[NIC]Christopher Steiner[/NIC][AVA]http://i.imgur.com/xEcDHk7.png[/AVA] [SGN][/SGN]
her skin is like velvet, so I went to her home

После нескольких лет одиночества его жизнь за какие-то крошечные пару недель приобрела насыщенные тёплые оттенки, иногда омрачающиеся смачными мазками дёгтя, но они, как правило, тут же закрашивались чем-то ярким и цветным. Шарлотта перестала пропускать его занятия, а количество синяков на её мраморной светлой коже уменьшалось обратно пропорционально её посещаемости. Что каждый раз грело сердце и – по инерции – потихоньку подтапливало льдину на душе, успевшую образоваться там за несколько холостяцких лет.

Нет, конечно, ничего в этом плане не изменилось – Штейнер по-прежнему был холостяком, в его квартире всё так же можно было замораживать мясо и устраивать логово серийного маньяка по атмосфере, однако, изменился сам Крис. Ему, во-первых, наконец-то удалось убедить Шарлотту переехать из общаги, славящейся своими распущенными во всех направлениях студентами, в её квартиру. Профессора, конечно, и этот вариант не очень-то устраивал: район был не из лучших, когда он помогал Лотте перевозить её пожитки, то, честно говоря, жалел, что с собой у него нет ножа. Ну, зато у Фишер-то он был по-любому... Не сказать, чтобы эта мысль успокаивала, скорее даже было наоборот, однако... Да без "однако". Всё уже было намного лучше. Кристофер понимал, что – даже если новое место жительства его не устраивает – на его студентку лучше не давить. Всё постепенно. Согласилась съехать из скандальной общаги – уже шаг вперёд, учитывая, что ещё несколько недель назад между ними была пропасть в 134 часа пропущенных лекций.

Он умел держать себя в руках и играть роль обычного преподавателя для "мисс Фишер" – отпускал комментарии по поводу её посещаемости, посмеиваясь про себя, глядя на её реакцию: она так мило и смешно дула губы, когда кипятилась в ответ на его реплики. Пользуясь случаем, то он оставлял её после пар "на отработки", то она походила к нему в числе других студентов и просила "объяснить" материал. Сложно было не злоупотреблять положением и не оставлять её почаще – так он смог бы подвозить её домой и реже беспокоиться о её безопасности. Крис терпел подколки Шарлотты в ответ на его просьбу писать ему, как она добирается домой. Давить он не собирался, девушка и так позволяла ему те мелочи, которые можно было бы списать на капризы.

Но сегодня он точно собирался оставить её после занятий. За дисциплину на паре. В частности, за смех с последней парты, сидя по соседству с местным "плейбоем" с соседнего потока. То, что почувствовал Штейнер... Нет, он не хотел это анализировать. Это было неправильно. Он просто давно не отвозил её домой, да. Тем более, в машине ещё со вчера лежал пакет фруктов – он опять забыл завезти их домой и всё равно намеревался сплавить продукты Шарлотте. Так что, да, просто надо было попросить её задержаться. Не из-за этого мелкого хмыря, конечно же.

– Мисс Фишер... Не расскажете, что такого смешного Вам рассказывали на занятии? – он подозвал её сразу как только прозвенел звонок. Собирая в портфель свои черновики, он расписывался в тетрадях остальных студентов и холодным, безразличным голосом спрашивал Шарлотту точно так же, как спросил бы любого другого своего ученика. Только вот она наверняка почувствовала разницу. – Может быть, мне тоже хочется посмеяться. – Крис на мгновение оторвал взгляд от стола, исподлобья провожая "плейбоя" настороженно-презрительным взглядом. Для остальных это могло бы выглядеть просто как отношение преподавателя к нерадивому студенту, но презрение было иной природы. – Ваша дисциплина только-только пошла на лад. Опять хотите всё испортить?

– Чарли, увидимся завтра! – "плейбой" снова появился в дверях аудитории, быстро махнул рукой и сверкнул белозубой улыбкой и скрылся. Но возмутило Штейнера не это.

Шарлотта даже бровью не повела на это её ненавистное "Чарли". Вот тут Криса точно накрыла волна ре... а, неважно.

Он со скрипом отводит ещё одну пару у первокурсников: ещё таких наглых, таких шумных и самонадеянных. Кристофер терпеть не мог подростков – а руководство то и дело пыталось спихнуть на него все самые проблемные курсы, мотивируя его прибавкой к зарплате и с надеждой глядя на его записи в личном деле. Штейнер никак не мог убедить директорат Академии, что подработка в полиции не значит автоматическое "чувак, который ну точно приструнит этих малолеток, которые нас уже достали".
С другой стороны, в ином случае он не познакомился бы с Шарлоттой – ведь девушка как раз была с одной из таких групп.

Звонок воспринимался как дар божий, особенно – после таких занятий. Дождавшись, пока аудитория опустеет, Штейнер неторопливо собрал вещи и, поставив портфель наготове, уселся в кресло с черновиками недописанной научной работой и ручкой. Очки на носу неприятно тёрли кожу – сегодня от нервов он поправлял их куда чаще обычного.
Второй божий дар прибежал к нему с небольшим опозданием и возбуждённо размахивая руками – энергичность Фишер всегда вызывала у Криса невольную улыбку (в неформальной обстановке, конечно, профессор, с идиотской ухмылкой пялящийся на свою студентку – это, во-первых, странно, во-вторых, скандал). С удовольствием приняв её предложение смыться пораньше, профессор подхватил вещи и вместе со студенткой шагнул за порог университета. Магия происходит в этом месте, в этом каменном пороге, серой линией отделяющей Академию от остального мира: то вы были связанными правилами и регламентами субординации преподавателем и обучающимся, то в миг стали обычными людьми почти что двух разных поколений, связанными общей историей и общими чувствами.
На самом деле всё было намного прозаичнее: даже за стенами учебного заведения им приходилось делать вид, что они просто идут на общую стоянку. Кристофер по натуре и по специальности не был паникером, но всё равно волновался каждый раз, усаживая Шарлотту в свою машину – червячком подтачивала предательская мысль, что их всё-таки увидят. Что он лишится работы. И её тоже.

Мужчина уже и думать забыл об инциденте на занятии: сейчас Лотта смеялась, рассказывая ему про новые покупки, засовывая нос в пакет с фруктами и расцветая улыбкой – хоть и через гримасу наигранного недовольства. Штейнер по привычке уже подхватил пакеты и, щёлкнув брелком сигнализации, поднялся в квартиру с Фишер. Ему до безумия не нравился этот район, но он терпеливо ждал момента, когда можно будет начать уговаривать Шарлотту сменить место жительства. Пока что она была не готова.

На самом деле профессор поведенческой психологии Кристофер Штейнер не знал, что ему делать. Он заботился о девушке, помогал ей с домашними делами, иногда – даже по учёбе. А что дальше? Она закончит Академию, найдёт себе нормального парня, переедет, устроится на работу, а Кристофер будет уже не к месту. Конечно, с одной стороны, для него именно так всё с начала и было: он просто помогает Лотте встать на ноги и избавиться от дурного окружения. Но со временем он начинал ловить себя на мысли, что этого как будто недостаточно. И сразу выкидывал эту мысль подальше, отгораживаясь от неё холодной стеной преподавательского долга. Но стена эта то и дело давала трещину, особенно – в такие моменты, как сегодня. Крис не хотел этого признавать, но всё же это была ревность. Губительное чувство, которое было симптомом другого, ещё более разрушительного. "И сам не могу быть для неё кем-то большим, и другим не даю. Собака на сене."

Разложив продукты, Штейнер встал у подоконника, наблюдая, как Фишер суетится у чайника. Ему нравилось смотреть за её движениями, он будто ловил взглядом танец – так, ему казалось, плавно она двигалась. Но голос девушки и смысл слов, которые она произнесла, заставил профессора выйти из транса и замереть с вежливой улыбкой на губах.

За те несколько секунд до щелчка чайника его выражение лица не изменилось: и Лотта бы не смогла понять, что за его спокойствием кроется целая буря эмоций – неожиданных, непонятных даже для него самого. Он не отдаёт себе отчёт в своих собственных действиях и просыпается только тогда, когда чувствует, что одна его ладонь ложится на талию девушки, а второй рукой он с нежной силой разворачивает её к себе. И стоило бы остановиться, прекратить, пока не стало поздно, но он не может, он понимает, что не хочет этого делать. Не хочет прекращать. Тонкие грани между ними, которые сам мужчина принимал за надёжные стены, разрушились в тот момент, когда он притянул Шарлотту к себе и наклонился, удерживая ладонь на её волосах. Приоткрытые в изумлении – или в возмущении, ему уже было неважно – губы девушки накрыли его собственные, жадно, как будто это было для него жизненной необходимостью – прочувствовать каждую секунду, прижать её к себе как можно плотнее, ощущая её тепло и запах её волос.

Когда он торопливо отстранился, отведя взгляд, словно подросток, единственной мыслью было... нет, мыслей не было вообще. Коктейль эмоций – был. И он не нашёл выхода лучше, чем просто продолжить диалог, словно ничего этого не было.

– Конечно, соглашайся.

Так тупо он себя в жизни не чувствовал. Если бы это не был четвёртый этаж, Крис бы точно сиганул в окно.[NIC]Christopher Steiner[/NIC][AVA]http://i.imgur.com/xEcDHk7.png[/AVA] [SGN][/SGN]

Отредактировано The Division Agent (2016-06-06 03:34:06)

О, Боги, как же это было странно.
Крису было плевать на приличия, на кодекс Академии, на профессорскую должность и звание, на все эти глупые «нет», которые со звонким хрустом сейчас рвались и ломались от жара и напряжения, создаваемого этими волнами притяжения. Гравитация рушила все стены, которые так упорно, и долго, и тяжело возводил Штейнер между собой и своей студенткой, прикрывая красные нити желания, которые давным-давно опутали его сознание, белой тканью благородности. О, это было, без сомнения. Но держалось это благородство, словно полотенце, – на длинных верёвках, с напряжением натянутых между двумя телами.
Она притянула его снова, словно ломом врываясь в хрупкую крепость его самообладания, в которую ему удалось каким-то образом позорно сбежать – с такой же позорной надеждой отсидеться. Но её мгновенно показавшееся обжигающим тело рядом, губы со сладковатым привкусом и – словно в противовес – горьковатый запах её духов, – всё это каждую секунду, каждым её хриплым вздохом расплавляло вновь собранную в кулак волю Кристофера. Он нависает над Лоттой, уже бесконтрольно, без всякого стеснения и с чувством полного права прижимает её к себе одной рукой, прохладной ладонью, запущенной под её блузку и констрастирующей по температуре с горячей и чуть взмокшей кожей на её пояснице. Заставляет девушку прогнуться ещё сильнее, прижаться ещё теснее, в буквальном смысле стирая все оставшиеся рамки.
Для профессора всё это длится долгие, приятно мучительные мгновения, но на деле же проходит не больше десяти секунд, после которых Шарлотта с невероятной ловкостью и проворством ускользает, отходя назад. Точно так же подло, как полминуты назад сделал Штейнер.
Очень подло.
И очень неловко было стоять. Точнее, неудобно.
Взгляд поблескивающих глаз профессора скользит вслед за пальцами девушки, дразняще танцующими движениями пробегающими по линии губ. Или ему лишь кажется, что это было дразняще.
Она отворачивается, и взгляд Криса как-то сам по себе скользит по её спине – там, где касались его ладони, и ниже – туда, где ещё...
Возможно, он прокашлялся слишком громко, но это было необходимо хотя бы для того, чтобы отвлечь собственное внимание. Хотя бы внимание.
Пришлось сесть на хлипкую табуретку. Сесть сейчас было жизненно необходимо.
Штейнер сцепил пальцы в замок, словно боялся, что непослушные руки снова пойдут вразнос и окажутся совсем не там, где им следует быть. Хотя, какого чёрта? Кто сейчас со стопроцентной вероятностью ответит ему, где в данной конкретной ситуации должны лежать его ладони?
Он бы не отказался, если бы это была изящная линия талии под блузкой Лотты. Как минимум.
– Ну... – Шарлотта делала то, что у неё всегда получалось лучше всего – вставляла ему пики в колёса. Своими вопросами она несколько остудила его мысли, вернув их в мирское и полное проблем русло. Точнее, только что наполнившееся. – Не смотри так! – он рискнул поднять на неё взгляд снова – и в очередной раз проиграл под её напором, сердито отвернувшись. – Что я могу тебе предложить? Я... – слова давались тяжело, но, кажется, сейчас самое время. – Это не акция. Я забочусь о тебе, я хочу о тебе заботиться, чёрт подери! – Ругался он редко, но случалось, да. Сейчас не грех было и выругаться. – И не могу это делать в полной мере из-за чёртового устава. В полной, это... – Да плевать он хотел на чай; Штейнер наклонился вперёд и, крепко ухватив Фишер за руку, потянул на себя, заставляя пересесть к нему на колени. Он всё ещё боялся смотреть ей в глаза: вместо этого его взгляд блуждал по её шее, ключицам, видным из-за выреза блузы, плечам, по которым разметались волосы. – В полной – это в полной, какого чёрта! Не знаю, нужно ли тебе это. – Зацепившись пальцем за вырез рубашки, Штейнер потянул за одежду, заставляя девушку наклониться к нему так, что острый нос коснулся уха Фишер. Он выдохнул, этим самым воздухом и этими самыми словами давая понять, что нашёл нечто более важное, чем карьера. – Но мне нужна ты. [NIC]Christopher Steiner[/NIC][STA]hold me down[/STA][AVA]http://i.imgur.com/xEcDHk7.png[/AVA][SGN][/SGN]