Иногда я задаюсь вопросом о том, действительно ли я все еще жив. Черт возьми, можно ли вообще вот это вот дерьмо назвать жизнью? Это – самый настоящий ад: быть призраком, тенью себя-прошлого, каким-то гребаным эхом из потустороннего мира. Вы когда-нибудь пробовали соевое мясо? Редкостная дрянь, ни в какое сравнение не идет с настоящим. Так вот моя жизнь сейчас – ебучая соя, диетический кусок говна, который встает поперек горла и вызывает рвотные позывы. И я даже не могу быть уверенным в том, что моя личность, моя память и я, вашу мать, Я сам сохранились полностью. Ведь я и не помню, как умер. Да и до сих пор не верится, что я умер.
Вы даже не представляете, насколько вы, мудаки, везучие, раз вы все еще имеете возможность оторвать свою задницу от стула и пойти сожрать огромный сочный стейк. Или выпить хороший виски. Или просто почесать яйца. Или хотя бы даже испытать ощущение того, что чешутся яйца. Все более-менее осязаемое, что я испытал с тех пор, как активировалась моя программа, - это вот эти чертовы колики, словно миллионы крошечных иголок под кожей. Впрочем, у меня и кожи-то нет. Неважно.
Я нашел некоторое утешение в том, что мне все еще снятся сны. Это вселяет немалую уверенность в завтрашнем дне, если можно так выразиться! В том самом дне, когда я вернусь в мир живых, и тогда-а-а, хах! Каждый заплатит по счетам. К-а-ж-д-ы-й.
Можно сказать, что обстоятельства в каком-то смысле сложились удачно: в моем распоряжении снова есть кучка идиотов, которые сделают за меня всю грязную работу. Проект Гортис, да, да. Ох уж эти занимательные совпадения! Что бы ни таило в себе новое Хранилище, оно будет моим. Так или иначе. И, возможно, я даже проявлю немного милосердия по отношению к этому парню, если ему хватит ума слушаться меня. Пока хватало, и это обнадеживает: в нем определенно есть потенциал для того, чтобы избежать моего гнева. И у него имеется шанс, как и у Афины.
Но остальные… Увы. Я слишком соскучился по чувству, как чужая жизнь покидает тело.
А за одну свою я хочу отыграться сполна.
Теперь его мысли струились помехами, рассыпаясь в вакуумной пустоте; Джек нередко заводил разговор с воображаемой безликой публикой, потому что это создавало иллюзию, что он… Жив? Настоящий? Тот-самый-Красавчик-Джек, который будто и не умирал вовсе рядом с поверженным Воином в роковой для него день? Джек хотел поддерживать в своем сознании мысль, что он стал не просто искусственным интеллектом, подчиненным определенным алгоритмам, не просто записанной на диск программой, а действительно обрел бессмертие. По крайней мере, бессмертие ментальное, потому как о своей физической оболочке Джек ничего настолько же обнадеживающего сказать не мог.
В его распоряжении был голографический образ: чертовски странная штука, которая и правда могла заставить почувствовать себя призраком из страшных сказок для мелких сопляков. А еще, еще в его распоряжении был Риз, точнее, механические части его тела. Это немного расширяло поле для маневра, но удовлетворяло слабо. Как и подсознание Риза, в котором Джек проводил немалую часть времени, разговаривая с невидимками и видя сны. Он едва ли взялся бы описать, каково это, возможно, объяснил бы емким «хуево», но на деле это было куда хуже, чем хуево. Прозябать в невесомости, натыкаясь на беспорядочные клочки увиденного и услышанного другим человеком, сплетая вокруг себя паутину мыслей, не озвученных слов, прочных стальных нитей злости, прошивающих виртуальный образ, который в спящем режиме напоминал скорее дрожащий от помех многогранник, чем что-то реальное, человеческое, - паршиво звучит, не правда ли?
Вряд ли вы когда-нибудь осознаете, насколько это паршиво, тыковки. Но все же лучше, чем быть окончательно и бесповоротно мертвым, я прав? Да-а, я прав.
Колебания извне Джек, находясь в таком состоянии, чувствовал слабо или не чувствовал вообще. Изредка до него доносились звуки, напоминающие радиошумы, а несуществующее пространство вокруг подергивалось рябью; когда рябь нарастала, превращая его «уютный» угол в разуме Риза в какую-то бешено вращающуюся центрифугу, Джек мог предсказать, что вскоре его цифровая оболочка материализуется за пределами чужой головы. Вот и сейчас от размышлений его отвлекла волна помех – слабая и далекая, напоминающая тихий звон колокольчика. Такое случалось чаще всего в те мгновения, когда этот идиот испытывал какие-либо сильные эмоции, ну или когда в его подсознании запускались какие-то идиотские процессы. Узнать о том, что происходит, Джек все равно не мог, потому что будучи, по сути, чужеродным объектом в его системе, он имел крайне ограниченный доступ к файлам типа «тупые мысли Риза», «никому не интересные переживания Риза», «стыдливые воспоминания Риза», «отвратительные мокрые фантазии Риза» и так далее. А жаль, потому что это, по крайней мере, сделало бы его существование немного веселее.
В любом случае, эти едва ощутимые вибрации Джек решил проигнорировать, по крайней мере, пока они не начали набирать обороты. А они начали довольно скоро – вероятно, этот мудак испытывал какой-то сильный стресс. Джек успел заметить, что после захвата внутренней сети Атласа его ИИ реагирует на раздражители Риза куда чувствительнее, но не ожидал, что настолько: такое сильное воздействие он испытывал впервые, и это было почти похоже на самый настоящий зуд, что практически привело Джека в восторг.
Впрочем, его радость тут же развеялась, когда он оказался прямиком в компании троицы бандитов, которые ужасно воняли (чувствовать запахи Джек, конечно, не мог, но ведь наверняка воняли!), и самого Риза, стоящего истуканом с одним из самых глупых своих выражений лица. Закатив глаза, Джек всплеснул руками и протянул, коротко чертыхнувшись себе под нос:
- Ты, наверное, издеваешься надо мной. Почему каждый чертов раз, как я появляюсь, ты в пяти минутах от того, чтобы сдохнуть? Я надеюсь, ты все еще помнишь о том, что мое благополучие, к моему величайшему, блять, сожалению, зависит от тебя напрямую, потому что у меня складывается впечатление, что ты полный дебил!
Разъяренно оскалившись, Джек стиснул ладони в кулаки и оглянулся, пытаясь сформировать хотя бы какой-то более-менее сносный план. Местность явно не располагала к тому, чтобы что-то взломать и использовать в качестве оружия: конечно же, они застряли посреди каких-то мерзких пандорианских зарослей, где нет ровным счетом нихуя, кроме высокой травы, унылых колючих кустов и деревьев с понуро обвисшими лианами.
- Только не говори, что ты вляпался во все это, потому что пошел отлить, - вздохнув, Джек красноречиво махнул в сторону Риза рукой и принялся осматривать снаряжение разбойников: НЕ гиперионовские пушки, никаких щитов в принципе, одна просроченная граната в заднем кармане, а у того, который в своих грязных лапах стискивал шокер (гордость Гипериона, между прочим), еще и штанина прямо под задницей порвалась, обнажая волосатую ляжку. В общем, обычные воришки, которые решили облапошить проезжающий мимо каравэн, но зассали нападать сразу и прямиком. Хотя это их едва ли спасет.
Наиболее легким вариантом Джеку показалось проникновение в подсистемы Риза: оттуда он мог незаметно передать сигнал Грузчику и управлять им самостоятельно, чтобы придурку не пришлось размахивать своей механической рукой и ловить лбом пулю. Удовлетворенно кивнув самому себе, Джек широко улыбнулся и снова повернулся к Ризу, насмешливо подвигав пальцами (шутки про фингеринг в подобных ситуациях уморительны, что ни говори).
- Потрясающе, мы снова можем поработать в команде. Кексик, скажи честно, ты специально нарываешься на неприятности, чтобы, ну… Удовлетворить свою одержимость? – прыснув, Джек покачал головой и продолжил, - Мы можем быстро разобраться с этим, тебе достаточно просто снова пустить меня. В прошлый раз было не так уж плохо, м? Давай, пара минут, и с ними будет покончено!
Наблюдая за тем, как второй бандит увлеченно крутит в руках шокер, едва ли не в ноздрю его себе пытаясь засунуть, Джек поморщился и свел брови, кисло глядя на Риза. Может, эти трое и были законченными чмошниками (очень, очень вонючими), однако убить гиперионовского сотрудника, так незадачливо отлучившегося в кусты в полном одиночестве, им ничего не стоило. А потому поспешить все же следовало.

Иногда я даже завидую этому парню. Нет, серьезно! Вы только представьте масштабы его возможностей здесь, на Пандоре, в окружении самых отборных отбросов: можно снести им полчерепа даже не особо метким выстрелом из дробовика, можно как следует поджарить шокером, протолкнув его поглубже в глотку, либо просто любоваться тем, как Грузчик раскатывает их внутренности и переломанные в мелкие осколки кости по земле, а уж с его рукой удушение стало бы раз в пять эффективнее. Черт возьми, я бы многое отдал, чтобы быть сейчас на его месте (разово, естественно, долгой жизни в таком тщедушном тельце я бы не выдержал), только вот он сам, к сожалению, собственного чрезвычайного везения оценить не может. Можно сказать, позорит весь Гиперион, ведь зачем еще гиперионцы прибывают на Пандору? Убивать, а вовсе не растирать эти приторные сопли. «Ах, ах, мы команда, трудности так сближают, и раз у меня есть друзья, на которых можно положиться, я продолжу вести себя как невыносимый слизняк и ссаться в штаны каждый раз, когда мог бы просто спустить курок и вышибить мозги каждой пандорианской твари (включая, кстати, вышеупомянутых друзей)!»
Смотреть противно, Риззи, п-р-о-т-и-в-н-о. Но мы еще можем это исправить, так ведь?
Пока что, впрочем, наблюдать за жалкими попытками Кексика использовать в качестве оружия свое убойное красноречие было чем-то не слишком обнадеживающим. Сложив руки на груди, Джек взирал на все происходящее с нескрываемым скептицизмом, периодически закатывая глаза и издавая демонстративно утомленные вздохи, тем самым выражая все свое отношение к тому, как Риз пытался вести переговоры. Джека вообще раздражало такое количество слов в секунду, вот заменить бы их пулями – стало бы намного, намного веселее и интереснее. Но пока у него не было возможности задолбанно взмахнуть руками и молча удалиться, приходилось терпеть вот это все. Вот это идиотское поведение, рассчитанное исключительно на то, чтобы получить кулаком нос (в лучшем случае). Что, к слову, у Риза и получалось мастерски, словно он был рожден для этого – стать первоклассной грушей для битья. Джек мог по пальцам пересчитать всех тех людей на их тернистом пути, от кого Кексику еще не влетело по первое число, и его отнюдь не радовал тот факт, что по стечению обстоятельств он застрял именно в этой непутевой голове, целостность которой все еще сохранялась только благодаря какому-то невероятному везению. Если, конечно, что-то из случившегося можно было назвать везением; хотя это, конечно, вопрос перспективы.
Более того, приходилось не просто терпеть: Красавчик Джек также не имел возможности оставаться сторонним наблюдателем, и не по той причине, что это наводило на него смертную тоску, а потому, что он превратился в няньку поневоле. Оставь он этого придурка на произвол судьбы, ему стоило бы сразу начать копать глубокую могилу для захоронения всех целей и расчетов. Зависеть от обстоятельств, а уж тем более от каких-то конкретных людей, Джек терпеть не мог до зубного скрежета, но старательно улыбался с тем самым выражением лица: «да-да, парень, мы команда, помоги мне добраться до Гелиоса, и ты буквально потонешь в славе, власти и деньгах». К счастью, разбрасываться обещаниями всегда было куда проще, чем выполнять их, а потому Джек пришел к выводу, что лучше уж выдержать на лице пару фальшивых улыбок и повозиться с этим сказочным долбоящером, чем рисковать всем ради внушительного нихуя.
- Так держать, Кексик, да ты просто мастер убедительных речей! Еще немного, и они обязательно отобьют тебе почки и переломают ребра, не сдавайся, ты справишься. Скажи еще что-нибудь несравненно тупое! Это же не предел, я верю в тебя, - размеренно поаплодировав, пока Риззи потирал ладонью звучно хрустнувшую челюсть, Джек упер руки в бока и нахмурился, рявкнув с нажимом: - Твою мать, парень, заканчивай с этим. Если следующий удар придется в твою гениальную башку – меня уже может тут не оказаться, чтобы героически вытащить твою задницу. Не будь идиотом, дай взрослым разобраться с проблемой, просто пусти меня.
Возможно, его слова и прозвучали грубо, без обычной многообещающей вкрадчивости, но Джеку слишком уж не терпелось: раз он не способен перебить бандитов самостоятельно, он хотел хотя бы насладиться кровавым зрелищем, проспонсированным Гиперионом. Действия Грузчиков в бою нередко завораживали, и хотя устраивать хаос собственными руками всегда было куда более удовлетворяюще, этот вариант на данный момент оставался лучшим. По крайней мере, лучше, чем позволять Риззи и дальше провоцировать пандорианских грабителей на то, чтобы избавиться от раздражающего фактора в его лице.
- В любом случае, радует, что застали они тебя не со спущенными штанами, - Джек все же позволил себе рассмеяться, но не расслабиться: бесить бандитов, конечно, бывает довольно забавно, но только тогда, когда все преимущества на твоей стороне, - Как-то, кстати, мне доводилось убивать одного неудачника, пока он ссал, и я хочу сказать, что такой бесславной кончины ты бы никому не пожелал. Но-о не будем отвлекаться!
Отвлекаться и правда не стоило: главарь этой маленькой шайки уже выглядел так, словно в любую минуту готов был взорваться самостоятельно, без всякой помощи пущенных Грузчиком ракет, а потому Джек не заставил себя долго ждать, добившись от Риззи решительного кивка головой. Переместившись к нему мельтешащими полосами помех, Джек подался к его уху и шепнул с широкой сытой ухмылкой, касаясь пальцами порта и посылая его подсистемам наэлектризованный импульс:
- А нам и правда может быть весело вместе, м?
Куда веселее, чем с твоими новыми пандорианскими друзьями, Риззи.
Оцифрованное сознание Красавчика Джека прошлось по системе колкой волной, и его проекция тотчас исчезла, учащенно замигав; ему нужно было всего лишь проникнуть в ту часть установленной в протезы Риза программы, которая отвечала за управление гиперионовскими ботами после получения доступа, и отправить сигнал прохлаждающемуся на крыше каравэна Грузчику. Чтобы тот, наконец, занялся тем, для чего отчасти и был создан: убийством.
Однако в то же мгновение, как Джек оказался внутри, его захлестнуло непривычным назойливым ощущением – ощущением, будто после сидения в тесной каморке ты неожиданно обнаруживаешь себя в помещении заметно более просторном. Будто давящие со всех сторон стены вдруг разъехались, освобождая место. Ну или будто удерживающая тебя цепь почему-то стала на несколько метров длиннее. И соблазн проверить (только проверить) был слишком велик: Джек пустил неосязаемые лозы своих мыслей дальше, чувствуя, как постепенно сминается под ними чужое сознание, словно тонкая бумага под давлением ладони, открывая путь глубже. Джек понятия не имел, что происходит, но это что-то явно было потрясающим: он оплел собой всю систему за какую-то долю секунды, а затем вонзился бессчетным количеством мерцающих жал, резко и бесцеремонно стиснув само сознание Риза и вытолкнув его туда, где обычно именно он провисал в пустоте, отрезанный от реальности.
И едва не задохнулся от давно забытого чувства, как воздух наполняет легкие. Такого прежде не случалось, и осязаемость происходящего почти оглушала: в нос ударили резкие неприятные запахи, а в области живота и челюсти неожиданно заныло, и даже боль сейчас показалась почти приятной: Красавчик Джек не испытывал никаких физических ощущений уже слишком долго.
  - Пиздец, - выдохнул он и, поморщившись от звуков собственного голоса (не совсем собственного), рефлекторно опустил взгляд на свои руки; точнее, руки Риза, но сейчас именно Джек смотрел на них его глазами и с интересом двигал его кистями, пока не расплылся в широкой торжествующей улыбке: - Да это в тысячу раз лучше, чем я предполагал. Правда, было бы еще лучше, если бы ты не был таким потным, Кексик, я и не думал, что ты настолько перенервничал.
По правде говоря, Джек вообще ничего не предполагал, когда запускал свой ИИ наполнять вдруг освободившиеся борозды чужого разума, но сейчас он действительно пришел в абсолютный восторг, пусть и не разделяемый бандитами: окончательно рассвирепевший главарь вновь вскинул ствол и прорычал:
- Ты кого кексиком назвал, блять?! Совсем не в своем уме, парниша?! Повторяю в последний раз…
- Я расслышал и в первый, - отвлеченно протянул Джек, с нескрываемым наслаждением сжимая и разжимая металлические пальцы. – А ты постарайся расслышать это, мудила, - я не люблю, когда меня перебивают.
Честно говоря, я не знаю, как я это сделал, Риззи, но, хах, нам действительно может быть очень, очень весело.

Теперь ты понимаешь, Риззи? Чувствуешь, каково это? О-о, ты чувствуешь, еще как чувствуешь; добро пожаловать в мой мир! Точнее, в то, чем он стал после того, как гребаные бандиты меня прикончили. Видишь ли, детка, от них одно только зло: они могут кого угодно обречь на подобное существование, им не знакомо такое понятие как милосердие, они не знают жалости и понимания. Убить героя, единственного, кто был способен исправить хоть что-то на этой дерьмовой планетке! Можешь в это поверить, Кексик?
Но мы ведь не такие, м? Я не такой как они. Поэтому и волноваться тебе не о чем. Совершенно не о чем, Риззи. Как тебе это: я не дам им убить тебя. Я убью их сам, твоими руками, раз уж теперь у меня появилась эта прекраснейшая возможность, и да, не благодари. Серьезно, разве это не лучшее, что с тобой случалось за все это время? Смотри и учись, детка, смотри и учись.
Пока Риз не пытался бороться (что было довольно умно с его стороны), Джек чувствовал себя более чем удовлетворенным, и его довольство вязко разливалось по системе, заполняя каждый пробел, каждую оставленную чужим разумом пропасть. Это оказалось легко, даже слишком легко: то ли сознание Риззи поддавалось без всякого сопротивления после произошедшего в Старой Гавани, то ли их совместное существование, наконец, достигло точки невозврата, после которой более сильный (не будем скромничать) разум, более стойкая личность сможет полностью вытеснить из тела его владельца, - Красавчик Джек всей правды не знал, и пока не мог прощупать границы собственной власти окончательно. В конце концов, ему приходилось концентрировать внимание еще и на успевших прилично его задолбать бандитах, а течение мыслей Риза доносилось далеким эхом откуда-то из глубин подсознания, здорово отвлекая.
Тш-ш-ш, Кексик, к чему этот мрачный настрой? Я найду способ вытащить тебя оттуда! Потом. Когда разберусь с тем дерьмом, в которое ты умудрился вляпаться.
Возможно.
Если, конечно, ему еще останется, что вытаскивать. Отзвуки сознания Риза звучали так, словно он тонет, погружаясь все глубже в пустоту, и Джеку слишком сложно было скрывать то, что ему это нравится. Да-да, нравится снова вбирать воздух в легкие, чувствовать кожей каждую мелочь вплоть до незаметного трения ткани одежды, которое люди обычно не замечают, двигаться, зная, что любое это движение вызовет во внешнем мире хоть какой-то резонанс, и прочая и прочая тривиальная чушь, но, черт возьми, даже этой тривиальной чуши Джеку нестерпимо не хватало. Не говоря уже о том, что он собирался сделать, когда лицо бандита исказила уродливая гримаса явного недовольства (всего-то от слова «мудила», вот неженка).
Ты просто… Просто побудь там еще немного. Да, я прекрасно знаю, насколько это паршиво, но, хэй, мы в расчете!
За все хорошее приходится платить, только, разумеется, не ему – не Красавчику Джеку. А вот Риззи стоило, потому что его выгода от их сотрудничества явно была несоизмеримо больше. Вот сейчас, например, ему даже никаких усилий прилагать не нужно было, всего-то сидеть тихо и не дергаться, пока Джек решает проблемы за него, - слишком хорошо для тебя, Кексик! А проблема, так скажем, ждать себя не заставила, сунув пушку Джеку под самый нос (весьма недальновидно) и прорычав что-то несомненно грозное и пугающее. Только вот Джеку пустая болтовня надоела; нет, конечно, он поговорить всегда любил, но сотрясать воздух в такой момент? Глупо, глупо, и еще раз глупо.
- Эй, эй, даже от твоей пушки разит чем-то омерзительным, ты ее из задницы достал? – скривившись, Джек снова размял металлические пальцы, оценивая, с какой силой можно орудовать бионическим протезом; и хватит ли ее для того, чтобы в считанные мгновения отвести дуло от своего лица, застав мудилу врасплох. – Извини, Кексик, у меня нет другого выбора, надеюсь, ты захватил с собой в дорогу какое-нибудь чистящее средство для своей руки.
- Да ты точно ебанутый! – не выдержал лидер шайки, и его палец опасно дрогнул на курке; только вот курок, видимо, оказался слишком тугим (поэтому Джек отдавал предпочтение гиперионовским пушкам: курок всегда надавливается настолько гладко, что всего-то рука дернулась – и вуа-ля, перед тобой свежий и еще теплый труп!), и у Джека осталось еще предостаточно времени для того, чтобы со всей силы вцепиться в ствол и заставить его вильнуть. Выстрел прозвучал около самого уха, неслабо оглушив, но Джек, красочно ругнувшись под нос, потянул винтовку на себя, практически без труда выдергивая ее из грязных лап озадаченного бандита.
Черт возьми, Кексик, у тебя всегда ладошка такая потная? Может, тебе и вторую руку стоит протезировать? Подумай над этим, отличная идея!
Следующий выстрел раздался буквально через пару секунд после первого, только на этот раз он пришелся в цель: из-за короткой дистанции затылок бандитского главаря разлетелся невнятным темно-алым месивом крови, ошметков мозга и осколков костей, и он так и рухнул на месте своей грузной тушей, вызвав у Красавчика Джека нескрываемо восторженный смешок. Двое оставшихся оказались еще большими идиотами, чем Джек ожидал, что, несомненно, было ему на руку, потому что он здесь довольно рискованные маневры проворачивал, и в другой ситуации мог уже сам словить головой пулю; не потому, что он был неспособен справиться с какой-то там перестрелкой, а потому, что Риз идиот. Да-да, Кексик, ты полный идиот, и из-за тебя мы снова рискуем, но я не в обиде. Это весело. Тебе тоже должно быть весело.
Второго бандита погубило то, что он слишком долго пытался достать пистолет из-за пояса своих рваных штанов: эти дебилы, видимо, всерьез думали, что можно особо не напрягаться, связываясь с заплутавшим одиноким гиперионцем. И у Джека для них были очень плохие новости - они ошибались.
- Следующий! – глухо хохотнув, Джек зажал металлическим пальцем курок и проделал в чужом теле неровный ряд кровоточащих дырочек, отчего оно (это крайне бесполезное тело) так же уныло шлепнулось на землю, издав перед этим нечленораздельные звуки, которые Джек не без удовольствия передразнил, покосившись на последнего выжившего. Самого несусветного тупицу всея Пандоры – да, Джек смело вручил бы приз за невероятную тупость именно этому парню с девчачьим именем, потому что за то недолгое время, за которое его дружков превратили из бандитов скудоумных в бандитов мертвых, Джессика (вроде того) успел только судорожно облапать шокер в попытках применить его в качестве оружия. Джек даже помедлил, наблюдая за этим жалким и нелепым зрелищем, буквально упиваясь каждым мгновением: он все еще чувствовал крохотные брызги остывающей крови на своем лице, а от адреналина, бушующего в венах, голова немного кругом пошла.
- Тыковка, это не игрушка. Хотя, ладно, по сравнению с другим гиперионовским оружием это игрушка, но, знаешь, ей можно найти куда более интересное применение, чем просто тыкать в людей и оглушать их, - широко осклабившись, Джек великодушно опустил винтовку и сделал шаг в сторону Эмили (или как-то так), который не выдержал давления и выронил шокер из рук, нервно выпалив:
- Какого хуя?! Отвали от меня, мудак ненормальный, просто отвали! Мне нахуй твой каравэн не сдался, я вообще этих парней впервые только сегодня увидел!
Издевательски улыбнувшись, Джек собрался было выдать еще что-нибудь остроумное и гениальное, но гребаное головокружение неожиданно наросло: он пошатнулся, крепче стискивая пальцы на прикладе, и рефлекторно прижал ладонь к голове, морщась от шума в ушах. И бандит во втором шансе не нуждался: он рванул с места как ополоумевший, и предсказуемо нырнул в ближайшие кусты, куда Джек отчаянно выпустил целую очередь, с трудом удерживая винтовку обеими руками, но, судя по отсутствию предсмертных воплей, так и не попал. Изображение перед глазами поплыло, и едва ли причиной был адреналин; злобно зашипев, Джек упрямо шагнул в ту сторону, куда дернул перепуганный бандит, процеживая сквозь зубы:
- Я сказал тебе побыть там немного, твою мать! Я еще не закончил, кретин, не мешай мне!
Нахлынувшая из глубин подсознания паника Риза ощущалась отвратительными спазмами в черепной коробке, и Джек сдавленно выдохнул, настойчиво заталкивая его разум обратно – так глубоко, как только мог, сдавив его в стальных тисках с такой силой, что сам почувствовал едва ли не физическую боль, - не сейчас, хуесос проклятый, только не сейчас! Все органы чувств давали сбой: то перед глазами все меркло, то исчезали звуки, то немели конечности, и Джек едва переступал ногами, яростно вцепившись в этот короткий проблеск жизни, - тебе, блять, так жалко? Я спасаю твою шкуру, маленький неблагодарный говнюк, я же…
Я, черт возьми, пытаюсь здесь тебе помочь!

Не смей. Не смей, Кексик. Мы ведь с тобой друзья, разве нет? Неужели ты думаешь, что старина Джек стал бы делать что-то тебе во вред? Хах! Я спас тебя, спас твою тощую задницу, в который чертов раз, Риззи, ты не можешь так поступить, ты не можешь просто закинуть меня обратно… В конце концов, это опасно! Вдруг этот ублюдок вернется, чтобы завершить начатое, м? Отомстить за своих товарищей? Твою мать, просто не смей, не сейчас, дай мне хотя бы обезвредить его…
Его мысли бились неудержимым потоком в самую глубь подсознания, опережая друг друга, беспорядочно и непоследовательно: Джек пытался звучать убедительно, но его ярость рвалась сквозь мягкую оболочку, вонзаясь в черепную коробку острой болью. Он давно не испытывал настолько направленной ненависти, настолько жгучего желания растерзать кого-то на части; кого-то – в данном случае Риза, потому что этот мелкий паршивец чересчур отчаянно пытался отобрать у Джека то, чего он заслуживал. Да, Красавчик Джек заслуживал того, чтобы жить: к черту эти предубеждения, то и дело мелькающие в разуме Риза: «у тебя уже была своя жизнь, и ты ее просрал, Джек», «это мое тело, и только я имею на него право, Джек», «я весь такой дохуя независимый и сам себе хозяин, Джек». Нет, Кексик, в этом ты заблуждаешься. Во всем заблуждаешься.
Тебе нужно больше времени, чтобы это принять, не так ли?
У Красавчика Джека было все время мира, чтобы дождаться своего звездного часа, однако сдерживать себя оказалось сложнее, чем он предполагал, особенно тогда, когда у него появилась возможность: возможность чувствовать мир через нервные окончания, возможность говорить и быть услышанным, возможность контролировать ситуацию. Контролировать по-настоящему, а не дергая за тонкие ниточки, вечно оставаясь в тени, - этим он насытился по самое горло. Он жаждал большего, нуждался в большем, и ожидание давалось нелегко. Но Красавчик Джек умел ждать.
И все же необходимость сдерживаться казалась невыносимой, когда он (именно) наслаждался жизнью. Чертовски наслаждаюсь, детка, наслаждаюсь так, как ты никогда не сможешь. Все это – вес тяжелой винтовки в руках, брызги крови на не покрытом маской, будто тонкой пленкой, лице, бешеное биение сердца, заполняющиеся воздухом легкие, все это было слишком приятным, чтобы отказываться. Слишком приятным, чтобы отступать обратно, в пустоту, в ничто, где приходится довольствоваться только восприятием Риза, его идиотскими решениями и не менее идиотским вниманием (которого, к слову, тоже не всегда хватало). И плевать, что все это Джеку не принадлежало изначально: что руки, что лицо, что сердце, что легкие, абсолютно плевать. Джек брал все, что только мог забрать, потому что у него самого почти ни черта не осталось.
Эй. Эй! Мы ведь обещали доверять друг другу. Я думал, у нас есть уговор!
Только попробуй, мелкий ублюдок.
Ну же, Риззи, прекрати сопротивляться. Тебе не весело? Я могу устроить настоящее веселье и придушить того придурка с такой силой, что у него глазные яблоки из орбит выскочат, как тебе такое, а? Не пытайся лгать мне, Кексик, я видел твое лицо тогда, когда ты отхерачил руку этому мудаку, я видел, что тебе это понравилось, так дай мне просто…
Я убью тебя, клянусь, я убью тебя, если ты сейчас же не прекратишь, и это будет одной из самых приятных вещей, которые я когда-либо делал!
Звенящая боль выбивала всякую почву из-под ног, и Джек держался, пожалуй, на одном лишь своем упрямстве, на одной только злости, из-за которой крики его разума прорывались наружу: Риззи прекрасно мог слышать каждое слово, только вот Джек этого не хотел. Он прекрасно понимал, что сейчас однозначной победы не одержит, как бы ни цеплялся, как бы ни отталкивал чужое сознание, опутав его жесткой сеткой собственной личности. Следовало отпустить его, следовало сделать шаг назад, восстановить перекошенное равновесие между ними, лишь бы только Риз снова почувствовал себя в безопасности, пусть и относительной.
Лишь бы Риз снова поверил ему и продолжал действовать в соответствии с его планами.
И Джек остановился, несмотря на то, каких усилий воли это потребовало; он переступил через себя и замолк, позволив Ризу вытолкнуть его из головы, и, оказавшись в цифровой оболочке, он больше не чувствовал боли. Он в принципе ничего не чувствовал, кроме цикличности алгоритмов, бесконечно струящихся в чужой подсистеме и обеспечивающих его приевшееся до тошноты бестелесное существование. Совершенно невыносимое, если так вдуматься, но вынужденное; Джек поклялся самому себе, что компенсирует каждую секунду этого беспросветного дерьма, как только вырвется из него окончательно. А обещания самому себе были единственным типом обещаний, которые Красавчик Джек действительно выполнял.
- Ох, Кексик, да не нужно мне твое тщедушное тельце, ты серьезно? – сложив руки на груди, Джек окинул долгим взглядом скорчившегося в грязи Риза и придал своему лицу самое невозмутимое выражение, которое только мог, пока его внутренние процессы клокотали от злости, едва ли не искрясь электричеством во встроенном в висок порте. – Начнем с того, что оно мне совершенно не подходит по комплекции, да и слюней многовато. Я просто увлекся, парень, не воспринимай на свой счет!
Широко улыбнувшись, Джек протянул Ризу руку, словно и правда мог помочь ему подняться с земли, а затем примирительно произнес с приглушенным смешком:
- Я не в обиде, дружище, тем более, ты сам понял, каково. Не всегда удается спокойно жить с этим, знаешь ли! И это небольшое приключение было довольно интересным, согласись! Я рад, что мы снова приятели, Кексик, - убедительно покивав, Джек отстранил ладонь и выпрямился, с гордостью оглядывая поле боя: да, это было интересно и довольно кроваво. Но, на вкус Джека, недостаточно кроваво и слишком быстро. Чувство удовлетворенности отсутствовало напрочь, а ведь все могло повернуться куда лучше, если бы Риззи не начал гнуть свою линию.
Например, по тому сценарию, который Джек прочитал среди остальных его страхов. Риззи настолько сильно боялся навредить своим дружкам, что Джек даже и представить не мог: он привык воспринимать приближенных как разменную монету, чья продолжительность жизни зависит исключительно от ценности и потенциальной пользы. Возможно, совсем немного – от личной симпатии Джека. А вот Риз – Риз испытывал целую гамму чувств по отношению к этим придуркам, которых считал друзьями, и от Джека не укрылась ни единая эмоция. Привязанность, благодарность, потребность в них. Страх за их ничтожные жизни.
Красавчик Джек славился своей злопамятностью, а потому решил, что эта уступка с его стороны должна обойтись Кексику очень и очень дорого. За все приходится расплачиваться, не так ли?
Знаешь, детка, ты можешь оставить свое бесполезное тельце себе. Я хочу, чтобы ты в полной мере оценил, как приятно быть мной. И чтобы твои драгоценные друзья тоже это оценили – на собственных глотках.
Теперь эти мысли в своей голове Риззи расслышать не мог при всем желании.

Не разочаровывай меня, Риззи. Я ведь даже практически не лгал, когда говорил тебе, что у нас много общего. Во всяком случае, больше, чем кажется на первый взгляд. А такими словами, знаешь ли, я просто так не разбрасываюсь! Ты ведь именно об этом мечтал, идиот, - стать мной. Стать действительно чего-то достойным, заполнить это пустое место внутри тебя, прекратить быть таким ничтожеством, тряпкой, об которую только ленивый ноги не вытрет.
Так какого черта ты так боишься этого, Кексик?
Поверь, то, что сделал я, - это лучшее, что ты сделал за всю свою бесполезную, унылую и жалкую жизнь.
Красавчику Джеку стоило немалых усилий скрыть степень своего презрения, пока он наблюдал за тем, как беспомощно и нелепо Риззи копошится в грязи, перепугано глядя на покрытые кровью руки, и как цвет его лица становится мертвенно-бледным, стоило Ризу обнаружить, что рухнул он прямиком на тот участок земли, где трава полностью окрасилась в алый, а под коленями наверняка примялись ошметки мозга. В первые несколько мгновений Кексик выглядел так, словно вот-вот окунется в глубокий обморок, и Джек не слишком ждал от него ответа; он просто смотрел на него свысока, замолкнув и сложив руки на груди, и стоически пытался побороть прилив разочарования. В конце концов, с этим кретином Джек оказался повязан на неопределенный срок, и ему хотелось верить, что из Риззи толк еще выйдет: перспектива его убийства переставала быть заманчивой, как только Джек задумывался о том, что труп этого неудачника так и останется гнить в этой дыре. Вместе с самим Красавчиком Джеком в черепной коробке.
О нет, парень, такой сюжетный поворот в мою героическую сагу не укладывается. Тебе придется научиться сотрудничать со мной, тебе придется вдолбить в свою очаровательную голову, что ты не можешь получить все и сразу: в наших непростых отношениях тебе стоит проявлять какую-то отдачу. Но за всю мою помощь ты еще успеешь расплатиться.
Впрочем, Риззи уже повел себя как последний говнюк, и он явно не планировал хотя бы выразить ожидаемую Джеком благодарность, не говоря уже о чем-то большем. Нахмурившись, Джек скривился, но практически сразу нацепил на лицо маску доброжелательности (поверх еще одной маски, пускай теперь цифровой и, по правде говоря, бессмысленной) и самозабвенно протараторил, пожимая плечами:
- Не благодари, пар… Кхм, Риз. Дожидаться, пока за меня это сделает Грузчик, было бы слишком рискованно, не находишь? Да-да, я снова спас тебе жизнь, и… - с демонстративным раскаянием вздохнув, Джек свел брови и с самым виноватым видом развел руками, заглядывая в перепачканное лицо Риза сверху вниз: - И-и-и мне жаль, что я наговорил тебе… Всякое. Ты меня знаешь, приятель, я темпераментный! Могу вспылить, все такое. Серьезно, забудь, это такая ерунда по сравнению с тем, насколько отличной мы можем быть командой!
Широкая улыбка плавно сползла с его лица после следующих же слов Риззи, и голографические черты подернулись помехами: металлический порт нагрелся еще ощутимее, потому что злость Джека больше не находила выхода. Он снова оказался заперт в абсолютной пустоте, в своем личном бескрайнем вакууме, отрезанный от реальности и бессильный, и Риз, как ни печально, стал его единственным проводником, способным протянуть тонкую ниточку между миром мертвых и миром живых. И в данную секунду Красавчика Джека терзала настолько сильная ненависть к нему: за нерешительность, за слабость, за трусость, за бесполезность, за весьма зыбкие приоритеты – за все, что мешало несчастному Риззи исполнить, наконец, свою мечту; настолько обжигающая ярость, что если бы иллюзорное ощущение адреналинового всплеска все еще не проходилось разрядами по его системе – Джек не смог бы собрать волю в кулак и выдерживать образ и дальше.
Но он уже успел распробовать на вкус те возможности, которые Риззи способен был ему предоставить. И ради них Джек убедил себя в том, что стоит немного потерпеть.
- Знаешь, так как мы сошлись на том, что мы теперь друзья, я сделаю вид, что ты этого не говорил, - с деланой невозмутимостью процедил Джек, а затем добавил с едва отслеживаемой насмешкой: - Ты перенервничал, я все понимаю, у меня самого от впечатлений даже спина взмокла… Хотя, кому я говорю, это твоя спина, хах! В общем, я верю в то, что ты достаточно умен, и не стал бы пренебрегать моей помощью. Которая, к слову, тебе еще может пригодиться, потому что твоим друзьям наверняка станет интересно, что с тобой случилось. И я уверен, что они слышали выстрелы.
Только вот Риз Джека больше не слышал, точнее, не слушал: его вид все еще оставался до крайности растерянным, когда ему удалось подняться на ноги, и Джек широко оскалился ему в спину; если Кексику так хочется выпутываться самостоятельно, то он, разумеется, ему это позволит. Ровно до тех пор, пока Риззи не поставит под угрозу его существование. В очередной раз.
Нужно тебе это или нет, но мою помощь принимать тебе все равно придется. И со временем тебе это понравится, Кексик.

Пожалуй, в этот раз удача все же была на стороне Риззи, потому что впервые их шайке повезло сделать остановку в давно заброшенных ветхих лачугах, что неожиданно оказалось как никогда кстати: в противном случае этого идиота мгновенно забросали бы вопросами, что с ним произошло, и на уединение не стоило даже рассчитывать. И Джек не ручался за то, удалось бы Кексику на эти вопросы ответить правильно. Так, как нужно, чтобы их небольшое сотрудничество не превратилось в достояние общественности. Особенно при наличии неизменно маячившей неподалеку Афины.
Поэтому Джек испытал несказанное облегчение, порадовавшись про себя, что ей не было большого дела до Риза; в конце концов, платили ей исключительно за помощь двум сестрам-мошенницам, и Джек прекрасно понимал ее нежелание лезть проверять, какая из частей тела Риззи так странно кровоточит. Но его оправдание все же вызвало у Красавчика Джека недовольное фырканье: еще не хватало, чтобы прямо в процессе их разговора к нему вломились его обеспокоенные друзья в порыве выяснить, не словил ли Кексик пулю. Если, конечно, им вообще было до него какое-то дело; вот же ирония, парень, - ты так волнуешься за своих дружков, но я, как видно, единственный, кого по-настоящему интересует вопрос, жив ты еще или сдох ко всем чертям.
И тот факт, что Красавчика Джека это интересовало исключительно из эгоистичных побуждений, вполне можно было опустить.
- Ты серьезно? – сформировавшись в мерцающем облаке помех, Джек прислонился спиной к стене (точнее, сделал вид, что прислонился: стены все еще оставались для него условной преградой, физически не ощущаемой) и снисходительно покосился на дрожащего от пережитого потрясения Риза. – Кексик, это – Пандора. Ты еще не понял, что либо здесь убиваешь ты, либо убивают тебя?
Джек скривился от негодования: может, он и переступил через собственную ярость, но от этого реакция Риза менее идиотской не становилась. Парень на планете уже не первый день, а все еще распускает сопли из-за парочки убитых его руками бандитов; и это все только потому, что Красавчик Джек умел находить веселье в необходимых действиях! Такой подход раздражал, но куда больше раздражало то, что для Риззи это могло стать поводом для сопротивления. Для того, чтобы сменить курс, оставив Джека позади и укрепив свою преданность так называемым друзьям, куда более ловко водящим Кексика за нос.
Только вот Джек тоже водил за нос немало людей и не собирался уступать в этом кучке мудаков. Воспоминания об имитации ощущений в чужом теле теперь вплелись в изначальные коды его программы, и Красавчику Джеку еще отчаяннее захотелось вернуть так несправедливо украденную у него жизнь. И как же его невероятно злило и раззадоривало то, что это во многом зависело от Риза. От Риза, который прямо сейчас отступил на шаг назад, в то время как Джек искренне полагал, что все схвачено. Что контроль всецело в его руках. Впрочем, его еще не поздно было вернуть.
- Что ж, все бывает в первый раз, м? – почти промурлыкал Джек, появившись напротив Риза и с довольным прищуром заглянув в его лицо. – И тебе нужно с чего-то начинать. Ты поставил перед собой такие амбициозные цели, что даже я проникся к тебе уважением, но, поверь, пирожочек, для их достижения тебе следует научиться… Расставлять приоритеты в свою пользу, скажем так.
Улыбнувшись, Джек незримой волной прошелся по его подсистемам, прощупывая, насколько сильно Риз отгородился; однако теперь он чувствовал уязвимые места, все те, которые не замечал даже после проникновения в программы его биомеханического протеза, и это вызвало у Красавчика Джека ухмылку еще более удовлетворенную: это значило, что эмоциональный фон Риза больше не играет такой роли, чтобы препятствовать симбиозу. И даже если Риз окончательно откажется впускать его - пара лазеек все равно найдется.
Но эту мысль Джек сохранил в своей памяти с пометкой «запасной план».
- К тому же, со стороны ты наверняка выглядел невероятно круто! Увидь я такое в исполнении сотрудника моей корпорации, повышение себя ждать не заставило бы. А ведь ты мог бы повторить это и без моей помощи, ставлю свою яхту с турбо-двигателями, что мог бы!
Пускай Джек не ждал, что бледное лицо Риза засияет от восторга, но предпочитал придерживаться плана основного, активно втираясь в доверие и усыпляя бдительность Риззи крайней степенью своей расположенности к нему. По крайней мере, пока. И если – если Риз не решит подкинуть ему лишний повод воспользоваться планом запасным.