Коррибан мало изменился с тех пор, как Ситарат покинул его несколько лет назад, будучи новым учеником Дарта Малгуса. Сухой ветер все так же гонял по скалистым равнинам облака рыжего песка, готовый до костей ободрать мясо со случайно подвернувшегося путника, а то, что осталось, непременно растащили бы вечно голодные тук’ата. Огибая острые зубья многокилометровых каньонов, этот ветер проносился над гробницами древних Лордов, с воем взмывал в атмосферу и, сцепляясь в битве с солнечными лучами, окрашивал ее в огненно-желтый цвет с алыми вкраплениями на горизонте.
     Горячее, пропитанное Темной стороной Силы дыхание Коррибана манило и отталкивало одновременно. Слишком многое было с ним связано, слишком многое он обещал, слишком жестокое наказание сулил за халатность.
     Увы, как бы тщательно Ситарат не готовился, свою миссию, порученную им самим Дартом Ноксом он начал с небольшой неудачи, о которой ему самому стало известно лишь на следующий день. Ситарат предпринял, как ему казалось, все меры, чтобы сделать свое прибытие на Коррибан неожиданным, но чуть погодя он узнал, что директор Академии прервал поездку в Дрешде и вернулся на рабочее место раньше назначенного срока. Зачем, если не для того, чтобы подготовиться к визиту нежеланного гостя?
     Ситарату выделили элитные покои на верхних уровнях пирамиды, роскошью они уступали только вечно пустующим покоям Императора. Кроме него на этом уровне сейчас проживали еще два лорда, прибывших в Академию затем, чтобы подобрать себе новых учеников. Ситарат отметил, что один из них практически не покидал своих покоев. И как только он собирался кого-то выбрать?
     Первый день он вынужденно провел в компании директора — невысокого крепко сложенного мужчины с лицом, выбеленным порчей Темной стороны и покрытым мелкой сеткой голубоватых вен. Ситарат находил это зрелище весьма неприятным, но знал, что многие не разделяли его мнения. Как будто забывали, что признаки смерти остаются признаками смерти, даже если одновременно они маркируют мастерство. Да и то — далеко не всегда.
     Директор встретил Ситарата обаятельной улыбкой, уверил в том, что не забыл его успехов как аколита, посочувствовал по поводу наставника-предателя, поздравил с оправданием и новым назначением и выразил надежду на приятное и продуктивное сотрудничество. Ситарат ответил ему коротким поклоном и предусмотрительно оставил при себе факт того, что прибыл сюда не сотрудничать.
     К чему озвучивать очевидное?
     Следующий день ознаменовался для Ситарата знакомством с двумя верными служителями Империи и их проектами. Инквизитор Арзанон вместе с миленькой сотрудницей имперской разведки занимались тем, что разыскивали аколитов-предателей, поставивших под сомнение истинность постулатов Ордена и правил Академии ситхов. Арзанон с искренним беспокойством во вкрадчивом голосе, неизбежно напоминавшем Ситарату о палачах и пыточных, рассказывал о том, как много ситхов пали жертвами Великой галактической войны и как высшими инстанциями было принято спорное решение набирать в аколиты неблагонадежных рабов и экзотов. И хоть речь инквизитора была уверенной и четкой, Ситарат все же чувствовал, как тщательно тот подбирал слова, не желая произнести ничего такого, что, дойдя до монтрал Дарта Нокса, отрицательно сказалось бы на его работе и, возможно, дальнейшей жизни. Арзанон показался Ситарату истинным фанатом своего дела и, к тому же, человеком достаточно выдержанным, чтобы не показать своих мыслей ни словом, ни взглядом. Он просто не мог не думать о том, что о предателях Империи вынужден отчитываться такому же, только чуть более удачливому предателю.
     Вторым новым знакомством стал лорд Абарон — чистокровный ситх, время от времени посещающий Академию на Коррибане, чтобы собирать материал для своего проекта по сохранению расового генетического материала. Ситарат охотно провел в обществе Абарона не один час, наслаждаясь его чарующим голосом и с интересом вникая в ход и первые результаты его работы. К сожалению, в условиях вновь разгоревшейся войны проекту катастрофически не хватало финансирования, и Ситарат заверил сородича в том, что обязательно выделит минутку и поговорит об этом с Дартом Ноксом, ничего, разумеется, не обещая. Это стоило того: в ответ Абарон одарил Ситарата такой улыбкой, что по спине у последнего невольно пробежали мурашки, а в голову закрались не самые подходящие ситуации мысли. Что, впрочем, не помешало ему прикинуть собственные шансы на успех в том случае, если он предложит Абарону… кхм.
     Несмотря на свою необычную для лорда ситхов прямолинейность и искренность, тему предательства Малгуса Абарон поднимать не стал.
     В свои покои тем днем Ситарат вернулся сосредоточенный и задумчивый больше обычного — ему стоило некоторых усилий не выходить за рамки дозволенного и не помышлять ни о чем таком, что поставило бы под сомнение его компетентность и высокий профессионализм. Его внимание привлекло мигание индикатора на боку портативного голотерминала, и Ситарат поспешил ознакомиться с новыми входящими сообщениями. Их оказалось два: пропущенный вызов от Дарта Нокса и короткое сообщение от него же с просьбой (или требованием?) перезвонить.
     Что Ситарат и сделал, нажав кнопку вызова и отойдя на пару шагов, чтобы собственная проекция вышла не слишком крупной.
— Мой Лорд, — он поприветствовал Нокса почтительным и немного виноватым поклоном. — Прошу простить, что не сумел своевременно выйти на связь. Вы желали меня видеть?

Совместно с Каллигом.

     Раздражение Темного Лорда Ситарат уловил мгновенно: во взгляде, в голосе, в жестах, в терпком ощущении, что волнами исходило от голограммы — и принял самый покорный и покладистый, но от того не менее гордый и достойный вид. На Нокса это почти всегда действовало умиротворяющее — так вышло и в этот раз. Довольный результатом своей маленькой манипуляции, Ситарат выдохнул и все-таки удержал себя от улыбки. В конце концов, он был искренне рад видеть этого своенравного тогруту.
     Рад в достаточной мере, чтобы испытать легкий укол совести за собственные неоднозначные взгляды, которые кидал в спину удалявшемуся в направлении своего любимого обелиска лорду Абарону.
     Глупость какая.
— С тех пор, как я прибыл, мне пока удалось только познакомиться с несколькими важными персонами и порядками в Академии, ранее мне, аколиту, неизвестными, — начал он свой отчет, прекрасно понимая, что Нокс спрашивает вовсе не о том, уютные ли ему достались покои. — К тому же, мне не удалось сохранить свое прибытие в тайне, и я не уверен, что реально проанализировать, как эта информация дошла до Коррибана, не покидая оного. Так или иначе, управление Академии было готово к моему визиту, что, как вы понимаете, несколько осложнило мою задачу. Что до персон, то их имена вам, должно быть, известны, они посещали Академию во времена вашего обучения, — и Ситарат коротко пересказал свои впечатления от встречи с Арзаноном и Абароном, воздерживаясь, разумеется, от лишних и неуместных высказываний. — Как вы понимаете, сотрудниками Академии они не являются, так что имеет смысл рассчитывать на их поддержку в том случае, если я встречу серьезное противление своей деятельности.
     Хотя, пожалуй, «если» тут уместнее было бы заметить на «когда».
     Дарт Нокс улыбался и кивал, слушая отчет. Он был доволен догадливостью своего подчиненного. В паре мест Темный лорд досадливо морщился, но ни разу это не относилось к личности чистокровки. Только к новостям, им перечисленным.
— Да, мне знакомы эти имена и их обладатели, — подтвердил он догадку Ситарата и в задумчивом жесте коснулся пальцами подбородка.  Что вы планируете предпринять далее?
— Ознакомиться с учебным планом и способом организации учебной деятельности, посетить занятия в том количестве, которое будет необходимо для составления объективного представления о происходящем… Применить личный опыт, — добавил Ситарат, выразительно приподняв жесткие бровные наросты. — Пообщаться с надзирателями и тренерами. Если подвести предварительный итог: узнать, а затем оперировать знаниями.
— Хорошо, — вновь кивнул Каллиг. Затем нахмурился, заложил руки за спину и сделал несколько шагов, как если бы собирался привычно метаться по комнате кругами из-за волнения, но вовремя взял себя в руки. — Темный совет начал интересоваться вашими успехами слишком рано. Особенно Дарт Марр. Пока я постараюсь удерживать его от идеи послать своих представителей, а то и нанести личный визит. Но предупреждаю: у вас не так много времени. Меньше месяца точно.
     Ситарат прикрыл глаза и коротко кивнул Ноксу, без слов выражая свое понимание сказанного и успешно скрывая удивление. Личный визит Дарта Марра? Вот уж за что Академия, управленцы которой готовы были ходить на задних лапах перед любым ситхом, имеющим титул Дарта, не говоря уже о Темных Советниках, ему — Ситарату — спасибо не скажет.
     Интересно, как скоро Совет перестанет так дотошно интересоваться его судьбой и успехами? И перестанет ли вообще когда-нибудь?
— Этого времени достаточно, мой Лорд. Благодарю вас.
— Да послужит тебе Сила, — пожелал Нокс и потянулся к кнопке выключения коммуникатора. — Конец связи.
     После того, как голограмма погасла, Ситарат еще некоторое время стоял на месте, раздумывая об услышанном. Значит, у него есть пара недель на то, чтобы доказать Темному Совету, что Дарт Нокс и Дарт Марр не зря вступили в конфронтацию с доброй (а точнее, злой) половиной элиты Империи и что спасенный ими от казни за государственную измену кадр действительно стоил всех этих усилий. С одной стороны, это утомляло — постоянная гонка за все более высокой планкой, с другой — мотивировало.
     Так или иначе, сегодняшний день подошел к концу, и последним, что должен был успеть сделать Ситарат, — это как следует выспаться.

     Дела шли… в общем-то, неплохо.
     Ситарат выполнил и даже перевыполнил собственный план, о котором сообщил Ноксу чуть больше двух недель назад. Он перекопал все документы, до которых смог добраться и которые показались ему полезными, побывал на занятиях по каждой из включенных в учебных план дисциплин, регулярно присутствовал на тренировках и лично следил за выполнением заданий и миссий… и все размышлял о том, как скоро у него начнется аллергия на лицемерие.
     Потому что этим лицемерием смердело буквально отовсюду.
     Где бы он ни появлялся, аколиты вытягивались по струнке и поджимали губы, в то время как глаза их горели чистой ненавистью (должно быть, наставники нашептали, чем чреват для них визит личной шестерки Дарта Нокса), остальные же кто почтительно кланялся, кто улыбался. Ситарат был практически уверен в том, что каждый из них с превеликим удовольствием бы скормил его какому-нибудь терентатеку.
     Но увы, вместо чьего-то ужина Ситарат намеревался стать только еще большей занозой в заднице Академии. У него оставалось мало времени.
     Точнее, не осталось совсем.
     В день, когда на Коррибан прибыл Дарт Марр, Ситарат прямо с утра отправился в Долину Темных Лордов, где исследовал окрестности Академии и первые залы нескольких гробниц — основной полигон для тренировок и испытаний аколитов. За день до этого Дарт Нокс пытался связаться с ним, чтобы сообщить о визите Марра, но совершенно случайно вышло так, что сигнал заплутал и до голотерминала в комнате Ситарата добрался с суточным опозданием и в виде сообщения о пропущенном звонке. По чистой же случайности никто не удосужился уведомить докучливого гостя о прибытии Темного Лорда.
     В Академию Ситарат вернулся с дивной красоты кровавым закатом. Переговорил с парой надзирателей, равнодушным взглядом ответил на их приторные улыбки и, никуда особенно не торопясь, направился к себе… чтобы прям у порога столкнуться с одним из Стражей, который и сообщил ему «радостную» весть. Судя по всему, во всей Академии ситхов Ситарат ее получил последним.
     Позабавив Стража тяжелым вздохом, он поблагодарил его, развернулся и направился в покои, отведенные Дарту Марру.
— Мой Лорд, — с поклоном привычно поприветствовал он Марра, ступив в поистине императорские хоромы. — Вы желали видеть меня?
     «Прошу простить за ожидание, о вашем визите мне стало известно только сейчас», — Ситарат счел оправданием, неуместным, пока не спросили, и решил оставить при себе. Оставалось только надеяться, что за последние несколько часов настроение Дарта Марра не успело испортиться слишком сильно.

«Вы же понимаете, что этот моллюск с первыми признаками опасности спрятался в раковину, а теперь с какой стороны не подойди, поворачивается своим самым красивым гладким перламутровым боком».
     Бла-бла-бла. Это — оправдания, а нужны были результаты. Именно результатов всю его жизнь требовали от Ситарата родственники, мастера и начальники, именно их ждали Дарт Нокс и Дарт Марр, а многие другие — их отсутствия и долгожданного громкого краха.
     Он, в конце концов, имел дело с ситхами, даже самые юные из которых охотно перегрызут чужую глотку в целях защиты собственных интересов.
— Да, мой Лорд, — спокойно отозвался Ситарат, легким усилием воли и движением пальцев касаясь потоков Силы и поддерживая датапад за съехавший со столешницы уголок, возвращая его к устойчивому положению. Судя по излишней резкости жестов, Дарт Марр был раздражен. А может, просто устал; Ситарату по-прежнему не удавалось разобраться в исходящих от него ощущениях.
     Без красивых эпитетов, значит?
— Если речь о моем личном опыте обучения здесь, то это эта история покажется вам скучной. Я был успешным аколитом, но тихим и спокойным, а потому нелюбимым наставниками. Они пытались от меня избавиться и не скрывали этого. Безуспешно, как видите.
     Разумеется, он задумывался об этом раньше. Анализировал, делал выводы. В своих стремлениях наставники были искренни и, в принципе, даже правы: они пытались сделать из Ситарата ситха — такого, какими являлись сами и какими привыкли видеть других. Увы, подкачали методы и ограниченность взглядов. За раздражением от собственных неудач в воспитании меланхоличного чистокровки наставники не видели его сильных сторон и не прилагали усилий к тому, чтобы развивать их.
     С этим он справлялся своими силами.
     Но было обстоятельство, которое сильно умаляло значимость учебных лет Ситарата для настоящего разговора: большей части персонала, участвовавшей в его обучении, в Академии уже не было. Хотя подход с тех пор существенно не изменился. Сколько, интересно, таких, как он, «нестандартных» ситхов сложили голову раньше, чем их никем не оцененные навыки успели пригодиться Империи?
— Я предпринял меры, но о моем визите, тем не менее, здесь стало известно заранее, — он привычно расправил плечи, складывая руки за спиной. — А потому наряду с учебным процессом здесь происходят упражнения в лжи и лицемерии. Некоторые программы показались мне устаревшими, успеваемость аколитов из разных социальных слоев неравномерна. Но, — Ситарат сделал паузу, подчеркивая важность того, что собирался сказать. — Я, полагаю, все-таки нашел способ обнажить истинное положение вещей.
     «К сожалению, до сих пор у меня не было возможности его проверить и подготовить в той степени, в которой бы мне хотелось, но…» — лишнее, тем более что после «но» Ситарату сказать было нечего. Просто задача, просто условия, с учетом которых он должен был с этой задачей справиться. А уж цена неудачи, сколько он себя помнил, почему-то всегда была высока.

     Марр молчал не так долго, чтобы Ситарат, уже успевший смириться с тем, что русло его жизни никогда не будет спокойным, начал нервничать, но достаточно, чтобы хорошенько задуматься. Он сказал что-то не так? Быть может, одну из использованных им формулировок Марр все-таки воспринял пресловутым «красивым эпитетом»? Или счел, будто Ситарат оправдывается и готовит его к фатальной новости о собственной неудаче?
     Но худшее, что он сейчас мог сделать, это пытаться пояснить, направить мысли Темного Лорда в правильном направлении. Оставалось молчать и ждать, а уж в этом нехитром искусстве за выслугой лет Ситарат практически достиг совершенства.
     Сказать, что вопрос, ставший итогом размышлений Дарта Марра, удивил Ситарата, ― ничего не сказать. Жесткие бровные наросты заметно приподнялись, собирая складками плотную мареновую кожу над ними. Он ожидал упреков, негодования, недовольства и, наконец, требования уточнить тот самый способ проанализировать успеваемость аколитов, но никак не того, что услышал.
     Имя покойного учителя отозвалось под сердцем уколом тупой ноющей боли, ― слабой и робкой, но все-таки ощутимой.
     Озадаченный и растерянный, пытающийся наперед угадать, о чем пойдет речь, Ситарат прошелся по кабинету и опустился в предложенное кресло, привычно устраивая руки на подлокотниках. Марр смотрел на него спокойно и прямо и явно не собирался обосновывать свой неожиданный интерес к столь личной для Ситарата теме.
― Собственным.
     «Были близки», «доверял тебе»… На словах это звучало так просто. Секунда промедления вместила в себя настоящее сражение между необходимым и желаемым: те, кто неохотно, но все же смирились с его оправданием, требовали от Ситарата называть своего бывшего учителя не иначе как «предатель Малгус», но если уж сам Дарт Марр позволил себе дважды обойтись без этой обличающей и в то же время обезличивающей приставки, значит, сейчас здесь, в стенах этого богато убранного кабинета, Ситарат мог позволить себе быть искренним. Разумеется, не во всем, но вынужденно лицемерить по отношению к учителю для него всегда было особенно неприятно.
     И это при том, что Ситарат понимал: как бы он ни старался, к каким бы аргументам ни прибегал, он никогда не сумеет оправдать и десятую часть того, что совершил Дарт Малгус.
― Мастер не отвергал авторитетов и прислушивался к советам, в том числе к моим, но решения принимал самостоятельно. Последнее слово всегда оставалось за ним, ― он задумчиво сцепил пальцы вместе, перебирая подушечками по костяшкам. ― Когда он прибыл в Академию, все считали своим долгом выпрыгнуть вон из кожи, лишь бы показаться лучше других. В мою сторону никто даже не глянул. Мастер провел здесь чуть больше недели, и, насколько я помню, в течение этого времени он очень мало говорил. Все прохаживался из стороны в сторону и смотрел на нас, аколитов, ― Ситарат слегка склонил голову к плечу, дивясь тому, как объемно и ярко удалось ему возродить в памяти события давно ушедших дней. Главное теперь было не увлечься, утомляя Марра деталями. ― Он несколько раз отказывался от предложений наставников устроить демонстрацию, а потом вдруг объявил ее сам.
     Собственная короткая заминка ― верный признак стеснения ― заставила Ситарата опустить взгляд. Вести столь откровенную беседу с Марром было немного трудно.
― Он… никогда не рассказывал, почему после боя завел разговор именно со мной. Позже много раз упоминал… достоинства, которые считал ценными, но что привлекло ― нет, ― Ситарат коротко мотнул головой. ― Но наставников его выбор прям-таки шокировал.
     Шокировал он и аколита, к тому моменту уже почти поставившего крест на собственном светлом будущем, но об этом Ситарат предпочел умолчать, опасаясь выглядеть слишком жалким в глазах величественного Темного Лорда. Впрочем, если учесть, что именно Дарт Марр явился в пыточные имперской тюрьмы, чтобы предложить искупление замученному до полусмерти ученику предателя, об этом беспокоиться было немного поздно.

     Смелое заявление. Прямое и откровенно оскорбительное для всех инстанций, ответственных за работу Академии, вплоть до главы Сферы Древнего Знания ― Дарта Нокса. Пожалуй, право Марра высказываться в таком ключе отчасти и делало его столь исключительным ситхом. Право, которое он заработал собственными силами, без поблажек со стороны тех, кто не мог судить столь открыто без опасений не справиться с последствиями.
     Дарт Марр же ставил себя так, что бояться стоило не ему, а тем самым возможным последствиям.
― С сожалением вынужден признать, что вы правы, ― Ситарат склонил голову в легком кивке-поклоне. ― Архивные списки выпускников изобилуют безрадостными примерами. Дарт Нокс так же согласен с вами. Затем он и прислал меня сюда.
     Отчасти. А отчасти ― чтобы доказать себе, Марру и всем остальным, что от ученика предателя еще может быть какая-то польза. Из груди вырвался бесшумный досадливый выдох: он, возможно, проведет здесь год или даже больше, и хорошо, если в свои редкие визиты на Дромунд-Каас у него будет возможность увидеться с Дартом Ноксом лично.
     Вообще-то, тосковать Ситарат не привык, так уж сложились обстоятельства его жизни. Но тогрута бывший раб и одновременно член Темного Совета ― такие экзоты на его пути попадались ой как нечасто.
― Нет, мой Лорд, ― он проследил взглядом за жестом Марра и выразительно покачал головой; полезного во всех этих записях действительно было не так-то много, ― не зря.
    Они вернулись к насущному ― к Академии, но Ситарат по-прежнему не мог отогнать от себя мысли о заданном чуть ранее вопросе. О Малгусе. Дарт Марр не был рассеянным или легковерным и никогда не бросал слов на ветер, а значит, он желал услышать что-то конкретное ― и услышал, раз вернул беседу в прежнее русло.
     Хотел бы Ситарат знать, что именно…
     К тому же, он не помнил, чтобы Дарт Нокс от него что-то требовал, кроме самого главного и простого ― безупречной работы. По отдельным словам, взглядам, жестам и наклонам головы Ситарат быстро понял: Нокс понятия не имеет, как реорганизовать Академию, чтобы все вдруг резко сделалось «хорошо», и вообще-то, у него есть множество куда более важных дел.
― Я наблюдал. В отличие от лордов, ученики и аколиты еще недостаточно искушены в искусстве маскировки, чтобы успешно прятать свои эмоции. Кроме того: взгляды, жесты, позы ― многое можно заметить и без применения Силы, ― Ситарат откинулся на спинку кресла и затянул ногу на ногу, но от того не стал выглядеть ни расслабленно, ни вальяжно, он по-прежнему был собран и в известной степени напряжен, соблюдая субординацию. ― И я могу указать как на нескольких аколитов, которым отдается явное предпочтение, так и на тех, чьи способности ценят меньше. Но сделать это не явно, а известным способом ― демонстрацией, порядок которой регламентирую сам. Равные условия и никакой поддержки. Результат получится показательным.

     Ситарат взглянул на Марра со сдержанным, но искренним интересом. Новый ученик ― большое событие и большая ответственность для любого ситхского лорда. Присматривая ученика, ситх с равной долей вероятности выбирал себе могущественного союзника, соперника, последователя и убийцу. Ситарат полагал, что события, участником которых он стал как случайно, так и по своей воле, никогда не позволят ему обзавестись собственным учеником, но грандиозная машина Империи продолжала работать вокруг него, дыша едкими испарениями и скрежеща зубастыми шестернями. Круговорот ситхов в гордых рядах имперской знати давно уже стал делом привычным, а те, кто просидел на своем месте дольше нескольких лет, обретали репутацию то ли невероятно умных, то ли попросту бессмертных.
     Ученица у Марра уже была. Точного ее имени Ситарат не помнил, но знал, что она довольно давно получила титул Дарта и прыгнуть выше головы не пыталась. Свято место пусто не бывает, верно? Каждый аколит в Академии мечтал о том, что однажды его возьмет под крыло один из двенадцати Темных Лордов.
     Впору было гордиться тем, что Дарт Марр привлек его, Ситарата, к этому в высшей степени серьезному и благородному делу.
― Это повод подойти к этой проверке со всей ответственностью, ― уважительно отметил он. ― Я с вами совершенно согласен.
     «Скоро отправимся назад». Хорошо бы… Но только не с поражением, а с победой. В случае поражения сподручнее будет «случайно» забыть в своих покоях световой меч и отправиться разыскивать гнезда тук’ата или исследовать глубины ситхских гробниц.
― Вы желаете оставить результаты моих изысканий в тайне от управления Академии?
     «Моих», не «наших». Пресловутое «наших» Ситарат воспринимал как нелепую попытку переложить часть своих обязанностей на Марра, что было совершенно недопустимо. К тому же, так или иначе, Академия принадлежала Сфере Древнего Знания, как и сам Ситарат, как и порученная ему работа. Согласно формальностям, он мог и не подчиняться приказам Дарта Марра, ответственного за иную Сферу.
     На практике же приходилось вертеться, не давая Темному Лорду поводов для лишнего раздражения.
― Я передам вашу волю Дарту Ноксу.
     Чтобы Дарт Нокс все взвесил и принял соответствующее решение, которому Ситарат последует безоговорочно. Оставалось только надеяться на то, что Марр проявит должное понимание.
     Получив переговорное устройство, Ситарат задумчиво повертел его в руках, перебирая всевозможные варианты дальнейших событий и последствий, которые каждое из них могло за собой повлечь. Пусть надежда и вера ― не самые распространенные среди ситхов чувства, Дарт Нокс все же надеялся на него, не имея возможности быть уверенным.
     Ситарат не должен был подвести ни Нокса, ни Марра.
― Как насчет демонстрации в два этапа? Сперва мы посмотрим на аколитов, которых нам в качестве лучших предложат наставники Академии, а затем ― на тех, которых из всех присутствующих выберу уже я. Уверяю вас, мой Лорд, ― добавил он, смутно ощущая мрачные и пессимистичные нотки в настроении Дарта Марра, ― некоторым из них удастся приятно удивить вас.

     Ситарат… устал.
     Его жизнь давно уже перестала быть размеренной и спокойной, но ему все равно казалось, что за последние дни произошло слишком много.
     А потому, когда он, прихрамывая на левую ногу, добрался до отведенных ему покоев как раз вовремя, чтобы застать входящий вызов, то не испытал ровным счетом ничего, похожего на радость.
     Очень уж это было… не вовремя.
― Мой Лорд, ― Ситарат приветствовал Дарта Нокса глубоким поклоном. Выражение лица, поза, жесты ― все выдавало раздражение тогруты. Даже неровный узор на его монтралах казался четче ― верный признак того, что в реальности они из темно-красных стали бордовыми. Как позже мимоходом вычитал Ситарат в Голонете ― характерная для тогрут реакция на нервное напряжение.
     Что ж, Дарта Нокса можно было понять.
     Ситарат глухо сглотнул ― его мучила жажда, но теперь этому придется подождать до конца отчета. Который, как ему подсказывала интуиция, мог значительно затянуться.
― Для начала я прошу вашего прощения за то, что не выходил на связь столь долгое время.
     Голова поднята, плечи расправлены, руки привычно сложены за спиной ― и все же было кое-что не так, как обычно. Например, неровные пятна грязи на подолах мантии или заметные потемнения под глазами. Ситарат даже не успел толком поправить прическу, так что несколько лоснящихся темных прядей вместо того, чтобы послушно лежать на затылке, теперь неряшливо свисали на лоб. Лишь спустя некоторое время он позволил себе сдержанным жестом зачесать их за ухо.
     Поначалу все шло, как было задумано. Демонстрацию провели во дворе Академии, выставленные надзирателями аколиты успешно справились с их же заданиями и начали откровенно лажать, когда программой занялся Ситарат. Отправляя очередного якобы лучшего из кандидатов в ученики в рыжий коррибанский песок на глазах у Дарта Марра, Ситарат буквально всей кожей чувствовал ненависть, что разгоралась в сердцах покровителей этих аколитов.
     А вот дальше… дальше Ситарат выбрал тех аколитов, что казались лучшими ему самому, но те вопреки ожиданиям показали самые худшие результаты. Ненависть сменилась мрачным торжеством, но Ситарат не позволил своему поражению (и сопутствующим эмоциям) затуманить разум ― он искал причины и нашел их. Нашел того, кто следил за ним тщательнее прочих и узнал, каких аколитов он намеревался выставить на демонстрации. От Дреллика, одного из приглянувшихся Ситарату юных ситхов, он узнал, что, так или иначе, эти аколиты были лишены права на победу ― запугиванием или ядами, травмами. Сам Дреллик едва дышал от лихорадки, но упорно храбрился и доказывал, что еще даст фору ожиревшим от лени любимчикам Лордов и надзирателей.
     Очень кстати: Дарт Марр не был намерен стерпеть еще хоть один провал.
     Провала и не последовало. Дреллик, получив должное лечение, блестяще справился с многодневным испытанием и заслужил внимание Марра. Вместе они, учитель и его новый ученик, покинули Коррибан буквально сегодня утром.
     Все это Ситарат рассказал практически на одном дыхании, не раздумывая над формулировками, хотя к отчету не готовился, но вместе с тем размеренно и четко, не желая, несмотря на длину доклада, утомлять Темного Лорда ― тот был не из терпеливых.
― Вместе с тем, недовольство и ответная реакция не заставили себя ждать, ― продолжил Ситарат после того, как бесшумно прочистил пересохшее горло. ― Как и я предполагал. Буквально только что я подвергся нападению нескольких аколитов. К сожалению, никто из них не пережил схватку, их тела по-прежнему лежат в коридоре. Мне предстоит выяснить, кем именно они были посланы.

     Вспышка чужого гнева оставила Ситарата равнодушным: Дарт Нокс был благоразумнее, чем казалось на первый взгляд, и со своими эмоциями ожидаемо справился. А кроме того, придумал, как взять за жабры недобросовестных надзирателей.
― С нетерпением буду ждать, мой Лорд.
     Про нетерпение Ситарат, впрочем, слегка приврал; сейчас он хотел только глотнуть воды, смазать кольто свежие ссадины и как следует выспаться. Бестолковое ворошение и змеином гнезде отнимало слишком много сил и вместе с тем практически не приносило никаких видимых результатов. А недовольство собственной работой, пусть и мотивировало стараться лучше, отрицательно сказывалось на самочувствии.
     Он еще помнил слова Дарта Нокса о том, что на Коррибане ему, возможно, придется провести год или даже больше. Год в окружении всех этих тщеславных, мелочных и откровенно глупых ситхов ― посмешища для могущественных духов древних гробниц.
     Ситарат, правда, и сам был для них посмешищем, но по иной причине.
     Обещанный груз прибыл два дня спустя. Шаттл с заветным контейнером Ситарат встречал на посадочной площадке лично, никого не желая подпускать к нему вперед себя. Эта предосторожность оказалась излишней: вместе с грузом Дарт Нокс прислал своего верного ученика. Молчаливый и непримечательный, Зайлек на людях показывался куда реже первой ученицы (и, по совместительству, пассии) Дарта Нокса, Ашары, но репутацию хорошего ситха оправдывал сполна. Ситарат предполагал, что промеж острых калишских ушей может скрываться незаурядный ум, но, увы, у него было слишком мало времени на то, чтобы узнать чужого ученика получше.
     Учитывая, что сам Зайлек не стремился водить дружбу вообще ни с кем, может, оно и к лучшему.
     Груз соответствовал плану Дарта Нокса ― простому и гениальному. Это были самые обыкновенные устройства слежения, причем, устаревшего образца и рассчитанные только на запись без передачи данных и даже дистанционного управления. Они не издавали никаких сигналов и, следовательно, не могли быть обнаружены никакими техническими устройствами. Что до Силы… В контейнере была почти сотня камер ― даже самому искушенному и внимательному параноику не так-то легко будет отыскать их все.
     Установкой устройств занимался Зайлек, которого в Академии, кстати, хорошо знали и не особенно жаловали. Немудрено: калишец некогда был рабом так же, как его новый учитель, Дарт Нокс, и свое место под солнцем получил после того, как грубо нарушил правило и при свидетелях убил соперника-аколита.
     Когда Ситарат удостоверился в том, что под запись попадает большая часть интересующих его уровней Академии, он организовал новую демонстрацию, но на сей раз предпочел не вмешиваться в «естественный» ход событий (и запретил это делать Зайлеку). Наставники осторожничали, и результаты вышли более реалистичными и показательными: аколиты послабее закономерно проигрывали более талантливым и умелым.
     Именно так и должна была работать образовательная машина Академии. Но Ситарат понимал: этот успех ― временный, и без соответствующих мер все вернется к прежнему состоянию раньше, чем его шаттл оторвется от поверхности Коррибана. Теребить этому змею хвост было делом гиблым, тот всегда отращивал его заново. Нужно было раз и навсегда (или, хотя бы, на несколько лет вперед) отрубить голову.
     Даже делая вид, что усвоили урок, полученный во время визита Дарта Марра, надзиратели и наставники должны были переговариваться между собой, и вот этих-то разговоров Ситарату было более чем достаточно.
     Спустя несколько дней он отправил Зайлека собирать камеры. Тот вернулся примерно с третью работающих устройств и по уши перемазанный кровью. В первые же секунды расспросов Ситарат понял: больше камер он не дождется, а население Академии сократилось на пару-тройку некстати подвернувшихся под руку неудачников, имена которых завтра меланхолично вычеркнут из всех списков.
― На этот раз без свидетелей, я надеюсь? ― устало поинтересовался Ситарат, запирая дверь в свои покои.
― Только они, ― Зайлек указал когтистым пальцем на разложенные на столе камеры. Прежде, чем отправить их в Санктум, записи необходимо было изучить и отыскать доказательства недобросовестности сотрудников Академии. К счастью, заниматься этим предстояло дроидам, которые легко могли обработать такой объем информации, фильтруя данные по тщательно отобранным поисковым словам.
     А вот записи произвола Зайлека хорошо было бы удалить. Во избежание.
     За ночь работа была закончена. Просмотрев все отобранные дроидами материалы, Ситарат сформировал из них архив, привел себя в порядок, велел Зайлеку оставаться начеку и включил голокоммуникатор.
― Мой Лорд, ― полупрозрачную фигуру Дарта Нокса он приветствовал почтительным поклоном, ― имею честь доложить, что мы получили все необходимые доказательства.
     Ситарат молча продемонстрировал съемный носитель. Информация, которая на нем хранилась, могла заставить добрую половину Академии выступить против них с Зайлеком единым фронтом, не оставив ни шанса на выживание.

     Сказано ― сделано. Ситарат не сомневался, что на Коррибан он еще вернется, а потому оставил все, как было ― разложенные на столе камеры, которые не пригодились, деактивированные дроиды, даже личные вещи, что не умещались в карманы мантии. Вряд ли кто-то посмеет сюда сунуться сейчас, когда ставки с каждым днем становились выше.
     Покидая отведенные ему покои, Ситарат поймал на себе взгляд Зайлека и слегка нахмурился. Он ни на секунду не забывал, что калишец подчиняется не ему, а Ноксу, и все же… В этих глазах блестела готовность убить за попытку ослушаться. Да, может быть, они вместе спасались от возможной расправы, но ни о какой общности не могло быть и речи.
     Это… отрезвляло. Напоминало о том, как в Империи обстоят дела с доверием и привязанностью.
     Оставив позади величественную пирамиду Академии, Ситарат замешкался и вновь активировал коммуникатор. На сей раз он не стал ждать ответа, только отправил инквизитору Арзанону ― лицу, как ему казалось, наиболее беспристрастному и одновременно обладающему властью ― короткое сообщение: «Ни один корабль не должен покинуть Коррибан от настоящего момента и до поступления новых указаний. Вопрос государственной важности». Минуту спустя вдогонку ушло еще одно ― с идентификационным номером шаттла, на котором улетали Зайлек и Ситарат.
     Позже он обязательно объяснит, почему государственной. А может, Арзанон и сам догадается, что у провинившихся перед Дартом Ноксом выбор невелик: либо принять заслуженное наказание, либо бежать. А куда могли бежать ситхи со всеми их знаниями и навыками? Либо в Неизведанные Регионы, либо, что вероятнее, в Республику.
     До посадочной площадки добрались без приключений. Шаттл легко оторвался от земли, подняв в прохладный утренний воздух облако рыжей пыли, и унесся прочь, в сторону занимающейся зари.
     Из гиперпространства они вынырнули на маяке, в окрестностях которого и дрейфовал имперский флот. Ситарат, успевший заранее выяснить, что пилот он лучший, нежели Зайлек, напряженно пробежал взглядом по показаниям сенсоров и радаров, но не заметил никаких признаков опасности. Зато запищал корабельный коммуникатор, уведомляя о входящем сообщении.
― Да, мой Лорд? ― Ситарат пробежал пальцами по приборной панели, включая субсветовые двигатели и активируя дефлекторные щиты, и с удивлением обнаружил, что сигнал идет вовсе не с флота, а откуда-то… сзади. ― Мы приближаемся к месту назначения. А… вы? ― аккуратно уточнил он, сомневаясь в том, не барахлят ли приборы.

     Неожиданно, но с Темными Лордами, как известно, не спорят. Может, Дарт Нокс предчувствовал что-то, может, просто хотел лично удостовериться в том, что все пройдет гладко. Ситарат же практически не допускал, что что-то может произойти здесь, в непосредственной близости от имперского флота, в одной из самых охраняемых частей космоса. На то, чтобы устроить засаду или организовать преследование, нужно время ― куда больше, чем было у недобросовестных надзирателей, которые вот-вот должны были лишиться работы, а заодно и жизней.
     Неожиданное появление еще одного корабля отозвалось пронзительным писком на радарах и смутной тревогой в груди, под сердцем. Автоматическая система в считанные доли секунды считала сигнатуру пришельца, сверила его с базами данных… и, не найдя совпадений, вывела предупредительную надпись.
     Хмурясь, Ситарат не без труда, но все же сумел настроить коммуникатор на нужную частоту. Дарт Нокс пытался связаться с неизвестными. Те молчали.
     Молчали и на всех парах неслись к его кораблю, зависшему в космическом вакууме.
     Впрочем, ответ, когда он все-таки прозвучал, понравился Ситарату еще меньше, чем таинственное молчание.
― Ох ты ж блядь! На Дартов мы не договаривались!
― Уж не обессудьте. Мы просто мимо пролетали. Летели и подумали, дай на флот посмотрим. Красиво!
     Голоса были низкие, хриплые, искаженные низкокачественными динамиками. Они перебивали друг друга, а затем расхохотались, как в плохой юмористической передаче с несколькими ведущими. Ситарат не находил в их словах ровным счетом ничего смешного.
     Где-то за его спиной тихо зарычал Зайлек.
     Включилась тревога, под потолком заморгали алые аварийные лампы.
― Упс! Так засмотрелись, что кое-что обронили. Все-все, уходим! ― один из голосов явно заторопился.
― Аж целый Дарт! Привет Императору!
     Окончание фразы потонуло в глухом стрекоте: корабль ушел обратно в гиперпространство. Ситарат видел за лобовым стеклом его протяжный белесый след, протянувшийся сквозь черноту космоса.
     Как видел и крошечную огненную точку, казавшуюся неподвижной.
― Мой Лорд, ― Ситарат крепче сжал штурвал в пальцах и повел шаттл прямо и в сторону. ― Они выстрелили по нам. Определить тип торпед пока не представляется возможным… как и то, выдержат ли щиты их прямое попадание.
     Радары подтвердили худшие опасения: торпеды сменили курс вслед за пришедшей в движение целью. Самонаводящиеся.
     Неудивительно.

     Приказы звучали коротко и отрывисто, выдавая тревогу. Торпеды ― а было их, как подсказали радары, две ― могли лишить Дарта Нокса ученика, одного из ближайших подчиненных, клочка статуса и власти и надежды на то, что в скором времени ситуация в Академии изменится к лучшему.
     Выжимая максимум из двигателей маленького шаттла в попытке сбросить смертоносный «хвост», Ситарат вдруг ощутил горечь. Он был уверен, что в этом коротком списке его жизнь имеет наименьший приоритет, как и в том, что больше не обожжется пустой надеждой, как было тогда, на Макебе.
     И понимание этого неожиданно причинило боль. Заставило, казалось бы, задушенную змею его гордости вновь приподнять голову, капая ядом с обломков клыков.
     Взрывная волна толкнула шаттл в бок, да с такой силой, что ремни безопасности врезались в грудную клетку, а Зайлека швырнуло на переборки, чудом не переломав кости. Стискивая зубы до скрипа, Ситарат принял решение о катапультировании за мгновение до того, как оно же прозвучало из динамиков голосом Дарта Нокса.
     Ох уж этот голос…
     До столкновения оставались считанные секунды.
     Редко бывало, чтобы Ситарат не подчинялся приказам. И сейчас вместо того, чтобы послушаться Темного Лорда, он перевел максимум энергии на субсветовые двигатели. Шаттл с гулким ревом рванул вперед, задирая нос и вместе с тем оставаясь практически беззащитным.
     Что толку им от щита, если взрыва торпеды он все равно не выдержит?
     К тому моменту, как Ситарат вскочил из кресла пилота, Зайлек уже сидел в капсуле. Заветный съемный носить был зажат в его узловатых когтистых пальцах.
     Судя по скрежету где-то снаружи, мелкие осколки космического мусора начали обдирать обшивку с шаттла.
     Интересно даже: если он сейчас принудительно отстыкует капсулу, неделю спустя Темный Лорд вспомнит о его трагически завершенном существовании? Пожалуй, только в контексте очередных претензий от какого-нибудь Дарта Ревейджа.
     Увы, Ситарат был недостаточно могущественен в Силе, чтобы после смерти явиться призраком и посмотреть на выражение лица Нокса. А потом быть им благополучно съеденным. Хотя вряд ли: кому нужен такой тривиальный призрак?
     Какое-то издевательство.
     Пришлось потеснить широкоплечего Зайлека.
     Едва только капсула герметично закрылась, спусковой механизм с силой оттолкнул ее от гибнущего шаттла. Но этого было недостаточно, чтобы избежать взрывной волны. Ситарат закрыл глаза, прислушиваясь к происходящему: к визгу приборов и звуку сразу нескольких бьющихся сердец, к шипению, с которым вырывался огонь из сопла торпеды, к собственному раздражению и бессильной ярости Зайлека, к смерти, в очередной раз подкравшейся к нему слишком близко.
     Ситх он был, в конце концов, или нет? Не его ли учили ломать чужие кости одним лишь только усилием воли?
     Ситарат вскинул руки, впиваясь в Силу напряженными пальцами, и та поддалась, искажая и уплотняя пространство. В этот-то «щит» и ударила взрывная волна, отшвыривая спасательную капсулу легко, как пушинку, в безжизненную пустыню космоса.

     На мгновение весь мир вокруг: внутренняя поверхность капсулы, Зайлек, Сила, записи ― смешался в единое разноцветное месиво. Капсулу завертело, и понадобилось время на то, чтобы автоматические системы остановили ее хаотичное движение. В ушах звенело, в глазах плыло, но Ситарат, придя в себя, в первую очередь вопросительно взглянул на Зайлека. Тот молча продемонстрировал съемный носитель ― целый и невредимый. Забавно, но, кажется, они оба предпочли бы скорее умереть, чем потерять эту информацию.
     Какая-никакая, а все же общность.
     «Ярость» нашла их быстро. Оно и к лучшему: устройство связи барахлило и отказывалось ловить нужную волну. Ситарату не оставалось ничего, кроме как выключить его, расслабиться, откинуться на спинку мягкого амортизирующего кресла и ждать.
     Полезный ресурс ― так, кажется, его назвали после кампании на Макебе? Что ж, с поставленной задачей он справился и тогда, и сейчас, и оба раза ― с серьезным риском для собственной жизни. Оба раза, правда, не идеально, но…
     Выходит, и правда полезный.
     Выбираться из капсулы Ситарат не особенно спешил; Зайлек всяко уже выпрыгнул первым, несмотря на хорошо ощутимую в Силе боль от ушибов, и кинулся презентовать Дарту Ноксу совместными усилиями добытый трофей. Как ни странно, в необычном поведении калишца Ситарат не уловил ни капли подобострастия ― только искреннее глубокое уважение, граничащее чуть ли не с одержимостью.
     Легкий укол ревности был веским поводом лишний раз подивиться самому себе. Подобные чувства редко оказывались уместны даже при наличии реальных шансов, а сейчас и подавно.
― Мой Лорд, ― Ситарат приветствовал Нокса поклоном, моментально отметив, как тот по-звериному облизывает кровь с губ. Прокусил? Вот тебе и минус бытия представителем расы клыкастых хищников.
     Впрочем, в Империи такое «бытие» само по себе было одним сплошным огромным минусом.
― Все в порядке, благодаря вашему своевременному вмешательству. Полагаю, вашему ученику не мешало бы посетить медотсек, ― и добавил, встретившись взглядом с горящими желтыми глазами Зайлека: ― Он отлично справился и заслужил отдых.