crossroyale |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » crossroyale » архив завершённых эпизодов » о дивный новый мир
- О дивный новый мир -
[audio]http://pleer.com/tracks/5840187lxSy[/audio]
- ночь жизнерадостных трупов рождественских ёлок -
участники:
Дерек Хейл, Лили Поттер, Айзек Лейхи
The Halesвремя и место:
Декабрь 2015, сочельник, особняк Хейлов.сюжет:
Коротко о семейных ценностях и о том, как хорошо, когда есть с кем проводить этот чудесный праздник.
Отредактировано Lily L. Potter (2015-12-12 17:33:25)
Цветные и блестящие коробки с подарками не умещаются в багажник просторного семейного джипа. Большая и дружная семья – это очень здорово и правильно, это идеал, о котором Дерек всегда мечтал, но подарочная баррикада кажется ему перебором. Ну правда, не обязательно было покупать Малии такую огромную куклу, она все равно их только потрошит. И близнецам Лоры тоже можно было купить что-то попроще, иначе сестра опять выругает его за то, что он балует племянников. Про коробки для многочисленных Поттеров-Уизли Хейл и вовсе старается не думать: он даже не уверен, что точно помнит их содержимое – почетную обязанность выбирать подарки он с огромной радостью давным-давно спихнул на хрупкие плечи жены и еще ни разу об этом не пожалел.
Дерек задумчиво трет бровь, тяжело вздыхает и начинает рождественский тетрис по-новой. Когда ему почти удается захлопнуть дверцу багажника, взмыленная сборами Лили притаскивает ему еще одну сумку с вещами - на этот раз детскими. Дерек закатывает глаза, ставит ее в салон и идет в дом. Слава Мерлину, упаковались. Пора ехать.
– Айзек, ты оделся? Собрал свой рюкзачок? – кричит Хейл сыну и, не снимая пуховика, обходит каждую комнату проверяя, не забыли ли чего, везде ли погасили свет и закрыли окна. Их небольшой двухэтажный домик останется в одиночестве на все рождественские каникулы, пока Дерек, Лили и Айзек будут проводить праздники в кругу семьи – как это происходило каждый год вот уже почти десять лет.
Со второго этажа спускается пыхтящий и взъерошенный Айзек. Хейл улыбается и пытается хоть как-то пригладить непослушные рыжие кудри, пока сын втискивается в зимние ботинки и кое-как застегивает куртку. Фамильная "рыжесть" Поттеров-Уизли перевесила гены темноволосых Хейлов, и Айзек получился весь в Лили, унаследовав от Дерека разве что острые скулы и характер.
– Лили! Мы в машину! – предупреждает Хейл и, подхватив пухлый рюкзак сына, выходит на заснеженную улицу. Они долго возятся с ремнями безопасности детского кресла: ремни не сходятся на дутой курточке, да и Айзек, как здоровый волчонок, стал очень быстро расти. Скоро придется покупать новое кресло, а ведь и этому-то всего ничего. Наконец пристегнув ребенка, Дерек садится за руль. Рыжим всполохом мелькнув в зеркале заднего вида, на пассажирское запрыгивает Лили. Они переглядываются, Хейл улыбается жене и плавно трогается с места. Местная радиостанция в очередной раз поздравляет городок Бикон-Хиллз с Рождеством и ставит "Jingle Bells". Тихо мурлыча под нос мотивчик и выруливая на загородное шоссе, Дерек привычно кладет правую руку жене на колено. У них полная машина подарков, они едут встречать Рождество в теплую семейную компанию, где царят любовь и веселье, и Дерек думает, что счастливее его на свете человека нет.
Лили складывает несколько детских футболок в и без того набитую сумку, с трудом ее застегивает и, вставая, проверяет на вес. Тяжелая, конечно, но там все самое необходимое, им ведь придется все каникулы мотаться от семьи к семье и проводить все праздники с родными лицами. Первыми в списке были Хейлы, потому что их намного меньше Уизли-Поттеров и потому что к ним ближе. Пробовать трансгрессировать с Айзеком на руках Лили не хотела, слишком боялась, что ее неосторожность способна повредить сына, и поэтому предпочитала пока что добираться до родных краев на самолете. Целее будут.
Она трансгрессирует на улицу, делает несколько быстрых шагов к Дереку и вручает ему в руки ту самую сумку. На взгляд «издеваешься, да?» Лили отвечает довольным кивком и исчезает с улицы, возвращаясь в дом, на кухню, где в духовке готовился пирог по уникальному рецепту Талии Хейл. Лили была больше бойцом, нежели домохозяйкой, поэтому ей пришлось изрядно попотеть над своей выпечкой. Прошлые пять версий пирога были страшными и несъедобными. Благослови Господь Лору за ее помощь с рецептом.
Она успевает отослать с совой важное письмо в Аврорат, вертит попутно в руках аналог маггловского пейджера в виде браслета и закидывает его на полку, чтобы с работы никто ее не стал тревожить.
Заклинанием Лили перекладывает готовый пирог на тарелку, накрывает полотенцем, чтобы не остыл в дороге, и возвращается на крыльцо дома, откуда спешно движется к машине, где ее уже заждались. Пирог оказывается на заднем сидении, рядом с Айзеком (Хейл строго на него смотрит и запрещает даже притрагиваться), а сама Лили с шумным вздохом плюхается на переднее.
На какие-то считанные минуты Лили замолкает, закрывая глаза и прикладывая к виску пальцы. Ей надо собрать всю картину событий воедино: Джеймс уже в «Норе» и вчера через камин пищал, что там творится хаос, папа скоро вернется из Венгрии, маме еще два матча, Альбусу придется немного задержаться, а Роза на днях должна уже родить от этого своего ирландского дурака.
- Лора попросила тебя быть лапочкой перед новым ухажером Коры, - говорит Лили, сжимает руку Дерека на своем колене и оборачивается к Айзеку, чтобы проверить целостность пирога и спросить: - Эллисон понравился твой подарок на Рождество?
Она улыбается. Она запыхалась и немного устала со всеми этими праздничными хлопотами, но ее смело можно назвать счастливой.
[NIC]Lily L. Hale[/NIC]
Айзек недовольно нахмурился, совсем как это делает папа, глядя на две машинки в своих руках. Одна была красная, маленькая и очень быстрая, а вторая большая, сильная и черная. Айзек хотел взять их с собой обе, но мама разрешила только одну, потому что у бабушки дома тоже достаточно игрушек. Мама сказала, что они там есть только ради него - Айзека. Этот факт очень радовал ребенка, но и не отменял то, что он хотел взять с собой обе машинки, чтобы показать их бабушке, тете Коре и другим игрушкам. А то им очень скучно, когда Айзека долго нет.
Тяжело вздохнув, мальчишка положил красную машинку в рюкзачок, а черную поставил на место, мысленно попросив у нее прощения и пообещав скоро вернуться. Услышав голос отца, рыжий волчонок быстро застегнул молнию на рюкзаке, продел в его лямки свои руки и, придерживая их, побежал на зов родителя из комнаты. Спустившись по лестнице наполовину, а вторую половину проехав на своей пятой точке, мальчик предстал перед папой недовольным и взъерошенным. Сбросив рюкзак и получив от папы свою куртку, Айзек стал одеваться и обуваться, пока отцовская рука ерошила его кудри.
- Ну па, - сын постарался сбросить с себя руку родителя, чем только еще больше заставил того взлохматить свою шевелюру. Но кажется, что волчонку это было только по душе. Поэтому как только он застегнул сапожки - выбежал на улицу, прежде чем родитель успел его остановить и снова пригладить волосы. Конечно же, прежде чем лезть в машину, мальчишка опробовал своими коленками снег. И если бы не быстрый отец, то Айзек опробовал его не только коленками, а пузом, может даже ртом, рыжей головой... Сильная рука отца заставляет подняться и дойти до машины. Отряхнувшись, Айзек залез внутрь и недовольный устроился в своем детском кресле. Он очень часто спрашивал, когда он уже сможет сидеть на обычных, как взрослый, ведь он уже большоооой. Но папа был суров, назвав недосягаемую цифру 12. Айзеку всего 9, и он уже вырос из этого дурацкого кресла. Когда папа застегнул ремни, мальчик повозился, хмурясь родителю в зеркало, совсем как он. Но выражение Айзека меняется, когда мама тоже оказывается в машине, потому что это означало что они готовы ехать. Глянув в сторону пирога, который мама поставила рядом с ним, мальчик втянул носом воздух с вкусным сладким запахом и печально вздохнул. Чтобы его съесть нужно еще ехать и ехать...
Услышав голос матери, обращенный к нему, Айзек вздрогнул, потому что не думал, что кто-то наблюдает за тем, как он вздыхает по пирогу, а услышав ее вопрос так вообще надулся и смущенно отвел взгляд.
- Не знаю, - пробубнил мальчишка. Он просто вручил Эллисон подарок и сразу же убежал от нее, потому что застеснялся. [AVA]http://s3.uploads.ru/t/pE4Mk.jpg[/AVA][NIC]Isaac Hale[/NIC][SGN]
– Чудак человек, не понимает. Бывают волосы чёрные, бывают белые, а у меня средние. Вот… – Мурашкин снял кепку. Волосы у него были огненно-рыжие. – Я в маму уродился. И ничего с ними не сделаешь! Я их под машинку остриг, ждал-ждал, смотрю: опять рыжие! Но я почернею! – грозно заверил Мурашкин. – Честное слово, почернею! Я средство знаю. Надо каждое утро на голодный желудок есть чёрный хлеб… (с)[/SGN]
Отредактировано Isaac Lahey (2016-02-05 19:33:55)
Дорога до особняка обычно занимает не больше часа, но по заснеженному шоссе и с ребенком на заднем сидении Дерек не рискует ехать быстро. На заледеневшей трассе и волчьи рефлексы могут не спасти, а рисковать самым дорогим Хейл не собирается. Когда дом – полная чаша, мысль потерять хоть кого-то кажется чудовищно болезненной.
Дерек отгоняет тревожные мысли и хмыкает под нос. Замужеству Лоры он был даже рад – у той наконец-то появился новый объект для чрезмерной опеки и насмешливой заботы, а вот кавалеров младшей сестры он ревновал ужасно. А Кора, как на зло, выбирала еще крайне вызывающих, своеобразных парней, которым Хейл ну вот никак не мог ее отдать.
– Ничего не могу обещать, – отзывается Дерек после недолгого молчания. – Если Кора опять притащит какого-нибудь убежденного защитника кроликов или очередного непризнанного художника-гения, который все праздники будет компостировать мне мозг своим гениальным творчеством, я за себя не ручаюсь. Хотя ладно, натравлю на него Питера.
Хейл ловит в зеркале заднего вида чуть нахмуренный взгляд сына и ласково ему улыбается. Айзеку так же, как и ему, не нравились ухажеры его тети, которая раньше больше всех возилась с ним, а теперь все чаще просиживала все Рождество рядом с каким-то незнакомым типом. В этом отец и сын были солидарны, что не могло не греть отцовскую гордость.
– Да, Айз? Пусть с дядей Питером пообщается, как ты думаешь? – Дерек подмигивает ребенку и украдкой, дурачась, показывает язык. Хмурая складочка на лобике сына разглаживается, в глазах зажигается озорной огонек. – А почему ты не дождался, когда Эллисон развернет подарок? Или она не захотела?
Нежная дружба Айзека с дочкой Арджентов не могла не умилять обе семьи. После заключенного перемирия между оборотнями и охотниками отношения между Арджентами и Хейлами потихоньку стали налаживаться. Периодически они даже поздравляли друг друга с праздниками и забегали на чашечку чая. Однако идея сделать Эллисон подарок на Рождество принадлежала самому Айзеку, и игрушку в магазине он с непередаваемой серьезностью выбирал сам. Дереку с Лили оставалось лишь тихо стоять в стороне и вздыхать от умиления.
– Солнышко, достань из бардачка диск, пожалуйста, – просит Хейл, когда радио наконец начинает кашлять помехами и перестает ловить. Зная за пригородом Бикон-Хиллз такую молчаливую особенность, Дерек заранее озаботился диском с рождественской музыкальной коллекцией – бессмертными композициями Синатры, Элвиса и Дина Мартина. Проигрыватель послушно проглатывает предложенное "угощение", и шорох шин, урчание двигателя затмеваются ласковыми звуками "Рождественского блюза". Дерек вдруг ловит себя на том, что качает головой в такт, а затем улавливает негромкое пение Лили и с улыбкой подхватывает за ней. Руке на ее колене тепло и уютно.
Когда они подъезжают, наконец, к дому Хейлов, за окнами спускаются сумерки. Украшенный особняк, опутанный гирляндами, горит на фоне темного леса ярким маяком. В желтом свете окон то и дело снуют черные силуэты. В белеющих сугробах у гаража Дерек узнает машину родителей, различает авто сестры и Питера. Понтовый Порш, судя по всему, привез сюда Кору и ее нового парня. Хейл заранее презрительно фыркает и тушуется под укоризненным взглядом Лили.
– Ладно, ладно, может, у него еще есть шанс, – бормочет он, аккуратно останавливая машину у самого крыльца. В доме слышно сумбурное движение, кажется, их прибытие не прошло незамеченным. – Все, доехали. Выбирайтесь.
В оранжевом прямоугольнике двери Дерек видит узнает силуэт матери и радостно улыбается. В душе разливается уютное умиротворение. Он дома.
Лили остается только закатывать глаза и мысленно придумывать план отхода для бедного бойфренда Коры. Нет, конечно, у той был достаточно странный вкус на парней, однако Лили прекрасно понимала ее. У самой Лили два таких вот ревнивых братца, которые не давали ни одному из ее ухажеров прохода. Альбус затягивал в поначалу интересный разговор, а потом все сводил к какой-нибудь скандальной теме и выводил из себя жертву неприятными щепетильными вопросами. Джеймс же пользовался не умом, а кулаками. Семеро из десятерых бывших Лили уходили от Джея с фингалом под глазом – брату совершенно не нравились тюфяки и идиоты, которых выбирала Лили. Как Дерек остался живым и целым после проверок на стойкость от Поттеров, Лили самой неизвестно, ведь она как никто другой знает, какими бывают ее Альбус и Джеймс невыносимыми и упертыми. Впрочем, это у них троих семейное.
Конец проверкам настал лишь тогда, когда Лили довели до кондиции и все мужчины семейства Поттеров получили от нее выговор. Мягко говоря.
- В знак солидарности дяде Питеру достанется самый большой кусок пирога, - отчеканила Лили и взглянула на Дерека взглядом «только попробуй возразить».
И, если честно, Лили боялась, что на этот раз избранник Коры может оказаться в гробу, если тот добесит Питера и Дерека одновременно. Если мальчик не понравится Талии, то тогда ничто не спасет его от неминуемой кары.
Страшная семья Хейлов, страшная.
- Надо будет их пригласить на ужин, в этом году наша очередь, - невзначай бросает Лили, когда разговор заходит об Арджентах. Те были милыми и добродушными, и было странно знать, что когда-то давно две ныне дружащие семьи готовы были друг друга изничтожить.
Увлеченность Айзека милой Эллисон только скрепляла союз охотников с оборотнями, и Лили с Викторией уже успели за чашкой чая представить и запланировать будущую свадьбу их детей.
Лили усмехнулась воспоминаниям и потянулась к бардачку. Музыка заиграла, и все погрузилось в приятную атмосферу преддверия громкого празднества. Убитое будничной суетой новогоднее настроение постепенно возвращалось, и хотелось петь – и Лили не противилась желаниям, и осторожно стала напевать приятный мотив песни.
Лили заволновалась, когда они подъехали к дому Хейлов. Все уже давно собрались, и Лили уже не могла сидеть на месте спокойно, все хотела выбраться из машины и побежать в дом, полный родственников. Детское нетерпение можно было прочесть по горящим глазам.
- Ура, приехали! – воскликнула Лили и быстро выбралась из машины, открыла дверь перед Айзеком, вытащила его из пут ремней и пустила на свободу.
- Ты говоришь совсем не как лапочка, - вырывается у нее со вздохом, когда Дерек начинает ворчать уже с порога.
Она закатывает глаза (фирменный жест всех Хейлов) и тянется к пирогу, хватает его и, разворачиваясь, сразу же оказывается в тесных объятиях Лоры. Нависшую над полянкой тишину нарушают громкие радостные девичьи визги, и становится очень-очень шумно. Вслед за объятиями с Лорой идут объятия и с Корой, и с Малией, и та бросается играть с Айзеком, а Лили просит Дерека разобраться с подарками, а сама идет по сугробам, боясь в них обронить пирог, и на крыльце ее встречает Талия. Перед Талией Хейл Лили испытывает восхищение и волнение.
Ее добрая материнская улыбка согревает. У Лили забирают пирог, и она идет внутрь дома, снимая с себя обувь. Там с елкой разбирается Питер, помогает ему незнакомый юноша – очевидно, новый парень Коры.
- Хорош? – интересуется Лили шепотом у Талии, и та загадочно хмыкает и пожимает плечами.
С кухни доносится ворчанье Пустынной Волчицы.
[NIC]Lily L. Hale[/NIC]
Айзек украдкой слушает разговор родителей, чтобы отвлечься от того воспоминания, которое вгоняло его в краску. По словам взрослых стало ясно, что они обсуждают тетю Кору и разных дядек, которых она все время приводила с собой. И которые не нравились Айзеку, потому что она все время отвлекалась на них и не хотела с ним играть. Так что волчонок был вполне согласен на то, чтобы грозный дядя Питер припугнул очередного чужого дядьку, который с какого-то перепугу может обнимать и целовать тетю Кору. Да еще так противно - со всякими слюнями и причмокиваниями. От одного воспоминания об этом мальчишка скривился. Даже мама с папой не делали так. Значит и тете Коре нельзя.
- Да!- весело отзывается Айзек, показывая отцу язык в ответ, поддерживая их любимую игру "Кто кого передразнит, кто кого перехмурит". И вторая фаза игры началась, когда папа продолжил спрашивать об Эллисон. Айзек тут же резко отвел взгляд в сторону. Сведя брови вместе, он проследил за тем, как быстро сменился пейзаж за окошком, а перед глазами стояло лицо девочки с черными длинными волосами. Айзеку нравилось их трогать, но ведь просто так об этом не попросишь, поэтому он постоянно дергал Эллисон за косички. И ему нравилось то, что она не бежала об этом рассказывать своим маме и папе, не плакала, а давала сдачи. Сама. Да так больно, что у малыша Хейла тут же пропадало все желание повторять этот трюк. Но история всегда повторялась, когда они встречались снова. У парнишки была идея подарить что-то для волос Эллисон, и он со всей серьезностью и ответственностью поручил заняться этим маме. Она же тоже девочка. Она должна знать лучше. Посчитав, что это будет недостаточным, волчонок решил, что игрушка ей тоже не помешает и выбирал ее уже сам. Когда пришло время дарить подарок, он просто увидел какими глазами на него смотрит Элли... и все. И убежал. Сильно испугался, что ей не понравится.
- Нет. Ну пап, ну все, - недовольно отозвался ребенок, призывая родителей закончить этот разговор. И это сработало. Мама потянулась за дисками с музыкой. Машина погружается в тихое пение техники и матери. Отец качает головой, а Айзек откидывается назад, наблюдая за пейзажами за оконным стеклом. И он мог бы заснуть, если бы не был так взволнован встречей с родственниками.
Айзек уже нетерпеливо скачет на своем месте, на сколько это позволяют ремни. Сейчас его лицо очень похоже на лицо Лили. Он также как и мама уставился во все глаза на дом, готовый выпрыгнуть из штанов лишь бы поскорее оказаться в объятиях доброй бабушки Талии. Поэтому как только мама помогает оказаться ему на ногах, мальчишка со всей своей волчьей скорости мчится мимо тети Лоры, чтобы влететь в объятия бабули, прокричав радостными воплями ее имя ей в живот. Бабушка мягко смеется, трепет по рыжим волосам, а затем выпускает, чтобы неугомонный детеныш мог прибежать обратно к тете Лоре, которая уже успела обнять маму, с любимой тетей Корой, а потом оказаться сбитым Малией и покатиться с ней по снегу, как два волчонка, которые слишком заигрались. Айзек обожал Малию. Он считал ее своей родной сестрой, хотя почему-то все упрямо ему твердили, что она ему не сестра. Вот еще!
Победив Малию в снежном бою, мальчишка довольно заулыбался и вскочил на ноги, врываясь в дом. Быстро скинув с себя куртку и ботинки в хаотичном порядке, Айзек протолкнулся внутрь комнаты между бабушкой и мамой и воззрился на новое лицо в их доме. Моментально нахмурившись и пройдясь по незнакомцу оценивающим взглядом, а затем получив от матери тычок в спину, малец спохватился и подскочил к Питеру.
- Дядя Питер! - обвив руками высокого мужчину, Айзек задрал голову, чтобы улыбнуться всегда невеселому дядьке и получить от него традиционное "Привет, мелкий" и потрепушки по волосам. [AVA]http://s3.uploads.ru/t/pE4Mk.jpg[/AVA][NIC]Isaac Hale[/NIC][SGN]
– Чудак человек, не понимает. Бывают волосы чёрные, бывают белые, а у меня средние. Вот… – Мурашкин снял кепку. Волосы у него были огненно-рыжие. – Я в маму уродился. И ничего с ними не сделаешь! Я их под машинку остриг, ждал-ждал, смотрю: опять рыжие! Но я почернею! – грозно заверил Мурашкин. – Честное слово, почернею! Я средство знаю. Надо каждое утро на голодный желудок есть чёрный хлеб… (с)[/SGN]
Вместе с урчанием двигателя в машине замолкают и праздничные песни. Дерек вытаскивает последние сумки, ставит машину на сигнализацию и двигается к дому, откуда уже несутся радостные детские вопли, мелодичный женский смех и громкие саркастичные комментарии Питера. Здесь, во дворе, под яркими звездами – последний шанс насладиться тишиной, прежде чем окунуться в праздничный семейный гомон. Хейл пересчитывает взглядом сумки (вроде ничего не забыл), улыбается в небо бледному полумесяцу и ступает на крыльцо. Мама терпеливо ждет его в дверях, и ее теплая улыбка, ласковый взгляд ее мудрых глаз снова возвращают его в беззаботное детство.
– Здравствуй, мам, – улыбается Дерек в ответ и обнимает стройную женщину, которую уже давно перерос на голову. Она привычно журит его за то, что он плохо ест и чрезмерно выкладывается на работе – это часть ритуала, и Хейла совершенно не раздражают эти мягкие нотации. Он оставляет сумки в коридоре и торопливо раздевается: в дальнем конце коридора уже слышен громкий топот детских ножек и радостный вопль "Дядя Дерек!" – значит, сюда вот-вот примчится Малия, а за ней кавалерийский отряд в лице Итана и Эйдана, и все эти цветы жизни обязательно повиснут на Хейле, оглушая счастливыми возгласами и наперебой рассказывая последние новости – какой пирог они приготовили, сколько игрушек кто повесил на елку и почему самый большой шар оказался разбит.
Наконец, племянники отступают, получив причитающуюся дозу ласк и взяв в оборот моментально повеселевшего Айзека. Можно не сомневаться, до общего сбора за столом Дерек сына больше не увидит – дети галдящей стайкой улепетывают на второй этаж, и остается только надеяться, что ломать и разбивать там совершенно нечего. Теперь в объятиях Хейла оказываются сестры – чуть располневшая, но крайне довольная Лора и модно постриженная Кора. Дерек скептически оглядывает ее очередной эксперимент с собственной внешностью, затем косится на смазливого юношу в зале.
– Чего не сделаешь ради любви, – фыркает он, за что немедленно получает сердитый взгляд и тычок в живот. Кора никогда не гнушалась рукоприкладством, и Дереку даже стало интересно, как часто огребает от нее новый кавалер, которому Хейл уже протягивает для рукопожатия ладонь. – Я Дерек, брат Коры, хотя тебе, наверное, уже тут все рассказали.
– Джексон Уиттмор, – кивают ему в ответ, и знакомый с политической обстановкой в стране Дерек уже заранее знает, что тот скажет дальше: – Сын сенатора Уиттмора. Очень рад познакомиться.
Естественно, предсказуемость и высокомерие не прибавляют баллов и этому кандидату в женихи Коры Хейл. Дереку только интересно только, где сестренка его нашла, и очень хочется посоветовать ей там же его и потерять, но он сдерживается, помня о данном Лили обещании. Последним его приветствует Питер, на удивление обходясь без язвительных комментариев – Дерек подозревает, что свой яд дядя бережет для Джексона, – и после этого Хейл мигрирует в сторону одуряюще ароматной кухни. Всегда суровая и острая на язык (под стать мужу) Коринн очень по-домашнему смотрится в цветастом переднике и с по локоть измазанными в соусе руками. Она отрывисто приветствует Дерека поцелуем в щеку и снова погружается в готовку. Хейл замирает в дверях, прислоняясь к косяку, и с улыбкой наблюдает за женской суетой. Как всегда, ничто не готово вовремя, и праздничная индейка, салаты, закуски – все доводится до приличного вида в последний момент. Лили в этой неразберихе мелькает рыжим дирижером: взмахом палочки она отправляет тарелки на стол, заставляет нож мелко резать овощи, а большую поварешку – мерно помешивать глинтвейн.
– Скажи детям, пусть моют руки и спускаются, – велит Дереку Талия, не отрываясь от выкладывания пирога. – Скоро садимся за стол.
С Корой у Лили определенно схожий вкус на парней. Еще лет десять назад Поттер западала точно на таких же странных фриков, пока жизнь ее не столкнула с Дереком и все не забурлило бурным романом, где Лили чувствовала себя героиней тупой книжки для мечтательных дурочек. Впрочем, десять лет совместной жизни показали, что стадию «героини» есть ради чего пережидать.
А Уиттмор ей понравился. Нагловатый и самодовольный, он казался напыщенным идиотом, но Лили чувствовала, что хваткая Кора преспокойно держала Джексона под прессом своего каблука и бесстыдно этим наслаждалась.
- Пойдет, - снисходительно ответила Талия, глядя с усмешкой на косые взгляды что Айзека, что его папаши. Лили не смогла удержаться и тыкнула сына в спину, чтобы тот перестал кукситься перед гостем, и двинулась на кухню, где военные действия набирали все бОльшие обороты.
Лили сразу же приняла свою многозадачность и, вооруженная волшебной палочкой, стала отслеживать за мытьем посуды, сервированием стола, тем, что творится на плите, и шинкованием овощей. В глубине своей души Лили терпеть не могла томиться на кухне, но в компании Хейлов вся неприязнь как-то иссякала, потому что было весело (пусть и немного волнительно). Громкие возмущения Коринн, хохот Лоры, усмешки Талии и язвительные комментарии Коры – обычное наполнение звуков для их общей кухни.
- Ну как? – ладонь Лоры легла на плечо Лили так, что та дернулась от неожиданности. – Решились?
Лора Хейл являлась одной из числа тех девушек, которые обожали детей и хотели их так много, что заражали своим обожанием всех в округе. Вот уже пятый месяц как эта неумная волчица не отстает от Лили и Дерека вопросом о втором ребенке.
- Я могу позвать детей, - резко воскликнула Лили, сбрасывая с плеча ладонь Лоры, от которой сбежать было практически невозможно, но вот сейчас наконец-то выпал шанс. – Я быстрее, - усмехнулась Лили Дереку, на которого набросятся следующим, и моментально трансгрессировала с места.
- Лава! Лава! Тетя Лили, там лава! – визжала Малия, прыгая на диване и указывая пальчиком на пол.
Лили недоуменно моргнула два раза и ахнула.
- Черт, - она понеслась к ближнему креслу, будто ее ноги действительно жгло лавой, и заохала: - Горячо, боже, как горячо.
Лили закусила губу и старательно стала массировать бедные обожженные пятки, пока дети хихикали с неосторожности тети.
- Эй, это не смешно, - хмыкнула Лили, поднявшись с кресла, и осторожно переместилась на облюбованный четверкой волчат диван. – Идите мыть руки. Все почти готово, - заговорщически прошептала Лили, и в следующую секунду дети, не забывая о несуществующей лаве на полу, под громкий гвалт поскакали в ванную.
И Лили разрешила себе на считанные секунды расслабиться, развалившись на диване, пока ее не окликнул требовательным тоном Айзек.
- Иду, - повиновалась ленивая мать семейства и спустилась с сыном ко столу как все нормальные люди. По лестнице.
Внизу творилось невероятное столпотворение, и Лили растормошила волосы Айзека:
- Подыщи нам места, - и сделала еще шаг, подбираясь со спины к Дереку, осторожно обхватывая его руками и стискивая в уютных объятьях. – Смотрю, ты выжил после Лоры, - Лили поднимается на цыпочках и осторожно кусает мужа за мочку уха.
[NIC]Lily L. Hale[/NIC]
С дядькой Питькой было бы интересно, если бы он умел играть. Но Малия рассказывала, что он играет с ней редко, и когда никто не видит. Айзеку было ее жаль, поэтому он постоянно был только за то, чтобы утянуть свою "сестренку" в какой-нибудь круговорот игр, которые рождались у него в голове. Правда потом иногда за такие игры приходилось получать по ушам, потому что половина имущества в доме обычно не выживала, но игры того стоили. Поэтому ребенок недовольно скачет вокруг отца, которого окружили остальные дети и призывает их пойти с ним в комнату, пока взрослые заняты своими взрослыми занятиями и ужином. Ужин это главное. Ведь мама приготовила пирог, который он так и не попробовал! Где справедливость?
Оказавшись в компании близнецов и Малии, Айзек сразу же позабыл обо всех проблемах, обо всех разговорах в машине, обо всех ужинах и женихах своей тети Коры. Его детский разум полностью погрузился в игру. Его собственное воображение открыло ему полноту его возможностей, позволяя на полу увидеть горячую лаву, а диван и кресла превратить в скалы. Близнецы были в одной команде, а Малия и Айзек в другой. Злобные Итан и Эйден пытались свалить героев в лаву, потому что в фильмах плохие дядьки всегда хотели убить хороших. Айзек не знал зачем. Он просто рассказал об этом остальным, и дети решили, что это крутая игра. Им приходилось скакать и кричать. Мальчишке даже пришлось спасти Малию, чтобы ее пятка не коснулась "лавы", и кто знает, во что бы это обернулось, если бы в проходе вдруг не появилась мама Айзека.
- Мама! - волчонок заскакал на диване, искренне надеясь на то, что его любимая мамочка не обожгла свои ноги. А когда она уселась в кресло и стала дуть на них, то он подполз к ней, перевалившись через подлокотник дивана, чтобы помочь задувать разгоревшиеся пятки, пока остальные хихикали. Малыш смерил их хмурым взглядом своего отца, а потом снова посмотрел на маму, которая уже улыбалась, как ни в чем не бывало, сказав о ужине. Волчонок соскочил с дивана и помчался на выход за остальными, но не выбежал следом, а замер, чтобы проверить идет ли мама за ним.
- Ма? - он состроил недовольную мордашку, увидев, что она не идет, но улыбка тут же озарила его лицо, когда она поднялась. Приняв свое задание, мальчик отсалютовал ей как солдат, а затем побежал в ванную, чтобы быстрее все помыть руки и выбрать места для себя и мамы с папой. По пути совсем нагло чуть не сбив Джексона с ног, малыш влетел в ванную комнату и пополоскал руки. Без мыла, чтобы быть быстрее. Позади послышались крики Малии:
- Айзек не помыл руки с мылом! А Айзек не помыл руки с мылом!
- Я помыыыыыыл! - в ответ очень утвердительно провыл мальчишка, пока не встретился взглядом с бабушкой. Талии хватало одного движения бровью, чтобы Айзек пристыдился. Опустив рыжую голову, мальчик поплелся обратно, когда Малия и близнецы уже бежали сесть за стол.
Естественно, когда он вернулся, практически все места уже были заняты. Состроив недовольную мордаху, Айзек обошел стол, чтобы оказаться около родителей и усесться около них недовольным бутусом. [AVA]http://s3.uploads.ru/t/pE4Mk.jpg[/AVA][NIC]Isaac Hale[/NIC][SGN]
– Чудак человек, не понимает. Бывают волосы чёрные, бывают белые, а у меня средние. Вот… – Мурашкин снял кепку. Волосы у него были огненно-рыжие. – Я в маму уродился. И ничего с ними не сделаешь! Я их под машинку остриг, ждал-ждал, смотрю: опять рыжие! Но я почернею! – грозно заверил Мурашкин. – Честное слово, почернею! Я средство знаю. Надо каждое утро на голодный желудок есть чёрный хлеб… (с)[/SGN]
Кто бы мог подумать, что секундное промедление подчас стоит так дорого. Дерек проводил резко умчавшуюся хитровку Лили недоумевающим взглядом и только затем, заметив надвигающуюся на него Лору, осознал всю стратегическую ценность решения своей жены и невольно фыркнул. Вот ведь рыжая зараза!
– Дерек! – радостно воскликнула любимая старшая сестра, и Хейл уже морально приготовился к долгому, но крайне воодушевленному монологу на тему "Как хорошо иметь много детей". Он даже что-то мямлил в ответ, хотя Лоре далеко не всегда была нужна его реакция, и то и дело ловил понимающие взгляды матери. После рождения близнецов врачи диагностировали Лоре неприятную болезнь, которая ставила под угрозу любую возможность завести следующего ребенка, и волчица теперь собиралась отыгрываться на дражайших брате и сестре. И если у Коры еще были уважительные причины уходить от разговоров о потомстве, то у Дерека шансов не оставалось.
Впрочем, в этот раз неловкий разговор продлился даже меньше обычного – мама отнесла на стол индейку, Кора и Коринн в четыре руки оперативно расставили салаты, и все многочисленное семейство стало потихоньку стекаться к столу. Джексон, явно обескураженный гомоном детей, жался к своей пассии, близнецы осадили Лору громкими требованиями мяса, салатов и тортика, зато Малия, оказавшись в тени строгой матери, как-то притихла, успев перед этим отправить на штрафной круг Айзека.
В таком шуме было бы несложно чего-то не услышать или не заметить, но Лили Дерек никогда не упускал из поля своего внимания. Ни когда она дурачилась с детьми наверху, ни когда подкрадывалась к нему хищной лисицей. Хейл улыбнулся и накрыл ее ладони своими.
– Мы сошлись на том, что ты и я обязательно попробуем через полгода. А если родится девочка, то мы назовем ее Лидия, – отчитавшись, Дерек повернул голову и чмокнул жену в нос. – Пойдем.
Беспокоиться о том, что кому-то не хватит стульев, было совершенно лишним. В этом доме и за большим столом каждому было место: и каждый год меняющимся кавалерам Коры, и растущим детям. Дерек потрепал по макушке надувшегося Айзека и первому ему положил кусок лилиного пирога. В начавшейся чехарде угощений и различных блюд немудрено было запутаться и что-то упустить, но матери семейства внимательно следили, чтобы ни одна тарелка – ни детская, ни взрослая – не осталось пустой, пока Дерек и Питер, поделив сферы влияния на шампанское и что покрепче, разливали алкоголь.
Наконец, когда тарелки ломились от снеди, а бокалы искрились игристым вином, все затихли. По праву главы семейства Талия начала рождественскую молитву. После звонкого "Аминь!", повторенного десятком голосов, все приступили к застолью, перемежаемому тостами и поздравлениями. Взрослые втянулись в разговор, и даже Джексон показался Дереку прекрасным собеседником, способным трезво и интересно говорить о политике, а затем сразивший Хейла наповал заведенным разговором о машинах. Наевшиеся дети, не успев заскучать, были отправлены играть в зал, к елке. Женщины заговорили о своем, изредка прерываемые остроумными комментариями Питера, необычайно добродушного в этот раз. Дерек периодически переглядывался с Лили и касался под столом ее ноги, сам усмехаясь этому подростковому флирту.
Трудно было представить себе более идеальный вечер.
Вся комната сразу наполнилась уютными звуками: звякали вилки по тарелкам, стукались друг о друга бокалы, семья перешептывалась, переговаривалась, хохотала и друг друга то и дело перебивала. Обсуждение велось живо: Лили краем уха прислушивалась к разговору Дерека и Джексона (последний возродил в Хейле мальчишку, по-детски фанатично относящегося к машинам), вставляла свои пять копеек в обсуждение новой прически Коры и не теряла возможности перекинуться парой фраз с детьми. Малия лепетала про свою новую куклу, которую ей обещал дядя Дерек, близнецы вспоминали фильм, который недавно просмотрели вместе с Айзеком, когда Лора их всех потащила прогуляться в кино. Лили ласково ворошила кудри сына и накладывала ему все то, на что Айзек укажет пальцем, пока дети не наелись и не были отправлены развлекаться в другую комнату.
Наступило невероятное спокойствие в душе, и Лили мечтательно продумывала, какой будет новая комната для их маленькой рыжей Лидии (обязательно рыжей, гены Хейла не смогут перебить семейную рыжесть Поттеров и Уизли!), и ласково утыкалась носом в плечо мужа, вдыхая его родной запах.
- Может и не через полгода, - как бы между делом сказала Лили, вздыхая и хитро улыбаясь все услышавшей Лоре. – Закончится отпуск, я, как и планировали, уйду со службы, а там и попробуем, - Лили подняла голову и игриво улыбнулась Дереку.
Пока ее будто током не одернуло от него. Лили нахмурилась, кашлянула и выпрямилась. Это было странно. Уходить с работы, занимать все свое свободное время хлопотами по дому и мечтать о прибавлении в семье, красить стены новой детской комнаты в розовый и планировать покупать много-много смешных маленьких платьиц. Лили вспомнила, как ее отец держал на руках Айзека и счастливо улыбался, Джеймс кидал свои остроты, а Альбус хмыкал насчет рыжести волос племянника, держа клубок шерсти, который нужен был для мамы на новый свитер.
Это было правильно. Правильно и идеально настолько, что Лили невольно скрипнула зубами. Она молча взглянула на Дерека, удостоверяясь, что ей ничего не причудилось, и попыталась вспомнить, что могло произойти, что она перестала так страстно относиться к делу всей своей жизни. Как Лили могла все так просто бросить?..
Лили потерла кольцо на своей руке, даже не помня, каким образом Дереку удалось завоевать непокорную и свободолюбивую Лили, какой она была лет десять назад, и, неловко улыбнувшись, встала из-за стола.
- Проведаю Айзека, - шепнула она, сжав плечо мужа.
Мужа. Слово будто резануло Лили по языку, но она постаралась не подать виду, чтобы не огорчить Хейла.
В комнате с елкой Лили подобралась к играющему Айзеку и присела рядом, осторожно обняла и зажмурилась, пытаясь отогнать ощущение, что она прижимает к себе совершенно чужого ребенка. [NIC]Lily L. Hale[/NIC]
Для детского животика было еды хоть утони в ней! Маленький Айзек тыкал пальцем во все подряд, и естественно его настроение улучшилось с количеством поступающей в него еды. А когда уже совсем не лезло, детям было позволено покинуть стол и отправиться в комнату. А когда взрослые сидят за столом и не следят, выпивая какой-то невкусной водички разного цвета, то можно столько всего устроить! И тебе салки, и тебе прятки, и тебе чехарда! Главное только не разбить и не сломать ничего. А еще можно было поиграть в гвардейцев и пиратов. Чем дети и занялись. Малия и Айзек были пиратами, а близнецы стали гвардейцами - они почему-то никогда не были в разных командах.
Дети бегали и визжали. Пока Айзек следил за тем, чтобы Малия хорошенько спряталась за креслом, сохраняя их тайное слово, Итан нашел его и схватил за руку, пытаясь ее вывихнуть так, чтобы волчонку было больно и он выдал слово. Боль оказалась до того острой, что малыш зарычал, а его глаза вспыхнули золотистым. Итан отшатнулся от Айзека, испуганно зарычав в ответ. Мальчик проморгался, глядя на Итана. Почему они играют вместе? Ведь Айзек никогда не любил близнецов, чтобы доверять и делить с ними такое дело, как игра. Оглянувшись назад, чтобы увидеть испуганную Малию, выглядывающую из-за кресла, мальчик понял, что ему здесь неприятно находиться.
- Я не хочу больше играть, - заявил он и отправился в комнату, где стояла елка. Настроение малыша разом упало. Хмурой тучкой он рухнул на пол рядом с елкой, чтобы рассмотреть новые игрушки, которые принес Джексон. Джексон... Малышу показалось, что он когда-то видел этого Джексона. Приподнявшись на мысочках, мальчик дотянулся до игрушки, которую тот повесил - змей, зеленый и блестящий. Змей... Айзек достал игрушку пальчиками, но та выскользнула и рухнула на пол, разбиваясь на несколько маленьких осколков. Испуганно поджав губы, мальчик оглянулся на выход, слыша, что мама спешит выйти из-за стола. Айзеку очень захотелось, чтобы игрушка стала целой, чтобы мама не ругалась на него. И стоило ему об этом подумать, как осколки поддались и собрались воедино, становясь обратно елочной игрушкой. Удивленно распахнув глаза, малыш подобрал игрушку в свои руки, рассматривая ее со всех сторон.
Мама взяла его в свои объятия, а Айзек не переставал глядеть на игрушку.
- Лили, я волшебник, - заявил волчонок, показывая ей елочную игрушку, а затем вздрогнул от того, как обратился к собственной матери. К матери ли?..[AVA]http://s3.uploads.ru/t/pE4Mk.jpg[/AVA][NIC]Isaac Hale[/NIC][SGN]
– Чудак человек, не понимает. Бывают волосы чёрные, бывают белые, а у меня средние. Вот… – Мурашкин снял кепку. Волосы у него были огненно-рыжие. – Я в маму уродился. И ничего с ними не сделаешь! Я их под машинку остриг, ждал-ждал, смотрю: опять рыжие! Но я почернею! – грозно заверил Мурашкин. – Честное слово, почернею! Я средство знаю. Надо каждое утро на голодный желудок есть чёрный хлеб… (с)[/SGN]
Отредактировано Isaac Lahey (2016-06-09 22:30:26)
Лукавое обещание Лили заставило Дерека сбиться с дыхания от удивления и восторженного недоверия. Выросший в большой семье, он всегда мечтал, чтобы его дом тоже был полной чашей, наполненной детским смехом. Но после рождения Айзека они с Лили решили повременить, уделить внимание карьере. Лили горела Авроратом и наведением магической справедливости, и трудно было представить, чтобы в ближайшее время она так легко от этого всего отказалась. Контора Хейла тоже требовала его всяческого участия.
Воспоминание о собственном деле отдалось неприятной болью в виске, но Дерек не обратил особого внимание, списав на усталость и слишком громкий детский гомон. Он помог Лили отодвинуть тяжелый стул и улыбнулся чуть обеспокоенно, заметив, как вдруг изменилось ее настроение. Впрочем, мысли о возможном прибавлении в семействе, о том, что скоро у него на руках будет спать его собственная принцесса, не позволили долго концентрироваться на чем-то неприятном.
– А ваш бизнес, мистер Хейл? – вернул его в разговор вежливый вопрос Джексона. – Чем вы занимаетесь?
– Аудиторская компания, – без заминки ответил Дерек. – Помогаем клиентам держать бухгалтерию в полном порядке.
Запоздало он удивился собственному ответу, так легко прыгнувшему на язык. Хейл не смог вспомнить момент, когда отказался от своей мечты открыть собственную автомастерскую или когда передумал получать юридическое образование, чтобы заняться восстановлением справедливости, как его жена, но уже в отношении собственной семьи. Дерек с испугом поднял глаза на мать.
Талия внимательно смотрела на него, словно ощущала нечто происходящее со своим ребенком. А Дерек не мог разобраться с собственной памятью: словно у него в голове параллельно запустили две разные жизни, и теперь они норовили смешаться. Ведь с его семьей ничего не происходило, все были в порядке – мама, Лора, Питер. Смутно помнящийся пожар наверняка был просто одним из ночных кошмаров, не более того.
Видимо, Дерек выглядел совсем дико, потому что и Питер теперь косился на него с заботливым беспокойством. Дереку вдруг подумалось, что дядя так не переживал, даже когда маленькая Малия впервые перекинулась в койота и не сразу смогла вернуться обратно. Один только Джексон да болтающие о своем сестры как будто не замечали ничего.
– А с Лили как вы познакомились? – продолжил участливо интересоваться Уиттмор.
– Я... – открыв было рот, Дерек тут же осекся. Неясное воспоминание о путешествии во времени и юной Лили вдруг осыпалось серой трухой, вытесненное из памяти яркой, как открытка, картинкой. Слишком яркой. Боль в виске стала невыносимой. Хейл извинился и поднялся из-за стола. Надо найти жену.
Нет, просто Лили. Он ведь так и не сделал ей предложение.
Дерек застонал и схватился за голову, торопливо шагая в зал. Поттер сидела возле елки, испуганно сжимая в объятиях смущенного Айзека.
– У меня чудовищно болит голова, – пожаловался он, опускаясь на ковер рядом с семьей. В горле собирался мерзкий комок, словно неизвестно из-за чего запустившаяся регенерация собиралась избавить организм от чего-то чужеродного.
Сознание Лили трещало по швам, торопливо зашивалось само по себе, будто того требовали чьи-то наложенные заклинания, и поэтому она не сразу смогла правильно среагировать на то, что сказал ей изумленный своим волшебством Айзек. Сама Лили была поражена тем, что у него произошел всплеск магии, это было как-то странно, невозможно, нереально, но тут же сомнения вытеснили более рациональные мысли о том, что конечно же ее сын обретет такое же могущество, что у Лили и всей ее семьи. Просто… Минутное смущение. Не более того.
- Твой дедушка ужасно обрадуется! – улыбается Лили, решая замять то, что сын обратился к ней по имени, будто они давно побратались. – Теперь он тебя просто закидает рассказами о школе магии, знаешь, - она думает, что ему лучше будет в Хогвартсе, чем в американской Илверморни, и где-то краем сознания решает, что обязательно попробует его перевести.
Школа, Англия, родители… Лили снова хмурится, не понимая, почему эти воспоминания резко режут по ней, делают больно, до невыносимого. Горький комок застревает в горле Лили, стоит ей вспомнить улыбку и объятия матери, и это так странно, потому что она ведь всегда может трансгрессировать домой, к маме, к отцу, к братьям и любимой кузине. Может же?..
Лили судорожно выдыхает, торопясь отогнать слезы, боясь, что сейчас испугает Айзека своей сменой настроения. Он не должен видеть ее слабой. Она не хочет разочаровывать его.
Тут к ним присоединяется Дерек, и он хмур, раздражен и жалуется на головную боль. Лили его понимает, но не может найти причину их общего недомогания. Погода ли?
- Айзек проявил магию, - она улыбнулась Хейлу, погладив непослушные рыжие кудри сына, и резко одернула руку, как будто почувствовала, что нарушила чужое личное пространство, что она и Айзек еще не в тех доверительных отношениях, чтобы его так просто обнимать, прижимать к себе и ерошить ему волосы.
Лили это все смущало. Нервировало. Она отсела от Айзека, вздохнула, встала и подошла к окну, открывая то и запуская в комнату свежий воздух. Ей жарко, нечем дышать, ужасно душно, и в горле чудится застрявший дым.
- Что-то сгорело на кухне? – изумленно спросила Лили и провела рукой по шее. Жарко.
Потарабанила пальцами по подоконнику и взглянула за окно. Что-то не складывалось. Что-то шло не так, и Лили чувствовала, будто она следует чужому сценарию. Она кусает себя за губу и тянет за ниточку свою магическую руну, что всегда висела у нее на шее, проверяя, нет ли здесь никакого источника темной магии.
Но вместо руны у Лили простецкий кулон.
И вот это выводит ее из себя.
- Мне в голову приходят странные мысли. Что... Что, например, Айзек не наш сын, - шепчет Лили, начиная дрожать всем телом. – И мы вообще не женаты, - она переводит взгляд на Дерека и щурит глаза, предчувствуя, что ей сейчас просто голову взорвет от чувства неадекватности происходящего. – Я даже вспомнить не могу, как мы все это… Как это все произошло! – захлебнувшись возмущением, раздражаясь на свою болезненную реакцию на любую мысль о семье и Англии, Лили громко всхлипывает и открывает окно настежь, едва из него не вывалившись. – Почему воздуха нет, твою мать, не могу дышать, что за херня… [NIC]Lily L. Hale[/NIC]
В комнату вошел папа. Нет, отец. Нет... Дерек. Дерек Хейл. Альфа. Его Альфа. Хейл. Хейл-Хейл-Хейл. Эта фамилия отзывалась пульсацией в висках маленького Айзека. Потому что... он никогда не был Хейлом. Что-то созвучное было ему роднее... "Хей". Оно было общим. Но мальчик не мог вспомнить. Он все также шокировано смотрел на свои маленькие ладошки, понимая, что это по сути не его ладони. Нет, они его... Но давно должны быть не такими.
Айзека затошнило. Он не хотел ни в какую школу магии. Он не мог ею обладать. Он волк. Волчонок. Нет. Давно не волчонок. Переярок. Даже больше - матерый волк. Не такой как Дерек, но после него. Всегда после него. Бета. Бета-бета-бета. Глаза мальчика вспыхнули золотистым, когда он ощутил порыв рвоты, но так и не очистил желудок. Вены на его руках стали черными, вместо маркеро-синих. Он поднял взгляд на двух взрослых людей в комнате, но никто не видел его беспокойства. Они были заняты собой. Айзек никогда не просил помощи. С чего он взял, что ему нужна помощь Лили или Дерека? Лили и Дерека. Не мамы и папы.
Он не Хейл. Это не его дом.
Мальчик поднялся с места, прикрыв ладонью нос, вдыхая аромат внутреннего волка, который прорывался наружу, будто бы через поры в коже. Айзек смотрит на мужчину перед собой, не как на отца. Он смотрит на него как на своего вожака, мысленно спрашивая: "Что мне делать, Дерек? Прикажи мне, и я это выполню.". За глазами маленького мальчика прятался молодой юноша в обнимку с диким, преданным зверем. И они чувствовали опасность.
Звери всегда бегут из леса прочь, когда начинался пожар. Они знали, куда бежать.
- Нам нужно наружу, - произнес Айзек не своим-своим голосом.
Даже если они не семья, они были достаточно блики, чтобы понимать друг друга с помощью коротких фраз.
Не все они Хейлы, но в другой реальности они с Лили некровная часть этой семьи. [AVA]http://s3.uploads.ru/t/pE4Mk.jpg[/AVA][NIC]Isaac Hale[/NIC][SGN]
– Чудак человек, не понимает. Бывают волосы чёрные, бывают белые, а у меня средние. Вот… – Мурашкин снял кепку. Волосы у него были огненно-рыжие. – Я в маму уродился. И ничего с ними не сделаешь! Я их под машинку остриг, ждал-ждал, смотрю: опять рыжие! Но я почернею! – грозно заверил Мурашкин. – Честное слово, почернею! Я средство знаю. Надо каждое утро на голодный желудок есть чёрный хлеб… (с)[/SGN]
Виски разламывались, словно яичная скорлупа, готовая хрустнуть изнутри, осыпаться хрупкой известью, выпуская наружу нечто, нарочно запрятанное в самые глубины сознания. Чтобы невозможно было добраться самому, раскрыть, объяснить себе происходящее. Чтобы забылось, стерлось под налетом новых, ненастоящих, никогда не случавшихся событий. Дерек тихо взвыл, сжимая ладонями голову.
Он еле выдавил из себя улыбку, чтобы порадоваться за своего волчонка, бережно положил ладонь на его тонкое плечо – как в заброшенном вагоне, служившим молодой стае Хейла укрытием, в первое полнолуние, когда Айзек сумел удержать свой контроль. Нет, такого никогда не было – Айзек же еще совсем маленький, а вовсе не высокий юноша с русыми кудрями. Его Айзек был таким же рыжим, как Лили.
Вот только у Дерека никогда не было сына. Им с Лили всего по 25 лет, и вместе они живут меньше года...
Поттер не выдержала первой, бросилась к окну, вместо ледяного зимнего воздуха впуская в комнату влажную духоту, запах горелого и сумбурный шепот на грани сумасшествия. Дерек вслушивался в ее торопливые слова, которые должны были звучать обидно, резко, неправильно, и с изумлением находил в себе созвучные мысли, похожие подозрения. Не могли же они разом сойти с ума! И Айзек, для бедного ребенка это наверняка должно быть потрясением.
Хейл растерянно обернулся к сыну, сталкиваясь с непривычно взрослым взглядом золотых глаз. Он чувствовал покорность Айзека своей волчьей эмпатией, и это казалось нормальным, все-таки волчонок – его сын, да и Дерек намного выше его в иерархии. Еще не Альфа, нет, просто Айзек по малости лет немного путается. Дерек никак не может быть Альфой – ведь мама жива, да и Лора...
Голову прошило чудовищной болью, Хейл зарычал сквозь стиснутые зубы, сглатывая мерзкое ощущение в горле. В глазах защипало, и Дерек вдруг вспомнил, что его цвет – красный, как кровь из разорванного горла Питера, как последний сиплый вдох бешеного волка в Нью-Йорке. Иначе быть уже не могло, как бы отчаянно Хейл этого ни хотел. Айзек прав. Им надо бежать.
– Это не наш дом, Лили, – уверенно проговорил Дерек, подхватывая на руки ребенка и под локоть держа Поттер. – Это все неправда.
Он сжал тонкие пальцы в своей ладони и потянул в коридор свою семью – не настоящую, но ощущавшуюся таковой. Из дверей столовой на шум вышла Талия, и Дерек остановился, как вкопанный. Мама выглядела такой, как он запомнил ее накануне того злополучного дня, и сейчас было непросто напоминать себе каждую секунду, что это не она стоит сейчас перед ним, что это иллюзия, обман, дурной сон.
– Куда вы, Дерек? Еще даже пирог не попробовали. Дети ведь так хотели сладкого! – Талия выглядела искренне изумленной, но в до боли родных глазах Хейл видел что-то опасное, чужое. Похожее мерещилось во взглядах вырастающих за ее спиной Лоры, Питера, Коры, детей...
– Прости, мама, но ты мертва. И ты, Лора, тоже. И Эйдан... Простите, нам пора идти, – Дерек обошел их стороной, боясь, что они бросятся на них, будут пытаться удержать, но никто не шелохнулся. Им это было не нужно.
Входной двери, через которую Хейлы зашли в дом, больше не существовало.
Что-то темное просунуло свои пальцы в сознания Айзека, Лили и Дерека, устроило им приключение в собственные грезы, и теперь им придется из них выбираться. Было совсем непонятно, как они оказались в этом доме и среди живых мертвецов (Лили неожиданно осознала, что впервые видит сестру и мать Дерека). Но на размышления и расследования не было времени. Сил у Поттер становилось все меньше, удушье продолжалась, и дышала Лили громко и прерывисто, хватаясь за руку Дерека как за свою единственную опору. Она послушно плелась следом за ним и с недовольством взглянула на выскочившую к ним Талию. Теперь, когда вранье было раскрыто, чувствовать симпатию к этой фальшивке не было желания. Как и ко всем актерам этой безобразной постановки.
- Не отвлекайся, - рычит через силу Лили и дергает Хейла за рукав.
Им нужно было бежать прочь отсюда, но еще не было понятно, как у них удастся вернуться назад, если источника темной магии не было поблизости. Где вообще в такой ситуации находится причина всех галлюцинаций? Лили нахмурилась, явно злясь на свою туго соображающую голову. Тем временем Дерек привел семью к тупику, и двери во всех стенах магическим образом поисчезали.
Конечно. Попытаться сбежать из дома было бы очевидной мыслью, поэтому магия так же очевидно решила перекрыть им все выходы и входы. Лили поежилась, освобождаясь от хватки Дерека, и мельком взглянула в окно. Внимание Лили привлек радостный возглас Малии, та побежала к тому самому окну, чтобы в дом впустить...
- Сова! Сова! Сова дяди Гарри! - веселилась маленькая Малия, держа в руке письмо и поглаживая любимую почтовую сову самого Гарри Поттера.
Этого Лили потерпеть не смогла. Чертовы игры подсознания вытворили в этот раз полную херню, взбесив Поттер за полсекунды. Попытались сыграть на не успевшей еще толком зажить ране потери всей семьи? А не охуели ли глюки?
- Пусти, - цедит сквозь зубы Лили, пихаясь и убирая Дерека с пути. Она не слышит, как ее зовет Малия. Она не хочет даже реагировать на нее, потому что Лили как никто другой знала, что ей воссоединиться с семьей невозможно. Никак. Все возможные способы она уже испробовала, все попытки вернуться к родным или хотя бы с ними связаться оказались тщетны.
- БОМБАРДО МАКСИМА!
Громким взрывом заклинание разрушило единственную перед собой преграду, и в зияющей дыре можно было теперь увидеть... Ничего. Абсолютную пустоту. Лили оценила ущерб хмурым взглядом и вздохнула, делая шаг назад, ближе к Дереку. Она хотела ему что-то сказать, но неожиданно пол под ногами пошел ходуном, все вокруг стало рушиться, голову снова пронзило острой болью, и Лили почувствовала, что делает последний рваный вдох.
...перед тем, как резко выпрямиться и громко охнуть.
Все вокруг было в огне. Лили лежала на холодном бетоне в подвале дома Хейлов, рядом с собой она обнаружила Дерека и Айзека - оба лежали в отключке. Лили закашлялась, дым проникал ей в легкие, отравляя, и страшно хотелось вдохнуть свежего воздуха. Она взмахнула палочкой:
- Кли.. блять... Клиэиро! Клиэиро Айрес!
Заклинание сработало, очистив наконец воздух от дыма, и действовать теперь надо было быстро: Дерек и Айзек продолжали лежать без чувств. Лили трясла их обоих, пыталась пробудить и из последних сил, понимая, что вскоре огонь охватит и подвал, схватила оборотней за руки, трансгрессировала во двор дома.
В следующую секунду Лили оказалась в сугробе. Перед глазами горел дотла дом Хейлов.
Клиэиро Айрес (Cliairo Aires) - очищает воздух от дыма и тумана.
Бомбардо Максима (англ. Bombardo Maxima) — усиленная форма заклинания Бомбардо. Создаёт взрывную волну, которая взрывает цель. В частности, используется чтобы сносить стены.
Айзек хватается за Дерека, как за спасательный круг и чувствует себя спокойнее на руках Альфы, хотя и немного странно, потому что он должен просто идти рядом и помогать, если придется. Мальчик аккуратно обнимает мужчину за шею, касаясь пальцами плеча Лили, до которого может дотянуться, потому что Хейл притянул ее ближе за локоть. Так было еще спокойнее, чувствовалось, что они оба рядом и они настоящие. От них исходит тепло. От других холод. Даже если это не его отец и не его мать, для Айзека они были ближе остальных.
Только сейчас мальчик, нет, юноша в теле мальчика, стал ощущать опасность от всей семьи Хейлов. Половина из них ненастоящая, а другая мертвая. Да, Айзек это уже помнит. Он сглотнул, аккуратно сжимая ткань на плече Лили крепче и ткань на плече Дерека. Им нужно идти. Кажется, Айзеку сделать это легче всего, потому что тут нет его семьи. Нет его крови в этих людях. Но именно Лили удается его уговорить отвернуться, потому что за последнее время она заработала больше влияние на Хейла. Да, это Айзек тоже уже помнит.
И когда они собираются уйти, двери в доме не оказывается. Больше ни одной. Стоило подумать мальчику об окнах, как и те стали исчезать. Айзек резко обернулся на семейство Хейлов, чтобы узреть в их глазах что-то не человеческое, недоброе и даже не родное-волчье. Мальчик тихо зарычал, но тут же дернулся и обратил свой взор на Лили, когда та вырвалась из их с Дереком хваток. Ее привлекла Малия, которая стояла возле единственного оставшегося окна с совой и письмом в руке. Айзек ощутил беспокойство своего Альфы и забеспокоился вместе с ним. Он оказался ногами на полу, порываясь помочь Хейлу с девушкой, но выходка Малии настолько задела ее, что Поттер никого не желала слушать. Волшебница выхватила свою палочку, от которой Лейхи в первый раз шарашился, как ошпаренный (он вспомнил даже это). Вот оно - их спасение. Айзек ухватился за штанину своего недавнего отца, когда Лили взорвала стену.
Они втроем предстали перед ничем, словно космонавты, которым предстояло выпрыгнуть в открытый космос без тросов. А потом все вдруг исчезло...
В ушах что-то отдаленно потрескивало. Пальцы и кожу на лице покалывало от холода. Он чувствовал что жутко вспотел, и под спиной было холодно. В ветре пахло гарью и веяло чем-то жарким. Айзек медленно открыл глаза и увидел перед собой небо, по которому плыли черные коптистые облака дыма. Мысли заворочались в голове, подсылая ему воспоминания пятиминутной давности. Лейхи быстро приподнялся и осмотрелся. Он был во дворе дома Хейлов, который горел, охваченный огнем, а в нескольких шагах от него на снегу были Лили и Дерек. Подорвавшись, парень, со своим прежним цветом волос и глаз, в прежнем возрасте, не смог окончательно подняться и бухнулся в снег рядом со своим Альфой и подругой.
- Все хорошо? Лили, ты в порядке? Дерек?.. - затараторил он, осматривая их, невольно касаясь плеча девушки, заглядывая в глаза мужчины. Все они были в порядке, но лишь физически. Вряд ли морально можно было такое сразу принять. Но в чем точно был уверен Айзек, так это в том, что эти двое стали ему еще ближе, чем были раньше.
Сознание возвращалось медленно, нехотя, словно Дерек сам цеплялся за остатки радужного кошмара, где все было идеально, хорошо настолько, что от этого становилось жутко. Он в последний раз смотрел в грустные глаза Талии, последний раз улыбался ухмыляющейся Лоре. Как будто подожженная фотография, картинка искажалась, чернела, сворачивалась, плавилась...
Дерек распахнул глаза. Над ним нависала – в который раз! – взволнованная Лили, а в воздухе чудовищно пахло гарью. От жара огромного костра, в который превратился старый особняк, таял снег и неприятным ручьем забирался под тонкую футболку. Хейл сел на земле и крепко обнял Лили, успокаивая своими прикосновениями, оглянулся на обеспокоенного Айзека. Все были целы.
– Отгони машину подальше, – попросил Дерек, плохо слушающимися пальцами выуживая из кармана ключи от Камаро, хищной тенью застывшего почти у самого крыльца горящего дома, и кинул их Лэйхи. Тот понятливо кивнул и бросился к автомобилю. Сам Хейл, опираясь на плечо Лили, попытался встать. Всего через два шага его скрутило и вырвало черным.
Едва яд покинул организм, вернулись воспоминания. В особняке как раз закончился ремонт кухни, и Дерек с Лили решили отпраздновать Рождество там вместе с Айзеком. Вышло почти по-семейному: они перешучивались, заканчивая с салатами, беззлобно подтрунивали над Лили, которая переживала за судьбу индейки в духовке и сомневалась в маггловских технологиях, и тайком друг от друга подкладывали подарки под стоящую здесь же маленькую елочку. А потом забарахлило электричество, и Дерек с Айзеком пошли в подвал к щиткам. И чуть было не остались там навсегда.
– Знаешь, я бы хотел, чтобы у нас был такой сынишка, как Айзек. У нас получилась классная семья, – отдышавшись, проговорил негромко Хейл. Треск горящего дерева почти заглушал его голос. В кармане джинсов по-прежнему лежал телефон, но Дерек даже не потянулся за ним, чтобы вызвать пожарных. – Кажется, не стоило пытаться ремонтировать этот дом. Ему было суждено сгореть.
Пожар, по-видимому начавшийся с кухни, где осталась без присмотра несчастная индейка, уже добрался до чердака и уверенно прогрызал себе путь наружу сквозь новую кровлю. Из-за свежей краски и специальной химии для обработки дерева дым валил черный и едкий-едкий, заставлял слезиться глаза. Но Дерек не мог перестать смотреть. Он не видел первую смерть своей семьи – бежал от нее, лишь стайной эмпатией ощущая боль других. Вторую смерть, пусть и ненастоящей своей стаи, а чьего-то наваждения, Хейл собирался отстоять до конца, как самый сложный караул.
Огонь отражался в его зрачках, а Дерек думал о том, что в Бикон-Хиллз его больше ничего не держит. Скотт уже доказал, что он способен самостоятельно справляться с Неметоном и его проблемами, умеет держать в единстве и свою разношерстную стаю. Двум Альфам не ужиться на одной земле, рано или поздно они с МакКоллом стали бы друг другу мешать. Несколько месяцев Хейла удерживала от переезда только необходимость продолжать ремонт особняка, который все чаще снился ему в кошмарах. Теперь и этого не осталось. Дерек ощущал, как сваливаются с него добровольно нацепленные оковы.
Он крепко сжал ладонь Лили, с благодарностью кивнул вернувшемуся Айзеку.
– Я думаю, нам лучше будет перебраться в Нью-Йорк.
Вы здесь » crossroyale » архив завершённых эпизодов » о дивный новый мир
