Сколько в мире есть мест, городов или деревушек, где каждый второй человек может похвастаться тем, что он не простой смертный, а какое-нибудь эдакое существо, которое выпускает клычки, отращивает хвост под луной, питается только корешками или живет в темнице? Наверняка, если поискать хорошенько, можно найти пару-тройку таких рассадников нечисти, которые будут восхищать разнообразием всякого опасного и не очень, но главное - максимально не человеческого. За всю свою долгую - долгую жизнь (а именно так один тысячелетний вампир начинает все свои, смешные и не очень, истории), Коул Майклсон повидал не очень много таких вот городков, но одно о них уяснил очень конкретно - если ты склоняешься к тому, что людского в тебе больше, чем чего бы то ни было еще, лучше обезопасить себя от прогулок по таким местам в ночи. Потому что тебя могут пустить на еду, обряды, жертвоприношения и еще один черт знает что, и ты совершенно точно не будешь счастлив при таких вот обстоятельствах, скорее ты будешь мертвым. И, так уж вышло, что родным домом Майклсона, был такой город, где хоть увешайся оберегами, кольями, серебром, вербеной, ладаном, облейся святой водой и натрись сушеными ромашками, все равно ото всех сверхъестественных существ ты себя не обезопасишь, хоть убейся. Не вампир, так оборотень, ведьма, охотник или, вон, двойник какой-нибудь, все равно сумеют проникнуть к тебе и не оставят в покое до тех пор, пока ты не станешь монстром или чьим-нибудь ужином. Стоит, пожалуй, подметить, что лично Коул всегда предпочитал второй вариант, потому что плодить вампирчиков не любил, а вот от покушать не отказывался еще ни разу, даже когда не лезло: еда ведь дело такое, если все вокруг перестанут быть людьми, то и есть станет некого, а голодные годы еще никого не восхищали.
Мистик Фоллс был таким себе местом, если честно: спрятавшийся на задворках штата город в лесах, где нет какой-то особенно инфраструктуры или чего-то такого, чем бы он отличался особенно сильно, не производил ничего, ничем не славился, кроме, конечно, того факта, что на его земле когда-то появились первородные вампиры. Коул не очень любил это его, но, по каким-то причинам  возвращался сюда раз от раза, даже когда дело не касалось Клауса, таскавшего его за собой в гробу с кинжалом в сердце. Просто так получалось, и если кто-то скажет, что все дороги ведут в Иерусалим, он сможет легко это опровергнуть, ибо Град Божий и рядом не валялся с этим местом, в почве которого словно был спрятан огромный магнит, влекущий к себе со страшной силой. Сколько уж раз Майклсон говорил себе, что больше никогда сюда не вернется, и каждый раз оказывался обманутым самим собой, что вызывало в его холодном сердце то ли страшное разочарование, то ли тихий трепет радости о том, что он все еще в состоянии быть преданным чему-то. В этот раз он закончил свои дела с Джереми Гилбертом в Денвере и снова вернулся домой, к занудному брату, который только и делал, что строил козни против противной семейки слабеньких вампиров, жаждущих его смерти, и занимался высоким искусством в своем подвале, а ему самому оставалось лишь слоняться туда-сюда, изнывая от скуки. Он выезжал за город, чтобы устроить себе большое кровавое шоу, которое нельзя было провернуть с местными, и это могло осчастливить его лишь на несколько дней, он напивался в баре, разворашивал семейные запасы дорогого алкоголя, но и это не могло надолго увлечь старого, уставшего от рутины вампира, и только когда он садился писать музыку, все становилось на свои места. Мучаясь над одним только произведением столь же долго, сколько делали это великие композиторы в старые добрые времена, он поднимал своим записи, начатые много веков назад, искал новое в современной музыке и увлекался на целые недели, но и вдохновенное наваждение, отпуск с музой заканчивался, снова превращая его в агрессивного безумца. Хотелось собрать вещи и бежать куда-нибудь, переплывать океаны, охотиться на акул голыми руками и, вместе с тем, хотелось снова замереть на месте на на столетие, ибо век этот, он уверен, не принесет ему ничего удивительного. Разве что...
Когда в очередной раз желание сбежать было готово пересилить все, включая инстинкты, память, работая явно не на него, очень заботливо подкинула Коулу одну маленькую деталь, за которую он заинтересованно вцепился и решил дождаться. Он вспомнил про девочку-оборотня, которую спас в лесу от стаи обезумевших сородичей пару месяцев назад: интересную, бойкую, миниатюрную и очень воинственную, с грустными глазами и неизмеримым по глубине морем тоски, в котором можно было утопиться. Помнится, он внушил ей маленькую, совсем ненавязчивую идею о том, чтобы она, перед возвращением домой, заглянула сюда, в Мистик Фоллс, очевидно - к нему в гости. Почему ему вдруг захотелось увидеть Кору Хейл еще раз, было загадкой и для него самого тоже, и, может быть, он мог свалить все на желание убедиться, что она жива и здорова, но это была бы грязной ложью. Так или иначе, скоро или нет, она должна была заехать в гости, а кому как не очень взрослым вампирам уметь ждать, будь то месяц, год или десятилетие, но конечно, приезд волчицы не мог затянуться так уж надолго.
И ведь не затянулся.
Это было начало промозглого февраля, самого неприятного, по скромному мнению Коула, месяца, когда погода не отличалась ничем особо хорошим, хотя, конечно, до настоящей зимы, какую он видел на Аляске, здесь было очень и очень, просто невыносимо далеко. Однако, зима есть зима, и свои определенные, свойственные только ей черты, проявляла даже здесь, и уж никак вампир не мог подумать, что Хейл приедет к нему именно в это время года, но она приехала.
Майклсон как раз направлялся в бар, чтобы залить свою тоску большим, просто невероятно огромным количеством бурбона, когда заметил подозрительно знакомую девочку, стоящую посреди площади и как-то странно озиравшуюся по сторонам. Сомнений не было никаких - это его маленькая и столь ожидаемая гостья, с которой Коул пока не придумал, что будет делать, но точно знал для себя одно: с ним, здесь она совершенно точно не соскучится. А посему, ее надо скорее встречать!
Кора прошлась до ближайшей к ней скамьи и, кинув нее сумку с вещами, стала словно ждать чего-то или кого-то, и вампир точно знал, что она никуда не уйдет, пока не поймет причин, по которым оказалась здесь, потому что была ведома не своим желанием. А посему сейчас для него самое время было появиться, как черт из табакерки, и разыграть парочку удачных карт, засветившись почти случайным прохожим. Хотя, конечно, кому как не ей знать, что случайностей в этом удивительном мире не может существовать априори?

- Не верю своим глазам, - широко ухмыляясь, вампир возникает прямо перед волчицей, довольно щурясь и еле держась от того, чтобы начать восторженно всплескивать руками (он такой эмоциональный!), - место зарождения всея вампирской расы и правда было в твоем плане путешествий, или ты заехала, чтобы повидаться со старым другом? - конечно, начать разговор не с подколки Коул не мог, но в его словах не было ни капли злобы или сарказма, одна лишь чистая, искренняя и одному лишь черту понятная радость, которая отчего-то охватила его в один миг.
- Здравствуй, Кора. Какими бы ни были причины твоего появления здесь, я очень рад тебя видеть.

Как просто быть легкомысленным, безответственным и свободным существом, с вечностью в кармане и возможностью всегда и везде получать то, что тебе хочется. Коул любил и умел наслаждаться всеми преимуществами того, что давало ему вампирское бытие, и, быстро перестав корить себя за гнилую натуру и жестокость, никогда не пытался отрекаться от самого себя в угоду моральным устоям, а потому почти сразу стал самовольным и навечно осчастливленным реками крови и умением убивать, не запачкав рук. В этом был его талант, как у художников было их умение работать с красками и кистями, он мог создавать настоящие шедевры из того, что получалось у него не менее прекрасно, чем Джоконда у да Винчи, с ее загадочной полуулыбкой и внимательным взглядом. И никогда ни за что не надо отвечать, и если бы кто-то однажды заставил его предстать перед судом, то и суда бы этого уже не было, ровно как и всех тех, кто попытался бы возложить на него хоть какие-то обвинения. Планы тоже не были сильной стороной его жизни, но разве нужно планировать что-то, когда для реализации любой из идей у тебя есть необоснованно огромное количество времени, и даже если ты решишь прикорнуть в гробу на ближайшие лет сто, это не заставит тебя передумать выполнять задуманное, лишь слегка отсрочив на некоторое время. Вести ежедневники не имело смысла, ведь планировать каждую минуту такой короткой жизни - удел обычных людей, тех, кому не предоставила жизнь того, что он имел у себя в качестве главного козыря. Удивительно, как несправедлива может быть судьба, дарующая одним своим подопечным бесконечность возможностей и лет, а кому-то какую-нибудь неизлечимую болезнь всего в 20, и неминуемую смерть.
И, самое забавное в том, что Коулу было абсолютно плевать на всех этих несчастных и обделенных потому что максимум, на что они были способны - стать для него обедом, а жертвовать деньги на то, чтобы какие-то там жители голодных стран жили долго и счастливо он не собирался и подавно. Какая ему с того выгода? Но, что-то подсказывало ему, что, например, Кора Хейл, готова была бы защищать тех самых обездоленных всеми силами, чтобы такой персонаж, как он, никогда не смог им навредить, и наверняка бы готова была отдать за них свою жизнь. В этом была разница размером с бездонную пропасть между теми, кто был на стороне относительного зла и теми, кто защищал идеи столь же относительного добра: одни бы и пальцем не пошевелили ради того, чтобы оторваться от своих, несомненно, чрезвычайно важных дел, чтобы кому-то помочь, а другие бросили бы все ради этого.
Майклсон смотрел на Кору, которая, увидев его, нахохлилась, как воробей от дождя и сырости, и глядела на него в ответ также угрюмо и зло, как и в тот день, когда он буквально вытащил ее из лап озверевших оборотней, и чувствовал себя при этом настоящим героем. Не считая того факта, что изначально он вообще не собирался влезать в эту борьбу, но об этом Хейл все равно никогда не узнает, как и о том, что это из-за него она тащилась сюда черт знает сколько времени, учитывая, что это не совсем по пути к ее родному краю. А он ведь почти забыл, что всю прошлую встречу эта девочка не спускала с него напряжённого взгляда и постоянно сжимала кулаки, готовясь защищаться или бежать, если хотя бы что-то в поведении вампира заставит её насторожиться или почувствовать себя в ещё большей опасности. Кажется, он нашёл себе не самое лёгкое развлечение, когда зазывал её в гости, и просто с ней совершенно точно не будет все то время, пока она будет тут находиться, но кто сказал, что его пугают трудности? Ведь, в действительности, у Коула было довольно много причин наладить общий язык с этой волчицей, и отнюдь не все из них сводились к тому, чтобы заполучить её себе в качестве трофея за идеальное искусство обольщения, к тому же, конкретно для этой цели он мог бы использоваться внушение, облегчив жизнь себе и ей. Но дело было не в этом. Играть по честному - вот какое желание вызывала эта упрямая девчушка, бросавшая вызов одним лишь строгим взглядом из-под хмурых бровей, и Майклсон, в жизни не соблюдавший правил, хотел попытаться наладить контакт с ней, пользуясь исключительно теми качествами, что и обычные люди в реальной жизни. Никаких психоделических уловок, по крайней мере пока, по крайней мере не с ней самой. Хотя, не надо знать  его слишком хорошо, чтобы понимать: Коул идёт на сделки с совестью слишком легко, и потом совсем не страдает от того, чтоб нарушил свои же принципы, если результат удовлетворил его ожидания целиком и полностью.
- Ой, да брось, - восклицает Майклсон, будто бы оскорбленные тем, как недружелюбно Кора отреагировала на то, что он взял и заявился у неё перед носом, и принялся докучать своим обществом, как будто это не его она тут ждала. Нет, она-то кончено этого не знала, но сам вампир был слишком хорошо осведомлён о том, что все происходящее сейчас, творится не волей судьбы, а по его личному эгоистическому желанию, а потому просто не не наслаждаться процессом, - уверен, если ты хорошо подумаешь, то поймёшь, что не хотела бы иметь врага в моем лице, а потому лично я предпочитаю думать, что мы с тобой подружимся, - он улыбается почти обольщающе, обнажая белые зубы, который могут превратиться в клыки также быстро и легко, как она, наверняка, может выпустить когти. Схватка посреди Мистик Фоллс с летальным исходом местной гостьи явно никому не нужна, а потому Коул все-таки обещает себе всячески предостерегать их диалог от того, чтобы он не скатился до рукоприкладства.
- Детка, - насмешливо фыркает Коул, - это скорее ты преследуешь меня, если решила заехать в мой родной город, где я, вообще-то, живу. Так что, может быть мне стоит задать тебе тот же вопрос? Хотя, я уверен, что тебе просто захотелось приключений и ты решила вспомнить обо мне. Но, в целом ты права: за кровавыми зрелищами приходится выезжать в другие места, - как будто те шоу, которые он устраивает и о которых Хейл имеет лишь очень мало и совсем неправильное представление, есть ни что иное, как какие-нибудь цирковые выступления, которые детишки посещают просто так, чтобы развлечься. К счастью или сожалению, то, что вытворял со своими жертвами Коул Майклсон, совсем не было похоже на  шоу с клоунами и дрессированными бурыми мишками, и он не раздавал сладкую вату, как добрый дядя клоун, тряся цветастым париком, и жонглировал не шариками, обручами или кеглями, а оторванными конечностями, брызжа кровью в разные стороны. Но и об этом рассказывать Коре он не хотел, хотя уже понял, что она не оставила без внимания некую изощрённость и наслаждение, с которым он разделался с её обидчиками. Ну да, не получается у него прятать своего маньяка от людских глаз, но он ведь почти безобидный для тех, к кому испытывает симпатию, так что этой девочке почти нечего бояться!
- Мистик Фоллс вообще таинственное место, скажу я тебе. Терпеть его не могу, а все равно возвращаюсь сюда каждый раз по непонятным мне причинам. Так что вполне могу поверить в неведомую силу, которая тебя сюда завела, - Коул подмигивает Коре, давая понять - то, что она здесь, это ничего страшного, и ей вообще не стоит волноваться о причинах, по которым она здесь оказалась, как и о том, что ей теперь делать. К тому же, он с радостью предоставит свою помощь, возможности которой крайне обширны, в чем нет никаких сомнений, - правда и отпускает этот городок не так легко, так что я бы, на твоём месте, задумался о том, чтобы задержаться здесь подольше. Тем более, у тебя есть возможность получить бесплатные услуги гида. Твой покорный слуга знает здешние места лучше, чем кто-либо может себе представить!
- Позволишь? - Коул указал на сумку, стоявшую на скамейке рядом с Корой, намереваясь немного побыть джентльменом и помочь ей отнести вещи - идём, я угощу тебя кофе, помогу найти жильё. Владелец бара как раз сдаёт квартирку тут рядом. Думаю, с ним вполне можно договориться о цене, - а вернее, либо заставить его снизить цену за жильё до максимально удобной для Хейл, либо вложиться самому, но так, чтобы девочка ни в коем случае не узнала, что за неё доплачивает кто-то ещё. Майклсон с радостью готов был помогать ей здесь, сейчас и всеми силами.

Забавная, и самая правдивая вещь обо всех вампирах, если только они не изнеженные нытики, лелеющие надежду не убить ни одного человека за всю жизнь, и питаться только крольчатиной: все они испытывают трепетный, удушающий, но тихий и удачно скрываемый восторг, когда чувствуют, что их опасаются и боятся. Громкий и торопливый стук сердца жертвы, завидевшей на своем горизонте свою очень вероятную и восхитительную смерть, работает лучше всяких похвал и комплиментов, и на него не надо реагировать как принято: опуская в пол глаза или бормоча тихое "спасибо". Испугом, ужасом, ощущением безысходности и, наконец, смирением, которое окутывает человека, чью жизнь вместе с кровью решило забрать существо, не знающее жалости, невозможно насытиться и насладиться до конца: сколько ты не убей, ради того, чтобы ощутить это, мало будет все равно. А потому,  когда люди просто испытывали некую настороженность и дискомфорт, доносившийся до рецепторов вампира, даже если они не подозревали о том, что такое находится рядом с ними, и принимали их за неприятных незнакомцев, заставляло чувствовать себя, в буквальном смысле, на вершине мире. Страх являлся уважением, неким признанием и смиренностью, которая позволяла осознать, что ты - высшее существо, как бы обычные смертные не пытались показаться умнее и лучше в короткие сроки своих жизней. Коул восхищался тем, как по-одинаковому всегда расширялись глаза его жертв, таких разных по своим качествам, но похожим по вкусу и реакциям, их рты распахивались от удивления, в голове истерикой колотилось надвигающееся осознание грядущей кончины, а поделать с этим они ничего уже не могли. Получалось смешно, когда их не спасали ни мольбы, ни предложение денег или, даже, своих родственников взамен: люди в этот момент совсем не понимают, что своими попытками откупиться заводят своего убийцу еще больше, сильнее раскрывая перед ним все свои потаенные чувства. Майклсон никогда не мог бы и подумать, что ему, однажды, может совсем не понравиться то, как кто-то опасается его, боится или пытается избежать, супротив своим возможностям, что чувство превосходства однажды не заискрится так ярко, будучи беспардонно вытесненным чем-то новым, незнакомым и совсем неприятным.
Как минимум, Кора Хейл, та девочка, из-за которой он и так сделал чересчур большую уступку своей совести, когда не прибил ее в самом начале их "отношений", не доверяла ему, выражая напряжение каждым движением своего тела, как максимум - боялась его непредсказуемости и силы, которая слишком очевидно превосходила ее собственную. Так уж вышло, что Коул не то чтобы очень хотел демонстрировать бицепсы и доказывать, кто тут самый сильный, только обстоятельства сложились немного иначе, раскрыв ей все карты. Вряд ли, если ты пытаешься произвести впечатление адекватности, стоит сразу рассказывать о своих маленьких кровавых хобби, которые ты находишь слишком уж занятными и привлекательными, также, как и не надо угрожать убийством, ненавязчиво показывая, как одними только пальцами ты можешь открутить кому-нибудь голову... В общем, если это вампир собирался не вызывать отвращения, то явно пошел не тем путем, изначально наделав огромную кучу ошибок, а сейчас эти самые ошибки совсем не играли ему на руку, особенно учитывая тот факт, что он пытался помочь, а не раздать эту волчицу на органы гибридам Ника. Не хирург же он, в конце концов, по крайней мере - не сегодня точно. Но от Хейл разило этой самой неприязнью и страхом, который он сам же и подогревал, грубо язвя о том, что им лучше бы подружиться, хотя, по сути, в этих словах не было никакой убийственной подоплеки: просто констатация факта, заключавшаяся в том, что древнего вампира неплохо иметь в союзниках, и она, как никто другой, должна была хорошо понимать. Не тут - то было.

- Хорошо, дорогуша, - дразнится вампир пытаясь изо всех сил быть максимально добренький и приятным, - постараюсь больше не звать тебя деткой, - хотя, вполне вероятно, что и "Дорогуша" взбесит ее не меньше, но он тут, вообще-то, не для того, чтобы поощрять женские капризы относительного того, как ее Величество будут называть сегодня. Тем более, Майклсон страдал от своего бурного воображения, а потому торопился реализовывать в странных формах, таких как придумывание уменьшительно-ласкательных для тех, кого он однажды не убил: тоже своего рода увлечение, которое просто не могло остаться в тени, раз уж он показал волчице всю почти всю сферу своих интересов, не затронув, пока еще, алкоголь, но все ведь впереди!
- Как бы то ни было - ты уже здесь, а потому предлагаю просто насладиться новым городом, тем более, может быть тебя завела сюда сама судьба? - он подмигивает Коре, но напрягается, когда она настороженно заявляет о том, что оставаться в городе, полном неких сверхъестественных существ - крайней опасно, и вообще, не стоит делать этого лишний раз, а лучше - брат ноги в руки и проваливать подальше. Не то чтобы он воспринял это как личное оскорбление, но подобные слова вызвали в нем некое подозрение, что главное опасностью для не здесь является он сам, и бежать отсюда надо не потому, что здесь действительно много кто бродит, а потому, что есть совершенно конкретный Коул Майклсон, который может составлять определенную угрозу лично для нее.
Вампир остановился почти у самого входа в бар и, положив свободную от сумки ладонь на плечо Коры, постарался занять все ее внимание парой крайне серьезных и важных слов, которые она должна была услышать сейчас, чтобы после не возникало лишних проблем, вопросов и опасений, - послушай, Кора, здесь никто не собирается убивать тебя или причинять вред, - потому что это не входит в его личные планы, а всем остальным он оторвет головы быстрее, чем они успеют подумать о чем-то подобном, - поэтому расслабься и лучше осмотрись повнимательнее, - и он ее отпустил, толкнул дверь в бар и пропустил девушку вперед себя, надеясь, что она усвоила то, что он старательно пытался донести до ее параноидального волчьего мозга.
- С местными можно договориться на любую сумму и срок, если постараться, а потому, мы быстро решим твою проблему с жильем, на сколько бы ты не решила остаться, - Коул вел свою гостью к стойке, где можно было и выпить, и угоститься кофе, и также узнать у бармена, когда он готов выдать Хейл ключи от квартиры сверху, не спрашивая о том, сколько она собирается за это платить. Даже если он накачен вербеной под завязку, все равно не станет рисковать шкурой ради пары (сотен) лишних долларов. Не дурак же.
В баре было почти пусто, вероятнее всего потому, что время суток было совсем неподходящим для того, чтобы пить и лопать печеные сосиски в соусе "барбекю", а потому на вошедших даже не падали удивленные взгляды, ибо из тех, кто все-таки присутствовал тут, большинство были пропитыми наглухо алкоголиками. А потому, занять места у бара с полным комфортом почти в гордом одиночестве не составило никакого труда. Майклсон положил сумку с вещами Коры на соседний стул, и поспешил вернуть волчице все свое внимание.
- Итак, какой напиток предпочитает дама в такое время суток? Или, может быть, ты голодна?

Когда нет ничего, что может привести в порядок твои мысли, успокоить и вселить немного уверенности в том, что с тобой все будет в порядке в ближайшее время, всегда срабатывает одно маленькое правило, которому не стоит изменять: из двух зол выбирают наименьшее. Коул бы никогда не сказал, что он - меньшее зло, или что опасен не сильнее, чем куча других вампиров и оборотней, только потому, что всех их может разбирать по частям, дробить как орехи, буквально в два счета или двумя пальцами, но сегодняшняя ситуация сложилась иначе. Для Коры, угодившей в незнакомый город и даже не осознающей причин тому, очевидно напуганной всем тем, что творится вокруг неё, всей это атмосферой мистицизма и дурно пахнущей сверхъестественности, о проценте содержания которой в этом месте она знать не знала, тысячелетний вампир был действительно наилучшим вариантом. Если бы она только знала о его намерениях, если бы могла взглянуть на все это его глазами, то с лёгкостью бы восприняла его искреннее желание помочь, которое было удивительной редкостью для самого Майклсона в частности, но это не умаляло его правдивости. Прекрасный принцип - не играть с едой слишком долго: если уж собрался бить - бей, не затягивая удар, а если заигрываешься, шутишь, но не поднимаешь руки, значит больше и не стремись к тому, что задумывал изначально. Следуя именно этому принципу, Коул, возможно имевший немного иные цели относительно Коры Хейл, скажем, ещё до того, как услышал первое язвительное слово из её уст в свой адрес, теперь произвёл некую смену приоритетов, делая из себя доброго волшебника для заблудившейся Элли. Кто угодно в Мистик Фоллс сдохнет быстре, чем успеет даже подумать о том, чтобы причинить ей вред, если вампир решит, а вернее, уже решил взять на себя ответственность за эту девочку на время её прибывания здесь. Одно неверное движение - и ты труп, что не покажется трудным для того, кто убивал слишком много раз в своей жизни, и уже не ведётся ни на уговоры, ни на попытки выторговать второй шанс. Возможно, но только возможно и крайне маловероятно, такое желание оберегать волчицу, пока она находится поблизости, возникло вместе с неким чувством собственности после того, как вампир почувствовал себя слишком весомой причиной, почему она все ещё жива. Он уверен, она вела себя осторожно все то время после их последней встречи, потому что он так захотел, потому что он убедил и почти приказал, чтобы она не лезла куда не попадя и не искала приключений на свой хвост, а следовательно, даже в своё отсутствие являлся слишком важным компонентом её нынешней жизни. По крайней мере, так думалось Коулу, чей разум слишком хорошо заточен на эгоизм, самолюбование и выгораживание собственных положительных и не очень качеств, играющих разными цветами в том свете, в котором он пожелает их представить. Потому что логику поведения маньяка-психопата, коим считали его те, кто знал этого древнего вампира больше одного столетия и те, кто дежурили в полицейских участках районов, где он орудовал, было крайне сложно понять. Но, некая доля собственничества относительно гости проскальзывало слишком явно для него самого, чтобы оставить это проигнорированным и не учтённым.
Когда Кора, взволнованная и озадаченная, остановила его посреди бара, легонько ухватив за локоть, он не мог не замереть, прислушиваясь, скорее, к собственным ощущениям от доверительного прикосновения, чем к тому, что она говорит. Однако, мимо вапмпирского слуха никогда не ускользнёт даже то, что он не очень торопится или жаждет слышать, а потому, реплика о небольших проблемах с проживанием всвязи крайне интересной возрастной категорией одной, то есть единственной из здесь присутствующих волчиц, прочно оседает в мозгу Майклсона.
- Семнадцать? - одними губами переспрашивает Коул, округлая глаза до размеров водочных подстаканников, потому что, нет, она серьезно? Он подозревал, что Хейл не очень-то взрослая, но о том, что она несовершеннолетняя, вампир почти и не думал, отметая эту теорию почти сразу, когда размышлял о девочке-оборотне. Не то чтобы делал он это часто, но, стоит признаться честно, она занимала его мысли какое-то время после их встречи, но просто потому, что это было первым за долгое время почти приключением. Если бы одни имели хоть какое-то отношением реальному миру с его дурацкими законами и правилами, то ему стоило бы прямо сейчас встать и уйти, или сдать беглянку полиции, чтобы они разбирались с подростком, которая носится по стране, как умалишенная, то ли сама от себя, то ли черт знает от кого еще, но они оба - не часть чего-то привычного для обычных людей. А потому, вместо того, чтобы поднимать панику, Коул вдруг рассмеялся, безуспешно пытаясь приглушить ладонью свой хохот, - постой, милая, а как же ты до этого жила? - сквозь смех давит вампир, не отдавая себе отчета в том, чего это ему так весело вообще, - неужели ты даже документов себе поддельных не сделала? Никакого фальшивого удостоверения? Такое же есть у всех подростков, - если бы такое было возможно, то у Майклсона уже бы заболел живот оттого, что он не переставал смеяться, теперь уже просто содрогаясь и хихикая. Они уже перебрались к стойке и уселись, а он все веселился, игнорируя, в отличии от Коры, и взгляды бармена и вообще всех, кто может, по её мнению, услышать их разговор: в этом больше опасности будет для тех, кто окажется невольным слушателем их беседы, ибо тогда не сносить им головы, и люди в Мистик Фоллс прекрасно осведомлены о таких вещах.
Для Коры Майклсон заказывает зелёный чай и сендвич с куриным мясом, потому что совсем не верит в то, что молодой растущий организм не испытывает чувства голода после дальней дороги, а ещё, потому что слышит, как она пытается слукавить по каким-то причинам. Травить здесь её все равно некому, да и вряд ли кто-то в курсе, что можно влиять на существ со способностями не только вербеной, коей они привыкли изводить вампиров и Клаусовых гибридов. А для себя любимого, в столь ранний час, Коул взял бурбон, потому что ничего кроме него в данном заведении даже не пробовал никогда, и приготовимся активно игнорировать мнение волчицы на счёт алкоголя, каким бы оно ни было.
- Ладно, - успокоившись окончательно кивает вампир, - если какие-то проблемы возникнут - жильё тебе сниму я. Хотя, что-то подсказывает мне, что тебе сегодня повезёт, - он загадочно улыбается, потому что точно знает, что никаких проблем возникнуть просто не может, если он возьмёт этот вопрос под свой личный контроль.
- Конкретно таких как я здесь трое, в данный момент времени: мои сестра и брат, кажется, находятся где-то в городе. Плюс ещё особей десять - пятнадцать самых обычных вампирчиков, которые не представляют из себя никакой опасности. Здесь развелось слишком много пацифистов и гуманистов, а потому - не удивляйся, если вдруг попадёшь на вампирскую хиппи вечеринку,- Майклсона и правда бесил тот факт, что кроме парочки Сальваторов, которые были хоть чуточку забавными, не оставалось ни одного вампира, который знал бы, что такое убивать удовольствия ради, и все оставшиеся тут стремились никого не поранить и не задеть, пили кровь из пакетов были просто до ужаса занудными. Чего не скажешь о ребятах, которые подчинялись Нику и следовали по его воле туда, куда в здравом уме никто никогда бы не полез: его относительно небольшая стайка гибридов была довольно занимательной, учитывая, кто именно занимался их воспитанием. Они могли вспомнить, что такое веселье, с чем его едят и как преподносят, но также старались не высовываться особо, однако, скорее по личным причинам Клауса, нежели потому, что им не хотелось очернять своё благородное имя. - А породистых оборотней сейчас здесь нет, есть только гибриды - авторский проект моего многоуважаемого братца Никлауса, которы дрессирует свою хвостато-клыкастую армию для одному лишь ему ясных целей. И они отличаются от тебя, я пологаю, так что, думаю, тебе было бы интересно пообщаться с кем-нибудь из них, определить параметры различия...- Коул говорил задумчиво, прокручивая на стойке полупустой стакан. Он действительно и сам не против был бы узнать все критерии, по которым Кора отличалась от тех, кого без устали стругал Ник, каковы были её преимущества перед ними или, что полезного она могла узнать от этих ребят. - Конечно, если ты захочешь. Настаивать на вашем знакомстве я не стану, однако, если вдруг захочется - не пугайся. Ничего плохого они  тебе не сделают.

Напиться и забыться, - так, кажется, говорят или думают люди, которые приходят в бар и заказывают что покрепче, пытаясь найти на дне бутылки истину или чувство собственного достоинства, убитое хреновым браком, отношениями или пожизненными неудачами, утащившими в бесконечную колею расстройств. Чудесный способ, который некоторые превращают в увлечение или марафон, позволяя плещущейся в стеклянном пузыре жидкости управлять своими жизнями и доверять какие-либо решения, явно не реализуемые на трезвую голову. Хотел бы Коул вот так, расслабившись от кончиков пальцев до подкорки головного мозга, разрешить своим собственным демонам бесноваться и делать то, что они пожелают, ссылаясь на какую-то крепленую дрянь, слишком сильно обуявшую его организм. Алкоголь прекрасно способен решать проблемы и создавать их, совершать и уничтожать, овладевая телом и мыслями того, кто ему поддается, но увы - счастье и проклятие полного забвения неподвластно тому, кто получил и так слишком много привилегий от жизни. Поэтому Майклсон не может напиться до того, чтобы не быть в состоянии шевелить ртом или руками, чтобы говорить, язвить и, тем более, пытаться кого-то убить, хотя иногда ему очень хочется вот так вот так по-настоящему потерять контроль, превращаясь нечто, за что он уже не будет в ответе. Не то чтобы он ни разу не пытался за чертово тысячелетие размазаться в доску по поверхности какого-нибудь бара и самоуничтожиться морально, но ни в одном еще никогда не хранилось столько бурбона, сколько может понадобиться почти совершенно сформированному существу, чтобы потерять все свои магические самоуправления. Как будто где-то в нем заложена функция автопилота, активирующаяся тогда, когда он самоубийственно пытается перестать быть собой и, на кураже алкогольного опьянения, войти в какую-нибудь другую, более интригующую роль. А ведь в его жизни случались моменты,когда забыть все и немного побыть кем-то другим страшно хотелось, только вот возможности все никак не предоставлялось, ибо все, на что был способен его организм с космической скоростью регенерации - легкое чувство охмеленности на недолгое количество минут и даже никакой головной боли, хоть ты вешайся вниз головой в колодец с выпивкой.
Майклсон приглушил один стакан, увлеченно наблюдая за тем, как Кора набивает едой рот, забывая о том, что несколько минут назад даже есть не хотела, и щелкнул официанту, чтобы принес еще, решительно стараясь делать вид, что пытается напиться. Вряд ли Хейл в курсе, что такая штука невозможна, когда тебе далеко за триста и ты, вроде как, уже взял от жизни абсолютно все, и даже самый ужасный на планете героин, произведенный страшными синтетическими методами, не убил тебя и даже вреда не причинил абсолютно никакого. Словом - скука, а потому ему остается лишь претворяться, имитировать, чтобы что-то, чего он так хотел, выглядело настоящим хотя бы в глазах верных зрителей. А волчице, он уверен, очень увлекательно наблюдать за этим спектаклем одного актера, разыгранного только для нее.

- Ладно-ладно, ты взрослая и самостоятельная, а я просто уточнил, - защищаясь идет на уступки вампир, хотя эта манера скалиться и показывать коготки по любому поводу его жутко забавляет и просто вынуждает думать о том, откуда у семнадцатилетней девочки столько сложностей в характере, и почему она с такими нападками воспринимает все, что он ей говорит. Хоятя, последнее вполне очевидно: в друзья Коул пока не вписался, а из списка врагов выйти не успел, вот и выходит, что он - маятник, который может качнуться в ту или иную сторону в любой момент, и лучше бы конечно оказаться на стороне, где ему не придется сворачивать шею обозлившейся волчице, но немало всего зависит и от того, чего захочет она сама.
- Повезёт - значит повезёт, - хитро щурясь отвечает Майклсон, не попадаясь на уловку о его способностях, освещать которые перед девушкой он не станет без необходимости, чтобы она не заполучила себе параноидального ощущения того, что не управляет сама собой, хоть так оно, частично, и было на деле, - или ты не веришь в простое везение и вампирское передчувствие? Знаешь, когда мне кажется, что день будет хорошим, так обычно и случается,  и это ведь вовсе не потому, что я в действительности сумел как-то повлиять на погоду или настроение окружающих, - он пожал плечами так беззаботно, словно рассуждал о бабочках в саду или розарии за окном, выпил ещё Бурбона из вновь наполненного стакана и принялся дальше изучать внимательную и удивлённую Кору, которая не переставала смотреть на все вокруг так, словно предмету в баре были чем-то космическим, и это имело свою особую притягательность. - Я к твоим услугам.

Кора Хейл была до забавно очаровательной во всех отношениях: в том, как она пыталась обвести вокруг пальца древнего вампира, или как осторожничала, примеряя на него новый образ существа, которое не жаждет её смерти, или как наивно полагала, что здесь, в этом месте, обязательно нужно было говорить шепотом, чтобы никто, упаси Боже, не услышал. И она даже не подозревала о том, что местные, почти все без исключения, были в курсе и о том, что живут бок о бок с вампирами, и о том, что всякая сверхъестественная дичь - далеко не новое явление в здешних местах. Мистик Фоллс не умеет хранить секреты, но, вместе с тем, он может похоронить уйму людей для того, чтобы не выпустить за свои пределы главной тайны, и в этом было его маленькое страшное чудо, известное лишь тем, кто вырос на этих землях куда раньше, что здесь появились кирпичные дома и площади. А потому, когда волчица сбавляет тон разговора на несколько октав, погружая их обоих в атмосферу некой секретности, Коул принимает правила игры, хотя не видит в ней необходимости. Он начинает говорить тише.
- Здесь возможно все, если представишь, что ты - Алиса, а я, скажем, аналог белого кролика, - Коул подмигивает, заигрывает и обольщает, хотя уже знает о том, что через несколько минут позволит себе сделать то, чего не собирался, на секунду предположив, что может быть честным, - Гибриды - отчасти оборотни, отчасти - вампиры. По сути своей - прихвостни Никлауса, который был и остаётся единственным достаточно сильным представителем этой, с твоего позволения скажу, разновидности. И они действительно крайне интересные экземпляры, пусть и страдают от вечной привязанности к своему создателю. Он дал им вечную жизнь и избавление от мук превращения каждое полнолуние, так что, своего рода рабство, по-моему, достаточно справедливая цена. Тем более, что Ник хорошо обращается со своими питомцами.
Майклсона вряд ли хотелось бы, чтобы Кора знакомилась с его братом, потому что он наверняка захотел бы поставить на ней свой вампирско-Собачий эксперимент, но это не отменяло того факта, что сами гибриды, которых он теперь штампует, раздобыв крови двойника, могли сложить для прибывшей в гости волчицы довольно интересный образ об иных, но подобных ей существах. Лично Коулу было бы интересно, - ты права: местная начисть совсем не безобидная и доброжелательная, но вся она чудесно осведомлена о том, куда и почему лучше не лезть, а совсем уж неубиваемый первородный вампир и все, что связано с ним - слишком сложная мишень. А потому я могу поклясться тебе в том, что пока ты будешь находится здесь, тебя ни одна живая душа не тронет, - иначе лишиться головы и всего, что болтается.
- Кстати, Кора, - наклоняясь ближе к девушке заговорщически шепчет вампир, - ты хочешь остаться здесь подольше, будешь жить в квартире, которую я сниму на свои деньги и получать максимум пользы от своего прибывания здесь.   
Майклсон снова влез к ней в голову, снова внушил своё желание и нисколько не собирался сожалеть об этом, потому что эгоизм нужно было удовлетворять, тем более, что здесь, кажется, наклёвывалось что-то крайней интересное.