Демоны тоже хотят жить. По крайней мере просто существовать, творить зло, ну или хоть что-то, имеющее смысл. Конечно, мало кто всерьёз задумывается над смертью, но когда ты падаешь вниз бесконечно долго, при этом зная, что по в конце пути тебя ждёт погибель, всё, даже самые идиотские мелочи, вдруг приобретает другой вид и иное значение, становясь более весомым и важным. Чувство страха, боязни умереть, всепоглощающего ужаса перед грядущим было знакомо ему. Он до сих пор помнил, каково было тогда, падая вниз, понимать, что жизнь может оборваться вот уже в следующую секунду. Он не хотел умирать, да и кто хочет, прожив столько лет, погибнуть, бесцельно разбившись о землю? На самом деле Кальцифер не помнил ничего из его прошлой жизни. Ни о том, как он существовал, чем занимался, о чём думал, зачем вообще жил. Но вот ощущение дикого, непреодолимого страха, способного заставить совершать безумные действия, длящееся на протяжении всего падения, навсегда засело у него в голове. Трусливый демон, где это видано вообще? Но правда была такова - он никогда не был и не будет тем храбрецом, спасающим чьи-то жизни. И тем более в нём не будет того сострадания, которым обладают только люди, чтобы посочувствовать прибившегося к чародею демона. Демона, который просто хочет жить. Просто хочет не превращаться в то, чем они становятся, когда погибают. Хоул, наверное, пожалел его. Также, как и пожалел всех, кто когда-либо надолго задерживался в этом доме, включая Майкла и Софи. И чем эта жалость обернулась? Будь тут Софи, она бы не позволила волшебнику действовать так безрассудно, не подумав о возможных последствиях. Уж кто-кто, а Софи вставила бы ему по первое число за то, что он снова собирается наступить на те же грабли и совершить любимую ошибку. А что мог огненный демон в такой ситуации? Его никто не слушал, не воспринимал в серьёз или же не хотел воспринимать. Хоул решил поступать так, как велит ему сердце. То самое сердце, что не так давно было отдано Кальциферу, а теперь собиралось отдаться другому демону, не менее скверному, чем огненный. И что же с этим поделать теперь?
Хмурый осенний день. Ничего не предвещало беды. Но жизнь любит преподносить сюрпризы. Кальцифер слишком поздно понял, слишком долго набирался смелости и слишком поздно решился. Сделанного не воротишь, и, оглядываясь назад, он ведь мог бы и просто уйти. Демон, ничем никому не обязанный, имеющий свободу, о которой так долго грезил наяву и во сне, он ведь просто мог закрыть глаза на всё это и уйти с чистой совестью. И пусть бы Хоул сам справлялся, заключая новый контракт и постепенно превращаясь в чудовище, подобное Болотной Ведьме. Но он не смог. Попытался вмешаться и всё зря. А теперь Хоул умирал. Тело его становилось всё холоднее и холоднее, а демон, собирающийся поглотить его сердце, исчез, как только в дело вмешался Кальцифер. Теперь уже ничего не исправить?

Внезапно всё стало ещё хуже, чем прежде, хотя минуту назад казалось, что хуже просто некуда. Но вот дверь открылась, и в замок вошла молодая особа, которая давно могла бы стать хозяйкой тут, если бы любовь завладела её сердцем и если бы она созналась в этом, прежде всего, самой себе. Но Софи предпочла уйти и странствовать, и всё же странно, что душа её, похоже, до сих пор тянулась к этому месту, раз она снова оказалась тут, на пороге дома чародея. Огненный демон не слышал скрипа двери и шагов, приближающейся девушки. Он был слишком оглушён ужасной реальностью и осознанием того, что человек, которого он в течение нескольких лет считал своим хозяином и другом в одном лице, могущественный колдун, умер. Ещё вчера они разговаривали, даже ругались, когда Кальцифер пытался вдолбить мужчине, что доброта и беззаботность по отношению к внезапно появившемуся демону, давящему на жалость, добром не кончатся. И к собственному ужасу он оказался прав. Что можно было изменить сейчас, когда Хоула уже не было в живых? Вернуть его душу каким-нибудь мощным заклинанием? Но даже он не в силах воскресить мёртвого, каким бы сильным демоном ни был. Бессилие выедало все эмоции, постепенно превращая пламенного в самый обычный огонь, медленно затухающий на пепле древесины. Он всё вспоминал, как давным-давно, когда контракт с Хоулом только недавно был заключён, а огненный демон не знал, что из себя в общем-то представляют люди, он спросил у чародея, почему же люди плачут.
- Люди плачут, если их переполняют эмоции, которые невозможно выразить словами, наверное, - задумчиво ответил волшебник тогда. Кальцифер так и не понял, почему же это происходит, зато понял сейчас. Именно сейчас, переполняемый чувствами, не знакомыми ему до сих пор, он понимал, что заставляет людей лить слёзы. Вот только сам он не мог спрятаться в какой-нибудь укромный уголок и разрыдаться. Огонь на это не способен, а Кальцифер был огнём. "Я должен сжечь его тело", думал он сейчас, смотря на бледное лицо мужчины. Это был единственный разумных выход, чтобы избавиться от того, что непосредственно вызывало в нём подобные угнетающие мысли и всё прочее. Демон, конечно, знал о человеческих обрядах захоронения, но ему это ни к чему. Уже всё равно не важно, будет ли чародей гнить в земле или же окажется превращённым в пепел.
И тут дрожащая рука коснулась щеки Хоула, заставив пламенного вырваться из его мыслей. Пелена угнетения растворилась, сменившись ужасом, стоило ему поднять глаза и увидеть лицо уже знакомой особы. Нет-нет, только не она... Нет, она не должна этого видеть, если уж демон чувствует нечто подобное, то что может статься с человеком, тем более умеющим сочувствовать. Огонь в камине внезапно вспыхнул и увеличился в размерах, став из синего ало-лиловым. Языки пламени, подобно огненным рукам, потянулись к дрожащим, словно на ветру, плечам девушки. На секунду он даже позабыл, что может причинить ей вред, обжечь, но тут же одёрнул себя, как только коснулся её одежды, едва опаливая ткань, что, к счастью, не стала разгораться. Кальцифер вернулся на своё место, подрагивая и шипя, взволнованным голосом обратившись к юной особе.
- Софи... - почему-то слова застряли на пути, будто врезавшись в преграду, и ему пришлось приложить немалые усилия, чтобы продолжить речь, - ты должна уйти отсюда, Софи. Пожалуйста, уходи!
Он не храбрился, пытаясь уберечь её от того, что она увидела и могла бы увидеть, придя чуть позже, когда огненный демон наконец решился бы сжечь умершего друга. Напротив. Он был труслив, как и всегда, поэтому боялся, что она осудит его или того гляди возненавидит, а может попытается остановить и тоже пострадает. В последнее время из-за него много кто страдает, хотя не так давно он был уверен, что избавление от контракта с чародеем сделает его счастливейшим на планете. Счастье, увы, было не долгим. А теперь и вовсе выглядело невозможным, несбыточной мечтой. Свобода могла бы сделать его счастливым, но после расторжения договора цепями, связывающими его с этим домом, стали узы с его обитателями. Дружба, знаете ли, тоже может сделать пленником, пусть и добровольным.
Софи не слушала, и он хотел было снова коснуться её, когда она вдруг воскликнула:
- Кальцифер! Возьми мое сердце!
Он ошарашенно воззрился на девушку, пытаясь понять, что она несёт и зачем ему сдалось её сердце.
- Что ты имеешь ввиду..? - догадка тронула его мысли сразу же, как только он договорил. В глубине души в нём проснулся прежний страх, вызванный воспоминаниями того, что с ним сделал предыдущий договор. Но он знал, что эта безбашенная девица способна не только навести уборку в месте, полностью превращённом в свинарник. Она может оживлять. И магия эта достаточно сильная, а при заключении контракта усилится ещё больше благодаря мощности Кальцифера. У них может получиться. Нет, он всё ещё боялся, но что если, увидев лицо живого Хоула после того, как он успел повидать мёртвого, демон вновь почувствует себя счастливым? Определённый риск был. Они рисковали превратиться в то, чем стали Болотная Ведьма и её демон. Но разве можно было думать о правильности своих поступков, когда на кону жизнь близкого друга?
- Ты можешь пожалеть об этом, Софи, - тихо произнёс он, нахмурившись.

Они могли сделать это. Оживить Хоула. Может быть, у них хватит сил...
Но он не хотел заточения. Контракт мог вновь стать его тюрьмой, выхода из которой не будет. Кальцифер был слишком свободолюбивым, чтобы вновь с распростёртыми объятьями наступить на грабли, тем более уже прекрасно зная, к чему всё это может привести. Но у его ног лежало тело мёртвого Хоула, а дрожащая Софи, похоже, вознамерилась любым способом вернуть его к жизни, идя на поводу у своих эмоций и чувств. Что мог он против этого? Трусость говорила в нём, вынуждала отвернуться и нахмуриться, тщательно перебирая в голове мысли и ища какой-либо другой выход, что угодно, лишь бы не так, иначе, без договора, без клятвы. Но Софи была настроена слишком решительно, чтобы перечить ей. Забавно, но в который раз он ничего не мог ответить ей, никак не мог противостоять этому упёртому взгляду. Он был безоружен перед этими зелёными глазами. Ещё тогда, впервые переступив порог этого места, она была такой же, без приглашения ворвавшись в замок. Софи была единственной, кто смог эксплуатировать его во время договора с Хоулом, заставив жарить яйца и бекон. Юная чародейка, огрызавшаяся с могущественным демоном, как с непослушным ребёнком. Или это всё проклятье Болотной Ведьмы, сделавшее её когда-то бесстрашной старушкой? Молодость вернулась, а бесстрашие и упёртость никуда не ушли.
Чего бы это ни стоило, Кальцифер. Я хочу вернуть его.
Демон заскрипел зубами, затрещал языками пламени, хватая её за запястье и встряхивая.
- Не глупи, Софи! - закричал он, разозлившись не на шутку, - ты ослеплена своими эмоциями, нельзя принимать такие решения в таком состоянии!
Запоздало заметив, что вышел из себя, Кальцифер выпустил руку девушки и захрипел. Был бы тут Майкл, он ведь встал бы на его сторону, верно? Этот мальчишка обязательно поддержал бы его, ведь всем им известно, что мёртвое должно оставаться мёртвым. Это закон природы. Люди умирают, даже будучи сильнейшими чародеями. Все умирают.
- Все умирают, ты же знаешь это, - золотистые глаза смотрели в пол, слишком тяжело было смотреть на рыжеволосую сейчас, боль в её глазах обезоруживала. Он ведь знал. Конечно, знал. Софи потеряла не одного дорогого человека в своей жизни. Мать, потом отец. Теперь она сидела перед телом дорогого ей волшебника. Демоны бесчувственные к другим самовлюблённые существа, которые не умеют жалеть. Так, наверное, считают многие. Но где-то внутри Кальцифера что-то сломалось, стоило возникнуть мысли, одной единственной мысли, что Хоул Дженкинс умер. Умер по его вине, потому что он не смог помешать, не смог защитить, остановить, сделать хоть что-то, лишь наблюдал. Потому что он доверился, зная, какой на самом деле беспечный этот идиот. А сейчас всё его пламя превратилось в сгусток боли и отчаяния. Он снова хотел довериться, забыть об ответственности, как когда-то давно, будучи словленной падучей звездой. Тогда он находился в таком отчаянии, что ухватился за возможность жить, не думая о последствиях. Потом он доверился Софи, не думая о последствиях, просто потому что хотел свободы. Теперь он хотел вернуть лучшего друга. Своего первого друга. Человека, спасшего его когда-то от смерти. И ему хотелось снова позабыть о том, что может произойти, не остановись он сейчас.
- Если хочешь жить - возьми моё сердце, - голос Хоула пронёсся в голове тайфуном.
- Кальцифер! Возьми мое сердце! - повторились в мыслях недавние слова Софи.
Огненный демон не мог знать, что такое холод. Его собственное пламя всегда согревало его. Но тогда, умирая в руках демона Болотной Ведьмы, он чувствовал страх, и это было подобно холоду, ушату ледяной воды. Сейчас он чувствовал боль. Ледяную, безжалостную, сжирающую его изнутри. Словно он сгорал, сжигаемый собою. Может, сейчас было бы здорово погибнуть тоже? Чтобы не думать о том, как поступить. Чтобы не бояться за Софи и Майкла. Чтобы не бояться за себя. Чтобы больше не чувствовать предательский страх заточения. Чтобы дышать свободно. Чтобы избавиться от этого отвратительного холода. Так холодно... Почему же так холодно?
- Я не сделаю этого, Софи, - почти скуля, проскрипел он, опустившись у стены на пол и зажмурившись, - нет, нельзя! Ни за что. Не заставляй меня, прошу...
Вся его прежняя решимость куда-то бесследно исчезла, сменившись паникой и отвращением к самому себе, трусливому и жалкому, не способному рискнуть ради лучшего друга. Хоул сейчас мог бы рассмеяться, коснувшись его пламени, и сказать, мол, ничего страшного. При всём том, что он был беззаботен, чародей ценил дружбу. Если бы это Дженкинс был на его месте, он рискнул бы, да даже не задумывался бы, заключив договор и сделал бы всё, чтобы спасти. Ну или может, сделал бы что-то другое, сверкая своим нахальным взглядом. Он бы помог. А Кальцифер жалко трясся о своей свободе, о жизни, которую он получил тяжким трудом, переживая не столько о Софи, сколько о себе самом. А сама Хаттер даже глазом не моргнула после его предупреждения, оставшись такой же решительной, как и до этого. А Майкл? Он ведь тоже рискнул бы всем. В этом доме только демон боялся за свою шкуру, отступая назад и не решаясь что-либо сделать.
- ...ты правда хочешь этого? - прошептал он, приоткрыв глаза.

Казалось, пасть ещё ниже уже невозможно, но он продолжал тонуть, опускаясь к самому дну, в непроглядную тьму собственной души. Софи тем временем злилась, и весь дом реагировал на её злобу, словно живой, точно пёс, который рычит на того, на кого злится хозяин. Эта чудесная девушка разрывалась сейчас между злобой и обидой, а виновником был он. Чувство вины накатило с новой силой, навалилось, прибавившись к сожалению о том, что он не смог, не успел спасти Хоула. Теперь он отказывался воскрешать его, слишком жалкий и трусливый. Как отвратительно. А ведь он всегда хвастался, что он могущественный демон, если кто-то обращался с ним, как с обычным духом. И что теперь? Теперь выходит, он даже хуже простого духа. Не борется, не извиняется, не пытается хоть что-то сделать, что-то изменить, просто опустил руки и согласился захлебнуться в своих эмоциях, лишь бы не рисковать. Конечно, он понимал, почему Софи злится. Было бы гораздо проще, реши она тоже сдаться, рыдать, впадать в истерику и трястись от ужаса. Всё стало бы намного проще. Но юная волшебница была на удивление упёртой даже сейчас, понимая, что сама по себе она фактически ничего не сможет сделать – шансов у неё было слишком мало.
- Почему ты не хочешь мне помочь? – голос у рыжеволосой был блеклым, сама она была бледнее мела, но в глазах блестела уверенность. Не просто уверенность, скорее даже безумная, совершенно невероятная вера. Кальцифер был прав, она оказалась пленена эмоциями, болью, и не желала смиряться с этим. Он мог понять и это её чувство. Да, он не помнил ничегошеньки из своей прошлой жизни, ни тех, кого ненавидел, ни тех, кого любил. И уж тем более он не помнил тех, кого потерял. Может, это и ужасно, забыть всё, что когда-либо имело для тебя значение, но это же было и его спасением. Всё, что когда-то терзало его душу, заставляло ненавидеть себя, вызывало горечь и боль – всё поглотилось забвением, превратившись в пыль. Если бы Хаттер смогла забыть боль прошлого, она, возможно, смогла бы переступить и через эту. Софи сильна, несмотря на то, что порой она может показаться хрупкой девушкой, она невероятно сильна духом, ведь даже сейчас не пролила ни слезинки, какой бы ураган сейчас ни был в её голове. Именно поэтому она смогла бы пережить и смерть Хоула и идти дальше, продолжить жить, учиться магии, путешествовать. Но она всё ещё помнила горечь прошлых потерь, та скорлупа, защищающая её от этого пошла трещинами от вида мёртвого чародея, к которому она, должно быть, питала тёплые чувства. Чтобы избавиться от трещины – ей нужно избавиться от новой боли, т.е. вернуть к жизни того, чья смерть в данную минуту её вызывает. Демон понимал, что всё идёт именно от этого, включая её безумную решительность и желание сделать хоть что-то.
- Если ты не поможешь мне, я сделаю это сама. – Упрямо заявила девушка, и Кальцифер вздрогнул. Кажется, можно было не беспокоиться – в одиночку у неё уж точно ничего не выйдет так, как нужно, но на самом деле всё было гораздо хуже. Самостоятельно у неё больше шансов умереть самой, нежели вернуть к жизни Хоула, а этого допускать было нельзя. Страх, уже другого вкуса, рухнул на него. Пламя задрожало, став зелёным, потом снова синим и блеклым. Что если Софи и вправду умрёт, пытаясь воскресить волшебника? Что если это погубит её? Тогда он останется совсем один в этом доме, наедине с двумя трупами, брошенный, никому не нужный, но зато живой и свободный, как он и хотел, потакая своим трусливым желаниям.
Демон паническим взглядом наблюдал, как Софи поднимается и подходит ближе к телу Хоула. Языки пламени перестали быть блеклыми, распаляясь всё сильнее, становясь ярко-алыми и пропитанными золотыми искрами. Девушка понемногу готовилась, собиралась с духом, взывала к своей магии, и с каждой секундой он понимал, что близится что-то ужасное. Он испугался, пламя его металось, взволнованно дрожа от страха, медлить больше было нельзя – стены дома затрещали, почернели, почувствовав привкус тёмной магии. Тени начали окутывать, поглощать мебель, приближаясь к волшебнице. Вот она, та сила, что может погубить её. Погубить любого волшебника, который решил переступить черту дозволенного. Кальцифер сорвался с места, янтарные глаза, широко раскрытые от ужаса, взирали на тянущиеся к Софи ленты черноты. Дай им волю, доверься, и они поглотят твою душу целиком, без остатка. Разве мог он позволить, чтобы такая тёплая и сочувствующая душа стала пеплом?
- ОСТАНОВИСЬ! – рявкнул он, хватая её за руку, но теперь уже достаточно контролируя своё пламя, чтобы не обжечь. Он обхватил её плечи своим пламенем, словно руками, прижав к себе и не смея причинить вред. Словно зажжённая посреди чёрной ночи свеча, он отогнал прочь тени своим светом, вынудив их вернуться во мрак и исчезнуть. Только теперь он смог вздохнуть свободно, с облегчением, и выпустить девушку из объятий.
- Не делай так больше, - хрипло пробормотал он, - я помогу тебе, только не делай этого снова, не пытайся справиться сама, хорошо? Пожалуйста, пообещай мне...

– Прости, что я такая слабая. Но я должна это сделать. Я должна спасти этого нарцисса, - произнесла Софи с явно чувствующейся в голосе печалью. Он хотел ей возразить, снова напомнить, что мёртвые должны оставаться таковыми и как бы это ни было горько им ничего не изменить. Он хотел объяснить, что Хоул не хотел бы, чтобы она рисковала своей жизнью, пусть даже это ради его спасения. Но он не мог. Кальцифер понимал, что это бесполезно. Невозможно. Эта девушка слишком сильно впилась в саму мысль, что это её чуть ли не предназначение. Она слишком сильно хотела вернуть чародея и было глупо думать, что её можно отговорить. Тем более, что это может сделать огненный демон, который не смог уговорить её даже прекратить уборку когда-то давно, когда она только появилась на пороге этого замка и начала яростно хозяйничать с невероятным упорством. Разве мог он что-то изменить в сложившейся ситуации?
- Я понимаю, - отозвался он совсем тихо, практически едва слышно, и вздохнул, добавляя чуть громче, - я понимаю, Софи, но подумай ещё раз, хорошенько подумай, хочешь ли ты этого? Какими бы ни были последствия? Ты правда уверена? Даже если… Даже если тебя ждёт смерть?
Ему было тяжело напоминать ей о последствиях, которые могут случиться. Это всё равно что заранее проигрывать битву, так и не попытавшись победить. Но он был обязан. Даже если есть хотя бы маленькая надежда уберечь её, - нет, сейчас, когда он тоже согласился участвовать, уберечь их обоих, - от неминуемой участи, он не может не воспользоваться этим шансом. Когда рыжеволосая всерьёз задумалась о чём-то, он было уже порадовался, что она, наконец, решила взвесить все «за» и «против» и теперь не станет действовать так неблагоразумно, а поищет другой, совсем другой способ оживить их общего близкого друга. Но он ошибся. Софи думала совсем о другом.
- Кальцифер, помоги мне достичь моей цели, - наконец заговорила она, и огненный демон напрягся, осознав, что она, похоже, что-то придумала, - взамен я дарую тебе жизнь человека.
Демонов подкупало любопытство. Всегда. Интерес. Желание узнать, «а что если». И Хаттер мыслила в правильном направлении, решив предложить ему то, чего он так жаждал. Свобода. Всего два слова, коротких и ничем не выделяющихся слова, а разум Кальцифера уже начал строить невообразимые картины, представлять, чего он сможет достигнуть будучи человеком. Да чего стоит одна возможность находиться под дождём без всякого страха! В рассудке загромыхала буря, пламя вдруг стало ярко-алого света, переливаясь в золотистый. Янтарные глаза демона сощурились. Всякие благие мысли об осторожности, о попытках уберечь себя смело рвущимся наружу любопытством.
- Ты правда… - он запнулся, вздохнув и окончательно собравшись с мыслями, - ты понимаешь, что это может потребовать с тебя ещё больших усилий? Неужели ты действительно на всё готова, чтобы вернуть его?
Он больше не раздумывал, что правильно, и как не следовало бы поступать. Сомнений не осталось. Убеждений тоже не было. Всё, чего он желал достигнуть находилось сейчас перед ним в лице рыжеволосой юной волшебницы, готовой дать ему это.
- Я согласен.
Тьма всё ещё наблюдала за ними, хотела высунуться, выжидала подходящего момента, чтобы окутать, поглотить и раздавить обоих. Тьма, знаете ли, жадная до всего, что связано с волшебством. И у неё есть глаза, следящие за всем. Тьма хочет знать, как эти двое поступят дальше. И тьма видит, как пламя демона приобретает изумрудный оттенок, а огненные руки тянутся к груди волшебницы – именно там находится желаемое. Сердце, которое дарует ему возможность жить человеческой жизнью. Сердце, рождающее магию. Сердце Софи Хаттер.

Отредактировано Calcifer (2016-06-26 21:20:26)

Непредвиденное им произошло прежде, чем он сумел бы среагировать. Всё пошло не так, как в первый раз. Алые языки пламени потянулись к сердцу, забившемуся то ли с тревогой, то ли с предвкушением, но его магия так и не достигла той, человеческой, совсем другой на вкус и цвет, пока ещё живой и очень красивой. Он не успел сделать ошибку, хотя был уверен, что иного выхода нет, именно поэтому так отчаянно не хотел идти этим путём. Но Софи, эта юная волшебница, которая, казалось бы, толком ещё не знала собственной магии, не говоря уже о том, как заключается контракт с демоном, смогла взять ситуацию под свой контроль. Мгновенно побелевшее пламя в истерии заметалось, когда рука девушки сжалась капканом, захватив саму его сущность. "Что-то не так... Так не должно быть... Нет, не должно быть!" Паника накрыла его с головой, не понимая, что именно делать в такой ситуации и уже было решив, что колдунья создаёт договор неправильно, он попытался вырваться. Глупая попытка - магия уже была задействована, некуда бежать, негде прятаться от неё, разжигающей огонь демонической души всё сильнее и сильнее. Он уже потерял контроль над собой, готовый жечь, уничтожать, даже не соображая, что именно делает. Страх перешёл в ярость - ещё одна демоническая эмоция, столь же необузданная, как и паника. Вырваться, спастись, избежать договора и последствий, и плевать, какая цель стояла изначально, ведь то, что происходит сейчас не входило в его планы.
- Софи, нет! Отпусти меня! ОТПУСТИ! - Кальцифер закричал, вырываясь из западни, сотканной нитями магии, окутывающей его, сжимая, почти душа. Вот только ни боли, ни чего-либо ещё он просто не почувствовал, словно кукла, марионетка, неживая и управляемая кем-то другим. Пламя, бушующее ещё секунду назад, начало постепенно гаснуть, бледнеть. Ярость, к его собственному удивлению, вновь превратилась в страх, непреодолимый и столь мощный, что, казалось, мог бы поглотить целиком и полностью. Демон, боявшийся смерти. Ну не чушь ли? Но правда была такова, что чувствуя, как его собственная магия начинает тлеть, он испугался, что вскоре также тлеть начнут и жизненные силы. Что он без своей магии? Просто существо, дух, некогда могущественный, а ныне просто пустышка. В последний раз он попытался вырваться, не задумываясь о том, что своими действиями, возможно, делает Софи, которой и без того тяжело сдерживать его, больно. И он продолжил бы попытки, пока всё ещё был страх погибнуть и надежда выжить с помощью борьбы, однако сквозь пелену колдовства до него донёсся хриплый голос девушки:
- Хочешь быть человеком? Будь им от начала и до конца. Люди не забирают друг у друга сердца, чтобы выжить…
Он хотел закричать, что передумал, что больше не хочет человеческой жизни и тех невероятных возможностей, которые она может ему дать. Всё, что он желал сейчас - чтобы происходящее прекратилось, вернув его в привычное русло существования. Но было слишком поздно сворачивать назад. Дрожащие от приложенных усилий пальцы чародейки разжались, отпуская его на свободу. Пламя метнулось в сторону, прочь от той, что держала его в западне своей магией. Вспышка... И всё вдруг померкло. Нахлынуло ощущение холода, но не так, как в момент помутнения рассудка или когда окутывал страх, нет. Холод чувствовался физически. Не душой, но телом. Огонь, его настоящая сущность, то, чем он является, больше не грел его. Пламени не было. Магия больше не окружала его защитным барьером. Душу ничто не грело. Он был один. Словно и не живой вовсе. Сознание проваливалось в пустоту, тяжёлое, неудобное тело рухнуло на пол.
- Нет, пожалуйста... нет-нет-нет, прошу, Софи... - Кальцифер был готов взвыть от отчаяния, прогрызающего лёгкие. Тяжёлые веки открылись, позволяя золотистым глазам осмотреть комнату совсем иным взглядом, не сквозь горящий огонь, а словно через стекляшки, окно из глубин его души. Девушка лежала поодаль, оставленная им в тот самый момент, когда он наконец оказался на свободе. Но уже не на той свободе, которой жаждал. Только теперь он мог заметить, что выглядит она совсем побелевшей, словно мел. Бледная, практически посиневшая кожа делала её больше похожей на Хоула. Нет, не так, скорее на мертвеца. А демон не мог сдвинуться с места, чтобы убедиться, что это вовсе не так и он не потерял за один день сразу двоих дорогих его сердцу людей. Он просто смотрел и смотрел, снова и снова, ничего не говоря вовсе, словно читая некое заклинание, которое могло бы одним лишь взглядом вернуть всё на круги своя. И вдруг наступила тьма.