[audio]http://pleer.com/tracks/4767595vvJO[/audio]

Ангел заранее знала о приближении своей гостьи. Но не удивилась, не поторопилась оказать должный прием, даже не отвлеклась от изображений на многочисленных экранах, которые неизменно окружали ее подобно верному конвою. Ангел ожидала, что рано или поздно Майя придет к ней, как только совладает с собственными эмоциями, вызванными последним путешествием на Афины. Ангел наблюдала за ходом очередной экспедиции так пристально, что у нее создалось ощущение, будто она и сама была там, неотступно шагая следом за избранными для этой миссии сотрудниками «Гипериона». Она готова была выйти на связь в любой момент, готова была помочь в пределах своих весьма ограниченных возможностей, но ее вмешательство так и не понадобилось. В итоге она так и оставалась наблюдателем со стороны, открывая для себя новые тайны, спрятанные за спинами монахов из нового Ордена и за пушками многочисленных наемников Алых Копий. И уже тогда, когда экспедиционный отряд еще не успел отправиться в обратный путь, Ангел знала, что Майе трудно будет переварить свежераздобытую информацию. И ей наверняка понадобится время на то, чтобы принять до крайности неприятный факт – ее бывшая союзница-сирена стала олицетворением всего того, что Майя ненавидела всей душой. Ангел и сама не сразу поверила, что возрождение Ордена Надвигающейся Бури – дело рук той самой Лилит, о которой у нее было так много информации в общей базе данных. Но, если хорошенько подумать, стоило ли ей удивляться такому открытию? Папа всегда относился к этой сирене крайне отрицательно, а его мнению Ангел привыкла доверять.

Она даже не поприветствовала Майю как следует. Только заранее разблокировала вечно запертую дверь, чтобы гостье не пришлось ждать на самом пороге. Только повернулась вполоборота, легким кивком головы давая понять, что она заметила чужое присутствие в своей пустой и тихой обители. Не то чтобы она не была рада Майе, нет, ничего подобного. Дело было скорее в том, что Ангел слишком ждала этого визита, но не хотела, чтобы это вдруг стало очевидным. Ей не терпелось поговорить с другой сиреной, но вовсе не об экспедиции на Афины, а о самой себе, как бы эгоистично это ни звучало. Если быть точнее, то о своих многочисленных тревогах, которых стало невыносимо много в последние дни. Она не могла поделиться этими мыслями с папой, чтобы не добавлять ему дополнительные причины для беспокойства. Не могла поговорить об этом и с Ризом, так как он и так был чересчур хорошим другом, а она даже не была уверена в том, что успела заслужить такое отношение с его стороны. К тому же, он все равно не сможет по-настоящему понять и половины волнующих ее вопросов, потому что все это никоим образом не касалось его. Ангел хотелось бы обратиться к Гейдж, правда хотелось бы, но воспоминание о том, как и при каких обстоятельствах прошло заключение сделки с этой бывшей Искательницей, застряло в голове неприятной картинкой.  Это воспоминание можно было только удалить из своих архивов, но не отогнать прочь усилием воли. Ангел подозревала, что Гейдж никогда ее не простит, и она должна была смириться с этим. Но у нее все еще был шанс наладить отношения с Майей. Достучаться до той, которая была сродни ей по сущности, и найти в ее лице помощь. Ангел и правда нужна была помощь, чтобы разобраться во всей этой немыслимой путанице, в которую превратилась ее жизнь. Но она давно разучилась высказывать просьбы вслух. И уж подавно не могла бегать за людьми, упрашивая, чтобы ее поняли, приняли, полюбили.

– Тебе не за что извиняться, – Ангел даже не смотрела на Майю в этот момент, неотрывно наблюдая за переменами в потоках данных на своих экранах. Но она слышала каждое сказанное слово, приняла к сведению, даже успела обдумать. – Твои эмоции и спровоцированные ими желания вполне обоснованы. Я не знала Лилит лично. Никогда не испытывала расположения по отношению к ней, ведь она… – Ангел вздохнула, не договаривая начатое предложение, так как все и так было очевиднее некуда. Лилит когда-то причинила вред ее отцу, а такое невозможно было ни забыть, ни простить. Это приравнивалось к посягательству на самое святое.
– Словом, хоть меня саму и не тревожит то, что нашим врагом оказалась именно она, я понимаю твои чувства. Это ужасно, что все то, против чего ты боролась, снова вернулось на круги своя, став не только в разы хуже, но и сравнительно сильнее. А когда этим заправляет кто-то, кого ты знала, рядом с кем сражалась, то впору и вовсе опустить руки. Или возненавидеть весь мир, – Ангел отрицательно покачала головой, словно отвечая на вопрос, которого ей даже не задавали. Лично ей совсем не хотелось ненавидеть мир, несмотря на ужас и несправедливость, которые он, казалось, использовал в качестве своей основы. Ангел хотелось верить, что все можно изменить к лучшему, если очень сильно постараться и не останавливаться ни перед чем. Но это было так трудно. Становилось все труднее, по правде говоря.
– Мне жаль, что тебе пришлось все это видеть. И я понимаю твое желание уничтожить Лилит, правда. Если бы я могла, то и сама бы обеспечила ее смерть, потому что это самый верный способ остановить ее. Но я должна разочаровать тебя, потому что Лилит нужна нам живой. Первое время так уж точно, ведь она знает слишком много, чтобы сразу ее убивать. Мне нужно содержимое ее головы, а потом я буду только рада предоставить ее саму тебе.
«Если папа не доберется до нее первым. Если я сама не прикончу ее, опередив вас обоих»
Что-то было не так в этих мыслях, но, задумавшись, Ангел пришла к выводу, что так все и должно быть. Наверное, не стоило жалеть тех, кто не жалел никого, причиняя непоправимый вред. Можно было истреблять некоторых личностей ради того, чтобы другие жили. Разве не так был устроен этот мир? Населяющие его существа выживали посредством уничтожения других существ. Ангел не могла этого изменить, но в ее силах было проконтролировать, чтобы в итоге выжили только достойные.
– Правда, мне неловко думать об убийстве другой сирены, – призналась она, будучи не в силах отрицать этот простой факт. Было еще более неловко из-за того, что одну сирену она уже убила, уничтожив ее как сознательную личность. – По сути своей, она такая же, как и мы с тобой. А во всей огромной Вселенной нас ничтожно мало, так что истребление себе подобных кажется мне… бесполезной тратой. Хоть Лилит и заслужила умереть, да, тут ты права.

Впервые с начала разговора Ангел повернулась к своей собеседнице всем телом, отвлекаясь от созерцания ярко светящихся экранов. Взмахнув крыльями, она опустилась ниже, но ее ступни так и не коснулись пола. Раз уж Майя была здесь, Ангел хотелось наконец-то озвучить хотя бы одну из своих собственных тревог, чтобы можно было избавиться от малой части неприятного ментального груза. Но с чего можно было начать? Вернее, с чего безопасно было начать?
– Знаешь, я рада, что ты пришла ко мне, – наконец-то сказала она. – Я и сама хотела связаться с тобой, но не хотела тревожить тебя лишний раз из-за твоего путешествия на Афины и вытекающих из него последствий. Мне и сейчас не хотелось бы утруждать тебя, но я… – Ангел запнулась. Язык не поворачивался, чтобы сказать то, что она хотела сказать. Словно ее тело было не из плоти и крови, а из груды железа, а язык внезапно оказался намертво припаян к небу. – Мне нужна твоя помощь, – она не должна была говорить это, пусть эти слова и были чистейшей воды правдой. Ангел не должна была нуждаться в помощи, уж тем более не должна была просить о ней, потому что надо было справляться со всем самой. Так было привычнее.
– Помнишь, я говорила тебе, что моя информационная база повреждена? Так вот, я пыталась ее восстановить, собирая недостающие и дополнительные данные из всех доступных источников. Но, чем больше я узнаю, тем меньше понимаю. Слишком много противоречий, которые я не могу упорядочить таким образом, чтобы получилась понятная и последовательная история. Ты знала меня в моей прошлой жизни, Майя. Не так уж хорошо, но все же знала. И была в моем бункере, когда…
Ангел запнулась. Она когда-то научится говорить о том дне без нервной дрожи в теле, без сдавливающих горло спазмов?
– Ты точно знаешь что-то, чего не знаю я. И я хочу, чтобы ты рассказала мне. Как ты начала свое путешествие по Пандоре, как пыталась найти Хранилище, как я связывалась с тобой, как вся эта история закончилась. Это очень важно.
Чтобы не выглядеть совсем уж отчаянно, Ангел попыталась улыбнуться.
– В моей информационной базе явно не хватает свидетельских показаний.
[AVA]http://funkyimg.com/i/24kjb.gif[/AVA]
[STA]truth was built to bend[/STA]
[SGN]Tнe wнole world'ѕ ιɴ α тerrιвle ѕтαтe rιɢнт ɴow
I doɴ'т ĸɴow wнαт'ѕ wroɴɢ wιтн ιт, вυт ѕoмeтнιɴɢ'ѕ very wroɴɢ[/SGN]

[audio]http://pleer.com/tracks/46721081yc5[/audio]

Ангел испытала облегчение, которое не смогла бы описать словами, даже если бы попыталась. Она так боялась, что рассказ Майи внесет еще большую путаницу в ее информационную базу, заставляя сильнее усомниться в правильности всего того, во что ей хотелось верить. Но этого не случилось. Пусть и краткий, но достаточно информативный ответ красиво вписывался в ту правду, которую папа предоставил как единственно верную. На этот раз не было никаких несоответствий, и Ангел показалось, что ее понимание прояснилось. Ее неуверенные догадки, которые ей нечем было подтвердить, оказались правдой. И это так обрадовало ее, что она тотчас забыла обо всех других вопросах, с которыми хотела обратиться к Майе. Пока достаточно было и этого. Можно было позволить облегчению захлестнуть себя с головой, чтобы оно попутно смыло все невидимые барьеры, которые Ангел старательно выстраивала в общении почти со всеми своими собеседниками. Можно было почувствовать, как непомерно тяжелый груз собственных сомнений становится в разы легче, позволяя свободно вздохнуть. И это было чудесно. Это было так восхитительно, что Ангел не сразу нашлась с ответом. Просто смотрела на Майю, в то же время глядя сквозь нее, и обдумывала услышанное. Она не знала, долго ли она молчала, но в просторной комнате успела повиснуть тишина, нарушаемая только едва уловимым шипением, доносящимся из одного из динамиков, установленных в панели управления. Вероятнее всего, это шипение свидетельствовало о том, что приемнику не удалось усилить определенный радиосигнал, который Ангел пыталась детектировать в помехах фоновых шумов до того, как Майя неожиданно пожаловала к ней. Значит, приблизительно полтора часа работы пошли насмарку. Но это почему-то не беспокоило. Наверное, Ангел просто была слишком рада, чтобы беспокоиться.

– Спасибо, – произнесла она на выдохе, не позволяя тишине затянуться слишком уж долго. – Большое тебе спасибо, Майя.
Она взмахнула крыльями, чуть приподнимаясь вверх, и ее рука едва не ускользнула от прикосновения, которое она даже не сразу заметила. Но теперь Ангел опустила взгляд на чужие пальцы, едва касавшиеся ее собственных, непроизвольно удивляясь такому зрелищу. Она не могла вспомнить, когда к ней в последний раз прикасался кто-то, кроме папы. Доктора, которые позаботились о хирургическом перевоплощении ее нового тела, не считались. Как и те, кто встроили металлические импланты в ее правое полушарие когда-то очень давно, еще в ранние годы ее прошлой жизни. Странно было думать об этом теперь, когда следовало задать Майе дополнительные вопросы касательно ее сведений, которых все же было так мало. Или хотя бы перевести разговор в иное русло, чтобы их странное общение не получилось еще более странным. Но Ангел ничего не могла поделать с уже запущенным поисковым процессом, который тщательно сканировал файлы резервной памяти в поисках хотя бы одного события, соответствующего запросу. И такое событие нашлось. Не сразу, потому что Ангел еще во время своей первой жизни старательно отгоняла его прочь от своих мыслей, загоняя в самые отдаленные уголки сознания. Ей не хотелось помнить, как она коснулась руки своей мамы, а в следующий момент никакой мамы не было и в помине – только огромные алые пятна свежей и такой теплой крови по всей комнате, на одежде Ангел, на ее коже. После этого к ней прикасался только папа, да и он не сразу решился хотя бы приблизиться. В памяти искусственного интеллекта эти воспоминания стали в разы ярче и отчетливее, потому они были записаны отдельно от эмоционального фона, который неизменно подключался только после их активации.

– Ты даже не представляешь, как ты мне помогла, – призналась Ангел, плавно опускаясь. Сначала касаясь пола носками стоп, а затем перекатываясь на пятки, меняя перманентный полет на крепкую опору под ногами. Только теперь она отдавала себе отчет в том, что Майя была выше ее ростом.
– Я так и думала, что дело было именно в пагубном влиянии эридия. Но, как я уже говорила, обнаружилось так много противоречивых данных, что я попросту запуталась во всем этом. И уже не знала, где правда, а где дезинформация. Но я могу верить тебе. Электронные данные часто бывают противоречивыми по сути своей, но ты лично была там, ты все видела. Мне кажется, тебя можно считать более достоверным источником информации.
Возможно, Ангел поторопилась с такого рода заявлениями. Она, обманывающая других на каждом шагу, должна была прекрасно знать, что и ей могут солгать. Но в плане отношений с окружающим миром в ней было куда больше банальной осторожности, чем настоящего недоверия. К тому же, у Майи не было причин лгать ей. Ангел казалось, что Майя даже не умела этого делать, потому что в ней было слишком много прямолинейности. И, в конце концов, Ангел просто хотелось верить, вот и все.

Она не переставала улыбаться. Она сжала пальцы Майи в ответном прикосновении, выражая свою бесконечную благодарность, но в то же время словно пытаясь убедиться в том, что ничего плохого не случится в результате простейшего тактильного контакта. В конце концов, Майя тоже была сиреной, а значит угроза ее жизни была минимальной, если вообще была. Ее не разорвет изнутри, не размажет по стенам, не убьет на месте. Несмотря на то, что Ангел никак не могла разобраться со способностями нового тела, которые работали по принципу непредсказуемых энергетических вспышек без каких бы то ни было индивидуальных характеристик.

– Это прозвучит странно, наверное, но я уже начала было думать о том, чтобы подкорректировать свою информационную базу ради душевного спокойствия, – Ангел пожала плечами, отпуская руку Майи. Крылья, которые все еще были раскрыты за ее спиной слабо мерцающим полупрозрачным щитом, рассеялись в воздухе, как если бы они были всего лишь голограммой. Ангел и правда задумывалась о том, что если ее данные все равно существенно повреждены, то она мало потеряет, удалив еще какую-то их часть. Это было до того, как Майя пришла к ней. Эта мысль настигла ее внезапно, когда она тщетно пыталась погрузиться в спящий режим вместе со своим телом, но почему-то не могла перестать функционировать. Она хотела прекратить думать и анализировать. И прекратить сомневаться, потому что она стыдилась этих сомнений и отказывалась признаваться в них даже самой себе.
– Я просто подумала, что… Что будет куда проще избавиться от всего того, что меня беспокоит. Не придется делать вид, что этого не существует, потому что в моем сознании и вправду не будет ничего подобного. Только простая и ничем не замутненная правда, – Ангел произнесла последнее слово так, как люди обычно упоминали объекты своего поклонения или высшие идеалы. Но эта интонация не продержалась до самого конца, ее голос дрогнул, а в глазах промелькнуло что-то, что никак не вписывалось в ее радостный настрой. Было странно говорить о правде, помня всю ту ложь, которую она скармливала людям день за днем, постепенно переставая понимать, где заканчивается ее обман. Противоречия. Проклятые противоречия добрались даже сюда, стали частью ее самой.

– Не знаю, зачем я рассказываю тебе об этом, – Ангел пожала плечами, а ее улыбка стала извиняющейся. Ей не хотелось чрезмерно утруждать Майю своими проблемами и тревогами. Такое никому не нравится. Такое только раздражает и отпугивает людей прочь, потому что им неприятны чужие отрицательные эмоции. Им всем нужно только положительное. Дружелюбные улыбки и ободряющие слова, а остальное лучше держать при себе.
– Просто мне больше некому рассказать, вот и все. Мало кто станет слушать и практически никто не сможет понять, – Ангел совсем не жаловалась, просто констатировала факты, не переставая улыбаться. – Впрочем, это уже и не важно. Теперь я могу быть спокойна, зная, что хоть мои данные и повреждены, они правильно отражают мою прошлую жизнь. Еще раз спасибо тебе. Я перед тобой в неоплатном долгу.
На самом деле, оставалось еще много пробелов, которые едва ли можно было объяснить рассказом Майи. Но Ангел пока хватало и того, что она наконец-то разобралась с самым главным и самым болезненным вопросом. С остальным она вполне могла справиться сама, если хорошенько постарается. То, что после активации она первым делом попыталась убить двойника своего отца можно было объяснить дисфункционировавшим защитным механизмом. Просто в ее системе изначально было что-то не так, потому что незадолго до ее смерти Искатели существенно повредили едва ли не все техническое оснащение. А нестерпимо тяжелые эмоции, которые сопровождали все ее воспоминания начиная с раннего детства, с легкостью списывались на трагическую смерть матери, давление сиренской сущности, необходимость изолироваться от всего мира в неприятном и таком угнетающем бункере. Все это и многое другое возможно было обосновать, если было хоть что-то, на что можно было бы опереться. А у Ангел были слова Майи, которой она могла и так искренне хотела доверять. А еще у нее был папа, которого она любила достаточно, чтобы закрывать глаза на очень и очень многое. И если этого окажется мало, то она всегда может вернуться к своему изначальному плану, подразумевающему незначительную чистку своей информационной базы.
[AVA]http://funkyimg.com/i/24kjb.gif[/AVA]
[STA]truth was built to bend[/STA]
[SGN]𝕊𝕠 𝕝𝕚𝕖 𝕥𝕠 𝕞𝕖 𝕒𝕟𝕕 𝕥𝕖𝕝𝕝 𝕞𝕖 𝕥𝕙𝕒𝕥 𝕚𝕥'𝕤 𝕘𝕠𝕟𝕟𝕒 𝕓𝕖 𝕒𝕝𝕝 𝕣𝕚𝕘𝕙𝕥
𝕃𝕠𝕠𝕜 𝕞𝕖 𝕚𝕟 𝕥𝕙𝕖 𝕖𝕪𝕖
𝕃𝕚𝕖, 𝕝𝕚𝕖, 𝕝𝕚𝕖[/SGN]

Отредактировано Angel (2016-02-15 20:34:42)

[audio]http://pleer.com/tracks/1208821xa7K[/audio]
Ангел хотелось возразить, что это не ее тело. По логике вещей, она должна была снова озвучить насквозь фальшивую историю о том, что на самом деле она только временно занимала физическую оболочку другой сирены. Что она вот-вот докопается до психических механизмов, которые делали эту безымянную бедняжку совершенно невменяемой, и уж тогда ей придется снова вернуться в сеть. Такая красивая сказка. Она уже рассказывала Майе об этом, а потом волновалась, как объяснит свою продолжительную оккупацию чужого тела по прошествии существенного количества времени. Но она даже не могла быть уверена в том, что ей действительно удалось убедить Майю. И сейчас, когда она готова была снова открыть рот, чтобы предоставить новую порцию жалкой и неправдоподобной лжи, она поняла, что в этом не было никакого смысла. То ли Майя изначально не поверила ей во время их предыдущего разговора, то ли она сумела докопаться до истины за прошедшее с того дня время – это уже не имело никакого значения. В итоге все привело к тому, что больше не было смысла прикидываться благодетельной спасительницей сумасшедшей сирены.
– Ты знаешь, – тихо произнесла Ангел, непроизвольно отступая на шаг назад. Неотрывно глядя прямо в глаза Майе, в то время как в ее собственных глазах поочередно вспыхивали и гасли стремительно сменяющие друг друга эмоции. Разочарование, стыд, чувство вины и – на самом донышке – страх. Затем ни одной эмоции не осталось, только пустой взгляд, в котором было не больше выражения, чем в одном из тускло светящихся экранов за спиной Ангел.
– Я хотела однажды рассказать тебе, что никто и не собирался возвращать этой сирене власть над ее телом. Что все это совсем не временное, а навсегда, – она поднесла ладонь к своему лицу, указывая на идеально проделанную хирургами работу, не оставившую и следа от первоначального внешнего вида ее тела. – Но я знала, что мне следовало держать это при себе еще очень долгое время. Согласно моим расчетам, правда убила бы в тебе желание сотрудничать с «Гиперионом». Но ты и так все знаешь. И, тем не менее, ты все еще здесь. Где я ошиблась?

Не надо было мусолить эту тему. Ангел следовало просто сделать вид, что она ничего не заметила, продолжала оставаться в неведении касательно осведомленности Майи. Было бы лучше даже если бы она снова начала ломать комедию на тему того, что занимает чужое тело только временно, из необходимости. Но она забыла об осторожности. Перестала обдумывать каждое слово, которое собиралась сказать дальше, и просто говорила. Только слова получались какими-то несовершенными, не способными в полной мере выразить то, что она действительно думала. Как давно вышедшие из строя детали, проржавевшие и поврежденные до такой степени, что от них больше не могло быть никакого толку.
– Я всегда буду только программой, Майя, – Ангел отрицательно покачала головой, разрывая зрительный контакт со своей собеседницей. – Мне хотелось бы верить, что у меня появился новый шанс на жизнь в совершенно здоровом и сильном теле. Без боли. Без необходимости уничтожать себя до того, как эта боль уничтожит меня. И с реальной возможностью увидеть мир собственными глазами, а не через сеть. Ведь я так мечтала об этом когда-то, так хотела… 
Она резко замолчала, так и не довела это предложение до конца. Голос надломился, невесть откуда взявшаяся боль сдавила виски. Ангел приложила к лицу ледяные на ощупь ладони, словно пряча слезы или смех. Или просто пытаясь спрятаться от своей собеседницы и от необходимости говорить дальше. В такие моменты она особенно остро ощущала связь со своим новым телом, замечая, как оно с легкостью отзывается на каждую ее эмоцию, на каждую мысль. Но понимание того, что это всего лишь оболочка, в которой она засела подгруженной информационной базой, никуда не пропадало.

Ангел отняла руки от лица, пытаясь совладать с собой. Ее выражение оставалось неизменным, только губы едва заметно дрожали, когда она начала говорить снова, даваясь собственными словами.
– Я не могу объяснить тебе, каково это – снова жить, но при этом понимать, что на самом деле ты не живая. Все, что было тобой, умерло. А ты – только набор алгоритмов, хранящий в себе данные о больше не существующей личности. И ты пытаешься убедить окружающих и саму себя, что это не так, но на самом деле знаешь правду. И ты все равно вынуждена эту правду скрывать.
Поэтому Ангел так старалась собрать недостающую в ее памяти информацию и восполнить все пробелы. Она хотела максимально восстановить дефективную копию самой себя. Вернее, той, кем она когда-то была, но уже не могла стать снова. И никакие увещевания, никакие попытки обмануть себя не помогали, когда она в очередной раз сталкивалась лицом к лицу с простой истиной – она умерла. От нее остались только воспоминания, да и те были повреждены. Она могла лгать, прикидываться и закрывать глаза на неприглядную правду, но в итоге это все равно не спасало от щемящего чувства потери, которую нельзя было восполнить ничем.

– Наверное, это просто вопиющая неблагодарность с моей стороны, да? – Ангел предприняла попытку улыбнуться, потому что улыбка всегда помогала ей сделать вид, что все в порядке. Что бы ни происходило, что бы она сама ни сказала еще мгновение тому назад – достаточно было приподнять уголки губ в напускной демонстрации фальшивых эмоций. Даже если эта улыбка не отражалась в широко распахнутых голубых глазах.
– Мне так повезло, что я получила второй шанс на существование. Да еще и на полноценную физическую жизнь с новыми возможностями. Вероятно, я даже не заслужила на такой подарок, так что мне следует просто быть благодарной, а не искать причины для лишнего беспокойства. А я только жалуюсь тебе, как если бы у тебя не было собственных проблем, которые намного важнее в общем и целом.
«И как если бы мои проблемы имели хоть какое-то значение»
Ангел снова было стыдно. Она всего-то предприняла попытку открыто поговорить, не скрывая всего того, что прежде казалось ей лишним. Но попытка не удалась. Тяготящие ее эмоции, от которых она пыталась избавиться посредством неконтролируемого вербального потока, никуда не делись. Они все еще были там, в ее сознании, но теперь к ним примешивался все тот же стыд и злость на саму себя. Пора было привыкнуть, что каждый раз, когда она пыталась открыться, ничего путного из этого не получалось. Пора было просто закрыть рот. И говорить людям только то, что они хотят и ожидают услышать. Так проще.

– Прости, я наговорила слишком много всего, о чем ты меня даже не спрашивала. Не знаю, что на меня нашло. Это больше не повторится, правда. И я… не отказалась бы от помощи, если это тебя не затруднит.
Нельзя было просить о помощи, если только это не было частью сложного плана. Но Ангел не видела ничего дурного в том, чтобы принять то, что ей и так добровольно предлагали. Стоило только протянуть руку.
– Я пыталась изучить способности этого тела. Все время пытаюсь, по правде говоря. Поначалу я надеялась, что у меня получится вернуть мои собственные, но похоже на то, что это невозможно. Только крылья… У меня получилось научиться генерировать их, воссоздавая ту же форму, которая была у меня раньше. Но мне так и не удалось узнать, почему вернулось именно это. И, сколько бы я ни пыталась обнаружить хоть какую-то информацию об индивидуальных способностях этого тела, я ничего не могу найти.
Ангел умолчала о том, что если она попытается приоткрыть сознание безымянной сирены, чтобы покопаться в ее воспоминаниях и обнаружить ответ на свой вопрос, то даст волю чужому разуму. Вряд ли этого окажется достаточно, чтобы сирена снова смогла вернуть себе власть над собственным телом, но Ангел сможет слышать ее, почувствует ее присутствие. Она не готова была заплатить такую цену в обмен на нужную информацию. Она еще не до такой степени отчаялась.
– Я чувствую силу, но не могу ее использовать. И я боюсь, что если я так и оставлю ее вне контроля, то это может повлечь за собой… не очень хорошие последствия. Но я не знаю, что еще я могу сделать. Могу ли я вообще полноценно управлять тем, что даже не принадлежит мне?
Ангел не могла быть уверена в том, что Майя сумеет помочь ей. Но ей очень хотелось в это верить.
[AVA]http://funkyimg.com/i/24kjb.gif[/AVA]
[STA]truth was built to bend[/STA]
[SGN]𝕆𝕦𝕔𝕙, 𝕀 𝕙𝕒𝕧𝕖 𝕝𝕠𝕤𝕥 𝕞𝕪𝕤𝕖𝕝𝕗 𝕒𝕘𝕒𝕚𝕟
𝕃𝕠𝕤𝕥 𝕞𝕪𝕤𝕖𝕝𝕗 𝕒𝕟𝕕 𝕀 𝕒𝕞 𝕟𝕠𝕨𝕙𝕖𝕣𝕖 𝕥𝕠 𝕓𝕖 𝕗𝕠𝕦𝕟𝕕[/SGN]

[audio]http://pleer.com/tracks/5203661lykA[/audio]
Слова Майи отражались в сознании звучным эхом. Как поставленная на повтор аудиозапись, воспроизводимая раз за разом без пауз, которые помогли бы в полной мере осмыслить услышанное. Ангел слушала, неотрывно смотрела в глаза своей гостье, улавливала общий смысл, но сама суть всех этих слов будто ускользала мимо ее понимания. Нет, не так – понимание все же было, но не было принятия. Не было ощущения, что эти слова действительно могли относиться к ней.
«Ты не понимаешь,» – хотела было сказать Ангел, но промолчала, потому что это было бы неправдой. На самом деле, в данный момент Майя понимала ее лучше, чем кто-либо другой. Лучше, чем все существа этого мира вместе взятые. И, наверное, даже лучше, чем Ангел могла понять саму себя, тщетно пытаясь навести порядок в собственных хаотичных процессах. Это было слишком странно, чтобы не показаться глупой иллюзией, основанной на отчаянном желании быть понятой. Не исключено, что в действительности Ангел только показалось, будто бы на этот раз она отыскала личность, способную вникнуть в истоки ее неумного, накрывающего с головой беспокойства. Все ее неуверенные признания и нелепые попытки донести свою проблему до других так и не помогли найти перманентное решение, но заставили Ангел почувствовать себя виноватой и такой ничтожно жалкой. В итоге она просто отбирала чужое время. И словно напрашивалась на жалость, когда на самом деле ей следовало считать себя невероятно удачливой. И счастливой, хотя она все еще не сделала ничего, чтобы заслужить это счастье.

Но Майя действительно понимала. В данный момент, когда так искренне стремилась помочь Ангел навести порядок в хаосе ее собственного сознания. И она не сказала ничего, что можно было опровергнуть, хотя так и хотелось снова заявить, мол, все это не имеет никакого смысла. Ведь в конечном итоге Ангел все равно останется дефективной программой, так и не станет настоящей личностью в полноценном смысле этого понятия. По крайней мере, так ей хотелось сказать. Но она вдруг с поразительной ясностью осознала, что на самом деле попросту не хотела принимать себя, вот так все просто. Она была на это способна, как и на любой другой самообман, но упорно отказывалась, настаивая на том, что новая жизнь могла быть лишь слабой тенью предыдущей. Даже не потому, что не считала себя достойной этого шанса, но из-за банального страха. Слушая Майю, прогоняя каждое слово через сложную систему своего личного мысленного анализа, Ангел поняла, что просто боялась жить. Поэтому не совсем обрадовалась возможности переместиться из сети в живое физическое тело. Поэтому продолжала с этим телом конфликтовать, пытаясь снизить до минимума заключенную в нем опасность, всецело подчинить его власти разума. И предпочитала считать себя всего лишь программой. Информационный и эмоциональный груз в ее базе никогда не позволял ей забыть о том, что жить – невероятно тяжело. Больно и даже нестерпимо порой, ведь в ее предыдущей жизни было так мало отрезков времени, ради которых действительно стоило влачить свое существование и дальше. Ангел так хотела быть счастливой, хотела надеяться, но просто не верила, что счастье могло вдруг оказаться в пределах ее досягаемости. Потому что это было бы слишком просто. И даже сейчас, когда она вполне могла просто жить и оставить неприятное прошлое в архивах памяти, она боялась позволить себе радоваться. Что-то подсказывало ей, что за счастье придется очень дорого заплатить. И что жизнь, от которой Ангел не привыкла ожидать ничего, кроме новой боли, еще знатно поиздевается над ней. Так что намного проще было быть программой. Проще было не жить. Но лучше ли?

– Принять себя целиком, да? – эхом повторила Ангел за Майей. Ей хотелось вложить в эти слова непонимание, недоумение, даже насмешку над такой идеей. Но в итоге в голосе прозвучала надежда, которая всегда оставалась постоянной основой на фоне всех душевных метаний и тревог. – Звучит так просто, когда ты это говоришь, – очередная привычная улыбка, скорее рефлекторная, чем осознанная. Странно было чувствовать чужие руки на своих плечах – вот уже второй случай физического контакта за столь краткий отрезок времени. Но, несмотря на то, что это можно было считать нарушением личного пространства, Ангел не захотелось сделать еще один шаг назад. Сам факт того, что к ней прикасались, делал ее более живой, чем она чувствовала себя на самом деле. И ей так катастрофически не хватало столь простого человеческого контакта. Всю ее жизнь.
– Когда я об этом думаю, то понимаю, что никогда не могла принять себя. Даже не пыталась, если честно. Разве я могла позволить себе такую роскошь, если родилась ходячей смертельной опасностью для себя и окружающих? Я только и старалась выпросить прощения за то, что существовала. Не уверена, что допросилась в конечном итоге, - она отрицательно покачала головой, задаваясь вопросом, зачем вообще рассказывала Майе все то, о чем едва могла признаться самой себе. И подумала о том, что папа, наверное, все же простил ее. За то, что она подвела его, оказавшись чересчур особенной еще с момента своего рождения. Испортила ту жизнь, которая у них была до того, как спрятанные в ее теле силы вырвались на свободу. Сделала его самого другим человеком, пусть и таким же безусловно любимым, как и прежде. Да, раз он вернул ее к жизни, то он должен был простить ее за все. Этого должно было быть достаточно, разве нет?
– Я убила свою мать, Майя, – глухо произнесла Ангел, не сразу осознав, что никогда не говорила этого вслух. Только думала, пока боль где-то в области грудной клетки не становилась такой невыносимой, что невозможно было дышать. – Я просто прикоснулась к ней и этого оказалось достаточно. Не знаю, скольким еще людям я успела бы навредить, сама того не желая, если бы мой отец не запер меня в бункере, защищая мир от меня. Только когда эта моя сущность, которая была неотделимой частью меня самой, не могла больше ничего разрушить… Похоже на то, что она просто решила уничтожить меня, вот и все. Какой во всем этом был смысл? Чем еще я могла быть, если не досадной ошибкой? Ужасающе неудачным экспериментом природы.
Какая ирония. Похоже на то, что сама судьба предначертала ей быть дефективной во всех формах ее существования. Это было бы смешно, если бы не было так утомительно. Если бы не смахивало на злую шутку.
– Я так устала от этого, так устала… – совсем тихо добавила Ангел, не уточняя, что именно имела в виду. – И если я не могу принять все это, то выбор у меня невелик. Либо продолжать в том же духе, либо… просто быть новой личностью. Перестать цепляться за то, чего все равно уже нет.
Не восстанавливать архивы своей памяти, но создавать новые воспоминания из того, что было сейчас и еще будет в будущем. Не пытаться возродить ту Ангел, которая умерла в бункере, зачем-то оставляя после себя резервную копию своего сознания. Не размышлять о том, что она сделала бы или о чем подумала бы, чтобы наиболее точно повторить приблизительные расчеты запрограммированной модели поведения. Не одеваться как она, не повторять жестикуляцию, не прослеживать уровень соответствия во всем. И волосы… Ангел потянулась была рукой к своим волосам, но остановилась, и так прекрасно помня о том, что зачем-то попыталась повторить даже ту нелепую прическу прошлого тела, в которой уже не было никакого смысла. Потому что не было имплантов. Как и не было той Ангел. Зато появился кто-то новый, по-своему уникальный, заслуживающий на маленький шанс.

– Я хочу… – начала было говорить она, но вдруг поняла, что не могла дать точного ответа на вопрос Майи. Чего же она хотела больше всего? О, слишком многого, чтобы можно было определить абсолютного победителя из роящихся в сознании вариантов. И, в то же время, она боялась хотеть. Как дети боятся озвучить загаданное на падающую звезду желание, ведь тогда оно потеряет силу и ни за что не сбудется.
– Больше всего я хочу… – Ангел попыталась снова, но безрезультатно. Обняла себя за предплечья, скрещивая руки, как если бы это должно было помочь ей сосредоточиться. Шагнула назад, мимолетно оглядываясь по сторонам, словно пыталась найти подсказку в окружающей ее среде. Но в знакомой до последней детали комнате не было ничего нового. А панель управления, за которой Ангел проводила день за днем, вряд ли являлась пределом ее мечтаний. Конечно, Ангел продолжала думать о том, чтобы вернуть себе былую способность манипуляции техникой, но не ради себя самой, а чтобы быть полезной. А вопрос стоял в том, чего хотела она сама, для себя, во имя своего существования. И тогда она поняла, что на самом деле не хотела ничего, потому что все ее желания так или иначе были завязаны на других. Беречь покой Гелиоса было хорошим делом, но не помогало Ангел сохранить собственное спокойствие. Менять мир к лучшему казалось самой достойной целью из всех, но, опять-таки, это было для мира как такового, многочисленных несчастных и страждущих. А для нее? А ей? Без оглядки на чужие интересы и цели. Разве Ангел не имела никакого права на то, чтобы на пару мгновений стать абсолютно эгоистичной?
– Я не знаю, – она отрицательно покачала головой, словно сдаваясь перед лицом неразрешимой задачи. – Не знаю, чего мне хочется больше всего. Но не этого, – она расцепила пальцы, сжимавшие предплечья, и махнула рукой в сторону панели управления, к которой оставалось несчастных пару шагов.
– Я была привязана к технике, потому что у меня не было никакого другого выбора. Я была слишком опасной для всего живого, так что мне оставалась только компания компьютеров. Это было единственной доступной опцией, а не свободным выбором, так что теперь я предпочла бы хотеть что-то другое. Только вот понятия не имею, что именно. Это плохо, Майя?
Ангел смотрела на свою гостью выжидающе, словно перед решающим вердиктом. Майя должна была знать – не оставалось никаких сомнений в этом.
[AVA]http://funkyimg.com/i/24kjb.gif[/AVA]
[STA]truth was built to bend[/STA]
[SGN]Wᴇ ᴀʟʟ ᴡᴀɴɴᴀ ʙᴇ sᴏᴍᴇʙᴏᴅʏ
Wᴇ ᴊᴜsᴛ ɴᴇᴇᴅ ᴀ ᴛᴀsᴛᴇ ᴏғ ᴡʜᴏ ᴡᴇ ᴀʀᴇ[/SGN]

Отредактировано Angel (2016-03-02 23:36:01)

Ангел очень хотелось верить. Просто принять слова Майи как очевидный факт и перестать сомневаться на каждом шагу, потому что она так устала от сомнений. Оставить весь свой страх далеко позади, в том самом прошлом, которое теперь было только частью ее информационной базы. Наконец-то воспользоваться своим шансом на новую жизнь, в которой больше не будет этой постоянной угрозы, нависшей над ней и всеми, кто по той или иной причине оказывался рядом с ней. Это так вписывалось в то, к чему она стремилась всей своей сущностью, что она даже не хотела спорить или искать возможный подвох. Она была вся измотана от борьбы с непонятно чем и ей в кои-то веки хотелось просто отдохнуть. Поэтому она поверила в заверения Майи с такой же легкостью, как и в предоставленные чуть ранее свидетельские показания, принимая удобную ей правду. Вознамерившись отрезать себя от тревог прошлого, Ангел заглянула в будущее, просчитывая, что ей предстояло сделать дальше. Только в принятии этих решений ключевую роль сыграли не автоматически составленные статистические данные, а весьма неблагонадежный эмоциональный фон. Значило ли это, что в итоге Ангел все же была больше личностью, чем программой? Она не знала. В данный момент она даже не думала об этом.

Некоторое время она просто молчала. Не для того, чтобы обдумать услышанное, потому что ее искусственное сознание успело быстро обработать новую информацию. Она просто взвешивала собственный ответ, от которого зависело слишком многое, чтобы предоставлять его без промедления, не задумываясь. И ей было вполне уютно в повисшей тишине, хотя она знала, что в большинстве своем люди были склонны отрицательно интерпретировать молчание и даже испытывать напряжение при отсутствии незамедлительной реакции. Ангел надеялась, что Майя не относилась к этому большинству, потому что ей самой было спокойно – впервые за последнее время.
– Ты права, – наконец произнесла она, и эти слова неожиданно прозвучали гулко и весомо. Ее плечи расправились словно сами по себе, подчиняясь скорее эмоциональному импульсу, а не осознанно поставленной задаче. – У меня есть выбор. Впервые за оба моих существования, потому что даже моя собственная смерть… Это тоже сложно назвать свободным выбором, если учитывать, что другой доступной опцией было только выпустить свои силы из-под контроля и наблюдать, как они разрушают то немногое, что у меня осталось.
Ангел отрицательно покачала головой и опустила взгляд на собственную руку, покрытую переплетениями узоров. Эти узоры все еще были не такими привычными, как те, которые сохранились в ее памяти, потому что структура у них была совершенно другая, индивидуальная. Оно и к лучшему, наверное. Потому что именно эти узоры еще не успели причинить непоправимый вред, оставаясь безопасно бесполезными. Ангел непременно задействует их, заставляя заключенный внутри ее носителя свет подчиняться ее воле, но при этом она не позволит свету снова управлять своей жизнью. На этот раз они поменяются местами, Ангел верила в это. Ангел очень хотелось верить.

– Я могла бы помочь тебе, – она снова подняла взгляд на Майю, а в ее глазах вспыхнули живые огоньки энтузиазма. Она была не до конца уверена в этом своем заявлении, но очень хотела помочь, чтобы Майе не пришлось проходить через долгие годы тренировок своей воли. А также попыток контролировать опасные эмоции и подавить собственную личность до такой степени, что становится невозможным выпустить саму себя за пределы самодисциплины. Ангел посвятила этой деятельности все свое предыдущее существование, надеясь, что максимальный самоконтроль позволит ей выбраться из бункера и заслужить полноценную, свободную жизнь. И хоть ей удалось возвести барьеры вокруг силы внутри себя, тем самым ограничивая свои возможности, она так и не смогла добиться своей изначальной цели. Слишком много времени ушло на борьбу с самой собой. А потом уже было поздно. И ей совсем не хотелось бы, чтобы Майя тоже стала жертвой нехватки контроля. Это слишком ужасная судьба, чтобы позволить кому-то повторить ее хотя бы частично. И такая перспектива становилась в разы неприятнее оттого, что Ангел искренне заботилась о Майе и не могла не беспокоиться о ней. Ей казалось, что это беспокойство поселилось в ней еще тогда, когда она направляла собранную ею же группу Искателей, с ужасом понимая, что ведет их к смертельной опасности или даже к гибели. Ей все еще не нравилось вспоминать об этом, но тогда она верила, что проводила свои манипуляции ради высшей и действительно стоящей цели – эта вера так и осталась основой ее восприятия. И, если взвесить все факты, то сейчас она тоже направляла Майю на полный опасностей путь, начиная с того самого момента, когда отыскала ее на Пандоре и хитростью заманила на Гелиос. Но сейчас, в отличие от предыдущего случая, она могла быть не только голосом в ЭХО-коммуникаторе. Она могла лично вмешаться в происходящее и помочь так, как не способна была помочь тогда. И поэтому ни за что не отказалась бы от такой возможности, пусть даже Майя оставила ей пути для отступления.

Вдохновленная этой возможностью, Ангел протянула руки к Майе, мягко заключая ее ладони в свои. На этот раз физический контакт не вызвал в ней капли тревожного опасения. Более того, она не особенно обратила внимание на то, что ее пальцы сжимали чужие – это случилось так импульсивно и непринужденно, словно само собой.
– Все те годы в бункере… Я только то и делала, что пыталась найти рычаги контроля, которые помогли бы мне стать менее опасной. Я даже смогла преуспеть методом проб и ошибок, но именно ошибок оказалось слишком много, – Ангел грустно улыбнулась, понимая, что такое объяснение вряд ли способно продемонстрировать, что она может помочь кому-то в вопросах самоконтроля. Но она должна была сказать правду в кои-то веки, не так ли? Она порядком устала лгать Майе, ведь друзьям не лгут. Разве только ради их же покоя и безопасности.
– Зато теперь я знаю, как управлять силой – теоретически. Мне придется учиться этому заново на практике, а заодно я могла бы научить и тебя. Это трудно, но это возможно. И я уверена, что у тебя все получится, ведь ты сильнее меня. Нужно только время, практика, усилие воли.
Это звучало так просто, словно Ангел не приходилось когда-то пускать всю свою жизненную энергию в постоянной борьбе за контроль. Словно она не блокировала силу внутри себя прямо сейчас, предпочитая почти не использовать ее до того, как научится ее понимать. Но она не притворялась и не пыталась скрыть правду на этот раз. Скорее, она искренне верила, что у них с Майей непременно все получится. Она не допускала мысли о том, что идея о взаимообучении может оказаться провальной в конечном счете.

– Только представь себе, сколь многому мы сможем научиться, если будем работать вместе. Если ты будешь тренировать меня, а я расскажу тебе обо всем, что мне удалось узнать о нашей сущности. Мы по-разному развивали наши способности до этого времени, преследуя разные цели, поэтому наши нынешние умения и знания словно дополняют друг друга. Можно даже сказать, что мы дополняем друг друга, Майя. И если мы будем действовать сообща, то не останется ничего, что было бы нам не под силу.
Наверное, Ангел немного преувеличивала. Или нет. Ей было все равно, потому что надежда горела в ней ярким пламенем, отражаясь искрами в ее глазах, наполняя ее голос теплом. На этот раз она могла позволить себе надеяться и с уверенностью заглянуть в будущее, которое стало намного важнее, чем уже неактуальное прошлое.
«И разве Лилит сможет нам противостоять, даже со всеми ее тайными знаниями? У нее только эти знания и есть, а еще толпа наемников и слепо верящих ей глупцов. Но она одна»
Ангел не стала озвучивать эти мысли, догадываясь, что упоминание Лилит разрушит всю восхитительность этого момента, да еще и безнадежно испортит настроение Майи. Эта тема была подобна свежей ране, которую не следовало лишний раз трогать без необходимости, поэтому Ангел и не собиралась этого делать. Но все равно думала о том, что у Лилит стало намного меньше шансов на победу в разгоревшемся противостоянии.

– Я так рада, – призналась Ангел, отпуская ладони Майи. – Это так здорово, что мы можем помочь друг другу. Как настоящие друзья, – она умолкла, вдруг вспомнив, что в последний раз называла Майю своим другом незадолго до своей смерти. Только не могла точно припомнить, что именно сказала тогда. Слова потерялись где-то среди поврежденных данных, оставляя одно-единственное «друг», произнесенное сломленным и таким слабым голосом. Вместе активацией этого воспоминания нахлынули эмоции, которым трудно было подобрать точное определение. Ангел и не пыталась их классифицировать, понимая только то, что в определениях не нуждалось – остро щемящее сердце. Ангел потянулась к Майе, обнимая ее за шею так неловко, словно знала об объятиях только теоретически. Без какого бы то ни было предупреждения, а просто повинуясь секундному порыву и почему-то думая, что ее не оттолкнут. Она наверняка не знала, а скорее чувствовала, что Майя тоже нуждается в этом сейчас. Ничуть не меньше, чем сама Ангел.
– Ведь мы друзья, Майя? – тихо спросила она, прикрывая глаза.

[AVA]http://funkyimg.com/i/24kjb.gif[/AVA]
[STA]truth was built to bend[/STA]
[SGN]The important thing is this:
to be able, at any moment, to sacrifice what we are for what we could become.[/SGN]

Отредактировано Angel (2016-03-18 14:36:51)