Невозможно.
     Это слово так или иначе вспыхнуло в разуме каждого ― чуть раньше или чуть позже, но тот, кто мог видеть в Силе эти недоуменные робкие огоньки, стал бы свидетелем исполинского мерцающего ковра, укрывшего ситхскую Академию.
     Тревога истошно взвыла за мгновение до того, как огненно-рыжее небо Коррибана заполонили исполинские фигуры республиканских кораблей. Их уродливые и непривычные тени, так непохожие на симметричные треугольники имперских дредноутов, накрыли величественные фигуры древних Лордов и просторные тренировочные полигоны, и пустоши, заселенные диким зверьем, и батареи защитных турелей, мгновенно поднявших головы и открывших стрельбу по противнику.
     Но куда десятку турелей против целого флота Республики?
― Невозможно, ― приговаривали аколиты и надзиратели, и ученые, и молчаливые стражи, подходя к окнам и глядя в небо. Они видели и не верили тому, что враг здесь ― в самом сердце их могущественной и непобедимой Империи.
     А потом величественные скульптуры лопнули фонтаном каменной крошки, а плоть и кожу обожгли залпы бластеров и удары световых мечей ― и пришлось поверить. Пришлось стиснуть зубы и рвануть наружу, зная ― Коррибан не простит побега, разорвет клыками хищников и колючим песчаным ветром обдерет несчастного до костей.
     Лучшая защита ― нападение, и никто не знал этого так хорошо, как ситхи.
     Их было слишком мало, чтобы дать достойный отпор, а Ситарат был слишком плохим бойцом, чтобы противостоять сразу трех-четырем джедаям. Он едва успел сбежать на первый этаж, когда столкнулся с первым из них ― коренастым забраком с мечом цвета растительности на Дромунд-Каасе. После того, как к нему присоединился человек-тень со световым посохом, Ситарату пришлось отступить в Соресу. Он пятился, отражая бесчисленные удары и понимая, что так не может продолжаться вечно, что до посадочной площадки сейчас не добраться, что все шаттлы наверняка уничтожены первыми залпами орбитальных орудий, а уцелевшим все равно не прорваться сквозь кольцо оцепления.
     Что отступать некуда и бессмысленно.
     Все это по-прежнему казалось невозможным.
     Они не могли так просто потерять Коррибан.
     Силы и сноровка изменили ему на уступе, под небом, объятым пламенем. Один джедай ударил сверху, вынуждая вскинуть меч, другой извился змеей, подскочил и тяжело врезался окованным сталью сапогом в грудь. Ситарата буквально швырнуло назад, в пропасть. В полете перекувыркнувшись через голову и не выпустив из руки светового меча, он своевременно обратился к Силе, и его грузное приземление подняло в воздух облако рыжей пыли, но не поломало ему ни единой кости.
     Зная, что простым падением с высоты адепта Силы убить непросто, один из джедаев ― тень ― плавно опустился на камни следом, лезвия его светового посоха издавали низкий стрекочущий гул и полыхали насыщенным желтым. Ситарат машинально отметил такой необычный для рядового джедая выбор цвета фокусирующих кристаллов.
     Залп бортовых орудий одного из прошедших атмосферу крейсеров разорвал крутую скалу прямо над головами готовых вновь схлестнуться джедая и ситха, и тем пришлось броситься врассыпную, чтобы избежать преждевременного погребения под обвалом.
     Давясь залепившей носоглотку пылью, Ситарат пытался понять, что ему делать, кроме как убить назойливого джедая. Умереть во благо Империи в отчаянной попытке отбить Академию? В такой смерти не было ничего, кроме иллюзии достоинства и чести. Способный сражаться ― должен сражаться, а не бессмысленно класть свою жизнь на плаху самопожертвования.
     Он обязательно умрет за Империю, если ему не оставят другого выхода.
     Но пока ― выход был.
     Держа лезвие собственного меча как можно ближе к телу, Ситарат сосредоточился и прислушался. Разумеется, в грохоте орбитальной атаки у него не было никакого шанса услышать легкую поступь джедая, глаза слезились от пыли, а темная Сила, пронизывающая атмосферу Коррибана, путала и глушила чувства, но он не был ни слепым, ни беспомощным. Кто бы не нашел врага первым ― он нападет, и останется дело за малым ― убить или быть убитым.

     Помощь пришла неожиданно, но очень кстати. Крупная поджарая фигура промелькнула в облаке пыли, и Ситарат решил было, что это очередной джедай, но вспыхнувший алый меч развеял его сомнения. Слишком уж нечасто джедаи мародерствовали и вооружались мечами поверженных врагов.
     Узнал своего благодеятеля он по голосу. По голосу, который бы не спутал ни с чьим другим.
     На сей раз Сила рассудила в пользу Темной своей Стороны. Одному джедаю со световым посохом нечего было противопоставить двум опытным, умелым, отлично защищенным ситхам, кроме своих скорости и ловкости. И пусть световых клинков у них было поровну, под тяжелым натиском джедай быстро начал уставать.
     Но Ситарат отдавал ему должное: юноша восхитительно защищался и даже находил время на ответные выпады. Несколько раз его меткие удары вспыхивали жгучей болью на коже и оставляли обугленные прорехи на светлой ткани мантии.
     Пыль не оседала, заново взрываемая окованными дюрастилом сапогами и длинными одеяниями. Новый удар сотряс землю, осыпая дерущихся фонтаном рыжей каменной крошки ― еще одна гигантская статуя древнего лорда рухнула со своего постамента.
     В ненасытном огне войны безвозвратно гибло его наследие. Его Империи, его философии.
     Его расы.
     Последнее особенно разозлило Ситарата. Достаточно, чтобы он, отступив на шаг, вскинул руку, прорываясь сквозь ментальную и силовую защиту джедая, сомкнул невидимые когти на его теле и грубо швырнул телекинезом на камни. Удар вышел достаточной силы, чтобы переломить хребет.
     Они не могли задерживаться здесь слишком долго.

― Взаимно, ― охотно отозвался Ситарат, оставшийся равнодушным к смерти джедая. Редко бывало так, чтобы события складывались удобным для него образом («везло» ― сказал бы тот, кто верит в удачу), и появление Абарона пришлось очень кстати.
     Оправляя мантию, он согласно кивнул. Нужно было спешить, пока республиканское подкрепление не заполонило окрестности Академии. Судя по количеству кораблей в запыленном небе, сил у вторжения было еще много, тем более что каждый шаг отнимал у них сущие крохи.
     Зато ситхи гибли десятками. Опытные наставники и совсем юные аколиты, мудрые исследователи и верные стражи ― все без разбору. Ситарат так долго работал над восстановлением порядка в Академии, так много раз рисковал ради этого жизнью ― а теперь что?
     Наличие какого-либо места сбора стало для Ситарата неожиданностью. Приятной, кабы не овладевшее им угрюмое настроение. Казалось, во время атаки рассыпалась в прах даже самая призрачная иллюзия порядка, сделав обитателей Коррибана беспомощными, как слепые котята, но нет, местные показали себя лучше, чем о них думали. Сумели отступить и даже организовать кое-какие укрепления.
     В дороге им не было нужды разговаривать. Всего лишь двое, они вынужденно отступали, оставляя за спинами сердце Сферы Древнего Знания, жемчужину Коррибана, обитель будущего Империи, сомкнутого в руках подрастающего поколения ситхов, не говоря уже о бесценной библиотеке.
     Редко Ситарат хотел сражаться так же сильно, как сейчас, сидя на заднем сиденье управляемого Абароном спидера. И еще реже оказывался настолько бесполезен.
     От медицинской помощи он отказываться не стал, хотя и помнил о том, что медикаментов в таких условиях вечно оказывается недостаточно. На глаза попались несколько колдунов, хлопотавших над ранеными при помощи Силы, но они уже выглядели измотанными, и Ситарат здраво рассудил, что вполне обойдется одной ампулой кольто. Его раны, в конце концов, были не смертельны и практически не мешали сражаться.
     Из-за огненно-рыжей каменной гряды столбом поднималась пыль. Республиканские силы продолжали разрушение древних памятников. Оставалось надеяться на то, что им не хватит дерзости обрушить саму пирамиду. Прохаживаясь по участку лагеря, приспособленному под лазарет, в ожидании своей ампулы, Ситарат отметил, что уцелевшие расположились под нависающей скалой: хорошо, чтобы скрыться от наводчиков вражеских кораблей и избежать орбитальной бомбардировки, и плохо на тот случай, если республиканцы дадут залп по подножию скалы. Тогда у выживших ситхов будет два выхода: в Бездну и в пещеру в глубинах коррибанских гор.
     Вновь заслышав знакомый голос, Ситарат обернулся. Абарон выглядел расстроенным и уставшим. Примерно как когда рассуждал о том, как мало исконно ситхской крови осталось в современных имперцах и как мало сил уделяется сохранению их благородной расы.
― Это стало очевидно с появлением в небе первого «Молотоглава», ― мягко отозвался Ситарат. Таки получив на руки свой положенный шприц, он деликатно пристроился рядом и глубоко вздохнул. ― Нужно определиться с тем, кто командует сопротивлением.
     «Сопротивление», бха. Десяток ситхов и полтора десятка аколитов и учеников с ранениями разной степени тяжести против… целого флота? Ситарат даже не сумел посчитать количество зависших на орбите кораблей, но, на первый взгляд, их было очень много.
     Как говорится, у страха глаза велики.
     Сжав зеленоватую ампулу в зубах, он расстегнул рукав светлой, во многих местах порванной и прожженной, вывалянной в рыжем песке мантии, примерился и ловко воткнул шприц в вену. В кольто не было ничего волшебного, но эффект на большинство повреждений оно оказывало поистине потрясающий.
― Не думаю, что у нас есть много времени, прежде чем силы врага доберутся до нас, ― отложив опустевшую ампулу, Ситарат неспешно заправил рукав обратно и тщательно его застегнул.

     Над ответом сородича Ситарат задумался. «Вдвоем». На его памяти из «вдвоем» не выходило ничего хорошего, если только между этими самыми двумя не имелось достаточно уважения и доверия (что вообще было нечастым явлением в обществе власть имущих ситхов). И еще кое-что — слаженность. Двое должны были хорошо знать друг друга, должны были уметь быстро и эффективно кооперироваться.
     Ситарат украдкой скользнул взглядом по лицу Абарона: точеному, геометрически правильному, обрамленному небольшими жесткими наростами, составлявшими симметричный узор. В юности, когда его собственное лицо только формировалось, Ситарат в тайне надеялся, что его «бородка» тоже будет ровной, но, едва оформившись, кожаные «лепестки» причудливо завернулись друг к другу, поставив крест на этой маленькой глупой мечте. Достаточно глупой, чтобы Ситарат отказался от идеи подровнять лицо при помощи медицинского дроида.
     Так ли много он знал о лорде Абароне?
     Знал ли он о нем… хоть что-нибудь?
     Умный, образованный, воспитанный, прекрасный собеседник и опытный воин-ситх, мог ли Абарон быть лидером? Умел ли он управлять?
     Ситарат с ухмылкой поднялся на ноги. Это ему предстояло выяснить опытным путем.
     И поднялся очень вовремя.
     Меч Ситарат активировал с единственной целью: прикрывать отход. Отбивать бластерный огонь и, вероятно, отгонять особо шустрых джедаев. У них по-прежнему было два выхода, но умирать бесславно не хотелось никому. Ситарат понимал: едва успевшие зализать самые серьезные раны, деморализованные и растерянные, избежавшие резни в Академии ситхи — не более чем бесполезный сброд.
     Каменная крошка засвербела на коже, и Ситарат шумно фыркнул, не позволяя ей залепить горло.
― Отступаем! ―  крикнул он, вскидывая алое лезвие. ― Отходим в пещеру!
     Пару ближайших аколитов ему пришлось грубо толкнуть телекинезом — те встали, как вкопанные, с ужасом взирая на то, как до сих пор прикрывавший стоянку скальный конус, обугленный и растрескавшийся, медленно и с грохотом пополз вниз. Удар, швырнувший их на песок, заставил молодняк придти в себя и со всех ног кинуться вглубь пещеры.
     Какое-то время Ситарат еще пятился, ловкими движениями меча отправляя пучки плазмы обратно отряду республиканцев, а затем развернулся и побежал. Обернулся он лишь единожды — убедиться в том, что Абарон еще жив, не решил сражаться с неприятелем в одиночку и не намерен оказаться погребенным под толстым слоем рыжих скальных пород.

― Определенно не стоит, ― отозвался Ситарат, выступая из густых облаков пыли, которые он силился разогнать и прибить к земле телекинезом, одновременно отряхивая мантию от песка и каменной крошки.
     Вопреки ожиданиям, на обвале тектоническая активность закончилась, и ничто не предвещало, что своды пещеры вдруг рухнут выжившим на головы. В кромешной темноте единственном источником света служили пульсирующие алым лезвия мечей, от чего извилистый коридор, в котором они оказались, производил впечатление огромной полнокровной вены и гудел, как растревоженный улей. Уцелевшие аколиты жались друг другу, напоминая стайку испуганных гизок, и Ситарату был понятен их страх. Снаружи безраздельно властвовала не знающая пощады Республика, но здесь, внизу, все было гораздо хуже. Никто из них не мог сказать наверняка, существуют ли из этой пещеры другие выходы, или же она тянется глубоко под землю и является дорогой в один конец.
     Кроме того, никакие катакомбы на Коррибане никогда не оказывали пустынны. Ушедшие ли под землю стаи тук’ата или многочисленные колонии к’слор’слагов, или заблудшие и от того особенно злые призраки ― кто-то наверняка считал эту пещеру своей. И вряд ли «хозяевам» понравится столь грубое обрушение входа.
― Соберитесь, ― прикрикнул Ситарат на аколитов, вынуждая их вспомнить, кем они на самом деле являются и чему их учили в Академии. ― Вам выпало испытание, справившись с которым, вы докажете многое окружающим и самим себе.
     Многие из аколитов вняли его словам и выпрямились, выше поднимая световые мечи. Мрачная решимость зажглась в их глазах и душах.
― Раненые ― по возможности, приведите себя в порядок. Здесь теперь тупик, но из глубин стоит ожидать опасности. Будьте начеку.
     Ситарат глубоко вздохнул, безрезультатно пытаясь пересчитать присутствующих по активированным мечам, и быстро оставил эту затею.
― Темная сторона слишком сильна здесь, я практически ничего не чувствую, ― честно признался он, остановившись рядом с Абароном. Тот был выкрашен пылью в однородный желтоватый оттенок, в свете мечей казавшийся ярко-рыжим, но, похоже, при побеге не пострадал. ― То есть, не могу понять. Ни что снаружи, ни что внутри. В конце концов, если захотят, джедаи и здесь до нас доберутся.
     Ситарат глянул через плечо на обрушенную часть пещеры. Редкие камушки еще скатывались по выступам и замирали у окованных сталью сапог двоих лордов ситхов.
― Не думаю, что это надолго, ― задумчиво пробормотал он. ― Это вторжение. Коррибан ― один из центральных миров Империи, глубоко на наших территориях. Им потребовалось чудо, чтобы добраться сюда с флотом, и только еще одно чудо позволит им удерживать Академию под контролем. Нам… просто нужно дождаться, пока прибудет наш собственный флот.
     «Дожить до этого момента».

Отредактировано Cytharat (2016-12-07 21:00:12)

     Выслушав Абарона, Ситарат задумчиво опустил взгляд. Плечо еще чувствовало тяжесть чужой ладони.
     Нет, он совершенно точно не собирался умирать здесь после всего, что пережил.
― Все лучше, чем в плену у Республики, ― зло пробормотал ближайший из аколитов. ― Даже подохнуть здесь.
― Неужели?
     Аколит обернулся, в его (уже, в таком-то возрасте!) позолоченных Темной Стороной глазах блеснуло удивление.
― И велика ли честь в смерти? Ты уйдешь в небытие, и никто никогда о тебе не вспомнит, ― Ситарат говорил спокойно и твердо. ― Смерть ― это тупик хуже этого, ― он указал на обвал за своей спиной. ― Оттуда нет пути назад, оттуда не отомстить обидчику, не совершить великих деяний и не искупить вины.
― Вообще-то, оттуда можно вернуться, ― огрызнулся другой аколит, молодой темнокожий забрак.
― Этот метод не для таких, как вы, ― осадил его Ситарат.
     «И не для таких, как я».
     Взгляд вновь невольно метнулся к закованной в пыльную дюрасталь спине Абарона. Даже этот мудрый, внушающий уважение чистокровка оставался всего лишь лордом ― по сути, ровней оправданному предателю, и вряд ли был могущественен в Силе настолько, чтобы управлять жизнью и избегать смерти.
― Выходит, лучше пресмыкаться перед врагом, чтобы сохранить свою жизнь?
     Ситарат, прошедший вперед следом за Абароном, остановился вновь. Голос аколита сочился ядом, и не понять, кого он имел ввиду, было совершенно невозможно.
     Увы, его история была в Империи широко известна и уже наверняка обросла толстой неприглядной коростой из всевозможных мифов.
― Умерший рабом, ― отозвался Ситарат, внимательно глядя на молодого ситха через плечо, ― уже никогда не скинет цепей и не обретет Свободы.
     Засим перепалку можно было считать законченной ― больше не нашлось желающих спорить. Ситарат молча нагнал Абарона и зашагал рядом с ним, доверяя чувствам сородича. В ответ на слова о пометках сразу несколько аколитов принялись то и дело тыкать мечами в стены, так что алые световые лезвия с искрами оплавляли камни. Один из них даже додумался вычерчивать стрелки, указывая направление движения, и Ситарат мысленно одобрил его смекалку.
― Пусть Сила хорошо нам послужит.

     Казалось, что это никогда не закончится. Что если бы все к’слор’слаги, жившие в толще камня, разом выбрались на поверхность планеты, они смогли бы покрыть своими телами весь Коррибан.
     Мышцы горели от усталости, в носу свербела вонь паленой плоти, воздух выходил из легких с хрипом, судорожными толчками. Ситарат уже почти не сходил с места, только уворачивался от ударов смертоносных когтей да выставлял перед собой меч, в очередной раз вспарывая чужую шкуру. Разве что мысленно повторял про себя названия того или иного использованного приема ― парадоксальным образом это помогало не терять ощущения реальности.
     Чудовищной реальности, полной пронзительного рева, духоты, крови, вязкой слизи и отчетливого ощущения безысходности. Полной в буквальном смысле ― груды неподвижных и еще судорожно подергивавшихся к’слог’слагов грозились вскоре перегородить коридор полностью, и тогда для того, чтобы выбраться, пришлось бы прорубаться сквозь них заново.
     Если будет, кому выбираться.
     Густая волна чистой мощи, искрящей в Силе лиловыми всполохами, пронеслась по пещере, въедаясь в камни и заставляя червей с визгом разворачивать свои уродливые клыкастые пасти назад – навстречу мгновенной смерти. Ощущая приближение неизвестного существа, Ситарат решил было, что это ― иллюзия и обман, что изможденный разум разыгрывает с ним злую шутку, укутывая в давящую безжалостную тьму Коррибана, чтобы задушить в ней, но затем…
     Затем все неожиданно стихло.
     Посреди коридора, клыкасто ухмыляясь, стоял Дарт Нокс.
― Мой Лорд… ― изумленно выдохнул Ситарат, отступая на шаг и выгибая бровные наросты. ― Что вы…
     Он и сам уже знал ответ на вспыхнувший в голове вопрос. Прибыло подкрепление, и Дарт Нокс ― глава Сферы Древнего Знания и ответственный за Академию ситхов ― одним из первых ступил на священную, изувеченную кратерами землю Коррибана. А разве могло быть иначе?..
     Тяжело прерывисто дыша от усталости, Ситарат отвесил Ноксу глубокий поклон и обернулся назад, выискивая взглядом Абарона. Тот был подавлен, но жив и, кажется, даже не ранен.
― Вынужден признать, мой Лорд.
     Пасть жертвой «дождевых червей» к’слог’слагов действительно было бы унизительно и обидно для обученного взрослого ситха. Так глупо забрести в ловушку… Ситарат не думал о том, могли ли они поступить иначе, выбрать другую дорогу или, может, все же попытаться противостоять силам вторжения и умереть с достоинством, сражаясь. Теперь, стоя напротив Темного Лорда, он полагал, что справедливо было бы сгинуть здесь, избавив Империю ситхов от группы провинившихся неудачников.
     В который уже раз в его жизни…
― Что на поверхности? ― решив отложить свои размышления о Бездне до лучших времен, Ситарат наотмашь разрубил пополам еще одного назойливого червя. ― Удалось вернусь Академию?