Страх и ненависть. Они незримым, но хорошо ощутимым маревом поднимались от поверхности сырой земли, от дюракритового панциря, устлавшего подножие Каас-Сити, проникали в растения, расцветая алыми прожилками на темно-зеленых листьях и распускаясь черными цветами, горели пламенем на дне темных глаз затаивших злобу и голод хищников, текли по рекам вместе с водой и по артериям вместе с кровью, впитывались в кожу, в зубы, в ногти, оставляя ощущение навязчивого, невыносимого зуда.
     Мастера учили, что страх и ненависть дают силу. Выходя на открытый балкон и задирая голову, видя проглядывавшую сквозь пелену грозовых туч решетку планетарной блокады, Ситарат думал о том, что Империя никогда еще не была так слаба, как сейчас, объятая языками ненависти и страха, утопленная, захлебнувшаяся в них.
     Что им страх, когда нет в достатке ни кораблей, ни солдат, ни ситхов? Что им ненависть, если они уже обломали себе все зубы о панцирь этого нового, неожиданного врага?
     Слепые эмоции стали одной из причин того, как легко они угодили в эту унизительную тесную клетку.
     Дарт Нокс не был согласен терпеть и ждать. И у него нашлось достаточно сторонников ― тех, кто готов был попробовать рискнуть жизнью, лишь бы сбросить с себя обжигающие позором силки Вечного Флота.
     Самоубийственная затея.
     Ситарату пришлось напрячь все свои способности к использованию Силы, чтобы вместе с несколькими другими ситхами помочь дредноуту ― флагману их маленького дерзкого флота ― оторваться от поверхности Дромунд-Кааса. Были и другие корабли, и другие ситхи, которые участвовали в этом. Впечатляющее, должно быть, вышло зрелище.
     Все до единого встали на крыло и устремились в небо ― навстречу врагу, который потихоньку начинал казаться непобедимым. Но если не победить, то хотя бы сбежать от него попробовать стоило. Пара «Глушителей» ― ни ахти какой аргумент против многих тысяч кораблей, превосходящих любой из имперских, но все же шанс получить кое-какую фору.
     Убедившись в том, что флагман больше не нуждается в поддержке Силой, Ситарат вышел на мостик и остановился по правую руку от Дарта Нокса, чуть позади него. Он не помнил, чтобы видел своего Лорда таким прежде. Несмотря на груз опасности и ответственности, давившей на его узкие плечи, Нокс вопреки обыкновению не горбился; свои победу или поражение (вместе со смертью) он готовился встретить с гордо поднятой головой, как и подобает Темному Лорду, члену несуществующего Совета, служителю покойного Императора.
     Одному из властителей павшей, некогда великой Империи.
     О чувствах Нокса Ситарат мог только догадываться. Иметь все ― и все потерять в одночасье… Для получившего такой удар по самолюбию он еще держался на диво спокойно. Не терял голову, не кидался в крайности, не действовал опрометчиво… если, конечно, не считать попытки прорвать блокаду Дромунд-Кааса.
     Ситарату вспомнилась давно почившая на Макебе Ката Ниар с ее неизменным: «Я не надеюсь выбраться отсюда живой. И вам не советую».
     Надежда была для них непозволительной роскошью.
     Такой же непозволительной, как та или иная попытка утешить или поддержать Дарта Нокса, о которых помышлял Ситарат. Момент сейчас был неподходящий, а подходящий мог никогда и не представиться.
     Кто его знает, к лучшему или к худшему.
     Корабли минули облака быстро, как будто кто-то сдернул с них исполинскую серо-сизую пелену. В мгновение ока над головой оказалась непроглядная тьма космоса со звездами, задушенными огнями. Блокада растянулась над поверхностью подобно гигантской сети ― ужасающе точной и плотной, с равными «ячейками» между кораблями. И каждый из этих кораблей был готов стрелять по ним. Каждый из них при должной сноровке мог уничтожить их всех.
     Ситарат ощутил новую волну страха, прошедшуюся по сердцам пассажиров и экипажа. Теперь, глядя буквально в бездонную пасть собственной смерти, многие усомнились в том, что у Дарта Нокса изначально был хоть какой-то шанс.
― Мой Лорд, ― тихо, но твердо обратился он к Ноксу, не сводя взгляда с кольца блокады, ― командуйте.

Отредактировано Cytharat (2016-09-13 19:04:58)

     На мгновение чернота открытого космоса будто бы стала еще гуще, а затем расцвела десятками ярких вспышек. Заккульские корабли, угодившие в залп «Глушителей», горели ничуть не хуже любых других. В воздухе неуловимо потянуло смертью: легкий синтетический аромат раскаленных генераторов перемежался с тем самым ощущением угасшей жизни, что было неведомо нечувствительным к Силе.
     Ситарат видел, как ситхи, вышедшие на мостик, довольно оскалили зубы. Они смотрели на Вечный Флот сквозь лобовое стекло, как голодные звери смотрят на врага (или добычу?) сквозь прутья клетки, готовые к битве ни на жизнь, а насмерть, и ждущие только, когда же, наконец, щелкнет проклятый замок. Гибель чужих солдат приободрила их лучше любого стима.
     Ситарат же скользил по ним взглядом равнодушным, почти холодным. Знали бы они, какими предсказуемыми и податливыми казались, как легко было управлять ими, ухватив за поводок страстей и потребностей…
     ― У нас есть еще истребители? ― нетерпеливо спросил один из них, нарушая заведенный порядок. Ситарат понимал и чувствовал: ситх, высокий киборг с кожей, выбеленной Темной стороной Силы, жаждет битвы. Увы, в космическом сражении умение махать мечом ничего не значило, и выплеснуть свой гнев бедолаге было попросту некуда.
     ― Вернитесь на свою позицию, ― твердо осадил его Ситарат. ― Ваше место ― на борту. До тех пор, пока Темный Лорд не отдаст соответствующего приказа.
     Корабль покачнулся, грубо оглаженный докатившейся до него взрывной волной. Ситх, готовый уже начать препираться, больно ударился плечом о переборку и умолк. Ситарат взмахнул руками и с трудом удержал равновесие.
     Дарта Нокса же, похоже, легкие повреждения его дредноута нисколько не волновали. Мрачная, темная радость клубилась вокруг него, разъедая и без того непрочные барьеры его рассудка. Нокс легко поддавался эмоциям и всякий раз казался готовым безвозвратно в них утонуть, но Ситарат уже почти научился в такие моменты не беспокоиться на него: Темный Лорд слишком крепко держался за свои достижения, чтобы позволить какому-то безумию так просто их у него отнять.
     И все же он протянул руку и мягко коснулся подушечками пальцев острого локтя Нокса, напоминая: праздновать они будут позже. Если, конечно, выживут.
― Выполняйте! ― прикрикнул Ситарат, подгоняя служащих. Те поняли: расслабляться рано. Пальцы в темных перчатках запорхали по приборным панелям, цветовые индикаторы моргали, стремительно меняя оттенки. Орудия разрядились снова, уничтожая еще пару-тройку вражеских кораблей, и освещение на мостике сменилось с желтого на холодное голубое. Несколько крупных обломков ударили по лобовому стеклу, но не причинили никакого вреда ― усиленный щит оттолкнул их легко, как палые древесные листья.
― Докладывайте.
― По предварительным подсчетам, они подойдут на расстояние выстрела раньше, чем мы преодолеем гравитационное поле планеты, мой Лорд, ― отозвался один из навигаторов. Он явно нервничал. ― Субсветовые двигатели работают на пределе мощности.
― Мы могли бы перевести часть энергии со щитов на них, ― подал голос второй, с противоположной стороны мостика.
― Тогда нас уничтожат раньше, чем мы совершим прыжок.
― Мой Лорд! Несколько кораблей с тыла передают, что попали в притягивающие лучи противника, ― женщина со звонким голосом, офицер невысокого ранга, занявшая место среди астромехаников и связистов, вовремя сообразила, что Дарт Нокс не особенно силен в технических вопросах. ― Они не смогут уйти в гиперпространство, пока находятся под влиянием гравитации.
― Прикажите истребителям открыть огонь по генераторам лучей, ― отозвался Ситарат раньше Нокса, к которому обращалась женщина. ― При нецелесообразности ― возвращаться в ангары.
     Те, кто не успеет, ― останутся здесь, но об этом говорить не было надобности. Пилоты истребителей знали, на что подписывались.
― Передайте всем, «Глушители» стрелять больше не будут. Проложить курс согласно обговоренным ранее координатам. Как только флагман уйдет в гиперпространство, всем немедленно последовать за ним, но никому ― раньше.
― Да, мой Лорд, ― женщина поклонилась, бросила короткий взгляд на Дарта Нокса и кинулась выполнять приказы, поступившие от его приближенного. Их маленький флот в первую очередь должен был спасти флагман, его экипаж и пассажиров. И, разумеется, его командование.
     Все это напоминало сражение над Иллумом. С той лишь разницей, что теперь его Темный Лорд, его Мастер, стоял рядом с Ситаратом, а не отсиживался в тронном зале на своей станции.
     Ну и в этот раз он обязан был справиться лучше.

     Отправив Нокса в комнату с удобствами, Ситарат с минуту просто стоял на месте и беззастенчиво незамутненно… тупил. Вслед за суетливой возней по коридорам разнесся тихий медитативный шум воды, мгновенно перекрывший привычный звук, с которым по окнам барабанили бесконечные дожди Дромунд-Кааса. Склонив голову к плечу, Ситарат рассеянно потер ладонью шею. Одет он был совсем просто (а как еще одеваться у себя дома?): в свободные штаны и длинную рубашку, все ― светлое, с простым серебристым узором по швам. Представать перед Темным Лордом в таком виде было… неловко.
     Особенно остро ощущалось отсутствие перчаток. По одному ему понятным причинам Ситарат считал, что кисти рук ― не то, что стоит показывать как первому встречному, так и Темному Лорду, общение с которым предъявляло особые требования к внешнему виду. Прикосновение к чужим рукам было для него чем-то интимным, допустимым только при определенном уровне доверия и не всегда уместным даже во время физической близости.
     Сейчас же дистанция, которая до сих пор казалась Ситарату четкой и ясной (и куда большей, чем ему хотелось бы), неожиданно расплылась и размазалась, делая его, требовательного к порядку, совершенно беспомощным.
     Симпатичный ему мужчина в его доме, в его душе. Ситарат никак не мог заставить себя воспринять эту ситуацию… правильно.
     А позже, когда Нокс явился с кожей, еще блестящей от влаги, и одетый в домашнюю мантию хозяина квартиры, это стало еще сложнее.
― Понимаю, ― Ситарат поставил перед Темным Лордом кружку свежего горячего кафа и ненадолго отлучился в душ сам, чтобы отправить его вещи в сушилку. Но прежде, чем вернуться в гостиную, он задержался в коридоре: перевел дыхание и с переменным успехом попытался собраться с мыслями.
― Прорыв блокады? ― удивленно переспросил Ситарат, опускаясь на край дивана, где откинулся на спинку и устроил руку на подлокотнике. Он старался выглядеть сосредоточенно, но при этом непринужденно.
     Только сейчас Ситарат с трудом, наконец, смог сфокусировать внимание на насущном. Война, Вечный Флот, Император, зачем-то решивший сменить одну Империю на другую, вражеские корабли в небе Дромунд-Кааса… С тех пор, как были проиграны все до единого космические сражения, они жили подобно насекомым на муравьиной ферме, где стенки каждого коридора ― прозрачные, и если Господину вдруг не понравится происходящее, уничтожено будет даже то, чему поначалу милосердно позволили уцелеть.
     Каждое разумное существо на Дромунд-Каасе понимало: Закуулу понадобится совсем немного времени, чтобы превратить столицу Империи в безжизненную пустыню.
― Страх ― сомнительный союзник.
     Редко Ситарат позволял себе в таком тоне высказываться в адрес непреложных ситхских ценностей. И все же: к чему привело их слепое следование эмоциям? К оглушительному поражению, от которого многие ситхи до сих пор не могли оправиться.
     Ситарат с уважением относился к Темной стороне Силы, но признавал: отношения у них, увы, не заладились.
― Я понимаю ваши чувства, мой Лорд. Любой имперец понимает, ― он наклонил голову, отмечая рвение, с которым Дарт Нокс готов был броситься стрелять по вражеским кораблям. До первого же ответного залпа. Этот этап они уже миновали и выяснили, как мало имперский флот мог противопоставить Вечному. ― Но и вы должны понимать, какому риску желаете себя подвергнуть. Даже если удастся прорвать блокаду ― куда дальше? В нашем распоряжении нет даже надежных данных относительно ситуации… в Галактике, ― сказал Ситарат, имея ввиду «везде». Заккульцы старательно поддерживали информационный вакуум вокруг Дромунд-Кааса, лишая опасного и непокорного зверя Империи хотя бы малейшего шанса подняться на ноги.

― Не сомневаюсь, ― Ситарат мягко повел рукой, будто бы извиняясь за недопонимание, возникшее между ними. ― Как и в том, что вы ― один из могущественнейших Темных Лордов Империи. Вечный Трон допустил ошибку, оставив вас без должного надзора. Что вы и подтверждаете своим визитом и своими словами, ― он выразительно приподнял бровные наросты, прекрасно понимая, что его расчетливая искренность граничит с одной стороны с дерзостью, с другой ― с грубой лестью. ― Вы умеете не только испытывать страх, но и использовать его. Поверьте, большая часть населения Каас-Сити сейчас скорее утонет в своем страхе, чем сможет обратить его в источник силы.
     Сам же Ситарат, что неудивительно, не боялся. Чего? Чем ему грозила власть Вечного Трона, кроме смерти или унизительной службы?
     И то, и то было для него не в новинку.
― Допустим. В крайнем случае, можно захватить или уничтожить гиперпространственные маяки и дестабилизировать гиперпространственные пути, чтобы избежать преследования. А затем? Неужто вы намереваетесь построить на Белсависе или Макебе флот, который сможет противостоять Вечному?
     На мгновение Ситарат ощутил себя наставником, который уверяет своего юного подопечного в том, что, спрыгнув с балкона, тот не полетит никуда, кроме как камнем вниз.
     И все же Нокс верил. Отчасти ― обоснованно, отчасти ― слепо, но, заглядывая в глаза, он будто упрашивал: «И ты ― тоже верь».
     И ты прыгни в бездну, зная ― не разобьешься, ведь только самые яркие и прочные надежды имеют обыкновение в конце концов обрастать реальностью.
     Это было… странно. Для Темного Советника, для ситха. Но не для молодого порывистого тогруты, несогласного вновь жить в рабстве.
     Пожалуй, именно этой веры и не хватало жителям-пленникам Дромунд-Кааса.
     Неожиданное прикосновение заставило Ситарата вздрогнуть. Рука у Нокса после чашки кафа была горячая, с шершавой ― верный признак отсутствия должного ухода и злоупотребления перчатками (и молниями Силы) ― и еще немного сырой кожей. Острия когтей коснулись запястья, напоминая о хищной природе своего обладателя. Неужто Закуул в самом деле надеялся удержать этого зверя в настолько просторной клетке?
     «Нашего временного пристанища».
― Я… не стану отговаривать вас, мой Лорд. Альтернативные варианты видятся мне не более выигрышными… но менее привлекательными, чем ваш.

     Это «спасибо» подсказало Ситарату: Нокс услышал в его словах чуть больше, чем было в них изначально вложено. «Не стану отговаривать» не равно «последую за вами», и Ситарат оставлял за собой полное право прохлаждаться в покое и относительной безопасности, в своем уютном жилище, вместо того, чтобы неожиданно подрываться и сломя голову рваться в бой с могущественным, а то и непобедимым врагом. Он был из тех, кто не хватает звезд с неба, со сменой власти толком ничего не терял и вполне мог бы попробовать устроить свою жизнь с установлением порядков Вечной Империи.
    Нокс ― подсевший ближе, подавшийся вперед, с горящим в глазах огнем грядущих битв ― рассудил иначе. И, глядя на него, Ситарат понимал, что не стал бы спорить, даже если генералы Вечного Флота уже прислали бы ему весточку с предложением высокой должности в рядах армии захватчиков-победителей. Быть может, Империи он был предан недостаточно, чтобы ради нее умирать бесславно и бесполезно, буквально кинувшись голой грудью на крупнокалиберную турель, но ради Нокса…
     Ради такого Нокса, одетого в его мантию и пьющего его каф, доверчивого и теплого, близкого, он остановил бы даже армию дроидов на изотопе-5. В конце концов, однажды он это почти сделал.
     А потому Ситарат не возражал и слушал. И параллельно думал о руке своего Лорда, лежащей на собственной. О его шее, так привлекательно открывшейся, когда он смеялся. О том, что его затея, может быть, погубит их обоих, и этот вечер стоит того, чтобы провести его… иначе.
― Мой Лорд…
    Ситарат умолк, отводя взгляд в сторону, к большому окну. Ливень потихоньку переставал, и теперь штормовой ветер разбивал о стекло поредевшие дождевые волны. Слова и чувства имели силу: могли как придать уверенности в себе, так и лишить ее, с головой окунуть в сомнения. Без твердой веры в себя, в успех, у Дарта Нокса не было шансов прорвать блокаду.
     Слабая улыбка тронула алые губы Ситарата, когда он вновь поднял глаза на Нокса. Принятое решение вернуло ему покой, столь чуждый и противный большинству ситхов.
― Я думаю, что у нас все получится.

***

     Должно было получиться. Корабли павшей Империи рвались вперед подобно зверям, спасающимся от лесного пожара. Но как бы они не спешили, пламя стремительно настигало их и уже начало пожирать задние ряды. Комлинки и корабельный голотеминал трещали от неумолкающего сигнала входящих сообщений, а многочисленные экраны показывали: истребители возвращаются в ангары. Не сумели разгадать устройство закуульских кораблей и добраться до генераторов или же не пожелали рисковать своей шкурой ― кто теперь разберет, в таком-то хаосе. И, тем более, кому какое будет дело, если прорвать блокаду в итоге не сможет ни один из них?
     План Нокса работал. Ситарат, занятый командованием, прекрасно чувствовал исходящие от него волны потустороннего страха, и некоторых из навигаторов даже пришлось подбодрить, чтобы они не поддались воздействию чужой медитации.
     И все же… этого было мало. Яркие вспышки взрывов и маневры кораблей за лобовым стеклом могли бы вселить надежду в сердца несведущих в военном деле простых гражданских, но приборы было не обмануть. Ситарат видел, что закуульские корабли вошли в радиус поражения, и мог бы поклясться, что они готовы стрелять.
― Всем, подвергшимся влиянию гравитационных лучей противника, перевести энергию с щитов на субсветовые двигатели, ― скомандовал он в комлинк. Приказ, равнозначный самоубийству, был вместе с тем последним шансом спастись для тех, кто все-таки угодил в ловушку.

Вопреки всем стараниям беглецов, расстояние между ними и кораблями «Титана» стремительно сокращалось. Опираясь ладонями о консоль, Арканн невольно подался вперед,  ближе к информационному дисплею, даже сквозь холодную пустоту космоса ощущая стремительно нарастающее отчаяние своей добычи.

Фокус со страхом не спасет тебя, ситх.

– Этот, – коснувшись металлическим пальцем проекции, Арканн пометил одну из точек, – дредноут должен остаться нетронутым. Подготовьте десант небовиков для первичной зачистки корабля и два шаттла Рыцарей для вторичной. Если их лидеров удастся захватить живыми, прикажите привести пленников ко мне.

– Так точно, Император.

Странное оружие, использованное наглецами для прорыва блокады Дромунд Кааса, беспокоило Арканна. До сегодняшнего дня он не видел ничего подобного ни в арсенале у Республики, ни в арсенале у чужой Империи, всерьез опасаясь, что обреченный, бегущий от его флагмана, флот лишь часть чего-то большего. Чего-то, что может представлять реальную угрозу для кораблей Закуула.

Избранная Арканном тактика нападения базировалась на двух источниках информации: первым была та самая кампания, закончившаяся не только потерей его левой руки, но и гибелью Тексана, ну а вторым оказались бортовые компьютеры, выуженные из останков разномастного ударного отряда Марра и Чужеземки. Технологический прогресс так называемых «центральных миров» во многом мало отличался от закуульского, однако Вечный Флот имел несколько существенных преимуществ перед кораблями противника. Скорость, дальность сканирования сенсоров и впечатляющая координация Гемини юнитов — вот то, на что опирался Арканн, планируя каждую новую атаку. Зачем тратить небовиков и рыцарей, пытаясь вести войну на поверхностях планет, если взамен можно разрушить верфи, взять под свой контроль гиперпути и, в конце концов, вынудить врага капитулировать, отрезав его ото всех линий снабжения?

– Мой Импера...

Что сейчас? Раздражение Арканна было настолько ощутимым, что несчастный тактический офицер осекся и испуганно сглотнул перед тем, как продолжить.

– Мой Император, один из кораблей врага вышел на таранный курс и стремительно наращивает скорость!

Интересно, когда они наконец-то поймут всю безнадежность своего положения, перестав сопротивляться неизбежности? Повернувшись обратно к дисплею, Арканн не без удивления почувствовал то, что не ощущал еще со времен Коррибана – азарт. До сегодняшнего дня вторжение проходило слишком гладко, слишком скучно, слишком предсказуемо.

Самое время показать Галактике, на что на самом деле способен Закуул и его Император.

Я выше судьбы и предсказаний глупцов. Я выше наследия отца. Я – творец нового мира.

Вы не посмеете встать на моем пути. Вы не посмеете сопротивляться моей воле.

– Инициируйте последовательность маневров уклонения дельта-три и переведите имеющуюся во вторичных системах энергию на поддержание носовых щитов. Всем кораблям «Титана» открыть концентрированный огонь по идущему по встречному курсу противнику.

     Ситарат чувствовал, что теряет контроль. Что по мере того, как корабли Дромунд-Кааса гибли и пропадали с экранов, все меньше и меньше исход сражения зависел лично от него и его способностей, и все больше ― от обстоятельств, воли Силы и решений, что принимали командующие кораблей, потерявших связь с флагманом.
     Их цель оставалась прежней — преодолеть гравитационное поле планеты и совершить гиперпространственный прыжок.
     И даже это уже казалось практически невозможным.
     Приборы лгали. Люди гибли. Один из небольших фрахтовиков все же нарушил приказ и прыгнул: Ситарат сквозь лобовое стекло успел заметить оставленный им тонкий голубовато-белый хвост. Команду предателей можно было понять ― они хотели иметь хоть какой-то шанс.
     «Разящий» пал, не сумев даже близко подойти к Вечному Флагману. Длинный корпус вражеского корабля поднырнул под остатки крейсера, не получив никаких повреждений. Вакуум космоса хладнокровно душил взрывы, создавая странное сюрреалистическое ощущение кораблей, без видимой на то причины превращающихся в обломки.
     «Лезвие» безмолвно пропал с радаров. Лишенный визуального контакта, Ситарат не знал, что крейсер из последних сил рванул в самое плотное скопление судов Вечного Флота, и что офицер, которому довелось на закате своей жизни неожиданно стать капитаном, велел перегрузить ядро реактора, одарив неприятеля особенно мощным взрывом.
     Попытка взять их собственный флагман на абордаж для Ситарата стала настоящим сюрпризом. Появление Дарта Нокса на мостике ― тоже, но, по крайней мере, приятным.
     Ситарат улыбнулся, привычно соглашаясь с волей своего Лорда. Враг услужливо предоставил изголодавшимся по открытому бою ситхам сразу несколько отрядов «мальчиков для битья», и Ситарат был искренне рад за тех, кто перед смертью хотя бы повеселится.
― Мой Лорд, принимаем сообщение от звена истребителей «Жало».
― Всем истребителям было приказано вернуться в ангары, ― с легким недоумением отозвался Ситарат, через плечо глядя на девушку-связиста.
― Они передают, что вылетели на перехват вражеских шаттлов. И, ― она помедилла, ― славят Империю.
     Ситарат глубоко вздохнул и покачал головой. Список тех, чьи имена они должны будут вырезать на памятнике в честь павших в этом сражении, рос слишком быстро, чтобы он мог упомнить всех их.
     Он не сомневался, что Дарт Нокс без труда выкосит всех, кто посмел явиться на борт кишмя кишащего обозленными имперцами «Глушителя».
     Как и в том, что никто из «Жала» уже не вернется на борт дредноута, даже если им удастся уничтожить оба стремительно приближающихся вражеских шаттла.
     Как и в том, что отступать им некуда.
     Как и в том, что не согласен сдаваться в плен живым, как еще какие-то пару лет назад в сражении над Илумом. Одного раза ему хватило.
― Влияние гравитационного поля достигло порогового минимума!
     В ее голосе звенела такая неприкрытая радость, будто связистка уже ставила палатку на песчаных пляжах Раката-Прайм, в покое и благоденствии.
     Приборы показывали множественные повреждения обшивки и сопутствующие им утечки топлива и энергии, но главным по-прежнему оставалось не это.
     Гипердрайв был исправен.
     Быть может, жертвы «Лезвия», «Разящего», «Жала» и многих других были не такими уж и бессмысленными? Пусть они не сумели навредить Вечному Флагману, но зато сумели отвлечь его. Заставить его какие-то пару мгновений позаботиться о своей защите, а не о погоне за ускользающим неприятелем.
― Мой Лорд, ― обратился Ситарат к наручному переговорному устройству, ― мы готовы совершить гиперпрыжок, ― и продолжил, но глядя уже на взъерошенную девушку за панелью управления. ― Сообщите остальных: мы уходим.
     Все, кто еще способен уйти.