Расставание с Войдом вышло скомканным и неловким. Терон пожал контрабандисту руку и похлопал по плечу, заверив, что не задержится надолго и обязательно вернётся в целости и сохранности, а затем развернулся и быстро зашагал в направлении посадочной площадки.

Конечно, Терон мог бы сказать ещё что-нибудь, но наверняка слова прозвучали бы наигранно и неуместно. Он ведь никогда не умел выражать чувства так, чтобы не вызвать у себя желание удариться лбом об стену от осознания собственной глупости. Так что после всего случившегося ему просто необходимо было проветрить голову, и предстоящая вылазка на Татуин стала отличным для этого поводом.

В этой миссии на первый взгляд не было ничего сложного — Терон проделывал такое сотню, если не тысячу раз за свою прошлую жизнь: пробраться в законсервированную лабораторию, считать и переписать как можно больше доступных данных, вернуться живым. Однако в то время как первый и последний пункты не давали повода для сомнений, успех второго стоял под вопросом. Хотя алгоритмы кодирования и способы взлома компьютерных систем не так уж сильно изменились за три с половиной тысячелетия, необходимого для этого оборудования у Терона не было, и он понятия не имел, где его теперь можно раздобыть. Вся надежда оставалась на самопальный дешифратор. 

Сначала Шан хотел отправиться в одиночку, слишком уж он привык полагаться только на себя — работа в паре возлагала на плечи агента определённую степень ответственности. К тому же ни Войд, ни Тираннис не были столь же искусны в деле скрытного проникновения на охраняемые объекты, как он сам. Но судьба вдруг подкинула Терону приятный сюрприз.

Мария Хилл не производила впечатления человека, который даст себя обидеть, и этим она Терону решительно понравилась. Они в какой-то мере были похожи: клон с вшитыми в мозг воспоминаниями республиканского шпиона и оказавшаяся в миллионах световых лет от своего дома иномирянка. Оба — агенты. Оба — профессионалы своего дела. Однако по-настоящему их сближало смутное понимание происходящего. Всё же Галактика поменялась гораздо сильнее, чем Терону показалось сначала, и он ощущал себя не в своей тарелке, наверное, не меньше, чем Хилл.

Кораблик, который Шан с товарищами забрали со станции (а фактически, конечно, угнали), был крошечным: на верхнем уровне располагались три тесно жавшиеся друг к другу комнатки и капитанский мостик, а на нижнем находился грузовой трюм и отсек с размеренно гудящим гипердрайвом. После возвращения на Явин пришлось облазать его вдоль и поперёк на предмет наличия жучков и откатить навигационные системы до заводских настроек, чтобы исключить отслеживание. Вот только соваться в крупный космопорт на нём всё же не стоило.

Терон занял кресло первого пилота, дождался, пока Мария займёт соседнее, и проложил курс на Татуин.

— Татуи-и-ин, — протянул он. — Терпеть не могу эту планету.

А ведь было за что: песок, невыносимая жарища, пыльные бури, тускены и всяческие недружелюбные существа, которые пытаются тобой закусить — всё это уж точно не способствовало любви.

Полёт прошёл без происшествий. Терон практически всю дорогу провёл в задумчивом молчании — с напарницей они перекинулись лишь парой ничего не значащих фраз. За изучением датапада с исторической справкой о последнем десятилетии время пролетело практически незаметно. Корабль остался в космопорте в ангаре для гражданских частных судов, а Терон с Марией направились к выходу в город.

Легенда у них была простой как принцип работы ионного двигателя: двое обеспеченных туристов, решивших провести отпуск в необычном месте и пощекотать нервишки развлечениями вроде гонок на свуп-байках, не должны привлечь к себе много внимания. Шан на всякий случай попросил женщину вести себя аккуратнее, чтобы не разозлить ненароком кого-нибудь из местных, и не хвататься сгоряча за бластер, но Хилл, похоже, не нуждалась в подобных предупреждениях.

Для начала Терон планировал снять комнату в какой-нибудь гостинице — им требовалась «база», чтобы в спокойной обстановке обсудить и разработать план проникновения. Сразу соваться в лабораторию было попросту опасно, поэтому стоило для начала выяснить, есть ли там охрана, какие замки на дверях, защищены ли входы сигнализацией, и только потом уже лезть внутрь.

Строение отеля, где обычно селились туристы (а город оказался полон путешественников и любителей острых ощущений от песка у себя в трусах), было наполовину утоплено в скалу и располагалось по левую руку от космопорта. Перед ним раскинулся широкий гомонящий на все лады рынок под навесами, звенели костяные колокольчики, катились телеги и жужжали двигатели спидеров. Терон и Мария обогнули торговые ряды и оказались прямо перед входом в гостиницу.

В холле было значительно прохладнее, чем снаружи. Улыбчивый администратор в смешной шапке набекрень в обмен на кредитный чип передал Терону ключи от комнаты и посоветовал воспользоваться лестницей вместо лифта.

Номер находился на верхнем этаже, а потому потолочные своды представляли собой естественное каменное образование. Единственное окно, прорубленное в скале, закрывалось тяжёлыми ставнями, прорезиненными по периметру, чтобы не попадал песок. Кровать под марлевым балдахином, пара репульсорных стульев, стол, выключенный голоэкран и коммуникатор для связи с ресепшен — Терон внимательно обследовал всё, выискивая скрытые микрофоны или камеры, простучал стены и пол, прополз на животе и заглянул за все плинтуса. Наверное, со стороны это выглядело крайне забавно.

Закончив, он вытряхнул из рюкзака на покрывало нехитрый набор вещей: пару бластерных пистолетов, дешифратор — миниатюрную продолговатую коробку с торчащими проводками и светящимся дисплеем и несколько датападов, на одном из которых была записана подробная карта территорий вокруг города радиусом в несколько десятков миль. Координаты лаборатории Терон помнил очень хорошо — по какой-то необъяснимой причине они намертво отпечатались в памяти, а вот как туда добраться — не имел ни малейшего представления.

— Судя по всему, сегодня тут будет жарко, — пробормотал Терон, подбирая со столешницы пёструю листовку и протягивая её своей напарнице. Он как-то упустил тот факт, что Мария вряд ли читает на ауребеше.

На бумаге был изображён свуп с двумя гоночными двигателями, а сама реклама обещала захватывающее зрелище и вообще все тридцать три удовольствия. Трасса на удивление удачно располагалась: как раз к северу от города, в той стороне, куда планировал отправиться на разведку Терон ближе к ночи, едва спадёт эта ужасная жара. В толпе жаждущих увидеть грандиозное шоу они сумеют без труда затеряться, и, если вдруг кто-то повиснет у них на хвосте, увлечённая гонкой публика поможет оторваться от слежки.

— Ну, — вздохнул Терон и взглянул на часы в углу экрана датапада. — У нас есть немного времени, чтобы отдохнуть и собраться с мыслями. Я готов выслушать все вопросы и предложения, — он натянуто улыбнулся, уселся на краешек кровати и похлопал ладонью сбоку от себя, приглашая Хилл устроиться рядом.

Очень некстати вспомнился Войд. «Проклятье, — мысленно закатил глаза Терон. — Только удалось отключить мысли ради дела, а он опять лезет в голову. Кажется, я теряю квалификацию».

Отредактировано Theron Shan (2016-04-22 04:39:52)

— А. О, прости, — Терон не сразу понял, о чём говорит Мария, и почувствовал себя очень неловко. За какие-то несколько дней знакомства он настолько привык к ней, что даже иногда забывал о её происхождении и о том, что она вряд ли успела научиться читать на ауребеше.

Она вернула ему бумагу, и он медленно провёл подушечкой пальца по буквам:
— Гонка на подах приурочена ко дню рождения Крууги Хатта, главный приз — десять тысяч кредитов. Взнос для участников — сотня кредитов. Входной билет — двадцать кредитов.

Терон присвистнул от удивления: десять тысяч — это ведь неплохие деньги даже по нынешним временам. По всей видимости, местный криминальный авторитет питал слабость к подобного рода развлечением, иначе, чем ещё можно объяснить такую щедрость.

Шан скосил глаза на Марию и заметил, что она как-то недоуменно на него смотрит.

— Хатты — это такие здоровые толстые слизняки без ног. В моё время они контролировали немалую часть Галактики: курировали преступные группировки, занимались контрабандой и прочими тёмными делами, — пояснил он, надеясь, что правильно определил причину её замешательства. — А под — это гоночная машина.

Терон отложил листовку в сторону, взял датапад с картой и откинулся на кровать рядом с Хилл. После нескольких касаний на экране появились синие голографические ущелья, холмы и дороги.

— Мы — тут, — Шан ткнул в условное обозначение города и чуть увеличил изображение. — А вот здесь будет проходить гонка, — он указал на длинную извилистую линию к северу. — Нам нужно будет продвинуться ещё немного дальше, туда, где плато заканчивается обрывом, спуститься по серпантину, — Терон всё водил пальцем по карте, как вдруг в дверь настойчиво постучали.

Шан нахмурился и приподнялся на локте: он не ждал гостей и совсем не хотел, чтобы кто-то беспокоил их с Марией. Когда ручку подергали снаружи, он поднялся, быстро пересёк комнату и открыл, нос к носу столкнувшись с низкой светло-розовой тви’лечкой в накрахмаленном фартуке и с тележкой в руке.

— Уборка комнат, — она улыбнулась открыто и дружелюбно, но Терон ответил ей в совсем ином тоне:
— Мы только что приехали.

— Ох, простите, — спохватилась она. — Я, должно быть, ошиблась.

— Ничего страшного, — смилостивился Шан и захлопнул дверь прямо перед её лицом.

Вроде бы ерундовая ошибка прислуги заставила его задуматься — не слежка ли это. Хозяева отеля присматривают таким нехитрым образом за своими постояльцами? Маловероятно.

Терон прислушался к удаляющимся по коридору шагам, вышел и заглянул в комнату так, как это сделала минуту назад горничная. Кровать не была видна с такого ракурса, а потому он облегчённо вздохнул и вернулся к Марии.

— Я закажу билеты на гонку, — сказал Терон, активировал голокоммуникатор на столе и позвонил администратору.

Вопрос решился просто и быстро. «Слишком просто и быстро», — внезапно подумал Шан.