- The days are a death wish -
In the dead of night
You went dark on me
участники:
Ren Hakuei & Yunanвремя и место:
Север Тёмного Континента, спустя несколько дней после возвращения Алибабы и Джудаласюжет:
Столкновение двух Маги.
The days are a death wish
Страница: 1
Сообщений 1 страница 10 из 10
Поделиться12016-08-23 22:14:11
Поделиться22016-08-25 03:16:56
Арба ненавидела игры в догонялки, в которые сейчас должна была играть из-за Аладдина. Она ненавидела Тёмный континент, ведь добраться сюда было несколько проблематично даже ей: кто-то, совершенно не обладающий чувством самосохранения мешал ей, водил за нос. Она ненавидела маги-странника – Юнана, который специально преграждал ей путь к Аладдину. Она ненавидела весь этот препоганый мир, созданный таким же никудышным королем Соломоном.
На этот раз все будет иначе. Все будет так, как хотела того она, долгие годы скрываясь в телах своих дочерей и внучек — этот мир изменится к лучшему обязательно, когда придёт Он. Осталось только найти Аладдина. Ох, если бы не этот Юнан, всё могло уже случиться, но он влез. Нагло и бесцеремонно влез в её дела, а такое, увы, не прощается. Все эти безумные пляски вокруг Аладдина и его защита навевали воспоминания о прошлом: о Альма Торане, о Соломоне, которого так же любили и уважали многие. И как же всё закончилось? Где осталось то великое почитание и искреннее уважение? Всё в далёком прошлом, а самого Соломона давным-давно уже нет.
Та же участь ждала и Аладдина, что предпочёл скрываться, прячась от неизбежного и лишь оттягивая тот сладкий момент, когда этот мир станет совершенным вместе с Его приходом. Сын Соломона уже не увидит изменений, но его друзья, если им выпадет честь быть свидетелями такого огромного чуда, увидят все собственными глазами. Когда в этот мир придёт Он — всё изменится. И те, кто так сильно жаждал стать преградой и не дать возможности Ему вернуться, обязательно пожалеют об этом.
Кто-то пожалеет уже сейчас. Кто хотел, чтобы пролилась кровь, тот и получит по заслугам. Неужели этот чертов маги думал, что ему все простят, когда мешал планам Арбы? Ха-ха, да он был, похоже, готов ко всему. Однако его самоуверенность и глупость наказуемы — Арба ему не противник.
— Аладдин мой, — увидев перед собой достаточно спокойное, в какой-то мере даже слишком уверенное лицо Юнана, твердо сказала Арба. Она не собиралась болтать с ним долго, такой сложный путь был проделан ею, что глупо было бы просто так опускаться до пафосных речей и банального выяснения отношений. Юнан должен был зарубить себе на носу, что не стоит связываться с тем, кто намного сильнее тебя.
— Он мой, — еще раз повторила она, уже громче и настойчивее. Юнан дико раздражал, однако своих эмоций Арба не показывала, в этом ли не слабость? Почему-то только Хакурю мог вызвать что-то неконтролируемое, пусть и мимолетное, но совершенно неуместное, словно какие-то истинные чувства вырывались наружу.
Широкая кривая улыбка исказила ее лицо, а глаза смотрели прямо и пронзительно, словно сами были каким-то оружием. Арба готова была начать бой в любой момент, однако не торопилась. Это место, где хорошо чувствовалась светлая рух, было для Арбы в какой-то мере открытием, ведь как ни крути, а Юнан неплохо постарался с тем, чтобы не пустить её сюда. Однако был слишком слаб.
— Странные маги нынче. Жизнь вас ничему не учит, — наклонив голову на бок, Арба одарила Юнана жалостливым взглядом и тихо-тихо хихикнула. Да-а, она издевалась, но не открыто. Ей нравилось играть, но ещё больше ей нравилось убивать, уничтожать тех, кто не понимал счастья и не желал Его возвращения. А на что полагался маги, плюнувший на дело с выбором короля, да на всё, и поселившийся здесь? Он стал тепличным растением, хоть и обладал внушительными способностями. Но даже это тепличное растение могло помочь Арбе. — Зачем ты мешал мне, совсем заняться нечем в Ущелье? Страшим ведь нельзя перечить, знаешь ли ты о таком? — милое выражение куда-то исчезло. Взгляд Арбы стал холодным и острым, словно лезвие кинжала, а губы сжались в тонкую полоску: она приготовилась к атаке. У Юнана, судя по его барьерам, которыми кишел далекий материк, защитная магия была на высоком уровне, а что с атакующей? Арбе было любопытно, на что способен этот маги, забывший о своем короле и поселившийся в гордом одиночестве так далеко.
Одно быстрое движение, направленное против Юнана — и мощная, разрушающая атака создала разломы на земной поверхности; мелкие и большие камни, что ранее составляли почву, разлетелись в разные стороны. Злобная ухмылка, похожая на звериный оскал, на губах Арбы; её дикий и сумасшедший взгляд, наполненный ненависти. Арба могла бы прямо сейчас прикончить Юнана самым извращенным и мерзким способом, но у неё были свои планы — умирать легко, особенно когда можно возродиться. А как насчет падения в порок? Бедный-бедный глупый и наивный молодняк, ну куда ему тягаться с Арбой?
Отредактировано Ren Hakuei (2016-08-25 03:28:24)
Поделиться32016-08-26 21:20:10
Маги Альма Торан была упорной. Это Юнан понял ещё тогда, когда только услышал всю историю от Аладдина, рассказанную на собрании более двух лет тому назад. Практически же убедился в этом совсем недавно. Одержимая получением мудрости Соломона, ведьма не скупилась на методы, но хранителю Великого Разлома это даже в некоторой степени нравилось: благодаря стараниям Арбы Юнан совершенствовал свою магию и вовсю развлекался, сбивая её со следа Аладдина.
Заманить в капкан Арбу тоже оказалось достаточно просто. Юнану начинало казаться, что старейшая Маги уже попусту сошла с ума на почве своих желаний и целей. Иначе, как объяснить такое стремление, ярко граничащее с безумием? Странствующий Маги этого не понимал. Не желал понимать и не собирался понимать в будущем. Арба была ослеплена своим Богом, в пришествие которого верила. Если бы Юнан был чуточку учтив к врагам, то он испытывал бы жалость к ней, но в данный момент ничего подобного не наблюдалось внутри Маги.
Юнан встретил её на северной окраине Тёмного Континента, который также являлся южной стороной ущелья, по которому с виду молодой девушке пришлось поплутать в поисках выхода. В своих силах Маги был уверен, однако волнения не избежал — не каждый день ему приходится сражаться. А если говорить по-честному, то странник совсем не любил конфликтов и сражений, стараясь их избегать. С Джудалом однажды получилось. Но сейчас же получится едва ли: чутьё Юнана подсказывало, что Арба не намерена терпеть долгие разговоры. А это значило, что сегодня ему всё-таки придётся вступить в бой. Хотя сражаться с девушкой было странно и неудобно. Всё-таки Юнан помнил, что Арба царствовала над сознанием и телом старшей сестры Хакурю, поэтому боялся причинить ей вред.
— Аладдина здесь нет.
Тон Юнана ни на грамм не был серьезным. По нему невозможно было сказать, что тот нервничал, но закрытая поза со сложенными у груди руками говорила об обратном. Он беспокоился, потому что всё сейчас было в его руках. Он может остановить Арбу. Силой, если придётся. И тогда ни Аладдин, ни Синдбад, ни остальные больше не будут вовлечены во всю эту канитель, которая так напоминает те события в Альма Торан. И тогда всё вновь станет на свои места.
По лицу Юнана расползлась милая лёгкая улыбка, говорящая о том, что Арба заблуждается в своих выводах. Либо у неё действительно отсутствует здравый рассудок, в наличие которого хранитель Разлома разубеждался с каждым выпадом женщины. Либо та положила всю себя, ради достижения своей мечты. И ведь, если смотреть со второй стороны, то светловолосый Маги мог её понять: одержимость мечтой сделать мир единым когда-то владела им самим, с головой погружая в исследования. Это было очень давно, в одном из самых первых перерождений и с тех пор его мечта обрела иной смысл.
— Нынче? В твоё время они тоже были странными. Ты и сама таковой являешься. — Юнан развёл руками и выглядел так, словно разъяснял простые очевидные вещи отсталому ребёнку, который слишком задержался в прошлом. — Потому что я — хранитель этого ущелья. — уверенно парировал Маги, игнорируя второй вопрос и задавая встречный, — И, к тому же, тебе не кажется, что мешать молодым немного некрасиво с твоей стороны?
Старейшие не должны вмешиваться и мешать молодым творить свой собственный мир. Арба мешала. Вместе со своим Аль-Сарменом и гласом Давида в сознании у его выбранного короля. Для каждого поколения есть свой собственный период, в которой можно повернуть ход истории и изменить мир. И для Маги Альма Торан этот период давно и безвозвратно прошёл. Неужели она ещё этого не поняла?
"Какая же она страшная", — Юнан нервно улыбнулся, увидев оскалившееся выражение лица советницы Синдбада и мысленно передёрнулся, отражая атаки мощными магическими барьерами и ставя вокруг себя борг. Но этого было мало. И если Арба думала, что на этом умения Юнана заканчиваются, то глубоко ошибалась и недооценивала. Или же она просто с самого начала ни во что не ставила его? Маги был склонен ко второму варианту, применяя магию времени и замедляя все действия оппонентки. Хранитель Разлома предчувствовал, что это лишь ненадолго остановит Арбу. Отлетев назад, Юнан осел, опираясь локтем о землю. Волосы завесили обзор — шляпа, прикрывающая голову, исчезла с головы человека ещё при первой атаке марионетки Илаха. Но Маги не обратил на это внимания, не смея отвлекаться и поднимаясь, стиснув ладони в кулаки. Через пальцы прошли искорки заряда тока, совсем непривычные по ощущениям. Что ж, если Арбе так хотелось увидеть его серьезным, то своего она дождалась. Атакующая магия не присуща его стилю, но это не значило, что он не умел ею пользоваться.
— Я вовсе не сломал свои клыки на дне ущелья. И ты это ясно увидишь. — Маги гордо поднял голову, самоуверенно ухмыляясь и бросая на другую Маги надменный взгляд, с которым и нанёс мощный удар разрядом молний. Да, Юнан покажет ей, что нынешних Маги не стоит недооценивать. Совершенно не стоит.
Поделиться42016-08-28 00:13:59
— Где Аладдин? Скажи мне, будь хорошим мальчиком, — выражение её лица и тон голоса совершенно не сочетались друг с другом. Если лицо оставалось таким же улыбчивым, приторно-сахарным, то голос звучал раздраженно и мрачно, немного искажённо, страшно — это не был голос Хакуэй, даже не голос самой Арбы, а голос какого-то чудовищного монстра, готового убивать и уничтожать. — Хранитель ущелья... Хм, забавно звучит. А короля своего ты на что оставил? — она ухмыльнулась и пустым взглядом смерила Юнана: и это несчастье еще смело открывать рот? Да что знал Юнан и кто он вообще такой? Птица низкого полета, которая предпочла жизнь одиночки-отшельника вместо верной службы своему королю.
Юнан вел себя как полноправный хозяин этого места, не позволяющий чужакам проникнуть на свою территорию. Он защищал Аладдина и помогал ему, тщетно надеясь на то, что сын Соломона сможет избежать уже уготованной для него участи. Он словно хотел казаться важнее, чем был на самом деле, хоть и был, по сути, несчастным маги, забывшем о своем короле и устроившим свою жизнь на дне ущелья. Арба усмехнулась: сколько же самоуверенности было в Юнане, сколько же гордости. Тем больнее будет ему падать позже, с той вершины, на которую он забрался, пытаясь показать Арбе свою силу и мощь. Никто так и останется никем, сколько бы он не старался. Не было и не будет никого сильнее Его и её самой. И король Соломон тому подтверждение — его возможности, способности и вера в него тысячей людей не помогла, где же он сейчас? Смешно и глупо думать о том, что сможешь победить маги из Альма Торан, познавшую на своем веку многое и годами оттачивающую свои навыки.
— Одна защитная магия. И это всё, что ты мне можешь показать? — насмешка, едкая и жуткая в сочетании с той же широкой и лже-доброй улыбкой. Выжать от Юнана максимум его способностей, спровоцировать на использование чего-то большего, нежели борги и другие защитные комбинации, пусть потеет, пусть старается изо всех сил, а потом расшибется в лепешку — в конце концов, он всего лишь жалкая кукла в этом Соломоновом мире.
Арба не отступала: снова и снова она подходила то ближе к Юнану, то немного дальше, применяла свою самую страшную и разрушающую атаку, разрушала защиту молодого маги. Такое сражение с тем, кто заведомо был обречен на поражение быстро надоело ей, однако Арба не могла не заметить слишком быстрые движения Юнана, его скорость в несколько раз превышала её скорость или же… Это он как-то замедлял её движения. Быстро, очень быстро, слишком быстро. Арба не успевала ухватиться за Юнана, хотя ей страсть как хотелось подержаться за его шею, сдавить её и услышать его хриплое дыхание.
Она немного заблуждалась, когда не верила в атакующие способности Юнана. Наивно было бы полагать, что хранитель такого места способен лишь на защиту. Арба подозревала: не всё так просто, и этот Юнан, который кажется таким простым и слабым, на самом деле, скрывает в себе мощный потенциал. Раз так, то он мог вполне бы стать отличным слугой Илаху и пополнить ряды Аль-Сармен, не будь настолько самоуверенным и чрезвычайно глупым. Всё-таки не повезло Синдбаду с маги, не повезло. Как и Соломону, впрочем. Было только одно "но" — в случае Арбы недалекоглядным был король, а в случае с Юнаном — маги.
— Молния? — от величайшего шока её лицо вытянулось, а глаза немного округлились — в них застыло удивление: оказалось, что Юнан не лыком шит. Что ж, так было даже лучше: достойный соперник в сражении, а не какой-то сопляк, способный только защищаться. — Какая прелесть, прелесть! — момент короткого шока прошел, и Арба снова изменилась в лице: с улыбкой, она отразила атаку Юнана, создав свой борг. Действия её были не такими быстрыми, как созданные Юнаном молнии, однако Арба не собиралась отдыхать: она следила за всеми движениями Юнана, она действовала так, чтобы в любой момент суметь создать сильнейший борг или вновь призвать на помощь свою разрушающую атаку.
— Тебе не идет это, совершенно не идет. Не умеешь пользоваться, а еще о каких-то клыках говоришь, — высокомерно произнесла Арба, подбираясь к Юнану ближе и намереваясь приметь свою атаку. Её борг никуда не исчез, а наоборот даже — стал крепче и сильнее, Арба была просто уверена в том, что яркие голубые молнии Юнана не смогут ей навредить. — Где же твои клыки, Юнан, что-то я их совсем не вижу! Зачем врешь, а? — она засмеялась: громко и вызывающие, смех её был мерзким и гадким, он резал уши, словно кто-то водил вилкой по тарелке. Клыки, да? Их всегда можно выбить, а новые, точно такие же, вряд ли вырастут.
Отредактировано Ren Hakuei (2016-08-28 00:15:18)
Поделиться52016-08-28 19:41:47
Юнан не был хорошим мальчиком. Если на то пошло, то и мальчиком его, с точки зрения возраста, назвать очень сложно. И, к тому же, он вовсе не такой хороший, как может показаться с первого взгляда. Как-то об этом он даже говорил Аладдину, когда впервые решил побеседовать с четвертым Маги после событий в Магноштадте. Тогда, правда, это был разговор об Уго, но всё же факт на лицо и путешественник может это с лёгкостью признать. Маги также внутренне понимал, что Арба своими издевками пытается его спровоцировать и вывести из равновесного состояния. Эмоции этой ведьмы сменялись слишком быстро, но выделить из неё только одну — ярую ненависть — получалось достаточно просто.
— Я не оставлял его. И выбрал Синдбада по собственной воле. — тихо проговорил Юнан и ему было плевать, услышит его Арба или нет. Он сомневался, что ей важен ответ на этот вопрос. Он сомневался, что ей вообще не сдался этот разговор даже ради развлечения. Всё, что интересовало его оппонентку — это заполучение в свои руки мудрости Соломона. И Юнан ей мешал. Но так легко светловолосый Маги отступать не намерен. Если уж сейчас открылась идеальная возможность собственными силами остановить ведьму Альма Торан, то он не прочь отдать за это свою жизнь, зная, что с ней уже покончено.
Его молния легко отразилась от борга Арбы. Маги вернул её обратно, увеличив в несколько раз и вновь градом непрекращающихся атак ударяя по женщине. Яркий свет электрических зарядов ослеплял, приходилось щуриться и лишь следить за тем, как от этих ударов дрожит и исходит трещинами земли Тёмного Континента. Приносить вред месту, которое уже давно считалось родным, Юнану не нравилось и вызывало острое желание всё исправить при помощи магии, но в данный момент не было времени заботиться об окружающей среде и, скрепя сердцем, хранитель Разлома закрывал на это глаза.
А ещё светловолосому Маги начинали надоедать эти догонялки и показательная демонстрация сил друг друга. Настроение это не прибавляло, а магои расстрачивалось напрасно, пусть и её запас был практически безграничным. Арба намеревалась проверить его на выносливость и поэтому так гоняла? Или же у этой женщины вообще не наблюдалось логического плана ведения сражения, поэтому Юнану так сложно было предсказать, чем ему дальше ответит эта советница?
— Ты права, Арба, это не мои атаки. Я просто подражаю Синдбаду. — достаточно громко и с долей зарождающегося раздражения оповестил её Юнан, вскинув указательный палец верх и атакуя Арбу мощнейшим заклинанием джинна Баала. Меч-молния с лёгкостью сорвался с руки прямиком на старейшую духом женщину. Арбе не избежать прямого удара и даже самый мощный борг её на этот раз уже не спасёт. Если, конечно же, советница Синдбада не забыла за столько лет, что борг можно разрушить только при помощи атак джинна.
И, всё же, Арбу было жаль. Юнан посмотрел на поток света с горечью, которая постепенно сменилась недоумение и откровенным шоком, от которого медленно расширились глаза. Он вгляделся сквозь свет. Нет, зрение его вовсе не подводило! Но... как? Как?! Как, черт подери, она могла выжить после такой сильной разрушающей атаки? Юнан не понимал. Это не просто не укладывалось в голове, а являлось неопровержимым фактом. Обгоревший живой силуэт, мало, чем напоминающий тело Рен Хакуэй, стоял в центре обрушившегося заклинания.
Это выбило почву из под ног Маги и заставило потерять концентрацию, поэтому он пропустил тот момент, когда меч-молния на этот раз почти настигла его. Под действием взрывной волны он отлетел назад, ощутимо прикладываясь спиной к каменным наростам. Воздух из лёгких вышибло и Юнан едва смог сделать судорожный вздох. Страх медленно расползался под каждой клеточкой тела, заставляя конечности леденеть от охватившего волнения. В обожженной плоти многовековой женщины он видел само воплощение дьявольского создания. Запах стоял отвратительный — от него неприятно скручивало внутренности, но Юнан стойко держался. Только уверенность с каждой секундой покидала его. И сколько не пытался взять в себя в руки Маги: всё тщетно, ничего не получалось. Потому что времени на передышку ему здесь не давали. Но он не может так просто взять и сдаться. Слишком много было поставлено на этот бой. Слишком много от него зависело и у Юнана не было права отступать. Он не считал себя трусом и позорно убегать не станет, если Арба этого ждёт. Нет, он не доставит ей такого удовольствия. Он будет стоять здесь до самого конца и защищать то, что ему дорого.
Подняться у Юнана не вышло: содранная и ушибленная спина неприятно отозвались тягучей болью. А потом он ощутил рядом с собой смрад сжжённой кожи, стальной запах крови вперемешку с чем-то разлагающимся, обжигающим и варёным. Юнан ошарашенно поднял взгляд и едва ли смог понять то, что произошло дальше.
Отредактировано Yunan (2016-08-28 21:57:40)
Поделиться62016-08-31 01:43:07
Пускал пыль в глаза — вот что делал Юнан. Разбрасывался пустыми словами — вот что делал Юнан. Напрасно сотрясал воздух — вот что делал Юнан. Марионетка Соломона — вот кем был Юнан. Он так хотел казаться важным и сильным, что заставлял себя ненавидеть еще больше. Он пихал свой длинный нос в чужие дела, хоть и должен был сидеть молча на дне своего ущелья и не высовываться. Ничего, кроме презрения, он не заслуживал — больно уж хорохорился, но при этом был никем.
Молния, ещё одна молния, ещё один сильный и могущественный разряд. Борг должен был защитить Арбу от атак Юнана, однако защитная оболочка, которая казалась прочнее всего на свете, вдруг начала ослабевать. Последним, что услышала Арба, был громкий голос Юнана, он говорил о Синдбаде. Последним, что она увидела, были глубокие и резкие трещины на оболочке борга, которые разрушали его со всех сторон до тех пор, пока он с треском не раскололся на сотни мелких осколков, словно разбитое зеркало. Как так? Не может этого быть. Не может этого быть!
— Господин Синдбад! — в ужасе закричала Арба. Что-то похожее на предсмертные истошные вопли, душераздирающие и тонкие. Борг полностью разбился, словно хрупкая яичная скорлупа, рассыпался в прах. Молния Юнана поразила Арбу, попала прямо в цель, заставила почувствовать невероятную боль, обжигающую всё тело до самых костей. Жуткие ощущения, страшнейшая боль, словно сгораешь за мгновение, словно тоненькая сухая веточка — от начала и до конца за считанные секунды. Как будто миллиарды тонких и острых игл вогнали глубоко под кожу, расковыряли ими плоть, достигли костей. Тело ныло и горело, ноги подкашивались, а кожа стала черной, словно уголь. Казалось, что ничего живого не осталось — она вся сгорела дотла, до последней клеточки дела. Черное-черное тело, словно смола, похожее на обожженный труп, на те омерзительные обгорелые трупы, которыми стали соратники Соломона и наследные принцы империи Ко.
Только до смерти было ещё далеко. Арба ничего не чувствовала: боль ушла молниеносно. Он помог, вера в Него помогла справиться, дарила невероятную силу и предавала уверенности. Не время умирать, нет. Арба вновь растягивала рот в кривой гадкой улыбке и возвращала Юнану то, от чего пострадала сама. Ярко-белые зубы и белки округлившихся от злости глаз на фоне чёрного и обгорелого тела смотрелись устрашающе, Арба была похожа забытую в духовку птицу, превратившуюся в груду угля, но была жива. Пришло время преподать Юнану ещё один урок, который он должен хорошенько усвоить.
— Ха-ха-ха, глупый и наивный Юнан, неужели ты думал, что всё так просто? — Арба оказалась сильнее, намного сильнее, чем предполагал Юнан. Воспользовавшись его неспособностью реагировать быстро и подняться в ту же секунду, Арба оказалась рядом, совсем близко. Юнан мог ощутить жар её обожжённого тела и неприятный запах мертвечины, который исходил из её рта.
— Такие раны быстро затягиваются, — с торжеством произнесла Арба. Клетки потихоньку начали восстанавливаться, ожоги затягивались, свернувшаяся, превратившаяся в грудки алого пепла кровь, вновь становилась жидкой. Едкий смрад обожжённой кожи и внутренностей понемногу развеивался, однако неприятный душок всё ещё оставался в воздухе. — Ты удивлен? — Юнан стал свидетелем того, как её тело полностью восстановилось: по жилам вновь текла свежая тёплая кровь, кожа вновь скрыла под собой все кости и мышцы, восстановилась даже одежда. Арба улыбалась: так надменно и горделиво, а глаза её наполнились лже-сочувствием к Юнану. Бедный-бедный, юный маги, кто просил его лезть не в своё дело?
— Иди-ка, сюда, — подхватив Юнана на руки, Арба крепко прижала его к себе, чувствуя его светлую рух и продолжая широко улыбаться. Это ощущение света и какого-то тепла, знакомое и забытое. Ненужное сейчас ей. Светлая рух— слабая рух, поэтому Юнан и проиграл. — Знаешь что? Я не стану тебя убивать. Твоя рух ведь просто вернётся во дворец, а мне надо… — она на мгновение замолчала, лукаво растянула губы, всматриваясь в лицо Юнана, и полушепотом продолжила:
— Чтобы ты жил, чтобы ты жил и служил нам. Поэтому я обращу тебя в порок! — её страшный звонкий смех снова зазвучал громко, клокочущее эхо разлетелось во все стороны. Именно так: превратить светлую рух в тёмную, сделать из Юнана маги для Аль-Сармен, подчинить воле Илаха. Отпустив Юнана из цепких объятий, уронив его на холодную землю, Арба крепко вцепилась за его голову, сильно наседая сверху.
Не сбежит. Не сбежит. Не сбежит! Не сдвинется с места. Сейчас его светлая рух окрасится в чёрный цвет, его мозг затуманится, его сердце омрачится, его улыбка станет лукавой и фальшивой. Её рука потемнела, стала цвета вороньего крыла, стала Его рукой. Арба ощущала присутствие самого Илаха, когда буквально вдавливала в голову Юнана чёрную рух, заставляя её растекаться по всему телу, наполнять органы, достигать до самого сердца. Так чертовски приятно — ощущать как чёрная рух переполняет тебя, дарит силы, насыщает. Ещё немного — и Юнан поймёт, как он ошибся, когда выбрал сторону Соломона. Ещё немного — и Юнан станет тёмным маги Аль-Сармен.
— Ты чувствуешь это, Юнан? Как чёрная рух течёт по твоим венам, как быстро проникает в плоть и в органы, как сильно пульсирует? Какое это сладкое и невероятное ощущение, правда? — Арба убрала руку и вновь засмеялась совершенно безумно, словно сумасшедшая, не выпуская Юнана из поля зрения. Вот он, этот приятный момент победы, — теперь хранителю ущелья некуда бежать, теперь он связан с самой Арбой и с Ним.
Поделиться72016-09-04 00:24:41
Мир замедлялся. Расплывался. Застывал. Юнан не мог отвести взгляда от того, как на его глазах полностью восстанавливалась Арба. Как сожжёная его молниями кожа зарастала новой. Как вторым слоем легла одежда. Как на губах этой ведьмы образовалась победная улыбка. Маги наблюдал, оцепенев от ужаса, который вызвала у него советница. Словно ведьма заранее впрыснула в него свой яд, который парализовал его лишь спустя определенное время. Он напоминал себе жертву — жалкую мушку, влетевшую в тонко-сплетенную паучью сеть. Но он не мог даже барахтаться в неуловимых попытках избавиться от объятий дьявольской женщины. Она крепко держала его и продолжала улыбаться. Продолжала шептать, изгоняя из него желание бороться. Её слова, словно острые токсичные шипы: с каждым произнесённым словом беспощадно протыкали Юнана.
"Она... не человек. За столько лет она перестала быть им и превратилась в нечто иное. В абсолютного монстра", — Маги не мог пошевелиться, не мог оторвать взгляда, не мог применить ни одну из десятков и сотен тысяч магических формул, которые напрочь вылетели из головы, оставляя там пустоту, стремительно пропитывающуюся под воздействием Арбы чем-то тёмным и скверным. Гулко билось сердце в грудной клетке и каждый удар становился более мощным, сотрясая тело в дрожи — ноги перестали его держать. Юнан оседал, а потом был скинут советницей на землю. Маги не почувствовал удара. Он мог лишь с широко открытыми глазами созерцать навалившийся на него поток тёмной рух, который в него старательно запихивала Арба, стискивая его голову подобно клешням.
Складывалось ощущения, что тонкие женские пальчики Арбы проникли в его черепную коробку и старательно устраивали в ней апокалипсис. Для Юнана медленно, шаг за шагом, наступал конец света. Всё, на что его хватило — это вцепиться отмершими руками в запястья ведьмы и попытаться её остановить. Потому что нельзя было ей проигрывать. Нельзя ей поддаваться. Нельзя позволить и дать ей осуществить воскрешение Илаха. Нельзя вмешивать сюда его, полноправного Короля...
Стайка чёрных безжалостных рух окутала его тело, словно ураган, стирающий на своём пути абсолютно всё. Стирая того, кто зовётся Юнаном. Рука, безуспешно пытающаяся сдерживать Арбу, обмякла и соскользнула вниз. Его душило разгорающееся внутри пламя, охватывающее и обжигающее каждую клетку тела. У него не получалось сделать вздох. Юнан задыхался, хрипел, подавлял желание разорвать себе горло, чтобы задышать свободно. Но нет. Он не мог доставить такого развлечения старейшей Маги Альма Торан. Кажется, он и так её уже достаточно развлёк, раз она решила сделать из него игрушку.
— Друзья... простите... — последнее, что едва прошептал Юнан прежде, чем его сердце, гулко бившееся в тисках от страха тёмной магии, замерло. Глаза сами собой закрылись, не стерпев той боли, что разрывала его тело на миллионы частей. Невыносимо. Слишком много грязи в нём собралось стараниями надменно смеющейся советницы. Она оставляла следы на его светлой душе, пачкала кровавыми ошмётками, обгоревшей плотью, вырезала из неё собственные символы, царапала когтями, оставляя глубокие гнойные борозды. Проклинала и заговаривала принадлежать отныне и вовек лишь её Богу.
Время остановило свой ход. И сделало очередной шаг. Ведь Арбе было нужно, чтобы он жил. Раз — равномерный стук сердца. Два — обманчиво-спокойный. Три — покорный.
Пальцы слабо дрогнули. Веки медленно открылись, а пустой взгляд не подавал ни намёка на былую осознанность или разумность. Юнан ничего не видел перед собой, кроме мутного туманного неба. Серое по цвету, облачное. Ни намёка на редкий лучик солнца. Надежды на спасение нет. Надежды на то, что у него получилось бы отмотать время назад — нет. Надежды, что в этом не замешан Синдбад — больше нет.
Внутри колыхалось что-то чужеродное. Иное. Отвратительное. Это "что-то" хотелось выплюнуть. Оно заставляло утрачивать веру во всё светлое и била по больному, тяжёлым железом растекаясь по венам. Оно пульсировало и давало о себе знать через нервно подрагивающие конечности, очагом тянущей боли сосредотачиваясь где-то за ребрами.
Четыре — безразличный. Пять — потерянный. Шесть — неосознанный. Он поднялся, ничего невидящим взглядом смеря стоящую рядом Арбу. Рух в нём знала, кто она. Она та, кто его пробудила и имеет власть над ним.
— Госпожа Арба, — Юнан встал на одно колено и поклонился. Чёрная рух признавала её хозяйкой, рукой и инструментом Всевышнего. — Я чувствую это. Это... прекрасно. Я словно заново родился. И всё благодаря вам, госпожа Арба. — его голос был лишён эмоций, кроме благоговения перед кем-то великим. Вместе с рух передалась и часть воспоминаний советницы, которые неприятно скребли где-то в желудке.
Опустошенный сосуд, без гордости, без собственной воли, поддавшийся власти Аль-Сармен — вот, кем был сейчас Юнан. Черты лица немного заострились и выглядел Маги не так безобидно мило, как раньше. В теле до сих пор чувствовалась слабость, постепенно вытесняемая другими пробуждающимися эмоциями. Семь — интригующий. Восемь — открывшийся. Девять — познавший истину.
Злоба колыхнулось с новой силой, распаляя внутри пожар. В нём Юнан желал поджечь и Аладдина, и Синдбада, и всех остальных. Сжечь, чтобы даже костей не осталось. Раздавить, унизить, заставить страдать. За то, что он наивно в них верил до и до самого конца был предан. Это только его вина. Он сам выбрал такой путь. И с радостью бы его исправил, если бы была возможность.
Десять — облегченный выдох. Натянутая маска покорности треснула.
Юнан издал короткий смешок, наблюдая за Арбой прищуренным взглядом, который из пустого стал вполне осознанным. Короткий спектакль подошёл к концу. Быть может, он и наивен, но Арба переплюнула его в этом. Неужели она действительно думала, что обратив его в порок, сможет сделать игрушкой Аль-Сармена? Недальновидная перспектива!
— Арба-Арба, ничему тебя жизнь не учит, а вроде бы столько живёшь и хвастаешься тем, что старше и опытнее. — широкая усмешка-оскал расползлась по лицу Юнана, надменно смотрящего на советницу Синдбада. Тёмный рух кружил вокруг него подобно покрывалу. Он подчинялся теперь ему. — Если уж Джудал смог избежать твоего контроля, то и мне не составит особого труда это сделать. Для меня нет никакой разницы между черным и светлым рух. — Маги лающе и неприятно рассмеялся, упиваясь приобретённой силой, которая сводила с ума. Свободолюбивого Маги не подчинить, даже загнав его в порок. Арба стойко просчиталась с этим. Он останется таким же отстранённым наблюдателем. И неважно, какой рух будет вокруг него летать.
Отредактировано Yunan (2016-09-04 09:13:46)
Поделиться82016-09-07 01:06:52
Казалось, что все шло по четкому плану: Юнан не сопротивлялся и даже не пытался как-то противостоять тому, что медленно растекалось по его жилам, что меняло мировоззрение и чувства. Арба наблюдала за процессом трансформации молча, как будто бы боялась спугнуть, нарушить такой очаровательный момент одним неверным словом или движением.
Это было столь прекрасно: Юнан, который еще несколько минут назад был таким сильным, готовым сражаться до последнего вздоха, теперь выглядел сломленным, позволяющим тёмной рух пронзать свое тело и мысли, словно острой иголке. Изумительное, невероятное, захватывающее действие. Лукавая широкая улыбка на лице Арбы и торжествующий безумный взгляд — она была готова смотреть на подобное снова и снова, снова и снова; наслаждаться зрелищем, как убийца, опьяненный видом и запахом крови своей жертвы, желающий убивать опять, снова видеть и чувствовать теплую кровь на своих руках — так и Арба. Чёрная рух для нее, словно кровь жертвы для убийцы, но в тысячи, в миллионы раз приятнее.
Мышка в мышеловке, что может быть лучше? Предвкушение великих свершений — Его возвращения. Перемены в таком неправильном, наполненном ложью мире Соломона — все должно было измениться в скором времени. Из Юнана получилась бы отличная пешка, согласная на все и молчаливая, однако Юнан никогда не был молчаливым и согласным на всё, и Арба об этом знала. Но даже ей хотелось верить в чудо. Ей, уже давно не человеку, а просто древней черной душе, так решительно стремящейся вернуть в мир то, чему здесь не место.
Лакомый кусочек пирога, тот самый, который с вишенкой наверху — это Аладдин. Юнан же что-то менее приятнее, но чертовски выгодное, если наполненное чёрной рух. Чёрной и сильной рух, которая рано или поздно сожрет его, поглотит полностью, не пережевывая. Так же как и её, как и Арбу когда-то — можно бесконечно сопротивляться, сражаться или бежать, но от своей участи убежать сложно, особенно если чёрная рух — уже часть тебя.
— Мое милое дитя, наконец-то ты понял, что нет никакой радости в том, чтобы быть светлым. Нет ничего сильнее чёрной рух, — о, это невероятное ощущение, когда вокруг так много темной рух, когда ее можно не просто увидеть, а и почувствовать, даже прикоснуться к ней. Можно упиваться бесконечно, поглощая темную рух отовсюду, питаться ею, становиться сильнее. В этом ли не счастье? Когда есть чему вот так, пусть и совершенно сумасшедше и дико радоваться, в этом ли не радость? Вскоре Он придет в этот мир, ждать осталось еще недолго, и тогда… Разрушится все, что так сильно любили они все, мир изменится в лучшую сторону, он окрасится в чёрный, в цвет тьмы и нескончаемой ночи!
Сладкий миг победы и горький вкус разочарования смешались вместе. Арба словно очнулась после длинного сна, стоило Юнану подать голос. Арба медленно-медленно склонила голову набок, стеклянными холодными глазами уставилась на юного маги, который вздумал одурачить её. Такой же высокомерный, как и Джудал. И такой же глупый: ничего дальше своего носа не видел. В глазах Арбы ярким огоньком мелькнула ярость: желание убить Юнана вновь стало таким сильным, что сдерживать свой порыв было ужасно сложно. Но… Пусть он сделает это сам. Пусть он сам себя уничтожит.
— Мало радости, Юнан, мало. Много фальши, много яда, много притворства, — слушая хлебные оды и слова благодарности, улыбалась Арба. Ей словно было плевать на то, что Юнан оказался сильнее, чем она думала. Никакой тени удивления или разочарования, ничего, что могло выдать ее эмоции. Только старая привычка — улыбаться так криво и мрачно, так широко, что казалось: лицо вот-вот перекосится полностью и станет уродливым и страшным.
— А теперь послушай меня, сбей себя спесь. Думаешь, ты настолько силен, что сможешь противостоять Ему? Ты — ничто для него. И Аладдин, и все вы, — Арба оказалась рядом: чёрная рух Юнана была пусть и сильной, но не для той, которая вечность владела подобной магией и могла поглощать её из окружающей среды. Для той, которая сумела подчинить себе тёмную рух и стать её частью. Юнан был другим: все равно дух сопротивления был присущ ему. Это его и погубит. — Думаешь, ее так просто подчинить? Ха-ха-ха, забавный ты, — уголки губ поползли вверх, губы расплылись в омерзительной улыбке. — Это не ты подчинил себе чёрную рух, а она подчинила тебя. Пей её, упивайся ею, за-хлеб-нись! — тон голоса стал другим: грубым и низким, похожим на тот, что был вначале — как у чудовища. — Ты подавишься ею, а в один прекрасный день дойдешь до самоуничтожения. А знаешь, что случается с рух самоубийц, маги-самоубийц? — Арба протянула руку, едва ли ощутимо касаясь холодными, словно лед, пальцами темной рух, что витала вокруг. — Догадайся сам, Юнан.
Сильный и резкий удар — Арба применила свою магию, стремясь встряхнуть Юнана напоследок и вырвать все его клыки, коль уж они были. Никто и никогда не посмеет обхитрить ее. Хватит, этого было достаточно. Больше никогда. Никогда.
— Нравится? Где там твоя самоуверенность, милый ребенок? — ласковым и нежным голосом спросила Арба, слишком тепло глядя на Юнана. — Я же тебе говорила: не спорь со старшими.
Поделиться92016-09-11 22:58:13
Юнан не собирался слушать. Юнан не собирался думать. Юнан не собирался мочь и переубеждать Арбу. Он лишь с видимым напускным сочувствием смотрел на женщину и не понимал, как та могла быть такой слепой. Она ничем не отличалась от тех, кто веровал в Соломона. От тех, кого она сама столь яро ненавидела. Различием было только одно — другая вера. Но это был тот же слепой взгляд, те же убеждения, которые приняты за самую точную истину из всех существующих истин. Люди одинаковы, в каком бы времени они не родились. Для них эта слепая необходимость — упиваться своей верой, надеждой, желаниями. Этот мир тоже одинаков: как был отвратительным местом, таковым и остался. Ничего не изменилось. Абсолютно ничего. Даже, кажется, стал ещё хуже за последние два-три года.
С каждым произнесённой Арбой словом взгляд Маги менялся. Скучный с виду Юнан сдерживал рвущуюся наружу ненависть и затаённый поток безудержной злобы. Арба больше его не интересовала, как соперник и оппонент по бою. Более того, она могла бы не дожидаться того, когда он очнётся, поспешить и уйти за желаемой Мудростью Соломона. Её больше никто не задерживал, так почему же? Почему она не воспользовалась этим шансом, который собственноручно выбила?.. Это было странно.
— Ты вновь принимаешь меня за недоразвитого ребёнка, который ничего не знает об этом мире, — по губам расползлась прежняя милая улыбка, но настроение в этот раз пряталось за ней иное: чёрное и обжигающе ядовитое. — Мне хорошо известно, что случается с рух самоубийц, Арба. Не тебе меня этому учить.
Он прекрасно знал, что случается с рух самоубийц и тех, кто оказался полностью и безвозвратно поглощен пороком. Видел множество раз. Это не пугало. Юнан никогда не боялся умереть. Никогда не боялся потерять шанс на перерождение. Никогда не боялся того, чтобы исчезнуть навсегда или плутать там, в пустоте, где никого нет. Так, от чего же сейчас его это должно волновать или задевать?
Рух вокруг него витала настойчивым тёмным вихрем. Юнан отреагировал на удар со стороны Арбы искренне шокированным видом. Он вновь смотрел на неё глазами, полными ужаса и тревоги; вновь нервно подрагивали конечности, когда удар пришёлся прямо по нему. Вновь испытывал очередной поток боли и страданий. По крайней мере, так должно было казаться со стороны. Борг отлично справился с защитой, а магия Арбы ощущалась лишь неприятной щекоткой в теле. Он поглотил весь её поток, рассеивая при помощи алхимических навыков в нечто иное.
— Да, мне это очень нравится! Ты даже не представляешь, насколько. — с мрачным весельем пропел Юнан, корча насмешливую гримасу. Вновь применив магию, замедляющую время, он ловко сковал невидимыми оковами Арбу, не давая той возможности отодвинуться. Эффект недолгий, советнице не составит труда разгадать формулу этой магии и освободиться, но ему и не нужно много времени.
— Не смей ставить мне условия и принимать за меня решения. — низко прорычал Юнан, приблизившись к лицу женщины. Циничный злобный взгляд вглядывался в её глаза, пытаясь в последний раз отыскать там проблески кого-то более разумного. Пусто. И, возможно, что всегда так и было? — И что с того, что я буду Маги-самоубийцей? И что с того, что меня поглотит эта чёрная ненасытная рух? И что, Арба? Это изменит мир? Это ускорит процесс пришествия того, в кого ты так слепо веришь? — саркастичная улыбка и надменный, полный откровенной жалкой пародией на сочувствие взгляд Маги мог хоть как-то задеть женщину. Но ведь это же Арба, которая говорит слушаться старших. Которая не может никого бояться, кроме своего Илаха. — Нет, это ничего не изменит. Как ничего не изменит и во мне. Ты просто вытащила на поверхность то, что я старательно прятал в себе множество лет. Думаешь, мне есть какое-то дело до противостояний твоему "великому" Богу? Мне это безразлично, понимаешь? Как был безразличен Соломон. Как безразлично всё остальное.
Пальцы грубо сжали её за шею, втискиваясь в кожу. Желание разорвать горло, под которым бился пульс, было настолько велико, что Юнан едва сдерживал эту неконтролируемую жажду ощутить на своих руках тёплую проклятую кровь.
— Лишь немногие вещи меня действительно волновали. И ты их уничтожила. Благодарить не буду. — он сухо кивнул ей, ощущая, как через руки вновь проходит знакомая дрожь. Не нервная — магическая. Меч-молния, пропущенный прямо в горло Арбы, был куда мощнее и яростнее предыдущего светлого варианта. Юнан отскочил назад. Он уже знал, что Арбу это не убьёт. Но восстанавливаться в этот раз она будет медленнее. — У меня есть ещё дела в этой жизни. Я не дам себя поглотить, пока их не закончу. Если попадешься мне на глаза, не надейся отделаться так просто. Я тебя убью, даже если придётся применить все магические формулы, которые я знаю.
Последние слова с явным оттенком неприкрытой тихой злобы Юнан грубо рыкнул, что больше походило на интонацию дикого неприрученного животного. Он не стал наблюдать за тем, как сгорает в пламени древняя ведьма, отвернувшись и идя по разбитой трещинами земле Тёмного континента. Он тоже был весь избит такими же трещинами, как и земля под ногами. Держать себя в руках получалось всё труднее. Контролировать чёрную рух выходило тяжело, не смотря на все слова, ранее сказанные им Арбе. Силы постепенно уходили — сказывалась усталость и потраченная в большом количестве магои. Поэтому всё, на что хватило гордо идущего Юнана — это применить магию телепортации и переместить себя на дно Разлома.
Арба была права: нет ничего сильнее черной рух. Это Маги признал, обессиленно рухнув на землю, сжимаясь и мучительно крича от пронзившей его невыносимой боли. Чернота в его душе - это пятно, которое не вывести просто так. Посмертное клеймо, метка Богини Смерти. О прежней жизни стоит забыть. О прежних делах, людях, желаниях, целях. Мечте.
Теперь никогда.
Теперь он мёртв внутри.
Отредактировано Yunan (2016-09-11 23:03:26)
Поделиться102016-09-15 00:46:44
— Заткнись, — единственное слово, которое проскрипела зубами Арба, блестящим от злобы взглядом впиваясь в Юнана. Его надменное выражение лица и вся эта гордость, пафос, с которым он говорил и как держался, словно какая-то важная птица, словно напыщенный павлин, до жути бесили ее. Создавалось впечатление, словно Юнан возомнил себя божеством, высшей силой, и был значимее самого Илаха. Эта пустышка, это ничтожество, предавшее своего короля и ставшее «свободным», как он смеет так разговаривать с ней?
— У тебя молоко еще на губах не обсохло, чтобы раскрывать свой рот вот так, обращаясь ко мне, — Арба не говорила, она шипела, словно змея, что была готова вот-вот напасть на свою жертву, проглотить её полностью и спокойно переварить. Этот маги и сам не заслуживал такого короля, как Синдбад, он не заслуживал ничего, даже смерть была бы ему в радость — только жизнь в пороке, только муки, только чёткое осознание того, что как раньше уже никогда не будет. — Длинный язык у тебя, вырвать бы его надо, — улыбнулась Арба, пропустив мимо ушей все слова Юнана: он ничего не сможет доказать ей, у неё свое видение мира, свои идеалы и цели, а все эти громкие фразочки лишь комариный писк в душную летнюю ночь. А Юнан — надоедливый визжащий комар, летающий над ухом и страшно раздражающий. И точно так же, как наглое насекомое, его следовало бы прихлопуть, размазать по стенке, выпустить внутренности наружу, покрошить на мелкие кусочки, сжечь, сжечь, сжечь! И утопить пепел в нечистотах каких-нибудь смердящих городских трущоб.
Арба не сопротивлялась, когда Юнан начал красоваться своими умениями, когда применял сложные формулы, неподвластные самым сильным волшебникам и, может быть, и некоторым маги. Ее даже забавляло происходящее: кривая улыбка не сползала с лица. Арба замолчала, словно ей стало всё равно, как будто она уже была готова умереть, принять свою участь и сломаться под дивным потоком предложений Юнана и его магии. Но нет.
Игра. Вот так это всё называлось. Юнан вкусил чёрную рух, попробовал, узнал, каково этого. Он опорочил себя навеки, это ли не есть награда для Арбы? Да она была готова еще раз пережить мимолетную, но всё-таки страшную боль, перетерпеть мощный удар молнии, не поставить борг и сделать вид, что слаба. Она действительно задыхалась, когда Юнан грубо сжимал её шею, она чувствовала как злоба переполняет его, как ненависть так и хлещет, вырывается наружу. Она хрипела, но на лице её растягивалась та самая омерзительная широкая улыбка, как будто бы всё было ей только на радость.
Юнан действительно разрушит себя в один прекрасный момент, захлебнется теми ядовитыми возможностями, которые принесла ему чёрная рух.
— В следующий раз умрешь ты, — последние слова, которые успела бросить Арба вслед Юнану, прежде чем превратиться в подобие чёрного уголька. Нет-нет, когда состоится их следующая встреча, гореть будет маги-путешественник, а не она, не Арба. Он убьет себя сам, сам! И тогда… мир изменится.
Мир уже изменился, он меняется с каждой новой секундой приближая Его возвращение.
Было больно, как тогда, так бывало много раз, когда смерть бродила где-то рядом, близко-близко, но не могла забрать Арбу. В этой битве со смертью всегда выигрывала маги из Альма Торан. Всегда, так было, так есть, так будет. Разрывающееся на куски дело, перерезанное молнией горло, чёрная обожженная кожа, отсутствие жидкой крови в венах – это всё такие мелочи. Даже отсеченная голова, которая тёмным шаром покатилась куда-то в сторону – мелочь. Привычка – быть за шаг до гибели, а потом восстанавливаться, даже получать от такой «смерти» какое-то странное удовольствие, чувствовать свою непобедимость и значимость, знать: Он будет доволен.
Он мог смело бежать отсюда, мог скрываться в темном разломе, мог жить без солнечного света и проводить время в кромешной темноте и безмолвном одиночестве. Он мог спрятаться от всего, но не от самого себя. Чёрная рух уже начала своё разрушающее дело — она действовала медленно, словно сладкий и приятный яд, потихоньку, постепенно затуманивала рассудок, изменяла мысли, дурманила. Шаг за шагом она вела к пропасти, к глубокой и мрачной, из которой выбраться было невозможно, и именно в ней однажды даже самый сильный маги, знающий сотни тысяч магических формул и имеющий блестящий ум и смекалку, мог встретить свой конец. Без права на перерождение, без права на вторую жизнь, без каких-либо шансов вернуться обратно, с той же рух.
Ни единого следа недавней боли, ни царапины, ни ссадины — тело Арбы полностью восстановилось, словно она заново родилась. В самом деле, такое роскошное чувство — становиться «живой» вновь каждый раз смеяться в лицо тем, кто жаждет тебя убить. Сколько в этом мире глупости, сколько неправды и наивности… Юнан тому яркий пример.
— Беги-беги, Юнан, беги, — Арба смеялась звонко и громко, сумасшедшее и дико, самозабвенно. Забавно, даже весело. Играть в кошки-мышки? Юнан так захотел того сам, возомнил себя кошкой?
Погибнет, они все погибнут, а мир станет другим. Господин Синдбад, вернее, то, что теперь живет нем, изменит этот мир. А она поможет ему избавиться от подобных Юнану глупцов, не осознавших всей прелести бытности в пороке и в возвращении Илаха.
— До скорой встречи, — смех утих, ведьма успокоилась, осмотрелась. Преследовать Юнана ей не хотелось совсем — он сам начал рыть себе могилу, сам себя туда уложит, сам и закопает. — Где же ты, сын Соломона? — с хищной улыбкой спросила у себя Арба, зорким взглядом окинув территорию: нет, не тут.
Еще один маги. Еще одно ничтожество, такое же, как и Соломон. Аладдин, где он бы не находился, Арба найдет его, прямо сейчас отправится на поиски. А с Юнаном расквитается, с корнем выдернет оставшиеся клыки. Или лежачих не бьют?
Страница: 1
