На самом деле он никогда и не был Малышом. То есть, конечно, на свет он появился совсем маленьким, по крайней мере так говорила мама, а ей Малыш верил безоговорочно, но ведь все дети рождаются крошечными, вот даже Боссе и Бетан, даже папа с мамой, а Малышом стал именно он. Не только дома, но и в школе, и на улице совершенно незнакомые люди называли его Малышом, а ведь ему шел ни много ни мало восьмой год! И не столько само это обращение беспокоило его, сколько то, с каким чувством оно произносилось – ведь он совсем не против Малыша, совершенно особенного, единственного в своем роде, но взрослые говорили малыш, словно такие мальчики, как он, попадались на глаза едва ли не каждый день, чего на самом деле быть никак не могло, ведь он вовсе не самый обыкновенный малыш.

Мальчик не мог сказать наверняка, что же в нем, собственно, было такого необыкновенного, но одна только мысль о том, что где-то в мире живет точно такой же Малыш, у которого точно такие же голубые глаза и русые волосы, который точно так же играет в точно такие же игрушки и точно так же мечтает о собаке, возмущала его до крайности. Не могло быть другого Малыша, это было бы нечестно! Дело было не в машинках или чертах лица, но в арифметике, которой его научил папа и еще в школе: чем больше мальчиков мечтают получить щенка, тем меньше шансов у него, у настоящего Малыша на осуществление своей самой заветной мечты. У этих других мальчишек наверняка есть друзья или брат-близнец, может быть даже золотая рыбка или старая рыжая кошка, а у него не было никого, совсем никого! И это одиночество давило на его хрупкие худые плечи, из-за него он не получал никакого удовольствия от игр и только жизненно необходимые драки с соседскими мальчишками доставляли удовольствие, хотя и только до тех пор, пока он не возвращался домой, где получал взбучку от папы, причитания от мамы и насмешки от старших брата и сестры. Им, взрослым и вредным большим детям, было не понять его желаний и объяснений как вокруг всё устроено. Вот папа, например, читает газеты. Но разве скажет разукрашенная буквами бумага о том, что происходит там, на улице, в целом мире? Там ведь и картинок-то совсем нет, только фотографии каких-то серьезных и временами даже сердитых людей – разве такое будет интересно? Более того, Малыш был твердо убежден, что все морщины, залысина и очки у папы появились именно из-за такого безрадостного занятия, именно от чтения газет он ходил вечно такой серьезный, строгий и не любил драки и собак.

А вот если бы у них дома появился один маленький, прехорошенький, милый щеночек, всё стало бы совершенно по-другому! Он бы обязательно понравился папе, и он бы стал чаще улыбаться, и мама была бы в восторге, она бы переставала так много работать по дому и снова бы читала Малышу его любимые сказки на ночь, даже Боссе и Бетан и те перестали бы дразнить его, и все они стали одной большой и дружной семьей с замечательной собакой.

Другой причины всех бед и невзгод, выпавших на его нелегкую долю, мальчик просто не видел. Да и могла ли она у него быть? Ведь стоило увидеть на улице щенка, который радостно вилял ему своим коротким хвостом и всем своим видом словно говорил: «ты нравишься мне, Малыш, я очень хочу быть твоим щенком», как Малыш забывал обо всем на свете. Для него не существовало ничего вне этой минуты, был только он, эта чудесная собака и их взаимный восторг друг другу. Однако всё хорошее рано или поздно заканчивается, а в случае Сванте (а на самом деле Малыша звали именно так) всё было до отчаяния мимолетным. Вот он тянет руку к мохнатой морде этого очаровательного создания, а в следующее мгновение его – щенка, не Малыша – окликает хозяин – рыжий соседский мальчишка, который был и старше, и больше семилетнего Сванте, однако уступить свою мечту, которая сама подбежала к нему на четырех коротких лапках, он не собирается. Это он, Малыш, хочет собаку, он будет за ней ухаживать, будет ее любить и никому не даст в обиду, а этому хулигану она даже нисколько, ну вот нисколечки не нужна. И вот тогда драка становится едва ли не рыцарским подвигом, который уже заранее обречен, но отказаться – значит, что он не хочет щенка по-настоящему, а это совсем не так.

Фингалу Малыша рады, разве что, неугомонные брат и сестра, но сегодня ему нет дела до их злого ликования, всё о чем он может думать – черный мокрый нос и глазки-пуговки четвероногого друга, который теперь никогда не будет его. Но это несправедливо, нечестно, так гадко! Он не притрагивается за ужином к своей тарелке, ему теперь не до еды, и спешит закрыться в своей комнате – быть как можно дальше от людей, которые не понимают его и не хотят понимать! В нем неожиданно снова просыпается желание драться, только в этот раз всё даже сложнее, чем с тем рыжим мальчиком – он не видит своего противника, не знает, куда и кого надо бить. Невидимые препятствия не для него, это лишает всякой надежды на победу. Малыш устало плетется к окну и усаживается на подоконник, поставив локти на ноги и примостив на кулаки свою невеселую голову. Если бы только кто-то мог его понять…[AVA]http://2.firepic.org/2/images/2016-01/17/ngry28bo37qd.png[/AVA][SGN][/SGN][NIC]Малыш[/NIC]

Отредактировано Harry Hart (2016-02-06 20:11:17)