Никто не знал, в общем-то, что так получится. У Джарруса имелось плохое предчувствие, что миссия с контрабандой ничем хорошим не закончится, но он успокаивал себя, что лучше пусть подобное чувство появится, чем нет. Зато будешь готов ко всему. Ко всему, кроме привезенного в Храм добра. Он все-таки согласился на работу потому, что лишние кредиты даже у джедая не лишние, но вот никаких трофеев оттуда он забирать не собирался. Другое дело, ему просто не позволяла совесть ничего не сделать и закрыть на все глаза. Слепой слепым, а сердце чутко. Когда они с Джейд поняли, что везут совсем не зверушек в контейнерах, было уже поздно сдавать назад и делать безучастный вид. Их адекватность и сердобольность родителей со стажем (пусть у каждого была своя, особенная семья) не позволили им пройти мимо. В первую очередь, ни один нормальный человек в галактике не поддерживает рабство, во-вторых, детское.
Вот она - настоящая темная сторона. Не там они ищут зло, не в человеческих сердцах, уничтожащих и предающих долг и честь, а вот в таких ублюдках, которые выращивают детей и выкупают их у бедняков, чтобы потом продавать каким-нибудь Хаттам. Целая куча детишек, человек двадцать, не меньше. Среди них были не только люди, среди них были тви'леки, каллерианцы, забраки, малышка-саластанка, едва ли умеющая говорить. Им всем было от года до восьми, не старше и они все не понимали, что происходит.
А вот взрослые понимали всё. Стоит ли говорить о том, что тогда миссия по перевозу груза превратилась в миссию по спасению бедных детей? Кто еще о них позаботится, если не взрослые люди? Ведь взрослые на что-то вообще нужны? Вот и они с Марой решили, что Светлого в них больше, чем меркантильного. В конце концов, Джаррус и команда с самого начала боролись против вот этого дерьма, а что теперь? Прошло сорок лет, свергли Империю, а народ все равно продается в рабство и с этим толком никто не борется. И если у них есть шанс изменить судьбу хотя бы двадцати будущих рабов, они ее изменят.
Конечно, докладывать обо всем Люку не стали. Детей переправили в хорошие руки, чтобы потом отправить в детские дома или вернуть родителям, если о ком-то беспокоятся. Но Кейнан был уверен, что у большинства детишей нет родителей или этим родителям дети не нужны. Он впервые в своей жизни почувствовал такой личный, индивидуальный укол резкой несправедливости. Каким надо быть идиотом, чтобы отказаться от собственного ребенка? Ну да, ошибки бывают у всех, но это же не просто отдельное существо, это отдельное существо, которое вобрало часть тебя. Нет, какой бы вредностью Джаррус не обладал, каким бы ворчливым не был, он бы никогда не отказался от рожденного ем ребенка. Другое дело, у него своих детей никогда не будет.
Эзра стал ему как сын, он был в этом уверен. Он радел за него, он переживал за него, воспитывал его, любил его. Но то любовь выросла на чем-то другом... Эзра, конечно, тоже был ребенком, но куда младше, чем все эти карапузы. Эзра вырос из мальчонки, умел выживать, а вот эти сироты могли только глазами хлопать, да руки к взрослым зачарованно тянуть. И ни один из них ни разу не пискнул, не пожавался, их даже разговорить было трудно. Некоторые с трудом умели разговаривать, другие просто стеснялись или были до ужаса запуганы.
Сломанные, едва начавшиеся жизни.
Единственный, кто болтал без умолку был трехлетний малыш. Говорил он так, словно родился уже с умением строить простые предложения и хотя он постоянно сбивался и забывал слова, он оказался самим откровенным и простым ребенком среди прочих. Но, что самое важное, его уникальность была отмечена не только умением говорить согласно своему трехлетнему возрасту, он оставлял отчетливый силуэт в Силе. Без сомнения, он был чувствительным. Одним из двадцати двух остальных. Кейнан не смог его просто так отправить куда попало и хотя за остальных сердце болело ничуть ни меньше, этого мальчика упускать было нельзя, при всем кризисе Нового Ордена.
Правильно говорят все-таки, послушай женщину и сделай все наоборот, но нет же. Кейнан доверился совету Мары Джейд и взял его в Храм. Естественно, мы в ответе за тех, кого приручили и мальчика привязался за ним хвостом за несколько часов плотно вошел в их с Герой жизни и успел купить их расположение. И хотя Кейнану нравился этот паренек, ни о чем серьезном он на его счет не думал. Нет, серьезно, даже в голову не пришло! Ну, возможно, обучит его азам, как обычный джедай обычного юнлинга в лучшие годы Старого Ордена, но ничего больше. Он не планировал ни-че-го и как-то рассеяно пропускал мимо ушей прелестное общение супруги с сиротой.
В конце концов, Джаррус почувствовал, что упустил что-то важное. Переговорив с Люком, он четко дал себе установку перебросить ребенка на Оссус, все-таки там и учителей больше, да и компания богаче в плане ребятишек. Ему будет там лучше, а в таком юном возрасте главное наслаждаться жизнью, нежели чему-то там учиться. Пусть вырастает полноценным ребенком, пусть забудет со временем и встречу с Кейнаном, и долгий перелет на Корусант, и тряску старого корабля. Пусть никогда не узнает о том, что если бы он не попал к двум джедаям, решившим помянуть старое, был бы продан в рабство. Пусть все с ним случится так, как хочет Сила. Лучшего джедай будущему джедаю пожелать не мог.
Надо было только найти ему еще какой-нибудь сменной одежды, а то ребенок почти голышом прилетел на Корусант. Форму ему под довольно приличный для трехлетнего все-таки нашли, но не отпускать же в этом только...
- Я тут подумал, - начал он говорить Гере, загадочно молчавшей целый вечер - Люк будет рад встретить малыша на Оссусе. Пусть отправляется туда, там есть все условия для обучения. Если бы я мог, я бы взял его на обучение здесь, но в Храме для ребенка слишком одиноко. Там у него появится семья. Джаррус на полном серьезе думал, что так будет лучше для всех. Он все еще помнил, как попал в Храм, хотя толком не знал, кто его приволок сюда. Это все стирается из памяти, чем младше ребенок, тем проще вылепить из него хорошего джедая, ни к чему не привязанного, не знающий ни родины, ни родителей. Джаррус до сих пор считал эту модель воспитания не лишенной смысла и ничего не мог поделать с собой - следовал ей.
- Завтра в восемь отвезем его лично. Больше я детей никому не доверю.

Джаррус решительно не замечал очевидного и это было совсем не от того, что он ослеп. Так было всегда, на самом деле. То, что подсознательно его не устраивало, он выкидывал, как невозможное. Гера не могла захотеть взять его к нам, потому что Кейнан считал это абсурдным и ненормальным. Ну какие дети? Куда? В Храме было одиноко, иногда даже слишком, а Джаррусу, в общем-то, кроме супруги тут был не нужен, идеальные условия для интроверта, который все чаще углублялся в размышления и медитации. Жизнь разбавила поездка с Марой, тут скрывать нечего, но он не рассчитывал, что придется дальше поддерживать видимость активной деятельности.
Дети - это слишком ответственно, в конце концов! И даже Джаррус прекрасно это понимал. Если бы случилось какое-то чудо природы из разряда невозможной фантастики и у них с Синдуллой все-таки образовался собственный ребенок, у него бы точно было время как-то принять сей факт и подготовиться к нему, но тут его звали на готовенькое. Вот она - живая душа, да маленькое сердце, которое ждет, когда его полюбят. Мальчику повезло, что он оказался чувствительным к Силе, когда двадцати двум его товаризам повезло в меньшей степени и они вырастут в детском доме. Не сказать, что это лучшее место на свете, но куда лучше рабства, а на всех детей в галактике, как ни старайся, добрых родителей не найдешь. Они сделали, что могли. И маленький неизвестный дитёнок, у которого еще даже толком имени не было, ничем не отличался. Он разве что попал в куда более благоприятную почву, чем остальные и всё. Кейнан приволок его в Храм не потому, что в нем проснулись отцовские чувства и он захотел стать ему родным человеком. Как бы Кейнан ни был лоялен к усыновлениям, он все равно где-то внутри считал, что усыновленные дети не могут быть полностью своими. Хотя бы потому, что природу не победить и инстинкты тоже. Миллионы пар, не способные зачать ребенка усыновляют детей по всей галактике и живут счастливо, но вот в голове Джарруса все по-другому. Окружающие молодцы, медаль им за их большое сердце, но вот Кейнан честно считал, что на такое не способен. В то же время, учение Силы определяло его сознание. Все живые существа связаны в Великой, они все, так или иначе, пусть не генетически, но завязаны в одном круговороте жизни и энергии, а уж особенно адепты.
Однако не столько сам факт стать отцом его коробил, что-то другое. Скажем так, внезапность этого логичного предложения. Логичного ,потому что Кейнану надо было догадаться, что Синдулла все-таки скажет ему что-то подобное. Он понравился ей, но как? Как мальчик, которого можно переодически воспитывать или типа того? Он не игрушка, он живой. Нельзя стать ему по щелчку пальцев мамой и папой, может быть, он вовсе обладает скверным характером, с которым им будет трудно мириться? Вдруг будет тяжелее, чем с Эзрой? Вспомнить только, как у тви'леки серде болело по Бриджеру...
Джаррус как-то напрягся и с минуту думал о том, как бы сказать по-деликатней. Он не сомневался в том, что она хочет детей, он даже не сомневался в том, что она может их воспитать как надо. Кто-кто, а мать бы из Геры получилась прекрасная, всем матерям на зависть, но уж чего природа не дала, того искать? Стоит ли?
Ладно, признаемся честно, все дело в эгоизме Кейнана и его личном упрямстве. Не "не хочу, не буду, уберите", а страх облажаться, страх принять такое важное решение вот так с ходу. Повстанцам, вроде бы, не привыкать, в чувство, что можешь допустить куда более фатальную ошибку не отпускало. Это тебе не учить уже взрослого пацана, у которого плюс-минус своя голова на плечах, это стать центром вселенной для одного единственного существа, который будет брать с тебя пример... О-о-ой как страшно.
Вроде бы никогда не боясь ответственности, Кейнан впервые испугался.
- Ему нечего здесь делать, - совсем не с той стороны зашел Джаррус. Он чувствовал ее волнение, но оно абсолютно его не касалось. Раньше, надо признаться, он был куда более чутким человеком и его собственное ожесточение со временем начинало бить по окружающим. Не лучший вариант изменений, кстати говоря.
- Кхм, то есть... - он развел руками, опуская безнадежно плечи и делая очень невиноватый и обессиленный вид - здесь нет ни одной группы юнлингов, ему нечему здесь обучаться. Он решил, что будет играть в дурачка, айда прокатит. Как обычно. Только теперь о неверии в образ беззаботного идиотика Гера свидетельствовала долгим, выдержанным молчанием, а не скептичным лицом и недовольством в глубине глаз.
Ага. Она уже его ненавидит за реакцию. И точно хочет стукнуть чем-то со словами: "ты идиот или притворяешься?", прекрасно зная ответ.
- Там хоть компания у него будет. Он старался быть как можно более мягким, но и как можно более серьезным. А в следующий момент точно нутром почувствовал приближение недовольства, с которым еще никогда не сталкивался.

Первое правило в споре с женщиной - никогда не спорь с женщиной. Ударила просто ниже пояса. Боишься - это звучало еще хуже, чем "не хочешь", в самом деле! Ничего удивительного в том нет, хотелось бы ответить Джаррусу. Людям свойственно бояться того, что с чем они сталкиваются впервые. В конце концов, жизнь его не готовила к маленьким детям, учитывая, что он со взрослыми-то не всегда общий язык находит. Слишком большая ответственность - вырастить новый мир на основе своего. Он мог бы стать мальчику учителем, но отцом - это вряд ли. Кейнан толком об этом ничего не знал, да и откуда ему было узнавать? Всю жизнь он только и делал, что воспитывался у других людей, никогда не выступая в роли учителя в ответ. Он как мог стремился к тому, чтобы окружающие перестали считать его мелким, чтобы посмотрели, как на взрослого, самостоятельного человека, а когда случился такой момент, что? Он прозябал на пойоках Каллера, как щенок, не знающий, куда податься и как выживать без чьей-либо поддержки. Самое отвратительное чувство, от которого Джаррус хотел бы отгородить всяких других, рискующих так же остаться абсолютныфми одиночками. Порой Кейнану казалось, что даже мелкий Эзра, потеряв родителей, справился с ролью сироты куда лучше, чем в свое время это же сделал Калеб Дьюм. Нельзя, чтобы дети росли слабыми и неспособными принять реалии жизни. Ну и, скажите на милость, каким отцом он может стать, рассуждая вот так?
Это была целая наука, которой его никто не обучил. Когда он стал вполне себе взрослым мужчиной, он даже думать не хотел ни о чем подобном. Только и делал, что возил контрабанду, наживал врагов и ненавидел Империю, стараясь всеми силами или не попасть к ней в лапы, либо уничтожить с самой верхушки. Он воспринимал детей, как нечто, что нужно защищать независимо от своего мировоззрения, но не больше, знаете ли. Они с Марой выручили тех карапузов и отдали их в куда лучшее место, нежели их ждало, а этому парню повезло еще больше, однако это не означало, что Кейнан привез к Храм своего будущего сына. Ученика - возможно, но не сына.
Как это все можно было объяснить женщине, которая ничего слушать не хотела? Ее упрямство столкнулось с упрямством Кейнана и это всегда - битва Титанов, где не бывает ничьей. С одной стороны, он пытался ее понять, честное слово! Пытался вдолбить себе в голову, что предлагая женщине руку и сердце, он выражает этим самым свою готовность создать семью. И если природой не положено собственных детей, она когда-нибудь заговорит о чужих. Не то, чтобы Джаррус был большим знатоком женщин, но Геру он знал прекрасно, даже с той стороны, с которой она не часто себя проявляла. Ее опека над ребятами говорила сама за себя. Она вела себя с повстанцами не только, как старшая, а далее и старшая по званию, она заботилась о них, как о собственных детях. Но ведь то все было несерьезно, да?
Или нет?
Ладно, если отпустить то, что не хочешь ты, Кейнан, что останется от того, что хочет Гера? Отказаться от своего эгоизма и встретиться с огромным желанием далеко небезразличной тви'леки, с коей ты связал себя на всю жизнь - вот, что значило уступить. И, казалось бы, ответ тут очевиден, ибо для Джарруса, пусть он и не всегда это показывал, желание Синдуллы стояло на первом месте, но вот комок в горле и возмущение нельзя было просто так взять и проглотить. Если она готова стать матерью и воспитывать мальчика, готов ли к этому Кейнан?
Или она хочет усыновить его самостоятельно и только на себя? Так это невозможно теперь стало. Раз уж семья у них одна, то и принятие кого-то в нее или не принятие они должны решать вместе, а получается, что Гера приняла атакующую позицию и своим прямолинейным видом дала четко понять, что Джаррус должен готовиться к долгой осаде до абсолютной победы, даже если придется пустить на это дело кучу ресурсов.
- Усыновление? Отлично, теперь мы заговорили об усыновлении! - Попытка включить дурачка номер два. И вроде бы, взрослый человек, даже бороду отпустил, да рыцарем стал, а ведет себя, как непробиваемый кореллианец, коего Синдулла встретила на Горсе. Может быть, в глубине души он навсегда таким и останется.
Разумеется, этот разговор был заведен на результат, а не чтобы попытаться докопаться до Кейнана. Гера подобным женским маразмом не страдала и никогда без повода на мозги не подседала. Она вообще редко подседала на что-либо, выбирая мягкие и демократичные методы, но заранее зная, что демократией тут ничего не добьешься, она впервые оказывала на него такое давление, с которым Кейнан, естественно, бороться не умел (попросту не научился).
- Это не наш ребенок и нашим никогда не будет, - резко выговорил Джеррус, понимая, что ему самому обидно от этих слов, и обиду Синдуллы он почувствовал точно так же ясно, как и свою. Повисла вполне объяснимая пауза и джедай тяжело выдохнул, снова сдавая в позициях назад: - Это я не в упрек тебе сказал. Ты прекрасно знаешь, что я люблю тебя абсолютно независимо от всего этого. Он как-то размашисто помахал ладонью, ограничивая этим жестом все те вопросы, в которых они никогда не найдут единения, как мужчина и женщина, принадлежавшие в разным расам.
- Он просто не наш! - И подкрепить это было нечем. Просто не наш. Не они его мама и папа, не они его ни родили, ни вырастили, ни воспитали, пусть даже до трех лет. Где был этот мальчик, чего в жизни видел, какие гены наследовал - оставалось загадкой. А если отбросить все мелочи и оставить только человеческое, то можно легко увидеть даже будучи слепым, что все это не имеет никакого значения.
- Да, - вдруг набрался смелости Кейнан и заговорил, на этот раз перехватывая инициативу в споре - я боюсь. Потому что это чужая жизнь, за которую я не нес ответственности, не я его родитель, не ты, абсолютно чужие люди. И мне страшно, да, потому что я могу оказаться для него отцом куда худшим, чем он уже имел. Может вообще не смогу им стать, откуда я знаю! Что плохого в этом страхе - не знаю. Тебе разве совсем не страшно?

В том-то и было все дело, Гера всегда была чуточку впереди. Чуточку смелее и, конечно, чуточку более правильной, чем Кейнан. Не зря он дал ей гордое звание его собственной совести, потому что Синдулла всегда была при своей голове, что бы ни произошло. Это умение всегда находиться в здравом сознании ему не досталось и тви'лека всегда приходила во время, чтобы призвать к адекватности,  но в этот раз Джаррус считал, что она говорит от сердца, а не от разума. Ей хотелось и она горела желанием. Не надо быть зрячим, чтобы это увидеть. Он чувствовал в ней не только это явное превосходство, не только жар оказаться правой и отстоять свою точку зрения, он чувствовал колющую обиду, нанесенную его словами. Ну, Гера, не все так просто бывает, как раньше. Ей и без того частенько приходилось бороться с его упрямством, но откровенно в противоположную позу он никогда не вставал, всегда хоть немного, но соглашаясь с ней. Теперь же...
Если призадуматься, неужели он ничего не чувствовал? Нет, чувствовал. И эти чувства были ох как далеки от того, что ощущала сама тви'лека. Он хотел детей. Наверное, это глупо звучало, но по этой причине он и завел с Герой семейные отношения. Парадокс. Зная, что у них никогда не будет своего потомства, жениться все же на ней из понимания того, что готов к полноценной семье. Он сам себя не понимал, но чувства не обманешь. Хотеть и заиметь - не одно и то же и никогда одним и тем же не станет, как ни крути. Он был бы даже не против кого-нибудь усыновить, но не сейчас. Его мысли сейчас совершенно в другом русле, он даже не уверен в том, что в достаточной мере уделяет времени Гере, а она ведь теперь не просто пилот их корабля, она его ближайшая и единственная родственница. И любая женщина, между прочим.
Ладно, после того, как на откровенно прижала его к стенке, желание спорить чуточку поубавилось и он уже чувствовал, как она побеждает в этом споре. Хотелось, конечно, чтобы она успокоилась, даже хотелось согласиться только, чтобы она наконец-то стала счастлива. Но так дело не пойдет и Кейнан это понимал. Он не тот человек, который будет появляться раз в неделю и довольствоваться тем, что его супруга возится с малышом и никуда не рыпается. Они привыкли к другой жизни и в ней не было места маленьким детям.
Она точно ударила его по щекам. И Кейнан, в самом деле, начинал злиться. Раздражение поднималось из самого нутра и нарушало всю четко построенную гармонию между Светом и Тьмой, все тренировки сдувало к чертовому ранкору в берлогу и все теряло гребанный смысл. Опять она заговора о человеческой женщине, даже представления не имея, насколько это оскорбительно для Джарруса. Он, Сила благая, выбрал ее и женился на ней, нечего тут крутить идиотскую шарманку, о том, что надо, а что не надо было делать!
- Прекрати! - Он кричал редко, почти никогда не повышая голос, но в этот раз попросту не сдержался. - Клянусь, даже слышать не хочу ничего подобного. Тебе не стоило соглашаться выходить за меня, если ты собираешься всю жизнь корить себя за то, что у тебя волосы на голове не растут и ты родить не можешь. И в тот же момент он выдохнул, отпуская это самое раздражение, однако осадок все равно остается. Больно это было, но еще больнее - тот факт, что он повысил на нее голос. Ругаться всегда неприятно, но когда женщина наседает такими упреками, хочешь или нет, но придется как-то затыкать ее плещущее самолюбие.
Кейнан закатил слепые глаза ради самого жеста отчаяния и прошелся взад-вперед по комнате. Надо было посчитать до десяти.
Восемь, девять, десять... одиннадцать... двенадцать... двадцать два, двадцать три...
- В том и дело, что я серьезно думаю об этом, - повернулся он к Синдулле. Ну, посмотри на него, Гера. Он слепой, во времени, где не знает ни своей роли, ни своего места, потерял ученика и не знает, что делать с растущей Силой. Может стоит подумать, что спящий малыш - не единственный, о ком стоит позаботиться? А, ладно, Кейнану никакая забота не нужна, просто вряд ли он сможет переместить свой центр вселенной к одному только человеческому ребенку.
- Я... хочу, чтобы у нас была семья, но я не знаю, - ни причин отказываться, ни причин соглашаться. Он был точно над пропастью, а надо уже принять какую-то точку зрения. Джаррус опустил плечи, тяжело выдыхая напряжение. Еще немного и он точно будет готов сдаться, только чтобы не трепать никому нервы. В то же время, совесть не позволяла ему на все махнуть рукой и сказать: "да пусть будет, что будет!", потому что за ошибки отвечать не только Гере. Хоть она и уверена в обратном.
- Не тебе одной нести за это ответственность. Это было сказано тихо, точно в комнате стояла какая-то печально интимная атмосфера. - Хочешь - усыновляй. Выговорил он и при этом не чувствовал ничего, ни радости, ни обиды, ни легкости, ни тяжести. Как будто никакого решения и не принимал.
В конце концов, их тоже свела Сила и Гера опять ворвалась в жизнь внесла ясность. Как тогда, когда Кейнан в упор не хотел брать Эзру в ученики, а мальчик изменил его жизнь и только Синдулла была права, что тогда настояла на своем. Может быть, тви'лека просто хорошо скрывает свою связь с Силой, а сама, на самом деле, видит все яснее ясного?
- Если подходить с моей точки зрения, это я не способен сделать тебе потомство. Если этот мальчик сделает тебя счастливой, я не против. Ну да, большим дерьмом он себя давно не ощущал после этого. - Сила и без того забрала много. Он опять махнул рукой и отвернулся, как будто ночной Корусант, который Джаррус тщательно восстанавливал в воспоминаниях, накладывая яркие цвета на безупречное полотно слепоты, мог его успокоить.

Благая Сила, Кейнан не знал, что он чувствовал. Ему было страшно сплоховать, допустить ошибку, цена за которую будет очень велика. И он был уверен, что одним вечером такие вопросы не решаются, но если Синдулле что-то взбрело в голову, она от этой мысли не отступится, пока не услышит от Джарруса окончательный ответ. Вариант с "я подумаю" автоматически отметался, Кейнан сам понимал, что дай он себе время на размышления, надумает много неправильных вещей. Кое-что нужно решать прямо сейчас и слышать не только свой разум, но и свое сердце.
Наверное, в глубине души, он тоже хотел детей. Но хотеть их и понимать, что их никогда (своих) не будет. Много ли решают гены и кровь? В природе случается слишком часто, что представители разных рас связывали свои судьбы, а это означало крест на их общем потомстве и все-таки люди же как-то живут? Как-то передают своим усыновленным детям свои знания, становятся им родителями, любят их так, будто бы родили сами. Пока для джедая эта наука была неизвестна, но ведь в этом деле важно хотя бы решиться. Как говорил Йода - делай или не делай, да?
Попытки подкашивают самоуверенность, попытки создают иллюзию допущения ошибки. Нельзя устраивать себе пути для отхода, иногда надо заставлять себя, притыкать себя к стенке. Упрямство всегда найдет оправдания, но совестливость и настойчивость жены... Он ведь теперь не только со своими "хочу" и "не хочу" считаться должен. Он теперь человек, повязанный желаниями с еще одним человеком, у них одна семья. Она все говорила правильно, а ему оставалось только кивать в такт и не говорить ничего. А чего тут скажешь, в конце концов? Да, ты права, я просто упрямый идиот, не готовый навешивать на себя еще больше ответственности и не желающий отказывать тебе в твоих вполне нормальный, адекватных и взвешенных желаниях? Она все же не что-то сверхъестественное просит. Даже пусть это иллюзия их какого-то природного единения, продолжения общего рода.
Раньше она бы его об этом ни за что не попросила. Раньше, когда мир для них был полон беспробудной, надоедающей, изматывающей войны. Гера вполне понимала и риски, и цену вопроса, даже скорее всего выйти бы за него не решилась. Но время-то уже не то, а в мозгах всё оставалось на прежних местах.
Джаррус застрял. Между тем, что он чувствовал и тем, что считал правильным.
Ранкор тебя дери, Кейнан.
Так просто сказать: "неужели ты не чувствуешь" и ничего не отвечать, потому что согласиться ужасно трудно. Не на чертенка, который мирно спит где-то в глубине комнаты, даже несмотря на то, что его судьба сейчас решается двумя взрослыми людьми, а скорее согласиться с тем, что он чувствует кое-что тоже. Не всегда быть веселым бандитом, он потратил на это пятнадцать лет своей жизни, пора остепениться и на самом деле принять то, что готовит судьба. Тяжело? Возможно. А кто говорил, что это будет легко?
В конце концов, они с Герой, и правда, остались совершенно одни. Ни команды, ни ученика, ничего. Так хоть Сила подкинула им еще один маленький смысл существования в этом мире и хорошо на этом.
- Гера, не дави, - попросил он ее. Главное глазами не увидишь, вот она и тянется к сердцу и уповает на сердобольность Кейнана. Он ведь никогда не был безразличным человеком, поэтому подался в повстанцы и остался с ней. Думал бы о своей только шкуре, давно бы сгинул к чертям на все четыре стороны. - Всё я чувствую. Я уже сказал, чего хотел, - отмахнулся он, заметно снижая тон голоса и почти переходя на шепот. Первый шаг к тому, чтобы начать считаться, что их снова стало больше, чем двое.
Но, правда, наверное, маленькому ребенку нужно куда больше, чем всей их былой команде вместе взятой.
Внимание, любовь, забота, искренность, хороший пример.
И все то остальное, с проявлением чего у Кейнана всегда были какие-то странные проблемы.
Наступила пауза, Кейнан отвернул лицо, понимая, что сдался. А ведь ужасно хотел гнуть свою линию, да то только совесть не позволила, не пересилила она правдивость Синдуллы и ее полноправие во всем, что она ему сказала.
Сколько мыслей витало в голове и ни одна не была правильной. В конце концов, Гера чего-то от него ждала, а он уже ничего говорить не хотел и выдал из себя легкую улыбку. Не самую полную энтузиазма или радости от чего-то, скорее снисходительно ласково.
- Я не знаю, откуда он взялся, не знаю откуда он, кто его родители. У него даже имени не было, только номер. Он кивнул на спящего ребенка, ощущая его легкое дуновение в Силе. Неясный блеск, совсем слабенький, как будто неживой.
- Назови его как-нибудь, - не так предлагают выбрать имя настоящие отцы, ох не так! - раз уж он теперь наш.

А может быть он и передумает, но назад уже ничего не изменит. В таком случае, какая в том разница? Они начинают новую жизнь и в нее должны тоже войти обновленными. Оставить за плечами ворох проблем и не цепляться за себя былого. Джаррус уже ведь это проходил? Оставить себя, свои принципы, свою жизнь, мечты и планы, потому что дальше так идти невозможно, жизнь раздавит и в конечном итоге уничтожит тебя самого. Как-то интересно все это складывалось, Кейнан постоянно приходил к одному и тому же - он менялся. Менялся и снова менялся, заставляя себя прогрессировать, вкалывать, смиряться. Зачеркивать, писать заново. Одно и то же, раз за разом, пора бы уже привыкнуть, да? И научиться вести себя подобающим образом.
Ведь к тому, что готов, и подойти легче. Но Кейнан не мог просто взять и зачеркнуть самого себя, считая, что ситуация не слишком его вынуждает это делать. Типичная ошибка, за которую он потом расплатится. Потом. Когда-нибудь потом. Так много появилось вещей, которые Джаррус просто напросто откладывает, запихивает в долгий ящик, чтобы просто насладиться моментом, чистым от сомнений и всего того, что навязывает ему интуиция. Надо было признать, что появление мальчика в жизни откроет перед ним новые горизонты и появится желание и мотив становиться лучше в тех направлениях, о коих он бы не подумал в других случаях. А потом жизнь выставит ему счет за приятное времяпрепровождение. Такое тоже случится.
Когда-нибудь. Потом.
Ведь нет для человека большей радости, чем счастье того, кого любишь. Джедаи были отрезаны от этого понятия, но умудрялись творить настоящее благо. Они обладали какой-то иной любовью и постигли какую-то иную страсть, нежели ту, которой наслаждался в данный момент Кейнан. Ему, наверное, хотелось бы понять, чего он упустил, став контрабандистом. Чего Орден не успел ему донести и что значит быть настоящим джедаем тех времен, в которых сформировался. Чуждое новое настолько не контактировало с родным старым, что Джаррус чувствовал, как находится между молотом и наковальней.
Может быть, так хочет Сила? Та, которая связывает всех их, связывает их судьбы, ту, которую никогда в полной мере и не поймешь, как ни старайся? Может быть, так и должно случиться, что мальчик останется с ними и его тоже ждет какая-то участь. Великая или ничтожная, какая разница, главное, что все случается только в том случае, если того захочет Всемогучая. На одну секунду Кейнан понял свое плачевное положение - он не хозяин своей жизни.
Даже того, что должно быть в ней или чего нет.
- Я уже сказал тебе, что да - он не удержался и улыбнулся. Должно быть, даже в полумраке комнаты, эту улыбку зрячая тви'лека могла заметить. Если она еще раз спросит, он ответит то же самое, так и выглядит окончательное решение. - Может быть того и хочет Сила. Он сказал это совсем тихо.
Странно это. Завел ребенка, даже никогда не видя его лицо, даже представления не имеет, как выглядит мальчик. Ни какого цвета у него волосы, ни какого цвета глаза. Ни черты лица, ни форма носа, ни рост, ни телосложение. Как можно было полюбить того, кого никогда в жизни не видел? Ну. Люди же как-то любят, значит и Кейнан справится. Порою его собственные убеждения кажутся ему самому отвратительно типичными, ошибочными.
- Как назовем? - Так говорят о случайно притащенном домом питомце, а не о ребенке. Но Джаррус точно чувствовал замешательство и стеснение. Ему казалось неловким показывать свои собственные чувства, как обычно. - Надо бы еще установить дату его рождения, если хочешь. Но по сути, мальчик по имени каком-то родился только сейчас. По крайней мере так было для Кейнана Джарруса.
Возможно, жизнь потом за этот жест доброй воли спасибо скажет, да наградит как-нибудь, но Кейнан понимал, что делает это и соглашается на авантюру (по-другому и не скажешь) совсем не потому, что хочет получить что-то взамен. Ему будет достаточно того, что мальчик позволит ему почувствовать себя его отцом и станет еще одним центром, вокруг которого закрутится жизнь. И не даст остановиться, не даст остаться одному. Все может обернуться и по-другому. Может случиться детский эгоизм, может случится предательство, может случиться неприязнь. Пока по мирно спящему котенку это вряд ли можно было сказать точно, ведь дети в большинстве своем все - милые медвежата, из которых после вырастают лютые звери.
Что же. Раньше Кейнан думал, что концом их пути станет логичная смерть за идеи повстанчества. А теперь ему казалось, что конец пути вот такой - счастливый, умиротворенный и спящий.