Зенит молчал долго ― даже дольше обычного. Выжившие, вернувшиеся в убежище после неожиданной атаки на колонну с оружием, терпеливо ждали, пока голубая, покрытая рябью помех голограмма главы балморранского Сопротивления потирала подбородок пальцами, затянутыми в плотную затасканную перчатку, и переводила испытующий взгляд с одного человека или тви’лека на другого.
Личную встречу с ним еще нужно было заслужить.
Двое: человек и тви’лек, обе женщины. Никаких отличительных имперских знаков на броне замечено не было. Груз не тронут, все живы и даже толком не ранены, троих увезли невесть куда на спидере.
― Странно, ― наконец, изрек Зенит с плохо скрываемым раздражением в голосе.
Уцелевшие после нападения, обезоруженные и обескураженные, коротко переглянулись.
― Подобное милосердие имперцам не свойственно. Не только им: странно, что они не стали убивать вас. И не взорвали груз.
Сам бы он непременно так сделал, попади ему в руки целая имперская колонна.
― Это были, скорее, наемники, ― пробормотал тви’лек с кожей светло-салатового оттенка, потирая руку, которая еще не восстановила чувствительность после разряда электросети. ― Они действовали уверенно ― знали, что делали…
Зенит ответил не сразу и вовсе не ему.
― Наемники знали о колонне. Знали, где и когда она появится. Проверить все и всех, ― жестко приказал он, глядя поверх голов выживших, на тех, кто стоял у стен, сжимая в руках винтовки. ― А этих ― в камеры.
Сразу несколько пар глаз выразительно округлились.
― В камеры?..
― Они могли убить вас ― но не убили, ― в низком, немного хриплом голосе Зенита скользнул хорошо знакомый всем его подопечным ледяной холод. ― Это может означать что угодно. Мы не можем рисковать.
«Не можем размениваться на слепое доверие».
― Но…
― Тихо, ― один из тех, кому был адресован приказ, несильно, но настойчиво ткнул зеленого тви’лека дулом винтовки в бок, напоминая, что неповиновение ― не та роскошь, которую могли позволить себе члены Сопротивления. ― Шевелитесь. Как только все разъяснится, вернетесь в строй.
Зенит не стал ждать, пока одни повстанцы уведут под конвоем других, и четким движением, в котором, несмотря ни на что, случайный свидетель легко углядел бы нервозность, выключил голотерминал.
Странно. Люди живы, груз цел. Что было нужно наемникам, ограничившихся тем, что утащили троих из сопровождения колонны?
Развернувшись на каблуках, Зенит быстрым шагом пересек тесную, забитую аппаратурой комнату и быстро защелкал клавишами приборной панели под небольшим цветастым голоэкраном, вызывая на него информацию о тех, кто угодил в руки врага. Данные были скудными и обрывочными, но, даже перечитав все трижды, Зенит при всей своей цветущей в полную силу паранойе не нашел в них ничего подозрительного. Взявшийся за ствол фермер, бывший работник местного голоканала, прекратившего свое существование после первой же бомбардировки, и пилот такси. Все ― местные, без нареканий к работе (кроме пьянства у фермера, но какое дело имперцам и их наемникам до балморранских пьяниц?).
Зенит нисколько не сомневался, что нападавшие работали на Империю. Иных сил на Балморре попросту не осталось: были те, кто за него, и те, кто против ― то есть, имперцы.
Некоторые из тех, кто были «за», еще сами не знали этого. Он готов был просветить всех и каждого, для пущей убедительности как следует рассмотрев их в прицел верной снайперской винтовки.
В борьбе с Империей не были лишними никакие силы, не были плохи никакие средства.
Зачем им понадобились три повстанца? Зачем они отпустили остальных? Чтобы принесли весть, привели за собой? У всех из конвоя были комлинки, их можно было отследить при помощи радара, еще не обнаруженного и не раздолбанного имперскими силами. Для этого не нужды были выжившие.
Так зачем?
Треск его собственного комлинка заставил крепко задумавшегося Зенита вздрогнуть. Зло ругнувшись на тви’лечьем, он спешно активировал гаджет.
― Ну так что, какие будут указания?
Голос Алмы, одного из ближайших его приближенных немного успокоил Зенита. Хорошо все-таки было иметь под рукой хотя бы пару надежных людей, чья лютая ненависть к Империи и ее шавкам ― лучшая гарантия их преданности Балморре.
― Подождать, пока они и этих отпустят?
― Ты что, шутишь? Я же не знаю, хороший это знак или плохой, шеф.
Зенит криво усмехнулся. Он и сам не знал.
― Смотря для кого. Мне все это не нравится.
― Покажи мне хотя бы одного в этом бункере, кому нравится происходящее. Да что там бункере, на этой планете. Ну?
Зенит понял, к чему клонит Алма. Собрать людей и отправиться на подмогу. Не имея в руке ни единого козыря.
― Шеф?
Судя по интонации, Алма знал Зенита слишком хорошо.
― Шеф, это хорошие ребята, нельзя так.
― Идет война. На войне умирают.
Хорошие ребята в том числе. Зенит знал это, как никто другой.
― Но не так. Не брошенные своими же.
Проклятый Алма опять забыл, что его «шеф» был из тех, кто охотно жертвовал десятками ради спасения сотен. Сколько хороших ребят погибнет в этой операции ради того, чтобы освободить троих? Всего лишь троих! На охваченной огнем и окованной цепями имперской оккупации планете!
Не просто планете ― Балморре. Его Балморре, которой Империя никогда не будет хозяйкой.
― Откуда нам знать, что они еще живы?
― А откуда нам знать, что мертвы?
― Именно. Потому что мы не знаем главного ― зачем.
Алма протянул долгое задумчивое «м-м-м».
― Я думаю, чтобы добраться до тебя.
― Что? ― Зенит удивленно вскинул бровные дуги, хоть Алма и не мог этого видеть. ― До меня?
― Их комлинки пингуются, шеф, мы знаем, где они сейчас находятся. По крайней мере, комлинки, не знаю уж насчет всего остального. Что это, если не приглашение на званый ужин? Любой имперец на Балморре спит и видит, как выбивает из тебя дух.
― Ты смеешься надо мной?
― А похоже, что смеюсь?
Зенит глухо скрипнул зубами и резко развернулся, так что леку ощутимо хлестнули по плечу и спине. Ловушка? Настолько… простая и бездарная ― и для него?
Да это было практически унизительно. Особенно в исполнении того, кто не догадался взорвать груз и смилостивился над его людьми, не имея ни малейшей на то причины.
― Издевательство какое-то.
― Ну, шеф, не все же за тобой гоняться профи и полоумным ситхам. Или, что вероятнее, мы просто чего-то еще не знаем.
― Слишком многого.
Зенит прошелся по комнате, как зверь, запертый в тесной клетке, стук его сапог отдавался под высоким потолком робким эхом. Имперские шавки думали о нем слишком плохо, если рассчитывали на успех. Он хотел, чтобы с ним считались, чтобы его брали в расчет. Хотел, чтобы его боялись.
Хотел увидеть страх в глазах этой шлюхи Лакрис, когда он явится по ее душу, отрезав все пути к отступлению.
― Подготовь людей, ― на сей раз его голос звучал так сухо, что практически скрипел, как ветви и угли, тлеющие в огне его амбиций.
«Покажем им, что своих не бросаем», ― наверняка хотел услышать от него Алма.
«Покажем им, что за удар по левой щеке мы подставим правую и провернем вибронож в брюхе», ― хотел бы сказать Зенит, но привычно отмолчался. Даже Алме не стоило слишком глубоко заглядывать в его душу.
Вряд ли ему бы понравилось то, что там можно было увидеть.
Сам Зенит не питал по поводу себя никаких иллюзий, но вот Сопротивление… Сопротивлению эти иллюзии помогали остаться на плаву. Далеко не всех к победе двигала ненависть, кто-то в качестве топлива нуждался в менее… разрушительных чувствах. Он не мог себе позволить забыть об этом.
― Через полчаса все будет готово, шеф. Принимай координаты.
***
В путь выдвинулись глубокой ночью по хорошо знакомым и не единожды проверенным дорогам. Пять собранных буквально на коленке спидеров, не единожды бывших разбитыми, с многократно замененными деталями бесшумно скользили вперед, скрываясь промеж камней и природных выступов не хуже юрких ящериц. Сопротивление было уверено, что данная дорога безопасна, но Зенит, тем не менее, велел отключить абсолютно все источники света. Найти приличные и работающие без сбоев приборы ночного видения оказалось сложно, так что пришлось обойтись двумя.
Первым летел Рэд, парнишка-киборг, который прекрасно ориентировался в темноте благодаря встроенным в черепушку имплантам, сразу за ним ― Тао, забрак, который убедил остальных, что видит в темноте достаточно хорошо, чтобы не поцеловаться со спидером Рэда, но все равно получил прибор, следом уже немолодой стрелок Джим-Джим и, наконец, Зенит. Замыкала отряд шустрая тви’лечка Кнопка, известная своим острым слухом и быстрой реакцией. Особенности их зрения позволяли им обходиться безо всяких приборов.
Самые проверенные ребята из всех, которых только удалось разыскать за полчаса и которые еще не были задействованы в других операциях.
Иногда Зенит крепко задумывался о том, стоило ли ему рисковать собой по такому случаю? Гадал, куда покатится Сопротивление, если пост его главы вдруг освободится случайным выстрелом или взмахом светового меча. Найдется ли тот, кто удержит вожжи и не подпустит Империю ближе, чем ее смог оттеснить Зенит.
Сомневаться, впрочем, было уже поздно. Не сговариваясь, спидеры резко свернули с тропы и забились в узкую щель между скалами. До заветных координат оставалось чуть меньше километра по пересеченной местности.
Это расстояние предстояло преодолеть пешком.
Спрыгнув со спидера, Зенит пробежал пальцами по поясу и крепящимся к нему предметам, проверяя, все ли на месте: вибронож, моток веревки, тщательно упакованная колбочка с кольто, запасная обойма, связка ручных гранат и небольшая сумка со всякой мелочью. На лопатки приятно давил вес верной снайперской винтовки, и это чувство Зенит ценил достаточно, чтобы не обращать внимания на неудобства вроде мелких царапин на лекку, остающихся после случайных ударов по магазину или оптическому прицелу. Кнопка же, напротив, во время вылазок предпочитала связывать лекку за спиной, чтобы не мешались и не шуршали лишний раз по спине и одежде.
Вопреки ожиданиям, километровая пробежка до здания, в котором располагался источник сигналов, прошла без происшествий. Изредка в зоне видимости пробегали местные ночные хищники, но все они уже привыкли к тому, что на вооруженные отряды нападать себе дороже.
Никаких имперских сил, никакой бронетехники и артиллерии. Ничего.
Едва только здание удалось различить на горизонте, Зенит остановил отряд тихим животным звуком ― он предпочитал пользоваться речью как можно реже. Здесь повстанцы разделились на группы по двое, Кнопка отправилась на разведку в одиночестве ― так она, легкая и неприметная, работала куда эффективнее. Договоренность была встретиться на прежнем месте с первыми признаками рассвета, а до тех пор ― ни одного выстрела, ни единого звука. Зенит не собирался жертвовать своими людьми раньше, чем разузнает максимум о предстоящей задаче. В случае успеха Кнопке удастся даже пробраться в здание и обнаружить заложников (или их трупы), а так же прикинуть количество и оборонительную способность неприятеля. Впрочем, и ей было строго наказано не подставляться и немедленно уходить с первыми признаками опасности.
А потом отряд Сопротивления вскроет это здание, как раковину ничего не подозревающего моллюска, и безжалостно выпотрошит его. И так будет с каждым, кто посмеет перебежать ему дорогу, ― мстительно думал Зенит, тщательно осматривая склад и окна прилежащих построек через прицел снайперской винтовки.
[NIC]Zenith[/NIC][AVA]http://sf.uploads.ru/ytjAS.png[/AVA][STA]No more talk.[/STA]
Отредактировано Barsen'thor (2016-08-10 21:24:50)
По мере того, как близилась заря ― небо на горизонте светлело, уступая черненому индиго в пользу глубокого синего глянца с легкой рыжиной ― Зенит, взобравшийся на покосившуюся обзорную вышку, находил все больше пролежней в собственном, до сих пор казавшемся почти безупречном плане. Недостаточно скрытности, осторожности, расчетливости, непредсказуемости… Поделись он своими мыслями с Тао, сидящим в кустах под вышкой, тот напомнил бы Зениту: «Ну нету у нас, шеф, столько генераторов маскирующего поля, а те, что есть, работают через раз, и крупнокалиберных установок варактил наплакал, и все они задействованы в других операциях, и боеприпасов в обрез», ― но он не делился. Члены Сопротивления откровенно надоедали, спали где придется и одевались в рваные обноски, а в бой бросаться вынуждены были чуть ли не с садовым инвентарем, но кому какое до этого было дело? Империи? Империи вообще не стоило знать, как легко она может покончить в повстанческой угрозой на Балморре. Зенит будто собрал огромный и мощный дредноут из палок и грязи, скрепив это все прочной, как дюракрит, Идеей.
