Она делает вдох и на секунду закрывает глаза. На какое-то мгновенье весь творящийся вокруг нее хаос замирает и перестает существовать. Не мелькают в коридорах люди, не разносятся по воздуху яркие искры заклятий, никто не кричит, никто не ранен, ничего этого нет.
Она делает выдох и открывает глаза.
Сразу делает выпад и выстреливает первым попавшимся на ум заклинанием. Красный сноп искр врезается в чей-то силуэт, тот падает, и Лили рвется вперед, пробивая себе путь к тому, из-за чьих темных деяний вся смелая братия авроров здесь навела шороху. Все на уровне ощущений – громко, шумно, воздух перенасыщен заклятиями - Поттер чуть не накрыло волной «Остолбеней», второй раз по ногам хлестнули концы шнуров от «Инкарцеро», но сегодня ей шел необъяснимый фарт.
По заданию, данному заранее, Лили прорвалась на второй этаж и активно стала вышибать двери, оглушая и связывая тех, кто попадался за ними - без разбора. Были ли это девки с клиентами или группа торчков - всем доставалось с лихвой. В процессе беготни Лили окончательно растеряла всю свою маскировку, от нее остались лишь следы сажи на смазливой мордашке.
Лили мысленно просчитывает, как скоро они с напарником встретятся лоб в лоб, учитывая, что поднялись они на этаж с разных сторон коридора. Лили думает о том, где там подмога в лице более опытных авроров и где сейчас и с кем бьется ее, скажем так, ментор. В последний раз она видела его вступающим в дуэль, и уже тогда на его плече зияла рана.
Им сказали – идите и обезоружьте. Времени спорить с беснующимся начальством и стоять на том, что пара начинающих мракоборцев вряд ли справятся с каким-то темным магом, было совсем мало. Но Лили успела перерыкнуться с гадким мужиком, прошипеть ему в лицо пару ласковых и только потом отправиться туда, куда сказано.
Они обещали подмогу.
Подмога должна была прийти еще пять минут назад.
Пять минут назад грохот с первого этажа обязан бы прекратиться.
Но бойня продолжалась, а Лили стремительно приближалась к той комнате, где, по всей видимости, и скрывалась цель.
Лили видит спешащего к ней навстречу напарника, они оба одними взглядами-жестами договариваются о том, кто выбьет дверь, а кто начнет пальбу, и приступают. Лили делает взмах палочкой, дверь срывается с петель.
Лили отскакивает и боковым зрением замечает, как напарник выстреливает парой заклинаний, как в него врезается зеленая вспышка и как молодой, еще толком не поживший юноша падает замертво.
Лили вскрикивает и уже без раздумий вступает в бой. Уворачивается от непростительных и бьет обезоруживающим. Ей удается избегать смерти, она прячется за поваленные стол, диван и кресла, она медленно и верно по широкой дуге приближается к своей цели, а потом из последних сил применяет «Сектусемпра».
Темный хватается за раненный бок, течет кровь. Лили наступает. Но темному удается отбить ее удары, он бежит к какой-то вазе, и девушка быстро смекает – портал. Сбежать пытается, зараза! Понимает, что авроры с самого начала применят антитрансгрессионное, и поэтому заранее сделал себе лазейку. Черта с два ему Лили даст сбежать.
Она быстрее и в эту секунду сильнее. Она перепрыгивает через преграды и успевает вовремя потянуться за темным. Случается непредвиденное. Оба валятся на пол, темный хватается за артефакт, а Лили, держащаяся за его мантию крепко-крепко, с темным же и перебрасывается куда-то в пространстве.
----------------------------------------
- Твою мать, - вырывается у нее с досадой, когда проходит время и они с темным перемещаются невесть куда.
Голова от резкой трансгрессии начинает неприятно болеть, перед глазами все еще все вертится и крутится, а тошнота лишь усиливается. Лили кряхтит обессилено и откидывается на спину, отпуская мантию темного. У нее не хватает сил встать, она пока даже разомкнуть глаза не может из-за тяжелого изнурения. В ноздри бросается резкий запах крови.
Страшная мысль, что ее могло расщепить, быстро взбодрила девушку, Лили осторожно села прямо и стала озираться. Щурясь от того, что в этом странном и непонятном месте все было в тускло-серых цветах, Лили стала оглядывать себя и искать, отчего на пальцах и на одежде пятна крови.
Причина нашлась быстро. Расщепило не ее, а темного.
- Проклятье, - вырвалось у Лили, резко отползшей от расщепленного на две половины тела темного. Она успела замараться в луже его крови, так что теперь собственными брюками оставляла на белесом полу очаровательные противно-красные разводы.
Тошнота с новой силой подкатила к горлу, а саму ее повело от пережитого. Голова трещала и не унималась, было плохо и страшно. Лили постаралась собраться с силами и подняться.
Она стала оглядываться в поисках того артефакта, который служил им с темным порталом. Дотронься она до него сейчас, вернется обратно. Надо было найти его срочно. Место собственного нахождения девушке не нравилось абсолютно: зловещая тишина стояла посреди странной комнаты, обставленной какими-то маггловскими приборами. Окон здесь не было. Чего-то, похожего на обычные двери, тоже. Все слишком непривычное и странное, все слишком неволшебное и определенно не смахивало на обычную каморку какого-нибудь отшельника-маггла.
Страшно.
Дрожащими пальцами Лили подняла с пола свою палочку и приготовилась с помощью «Акцио» тянуть к себе артефакт.
Да не тут-то было.
В помещение неожиданно ворвались люди. В непривычной одежде, с оружием в руках. Лили успела только спрятать палочку в неприметный футляр, держащемся на поясе, и тут же подняла руки вверх. Ей сейчас все равно бы не удалось справиться с пятеркой парней в форме.
- Эй, здесь труп.
Черт.
Ее грубо хватают под руки, вяжут и отводят в сторону.
- Я его не убивала, - испуганно мямлит Лили, с ужасом понимая, что ей никто не сможет поверить. – Это не я.
Холодное и тяжелое в груди взорвалось, мгновенно подкатив к горлу тошнотой. Ее захлестнула липкая, мерзлая паника, сердце забилось в горле и в животе, но уж точно не в груди. Дерьмо. Дерьмо.
Люди кричат и переругиваются. Люди тащат ее за собой, а Лили только может трястись всем телом и безумно повторять, словно чертову мантру, одно и то же: это не ее вина, это не она, она не убивала. Лили глядит в последний раз на истерзанный труп, в глаза бросается страшная лужа крови и ее разводы по полу. Лили дрожит.
- О, а это что за хрень? Откуда здесь… ваза?
Голос мужчины заставляет Лили вздрогнуть, встрепенуться и подняться на цыпочках. Так, чтобы было отчетливее видно, так, чтобы точно увериться, что артефакт эти глупые люди нашли.
- Не трогайте, - предупреждает она раз, а потом ее отдергивают. Больно, черт возьми. – НЕ ТРОГАЙТЕ, - срывается Лили, боясь, что с прикосновением маггл трансгрессирует и вместе с ним пропадет единственная надежда Лили на возвращение домой. – НЕ ТРОГАЙТЕ, - истошно она вопит, дергается всем телом, порывается вперед и с каким-то нечеловечным рыком отзывается на ругань того, что ее все это время держал и призывал к спокойствию.
- Убери это, - отмахиваются.
- Окей, - отвечает.
Хватает. Сердце Лили пропускает тревожный удар.
И не перемещается. С плеч Лили будто срывается камнепад.
Магглоотталкивающее. Идеально.
Лили дает себя отвести в какую-то камеру. И по пути она замечает, какая разруха творится в здании. Света толком нигде не было, будто какая-то заброшка. В стиле того корабля, на котором однажды Лили пять лет назад умудрилась прокатиться.
Неужто гости из будущего снова прорвались на территорию магической Британии?
Уже в камере обессиленная и чертовски перепуганная Лили бросается на пол и, присаживаясь, пытается подвергнуть произошедшие события тщательному анализу. Не получается. Она отвлекается на призывы организма отключиться и поспать хоть немного, она думает о доме и о семье, она думает, что это кажется ей концом ее прекрасной недо-карьеры аврора. На Лили неожиданно накатывает тревога. Она не имеет ни малейшего понятия, где находится и как отсюда выбираться. Те магглы не кажутся ей хорошими собеседниками, а их оружие говорит само за себя: в случае неповиновения Лили может попрощаться с жизнью.
Она знает почти наверняка, что компания сидит где-то поблизости и что эти парни меж друг другом спорят, что им делать со странной незнакомкой, которая, похоже, повинна в смерти человека.
Лили смотрит на окровавленные руки и, не утерпев, достает палочку. Очищает себя и одежду от пятен. К черту этих придурков.
Тишина давит на виски слишком сильно, из-за чего Лили находит объяснение своей непрерывной головной боли. Глаза красные, лицо бледное, руки тонкие и все в синяках.
Она упирается затылком в холодные безжизненные стены. Тяжело вздыхает и каким-то рваным движением руки стирает с лица выступившие слезы – лишь доказательство того, что все вокруг не сон. Лили жалко всхлипывает лишь раз, а потом, раздражаясь, собирает себя в руки. Спокойствие, - истерично приказывает. – Спокойно.
Она Поттер и сможет выбраться.
----------------------------------------
Просыпаясь через какое-то время, Лили поначалу не может прийти в себя и осознать, где она сейчас находится. Поднимаясь с пола и садясь прямо, девушка отмечает, что уснула и черт его знает, сколько провела в унизительной позе калачиком. Она медлительно проводит рукой по волосам, парой движений палочкой приводит себя в порядок, залечивая царапины и ссадины. Лили пока не слышит, как гремит паника в коридорах поблизости.
Крики и топот человеческих ног проносятся мимо ее камеры уже в следующую секунду. Опешив, испугавшись и в то же время ощутив, как ее хватает за живое собственное любопытство, Лили поднимается и делает шаг к дверям.
Не совсем уверенная, что это подействует, Лили применяет «Алохомора» и с ликованием видит, как расходятся… эээ… плиты? и дают волшебнице проход дальше.
Но Лили вместо этого делает быстрый шаг назад и еще один – налево. Она падает на корточки и судорожно прижимает ладони ко рту. Увиденное будет сниться ей еще долго в кошмарах. Увиденное – кровь по стенам, трупы, какие-то бегающие туда-сюда твари, достигающие размеров тролля.
До нее доносятся еще крики, вой сирен (откуда?), нечеловеческие звуки и все тот же пугающий топот. Лили теперь знает, что так быстро передвигаются вовсе не те парни в форме. Вовсе не они.
А потом разносятся отовсюду звуки страшной стрельбы из пушек. Крики становятся громче, Лили видит вспышки, огонь, людей, падающих замертво, и тех тварей, пугающихся искр и все равно наступающих вперед на собственных жертв.
Внутри что-то неустанно горит синем пламенем – огнем, потушить который невозможно. Лили почти уверена, все это вызывает давящий на нее страх. Ей даже страшно просто закрыть глаза, ведь картина, возникающая в сознании, не даст ей спокойно дышать. Лили не видит выхода. Лили слышит плач, крики, чувствует чужие страдания, видит, как многими движет месть.
А потом все утихает. Быстро, почти незаметно, так же, как и заворачивалось.
Лили выжидает какое-то время. После она выглядывает в коридор, удостоверяется, что все чисто, и осторожно, короткими перебежками, идет по тому пути, который вел ее в ту самую комнату, откуда все и началось. Она старается не вглядываться в картины сплошной разрухи, старается не думать, что будет, если она сейчас попадется под руку кровожадным монстрам. Лили идет вперед, а потом сворачивает туда, куда заходил тот тип с артефактом в руках. Ей нужно было возвращаться домой. Срочно. Прямо сейчас.
Лили заходит в помещение и оглядывается. Ноги ее трясутся, дыхание прерывистое. Дрожит.
Она слышит скользящие звуки, слышит, как нечто приближается к ней, и, как-то особо не успевая подумать, стремглав бежит к какому-то шкафу и там прячется. Идеальное, твою мать, укрытие!

А оно подступает все ближе и ближе, и от этого у Лили все внутри сжимается от страха – дикого, парализующего, сковывающего по рукам ногам и не дающего вздохнуть спокойно. Легкие, будто набитые тоннами камней, не позволяют дышать; оцарапанные ладони крепко-накрепко держат рот закрытым и не дают задержавшемуся в горле истошному крику вырваться наружу. Лили понимает – надо сохранить тишину, нельзя привлекать внимание, однако все мысли из ее головы выбиваются напрочь, стоит существу осторожно проникнуть в комнату.
Лили хочет кричать и звать на помощь, но вместо этого ей остается приглушенно дышать и безостановочно лить слезы – они сами, она их не контролирует.
Его действия медлительны, он плавной поступью шагает из одного угла комнаты в другую, деловито опускается и внимательно обследует каждую потенциальную лазейку для таких, как Лили, для скрывающихся от опасностей и пытающихся сохранить жизнь.
Отступая от первостепенного ужаса, но при этом не переставая мучиться от пробирающего страха, Лили замечает, что этот – другой. Чуть больше, чуть медленнее, не такой проворный и не такой нетерпеливый. Те, что были в коридорах, и те, что оказались на линии обстрела, были совсем другими.
Но почему?
Лили позволяет себе думать, что это – вожак.
Наверное. И тем для нее хуже.
Лили приглядывается и в панике понимает, что это существо обладает не только животными инстинктами, но и разумом. Она видит, что он, будто обдумывая каждый свой шаг, расхаживает и будто специально дает Лили время на то, чтобы успокоиться и привыкнуть.
Он дает ей фору.
И она ею пользуется, перехватывая палочку поудобнее и готовясь к худшему. У нее на языке вертятся многие заклинания, однако проблема в том, что испуганной девушке тяжело сосредоточиться. Без фокусировки ни одно заклинание не сработает так, как надо.
А о какой сосредоточенности может быть речь, когда ты сквозь отверстия в пыльном шкафу видишь, как кровожадное существо оборачивается, глядит так, будто уже знает тебя всю – в глаза смотрит, быстро, размашисто шагает, почти в считанные секунды пересекает все то малочисленное расстояние между вами и…
БАМ!
Хлипкая дверца шкафчика летит к чертям, Лили срывается на истошный вопль, бьется в истерике и на корточках прижимается к стенкам ее алюминиевого гроба. Сама того не желая, она вглядывается в морду этого существа, отмечает каждую ее деталь и понимает, что если сегодня ночью ей удастся избежать погибели – ее боггарт изменится навсегда.

Воздух становится терпким и невыносимым. Лили ожидает всего: будет больно, страшно, мучительно, или будет быстро и почти не ощутимо. Будет как-то, по-разному, но во всех случаях – будет много крови. Лили мысленно представляет свой выпотрошенный до не узнавания труп, покосившееся тело прямо в шкафу, откуда по полу станут стекать по каплям красные струи.
Лили понимает, что ей не жить.
Но она не ожидает, что разумное существо, так долго оттягивавшее момент с убийством хрупкой беззащитной Лили, отойдет и станет медлить пуще прежнего.
Выдох. Трясущиеся пальцы. Дикий, обезумевший взгляд. Мелкая дрожь. Пальцы, вжавшиеся в плечи до боли, до кровавых отметин, до белых костяшек фаланг.
И существо делает шаг назад, заставляя Лили мучиться еще и еще. Теперь уже от вопросов, возникающих к месту: почему? Почему оно посмотрело и отступило? Что оно увидело или почувствовало? И чего оно ждет? Что его более мелкие дружки прибегут и отобедают Лили?
Она хмурится и злится. К чему такое промедление?!
Незнание и неизвестность действует на нервы губительно.
И импульс – страшное чужеродное проникновение острыми иглами в сознание – разрывает голову. Она его отторгает, пытается вытолкнуть, Лили роняет палочку и хватается за голову – трещащую по швам, гниющую от лишних мыслей, шокированную внедрением ненужного.
Короткий вопрос, а столько эмоций.
Ужас. Любопытство. Злость. Досада.
- Я… - ее голос звучит хрипло и рушит всю гнетущую атмосферу помещения. Ее голос непривычен в такой обстановке. Ее голос – кричащий, визгливый, на повышенных тонах – лучше звучит. – Я н-не д-д-должна здесь н-н-находиться, - она сглатывает горький комок.
Снова хватается за палочку и смотрит, не увиливая, на существо.
А кто же тогда ты?

Изучающий взгляд монстра не перестает действовать на нервы. Первостепенный страх окончательно сходит на второй план, уступая простому напряжению, боязни неизвестного и страшному, дикому и непреодолимому чувству любопытства. Лили дышит часто, прерывисто, смотрит прямо, взгляда не отводит, думает лишь о том, что ей интересно, что может преподнести это существо, чем может удивить.
Раз он ее не убил, раз он пошел на диалог и стал медлить с расправой, значит, есть вероятность, что они смогут договориться. Идея шальная, глупая, но Лили в данной ситуации просто не имеет  права выбирать. Ей есть что терять, ей хочется выжить и вернуться домой, она не намерена погибать здесь и сейчас, раз надежда – вот она, в шаге от нее.
Одной в этом месте выживать – страшно и практически бесполезно, Лили это осознала только сейчас, наконец разрешив самой себе сделать легкую передышку.
Она уже видела, как люди погибали, пытаясь отразить атаки мерзких существ.
Их много. Они быстрые. Лили не знает, в чем их слабости.
И действует ли на них магия?
Кто они такие вообще?
И где Лили находится, Мерлин подери?
Забавно, что это существо, кажущееся обычным животным, каких полным полно в том же Запретном Лесу, обладает разумом и отменной логикой. Голос его снова вторгается в сознание Лили, уже не заставляя отзываться болью. По крайней мере, такой, какой она была поначалу.
Хороший вопрос. Но Лили, хмурясь от новых ощущений, пока даже не может придумать способ, какой бы помог существу объяснить, как она здесь оказалась и почему ее трансгрессия – какая-то чертова ошибка.
Она решает все упростить. Так, как если бы объяснять пришлось ребенку.
- Это не мой мир, - а голос ее все еще встревоженный. – Здесь все незнакомое.
Она хочет еще что-то сказать, но ее обрывает череда вопросов. Любопытное существо. Такое же, как и она сама. Составлять характер из таких мелочей даже становится забавно.
- 2027 год, - уже не раз встречавшая на своем пути перемещения во времени, Лили начинает именно с этого. – Земля. Англия. Пригород Лондона, - это все выглядит со стороны просто глупо.
Лили устраивается в углу шкафа поудобнее. Ей пока что не хочется выходить из своего убежища, отсюда открывается отличный обзор на рожу, простите, морду существа. И его, конечно, ноги – отличные ноги.
- Слушай, мне нужно назад, - смелеет Лили. – Ты можешь меня отпустить, пожалуйста? Я здесь ни к чему и ничем не могу ни помочь, ни что-то испортить. Я здесь чужая.
За дерзость и прямолинейность эта Поттер не раз огребала. Но и эти же качества ей часто помогали выходить из тяжелых положений. Так почему бы и не рискнуть?

Беседа затягивалась. Лили это уже надоедало. Она понимала, что, когда выйдет из шкафа и устремится по коридорам к артефакту, будет скучать по этим чувствам спокойствия и некоторой уверенности, что жизнь не оборвется в любую секунду. Однако Лили также не могла долго сидеть на одном месте, не желая лишних промедлений. Черт его знает, в какой момент она вернется домой и сможет ли она вернуться именно в то нужное ей время.
Пора прекращать эти задушевные разговоры. Осталось только объяснить существу сам процесс трансгрессии. Быть может, после этого он ее наконец поймет и, возможно, даже отпустит.
Или даже поможет выбраться из беды.
Кто его знает?
Она не смогла о нем выведать ровным счетом ничего. Он же в свою очередь скоро будет знать, где Лили хранит ключи от дома и где лежат ее сбережения.
- Магия, - пожимает плечами она, зная, что может вызвать это слово – насмешку, неверие, желание покрутить пальцем у виска. Для этих случаев у Лили всегда имелась при себе ее волшебная палочка.
Взмах – и на конце палочки начинает светить «Люмос». Еще один – и свет сменяется легким пламенем «Инсендио». Лили считает, что этой показательной презентации на сегодня хватит. У нее еще много козырей в рукаве, их раскрывать так скоро будет глупо. Всему свое время.
- Здесь где-то есть предмет. Я могу через него переместиться на Землю.
И все же это случилось снова. Перемещения во времени, казалось было, преследовали Лили повсюду. Осталось только ей метнуться в прошлое или будущее – и вот, пожалуйста, она находится невесть в каком веке и общается с чуднЫм существом.
Календарь бросается ей в ноги, Лили вздрагивает и с неожиданности сильнее прижимается спиной к стенкам шкафа. Только погодя, осознав, что опасности нет, она поднимает календарь и всматривается в него.
Две тысячи двести двадцать первой.
Эта мысль больно обрушивается на Лили.
Две сотни лет промелькнули у нее перед глазами.
Она столько потеряет, если здесь останется. Два века. Боже, она оказалась в двух веках от своего родного дома. Лили не хочет мириться с этим, не хочет здесь оставаться, она злится на всю сложившуюся ситуацию и, скривившись, отбрасывает календарь подальше от себя.
- Одна не смогу, - соглашается Лили, продолжая раздражаться от обиды и досады. – Но, может, мы сможем договориться? Почему здесь нет других? Ты их вожак, да?
И, кажется, в коридорах стало оживленнее. Лили посчитала, что шум ей просто мерещится.

Лили ликует, видя реакцию существа на пламя палочки, и наконец открывает очередной доселе неясный факт: боятся ли такие, как он, чего-то? Как оказалось, боятся, и это нескончаемо радует. Теперь Лили будет знать наперед, что местные вредители, как и все живые, сторонятся огня и стараются близко его к себе не подпускать. Лили самодовольно ухмыляется, на короткое мгновенье позволяя себе эту роскошь – злорадствовать и предвкушать свое величие.
А общение с новым попутчиком становилось все затруднительнее. Лили не могла объяснить, что такое магия, что течет по ее жилам и определяет ее могущество над другими, обделенными – магглами. Лили теряется, не находя лучших слов, а потому пропускает вопрос, решая, что будет у нее еще время все разъяснить любопытному существу.
И, все же, ее больше интересует то, как он сам о себе отзывается. Паршивая овца? Она удивленно вскидывает брови, изумляясь такому выражению из – можно ли так сказать? – уст не-человека. Он умный, он умеет воспринимать намеки и определять двойные смыслы фраз. Лили снова становится любопытно – уже из научного интереса. Можно ли назвать это существо близким по отношению к русалкам и кентаврам? Или оно что-то третье, умное, опасное, не приживающееся нигде, кроме собственных родных мест?
За ним хотелось наблюдать, его хотелось исследовать, узнать о нем больше.
- Тогда добро пожаловать в паршивую отару, - бросает Лили пафосно, картинно, просто так, чтобы выпендриться в чужих глазах и еще немного расслабить напряженную атмосферу.
Однако никакая броская фраза не помешает тревоге воцариться в душе Лили, дернувшейся при виде заволновавшегося отчего-то существа. Она поймала себя на мысли, что должна узнать его имя, а он – ее, но потом быстро переключилась, выходя из шкафа и приглядываясь к вентиляционному люку. Он доверия не вызывал, Лили бы туда не сунулась, если бы не сухое предостережение, всплывшее уже по привычке в сознании.
- С тобой спорить нет смысла, - шепнула хмуро себе под нос Лили и осторожно пролезла в широкие объятия кромешной темноты.
Дерзить, шипеть, фыркать – привычка, заработанная за годы работы в аврорате. Привычка недовольствовать, бурчать, рычать, тем самым пытаясь саму себя отвлечь от паники, которая надвигалась всегда стремительно, захлестывала мигом, вынуждая терять контроль над собой и падать ниц перед собственным же страхом.
Лили боялась – опять.
Сердце стучало в бешеном ритме, и через крохотное оставшееся отверстие Лили могла видеть, что творится в брошенном ею помещении. Она предчувствовала что-то страшное – интуиция верещала безжалостно, твердя, что Лили должна бежать дальше, бросить все и спасаться. Сама же девушка уперто оставалась на месте и внимательно продолжала следить со стороны, хоть это ей, чувствовавшей себя бесполезной, не нравилось абсолютно.
И в какой-то момент она не смогла вытерпеть, разозлившись, испугавшись за чужую жизнь, поняв, что не может оставаться в стороне. В помещении были оно – другое – и оно угрожало ее существу.
Заклинание шарахнуло по вентиляционному люку, тот раскрылся, Лили рухнула на пол, поднялась и без лишних задержек вызвала огненный залп из палочки, сорвавшийся с ее конца и устремившийся в неприятеля.
Послышалось злобное шипение, но Лили на него не стала обращать внимания, продолжая сжигать, злиться и негодовать.

Оно отступает – Лили чувствует это, прислушиваясь к визгам. Те утихают, звучат жалобно и обидчиво, будто пытаясь просить пощады. Но Лили жалеть не будет, она уже видела, как эти твари разорвали с десяток людей, а потому ей меньше всего хочется опускаться до банального прощения после коротких скулежей. Бояться огня нормально. Бежать от него – тоже. Существо топчет по полу и убегает прочь, оставляя Лили ликовать.
Ликовать недолго, так как внимание привлекает вторая особь – но среагировать волшебнице не дали. Тот, что оказался в ее команде, быстро ринулся на второго и принял участие в жуткой схватке. Настолько жуткой и стремительной, что Лили неосознанно отшатнулась к стене и стала с напряженным видом наблюдать за разворачивающемся шоу. Присоединиться и попытаться подпалить вторую особь Лили не могла, потому что боялась попасть в союзника – оба существа двигались слишком быстро.
Мелкого теснят в коридор, выбрасывают наружу, звучат удары, очередной скулеж. Лили не сдвигается с места, она не знает наверняка, что происходит вне помещения, и лишь с затаенным от испуга дыханием ожидает, что к ней вернется тот Союзник.
Имя, кличка, заместительное обычному «существо» находится само по себе.
И ведь логично – он и правда один-единственный союзник.
И он возвращается.
Лили выдыхает с облегчением, сглатывает, ерошит свою рыжую копну и ожидает новых вопросов, потому что она понимает, что ее поведение не может остаться незамеченным, Лили слишком резко выскочила из убежища и неожиданно вступила в бой с монстром, хотя ей сказали не двигаться и просто пережидать.
Она всегда шла наперекор правилам: что в детстве, нарушая запреты родителей, что сейчас, не боясь смертельной опасности. Лили – прекрасный пример бараньей упертости.
Вопрос проникает в сознание, Лили вычленяет чужеродный голос из вороха собственных мыслей и горько усмехается, не зная, как бы ответить, чтобы было понятно.
- Потому что ты мне нужен целым, - объясняет она и, немного подумав, добавляет: - И я не хочу быть бесполезной.
Она не отвечает, почему страх перед смертью ее не задержал. Он есть – страх этот, он держится и не отпускает, но Лили заставляет себя каждый раз переступать через него, ведь она знает, как в будущем себя будет ненавидеть за проявленную лишнюю слабость. Но объяснять ей не хочется, сейчас не самое лучшее время для очередной попытки проанализировать все свои душевные метания.
Им надо спасаться.
Им надо бороться.
И Лили не хочет быть балластом.
- Двигаемся.
Снаружи – коридор. Лили приходится наложить на себя Квиетус, чтобы хоть немного уменьшить громкость ее шагов и прерывистого дыхания.
Снаружи – чертова неизвестность.
И тонна опасностей.

ООООО БОЖЕ КАКОЙ МУЖЧИНА!!! Я ХОЧУ ОТ ТЕБЯ СЫНА!
Как же порой хочется отключить в себе способность поддаваться эмоциям. Сейчас, ступая в одиночку (забыв на секунду, что защитник где-то сверху и все слышит, все видит, все замечает), ей в очередной раз приходится бороться с самой собой. Лили знает, что позволит себе хоть одну крохотную слабость – и все полетит к чертям, вырвется истерика, польются слезы, иссякнут силы. Нельзя, не надо, это только помешает, на все нытье еще найдется время.
Двигаться тяжело, не знать наверняка, что будет за поворот, невыносимо. Пытаться дышать тише, жевать губы, трястись, но с диким упорством ступать дальше и дальше, потому что прятаться и ждать чуда слишком глупо, потому что чудес не бывает, человек должен сам пробивать себе путь к лучшей жизни.
Былое желание верить в глупые идеалы глупых оптимистов исчезает.
Пошли все к черту.

Она привыкает к этому вмешательству в свое сознание, она привыкает к голосу в голове, позволяет себя защищать и готова оберегать от всех бед сама. Сдуру, вот так, в один миг поставив все на крохотный шанс, что они смогут выжить в этом месте, где Лили до сих пор не может понять, чем люди здесь занимались и почему тут кишмя кишит кровожадными тварями. Лили видела с десяток растерзанных человеческих тел, и стать еще одним мертвецом, пополнившим коллекцию существ, совсем не хочется.
Лили молча кивает, следует в комнату, куда уже забрался Союзник, и поднимает взгляд на него. Вроде привыкла, вроде даже привязалась, а все равно смотреть страшно. Кто же он? Откуда родом? Что он будет делать на Земле? Лили не хочет этого признавать, но она понимает, что это слишком рискованно – брать его с собой. Что же сможет натворить такое существо, скольких может погубить, а ведь ему это надо будет – питаться, выживать, прятаться.
Нужна ли ему такая жизнь?
- Могу я..?
Раскрытая ладонь тянется наверх, Лили смотрит на Него открыто. И волнение скрыть не получается. Но притронуться хочется, так любопытно узнать, каковы же все эти существа на ощупь.
Пять секунд на сантименты, а следом – убегать. Домой.
Где-то в верхних ящиках о дверцу бьется тот самый артефакт, тянущийся к Лили, к палочке, которая еле заметно искрит от применения Акцио.