За краем вечности, беспечности, конечности пурги —
Когда не с нами были сны, когда мы не смыкали глаз;
Мы не проснемся, не вернемся ни друг к другу, ни к другим
С обратной стороны зеркального стекла.
Это всё больше походило на страшный дневной кошмар, нежели на правду. Бывает снится что-то страшное и ты участвуешь в этом и не можешь себя контролировать, и чувство отчаяния во сне захватывает тебя от происходящего ужаса, на который ты не в силах повлиять. И в короткие мимолётные вспышки разума Герберт сейчас ощущал себя точно так же, на доли секунд понимая, что он творит невообразимые вещи и цепенея от ужаса. Если бы цепенея… в эти секунды его разум переключался на совершенно невообразимые мысли, словно управляемый извне и настраивал на совершенно дикие мотивы. Раздираемый изнутри борьбой эмоций, ужаса и сильного, почти физического подчинения и воздействия, разум блондинистого вампира просто кипел, превращая в кровавую кашу всё осознание реальности происходящего. Быть может завладеть столь эмоциональным лёгким на подъём Гербертом для Шептуньи было и просто, с другой стороны удержать этот вихрь эмоций и чувств под контролем было невозможно. Как удержать снежную лавину, которая под своим натиском сметает всё на своём пути? Никак, точно так же, как и не сдержать лавину, бушующую внутри сына Графа, вызванную не состыковкой происходящего. Древнее божество полагало, что за счёт своей привязанности и впечатлительности младший фон Кролок будет легко управляем и податлив, однако, всё оказалось несколько иначе. Эмоции Герберта, зачастую бьющие вспышками, как спонтанный фонтан, были не слабостью, а напротив, сильной стороной вампира с которой было не так-то просто и совладать, как и с поистине грандиозным упрямством. Герберт отнюдь не был слабым и лишь немного уступал своему отцу, и то, в силу своего мягкого характера и безграничного уважения и любви к Графу. Потому даже сейчас вампир внутренне неистово сопротивлялся, вызывая внутри себя внутренний конфликт и давление, что сказывалось на его психологическом состоянии, превращая в обнажённый комок нервов и инстинктов. В подобном состоянии блондин мог перегрызть неосознанно горло как собственному отцу, так и Магде, которая поспешила следом за виконтом, не желая оставлять его наедине с этой спонтанной яростью. Рыжая вампирша даже не подозревала, в сколь большой она была бы опасности, не обрати на неё Шептунья внимания. Но, по мнению артефакта, эта парочка вместе была куда эффективнее, нежели чем по одиночке, что способствовало на влияние кровожадных и психованных инстинктов, направленных куда угодно, но не на саму Магду.
Граф совершил большую ошибку, пойдя на поводу своих ледяных эмоций и не разобравшись, звезданув прилюдно, вернее привампирно, Герберта, он вытащил с глубины души у того такую искреннюю обиду от непонимания и отчаяния, что тем самым сыграл на руку Шептунье. Сидя в машине, блондин буквально кипел, готовый как можно скорее сорваться в поток бешеной скорости на своей любимой машине, уносясь прочь от этого места, от отца, от всего, что сейчас так сильно злило его, выворачивало и пугало. А пугало его собственное желание развернуться и что есть силы впиться в глотку отца, с силой сжимая челюсти и смыкая клыки. И отнюдь не для того, чтобы испить сладкую кровь, а для того, чтобы умертвить единственное самое родное и близкое создание в его тьме – родного отца. Именно от этих жутких картин Герберт и хотел умчаться как можно скорее, как можно быстрее слиться со скоростью и хоть на мгновение убрать из головы эти ужасные предвкушающие образы, дурманящие и сводящие с ума. Жажда крови переросла в жажду убийства, а обида превратилась в кипящую лаву злобы. Да, он всегда жаждал крови отца, потому, что его кровь была первой, что он попробовал на своём пути после смерти, первый живительный глоток, самый вкусный, самый желанный… сейчас превратился в самый страшный яд, который вызывал отвращение. Не у него, а у Шептуньи, которая извращала его желания до столь перевёрнутых в своём стремлении покончить с графом руками его сына.
Рассерженно сверкнув глазами на свою подругу, которая без умолку щебетала, толи пытаясь его успокоить, толи довести до высшей точки кипения, хотя, казалось бы, уже куда больше, Герберт всё же не выдержал и рявкнул.
- Магда, сядь уже быстрее и прекрати верещать. Хватит! – дожидаться, пока она переоденется во что-то более подходящее виконту было просто некогда. Не менее взбешённый отец мог с минуты на минуту выйти из клуба и тогда у них возникнут проблемы. Хотя куда большей проблемой, по мнению Герберта было то, что он сначала машинально согласился с идеей прокатиться по городу и ограбить магазины. Рыжеволосая прелестница так соблазнительно ему втолковывала эту идею, что…
«Стоп, какие магазины?! Какой ограбить?!» - встряхнув головой, вампир тихо, но очень угрожающе зарычал сам на себя. Во-первых, сын древнего вампира никогда не испытывал недостатка в средствах, во-вторых он был воспитан в иные времена и столь… недостойное времяпровождение не вписывалось в его рамки аристократичной натуры, которая без зазрения совести легко и непринуждённо убивала, но на столь недостойное занятие была не согласна.
- Да что ты вообще несё… - договорить он не успел, поскольку из клуба не вышел, нет, скорее выплыл своей огромной тенью, древний разозлённый вампир. Он был столь впечатляющ и мрачен, что будь Герберт в своём сознании, давно бы уже не только приглушил мотор своей спортивной скоростной машинки, но и месяц бы к ней не прикасался, если бы того пожелал отец, икая только от одного воспоминания этого стального взгляда светлых, почти прозрачных от бешенства глаз. Этот взгляд был слишком… впечатляющ. И слишком властен, давя на парочку вампиров. Его приказ был сказан таким тоном, что не подчиниться ему было невозможно. Однако граф фон Кролок полагал, что и предательства от сына ему не стоит ждать. Ошибался.
Древняя богиня тихо и с издёвкой рассмеялась, заставив губы Герберта дёрнутся в дерзкой ухмылке, словно тот принимал вызов. Только вызов принимал не блондин, а то создание, что сидело в нём.
- О, сколь самоуверен и беспечен Граф. Ты так опрометчиво вышел, рискуя собой… ты так самонадеян в своей непобедимости и уверенности в том, что ни одна душа не смеет тебя ослушаться. Ну же, мой мальчик… ты же не позволишь ему помыкать собой вечность. Посмотри, он не любит тебя, ни как сына, ни как… ты для него никто. И он уничтожит тебя, почувствовав угрозу. Видишь? Ты ему не нужен, его даже твоя подружка интересует больше. О даааа… рыжие красавицы всегда были больше по вкусу твоему ненасытному папочке. Ну же, ты знаешь что делать, ты же умный мышонок, - Шептунья говорила тихо, ласково и вкрадчиво, притупляя воспалённое нутро виконта и постепенно, ступенька за ступенькой заменяя его мысли своими, заставляя поверить в то, что это он так думает. Он больше не будет один, отец больше не посмеет оставить его одного. Потому что и отца не будет.
- Замолчи!!! – громко выкрикнув, Герберт с силой впился когтями в кожаную оплётку руля нетерпеливо ревущей машины, мотор которой уже прогрелся и спорткар готов был сорваться с места в дикий полёт, снося на своём пути все препятствия. Абсолютно все. Даже такие монументальные, как мрачный черноволосый вампир.
- Умница, Герберт, вперёд… смелее. Докажи отцу, что ты сильнее.
- Пристегнись, сейчас будет весело, - хищная, совершенно злая ухмылка исказила лицо вампира и тот резко сдал назад, переключая скорость. Его серебристая машина резко с визгом сорвалась с места, противно заскрежетав колёсами и оставляя за собой следы жжёной резины и неприятный палёный запах от резкого сцепления колёс с асфальтом. Какие-то доли секунд и остановившись, Герберт с уверенностью вжал педаль газа в пол, переключая передачу и набирая с небольшого, но более чем достаточного, для этой машины, расстояния скорость. Прямо, не сворачивая и не отнимая от отца взгляда. Дикая мрачная уверенность, с которой блондин уверенно направлял машину, могла испугать кого угодно. Но не того, кто стоял на пути. Кто кого проверял на выдержку? Герберт отца, граф сына?.. Нет, это было испытание выдержки фон Кролока старшего и божества, более древнего даже, чем сам вампир. И испытание нервов Магды, которой приходилось сидеть рядом и воочию наблюдать, как Герберт окончательно рехнулся, пытаясь наехать на своего отца в самом что ни есть прямом и буквальном смысле этого слова.
И никто из них не мог даже предполагать, какая дикая борьба в эти считанные секунды сейчас шла внутри блондина, как он мысленно отчаянно пытался хоть что-то осознать и, самое главное, остановить неминуемое. Герберт прекрасно понимал, что тормозной путь его машинки куда больше оставшегося расстояния, как и то, он обязан просто любыми силами остановить это безумство. Но руки, как на зло, приросли к рулю, а нога вросла в педаль газа, не позволяя даже снизить скорость.
«Нет, нет, нет, НЕТ! Отец, пожалуйста! Уйди!!!» - для окружающих прошли доли секунды, для Герберта же время растянулось на мучительно долгие моменты, затягивая в свой водоворот неминуемости. Однако на миг, но он победил, он смог сорваться с крючка Шептуньи, до крови прикусив себе нижнюю губу и уверенно крутанув руль в сторону. Машина с характерным визгом вильнула вправо, уходя от столкновения. Однако глухой удар о бок крыла Герберт скорее даже не услышал, а почувствовал, леденея всем телом и зажмуриваясь. Он боялся даже поворачивать голову, чтобы взглянуть, что же это ударилось о край капота. Кто. Он прекрасно знал, кто это был.
Поворачиваться на сидящую рядом вампиршу Герберт тоже не спешил, и так предполагая, что если до поездки она была рыжей, то сейчас станет седой блондинкой, так как после столкновения с Графом виконт не сразу вернул себе управление непростой и характерной машинкой, которая норовисто стремилась вписаться в здание напротив по ту сторону магистрали, на которую из переулка они вылетели, пересекая дорогу поперёк. Их счастье, ну или счастье окружающих, что никого не было на дороге и Герберт успел провести манёвр по выравниванию, задев бочиной со стороны Магды мусорку, которая с громким лязгом отлетела от своего места.
Вновь вдавливая педаль газа до упора, вампир направился по магистрали, рассеянно глядя на дорогу перед собой, сливающуюся в одну сплошную черноту, усыпанную растянутыми линиями фонарей. Мыслями вампир сейчас был далеко не на дороге.
Вообще, Герберт достаточно хорошо водил машину, хоть и излишне лихо и рискованно, однако реакции вампира позволяли ему пренебрегать осторожностью. Но о каких реакциях мгла идти речь, когда внутри шла такая отчаянная и сильная борьба естества с иным разумом? Если бы он ничего не помнил… но этот чудовищный миг, когда он в абсолютной уверенности своей правоты готов был размазать отца по машине, а после выйти и… и добить, так и стоял перед его глазами, полными мрачной злобы и неописуемого ужаса.
- Магда… что же я натворил? – руки Герберта тряслись в крупной дрожи от непонимания происходящего. Эмоции вновь перебороли Шептунью и так поспешила перекинуться на вампиршу, которая частенько могла повлиять на Герберта словами. Слова убеждения в том, что Герберт всё правильно сделал, что он уже давно взрослый, самостоятельный и сильный, вливались в неё с полной уверенностью в эти слова, как и мысли о поддержке блондина с обещанием помочь и поддержать. Что ему сейчас и нужно было. Пусть даже в такой изощрённой форме.
- Отец тебя не поддержит. Не поймёт. Он осудит, как всегда, строго, во всём своём безразличии, - перед глазами тут же встал величественный образ Графа, когда он в презрении кривит свои губы, когда его бледное лицо полно полного безразличия и неприязни, а глаза не отражают ничего, кроме отвращения и ледяной, как его глаза и душа, злобы. Так граф никогда не смотрел на сына, но часто смотрел на окружающих, а для богини заменить понятия в голове фон Кролока было не так уж сложно и вот он уже уверен, что сам часто получал к себе этот взгляд и это недоверие и презрение.
Тихая магистраль постепенно сменилась большой оживлённой дорогой, на которой серебристая машина обгоняла в потоке впереди идущие машинки, заносясь в бока и создавая на трассе хаос. Вел сейчас Герберт дёргано, нервно и столь сложный в управлении автомат сейчас его еле слушался. Все эти хрупкие, но невероятно быстрые машинки всегда были с норовом. Одно неверное движение, неверный наезд колеса на бордюр и лёгкое судно быстро по инерции заносит и переворачивает на скорости. Если ты хоть на мгновение потерял управление – в спортивной машине ты его уже не вернёшь. На какой-то миг так чуть и не случилось, вампир подцепил боком едущий впереди внедорожник, оцарапывая его и чуть было не выехал на встречку, куда их на полной скорости вынесло и где они словили кучу матов от водителей, избегая столкновения и выравниваясь на краю уже своей полосы и весело удирая от обцарапанной и тяжёлой машины.
- Усп… недоглядел, - слегка улыбнувшись, Герберт наконец-то повернул к вампирше голову, извиняясь за доставленные неудобства, - не бойся, уж водить-то я умею. Это граф вечно таскается с водителем, - наморщив нос, Герберт вспомнил молчаливого водителя отца, которого очень недолюбливал. Хотя бы потому, что ведь он и сам бы мог подвозить отца, но нет же, тот не терпел подобного. Вот только неодобрения со стороны артефакта здесь не чувствовалось. Напротив, Шептунье хотелось бы, чтоб машина сбавила скорость, переставая угрожать, в первую очередь, её личной сохранности.
Что не следует делать в столь нервном состоянии на столь дикой скорости? Конечно же отрывать глаза от дороги. Опасность виконт ощутил уже тогда, когда не смог бы уже ничего сделать. Глухой удар прозвучал прежде, чем на лобовое стекло, треснувшее в мелкую сеть трещин от удара, свалилось сбитое на пешеходном переходе тело, из-за чего блондин испуганно ойкнул, дернув рулём. И без того сбитая с траектории ударом о человека машина занеслась вбок, вновь вылетая на встречную полосу и поперёк пересекая её, вписалась в бочину еще одной машины.
Но, по крайней мере, он мог бы попытаться избежать столкновения или… хотя бы нажать на педаль тормоза. Однако вопреки ужасу в глазах, Герберт совершенно спокойно отпустил рвущийся из рук руль, расслабляя тонкие когтистые пальцы. В момент опасности он победил. Он распознал чужие мысли страха в своей голове, ведь в данной ситуации вампир переживал не за себя, не за свою шкуру, не за шкурку Магды, он всё еще перемалывал внутри произошедшее с отцом, в то время как артефакт испугался за свою жизнь. Не состыковка приоритетов была столь явной и столь ужасной, что позволила отделить чужой голос у себя в голове от своего. И принять своё решение, отдав всё на волю случая. Да он лучше убьёт себя, чем позволит кому-то его собственными руками причинить вред отцу! Убьёт себя, убьёт Магду, да он готов уничтожить весь этот проклятый город со всеми его мерзкими людьми и толпами вампиров, лишь бы только уберечь одного единственного от повторения того, что случилось ранее.
Однако стоит ли жертвовать всеми, когда можно обойтись малой кровью, если она, разумеется, не человеческая? Тем более, разве должна страдать Магда, расплачиваясь за его проступки? Она ничего не сделала отцу, он не будет на неё зол, к тому же Герберт сам позвал её в свою машину и теперь, отпустив руль… имеет ли он право обрекать ту, кто стала для него другом на такую смерть? Выход был… для Магды был выход, но его шанс был столь ничтожно мал, ведь если сопоставить скорость и упаси Тьма встречную машину, рыжеволосая вампирша закончит ровно так же, как и сам виконт. Но Герберт всё уже решил, а у Магды был шанс. Быстро нажав на панели управления на рычаг, отворяющий дверь со стороны Магды, фон Кролок успел в последний момент вытолкнуть сильным и грубым пинком девушку из машины, надеясь, что она не сломает себе от удара шею. Она не менее древний, чем они сами, вампир, она сильная. А он… Он не на столько сильный морально.
«Я не позволю тебе больше…» - не хватило времени даже додумать. Скорость закончила начатую идею вампира.
Со стороны очевидцев всё произошло слишком быстро. Движущуюся под триста километров в час машинку толком и не разглядели, когда она снесла человека и протаранила легковушку на встречке, несколько раз перевернувшись и с диким грохотом вписалась в стеклянные витрины мебельного бутика, сминаясь в гармошку и ломко разваливаясь, словно картонная, еще на подлёте. Вслед за утихшим грохотом послышалось еще несколько глухих ударов, сопровождаемых визгом тормозов, ведь Герберт создал на дроге соль дикую ситуацию, что спровоцировал несколько аварий одновременно, унося несколько жизней моментально.
… Когда щебень и крошка осели, в зияющем проёме витрины, средь обломков и осколков дорогой итальянской мебели, весьма знаменитой фирмы, выпускающей свои изделия из высших сортов осины, в искорёженной изуродованной груде металла уже было не узнать ни два автомобиля, ни хотя бы понять, что эти ошмётки когда-то ими были. Смятое и разорванное тело пешехода валялось неподалёку, вокруг пахло кровью, бензином и гарью, вот только Герберт уже ничего этого не знал и не чувствовал, стоически переживя весь ужас столкновения, словно в наказание за содеянное перед отцом, и отключившись уже в самом конце, когда его тело разодрали металлические и деревянные осколки, сминая под покарёженным остатком кузова. Не повреждённым не остался даже яркий фиолетовый камень на шее, который практически сдавил горло вампира цепью, укорачивая её то ли в попытке задушить, то ли в попытке удержаться. Но даже древнее божество не смогло избежать страшной участи. Артефакт нервно светился короткими импульсами, зияя трещиной на боку.
Отредактировано Herbert von Krolock (2016-10-12 15:22:05)
