Оправдывая ожидания, Каллиг действительно закинул ногу на ногу и теперь беззаботно болтал пяткой в воздухе — от сапогов он избавился заблаговременно, так как никогда не любил, как обувь стесняет пальцы с нестрижеными когтями.
Подозрения во лжи его не задели ничуть. Да, Дарт Нокс не давал для этого никаких поводов, кроме одного: он был ситхом. И уж точно не из числа тех редких представителей его ордена, что, как Тираннис, были обременены такими бесполезными и сомнительными качествами, как благородство, честность, чувство справедливости. Мысль об этом засталива Каллига улыбнуться.
– Эту ложь слишком легко раскрыть, чтобы в ней был смысл. На корабле есть доступ в голонет. С тех пор, как мы жили, сменилась точка отсчета галактического времени, но сопоставить даты все еще можно.
Еще были слова других: Тироса, Войдхаунда, Шана. Они могли подтвердить то же, что только что рассказал Каллиг. Вот только договориться, придумать совместную ложь четыре разумных существа могут с легкостью. Изменить же весь голонет, заставив лгать каждую статью, несколько сложнее.
В ответ на другой вопрос Каллиг вполне мог бы и соврать — проверить все равно невозможно, все, кто знал ответ, мертвы, исключая Дарта Нокса. Но смысл? Каллиг задумчиво рассматривал когти на своей растопыренной пятерне, с таким видом, будто на них был зашифрован ответ на главный вопрос мироздания. Смысла обманывать на этот раз он так и не увидел.
– Еще и года не прошло с тех пор, как я занял это тело. Тогда подходил к концу тридцать четвертый год после Битвы при Явине. Сейчас — тридцать пятый.
Каллигу казалось, что, если он будет постепенно подкидывать детали настоящего то в той, то в этой фразе, то будет легче ввести Барсен'тора в курс дела, а заодно — заработать его доверие. В конце концов, у него когда-то уже был — была — свой ручной джедай. И чем больше ситх думал об этом, тем больше ему нравилась мысль завести себе еще одного такого питомца. Впрочем, то, что джедай забрал свой меч Силой, побрезговав касаться ладоней Дарта Нокса, показывало: над доверием сперва предстоит хорошенько поработать.
Но планы подождут утра. Пока же — время спать. Каллиг завозился, устраиваясь поудобнее. Раздеваться для сна он не стал, равно как и перекладываться в другой спальник. В конце концов, мешки совершенно одинаковые. А тут ситх уже пригрелся и вообще хорошо лежит.
– Ложись спать, – он махнул рукой в сторону другого спального мешка, предлагая рогатому джедаю убраться вон туда. – Ты слаб и нуждаешься в отдыхе. Будешь завтра с недосыпу пытаться свалиться со спидера — привяжу веревкой. Так в город и въедем.
Стоит отметить: веревка у него и правда была.
Зевнув, Каллиг перевернулся на бок, к Барсен'тору спиной.
– И это, не гладь свой меч так старательно под одеялом. Три с половиной тысячи лет — конечно, долгий срок, но завтра у тебя будет душ, чтобы помедитировать над своим воздержанием.
Глупая, конечно, шутка, не слишком-то достойная Темного Лорда многотысячелетнего возраста, но джедай так любовно наглаживал рукоять светового меча — и это был не эфемеризм, — что удержаться от комментария было невозможно.

На проблемы со сном Каллиг никогда не жаловался. Даже во времена, когда в его голове обитала весьма шумная компания призраков, склонная развлекать своего владельца увлекательными кошмарами о его прошлом. Что уж говорить о простом соседстве с кем-то другим, пусть даже весьма шумным и беспокойном? Все-таки личной спальней с большой и удобной кроватью Ваштаар обзавелся, уже будучи весьма взрослым тогрутой, до того же ночевал в бараках с двухъярусными койками или, когда не так везло, на полу вповалку с другими рабами.
В общем, за то время, что джедай возился, пытаясь найти позу для сна поудобнее, ситх уже провалился в сон и счастливо отдыхал после трудного дня, посвященному откапыванию и социализации древних забраков. И даже улыбался во сне, потому как никакие думы о судьбах галактического сообщества и то, как все изменилось за прошедшие годы, не беспокоили его. Вместо этого Каллиг предпочитал посвящать себя мыслям о том, что он сможет создать теперь, в новом времени, полном возможностей. План, пока нечеткий, полный пробелов и «Я еще не знаю, как все это провернуть, но тут надо добиться того и этого», но многообещающий, ситх прокручивал в голове, засыпая — и в дреме идеи, не лишенные реалистичности, обретали черты все более фантастические. Жаль, что это не пророческий сон.
Тем удивительнее было то, что что-то смогло вмешаться в эти сны смутным чувством беспокойства, вредным солнечным зайчиком, скачущим по векам и настырно лезущим в лицо, как не отворачивайся. Каллиг забрался с головой в спальник, так, что только кончики монтралов торчали наружу, но не помогло — мешала ему явно не лампа над головой, так и не выключенная перед сном. Стоило сонному мареву рассеяться в достаточной мере, чтобы липкая и тяжелая каша в голове, в которую превратились с недосыпа мозги, что причиной всему другой свет, не видимый глазу, а ощущаемый в Силе, противной самому естеству адепта Темной стороны. Но, упрямый, ситх все равно пытался уснуть. Теперь настала его очередь вертеться, пытаясь лечь поудобнее и уснуть.
Спустя часа полтора мутных, как туман над старыми тарискими болотами, сновидений на грани бодрствования, Каллиг сдался и выбрался из спального мешка, сонно щурясь: во-первых, свет лампы теперь казался слишком ярким, во-вторых, в глаза будто песка насыпали.
Причина беспокойства как ни в чем не бывало медитировала.
Раздраженный ситх подавил в себе желание как следует пнуть Барсен'тора. Тому нужно было привести мысли в порядок. И, как не прискорбно, в этом их интересы совпадали.
Чтобы хоть как-то себя занять, тогрута умылся, наглотался той же бодрящей пакости, которой вчера отпаивал свежеразмороженного джедая, лишний раз перебрал вещи в сумках и, достав свой датапад, принялся записывать случившееся вчера — не голосом, буквами, чтобы не отвлекать.

«35 год после битвы при Явине, 4 день V месяца, 03:25.
Как и ожидалось, Барсен'тор находился на Тарисе и отлично вписался в местный пейзаж. Из карбонитовой плиты, увитой растениями, получился просто очаровательный холмик.
Сам же джедай куда менее очарователен, особенно с тех пор, как прошел первичный испуг и проснулась типичная забракская наглость.
Новость о том, что с момента его заморозки прошли не годы, а эпохи, шокировала Барсен'тора сильнее, чем хотелось бы, но наихудший вариант событий не наступил: джедай в сознании и функционирует нормально, хотя наблюдаются нарушения сна и аппетита. Похоже, ему потребуется больше времени, чтобы прийти в себя. Стоит попробовать втянуть его в одну-две операцию по спасению жизней: возможно, это позволит джедаю почувствовать себя нужным и обрести цель в жизни.
На данный момент прогноз благоприятен.»

Перечитав написанное и повертев датапад в руках уже больше от скуки, Каллиг занялся завтраком. Раз уж никто из них не спит, можно будет выдвинуться в сторону города с рассветом.
Когда же все было готово и уложено в миски (вчерашние овощи пришлось выкинуть — они как-то подозрительно пахли), ситх подошел к стене, возле которой медитировал Барсен'тор и провел когтями по металлу, высекая противный скрежет. Как-то поднадоело Дарту Ноксу одному маяться от бессоницы. А забрак уже не первый час сидит на коленях, в окружении невидимого метафорического сияния. Ему хватит.

Отредактировано Kallig (2016-05-18 17:25:27)

Предсказуемо, ситха лишь повеселило недовольство джедая. Слушая ворчание Барсен'тора, он лишь смеялся — искренне и весело. Да, так намного лучше. Вот уж правду говорят: сделал гадость — сердцу радость. Удивительно простой и действенный способ поднять себе настроение.
– И какое же животное точит когти о металл? – широко распахнув глаза в преувеличенно-притворном изумлении, спросил Каллиг.
Впрочем, почти сразу ситх посерьезнел. Все-таки отвлекал от медитации Барсен'тора он не из одного лишь желания повеселиться. Просто можно было вывести его из транса несколько нежнее. Но, по сути, зачем?
– Ты мешал мне спать. Так что давай завтракать, на рассвете выдвигаемся.
К вечеру они будут в городе. Первую ночь можно провести на корабле. Там хоть не придется находиться так близко друг другу. Этот закуток, где они встали лагерем, совсем небольшой, меньше многих отсеков на любимой и, увы, канувшей в небытие «Ярости». Вот в огромном храме на Явине IV медитирующие по соседству джедаи никаких проблем не доставляли. Да и Ашара, когда она только-только лишь делала свои первые шаги во тьму и еще крепко держалась за свою мнимую принадлежность к Ордену джедаев, не доставляла таких проблем. Впрочем, она всегда была склонна к Темной стороне. Оно и правильно: ни к чему такой красавице оставаться среди скучных джедаев.
Вот как этот вот.
Что же касается завтрака… да, их снова ждали две миски с супом. Сам Каллиг с удовольствием съел бы что-то другое, но полоски сушеного мяса, что он взял с собой, плохо подходили для приготовления блюд более вкусных.
– Надеюсь, аппетит к тебе вернулся? – поинтересовался ситх, садясь рядом со своей порцией.

Оскорбляться Каллиг и не думал. В действительности, он привык считать себя чем-то меньшим, чем человек или чистокровный ситх. Чужак — вот кем он был. Это ведь почти зверь. Даже самому себе Нокс не признавался в том, что за годы у власти не истребил в себе предубеждение, привитое ему в рабстве. Но так было. А потому замечание он принял как должное и только плечами повел.
Не менее равнодушно он отнесся и к заверениям Барсен'тора, что впредь тот будет медитировать потише. Куда больше сейчас тогруту интересовал размоченный в бульоне кусок солоноватого и жилистого мяса, от которого он отгрызал куски и шумно разжевывал. Ему доставляло особое удовольствие есть так, намеренно нарушая все правила приличия. Как-то вкуснее получалось.
А глупый джедай опять только ковырял тарелку. И что такого ужасного в этой новости о трех тысячах лет? Ну ладно, трех с половиной, но даже половина не делает ситуацию ужасной.
– Что ж ты такой впечатлительный-то? – вздохнул Нокс, управившись с обгладываем куском мяса. Он не мог вообразить ничего, способного решить его аппетита, а повидал он немало. Впрочем, еще недавно и про свой сон Каллиг думал точно так же. – Хоть отдохнул? Мне не хватало только обессилевшего джедая на руках, когда я в город вернусь. А, впрочем, ты и так-то неказистый, – тогрута наморщил нос, осматривая забрака настолько грязного, что казалось, будто его на грядке нашли. Хорошо, что до корабля недалеко. Таскаться с таким по более-менее населенным и чистым районам Тариса чревато.
На вопрос о планах Дарт Нокс кивнул. Верное предположение.
– Вроде того. Я хочу понять, что происходит. А ты — лучшее средство для этих целей.
«Тем более, у меня есть и другие дела», – о чем знать джедаю совсем не обязательно. Чем дольше он не будет знать, тем лучше. Впрочем... первая часть того плана выглядит достаточно благопристойна и может быть обличена в форму, не позволяющую Барсен'тору прибегнуть к своему величайшему умению, отточенному до совершенства — осуждающему взгляду. Нельзя сказать, чтобы данная техника была эффективна против ситхов, совестью не обремененных, но Каллигу ведь нужно, чтобы Барсен'тор решал загадку, подкинутую Силой, а не смотрел на него.
– Более того, я обещаю тебе свою помощь и поддержку в поиске ответа на вопрос: Почему мы все здесь? Хотя нет. Здесь – неправильное слово. Почему мы все сейчас?

– Ты и должен быть благодарен.
Дарт Нокс, отставив в сторону миску супа, поднял взгляд на забрака. Из дикаря, лишенного каких-либо манер, он превратился в Темного лорда, по праву смотрящего на прочих сверху вниз. Распрямил ссутуленные прежде плечи, высокомерно вскинул голову, презрительно сощурил глаза, строго сжал губы. Много маленьких штрихов, меняющих общую картину.
– Ты правда считаешь себя таким незаменимым, что без тебя бы Республика не справилась? Справилась. Простояла еще не одну тысячу лет. Или ты бы меньше подвел ее, умерев, а не попав в карбонит? – он смотрел прямо в глаза забраку, ища в них признаки понимания. Признаки разума. Без особой надежды найти. – Ты заботишься о тех, кто ушел тысячи лет назад потому, что их время пришло? Или о себе, одиноком без них? Твои сожаления лишены смысла. Они не помогут соблюсти клятвы. Никого не спасут.
Он поднялся на ноги и теперь возвышался над Барсен'тором, продолжая говорить.
– Ты уязвим сейчас. Слаб, растерян. Я мог бы воспользоваться этим, сломать тебя, довести до отчаяния. Но я этого не делаю. Цени мою доброту.
Разве что руку не сунул для поцелуя в лицо.
Подумав, Каллиг решил — Барсен'тор принесет больше пользу делу, если останется таким, каким был когда-то. На самом деле сложно сдерживаться, не вцепиться в уязвимые точки, демонстрируемые с провокационным бесстыдством танцовщицы в кантине. Пока получалось. И то приходилось постоянно себя одергивать, чтобы не дотронуться до чужой, растревоженной раны, не ковырнуть ее посильнее. А ведь так легко довести джедая, упивающегося чувством вины, до самоненависти. Он почти мог видеть, ощутить трансформацию, что могла бы произойти.

Желание смерти. Вот чего Каллиг не мог ни понять, ни принять. Он был готов на все, чтобы выжить. Он вырвал свою жизнь — что прошлую, что новую — из чужих рук с мясом, и готов был защищать до последнего. Единственное, что на самом деле важно, что дает возможность обрести все остальное — жизнь. Без нее не будет достижений, свершений, ничего.
Потому смотрел на Барсен'тора Дарт Нокс с удивлением, замешанном на разочаровании: нет, этот череп может быть крепок достаточно, чтобы забодать кого-то, но мозга внутри совсем немного.
Разумеется, он знал: на самом деле забрак мудр. Иначе бы не искал с ним встречи теперь. Не собирал бы по крупицам информацию о последних шагах одного из величайших дипломатов и знатоков Силы их времени. Но эта джедайская покорность судьбе… Нет, этого Дарт Нокс решительно не понимал.
– Если бы тебя убили на том корабле, а не заключили в карбонит? – тогрута засмеялся, запрокидывая назад голову, увенчанную массивными монтралами. – Да, польза несомненна. Верь: я лучше многих знаю, как мало способны сделать мертвые без вмешательства живых. И я же знаю, как пожрать твою душу и сознание, навсегда подчинив себе. Я даже могу успеть до того момента, как твое сознание растворится в Силе, – на его губах заиграла улыбка, которую можно было бы назвать теплой и ласковой, сопровождай она другие слова.
Не отошел назад он и когда Барсен'тор поднялся на ноги, встав почти вплотную. Знал: в какой бы бездне отчаяния джедай не находился, какие бы слова не сказал сейчас, а противника, оружие в руках не держащего, не убьет. Потому что…
– Мое убийство сейчас, когда я протянул тебе руку помощи, а не века, проведенные в карбоните, станут окончательным предательством кодекса, который тебя научили чтить.
И, демонстрируя веру в свои собственные слова, Дарт Нокс развернулся спиной к джедаю. Ему еще предстояло собрать лагерь прежде, чем они двинутся в путь.