Странно. Вроде убегаешь достаточно далеко, чтобы никто не смог достать, вновь связать какими-то пресловутыми ценностями, а все равно достигают и вешаются на шею.  Когда-то это внушало надежду, сейчас же испепеляло изнутри. Не то сознательно хотел ранить каждого вокруг себя, не то впрямь потерял чувство меры и постоянства. Это уже неважно.
Кажется, Дин живет так, как мечтал всегда. У него нет забот. Никаких проблем вообще. Максимум – это он сам своя главная проблема, головная боль, потому что спокойствию не обучен и все равно устраивает неприятности на ровном месте. Разобьет лобовое стекло припаркованного рядом с клубом автомобиля (понравилась подвеска на зеркало, что-то с кельтскими рунами); изобьет охранника в стрип-баре за то, что подошел на зов танцовщицы, которой не понравились приставания (интересно, почему?); бросит бутылку за спину бармена и расколотит какой-нибудь дорогой виски, просто потому что вкус отвратный, а в заведении музыка дрянь – звук разлетающегося стекла куда приятнее. И прочее, и прочее. Возвращался в мотель он либо в стельку пьяный, либо еще более-менее передвигающийся и способный кого-то с собой привести.
Невероятно, но у демонов тоже бывает похмелье. И когда внутри словно молнии Зевса раздирают черепушку, Дин обычно шел к своему Доджу. Старая колымага, единственный его собеседник, которому даже не нужны были слова. Машину стоило довести до ума. В эти моменты он вдруг чувствовал, что для него самого еще не все потеряно. Может сделать хорошее, пусть даже в масштабах одной консервной банки на колесах. И это уже было неплохо. Хватало, чтобы избавиться от назойливых мрачных мыслей, сопутствующих вчерашнему слишком бурному вечеру, и пойти дальше по кругу. Выпивка, девушки, выпивка, постель, выпивка, Додж. В основном, как-то так.
И по правде говоря, появление Импалы не очень нарушило эту череду. Дину было хорошо в том одиночестве, в котором он пребывал, разбавляя его компонентами своей круговерти. Он терпел ее присутствие, вел себя как обычно. Как раньше, когда была вся эта видимость семьи. Но ее появление ничего не изменило. Во-первых, старший Винчестер вовсе не просил, чтобы его искали. Даже наоборот. Во-вторых, так было бы лучше. И странно, что никто, кроме него самого, этого не понимает. Где-то далеко в своей сути он все-таки хотел сберечь их обоих. Что внезапно очеловеченную Импалу, что Сэма. Им не место рядом с тем, кем Дин стал. Он верил в это все сильнее с каждым днем, убеждал себя. Должны поверить и остальные когда-нибудь.
Идеально звучит, правда? Но отчего-то выстроенная стена правоты дала трещину, когда в слегка пошатывающемся состоянии с крепко зажатой бутылкой в руке он вернулся в номер. Сделал это не сразу. Сначала ему приспичило убраться в салоне, потом смазать петли дверей и отрегулировать дребезжавшие стеклоподъемники. Почти интимный процесс. Если во что Дин и способен был еще вкладываться, так это в свою машину, даже если он потом бросит ее в первом же переулке, просто потому что захочет это сделать. Он не был привязан к вещам.
Посидев немного с любованием своих трудов и опустошив на четверть прихваченную бутылку под переливающуюся в динамиках музыку, бывший охотник повстречал самый настоящий сюрприз в том плане, что такого увидеть точно не ожидал. 
- Что здесь произошло? – первого взгляда хватило, чтобы понять – жить будет.
Но черт, это его взволновало, хоть и пытался не показать. Сделал машинально глоток, отставил притащенную с собой бутылку на телевизор, попавшийся по пути, и подошел к Импале, опускаясь на пол рядом с ней и как можно бережнее взяв ее руки в свои.
- Кто это сделал? – отчетливо, холодно, аккуратно забрав лампу из ее рук и в мыслях заранее расчленяя того, кто здесь побывал в его отсутствие. Дин резко поднялся и принялся расхаживать по небольшой комнате, отбрасывая попадающиеся под руку вещи в поисках аптечки.
Ванная, конечно. В зеркальном шкафчике он нашел искомое. Перекись, йод, бинты, какая-то мазь – все это взял с собой, планируя разобраться на месте, и свалил рядом с девушкой.
- Будет больно. Терпи, - может, и не больно. Если честно, сам не знает. Крепко ухватив запястье, он щедро полил йодом на ее ладонь, на израненные пальцы. Наверное, все-таки неприятное ощущение. Но не суть, поплакаться можно будет позже.

Дин успел позабыть некоторые тонкости, присущие живым. Боль чувствуется острее, например. А еще… Кажется, девчонки вечно ноют, стоит им сломать ноготь. Другой вопрос, подходит ли этот случай в упомянутые моменты, пригодные для нытья.
Пройдет. Железо и то сложнее выпрямить, чем залечить несколько пальцев. Особенно, если своими же руками гнешь металл под ударами молотка. Но это прошло, да и сейчас он не виноват в чужих травмах. Если так задуматься, Дина вообще ни в чем нельзя обвинить. Все сами себе могилы копают и при этом пытаются свалить на других собственные проблемы. От этого он тоже пытался сбежать, но вот не удалось.
- Успокойся, - начал было, видя, что лицо ее перекосило. Возможно, немного переборщил с йодом, да. Но, чтоб ее, не настолько!
Не сразу понял даже, отчего щека теперь огнем горит и почему на губах вдруг появился привкус йода. Голову мотнуло в сторону, и Дин машинально коснулся ладонью лица. Это выбивалось из сценария типичной сцены, когда Импала должна была тоненько пробормотать, что жжется, а Дин бы передал ей бутылку виски для обезболивания путем употребления внутрь. Вот как все выглядело в его представлении, но почему-то жизнь дала сбой. Он нахмурился, медленно переводя взгляд обратно в поисках девушки, обнаружившейся уже в другом конце комнаты. Произошедшее не нравилось. Винчестер многое мог вынести, не слишком придавая внимания. Какие-то капризы, прихоти, слегка надоедливые разговоры, когда хочется молчать. Но существовал предел. Пока же он сделает вид, что все еще нормально.
- Ты потерпеть не могла? – Дин осекся в конце своей фразы.
Нет, не нормально. Он не узнавал Импалу. Не только потому что ее блестящие диски заменились заурядными руками-ногами. Еще ни разу на ее лице не было такого выражения, и глаза эти отдавали глубоко прожигающим проклятьем. Видел в ней нечто звериное.
Его передернуло. Вспомнились белые глаза Лилит, спустившей на него адских псов. Вновь из ниоткуда донесся звук раздираемой плоти, рычание, клацание зубов совсем рядом с лицом. Треск ломающихся костей. Дин вновь содрогнулся. Поразительно, как могут внезапно аукнуться старые травмы.
- Послушай меня, детка, - отнимая руку от лица, он поднялся с пола и заговорил как можно более непринужденно. Даже с легкой улыбкой, старательно делая вид, что не злится, что все в порядке, и запросто прощает эту маленькую выходку. Стоило разобраться сначала, - Я же хочу как лучше. Для тебя. Ты же ведь понимаешь это?.. Ну, пощипало немного. Ничего ведь не случилось.
Говоря, Дин одновременно подступал к ней ближе. Присматривался, в какой момент и с какой стороны будет лучше схватить ее. Что он сделает дальше, было до сих пор открытым вопросом. Свяжет до дальнейших разбирательств, наверное.
- У нас все хорошо? – он выжидающе остановился в метре, готовый в любую секунду ринуться на нее вперед, как только хотя бы малость расслабится.

Не прокатило, однако. Недостаточно убедительно говорил, что ли? Надо было подбавить соплей, драмы, трогательных признаний. Почему-то подобная дрянь работает как нельзя прекрасно, и от этого было противно.
- Послушай, - еще раз Дин попробовал перевести речь на себя, перебить, но слова сказать ему не дали. Мило. Вдобавок и разложила все по полочкам.
Он знал, что перед ним не демон. Чуял, ощущал, видел – как угодно. Это было в его крови. И поэтому происходящее загоняло в тупик. С одной стороны, не хотел ненароком покалечить девушку, взбесившись или отбиваясь. С другой, развернуться и уйти тоже не мог. Черт побери, он здесь первый появился. Отослать бы ее к Сэму, да пусть сами разбираются в трепетных фибрах ее души, кто там в кого вселился. Невольно Дин начал прикидывать другие варианты. Призрак, проклятье, какое-то заклинание?..
Она медленно перемещалась. Он стоял неподвижно, слегка опустив голову и исподлобья следя. А потом и вовсе принялся рассматривать свои ботинки. Можно подумать, спать в них – что-то плохое.
Они запутались. Наверное, в этом все дело. Проблема стала общей.
Какое-то мерзкое неприятие чужих слов закручивало внутренности. Ладно, когда сам впадал в ничтожество и проклинал свою жизнь, кем в ней стал. Это проходило после изрядных возлияний, когда все, о чем можешь думать, - как бы не отрубиться на ходу и доползти до кровати или хотя бы машины.
- Вот как, - поджав губы, он кивнул и сделал шаг навстречу. Глаза по-прежнему смотрели куда-то вниз, а руки были спрятаны за спину, - Противно тебе, значит. А разреши мне задать вопрос… - Дин сделал короткую паузу, после которой спросил, подняв на нее взгляд. Было важно увидеть ее лицо в этот момент, - Какого черта ты здесь забыла? Кто тебя звал?
Три, два… Примерно два с половиной шага между ними. Он быстро преодолел их, крепко ухватил Импалу за плечо и толкнул на себя, чтобы развернуть и крепко прижать к себе со спины.
- Ну давай, что ты там со мной сделать хотела? Изнасиловать, выпотрошить… Как грязно ты выражаешься, - коротко хмыкнул, хваткой удерживая на уровне плеч. Лучше бы и не возвращался. Проторчать до рассвета в стрип-баре, опустошив местные запасы алкоголя, и быть выпровоженным охранником, не в состоянии оказать сопротивление – звучит как идеальный план. Немного наклонившись к ней, Дин заговорил низким, тихим голосом, - Раз настало время откровений, то давай, поделись со мной. У тебя появились какие-то комплексы после того, как тобой всю жизнь управляли?.. Нет-нет, погоди, мне просто интересно. Ты ведь ничего не добьешься. Единственное, что можешь сделать, - так это оставить меня в покое и уйти. Потому что я не знаю, чего именно ты хочешь, и сомневаюсь, что могу это дать по ряду причин.
Наивно полагать, будто Импала заберет свои слова назад, а Дин забудет их существование. Не произойдет этого. Немного жаль, но ничего. Все когда-нибудь его покидают. Каждый родственник, от матери с отцом до младшего брата, и те люди, которые как-то вошли в жизнь, потоптались и растворились, прихватив с собой кусок души. Видимо, пришла пора для очередного прощания.
- Давай так. Сейчас я тебя отпущу, а ты уйдешь и никогда не вернешься, чтобы больше я своим видом не бесил, идет? – не дожидаясь ответа, Дин ослабил хватку, отпустил девушку и шагнул назад, давая ей выбор из одного лишь варианта.

Чьей бы шуткой не было превращение Импалы в нечто человекоподобное и прямоходящее, получилось жестоко. В порядке ностальгии иногда не хватало ласкающего слух рычания мотора. Впрочем, стань она сейчас вновь машиной, Дин бы бросил ее на парковке мотеля, и это в лучшем случае. Можно было бы даже предположить, что нечто в подобном духе произошло бы еще раньше. Отправил бы Сэму смс, где ее можно найти, и на этом история, тянущаяся уже более тридцати лет, завершилась бы.
Да, надо было так и сделать. В этом он и правда идиот – зачем-то хотел сделать вид, будто ничего не изменилось.
- Проваливай уже, а, - как бы ни хотел теперь изобразить, что ядовитые слова его не касались, но они отравляли. Вся жизнь в одной фразе, как на ладони представленная. То, за что себя корил и ненавидел. Казалось, от подобных причин собственного распятия успел ускользнуть тоже, но нет, зачем-то надо было вслух проговорить, какой же Дин плохой и как налажал фактом своего рождения.
Приехали. Он начинал закипать, скрестив руки и растянув губы в неясной, машинальной улыбке, и слушал. Вечер откровений, подумать только. Наконец кто-то в лицо осмелился проговорить всю правду, которую ненавидел. А не боится ли она? Вообще, есть повод теперь, если не оглушит раньше.
Дин открыл было рот, чтобы ответить. Экспромтом, без плана, на одних лишь эмоциях вместо горючего, и то старательно подавляемых. Но как-то не задалось с этим. Сложно говорить, когда со всей женской силой, пусть и сравнительно небольшой, вдруг толкают. Он отшатнулся назад на шаг, а потом и на второй, скорее по инерции и от количества выпитого сегодня.
- Ладно, я понял, - хотя нихрена это не так. Пришла пора выворачивать чужие фразы наизнанку. Он ведь демон, разве нет? Все демоны должны уметь это делать, с усмешкой, которая пригодна для вгоняемых под ногти иголок, - Ожившая тачка слишком много о себе возомнила и решила, будто может теперь судить о других. Да что ты вообще знаешь обо мне, а?
Нет, что-то не задалось. Тоже распалялся, даже голос пошел вверх по громкости.
Где-то оставил виски. Если Импале это так не нравится, то пусть теперь смотрит, наблюдает внимательно за каждым сделанным глотком и злится еще сильнее. Нехитрая такая провокация. Продолжая говорить, Дин обошел ее, взял с телевизора бутылку и сел на край кровати.
- Что ты можешь знать хоть о чем-нибудь? Ну, конечно, кроме того, что незаменимых нет. Тебя это, похоже, сильнее всего задевает, правда? – как раз в горле пересохло. Давно не приходилось столько болтать, и необходимость этого сейчас начинала раздражать. Отпив и приложив ладонь ко рту, он поморщился, после чего продолжил, - Как машина, ты и правда была приятнее. Не орала так хотя бы. И вообще, должна сказать спасибо за то, что я не бросил тебя раньше в каком-нибудь полном людских отбросов месте. Быстро растащили бы на запчасти. Представляешь такую картину?
И улыбнулся с садистской мечтательностью. Не сказать, что он вложил нечто серьезное в свою речь и в самом деле так думал. Но какая теперь разница.

Отредактировано Dean Winchester (2015-09-14 21:53:30)

Серьезно, Дин не очень и понимал, из-за чего поднялась вся буря, которая испортила ему вечер и вообще раздражала. И чего от него хотят? Какие-то слова, попытки задеть, и они ведь неплохо удавались, кстати говоря.
Это тоже бесило.
Импале не нравится запах виски. Импале не нравится отношение к ней. Импале не нравится, как проводит свое время Дин. И, наконец, гвоздь сегодняшней программы – Импале не нравится сам Дин.
Он ухмыльнулся, покачав головой и сделав еще глоток.
- Нет. Не знаешь, - сказал, как отрезал, смотря на приблизившуюся фигурку его бывшей машины. Такую тонкую и, кажется, едва ли не прозрачную, что ее можно легко переломить, крепко сжав руками.
Он устал и желал, чтобы это все закончилось. Чтобы по щелчку пальцев та, которая стояла перед ним, растворилась в воздухе, а под окнами вновь нарисовалась его Импала, молчащая и не предъявляющая никаких претензий. Теперь бы бросил ее здесь и ушел, не оглядываясь. Просто потому что может, и больше ничего не удерживает от такого поступка.  Та трепетная привязанность успела сгореть пару минут назад. Прости-прощай, ничего не обещай.
- Мне ничего не мешает сделать это сейчас, - Дин изрек вслух с внутренней уверенностью, спокойной такой, непоколебимой, что она могла бы убедить и других.  Правда, кто знает, насколько хорошо его и впрямь знает Импала. Быть может, лучше, чем он сам считает. Но хоть себя убеждать удавалось в твердости решения, и то неплохо.
А плевать. Рано или поздно поверит, особенно когда Дин реально ее оставит. Прямо здесь, в этом ободранном мотельном номере, где бродят постоянные шорохи под отклеивающимися обоями. Уедет подальше туда, где его никто не сможет найти, никакое надоедливое прошлое. И пусть оно покоится с миром, лишь бы не навязывалось.
Но то, как Импала успела его раззадорить, отметало подобного рода план. Не так сразу получится к нему перейти. Если сейчас уйдет, то потом вернется. С виски, аккумулятором Доджа или полуголой девицей – как повезет и на что первым упадет взгляд.
Дин мрачно фыркнул на очередной выпад и отставил на пол практически пустую бутылку. Все равно оставалось не больше пары глотков. Вставать не хотелось, потому как начало бы мотать. Вот сейчас произнесет еще одну речь, а потом можно будет допить. Была у него одна мысль для ответного выстрела в их уничижительной дуэли. И пусть все катится к дьяволу.
Заготовленный порядок действий оказался нарушен. То, с какой силой Импала его до этого толкнула, не шло в сравнение с этим ударом по лицу. Или его так выпитое подводило. Что-то даже в ушах зазвенело. Если во время громкой истерики нечто подобное он мог еще ожидать, то сейчас получилось немного внезапно. Дин прикрыл глаза – сейчас ему нужно было больше времени, чтобы опомниться, - а потом чужая рука крепко потянула его за волосы. Из-под полуприкрытых век он смотрел на лицо Импалы, оказавшееся теперь слишком близко. Оставалось только гадать, свернет она шею или всадит нож между ребер. Вопрос еще, откуда его достанет… Быть может, есть третий вариант, и это странное существо придумало более интересный исход. Сейчас он молча ждал. Хоть какое-то удивление в смеси с любопытством наконец на его лице промелькнуло.
Если Импала убьет его, Дин отправится в Ад. Нет ничего хуже этого места, полного истязающей вечности и нескончаемой изобретательности на пытки. Но главное не это. Важно то, что он потом обязательно вернется.
И все-таки когда вдруг успел оказаться на шаг позади? Теперь уже сам Винчестер не в силах предсказать следующее движение Импалы. Например, не ожидал, что просто встретит спиной кровать, а своим ртом – чужие зубы. Если это был поцелуй, то выходил он довольно болезненным, и Дин ощущал, как губы после особых стараний начинали кровоточить.
Проблема была еще в том, что ему ни разу не приходилось отбиваться от девушек. Поэтому сейчас был без понятия, как это сделать и надо ли. Оставалось только вспомнить, кто именно сидит на нем сверху и чья рука до сих пор держит волосы. Ситуация была за гранью добра и зла. В ней определенно находилось нечто ненормальное, но кто он такой, чтобы сопротивляться чему-то подобному.
Руки поднялись по бедрам  к талии. Правая ладонь нашла длинные пряди волос. Дин пропустил их сквозь пальцы, пока свободной рукой слегка поглаживал ее поясницу, после чего с силой дернул в сторону и сбросил девушку с себя. Теперь он был сверху, нависнув над ней и удерживая на кровати за придавленные у самых корней волосы.
- Этого ты хотела, да? – наклонившись, он тихо прошептал Импале, - Дешево показываешь, насколько ты человек, детка.
Нарочито смотря в ее глаза безотрывно, Дин демонстративно запустил руку под ее одежду, грубо лаская. Этим он делал хуже только себе. Несмотря ни на что, раньше Импала была чем-то особенным и слишком резко упала в его глазах.

Дин не помнил, каким было его первое впечатление о той машине с блестящими зеркалами и кожаной обивкой, в которой по малости лет пытался проделать дыру. Наверное, очень восхищенным, что выросло в глубокую привязанность к Импале и небольшую мечту – когда-нибудь она перейдет от отца к нему. И он будет заботится о ней, вытирать пыль с приборной панели и не оставлять внутри мусор. Мыть каждую субботу мягкой губкой с мыльным раствором и бить морды за царапины. В общем, любить так сильно, как только можно проявлять это по отношению к машине. Она была рядом, терпела, слушалась, отзывалась ровным урчанием мотора. И, наверное, простила, когда в порыве злости Дин расколотил ее, после прикладывая все усилия вкупе с инструментами Бобби, чтобы ее восстановить в первозданном виде и даже лучше. Еще хуже было, когда ее практически уничтожили демоны, и казалось, что там не над чем даже работать. Но нет, вопреки всему, у него получилось. Детка тогда воскресла и продолжала быть верным спутником на дорогах Америки. Вот кто точно никогда его не предавал.
Все это ушло, ничего после себя не оставив. Некий выстроенный идеал, к которому всегда относился с какой-то осторожностью, теперь пал до грязи этого мира. Совершенство утрачено, нежность стерта мерзкими речами из этого маленького рта, заставлявшего содрогнуться. Неприятно, когда твою суть пересказывают, и особенно, если это делает тот, ради кого долгое время пытался держаться и не поднимать всю муть со дна своего «я». Не оценили, значит, благих намерений. Ладно.
Каким бы Дин не был плохим и ужасным, как это описывала Импала, теперь она его стоит. Или он ее, как уж посмотреть. Где-то на одном подплинтусовом уровне, на его взгляд.
Поэтому не хотел ни видеть ее, ни касаться, ни тем более целовать. И поэтому же делал все и сразу, детально выполняя каждый пункт: смотрел на свое отражение в ее глазах, грубо проводил по телу ладонями, рискуя пальцами оставить синяки, сминал ее губы в поцелуе, стараясь не слишком кривиться. Разве что не хотел ощущать прикосновения Импалы, особенно ее холодные руки. Мерещилось в этом нечто мертвое.
А потом стало очень даже горячо. Дин даже, кажется, зашипел, резко отклоняясь назад и садясь на кровати. Эта чертовка исполосовала ему спину, что он коснулся царапин и убедился в их наличии по саднящему ощущению.
- Это сейчас было лишним. Ты немного вперед ушла, - быстро убрав со своего лица кратковременное ошарашенное выражение, он насмешливо произнес.
Получилось напугать? Винчестер пока в этом сомневался. Результат все равно не был полным, и он хотел сделать большее, чтобы Импала пожалела о всем сказанном и о том, что вообще решила его найти. Все, о чем думал, решил произнести вслух, медленно подбираясь по кровати к ней ближе.
- Глупая девчонка, которой нигде нет места, - Дин почти сочувствующе смотрел на нее, каждым словом смеясь над ней. Карикатурная жалость, - Как раньше все просто было, правда? Ничего не решала, ничего не хотела, только слушалась и делала все, что я захочу. Неудивительно, что теперь ты так запуталась. А говоришь еще, будто что-то знаешь.
Ему хотелось сардонически хохотать в голос от того, как теперь видел Импалу, с которой раньше сдувал пылинки. Надо же – так вывернуть все наизнанку и потом наслаждаться этим, причиняя дикую боль и ей, и себе. Резким движением он толкнул ее к стене у спинки кровати с мешающейся подушкой и лежащим под ней Первым Клинком, приставив предплечье к горлу и слегка сжимая.
- Я смотрю, тебе нравится пожестче, - язвительно проговорил он, едва касаясь губами ее губ, - Не с того ли раза, как я своими руками сделал из тебя груду хлама?
Сейчас Дин хотел увидеть слезы и раскаяние, заставить ее пожалеть о своем существовании. Это станет маленькой местью за все. За его никчемную жизнь, за непроницаемо черные глаза, которыми смотрел на нее, за всю ту высказанную истину. И с началом этой мести он извратит все ее изначальные помыслы, крепко удерживая Импалу возле стены своим телом и прикусив край ее губы, чтобы выступила тонкая струйка крови. Одновременно с этим он коленом раздвинул ее ноги и явно не собирался никуда отпускать.

Когда что-то идет не по плану, вполне логично злиться, так как чувствуешь себя запутавшимся и выброшенным из течения времени. Однако Дин не мог сейчас сказать, злится ли он. Но происходящее ему определенно не нравилось, как это было и минуту назад, и пять, и едва ли не всю жизнь. Все катилось в тартарары. Ему самому давно пора сгинуть. Едва ли это можно назвать его новой сокровенной мечтой, но слишком сопротивляться он точно не стал бы. Так, разве что для вида слегка поизображать вялое стремление продолжать свое бесполезное состояние, запертое в круговерти из раздолбанной, да к тому же у кого-то угнанной, машины, виски и шлюх.
Не только от внезапной истерики Импалы он устал, просто понял это не так уж сразу. Несмотря на конкретное замешательство, кое-что она для него прояснила. Понимать это было горько, и вряд ли от такого откровения тьма в его глазах пропала. Если бы Дин немного оказался умнее, до него бы все это дошло раньше. И почему Импала вела себя так, проклиная каждую составляющую его сути, и что за этим стояло, и как это исправить. Оставалось только прийти к выводу, а стал бы он что-то делать, узнай об этом заранее.
Нет. Оставил бы, как есть, не слишком восприняв всерьез и не обратив особого внимания. И тогда все пришло ровно к тому же развитию событий.
- Меня тоже никто не спросил, хочу ли я вместо своей тачки получить капризную девчонку, - даже сейчас Дин не делал ничего, чтобы все исправить. Он продолжал усугублять по инерции, не пытаясь себя притормозить. А уж до остального, кто там кого и как любил, ему дела нет. Ведь нет же? Конечно, нет. Трогательная была речь, все дела, но поздновато прилетела.
Но даже это еще входило в его план, хоть и слегка неровно. Все-таки подобных откровений Дин слышать явно не хотел. Хватило и всего предыдущего. Не то чтобы они подкашивали…
Нет, главное таилось в другом. Он готов был к сопротивлению и даже ждал, что Импала будет вырываться, попробует снова его ударить или оттолкнуть. Но внутри все сжалось, когда увидел в ее руках Первый Клинок, этот древний уродливый кусок челюсти на рукояти, который был, как ни странно, смертоносным оружием. Куда она ударит? В сердце под ребра, в живот или пронзит горло? Задним умом Дин понимал, что притормозить лезвие вряд ли успеет. Слишком близкое расстояние, чтобы успеть предотвратить. И не очень-то хотел это сделать. Как и Импале, ему не было особого места на земле. Высшее предназначение по спасению человеческих жизней и предотвращению очередных апокалипсисов он потерял. Хоть какую-то ценность тоже.
Однако вот Дин не хотел снова попасть в Ад. Он знал, что забвение – слишком драгоценный подарок, и только в геенну огненную лежит его дорога.
- Детка, погоди, - старым прозвищем попробовал прервать Импалу, остановить прежде, чем он почувствует вошедший в него клинок, а после холод в конечностях и жар приближающейся преисподней, - Не делай этого, - тихий, слегка дрогнувший шепот.
Сколько раз за всю свою жизнь охотник слышал этот звук – вонзающийся в плоть нож. Тот, что раздался сейчас секунду назад, ничем не отличался и не носил в себе какого-то особого смысла. Кроме, разумеется, унесенной жизни девушки, которая прямо перед ним решила покончить с собой, вцепившись в него окровавленной рукой, даже не замечаемой.
Она вновь сумела удивить. Дин ухватил ее за плечи, слегка встряхнув. Рассчитывал, наверное, что это заставит ее подскочить как заведенную и вновь обрести в себе силы не только кашлять кровью, но и быть живой.
- Эй, я здесь. Глупая, ты зачем это сделала? – нахмурившись, он пытался заглянуть в ее глаза, но сам едва их видел. Встряхнул еще раз, когда голова Импалы поникла. И аккуратно прислонил к спинке кровати, после чего убрал с ее лица пряди волос.
С минуту Дин смотрел на застывшее лицо, едва различая черты. Отчего-то казалось, что стоит только ему отвернуться, как тут же забудет. Единственное, что сейчас мог сделать – хотя бы постараться запомнить. А уж получится или нет, было пока неизвестно.
Просто так не умирают. Должно быть очень больно, чтобы внезапно решиться на подобное. Значит, что-то она все-таки чувствовала и понимала. Или всего лишь захотела таким изощренным образом поквитаться, как последняя идиотка.
- Даже я не смог тебя понять, - последняя исповедь. Интересно, что сейчас сказал бы Сэм. Наверняка бы обвинил во всех смертных грехах, врезал бы по лицу и схлопотал в ответ, потому что Дин ненавидит, когда его обвиняют. Особенно, если он реально виноват, но вряд ли собирается в этом кому-либо признаваться. Даже самому себе.
Он провел пальцем по засохшей крови в уголке ее рта. Так просто не стереть. Надо было найти полотенце, намочить его… Вместо этого Дин подошел к двери и открыл ее, привалившись плечом к дверному проему. Душно. Вроде по радио говорили что-то про дождь. Плохо, если так. Он не отказался бы от безоблачного ночного неба. Если отъехать сейчас от города, то огни фонарей не будут затмевать вид. Да и в Додже как раз должно было хватить бензина без заезда на заправку.
Дин оглянулся назад. Видимо, внезапно воскрешаться из мертвых – прерогатива только Винчестеров. Вновь отвернувшись, он достал из кармана мобильный телефон и принялся строчить смс-ку для Сэма с адресом мотеля и всего лишь двумя словами: «Забери Импалу».
Похоже, дождь все же ожидается. Где-то вдалеке рокотал раскат грома.

В подобные моменты обычно полагается курить, когда смотришь в темноту, откуда доносятся душноватые порывы предгрозового ветерка. Но Дин не курит, поэтому, прищурившись, вглядывается вперед и чего-то ждет. Смс отправлено, и где бы Сэм ни был, он, конечно, в ближайшую пару часов точно не успеет появиться. Вряд ли Импала сигнализировала денно и нощно о своем местонахождении, заодно раскрывая старшего брата младшему.
Вся злость с начинавшими проявляться искрами ярости сейчас клокотала в груди, не находя своего применения. С мертвым телом девушки он больше ничего сделать не мог. Ни причинить ей боль, ни выместить на ней все свое настроение, которое она же и устроила. Ровным счетом ничего. Поэтому как-то наивно Дин ждал, что сейчас покажется какая-нибудь мишень. Может, пара следящих за ним демонов, случайно забредшая в место обитания бывшего охотника нечисть или бедолага-грабитель, не знающий, как опасно здесь бродить. Хоть кто-нибудь  - он едва не молился об этом. Да было бы кому. Бог давно умер для него, даже если ходил где-то по земле. Особого значения это уже не имело.
Вообще, смерть – это ведь своего рода искупление. Вот только не он привел Импалу к этому. Месть не считается свершенной, если ее объект внезапно делает харакири и едва ли не салютует ручкой. Еще один пункт, за который Дин ее не простит.
На этом моменте, пожалуй, стоит выбросить воображаемый окурок, собрать свои немногочисленные вещи, разбросанные по номеру, и свалить отсюда подальше. Но. Еще раз – Дин не курит, а позади него послышался какой-то шорох, от которого он вздрогнул и второй раз за короткое время обернулся туда, где находился труп. Вовсе не из чувства сентиментальности, скорби или сострадания по телу пробежали мурашки. Мертвые редко шевелятся, а сейчас его взору предстал один из тех редких случаев, когда именно мертвый пытается подняться и даже говорит.
- Ты же… Клинок… Как вообще ты можешь жить? – Дин пробормотал в растерянности. Как добить то, что практически на его глазах воскресло из мертвых? Получится ли это сделать – хороший вопрос. Почему-то начал в этом сомневаться. Стоило бы призвать Клинок и хотя бы попробовать, он же способен убить всех, по идее.
Вместо этого Дин смотрел на воскресшую и на ее белые глаза, вызывавшие еще больше судорожного отвращения. Один раз обладательница этих глаз его убила, а второй – почти довела до инфаркта. И он бы отдал многое, чтобы не увидеть их в третий раз, но вот увы, не сложилось с этим.
Как она… или оно? – оказалась столь быстро рядом, заметить не успел. Увидел только ее руки, покрытые подсохшей кровью и держащие за рубашку, а потом согнулся вдвое. Подлый удар в пах не прошел бесследно, и будет ложью сказать, будто от этого на глазах не выступила влага. Хорошо, если получится пользоваться своим агрегатом в штанах после. Если. Если у него будет это «после».
Зародившееся где-то глубоко сомнение. Нелепо получилось. Как и то, что его резко подломило еще одним ударом, который Дин тоже заметить не успел. Не до того было.
Интересно, узнай он и об этом раньше, сделал бы что-то для исправления? Шестое чувство подсказывает, забил бы все равно и дошел ровно до этого момента без изменений. Прошлое изменить нельзя, а свою демоническую сущность и подавно.

Не обязательно умирать, чтобы попасть в ничто. Достаточно лишь потерять сознание.
Похоже, именно это с ним и приключилось перед тем, как под закрытыми веками глаза начали ощущать некий нарастающий свет, делающий очень больно раскалывающейся голове. Особенно болело в одном ее месте, пульсировало и ныло. Будто неплохо вдарили чем-то весомым. Дин мог это предполагать, потому что в жизни его случаи бывали разные, и нечто такое тоже происходило.
А еще… черт… Как будто в штанах ему взбили омлет, если образно выражаться. Морщась, он положил полубессознательным движением ладонь на ширинку, чтобы как-то сжать, унять это болезненное ощущение. Не то чтобы он сейчас волновался о своей репродуктивной способности, но… Да, он волновался! С больной головой, непонятно чем  случившимся - именно об этом сейчас и билась настойчивая мысль. Потому что пока Винчестер затруднялся с конкретным ответом, какая проблема в первую очередь должна его волновать и как прошли последние минуты перед тем, как отключиться.
Да, точно… Все будет в порядке. Со временем. Он демон, он восстановится. Омлет вернется в исходное состояние. Но пока хотелось свернуться в позу эмбриона и лежать так, баюкая себя. Вместо этого просто попробовал подтянуть к себе колени, но быстро отказался от этой мысли.
Импала. Была Импала. Взбешенная, ненормальная истеричка-Импала, которую Дин хотел выгнать, а потом стереть с лица земли. Ну, у него были разные варианты относительно девушки.
Он открыл глаза и первое, что смутно увидел, - рукоять Первого Клинка. Она не повисла в воздухе, а торчала из живота. Все-таки первый случай, когда раненное этим оружием существо могло передвигаться. К тому же, подняв выше взгляд, он заприметил светлые волосы и знакомое лицо. Опять Импала. От нее никак не избавиться. Более того – она снова что-то говорила.
- Ты меня убить решила, что ли? Могла бы выбрать что-то менее членовредительное, - он невнятно проговорил, игнорируя сказанное ею. По правде говоря, вообще прослушал, находясь еще в прострации, дезориентированным и не так уж просто складывающим слова в осмысленные предложения.
Вновь все было слишком сложно. Хотелось закрыть глаза, что Дин и сделал. А зря. Роковая ошибка – не обратить внимание на копошение своего врага, а именно им была Импала. Похоже, он по-прежнему недооценивал бывшую машину, подругу, или кем она там для него являлась.
Было не до слов и даже не до ругательств. Он зарычал, когда его голову начало раздирать каким-то адским огнем, кислотой или чем-то типа святой воды для демонов. О, конечно, это звучит логичнее первых двух предположений. Боль была настолько невыносимая, что казалось, будто он плавится заживо, и рычание вырывалось сквозь стиснутые зубы непроизвольно. А шипящий звук, раздиравший вдобавок барабанные перепонки тем, что исходил от собственного тела, был свидетельством каждой попавшей на него капли. Вся его демоническая сущность буквально дымилась и рвалась наружу, заставив отклониться резко в сторону и на согнутые локти упасть на пол рядом с тем же местом, где сидел до этого.
- Ну и сукина ты дочь, - только выплюнул ругательство, как получил удар по челюсти, от которого вовсе прилег на бок, снизу вверх смотря на девушку с неприкрытой ненавистью.
Меньше всего Дин хотелось вступать в диалог с этой тварью, лепетавшей полную чушь. Разорвать на куски – более подходящий вариант. Едва дослушав ее, он начал цедить чуть ли не по слогам.
- Знаешь, к чему мы вернемся? Я выпотрошу тебя. Достану твои внутренности через рот и подвешу за них на этой чудесной люстре, и тогда мы поговорим, какой ничтожной была твоя жизнь управляемой машинки и какой… - здесь он задумался, хмыкнув, - Пожалуй, какой приятной была моя, когда я мог выместить на тебе свою злость, а после, прихоти ради, собрать заново, продолжая использовать. Всего лишь средство, вот кто ты. Была и всегда останешься. А то, как посмотрю, слишком много стала о себе мнить.
Он привстал, опираясь на руку и договаривая последние слова ей в лицо. Молочно-белые глаза и тьма его черных. Дошли же как-то до такого. Почти даже нежно, он коснулся кончиками пальцев ее лица. Была в этом своя насмешка – когда-то так же он трогал ручку двери прежде, чем открыть, например. Или проводил по капоту, проходя мимо.

Получается, произошел переход на стадию «или ты, или тебя». Он бы предпочел все-таки сделать следующий ход самостоятельно, да поскорее. Довольно неудобно получится, если в разгар расправы дверь выломит братец Сэмми и без выяснений, кто прав, а кто виноват, встанет на сторону Импалы. Отчего-то Дин почти не сомневался, что так и будет. Ну, конечно, он же считает, что его старший брат просто болен, не отвечает за свои действия. Дину очень-очень плохо, на него нельзя злиться. Только обезвредить и душевными речами в кругу семьи обернуть на сторону добра. Ведь Дин не виноват, он в глубине души очень хороший и до сих пор прежний. А то, что руки по локоть в крови залиты, это ничего, это не его заслуга. Оно само как-то налипло, да.
В лучшем случае так и будет. В худшем же существовали некоторые подозрения, что разгромленный номер и происходящая здесь схватка станут последней каплей, которая убедит, кто здесь настоящий монстр. Можно быть уверенным, Импала сумеет сыграть невинную жертву. Так что придется добиться ее окончательной и уже бесповоротной смерти, оставив труп без лишних объяснений. А потом уже салют тому изначальному плану, прерванному внезапным воскрешением некой твари.
Не очень круто – слышать хруст собственных костей и резко нападающую при этом волну боли. Нечаянный, хриплый возглас послужил ее свидетельством. Который уже раз за вечер его намерения претерпевают кардинальные повороты? Третий или четвертый точно. Дин же почти наяву видел, как любовно обхватывает ее лицо руками и ломает шею, чтобы та больше не трепалась лишнего. А теперь это будет немного затруднительно. Пора менять тактику. Тем более, как любому живому существу, ему, конечно, больно, но как демон вполне может с этим справляться. Болевой порог от физических ранений все-таки гораздо выше, нежели когда-то раньше.
- С каких пор ты такой недотрогой стала? Поспала с моим клинком в животе, проснулась и решила, что все, не хочется тебе человеческих эмоций? Как легко неудовлетворенность твоя пропала. Всем бы так, - болтая, Дин попытался в плече поднять сломанную руку и поморщился. Дело дрянь, - Нехорошо так делать, детка. Пару часов будет побаливать.  Твое поведение очень ранит меня.
Он скорчил грустную физиономию, после чего, здоровой рукой опершись о пол, наотмашь врезал ногой по ее голове.  Хватит уже быть грушей для битья, пора было приступать к каким-либо действиям. Вряд ли Дин узнает что-то больше об этом существе и как  с ним расправиться, а значит, надо пробовать все, что придет на ум. Он поднялся над Импалой и нажал ботинком на рукоять клинка, вдавливая его внутрь.
- Что ты там говорила? Повтори еще разок, пожалуйста. Мне кажется, я все прослушал, - вид лежащей под его ногой девушки заводил. Хотелось буквально исполосовать ее тело ножом, чтобы каждый сантиметр светлой кожи кровоточил.

Даже лезвие в животе, проникнувшее вглубь, наверное, до самого пола, готовое выйти наружу с обратной стороны, не заставило ее заткнуться. Это огорчало, и Дин тихо вздохнул. Импала продолжала говорить ровно то же самое, что и минуту назад, не погнушавшись повторить. Надо же, как ей хотелось-то одним и тем же уколоть.
- Смени пластинку, - он почти спокойно посоветовал, даже не скрипя от злобы зубами. С неуправляемой ярости, появившейся после обливаний святой водой и вызывавшей поток проклятий, произошел переход на холодный расчет с легкой ухмылочкой на губах. Вместе со всей грязью со дна души поднималась дешевая радость, отвратительно-привлекательное предвкушение расправы. Сколько же всего Дин хотел сделать с ее телом. Дьявол бы побрал его неплохих учителей, чьи уроки сейчас могут пойти очень даже на пользу. Пора оттачивать навыки.
Перестав давить на рукоять Клинка, Дин опустился на пол и сел на ноги девушки, чтобы не словить опять какой-нибудь неприятный удар по своим именитым и драгоценным местам.
- Мой отец вообще был довольно сложным человеком, так что не ставь себе в заслугу его заботу. И не смей больше говорить о нем, - он отвесил Импале звонкую пощечину и крепко взял за запястья, прижимая их к полу. Долго выносил ее бесполезный треп, но вот упоминать Джона Винчестера было роковой ошибкой. Слишком давно сам Дин не смел о нем даже вспоминать.
Неудивительно. Всю свою жизнь он боялся разочаровать отца, сделать что-то не так – и когда он был рядом, и когда умер. Постоянно оглядывался на правила, на старый дневник и свои воспоминания. В конечном итоге отец возжелал бы лично пристрелить из Кольта своего старшего сына, тут сомневаться не приходится. Только бы не видеть, кем Дин стал. Одно время он и сам боялся смотреть на свое отражение в зеркале. Раньше черные склеры глаз, вбирающие в себя и радужку, его пугали.
Продолжая держать одну из рук, он потянул вверх рукоять и извлек наружу с капающей вниз кровью. Кажется, даже чувствовал ее терпкий запах, вызывающий искушение поднести клинок ко рту, попробовать на вкус. Вместо этого Дин коснулся лезвием вдоль прижатого к полу запястья Импалы.
- И вот еще что. Я должен поблагодарить тебя, - демонстративно обращаясь к ней как к старому другу, он на секунду призадумался, чтобы сформулировать свою мысль, - Если бы не ты, то и не понял бы одну очень важную вещь. Я не сделал ни одной ошибки, представляешь? Просто у меня был разный выбор. Тебе, конечно, этого не понять. Как я и говорил, всегда решали за тебя, право голоса не давали.
Он полоснул клинком до сгиба локтя. Кровь течет очень красиво, завораживающе – спокойно, но обильно. Слегка искупавшийся артефакт заставлял Метку на руке пульсировать.
- Зато теперь… - полным благожелательности голосом Дин произнес, чуть склонившись к ней, - … можешь даже кричать.
Было немного издевательски с его стороны после таких слов опустить Клинок в выемку между ключицами. Изначально думал о сердце, но слишком соблазнительной оказалась другая цель, выбранная в итоге.

Будь он на месте Импалы, то чувствовал бы сильную боль, дикую, распирающую изнутри. Не только от физического воздействия Первого Клинка в чьих-то руках, но, может, и даже обиду, что некогда нужный человек так поступает. Но Дин не человек, Импала тоже, и вряд ли хоть один из них поистине был необходим другому. Да и вообще не его тут на части режут, так что все нормально. Он даже надеялся, что ей невыносимо, и дыхание человека, ощущающего муки, давало силы ему самому, наделяло жизнью. Сломанная рука, которой все равно пользовался, едва терпя, и та как будто не почти не беспокоила. Боль – ничто. Чужие страдания – всё.
Кажется, кто-то разбудил в Винчестере настоящего монстра. И даже если это не так, он продолжит верить как в непреложную правду.
- Конечно. Прибью тебя к полу и буду наслаждаться, пока не надоест, - он ухмыльнулся. Уяснил уже для себя урок – проще соглашаться, чем спорить или придумывать другой ответ. Говорить с Импалой было особо не о чем. С ней хотелось делать другое. Например, медленно убивать.
Стоило двигаться дальше. Не просто же так сидеть на ней и лезвие туда-сюда в теле расшатывать. Не так уж больно девушке было, раз она продолжала болтать. Ее голос раздражал. Чтобы занять их эфирное время, Дин тоже говорил, а заодно аккуратно доставал клинок, потянув его на себя и лезвием расширяя рану к горлу.
- По-моему, у тебя что-то в голове совсем перепуталось. Ты вроде со мной тут слегка поцапалась, а теперь и на Сэма коготки навострила? – он даже немного заинтересовался этим, попутно смотря на пузырящуюся в ране и вновь искрящуюся на клинке кровь, - Нет, дорогая моя. Боюсь, даже старый добрый Сэмми не заинтересуется ни тобой, ни твоей кровью. Можешь оставить ее себе. Хотя как-то быстро истекаешь… Тебе йод, может, принести? – Дин тоже может быть хорошим и заботливым. И участливым, особенно когда от раны между ключицами вырезает новую дорожку между ребрами.
Семья? В какой нормальной семье принято кромсать друг друга, интересно. Необычный вид досуга. Но можно повернуть это все вот каким образом: семья должна поддерживать, помогать. Импала давала ему жизнь, если так подумать.
- Хотя да, скоро тебе даже йод не поможет… - задумчиво остановился на нижней паре ребер, провернув кончик клинка, и отправил его вниз, ведя все дальше к старой ране, проходя через нее и наконец здесь закончив. Мгновение ожидания, и он вытащил клинок совсем, вытерев лезвие о край одежды Импалы. Чище не слишком-то стало, но хоть не капало. И без того крови было везде достаточно, - Вот теперь на тебя можно обратить внимание. Если бы нечто подобное произошло с тобой на день пораньше, я бы никуда и не ушел. Был бы рядом, как ты этого хотела.
Поигрывая клинком, Дин поднялся и отошел в сторону, чтобы сесть на кровать. Было гораздо удобнее, нежели на чужих-то ногах. Благо хоть, понемногу восстанавливался от предыдущих боевых поражений.
- А может, потанцуем? Не хочешь подняться? – чуть ли не с детским любопытством он посмотрел на Импалу и едва сумел дотянуться, чтобы носком ботинка коснуться ее плеча. Вдруг умерла уже, а Дин все разговаривать с ней порывается.

Происходящее было игрой. Холодной, жесткой и очень увлекательной. Интерес подогревался тем, что в ней победитель останется только один, и Дин уже не сомневался, кто им станет. Можно сказать, мысленно примерил на себя корону выжившего и удовлетворенного совершенным. А что потом – неважно.
От слов Импалы он негромко смеялся как от хороших, уместно высказанных шуток. Ситуация его забавляла. Конечно, Дин ведь был на вершине, управлял каждой секундой, решал, пролить еще крови или воткнуть нож поглубже. Приятно. Как и слышать крики, которые с нетерпением, едва его скрывая, ждал. Любой труд должен вознаграждаться, не так ли? Правда, все равно пока недостаточно. Он успел забыть, что за соседними стенками кто-то проживает и может услышать. Ну что же, будет больше крови, значит. А он продолжает смеяться.
Особенно на моменте с йодом. Это вообще стоило запомнить и где-то записать. Например, на ее надгробии.
- Кстати, о ручке. Ты не в курсе случайно, сколько в одной руке костей? – Дин всерьез задумался. С анатомией на таком уровне у него не ладилось, и уроки биологии он посещал только на темах полового строения (хотя что он там еще не знал тогда? Если только побольше надеялся разузнать о каких-нибудь особенных точках, но словил разочарование) и венерических заболеваний. А, да, куда ж еще без просветительских лекций на тему секса и предохранения, где раздавали презервативы, - Не помню точно, но их много. Я бы очень ласково подержал тебя за ручку, пересчитав каждую косточку и переломив надвое. Тебе было бы легче, детка?
Он с удовольствием наблюдал за попытками Импалы встать и, если серьезно, ждал, когда же из ее живота повиснут внутренности. Надо было пошире разрез делать, недостарался. Хотя так веселее, дольше проживет. Может даже, устроит какое-нибудь небольшое представление напоследок. Попытается убить, например.
- В моей родословной все чисто, не надо грязи, - поморщившись, Дин хотел было толкнуть ее ногой и отправить обратно на пол. Желательно, по лицу – оно хотя бы еще не изрезано. Однако передумал, зараженный новой идеей.
Поза Импалы ему нравилась. Хорошо стоит, очень удачно в разных смыслах. Даже прикусил нижнюю губу и склонил набок голову, прикидывая, насколько гладко сочетается это с попыткой его послать. Ну, далеко демон уходить уже не собирался, в отличие от некоторого времени ранее.
- Добро пожаловать в клуб. Думаю, ты найдешь единомышленников, - он пожал плечами, как если бы речь шла о чем-то будничном, и отложил клинок на кровать, - В Ад, говоришь? Можно. Был там уже пару раз. Не очень понравилось, но в хорошей компании и в ритме вальса – почему бы нет?
Дин поднялся и обошел девушку, как бы невзначай наклонившись и скользнув ладонью по ее бедру. Хозяин положения, надо использовать его по максимуму. Сделав круг, он плотно взял Импалу за плечи и рывком, молниеносно поднял ее на ноги, а после крепко прижал к себе, не давая упасть.
- Не сопротивляйся, тебе понравится. Ты никогда не танцевала, да? – Дин прошептал ей на ухо, положив одну руку на талию, а другую ухватив за запястье. Он чувствовал, что рубашка начинает пропитываться кровью. Скорее всего, Импале было чертовски больно, - Потерпи, осталось немного.
Последний раз была попытка исполнить вальс на выпускном в школе. И она же первая, кстати. Воскрешать в памяти оказалось сложно. Раз-два-три, раз-два-три... При этом нужно хорошенько держать партнершу  -  непросто, но необходимо, иначе пары в этом танце не получится.
Ритм вальса на дороге в Ад.

Немало сейчас существовало разных вариантов, каждый из которых создавал свое искушение. Можно переломить низ ее позвоночника, слишком крепко «обняв». Можно любовно свернуть шею своей партнерше по танцу в наклоне. Можно вырвать рукой внутренности через рану в ее животе. Или даже вырезать грудную клетку и достать оттуда еще теплое, содрогающееся в последних импульсивных ударах сердце. Но при любом раскладе он цепко возьмет ее за подбородок и будет наблюдать, как глаза закатываются, стекленеют. Самое сладкое во всем их совместном вечере.
- Лучше скажи что-нибудь хорошее. Не оставляй о себе такую плохую память. Я не хочу поднимать за тебя бокал с мыслью, как вырывал тебе язык, - Дин дружелюбно посоветовал. Раз-два-три… Он не понял, что она до этого сказала, но явно нелестное в его адрес. Это нормально, иного и не ждал.
Или сломать резким ударом колено, опрокинув на пол, чтобы не смогла далеко уползти, и их общее веселье продолжалось без попытки бегства. Быстро убивать Винчестер не хотел. Слишком скучно и слишком мало расплаты.
Он бы ни за что в этом не признался, но…
Громкий хруст и короткое осознание, что это звук его сломанной руки. Второй и последней, между прочим. Первая, хоть и начинала медленно зарастать, но все еще болела и не была такой функциональной, как в здоровом состоянии. Он зашипел, срываясь на ругань.
- Дрянь, я из тебя душу выну, - едва слышно, зло пробормотал, отшатнувшись назад, - Ты думаешь, что тебе это поможет? Что я тебя не достану?
Дин выпрямился, ненавистью во взгляде смотря на Импалу и желая только одного – видеть ее горящей, объятой страстно извивающимися языками пламени под аккомпанемент ее криков. Душа? Ха, у такого существа, как она, ничего подобного точно нет, но вот тело, тело бы очень страдало. И это уже неплохо.
Перегрызть ей глотку?
В ответ своим мыслям он покачал головой, усмехаясь. Нет, что-то не ладилось и с этим решением. Однако почувствовать вкус чужой крови – соблазнительная перспектива.
- А с чего все началось, не помнишь? – поморщившись, он попробовал согнуть руки в локтях, но неслабо прошедшаяся волна боли предостерегла от такого поступка. Нужно время, - Бедную машинку не считают человеком. Она хнычет, ей не хватает внимания. Больше никто не полирует ей крылья, не заводит и не протирает от пыли. Вот досадно-то.
Дин редко воспринимал чужие проблемы всерьез. Особенно, душевные. Все должно проходить как-то само, без его участия. Да и какой из демона психотерапевт. Смехотворно, ребят.
- И вот ты взбесилась, решила со всеми поквитаться, что тебя не заметили, не начали бегать на задних лапках вокруг твоих надуманных обид, - он обошел ее, чтобы пройтись по комнате, и остановился у противоположной стены, прислонившись к ней, - Помогло? Отомстила?
Пусть только подойдет, пусть скажет хоть слово, и он разорвет ее своими зубами.
Или кое-что куда более темное, изощренное, что низвергнет Импалу глубоко в пропасть, куда падать она будет бесконечно, и никто не поможет ей выбраться. Теперь он кивнул. Такая идея ему понравилась.
- Ну, так давай. Подойди ко мне, - он чуть склонил голову, смотря на нее исподлобья, - Сначала возьми мой клинок. Вон он, лежит на кровати.
Гори, детка. Любимая, несравненная Импала. «Тебя будет ждать своя дорога в личный Ад. Но мы еще встретимся. Ты ведь знаешь об этом, правда?»
- Я обязательно вернусь, слышишь? Будь к этому готова, - почти мечтательно, тихо, уже готовый к худшему развитию событий. Он сполз вниз по стене, садясь на пол, - Ни одна тварь не удержит меня надолго там, внизу.
И все-таки хотя бы самому себе пора сказать. Дин устал бороться со всем. С привязанностями, некстати всплывающими эмоциями и людьми, которые однажды видели нечто светлое в нем. Пора с этим заканчивать. В следующий раз все цепи окажутся оборваны.
Он закрыл глаза. Плевать, что дальше произойдет, так или иначе.