней, если бы не приходилось напрягаться, чтобы устоять на месте ровно.[AVA]http://s6.uploads.ru/miajE.gif[/AVA][SGN]Love is our true destiny.

We do not find the meaning of life by ourselves alone —
        w e  f i n d  i t  w i t h  a n o t h e r  . [/SGN]

Отредактировано Maeve Donovan (2015-10-01 13:57:22)

Удивительно, насколько сильно эмоциональное состояние человека может влиять на его физическое самочувствие. Впрочем, это касается всех живых существ с развитой нервной системой и не поражает Мэйв так, как людей менее эрудированных в вопросах науки и медицины. Но всё равно что-то иррациональное в этом есть, что-то такое, что можно только ощутить. Потому, чувствуя, как недомогание отступает на второй план, Донован не задумывается о причинах, а полностью отдаётся ситуации.
Она смотрит на Рида, наблюдает, как тот меняется в лице, словно что-то или кто-то выталкивает его на поверхность и даёт  понять, что это не сон и не сказка, а всё действительно закончилось хорошо. Один взгляд на агентов и этого достаточно, чтобы Мэйв заметила эту мощную связь, где каждый понимает об окружающих в прямом смысле всё. Понимает, сочувствует, поддерживает. И, если необходимо, даёт встряску. Да, наверное немного юмора здесь не помешает, как и улыбок. Кстати о последнем. Спэнс улыбается сдержанно и по всем параметрам скромно. Это не удивляет Мэйв, потому что многое из уже увиденного сходится с картинками, нарисованными её любопытным воображением. Но всё равно девушка не может свыкнуться с мыслью и насмотреться.
Всё это более чем неловко, пожалуй, для обоих докторов. И как вести себя после такого Донован не имеет ни малейшего понятия. Реальность хлынет на неё прибрежной волной, напоминая, что время не остановилось и на кульминации история не заканчивается — её нужно продолжать. Но как? Больница?

Спенсер, словно птичка-невеличка, щебечет насчёт черепно-мозговых травм и это совсем не напрягает Мэйв, просто она и так всё это знает. И генетик могла бы в шутку съязвить, мол, зачем Вы, Доктор, говорите это человеку, который успешно лечит Вас от головных болей, но не станет, потому что, во-первых, всё ещё  находится в состоянии аффекта, а во-вторых, профайлера всё равно перебивает его друг, улыбаясь так, словно это у них в порядке вещей и ещё что-то. Общаясь с Ридом больше полугода, Мэйв и не сомневалась, что на работе он сыпет фактами и статистикой сильнее, чем в приватных разговорах, но всё равно это выглядит очень забавно, а потому она вынуждена улыбнуться мужчинам. Это получается само собой.
— Насколько можно судить, я не нахожусь в коме и не наблюдаю признаков ретроградной амнезии, Спенсер. — успокаивает гения, стараясь подстроиться под общий настрой. Мэй совсем не хочется чувствовать себя жертвой ещё больше, чем это есть на самом деле. — Другие очевидные симптомы идут на спад. Мой предварительный диагноз: сотрясение мозга первой степени. Доктор сделает КТ, мне обработают раны, зашьют или облепят пластырями и через полчаса отправят домой. — на последнем слове Мэйв запинается и опускает глаза. Она не хочет домой. Ни в лофт, где прямо на входе осколками лежит напоминание о похищении, ни к родителям, которым она обязательно позвонит, но... Мэйв ведь взрослая девочка, она уже давным-давно решает свои вопросы самостоятельно. — Абсолютный покой и постельный режим 3-4 дня в зависимости от психологической травмы и сопутствующего ущерба здоровью, масштабы которых нужно ещё выяснить. — Если бы на ней сейчас были очки, для полной убедительности Мэйв оставалось лишь поправить дужку и хмыкнуть. Но вместо этого ей лучше не оборачиваясь следовать за агентами прямиков в карету скорой помощи, где её осмотрят фельдшеры и увезут в царство шприцев и таблеток. Потому что Мэйв совсем не хочет смотреть, как упаковывают Дайен и Бобби, она и так осознаёт, что их увезут в ту же больницу, но на подземные этажи... Об этом даже думать становится противно, особенно когда вспоминается, что среди них могла и должна была оказаться именно она — Мэйв Донован. Выжившая и такая потерянная.

— Вы... ты же поедешь со мной? — глупый, наверное, вопрос-просьба, но ей необходимо переубедиться. — У тебя ведь рука. И я... — Доктор не хочет оставаться одна.
Мэйв шагает медленно, слегка пошатываясь, в компании Спенсера, которого крепко держит за руку, и некоторых его коллег, которым должна теперь по гроб жизни. Выражения их лиц, взгляды, которые Донован ловит на себе... она должна обязательно познакомиться с каждым из них и лично поблагодарить. Или всех вместе. Как люди обычно поступают в таких ситуациях и существует ли к этому вопросу правильный ответ?[AVA]http://s6.uploads.ru/miajE.gif[/AVA][SGN]Love is our true destiny.

We do not find the meaning of life by ourselves alone —
        w e  f i n d  i t  w i t h  a n o t h e r  . [/SGN]

Отредактировано Maeve Donovan (2015-10-01 13:57:42)