Весь смысл поездки к Кр в составе джедайского флота свелся к примитивной задаче: сиди смирно и наблюдай происходящее через Силу. Хотя Джина понимала, почему нельзя было спускаться на поверхность луны, в глубине души все равно заворочалось недовольство, вызванное привычками старой вояки: как можно сидеть в безопасности на орбите, когда внизу находится враг?

Да какой!...

Сперва Сури не поверила своим ощущениям, но Сила в этом никогда не обманывала и не ошибалась: присутствие было знакомым. Очень, настолько, что джедайка не сразу сообразила, в чем дело, а когда для сомнений чутье не оставила места, долго сидела в медитативной позе, пытаясь примирить ощущения с реальностью.

Арканн был здесь. На Кр, которую подвергли бомбардировке за  то, что на этой луне нашел себе убежище темный улей.

Бывшая героиня Республики даже растерялась. Сложно сказать, что поразило больше: сам факт нахождения Арканна в нынешнем времени или его скрытая пока что связь с ульем, если, конечно, оная связь существовала. Пока слишком рано предполагать что-то определенное.

Вернувшись к грандмастеру и дождавшись окончания доклада джедаев, Джина попросила Люка о небольшом разговоре. Она поделилась сомнениями на тот счет, что не была уверена, как стоило сообщить о своей находке, поэтому поделилась с ним лично: Арканн тоже здесь, в новом времени, и он присутствовал на Кр. А значит, это ее долг - выследить его, раз она может, потому что между ними когда-то давно сложилась связь.

Нет, она помнит его слова и не собирается лезть на рожон в одиночку. Да, она намерена сообщать о ходе поисков, выходя на связь каждый час. Да, она понимает, что действовать надо крайне осторожно и при малейших намеках на присутствие килликов сворачивать разведку и возвращаться на Корусант или Оссус. Нет, не нужно волноваться о том, что она переоценит свои силы, недооценит противника и в результате угодит в какую-либо беду.

После этого разговора Джине было позволено присоединиться к разведчикам, которые отправились проверять известные места гнездования. С тоской вспомнилось, что одно из них потеряно навсегда, потому что Альдераана не существует уже 36 лет. При воспоминании о потерянной родине сердце джедайки всегда болезненно сжималось, и она в который раз себе говорила:

"Ненавижу войны".

Но войны, очевидно, почему-то любили ее.

Небольшой корабль-разведчик, позаимствованный в Новом Ордене за неимением своего, вышел из гиперпространства в системе Утегету. Джина уставилась на навком и затем на частотный приемник, который мигающим индикатором сообщал ей о перехваченном сигнале бедствия. Космос - опасное место, и порой менее удачливым путешественникам приходится просить о помощи всех пролетающих, правда, никто не поручится, что вместо спасателей на зов не откликнутся пираты или какие хищные твари, бороздящие бескрайние пространства, преследуя неведомые цели.

Сури записала сообщение для Скайуокера и отправила по зашифрованному каналу. Она сообщила о находке, передала точные координаты и закончила передачу намерением подлететь ближе и получить немного больше информации.

На первый взгляд, старый фрейтер внешне не пострадал, что соответствовало сигналу о нехватке топлива, но мало ли что с ним случилось на самом деле.

Сила же подозрительно молчала. Поэтому Чужеземка подлетела поближе.

Стыковка прошла успешно, герметизация подтвердила отсутствие утечек, так что разведчик Джина покинула, не слишком волнуясь. Вернее сказать, не о кораблике волнуясь, но гораздо сильнее беспокоила неизвестность. Сила продолжала неприлично долго молчать, словно нарочно оставив без подсказок свою подопечную, в буквальном и переносном смысле вынуждая шагнуть в непроглядную темень, лишь вдали подсвеченную красно-рыжими аварийными огнями.

Джине как-то доводилось бывать на корабле под названием "Теоретика". Абсолютно мертвое судно, дрейфующее в космосе, где на всех палубах оказалось разбросано множество тел. Продукт чьих-то неэтичных экспериментов, однако прогулка по нему того стоила, потому что именно там, в главном терминале, можно было скачать схемы к дроиду модели НК-51, один из которых на несколько последних лет ее прошлой жизни стал одним из верных спутников и напарников.

Воспоминания об НК-51 незамедлительно пошевелили память, воскрешая в мыслях другого дроида, так сказать, "потомка" первого. НК-55 стал неотъемлемой частью Альянса против Вечной Империи, как и его предшественник, обладал принципами, которые называл запрограммированными алгоритмами поведения, и даже личностью, в наличии которой ни один искусственный интеллект никогда не признается. Он пал от руки, вернее, молний Арканна, защищая Чужеземку, называемой "хозяйкой", но, к счастью, позже был восстановлен, хотя и без потерь тоже не обошлось. Где-то оба металлических друга сейчас?

Почувствовав легкое покалывание в Силе, Сури сперва подумала, что относится к мыслям об поверженном принце, а затем императоре Закуула излишне эмоционально. Еще над Кр он почувствовала, что он тоже попал в нынешнее время, а значит, рано или поздно их встреча неизбежна. Ожидание порой становилось почти невыносимым, однако все, что можно тут сделать - лишь ждать.

Сила молчала, и поэтому Чужеземка кралась по мертвому кораблю, ступая бесшумно, с удвоенной осторожностью. Рукояти мечей она крепко сжимала в ладонях, готовая активировать оба клинка в любую секунду. Даже если никого нет, предосторожность никогда не помешает, ведь что-то же заставило в итоге экипаж бесследно исчезнуть? Просто так ничего не бывает.

Джина внимательно оглядывалась по сторонам, почти не крутя головой, чутко прислушиваясь к малейшему шороху. Еще до выхода с разведчика сенсоры подтвердили, что фрахтовик не подвергся разгерметизации и воздействию токсичных газов, а значит, там можно дышать. Движения, кроме ее собственного, не наблюдалось - картина кажущегося спокойствия разлетелась вдребезги только тогда, когда глаза уловили во мраке неясно очерченный силуэт, а Сила наконец-то соизволила прошептать на ухо имя, которое женщина бросила камнем глухо и мерно:

- Арканн.

Эти эмоции джедайка ощутила почти явно и легонько поморщилась, как будто они оказались осязаемыми и сейчас толкнулись прямо в лицо холодным и неприятным касанием. Они же с упорством садиста утверждали, что расстояние между старыми - даже сказать, древними врагами - кажется безопасным лишь иллюзорно. Стоит сделать шаг хотя бы в сторону - и пути назад не будет. Его уже нет, потому что заманивший в ловушку вовсе не собирается ее отпускать.

- Я лгала, но не тебе. Твоему отцу. Уже дважды, - голос не изменился, даже если прислушиваться, но Сила выдает растущее, крепнущее понимание Чужеземки в том, что ее свобода превращается из действительной величины во мнимую. - Ты чувствуешь его силу, но не его самого, ведь так? Очень... очень многое ты пропустил с тех пор, как... - ее резанувший холодом страх стегнул в полумраке по нервам - хотя для мужчины наверняка тот окажется чем-то приятным. - ...С тех пор, как пропал. И у меня для тебя новостей тоже немало.

Она зря напомнила ему о том, как он оказался в будущем. Арканн явственно ощутил исходящий от Чужеземки страх, жадно впитывая его и переплетая с собственной яростью. Их шаттл пережил залп бластерной турели принадлежащего «Героини» корабля лишь сущим чудом, но мать... Она не была такой же удачливой. Позже Арканн добрую сотню раз проклинал слабость своего тела, раны, которые заставляли его двигаться медленно и неуклюже, сцепляя зубы против накатывающей волнами боли.

Почти как когда болты, закрепляющие протез на месте, входили в живую плоть плеча.

Короткое замыкание одной из консолей оставило на груди Сеньи обширный ожог, а стремительно распространившийся по узкому кокпиту пожар довершил начатое, позволяя Арканну даже сквозь фильтры маски ощутить сладковатый запах паленого мяса. Он едва не потерял ее. Тогда, посреди бушующего пламени, он впервые за долгие годы почувствовал себя по-настоящему беспомощным, испуганным, не способным ни на что кроме апатичного смирения перед неизбежностью смерти.

Я выше судьбы и предсказаний глупцов. Я выше наследия отца. Я – творец нового мира.

Как оказалось, ни Закуул, ни его самопровозглашенный Император не заслуживали эпитета «Вечный». Из всех них действительно бессмертным являлся лишь отец, и Арканн всерьез сомневался, что Чужеземке на самом деле удалось перехитрить его.

Скорее она сама того не понимая танцевала под аккорды чужой мелодии.

– Я знаю своего отца. Он никогда не передал бы тебе свою силу не попросив взамен высокую плату. Он здесь, и на этот раз я не позволю ему уйти безнаказанным. Не становись на моем пути, Чужеземка. Я не хочу убивать тебя.

Пока.

Тревожный, издаваемый килликами, звук прекратился, однако пришедшая на его место тишина давила на барабанные перепонки не хуже недавних щелчков. Арканн не забыл старые обиды. Арканн даже и не думал о том, чтобы простить своих врагов.

- А он и попросил. Он согласился спрятать во мне свою мощь, чтобы позже вернуть себе, как только обживется в новой оболочке, с тем же условием: я должна оставаться с ним и, когда потребуется, поглотить жизнь на любой из планет, чтобы продлить собственную - как он это сделал, уничтожив Нафему и Зиост. У меня есть догадка, почему он счел для себя это условие интересным - за ним стояло нечто весомее, чем желание посмотреть на ломку конкретного джедая Темной стороной, которого он и так уже однажды играючи сломил. Впрочем, разговоры о судьбе ты не любишь, я помню. Но твой отец считал - и не только он - что я могу и должна диктовать Силе волю... что и называют судьбой. Если это так, что появление других, возвращение их к жизни... и то, что ты здесь - все это последствия одного конкретного недавнего события.

Джина стояла не двигаясь, пытаясь разглядеть Арканна и его килликов в полумраке, напрягая глаза. Важно сказать ему главное - и не так уж необходимо, послушает ее или нет. Есть вещи, к которым он не останется равнодушным, даже сейчас. А ей и лгать-то даже не нужно.

- Валкорион обрел новое тело, это правда. Как и правда то, что мои соратники, которое помогли это устроить, заточили его, ослабленного, не пришедшего в себя, в карбонит, не предупредив о том меня. Сейчас он у них. Но что, если он сможет вырваться? Это меня и страшит больше всего, потому что убить Императора - значит, выпустить его дух на свободу и получить второй Зиост. Его нельзя выпускать из нового тела, Арканн. Если ты хочешь его уничтожить, то должен точно знать, как это сделать так, чтобы он не вернулся. Я могу назвать только одно соображение: спустить капсулу с ним в черную дыру, откуда ничто не способно вернуться. Но и здесь хватает подводных камней. Или ты думал, что достаточно пронзить его световым клинком - и можно радоваться победе? - Джина покачала головой. - Я точно так же когда-то давно убила его первую смертную оболочку, как ты убил тогда в тронном зале. Он не погибнет от этого. Да ты и сам это знаешь.

Она действительно не ожидала встретить эту столь чуждую неистовому сыну Валкориона эмоцию, что в первые мгновения не знала, как реагировать. Но почти сразу вернулась на место привычная ненависть, обжигающая испепеляющим, колющим жаром, жадными языками злости танцуя на натянутых нервах. Джина слушала, про себя обыкновенно замечая, что Арканн, как всегда, сосредоточился весь только на своих мыслях, не желая никого слышать.

И вдруг дернулась и подняла голову, услышав родное для всякого человека слово "мать".

- Сенья... Сенья жива? - на миг прикрыла глаза и распахнула снова, мимоходом замечая вытянутые в ее сторону электропосохи. Мечи по-прежнему оставались неактивны, оружие - не тот метод, что в данной беседе мог бы стать действенным, и все стороны это понимали.

Сенья. В прошлом - супруга Валкориона, мать его детей. Мать, которая всегда хотела лишь одного: защитить и спасти своих детей.

- Я выстрелила в шаттл, потому что не поверила в то, что тебя можно спасти, - может, это лишь разозлит Арканна пуще, но Джина чувствовала, что должна это сказать. - Поступила так, как должен был лидер Альянса. Вопреки собственному желанию. Я бы... хотела отпустить Сенью с тобой, если бы поверила в то, что ты способен измениться. В то, что ты ее не предашь. Ведь как удобно, почти что беспроигрышно: убедить любящую тебя женщину в том, что ты доверяешь ей, позволить себя спасти... а что дальше? Кто поручится за тебя, кроме матери? Ты, говоривший о своем якобы милосердии - тогда, на Эзайлуме - а на деле переступающий через всех,  кто каким-либо образом смеет тебе помешать.

Переведя дух, потому что из-за застывшего к горле кома стало трудней говорить, Сури продолжила:

- Вейлин жива. Она угодила в ловушку, расставленную Альянсом, и провела три тысячелетия в стазисе. Как и я, - не особо заостряя на этом внимания в этот раз, продолжала джедайка. - Я встретила ее незадолго до своего пробуждения - чуть больше полугода назад. Она не сразу вспомнила, кем была и кто теперь есть, и мне не удалось узнать, где она находится, но наверняка можно найти через Силу, - потерев руки, нарочито медленным жестом, чтобы не провоцировать килликов и взрывоопасного собеседника, женщина переступила с ноги на ногу, немного разминая затекшие ноги. - Закуул я тоже считаю своим поражением... и виной, Арканн. К числу разрушенных миров, погибших из-за твоего отца, я добавляю и Закуул, но виню себя за них не меньше. Была бы сильнее, мудрее - смогла бы спасти. И нечего тут злорадствовать: после победы Альянса у меня не было ни дня, чтобы ею насладиться. В тот день, когда Вечный Трон был завоеван, Валкорион вздумал еще разок испытать меня, попытавшись захватить контроль над телом - как это сделал однажды. Этот тест я прошла, но он же показал, что времени нет. Я оставила Вечный Трон, Закуул, Альянс, друзей и сторонников и легла в стазис на более чем три с половиной тысячи лет, удерживая дух твоего отца, чтобы он не сумел вырваться и принести галактике новые разрушения, столь долго, насколько это было возможно. Я не видела, что стало с твоей родиной и слышала о ней только с чужих слов: Закуулу предоставили автономию, так что с течением веков он захирел сам по себе. Альянс же после моего ухода распался, потому что в противном случае началась бы очередная война между поднявшими головы остатками Империи Ситхов и старой Республикой.

Дав немного времени переварить новую порцию новостей, Джина кивнула.

- Я согласна помочь тебе найти способ уничтожить Императора. Здесь наши цели совпадают. Однако в Новом Ордене Джедаев уже знают о тебе, и вряд ли ты хочешь, чтобы против тебя ополчились они и заодно герои нынешнего времени. Они пережили иногалактическое вторжение, знаешь ли, если уже успел заметить. Которое выдалось куда ожесточеннее, чем три войны нашего времени разом, и опустошило половину, если не больше, галактики, - вывод отсюда напрашивался ясный как день: если разжалованный Император Закуула пренебрежет осмотрительностью, против него очень быстро соберется новый Альянс - и не так уж важно, кто возглавит его.

Когда с губ Чужеземки сорвалось имя матери, Арканн ощутил острое желание протянуть к ней раскрытую ладонь, превращая свой гнев, свою ненависть, в пляшущие на кончиках пальцев золотистые молнии. Как она смела говорить с облегчением о той, кого едва не убила? Как позволяла себе делать вид, что в момент выстрела ей было не наплевать на судьбу недавнего союзника?

От чего ты хотела спасти меня, Чужеземка? От отца, ради которого я отдал не только руку, но и брата? Не будь глупой. Для этого тебе нужно было лишь уничтожить его, а не принимать его дары.

Похоже, она не видела противоречий в собственных утверждениях. Похоже, она искренне считала, что в какой-то особенной системе моральных координат поступает правильно и мудро. Догмы ее Ордена, учения, в которых Сила неизменно делилась на «светлую» и «темную», сделали ее ограниченной, слепой, неспособной мыслить дальше вложенных с детства предрассудков.

Она не...

Закончить мысль Арканну не удалось. Вейлин. Здесь. Шанс вновь увидеть сестру стоил всех рисков, которые несла с собой Чужеземка. Если «Героиня» контактировала с ней, то ее легко можно превратить в связующее звено, которое позволит бывшему Императору Закуула коснуться последней Императрицы.

Для них с матерью этот шанс был воистину одним из самых бесценных подарков будущего.

– Вейлин. Ты сможешь найти ее снова?

Его больше не интересовали ее оправдания, ее очередная игра в благородство. Добровольно позволив погрузить себя в стазис, она пошла на поводу у малодушия, вместо борьбы выбирая многовековой сон с надеждой...на что? Панацею от бессметного, самопровозглашенного бога? Отец всегда отличался удивительным терпением во всем, что касалось его любимых игрушек. Он мог разыгрывать задуманную партию годами, с затаенным восторгом ожидая решающего хода.

Как ожидал смерти Тексана от рук его близнеца.

Сури почти что явно слышала - чувствовала обвинения, обращенные к ней, наэлектризованный воздух норовил разразиться между заклятыми врагами сухой бурей. Стазис, стазис... Может быть, Арканн сдерживается, чтобы не бросить ей в лицо что-то вроде: "Что ж ты сама не бросилась в черную дыру, как советуешь, если желаешь покончить с отцом?" Сомнения, страх ошибиться. Никто не хотел рисковать жизнью единственного существа, кто мог действительно сдержать Валкориона, ради непродуманного риска, совершенного бы практически вслепую, без гарантии результата. Стазис стал не более, чем отсрочкой, шансом завершить начатое в надежде, что галактике в будущем найдется что предложить.

Но буря утихла, и в этот раз не начавшись. Кажется, сестра - это все, что волновало Арканна в данный момент. Захотелось покачать головой: он не видел, с каким маниакальным упорством Вейлин рыскала по галактике в поисках хоть малейшего слуха, любой зацепки в поисках брата. Легко сперва мнилось, что она хочет вернуть его к трону, в действительности же возвращать столп власти, который она тогда занимала вместе со СКОРПИО, дочь Валкориона не собиралась. Как наяву представились исказившееся лицо Вейлин и ее возглас-вопль с единственным "Почему?!" и Арканн, на разваливающемся флагмане отшвыривающий ее прочь от матери, защищая. Что в действительности произошло там, откуда спешно удирала из-под горящих обломков, летящих на голову, Чужеземка, само собой, последняя не могла увидеть сама.

Джина перевела дух, мимоходом отметив усталость из-за постоянного напряжения. Воскресила в памяти встречу с Вейлин, ощущения, предчувствия, которые вывели ее к бывшей Императрице Закуула. Впечатления до сих пор оставались яркими.

- Да, смогу. Думаю, что смогу. Если не сразу найдем ее, то, может, выйдем на тех, кто мог ее встретить, - джедайка осторожно потерла запястья, задумавшись. Еще кое-что оставалось несказанным. Глухо, почти неслышно, но непреклонно, она повторила когда-то пробежавшее рябью по Силе: - Разлученные - воссоединятся. Потерянные - найдутся. Отчаявшиеся - обретут шанс. В последнее время вернулись многие из тех, кто тысячи лет назад оставил живых.

Голубые глаза испытующе поглядывали на фигуру почти в густом мраке. Женщина решилась:

- Это значит, что не только Вейлин жива. Ты мог бы вновь обрести своего брата.

После того, как двигатели фрейтера вновь ожили, до этого беспомощный корабль взял курс на Глаз Тускена, держа на поводке тягового луча разведчик Чужеземки. Со своей добровольной пленницей Арканн держался намеренно отстраненно, пытаясь заново осмыслить услышанную от нее информацию.

«Героиня» никогда не умела лгать. Даже являясь сосудом отца, она всегда оставалась открытой книгой, искренней как в своей глупой тяге к самопожертвованию во имя абстрактного добра, так и в непоколебимом желании защитить каждого. Ее история, впрочем, казалась Арканну поистине фантастической.

Разлученные – воссоединятся. Потерянные – найдутся. Отчаявшиеся – обретут шанс.

Сколько бы он ни повторял эти слова про себя, его мысли неизменно возвращались к одному и тому же. Отец жив. Вейлин жива. Тексан... Арканн едва ли верил в то, что три тысячи лет спустя он сумеет встретить своего близнеца, однако проклятая надежда заставляла его сомневаться. Что если она действительно права? Что если брат не потерян окончательно?

Глупость. Ложь, изобретенная отцом только для того, чтобы сбить своего истинного наследника с толку. Сняв корабль с автопилота, Арканн направил его в атмосферу планеты, надежно скрытой от посторонних сенсоров электромагнитным излучением звезды.

На поверхности их ждали киллики и одинокая гуманоидная фигура. Нагрудник матери серьезно пострадал во время их побега с Одессена, а потому в будущем был заменен новым, разительно отличающимся от остальной брони не только материалом, но и стилем исполнения.

Они все, что осталось от уничтоженного стараниями Чужеземки Закуула.

– Мать.

Глаза Сеньи вновь затянула чернота, однако при виде Арканна на ее лице появилось удивительно мягкое выражение. Она протянула вперед правую ладонь, будто бы надеясь коснуться своего сына, и замерла, едва ее взгляд скользнул за его плечо.

– Чужеземка.

Голос несомненно принадлежал той самой Сенье Тирал, которую «Героиня» знала вечность тому назад, но теперь в нем слышались еще и непривычные нотки Улья.

Чужеземка. Ее так редко звали в Альянсе, считая уничижительное по своему замыслу прозвище, данное Арканном, чем-то вроде титула. Впрочем, после образования собственно Альянса даже ближайшие сподвижники, такие как Лана и Терон, начали обращаться к джедайке "коммандер", как будто бы у нее было военное звание. Или командир, если попроще. Звание-то было, данное в конце кампании против Ревана грандмастером Шан - боевой мастер-джедай, что почти эквивалентно генералу - но во время войны с Закуулом его не использовали: мало кто вообще о нем знал.

Занятно, что по имени Чужеземку называли и того реже. И только самые близкие друзья.

Сенья была в их числе. Раньше.

В ее обращении не было ничего необычного - если бы не тон, показавшийся Джине беспристрастным, равнодушным... безжизненным? Или же восприятие исказили упоминание раны, а так же непривычный резонирующий отзвук вибрирующего разноголосья? Сердце джедайки взвилось ввысь и тяжело ухнуло, ударившись о ребра: Сури довольно быстро поняла, что все это значит.

- Сенья... Ты... Ты подключил ее к Улью! Я родилась и выросла на Альдераане практически по соседству с килликами, сражалась с ними за несколько лет до вашего прихода... Я где угодно узнаю "присоединенного"... - если в начале речи голос джедайки переполняло удивление, то к концу проступили ноты растерянности и едва ли не ужаса, когда она добавила: - И я знаю, что "присоединенные" теряют себя как личность, становясь частью Улья.

Наверное, чего ей порой и впрямь не хватало в жизни - так это чувства такта. Его нехватку Джина компенсировала сочувствием, но если подумать, умение вовремя заткнуться или хотя бы не говорить лишнего, так сказать, "фильтровать базар" определенно стоило бы включить в список пожеланий на ближайший День Жизни.

Она поняла, что в очередной раз испытывает терпение, причем не только одного сына Валкориона, но и, видимо, всего его Улья с Сеньей в придачу. Мысленно дернула себя за язык и вздохнула.

- Целителей учат иначе, чем воинов. Избравших дорогу сражений не учат залечивать раны и возвращать привычное состояние духа, - "Нас учат убивать", хотелось добавить Сури, но она не стала, да и произнесенное не стало бы правдой, будучи отравленным собственной горечью. - Если ей требуется целитель, то обратиться к одному из джедаев будет... скверной идеей, - альдераанка едва слышно хмыкнула, подумав о том, какой переполох поднимется, если об Арканне узнает Нарракс или, не приведи Сила, кто-нибудь в НОДе. - Ситхи... тоже могли бы помочь, но единственный из тех, кому я доверяю, поднимет на уши всех. Мне бы не хотелось же ставить кого-нибудь в известность о нашей с тобой встрече.

Глупость, несусветная глупость! Джину внутренне передернуло: она ведь так и не сообщила в НОД о своей находке. Кстати, вот-вот подойдет время для отправки контрольного сообщения... Но сперва она закончила мысль:

- Звучит, возможно, наивно, но я бы попробовала поискать помощи на Воссе. Тамошним целителям нет дела до Ордена, а если обставить все так, чтобы они тебя не видели... Объяснить присутствие Сеньи в нынешнем времени можно и без лишних подробностей.

О Воссе Арканн знал немногое. Отдаленный, нейтральный мир без особых полезных ресурсов, во времена войны так и не привлекший пристальное внимание Вечной Империи. Кажется, часть его коренных обитателей обладала связью с Силой, однако это едва ли являлось достаточной причиной для затратной оккупации.

Империя с Республикой никогда не умели видеть дальше собственных мелочных склок. Арканн не хотел править Галактикой, ему хватало и того, что оба государства смиренно склонили колени, платя тщательно высчитанную до последнего кредита дань.

Все остальное было их проблемами.

– Я могу позаботиться и о собственной безопасности, и о защите матери.

Полученные Арканном на Кр раны почти зажили, но оставшиеся на их месте новые шрамы лучше любых слов напоминали о недавнем поражении. Забота Чужеземки, впрочем, все равно раздражала. Почему она на самом деле пыталась помочь старому врагу? Из жалости? Из хваленого джедайского милосердия?

По указке отца?

Последний ответ являлся самым вероятным, возвращая их обратно к самой важной проблеме.

Что ты задумал, отец?

– Мы еще успеем обсудить детали, – в голосе Сеньи кроме эха улья слышались и знакомые, мягкие нотки. – Мой сын говорит мне, что Валкорион, Вейлин и даже... Тексан в этом времени. Это действительно так... Джина?

Различить, кому на самом деле принадлежали эти слова, было невозможно.

Трудно оставаться спокойной, слыша знакомый голос настолько изменившимся. Джедайка невольно вздрогнула от неожиданности - знала же ведь, что примкнувшие к Улью говорят иначе, но все равно не ожидала. На комментарий Арканна реагировать смысла не было: он до ужаса боится малейшего намека на слабость в свою сторону, он буквально одержим идеей силы, впрочем, учитывая его историю, могло ли сложиться иначе?

Но все же он не дурак отрицать возможности, которые сами плывут ему в руки. Разве что уязвленное самолюбие заставит повернуть факты так, будто бы он ни на мгновения не теряет контроль. Даже когда его вытащила с горящего корабля собственная мать.

А вот Сенья - хотелось по-прежнему думать о ней как о самостоятельной личности - ответа ждала.

- В большей степени так, - кивнула Джина и тут же объяснила, уточняя: - Вейлин - да, она пробудилась от стазиса, в который ее поймал Альянс, я знаю это, потому что встречала ее перед самым своим пробуждением - но где она, на какой планете, понятно не было. Император... - по привычке назвала так, как привыкла, разумея еще первую его личину, но спохватилась: - То есть, Валкорион. Мы проснулись вместе, он так и находился все эти тысячи лет в моей голове. Но уже прошло несколько месяцев, как он обрел тело собственного же клона - понятия не имею, каким образом оно вообще взялось - и был помещен в карбонит, теперь находится в безопасном месте на попечении моих союзников, - хотелось назвать Нокса другом, но в последний момент Сури все ж нашлась. - Он там до тех пор, пока не будет придуман способ избавиться от его присутствия в галактике раз и навсегда, так, чтоб уже гарантированно безвозвратно. Тексан... - при упоминании последнего имени джедайка взглянула на Арканна и честно призналась: - Я лично его не встречала и не слышала о том, чтобы кто-то видел его. Но учитывая, что наши современники, и жившие позже тоже, продолжают объявляться в нынешнем времени, и то, что вы все здесь почти в полном составе... - Джина вздохнула и снова кивнула. - Я думаю, что и Тексана можно найти. Или он сам объявится. Его появление идеально вписывается в причины происходящего, поэтому... Да, я думаю так.

Чужеземка спала. Каким бы насыщенным ни выдался день, какие бы важные события ни происходили вокруг - всякому живому организму нужно спать. Тесные коридоры, наполненные удушливым ароматом, по которым то и дело сновали киллики, внушали по-своему ужас, и находиться в одном из гнезд, в самом сердце его, было до ужаса неуютно. Сури старалась не подавать виду, хотя внутреннее напряжение в ней с головой выдавало и смятение, и похороненный в глубине страх.

Джина храбрилась, не показывая этой слабости - не отрицая ее.

Джедайка спала в маленькой комнате, будет вернее сказать - ячейке гнезда, видом изнутри похожего скорее на соты. Свернулась на полу на чем-то относительно мягком, отгоняя прочь всякие мрачные мысли. Может быть, она уже догадалась, для чего Арканн предложил ей остановиться здесь, в Улье - и даже для самой-то себя гнала о том всякую мысль, вместо опасений раздумывая, все ли сделала, чтобы замести след.

И о том, что рано или поздно перед Новым Орденом придется объясниться.

Впрочем, не сейчас.

...Во сне почему-то явился Белсавис - ей часто снился чертог Машины-Матери, где Император вновь оказался обманут. В тяжких снах он просыпался, получив новое тело, осознавал, где и с кем находится, после чего тянулся к Сури, к ее душе, чтобы забрать обратно свое - то, что по ее же совету спрятал в ней. Но если в реальности Нарракс успел вытащить Джину из состояния клинической смерти, то во снах ее ни он, ни Нокс ничего сделать не успевали, потому что Валкорион уничтожал их первыми - но, к счастью, на этом кошмарные сны обрывались.

Быть наблюдателем и не мочь ничего изменить? Смотреть, как воплощается кем-то определенная тебе судьба? Сны Чужеземки окрашивало не только отчаяние - они полнились злостью, неожиданно яркой для ее внешнего покоя.

Отец. Абсолютная тьма, смерть, страх. Отголосок чужих эмоций действительно застал Арканна врасплох. Он не ожидал, что Чужеземка видит своего покровителя таким. Убийцей. Монстром. Он не ожидал, что она боится его.

Что она ненавидит его.

«Героиня» из голозаписей всегда казалась Арканну неспособной на что-либо кроме всепрощения. Она никогда не активировала клинок своего светового меча без необходимости. Она миловала там, где любой из Императоров Закуула не колеблясь казнил бы врага в назидание прочим.

Единственным исключением из этого правила стал злосчастный шаттл...

Запах горелого пластика просачивался даже сквозь фильтры маски.

– Мама!

Она не двигалась. Она висела на ремнях безопасности кресла первого пилота словно одна из кукол Вейлин. Сквозь Силу Арканн чувствовал пульс Сеньи. Слабый, с каждой секундой угасающий, он неумолимо отсчитывал последние мгновения ее жизни.

– Мама!

Не умирай. Не оставляй меня опять наедине с этой темнотой.

За смотровым окном звезды вытянулись в линии света, а затем весь мир взорвался ослепительным жаром.

...Вспышка. Каменные своды высокого зала, чей потолок теряется в вышине. Это не дворец и не крепость, хотя защищенное лучше любой крепости место - это святилище, куда никто не посмеет войти - никто, кроме хозяина.

...Они осмелились. Посмели. Как смели!..

...А вот так. Иначе не получалось. Не получилось.

Полная решимости фигурка девушки застыла перед ступенями, ведущими к трону - нет, тот трон не носил имени "вечный" и не был связан ни с каким древним флотом. Тяжелое каменное кресло выглядело менее удобным, чем то, в которое сядет - или уже в это время сидел - тот, кого ненавидит половина галактики. На вид не слишком-то опасная фигура мужчины в летах, скрытая под простым балахоном, лицо прикрытое капюшоном. Вот оно, это лицо, выдает, что его обладателю уже больше тысячи лет. Темная сторона изуродовала кожу в рытвинах и бороздах, но алые глаза по-прежнему горят ненавистью ко всему живому.

- Ты одержим страхом собственной смертности, Вишейт. Ты хочешь стать богом, лишив галактику жизни - только в этот раз тебе меня не остановить, - она уже не предлагает сдаться, потому что подобное предложение для него смехотворно. Она делает еще шаг и поднимается по ступеням. - Все кончено, Император. И должна сказать, что бегать по планетам, срывая твой великий и ужасный план, возвращая рассудок собратьям по Ордену, которых ты поработил - меня задолбало изрядно.

Он все-таки расхохотался, не забыв поливать ветвистыми сизыми молниями, от которых джедайка с мечами то уворачивалась, то отражала клинками - бело-голубым и бледно-лиловым. Рукояти у обоих мечей тогда выглядели одинаково.

...В тот день, в пустом зале под сводами Темного храма ненависть хлестала и бушевала как никогда сразу из двух источников. Одна - ненавидя саму жизнь, саму смерть и связанными с ними страх. Другая - полыхая светлым до рези пламенем ярости, обращенной против чудовища в обличии человека - и на судьбу, которая поставила все время идти против него.

...Вдруг резко - пустота посреди темного шторма. Ненависть отделилась, беснуясь сама по себе, при этом находясь в жестко заданных рамках. Послушно меняясь, выковываясь в оружие, не менее смертоносное, чем пара мечей.

Чем руки, их направлявшие.

...Самость. Что такое самость? Маска, помогающая выглядеть среди разумных живым человеком. Дающая личность, которая не более чем одеяние, скрывающее наготу. Эмоции - подходящее топливо, дающее силы, ненависть - фокусирующий кристалл, указывающий на цель.

Спасти галактику любой ценой. Уничтожить чудовище.

Больше никаких жертв.

"Можно добиться чего угодно, если ты готов приносить жертвы?

А слабо приносить в жертву себя? Не раз, не два и не три - постоянно?"

Девушка со световыми мечами отскочила назад, мельком оглянувшись на круглоголового дроида, который спустя несколько лет поможет ей выбраться из заточения на далекой планете. Безмозглым безрассудством было явиться сюда всего лишь вдвоем - но именно этих двоих Император подчинить себе не сумеет. Но думает она не об этом - на время забыв самое себя, осознавая лишь орудием Силы, девушка только отмечает для себя краткое: "Дроид. Союзник. Имеет значение".

А вот безумный Император значения не имел и потому подлежал ликвидации.

- Глупая! Если мне суждено умереть - я уйду так, как решу сам! - в реве ослепленного ненавистью противника слышится непонятное пока торжество. Воздев руки к потолку, Вишейт решил обрушить его, похоронив девчонку и дроида вместе с собой - но те уворачиваются от летящих глыб, и сложно сказать, задумано так или нет. Темный храм содрогается и, кажется, готов осыпаться, когда могучий удар сотрясает древние стены вместе с рухнувшим сталактитом, припечатавшим Императора к месту, где тот и стоял.

Вишейт, кажется, мертв. Джедайка моргает, встряхивает головой и медленно приходит в себя, осознавая вновь человеком, а не бездушным оружием. То, за чем она и дроид пришли, наконец-то сделано - только почему облегчение не приходит?

- ...Этой встрече давно пора было произойти. Я последовал сюда за тобой, чтобы мы могли поговорить в спокойной обстановке... Называя себя джедаем, ты лишь отрицаешь свою истинную суть. Ты находишься за гранью, как и я. Не обременяй себя излишней сентиментальностью насчет того, что ты видишь вокруг.

- Моя истинная суть? Что ты имеешь в виду?..

...Серая пыль, гонимая мертвым ветром. Иссушенные в один миг заживо до состояния мумий тела, вопли, неслышные в воздухе, но вонзающиеся прямо в сердце. Как вообще уцелела здесь атмосфера? Краски блекли, выцветая мгновенно, как будто бы в них тоже пряталась жизнь до того, как иссякла волна, превратившая гордый мир в безжизненный каменный шар.
...До сих пор порой она слышала слова, высеченные в камне в одних из развалин. Слова благоговения, преданности и надежды, обращенные к тому, чьего возвращения так желали.
- Вишейт, как ты мог предать свой же народ... - она тихо шепчет упавшим голосом, и голос кажется тонким и ломким, как черный лед на реке сажи. Поступок его лежит выше ее понимания.

- ...Твоя внутренняя веская причина, что вела и сподвигла встать на путь разрушения - это гордыня и страх. Ошибусь ли в том? Не взгляд со стороны надоумил приносить в жертвы планеты, не рок, от которого якобы ничего не зависело... Может быть, тебя попросту развратили могущество и безнаказанность вместе с хитростью, ведь ты их познал с детства... Но все же... галактика - не стол для лепки и не сама глина, чтоб лепить из нее...

- Моя веская причина - желание развиваться, познавать природу вещей настолько, насколько позволяет мне сила. У всего есть цена, соразмерная масштабам действий. Обладать силой и не использовать её - это значит отказываться от дара, который преподнесла тебе жизнь. Галактика... Чем она отличается от стола для лепки? Не думай, что знаешь меня и мои мысли. Пора тебе увидеть реальность... Мы должны покончить с Арканном и Вейлин, пока они не разрушили всё. Они не знают меры и ничего не понимают.

- То есть, ради Закуула ты не против пощадить эту галактику, а чтобы твое детище процветало, ты хочешь устранить собственных детей? Неужели семья для тебя... впрочем... Скордж рассказывал.

"Скордж рассказывал, что это чудовище замучало собственную мать и убило отца, чтобы терзать его дух после смерти. Ты не представляешь всю глубину низости существа, который однажды занял тело того, кого ты считаешь родителем".

- Ты говорил, что человек может стать кем угодно... если пожертвует всем. А если никакой жертвы не будет достаточно? Что, если он пожертвует собой и даже этого будет мало? Кем же он тогда станет?

- Он будет глупцом.

- ...Я виновата перед тобой, Вишейт. Перед всеми я - виновата. Перед твоими детьми, замороженными на века, перед солдатами, рыцарями, мирными жителями и даже дроидами, что погибли в той последней войне. Перед Закуулом и Зиостом, перед Республикой и Империей Ситхов... Я никогда не желала такой судьбы ни тебе, ни детям - никому, ни врагу и ни другу! Я только хотела выполнить долг, защищать... Моя жизнь давно превратилась в разменный кредит, который ничего не стоит. Другой причины существовать у меня нет.

- Хорошо. Моя Сила будет поддерживать тебя из самых потаенных уголков твоего сознания.

Время остановилось.