crossroyale |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » crossroyale » архив завершённых эпизодов » blow out all the candles
- blow out all the candles -
участники:
Chloe Price & Max Caulfieldвремя и место:
14 февраля, ночь;
комната №219, общежитие Академии Блэквеллсюжет:
Если оставляете окно на ночь открытым, будьте готовы к неожиданным гостям.
Отредактировано Max Caulfield (2016-02-20 14:54:46)
Если вы хотите знать, что думает Хлоя о 14-ом февраля и не готовы окунуться в море брани - лучше не спрашивайте. У нее всегда были своеобразные отношения с этим днем, в прочем, Прайс далеко не исключение из правил в этом вопросе. Все было до банального просто - Хлое не везло в любви, вид влюбленных парочек неистово раздражал и она это раздражение не стеснялась демонстрировать. На самом деле, опыт дел любовных в случае с Прайс ограничивался парочкой ничего не значащих в итоге отношений с парнями и одной болезненной влюбленностью в лучшую подругу, которая едва ли когда-либо ответила ей взаимностью. В прочем, подругу эту убили, так что значения это не имело тоже, пусть и прозвучит до крайности цинично. Но даже с появлением в жизни Прайс Макс в качестве кого-то куда большего, чем просто подруги, отношение Хлои к чертовому Валентинову дню так и не изменилось - она, как и несколько лет до этого, неизменно напивалась до поросячего визга и лезла искать приключений на задницу. Как ни прискорбно это признавать, синеволосая их всегда находила, причем иногда даже в прямом смысле, от воспоминаний о чем неизменно передергивало. Но, не смотря на то, что Прайс по традиции напилась в хлам, маршрут ее поползновений был вполне себе приемлемым и не сулил огромные неприятности. В прочем, в случае с Хлоей ни в чем нельзя быть уверенным на все сто. Так или иначе, Прайс удалось добраться до общежития при академии Блэквелл целой и невредимой, не поцеловавшись по пути ни с одним придорожным столбом или деревом. Не это ли чудо, что ее развалюха, гордо именуемая тачкой, все еще была на ходу после гонки по пустующей трассе в полуневменяемом состоянии? Но останавливаться на достигнутом Хлоя не собиралась, планируя еще не раз за этот вечер испытать судьбу. И не то, чтобы она делала это целенаправленно, просто так получалось.
Так получилось, когда, ожидаемо, Прайс оставалось только поцеловать закрытую на замок дверь общежития и отправиться на поиски запасного пути. Которым оказалось даже не дверь, а окно, ведущее, конечно, в комнату Колфилд. По крайней мере, насколько Хлоя могла определить это с помощью сбитого ударной дозой алкоголя глазомером. Подъем наверх лишь с большой натяжкой можно было назвать ловким. Благо, речь шла всего о втором этаже и Прайс так часто проделовала этот трюк с окном в собственной спальне, что, когда она ввалилась в комнату Макс, всего лишь перекувыркнулась, приземляясь на спину и приложившись затылком о стену. Больно, но не смертельно, что в случае с Хлоей особенно актуально. Будь она в состоянии соображать хоть что-то, решила бы, что это проделки тайм лорда Колфилд, не иначе, потому что на того, кто родился в рубашке, Прайс уж никак не тянула. Но чудо все таки случилось снова. Кто знает, такими темпами Хлоя может и полюбить этот блядский день.
Кое-как расфокусированным взглядом опознав силуэт предмета своего вожделения за столом, Прайс, старайся быть бесшумной, перевернулась на живот и поднялась на колени. Полноценно встать на ноги оказалось задачей непосильной, так что она, как была, поползла на четверенькая к столу, за которым и пристроилась Макс, по пути, естественно, сшибая все, до чего только могла дотянуться. Вот только размеры комнаты все равно позволили ей достигнуть Колфилд прежде чем та проснулась окончательно, чтобы осознать, что к ней заявились гости. Через окно, кстати. Хлоя подползает к девушке вплотную, опускает голову ей на колени и сама усаживает у ее ног.
- Маааакс, - протяжно зовет Хлоя и собственный голос отдается в голове слишком громким эхо, отчего девушка болезненно жмурится, - ненавижу этот херов день! - в сердцах выдает она, утыкаясь лицом в колени Колфилд и делает глубокий вдох. Голова кружится, даже когда глаза Хлои закрыты и через сомкнутые веки все равно все ходит ходуном. Прайс любит и ненавидит это ощущение одинаково. Она делает еще одно усилие, приподнимается и становится на колени, потянувшись вперед и обхватив талию Макс руками. Настолько крепко, насколько вообще могла в подобном состоянии, заодно ткнувшись лбом аккуратно между грудей своей девушки. Ага, вы не ослышались! Только ее.
- Я люблю тебя, хиппи, - бурчит неразборчиво, даже не думая отодвинуться. Чувствует, что Макс уже проснулась и завозилась подле нее, хотя до этого даже не осознавала, что девушка спит. В этот момент Хлоя была почти счастлива, ощущая что тело, которое она сжимает в руках, равно как и душа где-то глубоко в нем, принадлежит ей одной целиком и полностью. Через какие бы трудности они не прошли, Хлоя все же добилась единственно желанного для нее исхода - смогла стать для Макс всем, так что ей не пришлось делить Колфилд с кем-то еще. И никогда не придется, верила Прайс. И она была бы абсолютно счастлива, если... - поцелуешь меня, Макс? - Хлоя с трудом поднимает тяжелую голову, пытаясь словить взгляд Макс. Перед глазами все плывет, так что идея оказывается абсолютно провальной, но Прайс пасовать перед трудностями не привыкла. Даже если их виной оказывается ее же собственная страсть к алкоголю и... собственно, Макс.
Макс проверяет сообщения на телефоне еще раз, но ожидаемого обновления не получает — Хлоя не выходит на связь. Вздыхает и кладет голову на руки, устраивается удобнее на стуле. День всех влюбленных в этом году падает на субботу, и большая часть студентов сегодня в Академии отсутствует: ушли на гулянки и встречи со своими парнями и девушками... или совмещая и то, и другое. Не то чтобы Колфилд придавала значение этому празднику, но она была бы не против провести свободное время с Хлоей — если бы та хоть раз ответила и мимоходом не сказала однажды, что имеет злостную привычку напиваться в этот день до невменяемого состояния. Иллюзий по поводу теперешнего времяпровождения Хлои она даже не строит — лишь вздыхает еще раз и прикрывает глаза. Сон накрывает ее мгновенно.
Просыпается Макс от странного шума. Сонная и еще ничего не соображающая, она поднимает голову и щурится, всматриваясь в полумрак помещения и понимает, что там на корячках шевелится... нечто? И ввалилось оно далеко не через дверь, на замок закрытую, а через... окно? Неизвестная чертовщина, тяжело дышащая и от которой просто ужасно разит перегаром, постепенно начинает казаться все более знакомой, пока окончательно проснувшийся мозг не распознает в ней Хлою Прайс, напившуюся до такой степени, что теперь не в состоянии подняться и нормально к ней подойти.
Макс в ступоре наблюдает, как «оно» начинает к ней ползти, задевая немногочисленные предметы рядом, но затем переключается на открытое на ночь окно и вдруг совершенно ясно осознает, что Хлоя действительно решила залезть к ней в комнату через него. С угрозой для своей жизни и без присутствия рядом Колфилд, которая могла если не перемотать (зареклась же это делать), то хотя бы поддержать ее во всех смыслах этого слова. Макс вздрагивает, когда Прайс оказывается рядом — по-моему, даже слишком прытко для пьяной в щи — и утыкается лицом ей в колени, о чем-то жалобно скуля.
— Как же ты напилась, — качает головой, чувствуя, как пробирает смех от абсурдности ситуации и неспособной встать с пола Прайс. Затем ойкает, прогнувшись в спине, когда Прайс обнимает ее с такой силой, что, кажется, ребра треснут. — Эй, Хлоя, ослабь свои медвежьи объятия, — чувствует, как лицо девушки утыкается ей в грудь, и тщетно пытается отодвинуть ее за плечи, но пьяная Хлоя теперь кажется просто неподвижной и непоколебимой глыбой, которая просто так не собирается от нее отстраняться. Макс вздыхает обреченно и ерошит синие волосы, признавая свое поражение. — И чего тебя так разнесло? — впрочем, не надеется на ответ и только слушает, что лепечет Прайс, поневоле морщась от четкого запаха алкоголя.
— И я тебя люблю, — вздыхает опять, окончательно проснувшись и проанализировав ситуацию со стороны: пьяная девчонка пролезла ночью в общежитие — через окно, мать его! — ей скоро станет ужасно плохо после устроенной попойки, а Макс... а что Макс? Хотела узнать, как там Хлоя? Узнала. И даже с ней встретилась. Замечательное завершение праздника, весь день которого прошел мимо. Макс расслабляется в объятиях Хлои, думая, что уже ничему не удивляется, и мысленно хвалит ее, когда та с явно огромным трудом поднимает голову, смотрит расфокусированным взглядом. Колфилд думает, что могла бы дотянуться до камеры и сделать несколько компрометирующих фотографий, но не решается делать лишние телодвижения.
Хлоя просит ее поцеловать, но Макс, послушав ее пьяный лепет и оценив общее плачевное состояние, лишь улыбается и смотрит на девушку сверху вниз, по-прежнему мягко ероша пряди волос. Вряд ли у Хлои еще остались силы на нечто, из ряда вон выходящее, поэтому Колфилд почти не беспокоится о том, что что-то может пойти не так. Она проводит ладонью по ее щеке, разглядывая черты лица в свете лампы и экрана ноутбука, слегка сжимает волосы и наклоняет голову, чтобы поймать взгляд Прайс, оказаться максимально близко.
— От тебя ужасно разит перегаром, — смеется и целует ее в лоб, кое-как отстраняя от себя за плечи и приподнимаясь. — Как ты умудрилась пролезть через окно? — качает головой и хватается рукой за спинку стула, сосредоточенно думая, как пролезть между Хлоей и предметом мебели, чтобы не упасть и благополучно... отойти? Стоит дать Прайс хотя бы умыться, но это означало бы выйти из комнаты и сопровождение ее аж до душевой, а это не могло не закончиться для них обеих плачевно. Макс вздыхает в очередной раз и смотрит на все еще пребывающую на полу Прайс. — И что мне с тобой делать, капитан? — посмеивается, думая, что ночь обещает быть веселой.
Макс, ожидаемо, на ее страстные порывы не отвечает. Точнее, это было бы ожидаемо, будь Хлоя в более вменяемом состоянии. В прочем, есть в этом свои плюсы - Прайс так легко смиряется с не озвученным отказом, принимая вместо этого поцелуй в лоб. Слегка морщится, когда Колфилд выбирается из ее объятий, но не сопротивляется. На самом деле, даже если бы ей хотелось, едва ли из этого что-то вышло бы. Хлоя тяжело приваливается спиной к столу, опускаясь обратно пятой точкой на пол. Хочет сказать что-то еще и даже пару раз открывает рот, хватая им воздух как рыба, но в итоге закрывает, так и не проронив ни слова. Откидывает голову назад, прикрывая глаза, и тяжело вздыхает. Чувствует себя немного глупо, или даже очень, потому что последний раз она заливала в себя что-то высокоградусное довольно давно, а, значит, алкоголь из крови начинает выветриваться. А с ним возвращается и сознание, что, знаете, в данном случае ощущается весьма скверно.
- Я проделывала это сотни раз! - возмущенно восклицает она, отрывая затылок от поверхности стола и буравя Макс осуждающим взглядом. И что тут особенного? В окно влезть. Поживи она с ее с отчимом-параноиком под одной крышей и не такие бы навыки освоила. Хотя о чем речь вообще? Разве сама Колфилд не проделывала то же самое, когда они сбегали из-за под носа Дэвида в их первую встречу после пятилетней разлуки? Вообще-то, Хлоя не была уверена, но если слова Макс были правдой, а они, безусловно были, Прайс понимала, что других вариантов не было, - когда Мэдсен застукал меня с косяком в нашу первую встречу и ты взяла вину на себя, разве мы не удирали через окно? Ну, знаешь, в той вселенной, - Хлоя делает неопределенный жест рукой, пытаясь сопоставить факты в голове, но, вообще-то, она рассуждает о вещах, о которых знать никак не может. И на пьяную голову это идея так себе, - а, хер с ним, я все равно ничего в этом не смыслю, - Прайс икает, потирает недавно ушибленный затылок, только сейчас начиная чувствовать пульсирующую в нем тупую боль. Здорово, просто чудесно, вот так и начинается отходняк. Самое противное во всем этом, переходить к состоянию, когда ты начинаешь мыслить уже более трезво, но тело по-прежнему не слушается, а с языка то и дело против воли срывается пьяный бред. Уж лучше вообще в неадеквате оставаться. А надеяться, что у Колфилд в комнате найдется что-то крепче сока тоже как-то глупо. Видимо, выбрав своим маршрутом комнату Макс, Прайс сама того не ведая подвела кутеж к черте. Сейчас только спать осталось завалиться, как добропорядочный гражданин, да и время как раз соответственное. Сколько там? Десять? Одиннадцать?
- Раздеть и уложить в кровать? Сейчас ведь как раз та стадия начинается, - отзеркаливает улыбку девушки, хоть и у Хлои она выходит несколько кривоватой, и дает вполне резонный ответ на вопрос, заданный Макс. Вот только ложиться спать прямо сейчас кажется слишком скучным, потому что пусть Прайс и начала соображать более рассудительно, постойте, она все еще пьяна и может вести себя как ей вздумается. Например, пойти громить общагу и перебудить соседок Макс по этажу. Но потом Хлоя вспоминает причину по которой напилась и думает о том, что если и есть кого будить, так это одиноких неудачниц, которые Валентинов день посвятили собственной персоне. В прочем, такие люди Хлое импонировали даже больше, чем те, кто отчаянно трахался сейчас где-то в кустах неподалеку этой самой общаги. Прайс была готова дать голову на отсечение, что это не одна и даже не две парочки. Вообще-то, у нее тоже была девушка и Хлоя думает о том, что, наверно Макс чувствовала себя не очень круто, пока она набиралась в компании неизвестно кого и неизвестно где. Замечательно, вот только угрызений совести ей не хватало.
- В прочем, ты все еще можешь меня раздеть, а спать нам совсем не обязательно, - Хлое кажется, что она звучит соблазнительно, на самом же деле, она едва выговаривает каждое слово, порой проглатывая по паре букв из каждого. Да еще и в конце сопровождает звучным иком. Да уж, пикап-мастер из пьяной Хлои Прайс хоть куда.
Синеволосая опирается руками в пол, переворачивается и снова становится на колени. С трудом приподнимается, все же принимая вертикальное положение и цепляясь за край стола. Комната тут же начинает вращаться перед глазами, потому что хоть Прайс и казалось, что она ползла как черепаха, подъем оказался слишком резким. Она хватается одной рукой за голову, будто в попытке остановить вращение, что, конечно, мало помогает. Но спустя еще полминуты она чувствует себя вполне сносно, хоть и отказаться от своей точки опоры не решается.
- Вообще-то я весь день думала о тебе, - ага, в перерывах между опрокидыванием очередной рюмки. Хлоя любила Макс и была уверена, что ей никто кроме нее больше не нужен, но даже не могла поручиться с кем была сегодня и что делала. Лучшая девушка на свете, однозначно, - мне стоило прийти раньше, да? Все еще не могу привыкнуть, что я больше не сама по себе. Это круто, но я . . . - Хлоя обрывает себя на полуслове, разводит руки в стороны и закатывает глаза. Теперь она опирается на стол задницей, почти усевшись на него, но зато руки свободны. Кажется, будто она почти трезва. Но "кажется" здесь явно ключевое слово.
— Ты о пьянках или окне? — скептически отзывается, но затем замирает, стоит Хлое вспомнить о другой временной петле, с которой и начались все их злоключения. Поневоле хмурится слабо и лишь бормочет невразумительное согласие — благо, Прайс слишком пьяна, чтобы быть внимательной к мелочам и колебаниям эмоционального состояния Колфилд. С тех пор прошло чертовски много времени, как бы нелепо это ни звучало в ее случае, но осадок все равно никуда не девается. Макс лишь трясет головой, отгоняя непрошеные мысли прочь, и сосредотачивается на насущном: пьяной тушке Хлои, с которой надо что-то делать, при этом сохранив не то что комнату — все общежитие в целости и сохранности. Задача кажется трудновыполнимой, но шанс, что все обойдется, пусть и мизерный, но остается. Самовнушение, Колфилд, тоже неплохо.
— Тебя не поднимешь, — ворчит наигранно, хоть и всерьез полагает, что если Хлоя сейчас отключится, то донести-- дотащить? докинуть? черт, Макс-- в общем, все это будет весьма долго и проблематично. И поневоле думает, как приходилось Хлое, когда она теряла сознание — что бывало в то время достаточно часто. И все-таки Прайс права: ее следовало уложить на постель и дать выспаться перед, несомненно, мучительным и болезненным утром.
Макс замирает на мгновение — и даже думать не хочет, по какой именно причине на ее щеках алеет румянец, но, благо, во-первых, в полумраке это увидеть не представляется возможным, а, во-вторых, от вида Хлои ее вновь пробирает на смех — только мысль, что сейчас ночь и не следует поднимать в комнате слишком много шума, кое-как ее сдерживает. Сдавленное хихиканье все же срывается с губ, и Макс прикрывает ладонью рот, опасаясь, как бы ее реакция не зацепила тонкую натуру пьяной в щи девушки.
— Что же ты предлагаешь делать, а? — интересуется все же со смехом, наблюдая за чужими телодвижениями — благо, пока Хлоя пыталась принять вертикальное положение, она ничего не задела и не сломала. Макс всерьез опасается за судьбу ноутбука за спиной Прайс и надеется, что та не вздумает его случайно смахнуть со стола — как и все прочие вещи, кстати говоря... — Ладно, боже, не отвечай.
— Ты не ответила ни на одно сообщение, — отвечает спокойно и пожимает плечами — и только затем думает, что могла произнести это несколько с иной интонацией, укорить Прайс: целый день не была на связи, а сейчас заваливается пьяная через окно — замечательно проведенный день, разве нет? Если еще учитывать, какой сегодня праздник — замечательнее вдвойне. Только Макс уже не до обвинительных речей — стоит Хлое начать движения руками, как Колфилд тут же сокращает между ними дистанцию до минимума и, справедливо опасаясь за сохранность своих вещей, обнимает девушку за талию и тянет на себя, заставляя если не встать, то хотя бы попытаться отойти от стола. — Тебе надо прилечь.
— Обсудим все завтра, ладно? Тебе нехорошо, — вздыхает, позволяя Прайс опереться на нее, и сама крепко ее обнимает, боясь, как бы она не завалилась вместе с ней на пол, с которого только встала. Макс останавливается на месте, давая девушке прийти в себя, а сама пытается сообразить, что ей дальше делать: если Хлоя не найдет сейчас дополнительную опору для своей беспомощной тушки, то это закончится для них плачевно. Колфилд слишком сосредоточена на насущных проблемах, чтобы, как обычно бывало, смущаться их близости или слишком акцентировать на этом внимание — она делает несколько мелких шагов назад, отступая к кровати, и ведет таким незатейливым образом за собой Прайс.
— И больше так не делай, ладно? — ворчит тихо, стараясь не дышать глубоко — смесь алкоголя и сигарет (или травки?), которой насквозь пропахла одежда девушки, Колфилд не кажется лучшим ароматом. Макс не уточняет, что конкретно имеет в виду: попойки или вхождение в помещение через окно — останавливается у кровати, думая, как бы теперь поменяться местами с девушкой, чтобы у края оказалась Хлоя, а не она. — Все, прибыли... почти, — поднимает взгляд, скептически оценивая общее состояние юного алкоголика. А состояние не очень. — Сейчас уложу, как ты и просила, — не сдерживает смешка и поворачивается, пытаясь усадить Прайс на постель.
Отредактировано Max Caulfield (2016-02-22 00:27:41)
Любимая стадия отходняка Хлои - это когда в сон начинает клонить. Вот только сегодня что-то шло не по привычному сценарию. Не смотря на то, что голова девушки упорно отказывалась держаться прямо, сонной она себя тоже нисколько не чувствовала. Напротив, в ней бурлила энергия и жажда развернуть бурную деятельность. Другой вопрос, что привести план в действие без угрозы получения физических увечий было маловероятно. Но для этого у нее была Макс! Чертов повелитель времени, который от своей силы отрекся, но Прайс-то знала, на что способна Макс ради сохранности ее никчемной жизни. Иногда Хлоя думала о том, что, черт возьми, проживи хоть сотню жизней, такую девушку не заслужила бы. Прямо как в Голодных играх. Макс была слишком хороша для нее. Без вредных привычек, с головой на плечах. У нее еще осталось достоинство и она давно вышла из стадии трудного подростка. Хлоя думала, что тоже вышла, но сегодняшняя попойка явно указывала на обратное. На самом деле, это не просто прихоть. И Колфилд далеко не идеал. А их отношения и вовсе... стоит ли напоминать, что однажды Макс позволила ей пойти на верную гибель, а перед этим игнорировала долгих пять лет? Есть раны, которые никогда не затянутся так, чтобы не оставить и тонкого шрама, такого мелкого и противного, который постоянно будешь задевать. Бередить несчастную рану, пока просто не перестанешь обращать внимания. Хлоя знает, что не должна винить Макс, не имеет никакого права. Знает, что Колфилд тоже пришлось не сладко, на самом деле, даже хуже. Ведь Прайс могла бы просто умереть, а Макс пришлось бы с этим жить.
- Трахаться, Макс, трахаться! - громко отвечает Хлоя, хотя ответа от нее никто и не ждет. Однако, можно быть уверенной, что если на этаже кто-то бродил в непосредственной близости, ее реплика не могла остаться не услышанной. Этого Прайс и добивалась, смутить свою девушку, потому что Макс каждый раз алела словно маков цвет и это было чертовски мило. В такие моменты Хлоя как никогда понимала, что никто другой не сможет потеснить или вовсе заменить собой в ее сердце Колфилд. Они были разными, на самом деле, обе со своими достоинствами и недостатками, но они так круто дополняли друг друга. Да-да, как чертовы кусочки пазла, в конце концов, немного ванили в Валентинов день не возбраняется, - разве не этим занимаются влюбленные парочки в день Святого Валентина? Я думала, ты скучала по мне, - произносит с максимально похабной интонацией, на какую способна, чтобы у Макс не возникло сомнений по поводу рода ее "скучания". Но Колфилд крепкий орешек, ее такими намеками не пронять. Наверно. В одном можно быть уверенной наверняка - в интимной близости с такой Хлоей она не заинтересована, что, вообще-то злит и расстраивает Прайс одновременно. Она даже не упрекает ее за то, что не ответила ни на одну смс, просто констатирует факт, будто ей все равно!
- Тебе что, все равно где я была и что делала? И с кем? - зло выплевывает Прайс, бросая на девушку горящий взгляд. Нарочно провоцирует, хотя чем больше проясняется в голове, тем больше Хлоя уверенна, что провела день хоть и в окружении людей, но в компании бутылки исключительно. Не одной, конечно, но это уже другой разговор. Но злость сходит на нет также быстро, как и появляется. В итоге она просто податливо обмякает в руках Колфилд, позволяя кое-как с ее собственной помощью дотащить полубезвольную тушу Прайс до кровати.
Хлоя молчит все это время, пока ее тело все же не приземляется на поверхность кровати. Не очень мягко, стоит сказать, но она по крайней мере не упала мимо и это уже прогресс. Прайс забирается на постель поглубже, прямо как была в одежде и обуви, прислоняясь к самой стене. Кое-как укладывается на бок, но все равно не может поймать лицо Макс в фокус, хотя перед глазами уже давно ничего не плывет. А, может, это просто самообман.
- Я не об этом просила. Не только об этом. Почему ты выполняешь мои просьбы выборочно? Не так уж от меня и разит... Наверно, - обиженно бурчит себе под нос, сама удивляясь как быстро злость переходит в безмятежность. Только Макс способна влиять на нее так, - я хочу обсудить все прямо сейчас! Не завтра, не через неделю или год. Я не больная, со мной все нормально, ясно? - огрызается, но скорее по привычке, чем со злости. Просто Хлоя такая - грубая, замкнутая. Ей тяжело открываться кому-то, но рядом с Макс ее барьеры рушатся сами собой. Прошло уже так много времени и хотя Прайс не раз зарекалась, что не будет так думать, все еще боится оказаться не нужной Макс. Не интересной, глупой, не привлекательной. Никакой. Что однажды Колфилд проснется утром и поймет, что не может и дальше терять время рядом с ней. Что пришло время двигаться дальше. В то будущее, в котором такой испорченной и потрепанной жизнью Хлои уже не будет. В конце концов, не может же она жалеть ее вечно?
Макс делает вид, что не слышит, хоть и щеки уже горят от смущения — она же попросила не отвечать — как назло, Прайс нарочно еще повышает голос, едва не провоцирует закрыть рот ладонью: не хватало, чтобы кто-то услышал, что происходит в комнате номер 219. Первой на ум пришла Чейз, что живет напротив — маловероятно, конечно, что она сейчас у себя, но все же-- Колфилд честно сдерживается — и все же молчит, вновь не напоминая Хлое, что вообще-то скучала, ждала, когда та выйдет на связь. Какой толк объяснять что-то, в ее-то состоянии? Макс лишь смутно предполагает, что все выкидоны Прайс должны вызывать у нее далеко не скептицизм, но, увы, Хлоя сама портит картину заплетающимся языком да неспособностью удержаться самостоятельно на ногах.
— Тебе есть, что рассказать? — любопытствует, усаживая Прайс на постель — благо, хоть это увенчивается успехом — и смиренно поднимая руки в знак примирения, мол, не сердись. Меньше всего Макс сейчас нужно, чтобы Прайс разнесло от эмоций, что неизбежно приведет к фатальному ущербу всего, до чего дотянутся ее руки. Колфилд и не надеется на ответ — слабо верится, что Прайс отчетливо помнит, что с ней происходило до этого, а нынешнее ее состояние не располагает к адекватной речи. Макс остается лишь набраться терпения и постараться обезопасить Прайс от себя же, вечно находящей приключения себе на задницу.
— Хорошо, хорошо, не злись, — Макс сейчас само сосредоточение спокойствия и миролюбия, и, кажется, даже привыкает к запаху перегара — благо, хоть окно (через которое влезла Хлоя) открыто, отчасти спасает, хоть и Макс решает позже его закрыть: мало ли, вдруг Прайс захочется выйти тем же путем? Да и сквозняк в феврале не самая приятная вещь. Садится рядом, наблюдая за чужими передвижениями, поневоле протягивает руку и касается синих волос, мягко ерошит. — Конечно же, с тобой все нормально, — заверяет и наклоняется, легко касается чужих губ своими.
— Тебе хотя бы разуться надо, — выпрямляется, разрывая дистанцию, и сама решает все сделать за девушку, не особо доверяя ее теперешней координации. Обувь отправляется на пол, и Макс вновь оборачивается к собеседнице. По крайней мере, есть, чему радоваться: Хлоя в постели, никаких травмоопасных или в потенциале таковых вещей рядом нет, ей, скорее всего, скоро захочется спать, ну а Макс... ну а Макс проследит, чтобы ничего не случилось. С обстоятельствами она уже успела смириться. — Разве ты так раньше напивалась не потому, что была одна? — сохранять вертикальное положение неожиданно становится слишком лень, и Макс заваливается на кровать, откидывает голову на подушку.
— А сейчас из-за чего? — поворачивает голову и заглядывает в чужие глаза. Ее кровать рассчитана на одного человека, и тут явно теснее, чем на постели в комнате Хлои. Если придвинуться ближе, они будут лежать уже вплотную друг к другу. Слабый свет лампы не дает разглядеть чужие черты подробно, и Колфилд прикрывает глаза, прислушиваясь к дыханию девушки. Протягивает руку и касается пальцами щеки, тактильно изучая лицо. Прошло столько времени, но Макс все равно ловит себя на том, что одна мысль, что Хлоя здесь и что она жива, делает ее счастливой.
Макс открывает глаза, вновь всматривается в лицо напротив. Даже если Прайс мало что сейчас понимает и опрокинула в себя не одну бутылку чего покрепче, едва не убилась, решив пролезть в ее комнату через окно, Колфилд думает, что все не так уж и плохо — хотя бы заканчивается хорошо, — и тихо посмеивается, забавляясь с реакции Хлои, кажущейся теперь умилительной. Макс закусывает губу — уж чего, а вот этого ее дерзкой и крутой панк-девчонке знать не нужно. Подпирает кулаком щеку и улыбается своим мыслям, повторяет: несомненно, только ее.
Хлоя замолкает на время, но это скорее похоже на затишье перед бурей. Игнорирует прямой вопрос Макс, потому что нет, ей нечего рассказать, и Прайс уверена, что ее девушка тоже в курсе. Макс не воспринимает ее всерьез и это бесит еще больше. Но в этот раз, вместо атаки, Хлоя выбирает дуться молча, игнорируя теперь любые попытки Колфилд вывести ее на откровения. Если Макс это, конечно, вообще надо. Но так же в глубине души она прекрасно понимает, что ее надолго не хватит. И, как назло, Колфилд словно видит ее насквозь. Сила лучшей подруги, а? Что б ее. Любой другой бы умилился и подумал, как ему повезло со второй половинкой, но только не вечно бомбящая Хлоя. Ее реакция, как это частенько бывает, была прямо противоположна общепринятой. Но злилась она даже не столько на Макс, сколько на себя - глупая и до ужаса предсказуемая. Как Колфилд ее вообще терпит? И за что любит? Не понятно. А от Макс ждать нечего - спросила Хлоя напрямую, та предсказуемо заводит одну и ту же волынку. Остается утешать себя тем, что, вообще-то, не только Кофилд преуспела в изучении внутреннего мира своей девушки, Прайс знала Макс тоже очень хорошо. Порой казалось, даже слишком.
Она не перечит, когда Макс пытается стянуть с нее обувь. Никак не реагирует и когда ей это удается. Молча принимает заботу девушки как данность, будто так и должно быть. Но на самом деле нет. Пытается отогнать от себя мысли, что в самом деле не заслуживает ее, но удается, откровенно говоря, хреново.
- Меня просто выворачивает от вида всех этих лижущихся на каждом шагу парочек. Я-то никогда такой не стану, да и не хочу, но не все привычки так легко искоренить. Кто знает, может быть, через год что-то изменится, - отвечает уклончиво, надеясь, что Макс поймет намека и не станет ворошить больше эту тему. Да, это было правдой. Хлоя напивалась прежде от одиночества, от угнетающего чувства предательства. А теперь от вины. За то, что послужила катализатором разрушению внутреннего мира Макс, спровоцировала разрушения ее сознания. Стала причиной того, что жизнь Колфилд никогда не станет прежней, что до конца дней ее будут мучить кошмары, в которых она умирает бесчисленное количество раз, а Макс в этот раз ничего не может изменить, что... таких "что" слишком много, чтобы перечислить их все, одно ясно наверняка - Прайс разрушила жизнь девушки, находящейся рядом, и никогда-никогда не сможет заслужить ее любви. Но Макс ведь это не докажешь. Да и нужно ли, если сама Хлоя без нее жить все равно не может?
- Макс, а тебя не смущает, что у твоей второй половинки... как-то тупо звучит, но все же, нет члена и... ладно, сисек у меня тоже нет, но подразумевается их присутствие, - потянуло пофилософствовать, отлично. Самое время, Прайс! Хлоя устраивается поудобнее под самой стенкой, сгибая руку в локте и укладывая под щеку. Смотрит на пристроившуюся на "безопасном" расстоянии Макс и невольно улыбается. Как глупо. Они, вообще, встречаются уже много месяцев, но Колфилд это не мешает все равно сторониться излишних физических контактов, потому что... почему? Веселость как-то сама собой сходит на нет, потому что кто знает, что в голове у этой девчонки? Вопрос Хлоя задала чисто наугад, пальцем в небо, только потом осознавая, что, знаете, что у пьяного на языке, у трезвого в голове и, может, это было не чисто гипотетически. Может, Хлоя в самом деле боялась этого, просто признаться себе в чем-то подобном еще страшнее. Ведь потягаться с физиологией ей никак не удастся. Скажем откровенно, если по Прайс с первого взгляда все понятно, то Макс... она другое. Уж на типичную лесбиянки Макс никак не походила. На самом деле, Хлоя редко задумывалась о таких вещах, но, может, в этом было рациональное зерно? Они прошли через такое дерьмо вместе и, своеобразно вдохновившись этим, Макс могла придумать себе эту влюбленность, а на деле... а на деле ее вовсе нет.
- Ты вообще когда-нибудь была с парнем? Я имею ввиду даже не секс, а просто... ну, всю эту романтическую хрень, ты поняла, - делает неопределенный жест рукой, пока просто не отмахивается раздраженно. Отворачивается, укладываясь на спину и переводит взгляд с Макс на потолок. Не хочет знать на самом деле, но все равно спрашивает. Потому что так нужно. Так правильно. Потому что дальше будет еще хуже, если Макс.. Макс.. да ну нахуй, быть такого не может. Хлоя знает, что Макс любит ее по-настоящему, она просто пьяна и в голову лезет всякая чушь. Не удивительно. Ведь она уже давно не напивалась настолько с тех пор, как вышла из комы. Как стала проводить с Колфилд почти все свободное время. Потому что в этом не было нужды больше. Использовать алкоголь и наркотики, чтобы "излечить" душу. Теперь ее лучшим и единственным лекарством была сама Макс. Но сегодня что-то пошло не так.
— Давай ты будешь завязывать с этим побыстрее, — голос ее на этот раз абсолютно серьезен: мало, что еще учудит Прайс по пьяни? Ей еще повезло, что она влезла через окно без проблем и падений — ушибы и переломы ни ей, ни Макс ни к чему. А если бы кто заметил? То, что она более или менее наладила отношения с Девидом, еще не означает, что тот закроет глаза на приключения падчерицы. — Сама понимаешь, что это может плохо кончиться, — не добавляет закономерное «и меня может не оказаться рядом». Макс слишком вжилась в роль спасительницы панк-суицидницы, лежащей напротив, чтобы перечить такому положению дел.
— Нет, не смущает, — отвечает нарочито простодушно, протягивает руку и беспардонно тыкает пальцем в грудь, хихикая. — Кажется, она у тебя «присутствует», так что не скромничай, — с трудом сдерживает смех, наблюдая бесценную реакцию Прайс: уж что, а ради этого стоит перебороть собственную робость. Однако Хлою, видимо, эта тема действительно зацепила — то ли волновала все это время, то ли на пьяную голову решила именно на ней зациклиться. Макс слабо хмурится, наблюдая за ней, пытаясь проследить за ее мыслью и понять, что ее беспокоит. Впрочем, ответ напрашивается почти сразу, и Колфилд поневоле подбирается ближе к девушке.
— Нет, не была, — расстояние между ними сокращается до минимума — помедлив, Макс прижимается к Хлое и кладет голову ей на плечо, замирает на пару секунд, выдерживая паузу и в своей речи. Близость с Прайс не приносит ей дискомфорта — скорее, просто рефлекторную скованность, всегда бывшую в ее поведении. Впрочем, когда добрый десяток раз видишь смерть любимого человека, поневоле начинаешь ценить и дорожить любой возможностью провести с ним время и иметь возможность его коснуться. Макс аккуратно обнимает ее, словно обращается с чрезвычайно хрупкой вещью.
— Хлоя, ты ведь знаешь, как дорога мне, — она даже не спрашивает — утверждает: как бы не старались обстоятельства их разделить — даже убить, они все равно цеплялись друг за друга и держались вместе. Если бы это не было правдой, Макс бы не похерила столько временных петлей — разве что стоит умолчать о сделанном в конце выборе. Поневоле она обнимает девушку крепче, и Макс кажется, что она чувствует под чередой ребер биение чужого сердца. — Мы выросли вместе и столько всего пережили. Я не мыслю своей жизни без тебя, — она говорит тихо, настойчиво, вглядывается в черты чужого лица.
— Дело ведь не в поле и не во внешности, — может быть, когда-то очень давно Макс заводила подростковую драму на тему ориентации и иже с ней, но спустя десяток альтернатив перестала воспринимать такое как проблему вообще. Как спасти город и не дать убиться подруге — да, вот это стоящие вопросы, а все остальное... — Хотя мне абсолютно нравится твой стиль, — не сдерживает улыбки, разбавляя смягчившимся тоном серьезную речь. Приподнимается и заглядывает в глаза.
Ей понятны сомнения Хлои: достаточно вспомнить, что пришлось пережить Колфилд, чтобы вытащить ее с того света. Последствия этого дают о себе знать до сих пор, и Макс порой тяжело, но ее поддерживает мысль, что Хлоя жива и рядом с ней. Уж что, а ни один человек не сможет заменить Прайс — та вправду бесценна для Макс.
— Эй, Хлоя, — совсем тихо зовет, неосознанно переходя на шепот. Слух улавливает в ночной тишине гудение ноутбука и редкий шум за окном. Макс проводит языком по пересохшим губам, вновь касается пальцами чужого лица, проводя вдоль щеки. Ей даже жаль, что камера лежит на столе: Макс до безумия хочется запечатлеть Прайс, поймать эмоции в синих глазах. — Я люблю тебя, — нежность смягчает ее интонацию, и Макс любуется девушкой в этот момент — секунду погодя, она наклоняется и мягко целует в губы.
- Ты такая зануда, хиппи, - горестно восклицает, и фыркает в подтверждение собственных слов. Макс и нотации - вещи неразделимые и глупо было надеяться, что в этот раз "пронесет". Но Хлоя недолго горюет по этому поводу. Потому что есть темы куда более ее волнующие, на которые она ждет ответ с замиранием сердца. Так глупо. Она ведь даже не сомневается, тогда почему сердце заходиться от волнения? Кажется, даже дыхание участилось и причина такого изменения настолько очевидна, что даже перед собой Прайс не может списать все на близость Макс.
И Колфилд отвечает, тем самым срывая против воли стон облегчения с губ девушки. Хлоя снова поворачивается к ней лицом, улыбаясь. Наблюдает за действиями своей девушки и придает лицу наигранно возмущенный вид.
- Кажется?! Да ты просто мастер комплиментов, Колфилд, - дуется так же наигранно, хотя в глубине души все же обижается немного по-настоящему. Потому что любит цепляться к мелочам. Потому что не умеет доверять безоговорочно и полностью. Конечно, она понимает, что Макс говорит не серьезно, но в то же время не может ничего с собой поделать. Постоянная работа над собой, в ее случае, залог успеха. Потому что Хлоя успела знатно напортачить, пока стремительно падала на дно. А Макс придется исправить и это тоже. Но Колфилд, по крайней мере, единственная, кому под силу обуздать ее буйный нрав. И, Хлое кажется, что девушке это нравится.
Макс пристраивается совсем под боком синеволосой и устраивает голову у той на плече. Хлоя скорее рефлекторно, чем осознанно, приобнимает девушку, притягивая ближе, пусть это и невозможно. Ей нравится касаться Макс. По поводу и без. Обнимать ее, сжимать ладонь девушки в своей, целовать... Прайс даже представить себе не может, как они столько времени сосуществовали друг возле друга и жили без поцелуев и касаний более интимного характера, потому что, если быть откровенным, Хлоя хотелось быть к Макс предельно близко. Так, чтобы они были по-настоящему неразделимы. И сейчас Прайс как никогда понимает, что просто друзья не могут этого хотеть, но до расставания с Колфилд длиною в пять лет подобных мыслей у нее не возникало. Или была слишком мала, или просто настолько привыкла к присутствию Макс в своей жизни, что просто внимания не обращала. Уже позже, после появления Рэйчел в ее жизни, она часто сравнивала в голове самих девушек и свое отношение к ним. Сколько бы времени ни прошло, Макс всегда оставалась неизменной частью ее жизни и даже чувства Прайс к ней прогрессировали. Тогда это пугало и раздражало, а сейчас казалось самой правильной вещью на свете.
Хлоя следит за каждым маленьким передвижением Макс с затаившимся сердцем и ловит каждое слово. Колфилд говорит столь очевидные вещи, что только когда они уже произнесены понимает, как глупо было вообще спрашивать. Но, знаете, она не жалеет. Лучше один раз услышать и убедиться наверняка, чем бесконечно накручивать. Теперь Хлоя чувствует себя куда спокойнее и это отличный показатель, учитывая, что она все еще пьяна.
Прайс улыбается, довольная собой, смотрит на Макс бесконечно счастливо и уже хочет сама поцеловать упрямую девушку, но замирает, когда Колфилд зовет ее по имени. Сколько бы раз Макс не произносила эти три заветных слова (ужасно ванильно, но вообще-то это Валентинов день, так что отъебитесь), глаза Хлои каждый раз начинают сиять ярче звезд, излучая бесконечную любовь и преданность в ответ. Сейчас она понимает всю глупость и ненужность сегодняшней попойки, когда весь ее мир смотрит на нее глазами небесного цвета. И в этот момент Макс сама целует ее и Хлоя не может сдержать самодовольной ухмылки сквозь поцелуй, а потом ей становиться не до смеха. Поцелуи Колфилд кружат голову не хуже алкоголя, а вместе они представляют собой гремучую смесь, которая не всегда играет на руку, на самом деле. Прайс зажмуривается, переворачивается набок и немного наваливается на девушку, углубляя поцелуй. Отвечая со всей страстью, на которую способна ее поддатое естество. Забирается одной рукой под футболку Макс, проводя пальцем линию вдоль позвоночника девушки. Все выше, так, что уже должна была задрать футболку и тем самым оголить живот Колфилд.
А потом чувствует это. Стойкое ощущение, что кто-то наблюдает за ними. Она будто даже сквозь сомкнутые веки видит взгляд, обращенный к парочке на кровати. Отрывается от Макс немного резко и бросает взгляд в темный угол невдалеке от того окна, через которое она "вошла" немногим ранее. И ничего. Щурится, вглядываясь пристальнее, но результат все тот же.
- Макс, - зовет с тревогой, потому что уже чувствует себя не на шутку перепуганной. И даже не того, кто гипотетически мог находится в том чертовом углу, а неизвестности. Ничто не пугает так сильно, как она, - там.. там в углу.. кто-то есть. Он смотрит на нас! - заявляет с уверенностью, отчего голос немного дрожит. Прижимает Макс крепче к себе, потому что тепло тела девушки успокаивает, и одновременно произносит, - пойди проверь, это же твоя комната. Может к тебе еще один камикадзе в окно влез.
Макс в который раз убеждается, что для счастья ей нужно всего ничего: видеть счастливую Хлою. Достаточно поймать в ее взгляде всю мешанину чувств, которую не передать на словах, достаточно осознать очевидное, что она любит ее, как уходит всякое сожаление о совершенных ошибках — совершенных ради нее. Остается только горький осадок — ее последний, финальный выбор, отказ пойти на поводу у эмоций-- Макс заставляет себя откинуть подобные мысли — целует девушку в губы, чувствуя, как та улыбается, несомненно, довольная. Колфилд только упирается ладонями в матрас, чувствуя, как перехватывает дух от ощущений.
Полуудивленный вздох срывается с губ, когда Макс вынужденно меняет положение и вжимается телом в матрас. Растерянность уходит быстро — как и любые мысли, и Макс только обнимает Хлою за шею, зарываясь пальцами в выжженные краской волосы, чувствует, как горят легкие от недостатка воздуха. Еще напряженная секунду-другую, она расслабляется и прикрывает глаза, отдаваясь ощущениям — только слабо вздрагивает и выгибается от прикосновения руки, сдавленно выдыхает в чужие губы. Макс думает — пытается думать, что точно ничего не пила, но состояние у нее такое, будто она распивала бутылку чего покрепче на пару с самой Прайс: легкое головокружение и дрожь во всем теле, тепло в груди, еще ниже...
— Чего? — вопрос вырывается вместе с тяжелым вздохом: говорить неожиданно трудно. Макс упирается локтями в постель и приподнимается, переводя после поцелуев дыхание, с подозрением глядя то на Хлою, то на указанный ею угол. У Макс зрение далеко не стопроцентное, но даже так она уверена, что там определенно ничего нет — и что бы могло в принципе там находится? Она неловко кряхтит, когда Прайс сжимает ее в объятиях крепче — тело, еще слишком чуткое к чужим прикосновениям, слушается плохо и явно не хочет изменять своего положения. — Никого там нет, Хлоя... — вздыхает, поворачивая голову и вновь вглядываясь в указанном направлении. Затем вновь возвращает взгляд к Прайс.
Та выглядит напуганной. По-настоящему напуганной — вряд ли она сейчас способна лгать настолько убедительно, подделывать дрожь волнения в голосе. Макс определенно не хочет выбираться из ее объятий, но ничего не поделать: видимо, придется встать и пройтись, убедиться — точнее, убедить Хлою, — что там действительно ничего и никого быть не может. Макс треплет чужие волосы, пользуясь близким расстоянием, и чувствует укол сожаления о разрушенном моменте близости. Она еще секунду-другую смотрит в чужое лицо, изучая черты и останавливая взгляд на губах, но затем слабо трясет головой.
— Ладно, ладно, только отпусти меня, — отстраняется с неохотой и поднимается с постели. На секунду она все же чувствует сомнение — а вдруг, — но сама же с себя смеется в мыслях: да не может быть никакого «вдруг», если бы там что-то и было, то они бы давно уже это заметили. — Видишь, трусишка? Там ничего нет, — посмеивается тихо, подходя к углу и оборачиваясь к Прайс. Разводит руками и выжидательно смотрит, не сдерживая насмешливой улыбки. — Как видишь, никаких страшных сталкеров, да и я в полном порядке. Довольна?
Хлоя выпускает девушку из объятий с неохотой, будто в самом деле боится, что что-то с Макс может случится. Если мыслить рационально - это глупо. Конечно, Колфилд зарекалась использовать свои способности, но если бы случилось что-то действительно серьезное и экстраординарное, она бы точно впросак не попала - чертов повелитель времени, как никак. Та вещь, с которой Прайс сложно смириться до сих пор, потому что... ну, может причина в том, что чертовски важная неделя из ее жизни просто выпала? Перестала в какой-то момент существовать в этой реальности, лишив Хлою навсегда возможности узнать все. Ведь несмотря на то, что записи в дневнике Макс описывали происходящие события во всех подробностях, она уж точно не могла сказать, что чувствовала Прайс в тот или иной момент. Что сподвигло ту Хлою довериться Макс, оставить былые обиды в прошлом и двигаться дальше рука об руку с вновь обретенной подругой. В прочем, разве имело это смысл? Порой Хлоя чувствовала себя так, будто застряла. В этом не было вины Макс, ведь она сделала, что могла, но Прайс это разрушало. Вот только Колфилд она в этом никогда не признается.
Хлоя следит за каждым шагом девушки пристально, предельно сосредоточено, насколько позволяет ее все еще затуманенный алкоголем разум. Но Макс все ее догадки рушит насмешливым замечанием и, признавая в глубине души собственное поражение, Хлоя злится. Потому что ненавидит, когда ее выставляют дурочкой, даже если она сама дает повод.
- Вот и замечательно, я в полном восторге, - злобно отзывается она и откидывается на спину, устремляя взгляд в потолок. Раскидывает руки в стороны из чистой вредности занимая все место на итак узкой для них двоих кровати Колфилд, в прочем, Макс к своей горе-пассии возвращаться и не спешит. Так долго, что невольно Прайс снова оборачивается к ней, снедаемая любопытством, с чего это девушка застряла там так надолго. На мгновение в голове даже мелькает мысль, что она была права и что-то там все таки было, но Хлоя тут же злится на саму себя снова и задвигает эту мысль в дальний угол. Порой она ведет себя как настоящая кретинка. В прочем, выяснить причину задержки Колфилд ей так и не удается, потому что в один момент высокое содержание алкоголя в крови берет свое и Прайс проваливается в беспокойный сон.
Возможно, в другой раз, все будет на самом деле иначе. Когда-то, когда она сможет по-настоящему поверить и принять ту мысль, что теперь-то Макс всегда будет с ней. Что она больше никуда не денется. Что они прошли вместе через такое, что расстаться снова кажется просто немыслимым. Колфилд больше не посмеет сбежать от нее, какими бы ни были обстоятельства, и пусть их не ждет впереди исключительное "долго и счастливо", Хлоя этому даже рада. Потому что радужная и беззаботная жизнь не для нее. Потому что она слишком любит риск, чтобы навеки застыть в своем уютном мирке, даже если объятья ее девушки сулят именно это. Рано или поздно Хлоя обретет гармонию, устойчивый баланс между недоверием и принятием, самое главное, что единственный, кто способен подарить ей это, теперь с ней навсегда. Ведь они с Макс вечны.
Вы здесь » crossroyale » архив завершённых эпизодов » blow out all the candles
