Имперский флот был скопищем эмоций, ярких, почти осязаемых – презрение и к противнику, и к вынужденным союзникам было главной из них, оно волнами расходилось от каждого корабля, проникало за их щиты и пропитывало дюрасталевые фюзеляжи. Порой казалось, что его можно было потрогать: достаточно протянуть руку – и она утонет в липкой, холодной и едкой субстанции, разъедавшей кожу до кости и отравлявшей самое космическое пространство.
Один за одним внушительные и гордые, прекрасные в своем строгом дизайне космические суда выныривали из холодной, безразличной к любым баталиям темноты, выстраиваясь против станции – прибежища предателя Малгуса и своры его прихлебателей. Отмеченные эмблемами Империи и Республики корабли перекрыли сияние далеких звезд и угрожающе нависли над базой.
По крайней мере, хотелось так думать.
Реальность, увы,  разочаровывала: гармония построения была нарушена – сотрудничество двух противоборствующих фракций всем было в новинку, обе стороны не могли заставить себя доверять сопернику даже перед лицом общего врага, и оттого напряжение лишь возрастало. Вершиной идиотизма было бы рассчитывать на слаженность действий, при учете того, что ни одна из сторон заведомо не собиралась полностью раскрывать свою тактику – во избежание, как говорится.
Даже стоя бок о бок, они были готовы вцепиться друг в друга.
И Малгус это знал. Знал и умело этим пользовался, сукин сын, захватывая умы людей и всевозможных ксеносов обещаниями мифической «лучшей жизни». От наивности идиотов, вцепившихся в подброшенный дурно сделанный муляж надежды, хотелось блевать. А Малгус знай продолжал себе подкармливать свою ораву слабовольных попрошаек с рук, подпитывать их уверенность в собственной важности.
Тем значимее был повод как можно скорее избавиться от этого сборища фанатиков.
Однако в задачи Сайфера это не входило – сражаться лицом к лицу с мятежным ситхом будут другие, ей же целью был объявлен один конкретный корабль. Казалось бы, всего лишь один из многих во флотилии врага, однако на борту, согласно поступившим данным, находился ученик и ближайший сподвижник Малгуса, которого надлежало взять живым. Попутно избавившись от его звездолета, пусть и не самого большого по сравнению, например, с линкором, не говоря уже о дредноуте-разрушителе, но все равно способного доставить массу проблем.
Изящный серебристый «Фантом» и группа кораблей поддержки застыли, скрывшись в тени основных сил, поодаль, незаметные и незначительные на первый взгляд. Царившую на борту каждого из них атмосферу правильнее всего было называть «деловой»: любой, без исключения, знал, где его место и что необходимо делать. Десантники проверяли состояние вооружения, пилоты в очередной раз проводили экспресс-диагностику всех систем, от наведения до подачи воздуха и стабилизации давления, голоса координаторов раздавались по комлинку – финальная проверка, предшествующая вступлению в активную фазу плана, была в самом разгаре. Многочисленные датчики и мониторы флегматично мигали, отображая потоки телеметрических данных. Связисты таращились в экраны, анализируя информацию, поступавшую от нескольких десятков бойцов – человеку несведущему этот интерфейс показался бы скорее россыпью конфетти.
На какой-то миг все стихло – казалось, даже датчики стали мигать медленнее, подпитывая закономерно возникшую напряженность.
А затем возникшая в эфире мертвая тишина взорвалась – переговоры, от которых никто ничего не ждал, ожидаемо провалились, вражеские корабли ощерились пушками и харкнули разрушительным залпом.
- «Сколопендра-1», начинайте. – Скомандовала Сайфер и поморщилась от чрезмерно громкого «Так точно!», сшитого из нескольких голосов.
Не было ни привычного задора, ни возбуждения, вызванного выплеском адреналина в кровь, ни хотя бы предвкушения чужой смерти – в этот раз Девятая выполняла приказ без обычного для себя энтузиазма. Профессиональная гордость, неизбывная, втравленная в самую суть агениа, впрочем, не позволяла относиться к задаче легкомысленно.
Первый отряд состоял из истребителей – быстрых, словно жалящие стингнаты. Они должны были отвлечь противника, уничтожить или повредить часть орудий и немного рассеять его внимание, причем, даже не на пользу союзным кораблям, отнюдь – всего лишь для следующей части плана. Голографическая модель мигала, демонстрируя передвижение истребителей и наносимый кораблю противника ущерб. Несколько красных пульсирующих вспышек неприятно резанули по глазам:
- Сэр, - раздалось по комлинку, - пятая, восьмая и девятая боевые единицы уничтожены, повреждены несколько орудий противника.
- Пусть разворачиваются и идут на второй круг. «Сколопендра-2», пошли, «Сколопендра-1» - прикрытие. Торпедирование по готовности. Абордажный блок – пошли, сектора три, с пятого по восьмой. Координатор, что с частотой связи?
- Определена, подключение возможно.
- Создавайте им мелкие помехи, пускайте запись. Командование – на мостик, Сайфер-9 – конец связи. Райна, выводи нас, как планировали, третий стыковочный док. Скорпио – со мной.
«Фантом», невесомый и быстрый, мягко тронулся с места и, под прикрытием взрывов и всеобщей неразберихи, направился к «Смерчу».
Сайфер уже стояла у шлюза, Скорпио воплощением механической смертоносности маячила у нее за плечом. Патриотизм на нуле, но недотрупам в той посудине в любом случае будет наплевать, станут ли их убийцы орать «Империи – слава!» или нет.

Отредактировано Cipher Nine (2016-06-01 22:10:09)

Даже передав значительную часть полномочий по командованию, Сайфер не заблокировала постоянную трансляцию происходившего через комлинк – чуть слышный голос координатора мерно и четко докладывал о потерях как со стороны имперского отряда, так и со стороны противника.
Несколько сбитых орудий и сниженную мощность щитов нельзя было назвать значимым достижением – однако уничтожение судна не было главной задачей в первую очередь. Целью всех этих маневров с торпедированием и обстрелом была неразбериха, переключение внимания, неизбежно случающееся при нападении.
Темноту космоса разорвала вспышка – заряд ионизированной плазмы, исторгнутый одним из главных орудий дредноута, прошил корабль в Имперском построении. Тот, до того медленно разворачивавший свое многотонное тело, утратил координирование и продолжил движение уже бесконтрольно, моментально превратившись в беззащитный и практически мертвый груз – ни щитов, ни пушек, только незначительная пленка супрастали и несколько тысяч людей на борту, еще дышавших и, может, даже на что-то надеявшихся, безумно веривших: «не попадет, не выстрелит…».
Спустя пару секунд линкор разнесло в клочья, как и всех, кто находился внутри – обломки выступавших узлов корабля и невидимые на таком расстоянии трупы разметало в стороны. Если после сюда направят коллекторов с целью собрать тела погибших, разыскивать те придется долго – и не меньше кружить вокруг, пытаясь остановить безумное, ничем не сдерживаемое вращение.
- Абордажный блок на подходе. – Лишенным эмоций голосом уведомил координатор. Мимо замедлившегося «Фантома» промчался имперский транспортировщик. – Захват в третьем секторе – активная фаза.
- Райна! – Крикнула Сайфер в проход и Темпл уверенно повела корабль на посадку. На площадке уже разворачивалось сражение – за фиолетовым полотном силового поля мелькали бластерные выстрелы, немногим поодаль, пытаясь использовать преимущества знакомой обстановки, отстреливался от нападавших экипаж дредноута. Имперские десантники методично теснили оборонявшихся, пытаясь загнать их в угол. Появление во всеобщем хаосе еще одного корабля не прошло незамеченным, но воспринято было скорее как подкрепление уже действовавшей группе, нежели как вмешательство самостоятельного отряда с совершенно иным предназначением.
С негромким шипением отъехала дверь шаттла, сегментным языком протянулся трап – Сайфер и Скорпио покинули борт, сразу же уходя в сторону от кипевшего рядом боя.
- Координатор, на связь. Приоритет истребителей – на командный мостик. – Бросила в закрепленный возле лица микрофон Девятая, попутно прокручивая в памяти планы уровней корабля. Ближайший узел связи находился недалеко – там можно будет подключить Скорпио к системам дредноута.
Естественно, беспрепятственно добраться до него не удалось – коридоры и переходы корабля, до отвратительности такие же, как и в имперских судах, не были пусты, хотя большая часть вооруженных сил и оказалась стянута к секторам, принявшим на себя удар десанта.
Несколько раз пришлось вступать в перестрелки – огрызаться выстрелами, скрываясь за очередным поворотом, и бросать гранаты под ноги нападавшим. Обстановка, увы, не позволяла действовать с расстояния, а из Скорпио тяжелое прикрытие было так себе. Впрочем, дроид компенсировала эффективностью – поразительно точная и безжалостная, она на ходу анализировала действия противников и моментально применяла контрмеры. Смотреть на это было почти физически приятно.
В очередной стычке Сайфер повредила руку – карминовый бластерный росчерк задел по предплечью, чуть ниже дюрапластового щитка, и выгрыз изрядный кусок плоти. Раздраженно оскалившись, Девятая хлопнула на рану кольтовый пластырь и послала в счастливчика короткую очередь, с каким-то затаенным восторгом ощущая, как в сознании вновь поднимает голову знакомое возбуждение – совершенно особенное, захлестывавшее организм при виде свежих ран и чужой гибели.
Обзаведшийся несколькими бонусными дырками труп кулем рухнул на пол – рядом с немногочисленными товарищами. Немногим дальше за ними в стене переливался сенсорами щиток общекорабельной связи.
- Отлично. – Выдохнула Сайфер и кивнула сопровождавшей дроид. – Подключайся, я на прикрытии.
Скорпио была великолепна во многих отношениях, сам факт того, что она, изначально обширная и мощная, но все имевшая личности защитная система, в итоге самостоятельно обрела сознание, поражал. Ее способность и тяга развиваться и постоянно улучшать себя во всех возможных отношениях, пожалуй, даже пугала и – немного – провоцировала зависть.
В нынешней ситуации, впрочем, выгодной чертой являлось именно ее прошлое в качестве обширной многоуровневой системы, в чьем ведении находился целый спектр разнообразных опций. Агент этой выгодой собиралась воспользоваться в полной мере – нужно было лишь удостовериться, что никто и ничто не помешает запустить очаровательного дроида-убийцу в систему дредноута.
Принесенные мины с привычным, приятным слуху щелкающим звуком крепились к стенам и сигнализировали об активации тонким писком. Ровно в тот момент, когда последняя из них была установлена, Скорпио мелодично уведомила об успешном проникновении в систему.
- Ну наконец-то. – С предвкушением выдохнула агент, вставая на позицию возле дроида. – Блокируй изолированные отсеки и коридоры, все, до каких дотянешься и где есть персонал. И организуй им там обратную подачу воздуха…
А также нарушения в системе поддержки давления, климат-контроля, каналов внутренней связи и герметизации отдельных отсеков.
Хотели свободы, да? Лучшей жизни захотелось? Ну так жрите полной ложкой.

Отредактировано Cipher Nine (2016-06-02 20:22:28)

Сайфер привалилась к стене и позволила себе закрыть глаза на долгих три секунды. Ее сотрясала мелкая дрожь – но не от ужаса или перенапряжения, отнюдь. По телу волнами расходилось возбуждение, почти эйфорический восторг, вызванный мыслями о том, что где-то совсем рядом, в соседнем отсеке задыхаются люди. Темная пелена под крепко зажмуренными веками покачивалась и вспыхивала образами скрюченных в последней агонии пальцев, бессильно пытающихся снять с горла несуществующую удавку. Спина и лекку тогруты упирались в стену – лихорадочно горячие против холодной безразличной поверхности. Бледные губы девушки были чуть приоткрыты и изгибались в едва заметной улыбке.
У нее немного, едва ощутимо болели мышцы – после длительного бега, перекатов и прыжков. Саднило предплечье, рана на котором уже почти затянулась под действием кольто-пластыря. Эта тянущая легкая боль была сродни той, что приходит после тренировки – она не раздражает и скорее приятна, она делает тело как будто бы легче, свободнее, сильнее.
Стоять так, в блаженной легкости, буквально поглощая неслышные вопли отлетавших жизней, хотелось вечность, однако у Девятой было лишь несколько секунд. Несколько секунд чистого спокойствия и наслаждения, не омраченного ни рожами высокомерных ситхов, ни присутствием Империи в ее, Сайфера, жизни.
А затем все кончилось. Голос Скорпио, слишком мелодичный и вкрадчивый для дроида, вывел агента из оцепенения – спутница докладывала о неудачной попытке руководства связаться с головной станцией и попутно отмечала странное поведение Девятой. Та лишь отмахнулась в ответ – пора бы уже привыкнуть, сексуальная ты жестянка, уже не первый день ведь «наблюдаешь».
- Перенастрой систему климат-контроля в командном отсеке на минимальную возможную температуру. – Велела Сайфер напоследок. Пусть жаркие мечты предателей немного остынут.
Финальный аккорд, заключавшийся в превращении командной рубки в небольшой филиал льдистых просторов Хота, не занял много времени – и уже менее чем через минуту агент вновь бежала по коридорам.
Вокруг стало значительно тише. Часть отсеков, заблокированных ранее, пришлось открывать самостоятельно, вновь подключаясь к переборкам, – распахнутые, те с шумом втягивали воздух из соседнего помещения. Попадавшиеся на пути трупы выглядели эстетично – чистенькие, без ранений и травм, с уцелевшими конечностями. Только мертвые лица порой блестели от слез и натекшей изо ртов слюны, а в глазах с проступившими капиллярами застыл ужас. Некоторые перед смертью обмочили штаны, отчего в обретших воздухоснабжение блоках поднимался едкий запах мочи.
Глядя на них, Сайфер вынуждена была бороться с глупым желанием переключить системы видеонаблюдения на себя, стоявшую посреди импровизированного кладбища, и сказать пару ласковых ублюдкам, что наверняка, давя панику, таращились в экраны в попытке понять, кто или что обрушило системы дредноута. Причем, сделать это хотелось даже не с целью выманить Малгусового ученичка, а просто из низменного желания сделать гадость – ради гадости. Безыскусно наплевать в предательскую душонку.
Неразумно и нерационально – в сознании явственно звучал разочарованный голос Скорпио. Сайфер и сама прекрасно это понимала – и потому не стала тратить время на детские развлечения.
К тому же, впереди ее ждало нечто даже более интересное.
Один из блоков стал последним пристанищем для группы младшего, судя по отличительным знакам и униформе, техперсонала – молоденьких инженеров, отвечавших за сохранность внутренних комлинков, энергосообщения, освещения и прочей мелочи. И среди них была девушка – тви’лек-летанка, розовая, как новорожденный теленок банту. Телосложением и ростом чрезвычайно похожая на Девятую.
- Скорпио. – Остановившись над трупом, сказала агент. – Скажи, что ты думаешь о том же, о чем и я.
Дроид ничего не сказала в ответ.

Отредактировано Cipher Nine (2016-06-03 13:13:04)

Rammstein – Zerstören

Где-то совсем близко, незримая, но явственная угроза, которую ощущал Ситарат, безмолвно смеялась над ним и скалила зубы в хищной усмешке.
Она смеялась над ним, над этим дредноутом, над всеми, кто находился на борту, торжествующая и раззадоренная чужими страданиями и смертью.
Она двигалась по коридорам навстречу своей цели, неся за собой алое марево ненависти и эйфории – и стук форменных сапог был подобен дроби победного марша.
Ни темнота, ни отключение гравитации не могли ее остановить и, говоря честно, не вызвали хотя бы кратковременной заминки – все примененные ранее меры были лишь способом расчистить себе путь и сэкономить время путем ликвидации преграды в лице экипажа.
Забавным было то, как командир дредноута и вторженец кардинально различались во взглядах: для него цель, высокая и вдохновляющая, лежала за пределами бронированных стен, была больше и значимее, нежели происходившее на судне и самое существование оного, в то время как для Девятой в эти минуты не существовало ни Империи, ни Республики, ни Малгуса – были лишь коридоры этого корабля, таившие еще добрые тысячи три жизней, которые можно было оборвать, и одну, которую необходимо было сохранить, а после бросить, как сладкую косточку, ситхам на растерзание.
Сайфер двигалась по коридорам и безэмоциональное, с металлическим отзвуком жужжание механических приводов эхом вторило ее шагам. Глаза мертвых людей, тви’леков, забраков и прочих ксеносов смотрели на нее сквозь двери – сочившийся из них страх, отчаяние и нахлынувшее за миг до гибели разочарование, казалось, мутной зловонной патокой истекало через малейшие щели в переборках. Никакое облегчение нескольких чудом спасенных бойцов не могло вытравить эту пропитавшую дредноут насквозь атмосферу.
По многотонному телу дредноута прокатилась судорога, корабль ощутимо тряхнуло – агента и Скорпио швырнуло в стену. И если дроид отделалась разве что легким удивлением, если вообще была способна его испытывать, то тогруту приложило поврежденной ранее рукой, отчего едва затянувшееся ранение снова открылось, началось кровотечение.
Кровь пропитала серую ткань униформы и окрасила рукав в темный. Вопреки ожиданиям, агент не испытала раздражения – отнюдь, ей не было жаль пустить себе кровь в пользу правдоподобности.
Перед очередным поворотом Сайфер замедлилась и стала ступать тише – едва ощутимая вибрация стен и пола, сигнализировала о присутствии рядом неизвестного. Девушка замерла, напряженно прислушиваясь – и различила голос, в котором отчетливо слышались повелительные интонации, изрядно сдобренные холодной, тщательно сдерживаемой злостью.
Жалобно пискнул портативный голотерминал, заканчивая сеанс связи, голос затих – и по коридору разнесся характерный звук активируемого светового меча.
С ситхами всегда было не очень интересно – их мечи были красными, без исключений. С джедаями хотя бы можно было развлечься игрой в угадайку…

Stahlmann – Von Null auf Hundert

Мимолетное разочарование длилось недолго. Определенно меньше, чем могло бы, если бы спину не ожгло волной жара от разорвавшегося в опасной близости термального заряда, а голову не пронзило болью от ударившего по монтралам взрыва.
Тогруту буквально швырнуло вперед, жестоко протащив по полу – проклятье, снова этой рукой! Униформа на спине наверняка оказалась прожжена, лопатки и лекку отчаянно жгло, а воздух, выбитый ударом, упорно не мог преодолеть дыхательные пути и наполнить судорожно сжимавшиеся легкие.
Облаченная в униформу младшего инженера девушка скорчилась на полу, хрипя в безуспешной попытке одновременно подавить боль и вдохнуть. Когда же тиски, сдавившие грудную клетку, наконец разжались, она отчаянно закашлялась и вскинула голову – на нее, выступая из стихавшего уже пламени, надвигалась смерть. У смерти были желтые светящиеся глаза и блестящее металлическое тело, формами напоминавшее женское, идеально ровная осанка и спокойная, почти неторопливая походка.
Скорпио поразительно вписывалась в окружение – оно, если угодно, ей подходило: холодные, лишенные цвета стены и переборки дредноута сочетались с выверенной неживой гармоничностью облика дроида, безэмоциональное белое освещение отражалось бликами на обозначавших тело пластинах.
В очередной раз Сайфер про себя подивилась гению, что сумел создать программу, что составляла личность дроида, мимолетно восхитилась изящной в своей лаконичности конструкцией механического тела – и, панически вскрикнув, попыталась отползти в сторону. Все-таки Скорпио пыталась ее убить.
Растревоженная рука закровоточила обильнее и пульсировала болью, спину сводило при каждом движении – малейшее напряжение мышц дергало нервные окончания, обращаясь пыткой, которая, в свою очередь, нарушала координацию движений, отчего тогрута неловко припадала на руку и никак не могла встать, не могла заставить себя бежать, вместо того, чтобы жалко отползать – словно уже укушенный муг перед гадюкой кодаши.
В какой-то момент она неизбежно уперлась спиной в стену, вжалась в нее – и судорожно замотала головой в надежде отыскать хоть что-то, способное преломить ситуацию в ее пользу.
Кого-то.
При взгляде на ситха глаза девушки вспыхнули безумной и дикой надеждой, и она, прохрипев что-то невнятное, – «помогите»? – неловко спотыкаясь и цепляясь за стену здоровой рукой, бросилась в его сторону. Лицо ее было мокрым от слез, губы дрожали, а плечи судорожно подергивались – тогрута жалко икала от страха.
Она бы успела добежать. Быть может, даже скрыться за широкой спиной мужчины – и забиться куда-нибудь подальше. До него оставалось всего-то пара шагов.
Но их Девятая пролетела кубарем, неуклюже грохнувшись ситху под ноги, когда по боку чиркнул очередной бластерный выстрел.
Скорпио же, чьи визоры зарегистрировали нового врага, моментально присудила ему максимальный приоритет и сменила тактику на более осторожную – скрылась за выступавшим из стены кожухом, покрывавшим пучок энергокабелей.

Отредактировано Cipher Nine (2016-06-03 22:55:41)

Маневр с самого начала был рискованным и Девятая это понимала. Мятежник или нет, а этот чистокровка был ситхом не только по крови – списком его родословной, заполненным бисерно-мелким шрифтом, наверняка можно было застилать банкетный стол, в его семействе цинизм и безжалостность возводились в культ, его самого, в конце концов, взрастили в стенах Академии на Коррибане, среди десятков ежечасно готовых убивать и истязать ради достижения выгоды не только погодков, но и преподавателей. Пренебрежение к чужой жизни в него вбивали, втравливали, вплетали в самую его суть: от этого не избавиться, сколько ни поддерживай маску спокойствия и собранности, сколько ни впрягайся за толпу униженных и обездоленных ничтожеств – неотступное «Они не стоят моего внимания» всегда будет зудеть над ухом, даже если тебя провозгласят трижды святым.
«У всех нас, ягодка, одинаково гнилое нутро». – С такой мыслью Сайфер падала мужчине под ноги, заведомо готовая начать отбиваться при малейшем признаке опасности. И хотя по ее щекам все еще текли слезы, в действительности тогрута боролась с желанием счастливо рассмеяться – в такой восторг приводило ощущение опасности, нависшее над ней карминным отсветом лайтсейбера. – «Только не у всех хватает смелости это признать».
Он держал меч в правой руке – и девушка рухнула немного левее, выгадывая себе несколько мгновений, если ситх решит замахнуться. Агент дрожала и дергалась – как если бы истерия и паника оказали свое влияние на координацию движений. Огромными, темными от страха глазами она смотрела на возможного своего «спасителя», колоссом возвышавшегося над тогрутой, и при этом не решалась коснуться его, зная, насколько страшным может оказаться лорд ситхов, пусть бы воевавший с нею на одной стороне.
Не замахнулся.
В грудной клетке словно разорвалась капсула с огненными муравьями – хохот выдавливал ребра изнутри.
Ситх отразил очередной выстрел Скорпио и велел сжавшейся под ногами девице убраться с пути: высказывание, произнесенное спокойным, слегка вибрировавшим и лишенным малейшей приязни баритоном, предположительно, должно было сыграть роль пощечины – привести находившуюся на грани нервного срыва тогруту в чувства в мере достаточной, чтобы у нее хватило мозгов хотя бы отползти в сторонку.
«Ох, ну коне-е-ечно, ваше величество, все что ни прикажет наш доблестный командир – надежда и опора всея этого обреченного космического ведра», - фыркнула про себя Девятая и тут же, благодарно всхлипнув, рывком отодвинулась, позволяя ситху свободно шагнуть вперед. Жалкое, слабое создание, способное только ползать – что с такой взять? Ну пнуть разве что, и то походя.
Скорпио же – красотка! – серебристым призраком мелькала поодаль, систематично посылая в противника выстрел за выстрелом, меняя точку прицеливания и тем самым не давая ему сорваться с места и перейти в наступление. В какой-то момент в ситха полетела граната, неминуемо отбитая толчком Силы в обратную сторону, но в итоге разорвавшаяся безо всякого вреда для дроида – дымчатая завеса едкого, сковывавшего дыхание и разъедавшего склеру химиката не была ей страшна, а глаза, оснащенные термовизорами, позволяли ориентироваться на тепловой след, а не на фактический образ. В то время как саму Скорпио медленно оседавшее облако скрыло из виду практически полностью.
Сайфер, в свою очередь, съежившаяся на холодном, покрытым слоем дюрапласта полу, выжидала подходящего момента. Несколько мгновений, казалось, растянулись в часы – ситх двигался медленно-медленно, будто пробирался сквозь прозрачную патоку, неистовое биение крови в висках отзывалось в сознании тяжеловесным эхом. Даже десна немного зудели – так и хотелось прищелкнуть зубами.
Такое происходило часто: в минуты чрезвычайного напряжения или исключительной опасности время словно замедляло свой бег – или же, говоря точнее, это течение мыслей и реакции агента предельно ускорялись, обращая окружающий мир в голографическую запись, замедленную в несколько раз.
В действительности же все произошедшее заняло едва ли пару секунд: услышавшая и воспринявшая приказ тогрута, как могла быстро – для раненой – откатилась в сторону, давая ситху сделать шаг, а затем, словно таившаяся перед ударом змея, развернулась и с размаху вогнала небольшой дротик-парализатор в ногу мужчины.
Обожженная спина и прочие ранения в один миг волшебным образом перестали доставлять неудобства и причинять боль – истинно чудесное исцеление!
Окровавленной, но на деле вполне дееспособной рукой, Девятая уперлась в пол и, прибавив к силе замаха инерцию движения тела, безошибочно вогнала искрившуюся синеватым зарядом вилку в располагавшийся в области лодыжки стык между пластинами. Едва различимый влажный хруст говорил о том, что оказалась задета кость и наверняка сухожилие на пути к ней.
Плевать. Этого парня нужно было хватить живым – но никто не уточнял, насколько здоровым. Вряд ли в ближайшее время он будет сильно нуждаться в собственных ногах.
Однако этого было мало.
По крайней мере, так считала Сайфер – и вполне справедливо, учитывая то, в насколько агрессивной форме проходило обучение ситхов. Не каждого из этих засранцев удастся свалить шоковым разрядом – этот, в свою очередь, вполне мог оказаться способным какое-то время сопротивляться импульсу. Недолго, но достаточно, чтобы, например, опустить меч уже плохо слушавшейся рукой – но даже этого хватило бы с лихвой, чтобы располовинить тогруту на две аккуратные части.
Прочертив по полу кровавую полосу, девушка откатилась в сторону и вскочила на ноги. Образ перепуганной до полусмерти девчонки облетел, как невесомая шелуха, о нем напоминали разве что слипшиеся от слез ресницы и мокрые щеки. Окровавленный рукав, ссадина на щеке и лоскутами топорщившаяся на плечах форма теперь не вызывали сочувствия, но скорее выглядели угрожающе… и неуместно.
Стоило ей подняться, как пальба с противоположной стороны коридора прекратилась. Закономерно, агент не выказала удивления.
Во взгляде девушки не осталось и тени пиетета или страха – одно только хищное возбуждение, от которого, казалось, цвет радужной оболочки стал насыщеннее и ярче. Губы ее, недавно жалостливо дрожавшие, теперь растягивались в неприятной скалящейся усмешке, и даже поза тогруты больше напоминала таковую зверя, готового броситься на добычу.
Ситх действительно пытался сопротивляться – и про себя Девятая одобрительно присвистнула, поражаясь его выносливости и с почти садистским интересом наблюдая за жалкими попытками. Он попробовал было отмахнуться от агента, когда та, ступая боком, стала заходить ему за спину – но тело его уже практически не слушалось и неровный, откровенно слабый удар пропал втуне. Агент коротко рассмеялась – заливисто и искренне. Как, должно быть, цинично звучал этот смех среди отсеков, ставших местом преждевременной гибели сотен людей.
Наверное, он действительно был очень вынослив, этот ситх. Но, тем не менее, его нервная система не способна была вынести перегрузки, вызванной воздействием парализатора.
Спустя миг чистокровка конвульсивно дернулся, а затем накренился и, как подрубленный, неловко и неудобно рухнул, немаленьким своим весом здорово стукнувшись об пол. Агент поджала губы и сдавленно хмыкнула.
- Скорпио! – Крикнула Сайфер, когда убедилась, что ситх не собирается вставать и бросаться мстить за подлый прием. Дроид, до того холодно мониторившая ситуацию, выступила из-за угла. Свою роль она выполнила безукоризненно – как и в принципе все, что делала. Именно поэтому с ней было так приятно работать.
В одной руке дроид удерживала винтовку, другой же небрежно тащила обмундирование агента – на одежду было плевать, а вот оставлять пояс с амуницией, оружие и щитки Сайфер не собиралась.
- Достань кольтовый спрей. Зараза, такое чувство, что мне кожу до хребта срезало. И рукав наверняка присохнет, пока дойдем… - В голосе звучал смех. Выдохнув, девушка присела подле развалившегося на полу ситха и для надежности пару раз ткнула его пальцем. Тот был в сознании, хотя даже глазами не мог вращать. – Скотина, ну ты и здоровый, я же надорвусь тебя тащить. Вот почему никакая паскуда не может заранее немного сбросить вес? Не-ет, зачем, лучше отожраться… Скорпио, постереги, я тут немного облегчу нам ношу.
Хищный оскал Девятой обтаял, сменившись умиротворенной улыбкой. Напряжение исчезало стремительно – основная работа осталась позади, а завершить начатое, учитывая уже нанесенный урон, не составит особого труда, и это определенно будет не так интересно, как захват могучего ситха.
Она продолжила тихонько чертыхаться, жалуясь на лишний вес чистокровки, на отсутствие транспортирующей гравиплатформы, на поцарапанную руку и отсутствие нормального завтрака – говорила больше для себя, прекрасно зная, что Скорпио, уже знакомая с данной ее привычкой, не обращает внимания на бессмысленное бормотание. Вся эта речь в воздух больше всего напоминала поведение наркомана, оборвавшего ломку дозой слика – и оттого ставшего благостным и чрезмерно общительным.
Продолжая вполголоса рассуждать о том, что надо бы избавиться от персонала на командном мостике, Девятая достала из-под манжеты небольшой инъектор, больше напоминавший карандаш для светописи, щелкнула колпачком и бесцеремонно воткнула иглу в беззащитно открытую шею ситха, нажав пусковую кнопку.

Обездвиженный дважды – парализующим зарядом и транквилизатором – ситх не мог знать о том, как его с бесцеремонной прагматичностью лишили брони и потащили, словно мертвого, за ноги до ближайшей спасательной капсулы. Тогрута фыркала и грязно ругалась, запихивая в небольшое пространство фунтов двести, не меньше, отборного бессознательного чистокровки.
Райна взяла на себя роль харвестера и подобрала драгоценный груз буквально минутой спустя – запеленговав сигнал работавшего коммуникатора.
Немногим позже она таким же методом забрала и агента с дроидом: добираться до ангара им не хватало времени – дредноут, чью траекторию движения слегка подправили, только казался медленным и неповоротливым.
Если ситха посещал его образ дредноута, холодного и мертвого изнутри, неуправляемой гротескной глыбой плывущего к станции, то разве что во сне.
Сайфер, впрочем, сомневалась, что под транквилизаторами можно видеть сны. Следовательно, пора чудных открытий плененному ситху еще только предстояла – и от этой мысли с губ рвался смешок, циничный и жестокий.
Пожалуй, ей было даже немного обидно – такое вообще часто случалось на операциях, – что он пропустил все веселье: Девятой хотелось публичности, зрителей, понимающей и благодарной аудитории, способной по достоинству оценить масштаб событий – ведь последовавшая за захватом ликвидация персонала и корректура движения корабля определенно того стоили, а взрыв дредноута, столкнувшегося затем со станцией, оказался сродни заключительной арии. Ошметки станции и дредноута разметало в пространстве, холодный вакуум высосал из металлической оболочки многочисленные тела и закрутил их, будто игрушечные. То была до костей пробиравшая картина – воплощенная смерть, выложенная перекошенными трупами людей и мертвым остовом корабля, безоговорочное поражение бунтовщиков.
Увы и ах, агентам любым вообще и, в особенности, обладавшим порядковым номером, публичность была что уксус – в определенных случаях пригодится, но при употреблении в больших дозах неминуемо сожжет внутренности.
Позднее, конечно, выяснилось, что мера оказалась излишней – Малгусов домен к тому моменту и так дышал на ладан, отсчитывая последние мгновения своего существования. Что, впрочем, не отменяло зрелищности столкновения – Сайфер, уже покинувшая дредноут, буквально влипла лицом в иллюминатор и горящими от восторга глазами наблюдала за окончательной и бесповоротной деструкцией судна и вражеской базы.
Ах, вот они, редкие плюсы ставшей нелюбимой работы!
То и дело Девятая вздрагивала от мелкой судороги, аритмично сотрясавшей тело, и блаженно улыбалась. Калийо скалилась в стороне – ей знакомо было такое состояние: когда пережитая опасность заводит и пьянит лучше самой крепкой выпивки или рафинированного наркотика. Разум при этом оставался чист от алкогольной мути – только все чувства обострялись до предела. Все мышцы в таким моменты становились что дюрастиловые пружины – и потом еще долго не могли нормально расслабиться, а процесс восприятия окружающей реальности, проходивший в каком-то совершенно безумном ритме, болезненно бил по всем рецепторам.
Девятая всецело принимала эти ощущения, с почти мазохистским удовольствием пыталась получить еще – больше, шире, сильнее, чтобы почти захлебнуться, давай-давай-давай!..
То было ее настоящее счастье – получать раны, рвать жилы в беге, разрабатывать планы по уничтожению многочисленных целей.
Неудивительно, что тогрута пребывала в приподнятом расположении духа – до такой степени, что даже не стала привычно отфыркиваться и шипеть на Локина, когда он напомнил о необходимости продезинфицировать и должным образом обработать полученные повреждения.
Потому-то, когда пленный ситх стал приходить в себя, в облике девушки мало что напоминало о пережитых событиях: спина и лекку блестели уже подсохшим слоем кольтовой мази, ожоги посветлели и исчезли волдыри, предплечье щеголяло аккуратной повязкой, а безобидная ссадина и кровоподтек на щеке пропали совсем.
Стремительный «Фантом» рассекал космический простор, направляясь прочь от места сражения. Едва различимо гудели двигатели – в грузовом отсеке гул звучал отчетливее. Беднягу Вектора пришлось согнать с привычного места – данная транспортная модель не предполагала наличия камеры длительного содержания для кого бы то ни было, пришлось импровизировать.
Однако даже здесь, среди многочисленных ящиков, верстака и прислоненного к дальней стене спидера, пленник выглядел неуместно – слишком опрятно было вокруг.
На «Фантоме» все дышало роскошью – изящные переборки, лишенные свойственной имперской технике топорности, обтянутые выделанной кожей банту диваны в лаунж-зоне, инкрустация натуральной древесиной, не лакированной, но словно пропитанной темным маслом… Все это выглядело дорого, но не пошло, почти благородно. Дыхание вычурности не миновало даже грузового отсека.
Чертовски дорогой был кораблик. Мало подходивший для содержания предателей и дезертиров, да еще и в таких суровых условиях – в колодках, пристегнутыми, словно опасные звери, за шею к стене.
Что об этом думал ситх – неизвестно. Вряд ли в нынешнем своем состоянии он вообще был настроен на поэтические сравнения и подбор выразительно живописующих окружение эпитетов.
Его пробуждение не осталось незамеченным – на негромкий вроде бы стон в отсек заглянула тогрута. Она успела умыться, переодеться и вообще привести себя в порядок – и выглядела как-то очень просто, почти по-домашнему. В одной руке девушка, до того возившаяся на камбузе, держала миску, полную стручков корусантского черного перца – один из которых сейчас жевала со звонким хрустом. Несколько секунд Девятая любопытно таращилась на ситха и про себя гадала – рванется или нет? Все, кончился? Или еще на что-то годен?
Кончился.
Жаль.
Она всерьез ждала, что этот зверь будет если не бесноваться, то хотя бы строить из себя несломленного и непобежденного – хоть посмеяться можно было бы.
Разочарованно дернув плечом, тогрута прошла в отсек с таким видом, словно чистокровки там не было вовсе – и уселась на пол, поджав ноги, вполоборота к пленнику, возле ящика, служившего, очевидно, столом.
Поставив миску рядом с собой, она с умиротворенным видом принялась перебирать лежавшие на поверхности детали – при ближайшем рассмотрении те оказались составными частями виброножа.

Отредактировано Cipher Nine (2016-06-08 06:17:46)

Сайфер подняла голову и одарила чистокровку безмятежным взглядом, странно контрастировавшим с насыщенно-оранжевым цветом глаз.
- Есть немного. – Непосредственно раздалось в ответ. Голос девушки звучал слегка разочарованно и в то же время скучающе, но, в общем-то, не враждебно – в конце концов, она ничего не имела против конкретно этого ситха. Откровенно говоря, против его учителя тоже, равно как и против многочисленных людей и ксеносов, отыскавших последнее пристанище на уровнях обреченного на гибель дредноута. Все они просто… Даже не оказались на пути – потому что никакого пути не было, – а всего лишь не угодили власть имущим, которым Сайфер до поры вынуждена была подчиняться.
Просто приказ, просто работа – и способность это работой наслаждаться, ничего более. Плюс-минус немного презрения к личностным качествам и заблуждениям, что между собой разделяли мятежники.
Именно поэтому, в силу отсутствия выраженной неприязни, тогрута не стала игнорировать вопрос пленника или сердито затыкать его, как часто поступают стереотипные надзиратели и тюремщики – к чему это? Что бы он ни сказал, своей судьбы ему уже не изменить – та необратимо сомкнулась челюстями дюрастилового капкана, разжать которые могло разве что чудо, а его, в свою очередь, не предвиделось. Все системы «Фантома» работали безупречно, ошейник и колодки, стискивавшие руки ситха, создавались специально с целью сдерживать способных обращаться к Силе, а агенты имперской разведки не относились к числу лиц достаточно восприимчивых, чтобы, проникнувшись трогательной речью, предоставить свою верность и помощь ранее противоборствовавшей стороне.
Однако же в своих размышлениях ситх оказался прав – Девятая явилась в грузовой отсек не только и не столько из желания безыскусно отдохнуть за профилактическим осмотром оружия.
Во-первых, пленнику таких сил и возможностей, помимо сдерживающих устройств, требовалась охрана. Но Калийо скорее попыталась бы влезть тому в штаны – причем, не факт, что с целью переспать, а не кастрировать. Вектор мог бы углубиться в беседу, с Локина сталось бы искать повод разобрать чистокровку на органы и закатать по колбам. Райна была занята пилотированием, а Скорпио изъявила желание заняться анализом данных, полученных в процессе вторжения в системы вражеского дредноута. В итоге, как-то само собой сложилось, что отдавать роль надсмотрщика кому-либо, кроме Девятой, было, мягко говоря, неразумно.
А во-вторых, индифферентное отношение к противнику в целом не было равносильно отсутствию интереса к отдельно взятому представителю стороны неприятеля – в особенности, когда этим представителем был не кто-нибудь, а самый настоящий ситх, как по расе, так и  по занятию. Краса и гордость Империи, выходец из привилегированной прослойки общества, перед которым окружающие должны были приседать так, чтобы задницей земли коснуться – просто потому что у него рожа красная и глаза желтые.
Тонкие девичьи пальцы методично перебирали детали, без лишней суеты ощупывая сначала клинок с кортозисным напылением, а затем и пустой пока футляр рукоятки – ногти у Девятой были острижены коротко, практически под мясо, а на ладонях, приглядевшись, можно было заметить характерные продольные мозоли.
Неправильный ситх смотрел на Девятую, устало привалившись к стене и полуприкрыв глаза. Сайфер, уже не скрываясь, рассматривала его в ответ, будто диковинного зверя в зоопарке Каас-сити. От нее не ускользнуло едва заметное и мимолетное недоумение, блеснувшее во взгляде – в ответ Сайфер не сдержала широкой улыбки и коротко хмыкнула. Ее всегда забавляло это глупое удивленное выражение на лицах окружающих, определенно не готовых увидеть в рядах разведки не чисса или раттатаки, но тогруту. Хуже мог быть только тви'лек с плохо зажившим рабским клеймом посередь лба.
Мужчина казался измученным – не столько физически, сколько духовно. Он определенно был стойким, да, но все равно истощенным. Быть может, такое впечатление производила его поза, словно бы покорная, неуместно расслабленная для того, кто оказался взят в плен – широкие плечи устало опустились, грудь приподнималась медленно и нехотя, как если бы чистокровка дышал просто по привычке.
Или же виной тому был его взгляд – все еще невозмутимый, но тусклый. Его более не подсвечивал изнутри пламень высоких стремлений и амбиций, вера в собственную правоту, не было больше той непоколебимой уверенности, которую Девятая приметила в глазах ситха еще на дредноуте – теперь они вовсе казались игрушечными. Пластиковым муляжом, наложенным поверх век и выглядевшим неуместно на точеном строгом лице.
Отметив необычайную для карминовой кожи бледность, тогрута велела себе внимательнее следить за дыханием и зрачками ситха (слитное воздействие парализатора и транков вряд ли было воспринято организмом на ура, хотя Локин и уверял, что жизни пленника ничего не угрожало), после чего обратила внимание на ультразвуковой виброгенератор.
Поразительно, как воздействие такого крошечного механизма способно было создавать колебания, от которых, проходивших через клинок, плоть, ткань и, порой, даже броня разлетались в клочья.
Девушка подняла генератор, аккуратно удерживая в пальцах и, сосредоточенно хмурясь, стала проверять надежность сочленений миниатюрной отверткой – в последнее время активация запаздывала на доли секунды после нажатия соответствующей кнопки.

Отредактировано Cipher Nine (2016-06-09 02:10:44)

- Ну-ну, не стоит преувеличивать. - Тогрута взглянула на мужчину и, насмешливо вскинув бровь, одарила того снисходительной улыбкой – из них двоих удивлен был разве что ситх, но никак не Девятая. Та даже операцией по зачистке и уничтожению дредноута гордилась больше, нежели захватом чистокровки – много ли чести с того, чтобы пленить неправильного ситха, попавшегося на элементарную уловку, словно ребенок?
Пленник, тем не менее, продолжал вещать. Ему быстро становилось лучше. Быть может, ненамного, однако двигаться он стал свободнее, не без усилия, но уже не скованный тупой тянущей болью и истощением: выпрямился, подтянул ногу поближе. Сайфер наблюдала за этими перемещениями со смесью одобрения и пренебрежения во взгляде – безмолвно отдавая должное выносливости мужчины и одновременно говоря: «Даже не думай об этом».
Цепь толстой неуклюжей змеей сползла с его плеча и прогрохотала об пол, попутно задев стену корабля. Она была достаточно длинной, чтобы ситх мог подняться на ноги – и не более того.
Выглядело совсем не впечатляюще, естественно. Действительно, кто в здравом уме будет держать ситха, смешно сказать, на привязи? Его стоило бы запереть в энергоклетке или подвесить, без малейшей возможности двигаться, в поле удержания, а не приковывать к стеночке. Однако увы, мнения Сайфер никто не спрашивал – как обычно, и времени на подготовку дали обидно мало – а чтобы установить в отсеке громоздкий генератор поля, все-таки требовались определенные усилия. Так что, ягодка, добро пожаловать в самое комфортное путешествие в твоей жизни – Имперские космолинии заботятся о тебе!
Впрочем, даже будучи в стесненных условиях, агент постаралась предусмотреть – и предупредить – возможные попытки ситха сбежать. Именно поэтому руки его стискивали не просто наручники, а колодки, каждая – изрядного веса и бившая током в ответ на избыточное мускульное напряжение.
Ошейник, естественно, тоже был далеко не игрушечный – и надевался на пленника не из пустого желания посадить сильного мужчину на цепь. Хотя и была в этом определенная притягательная неправильность… Тем не менее, жесткий массивный ворот не только мешал свободно поворачивать голову и генерировал чрезвычайно болезненный электрический разряд по нажатию нужной кнопки на пульте управления, но и автоматически активировался в случае гибели владельца, за которым был закреплен.
В данном случае – Сайфер.
Девятая переливчато хохотнула и покивала:
- Уникальнее некуда, даже не представляешь. – Сказав так, она со стуком отложила отвертку и вложила генератор в кожух. – Скорпио просто красотка, да? А какой у нее голос, мм.
Спонтанная беседа доставляла ей очевидное удовольствие – даже смотря не на ситха, но на вполне обыденный механизм, девушка улыбалась, отчего на щеках проступали мягкие ямочки.
Кому-то, наверное, это могло показаться странным: лишь недавно тогрута скалилась и содрогалась от эйфории, вызванной смертью многочисленных солдат и техников, а теперь ковырялась в двигателе виброножа с таким умиротворенным и довольным видом, словно была маленькой послушной девочкой, которой любимый папочка привез дорогую куколку.
Двигатель со щелчком вошел в кожух и визгливо заверещал по нажатию кнопки. Сайфер еще пару раз проверила скорость включения, после чего, вероятно, оставшись довольной, стала собирать нож – кортозисное лезвие холодно блеснуло в пальцах.

Тогрута вставила клинок в паз, сжимая лезвие двумя пальцами – внутренние крепежи сомкнулись с негромким щелчком. Оглядев нож, пару раз подбросив его в воздух и уверенно поймав, Девятая стукнула по лезвию ногтем – и покосилась на ситха.
Тот стремительно угасал. Не так, как случается с умирающими, отнюдь, жизнь не истекала из его тела вместе с кровью, не истончалась от яда – он всего лишь сильно устал. Просто ширился в нем тот особенный, незримый глазу надлом – трещина в воле, в крепости духа, в стремлениях и амбициях. Из нее черной, источавшей кислую вонь слизью сочилось отчаяние – холодное, не то, что ломает, жестоко сгибая, ставя на колени, роняя плашмя и вминая лицом в пол, но то, что методично сковывает члены и мысли.
Если бы мир и существа, его населяющие, меняли цвет соответственно эмоциональному состоянию и обстановке, то чистокровка сейчас из алого в черном обратился бы серым – облетел бы, как угасший костер, покрывшись налетом пепла.
Смотреть на это было противно.
Даже противнее, чем обычно случалось в подобных ситуациях.
Девятой множество – она потеряла счет – раз приходилось смотреть в глаза людям и ксеносам всех видов, которые в одночасье утратили все. Все, за что они боролись, оказалось разрушено, причем, зачастую, руками той, что в последние моменты их жизни направляла на них бластер и нежно, с нескрываемым торжеством во взгляде, улыбалась.
Все они к чему-то стремились: пытались защитить свои идеалы, свой дом, своих родных, боролись за свободу-равенство-братство – и до последнего, до самого предела храбрились, прямили спины, вытягивали шеи и выпячивали челюсти, при этом извергая потоки бессмысленной патетики о том, например, что «справедливость не умирает» и «вместо меня встанут сотни».
Всех их она презирала.
Тогрута отдавала должное их упорству и целеустремленности, но презирала тем не менее – потому что все они в итоге оказались слабы и бесповоротно и окончательно мертвы, все они заняли не ту сторону.
Сайфер всегда с нескрываемым удовольствием наблюдала, как тускнели их глаза, словно где-то в черепе неожиданно погасла лампочка – в ту самую секунду, когда раздавался щелчок спускового крючка. Утраченная кем-то другим энергия словно вливалась в нее, наполняя силой и ощущением легкости.
В такие моменты девушке казалось, что она может все: уничтожить любого противника, захватить любой корабль, станцию, планету.
Бросить целые миры под ноги устрашающей, внушавшей суеверный ужас – и в то же время сверхъестественно притягательной и вызывавшей почти фанатичный пиетет – фигуре. Одной-единственной.
Таким ли этот отмороженный видел своего наставника? Или нет?
Агент покачала головой и, цокнув языком, потянулась к миске – захватила разом несколько перцев и сунула в рот. Нёбо и язык приятно обожгло, жар прокатился по горлу, а жгучий пряный аромат заполнил дыхательные пути и прогнал непрошенные ассоциации.
Ну сдох твой Малгус, дальше что? Ты вроде как еще живой и не сказать, чтобы особенно травмирован, да и голова, кажется, работает.
- Так хреново, мм? – Хмыкнув, произнесла тогрута. Она не смотрела на пленника и говорила как будто бы в воздух – ее вопрос легко можно было счесть риторическим, только если бы затронутая мгновением позже тема не оказалась слишком личной. Для ситха. В голосе звучал смех. – Вот это вот – весь из себя не как все, в кого-то там веришь. А потом раз – и что-то закончилось. Ну, там... Смерть, гроб, кладбище, пидор. Вас же вроде тренируют всегда пинка ждать, нет?
Она потянулась и взяла очередной перечный стручок, слегка повернувшись при этом – вопросительно уставилась на чистокровку, будто у него было, как минимум, две головы или невесть как недолеченная эктопия сердца.
Одной рукой девушка опиралась о ящик, на поверхности которого все еще было в изобилии разнообразных деталей – очевидно, то был бластерный пистолет или иное оружие относительно небольшого размера.
В неярком освещении грузового отсека тускло и угрожающе поблескивал собранный вибронож. Негромко и успокаивающе гудел двигатель.
Тогрута смотрела на ситха, прокатывая между пальцев стручок темного перца, и флегматично думала, что хочет чистокровке врезать. Просто так, для проформы – а то как-то слишком ласково она с ним обошлась, если подумать. Да и разбитая губа будет ему чрезвычайно, ха-ха, к лицу. Без шуток.

Отредактировано Cipher Nine (2016-06-13 19:24:17)

Индивиду невнимательному или нечуткому к изменениям в окружающей обстановке и поведении собеседника чистокровка мог бы показаться невозмутимым, буде тому причиной усталость последнего, воспитание или его врожденный темперамент. Однако от агента, к тому же, пристально наблюдавшей за пленником, незначительные перемены во взгляде были очевиднее грома средь ясного неба.
Непередаваемая гамма эмоций на благородном лице ситха сама по себе была чудесной наградой – пронаблюдав, как слегка дрогнули его веки и глаза, приобретя выражение растерянное и как будто немного обиженное, едва заметно расширились от удивления, Сайфер не выдержала и прыснула, быстро позабыв о сиюминутном приступе раздражения. Да к черту заносчивую жопу Джейдуса и его маску туда же, когда прямо перед глазами был такой кадр!
Сначала задрожали в бессильной и, как стало впоследствии очевидно, бессмысленной попытке подавить улыбку. К чести тогруты стоит отметить, что она действительно очень старалась сдержаться.
Ладно, не очень. Но старалась. Правда.
Однако затем она не выдержала и все-таки рассмеялась – звонко и искренне, слегка запрокинув голову, как будто ей довелось услышать отличную шутку. Плечи ее мелко подрагивали, а знакомые уже ямочки на щеках обозначились четче.
В эти секунды, наверное, как никогда ранее становилось очевидно, насколько тогрута была молода – ей определенно не было и тридцати, в ней кипела нерастраченная энергия, которая требовала выхода.
Наконец, отсмеявшись, девушка утерла глаза тыльной стороной ладони и выдохнула:
- Один из поводов любить свою работу – порой открываются та-акие виды. Я запомню. – Она не издевалась. По крайней мере, так могло показаться – в голосе Девятой не слышалось и намека на сарказм, ее в самом деле изрядно позабавила реакция чистокровки.
Впрочем, тот до обидного быстро справился с собой и снова врос в стенку безэмоциональной конструкцией из костей, мышц и органов. С его удивлением улетучилась и веселость Сайфер, по крайней мере, в той яркой форме, которую Ситарат имел возможность лицезреть только что.
В довершение всего, ситх закашлялся – и резко стало не до шуточек.
Сайфер напряглась было, решив, что чистокровка может быть болен, но быстро сообразила, что тот наверняка всего лишь хотел пить.
«Всего лишь», конечно, было изрядным смягчением ситуации, судя по тому, как надсадно, почти давясь воздухом, кашлял ситх. Тогрута несколько секунд смотрела, как могучего – даже на цепи он выглядел чертовски внушительно (не как какой-нибудь дарт Марр, но тоже весьма ничего) – воина ситхов сотрясают сухие, сдавливавшие горло не хуже ошейника спазмы, после чего, сокрушенно вздохнув, поднялась на ноги.
В любой другой момент – и в немного иной обстановке – можно было бы подивиться тому, насколько по-домашнему выглядела девушка: облаченная в спортивный, больше подходивший для спаррингов топ, свободные штаны и босая. Почти. Тоненькие носки не в счет.
Неопределенно прищелкнув языком, она отошла в сторону – недалеко, до намертво прикрученной к стене полки. Пошарила рукой среди отмеченных непонятной маркировкой коробок и инструментов – и выудила бутылку с водой.
- Не в моих правилах делиться нычками, но ты ж у меня загнешься тут таким манером. – Пояснила Девятая свои действия, попутно с хрустом открутив крышку. Эту бутылку – и еще несколько пачек ужасающе острых закусок – она держала тут без особого умысла. Просто так вышло, что именно в грузовом отсеке тогрута проводила значительную часть времени своего пребывания на корабле – упражняясь, перебирая оружие и безбожно намародеренный хлам и общаясь с Вектором. Логично было иметь под рукой какой-никакой перекус.
Пригодился же.
- А теперь самое приятное. – Хмыкнула агент, уверенно подхватывая с ящика ненадолго оставленный вибронож. Девушка вдавила кнопку – и лезвие завибрировало, издавая негромкий высокий писк, контуры клинка поплыли и стали казаться размытыми. – Будь так добр, ягодка, не дергайся, ладно? Совету на тебя, по-большей части, чихать с брызгами, а вот мне с тобой еще добираться – и мне куда приятнее будет видеть твое лицо целым, нежели травмировать свою хрупкую нервную систему зрелищем разорванной в хлам физиономии.
Сказав так, она подошла ближе, опустилась подле мужчины, присев на одно колено – и поднесла тонко шептавший клинок опасно близко к лицу ситха. Призрачно нечеткое лезвие застыло в каком-то дюйме от его глаза. Тут не то, что дернуться, повернуть голову было чревато крайне неприятными последствиями – виброножи рассекали кожу, плоть и кости, словно масло, нанося жестокие раны и разбрасывая вкруг себя ошметки мяса.
Другой рукой Сайфер поднесла распечатанную бутылку к губам чистокровки и приподняла ее – достаточно, чтобы пленник мог напиться, не давясь и не захлебываясь при этом.
- Возвращаясь к теме, - девушка с каким-то зоологическим интересом наблюдала, как ходил под темно-рубиновой кожей кадык, - у меня складывается впечатление, что меня тренировали лучше.

Отредактировано Cipher Nine (2016-06-14 01:06:49)

«Воу, легче, стошнит же!», - едва не сказала Девятая, глядя на то, как жадно ситх глотал воду. Опасения были оправданными – она не единожды видела, как подобное случалось. Наблюдать, как кого-то рвет, неприятно как в принципе, так и в особенности с точки зрения эстетики, и, к тому же, только что выпитая вода в таких случаях незамедлительно покидала измученный желудок со всем остальным содержимым. Бездарная растрата ценного ресурса, между прочим!
Однако чистокровка оказался стойким. Или ему просто повезло. В любом случае, к вящему облегчению тогруты, обошлось без тошноты и неприятных последствий оной.
- Еще?.. – Девушка вопросительно качнула бутылкой, не торопясь подниматься на ноги. Вибронож все так же жужжал, будучи зажатым между девичьих пальцев едва ли не намертво – за все то время, что пленник пил и пытался отдышаться, лезвие ни разу не дрогнуло.
Заботливость Девятой, конечно, не была обусловлена внезапно прорезавшимся сочувствием и гуманизмом – ситх наверняка прекрасно понимал это и сам. Настоящей причиной было удовольствие, которое Сайфер получала, наблюдая за ним: само по себе зрелище прикованного цепью гордого бойца было интригующим, однако подлинным сокровищем являлась реакция последнего на те или иные слова и действия своей надзирательницы. Все равно что смотреть на бабочку в банке, только намного увлекательнее.
Даже беседа с ситхом, весьма, надо сказать, экспрессивно и информационно не насыщенная, была источником данных менее значимым в сравнении с тем, что могли поведать незначительные изменения в мимике мужчины и в его взгляде: несколько секунд назад, например, усталость в его глазах ненадолго сменилась откровенной неприязнью – и тогрута даже могла поручиться, что знала мысли чистокровки слово в слово и способна была их процитировать.
Слышала сотни раз. «Имперская шавка» – то была одна из самых мягких вариаций.
Агент наблюдала за ним уже беспрестанно, пристально – складывалось впечатление, что она буквально врезала в память его черты: разворот широких, но устало опустившихся плеч, напряженную линию челюсти, искривившиеся влажные губы и залегшую между бровей складку, крошечные капли, мимолетно блеснувшие в уголках глаз, растрепавшиеся волосы, то, как смутно бликовали под местным освещением украшения…
Краткое напряжение воли – и вот он уже снова взял себя в руки, вновь возвратился к прежнему образу обреченной гордости и непонятого благородства. Тогрута одобрительно хмыкнула.
Качнувшись назад, она поджала ногу и без затей уселась на пол в полутора шагах от ситха. Щелкнула кнопкой ножа и отставила бутылку, лишь слегка закрутив крышку.
Неожиданно прозвучавший в голосе ситха вызов заставил Девятую удивленно вскинуть брови – и широко улыбнуться после.
«Только поглядите на него», - мысленно усмехнулась девушка, - «а у нас еще не все зубки сточились, да?».
- То, как ты цеплялся за Малгуса и всю затею с «Новой Империей». – Доверительно сообщила она и для большей выразительности понизила голос, словно речь шла о чем-то очень интимном. – Ты, как очнулся, смотришь с этим выражением невысказанной обреченности во взгляде. Очень спокойно, кстати, без неверия – не как те республиканские придурки, которые бежали, размахивая веселыми девизами, и «вдруг» напоролись на стену огня.
Агент замолчала ненадолго и перевела взгляд на зажатый в руке нож. Крутанула его в пальцах и неожиданно широко улыбнулась – совсем не так, как раньше, хищно и неприятно.
- Тебя прирезать сейчас – ты и рад будешь, да? – Теперь она говорила громким шепотом, лукаво поглядывая то на ситха, то на вибронож.
С оружием тогрута играла, раскручивая его вокруг большого пальца и легко подхватывая, совершенно не боясь порезаться. В какой-то момент она подбросила его в воздух и цепко перехватила за лезвие, шутливо погрозила рукояткой пленнику.
- Испытывать такого рода привязанность – нерационально. Вдвойне – когда речь идет о ситхах, причем, в обоих направлениях. Прочие лорды, с которыми мне довелось, кх, пообщаться, в первую очередь беспокоились о собственных задницах и вряд ли отреагировали бы на крушение планов так, как это сейчас делаешь ты: своя шкура цела – значит, все впереди. А ты… Ну, не знаю. Даже врезать мне не попытался. Только удивился немного.
Последние фразы прозвучали с ярко выраженным недоумением.
Ситарат не знал, да и не мог знать, что тогрута рассуждала, отчасти основываясь на собственном опыте. И, вероятно, именно поэтому никак не могла понять, почему же ситх действовал именно так и никак иначе – потому что сама Девятая в свое время не только не погрузилась в апатию, но и, разочаровавшись, решила взять свою жизнь в собственные руки.
И это была правильная, вероятно, вообще единственно-верная реакция. А тут – целый ситх, который просто взял… и кончился.
- Полагаю, в тебя это вколачивали не так интенсивно. Или просто не так долго. – Девятая пожала плечами, не торопясь пояснять дальше. Не столько от скрытности, сколько просто не видя смысла посвящать чистокровку в тонкости взращивания безымянных агентов.

Тогрута слушала молча, слегка поджимая губы и вскинув бровь, отчего лицо ее приобрело выражение одновременно насмешливое и неприязненное. Однако, вопреки возможным ожиданиям, она не стала ни спорить с чистокровкой, ни разубеждать его, ни хотя бы насмехаться над ним и его взглядами на жизнь или на то, что ему от таковой оставалось.
За относительно недолгий период работы «в поле», как принято обозначать в разведке, Сайфер успела изрядно насмотреться на таких фаталистов – их было так много, что девушка быстро потеряла счет.
Впрочем, с самого начала она не пыталась их считать, краем сознания понимая, что дураки в мире – в любом мире – не переведутся, пока в принципе существует разумная жизнь. Обычно она просто находила удовольствие в убийстве наивных идиотов. Ну, знаете: «дебил с корабля – Галактике легче».
Но при этом едва ли не каждый третий незадолго до гибели все равно норовил завести уже назубок выученную песню: «лучше умереть, чем жить под пятой Империи», «я знал, на что иду, и не боюсь смерти», «пусть погибну я, но наша цель будет жить» и прочее, и прочее, и прочее… Форма порой менялась, но суть всегда оставалась неизменной, довольно скучной и ужасающе глупой.
Вот и сидевший напротив ситх вел себя так же: еще оставаясь живым, он уже безропотно принял смерть и считал оную почти желанной – на фоне гибели обожаемого мастера и потенциального бесчестья.
Смешно.
Противно.
Девятая не понимала этого. Не могла понять такого отношения и поведения – как, еще будучи способным дышать, сопротивляться, мыслить, в конце концов, можно было заявлять о том, что смерть была бы участью лучшей, чем что бы то ни было иное? Ты жив, дери тебя аклай во все места, а значит, на что-то способен – так почему бы не дерзнуть, если в случае неудачи итог все равно не станет хуже, чем есть сейчас, в то время как успех принесет спасение?
«После боя кулаками не машут», - говорил он, - «Я не вижу смысла». От этих слов и возвышенно-скорбного голоса, которым они были произнесены, тогруте хотелось раздраженно закатить глаза – бой продолжается до тех самых пор, пока ты дышишь и способен двигаться.
- Это что, профессиональная гордость? – С сомнением поинтересовалась девушка и склонила голову к плечу. – Нет, серьезно. Тебя так воспитывали? Хотя можешь не говорить. Хрен с ним, с лицом, но у тебя и по рукам видно было, что так и есть. И перестань на меня так таращиться. Почувствую, что лезешь ко мне в голову – лишишься зубов. Причем всех.
Фразы прозвучали безо всякого интонационного перехода или пауз – как вопрос, так и обещание убавить мужчине зубов были сказаны спокойным, слегка удивленным тоном.
Откровенно говоря, Сайфер, пожалуй, и сама знала ответ – причем, куда более простой и понятный, нежели все высокопарные рассуждения вместе взятые, что мог выдать ситх. Его наверняка действительно воспитывали в данном ключе – прививали чувство собственного достоинства, презрение к тяготам жизни в беспокойные времена и умеренную любовь к роскоши и удобствам в периоды мира, умение держать лицо и с достоинством принимать поражение.
Но крылось за всем этим кое-что еще: если отбросить все вышеперечисленное, причина подобного поведения была плоской, как лист бумаги, такой же безыскусной и безнадежно устаревшей в высокотехнологичной современности – он просто не знал цены собственной жизни.
Вот так без затей. Не знал – и все. Понятия не имел, насколько смерть – безоговорочное ничто – хуже возможных тягот.
Потому что в смерти не было избавления, облегчения или чего угодно еще, что чистокровка мог надеяться отыскать за последней чертой.
Там была пустота.
Джедаи находили в ней покой и слияние с Силой, ситхи всеми правдами и неправдами искали способ обмануть смерть – и порой преуспевали, но все эти песни были не про Ситарата, потому что тот не был ни джедаем, ни достаточно могущественным – Сайфер была уверена в этом – ситхом.
Оставаясь живым, можно было чего-то добиться, что-то исправить – было бы желание. Умерев же… Смерть, гроб, кладбище – в общем, понятно.
Тогрута понимала – и потому в любой ситуации зубами готова была вырывать победу. Холодное дыхание гибели лишь подстегивало ее не хуже злого кнута и заставляло думать и двигаться быстрее, бить сильнее и атаковать яростнее.
- Ты странный. – Доверительно поведала она мужчине и заерзала, устраиваясь по-удобнее. Щелкнула переключателем – и нож, нудно визжавший до этого, наконец прекратил визжать. – В смысле, кроме того, что ты ситх, который пытается втолковать мне что-то про джедайский Кодекс.
Агент выразительно округлила глаза, выражая свое удивление – но быстро посерьезнела, утратив веселость, и пожала плечами:
- Джедаи вообще странные ребята. Они ограничивают себя в том, что для людей изначально естественно, а потом бегают, размахивая ручками, и орут про «темную сторону». Как по мне, такая постановка вопроса сама по себе ведет к падению – или как они это называют.
Девушка слегка нахмурилась и, повернувшись, привалилась спиной к стене и расслабленно вытянула ноги.
- Только вот это не отменяет того факта, что привязанностью можно воспользоваться – шантажировать, например. Или поломать, прибив объект этой привязанности, как с тобой.

Озвучь Ситарат свои мысли – и тогрута вскинула бы брови, выражая совершенно искреннее недоумение, а то и вовсе рассмеялась бы. Звонко, тем самым уже знакомым переливчатым смехом, напоминавшим звучание стеклянных колокольчиков, которыми порой украшали знаменитые чайные домики Восса.
В понимании чистокровки бессмысленно было ненавидеть Девятую, потому что впереди его ждали лишь длительные пытки и, скорее всего, бесславная смерть – точно так же Сайфер, в свою очередь, не видела смысла злиться на того, кого наверняка видела последний раз в жизни.
Раздражение и неприязнь, которые ситх определенно почувствовал, были направлены не на него лично, но на образ, который мужчина в данный момент воплощал – тот самый образ, что девушка так не любила: носителя бессмысленной гордости, не обученного ценить жизнь – и потому неспособного за нее цепляться и отвоевывать всеми возможными способами.
Но злиться на него самого? Просто потому что он устало прикрывает глаза и разговаривает так, словно каждое слово с его языка скатывается драгоценной жемчужиной, которую Сайфер должна подбирать, раболепно кланяясь? Отличная шутка.
Нет, правда. Всегда было забавно наблюдать за ними – за ситхами, за лишенными Силы, но обладающими богатством аристократами, за кем угодно еще, кто был облечен властью большей и на социальной лестнице располагался выше, нежели Девятая. Подавляющее большинство таких людей вели себя одинаково, от случая к случаю лишь меняя оттенки: кто-то оказывался более надменен и кичлив, кто-то – менее, но все они вели себя так, будто Сайфер было не наплевать.
Они, как и ситх, волею имперского правления оказавшийся на борту изящного «Фантома», увы, далеко не в роли гостя, точно так же считали ее жалкой. Причины бывали самыми разнообразными: агентов считали левретками на коленках Империи – но левретками с ядовитыми зубами, не обладающими своей волей – но опасно изворотливыми и бесчестными.
Ситарат, впрочем, пошел дальше – и посчитал Девятую жалкой за внимание последней к своей персоне. Это было бы занятно и иронично, при учете того, что и сам ситх мыслями пребывал с девушкой, сравнивая ее то с малолетней аристократкой, то с хищницей, то с просто бесстрашным ребенком. Право, это могло быть почти что лестно, быть может, даже забавно – они смотрелись друг в друга, словно в зеркала, искажающие цвета и формы.
Однако Девятая, способная прочитать собеседника по направлению его взгляда, по мимике и положению тела, при всех своих талантах не могла прозревать мысли – и потому оставалась в неведении относительно размышлений ситха и ассоциаций, которые тот выстраивал в своей голове.
Что, впрочем, ничуть не омрачало настроения девушки и не мешало ей довольствоваться тем, что имелось в распоряжении – возможностью беспрепятственно наблюдать за чистокровкой. Сам факт сего действа был забавен донельзя – жалкое насекомое поймало сытого королевского зверя и теперь смотрело на него, время от времени раздражающе щелкая лазурными в белой росписи элитрами.
А мареновый дворцовый зверь, с когтями, окованными золотом, теперь гнул шею под тяжестью ошейника и не мог даже стукнуть по насекомому лапой – только вслушивался, стараясь делать это незаметно, в гудение корабельного двигателя. И время от времени устало рычал.
Негромкий, чуть хриплый после жажды, но не утративший выразительности баритон разгонял тишину, его было приятно слушать – Девятая мимолетно подумала, что политикам нужно ставить импланты или проводить операции на голосовых связках, чтобы они разговаривали именно так. От публичных выступлений наверняка прибавилось бы толку.
Тогрута подтянула к себе ногу и, облокотившись на собственное колено, подперла кулачком щеку. Взгляд девушки стал задумчивым, скользнул по скорбному лицу ситха и опустился к его рукам, закованным в колодки, отчего от ресниц девушки по щекам протянулись прозрачные тени.
- Как по мне, лучше быть живым, чем совершенным. – Отозвалась она на угрюмую шутку чистокровки и слегка пожала плечом.
Они будто ходили кругами, раз за разом возвращаясь к одной-единственной теме – и не могли прийти к согласию: что же важнее – высшая цель? Или все-таки жизнь?
Сайфер думала, что жизнь. В идеале – ее собственная. А ситх…
Ситх неожиданно повел себя странно.
Тогрута даже выпрямилась и слегка подалась вперед, не особенно веря тому, что только что услышала. Зрачки ее расширились, как у кашиикского бластохвоста, заметившего шевеление в траве.
Чистокровка словно бы подобрался, вот-вот ожидая если не удара, то хотя бы язвительного словесного укола, и не без причины – Сайфер чувствовала, как губы помимо воли подрагивают в попытке сложиться в ухмылку. Не столько злую или насмешливую, сколько торжествующую – слова были мусором, лишенным значения и веса, но зрелище ситха, почему-то решившего заговорить о чем-то настолько личном, стоило дорого. Отнюдь не потому что тогрута неожиданно для себя самой оказалась достойна доверия – то была неправда и они оба прекрасно это понимали – но потому что именно она стала свидетельницей того, как треснула, с тихим сухим хрустом, защитная скорлупа Ситарата.
«Не сломан», - сказал он и Девятая не удержалась – улыбнулась уголком губ и покачала головой. Молча. Но всем своим видом она как будто фыркала в ответ: «И потому что ты не сломан, ты сейчас рассказываешь об этом».
- Ты странный. Я уже говорила, но при взгляде на тебя так и просится на язык повторить. – Отозвалась она – и, удивительно, в голосе звучал смех, но беззлобный. Тогрута вновь привалилась к стене, продолжая неотрывно смотреть на ситха, и пространно повела рукой, кончиками пальцев очерчивая перед собой невидимые области, как если бы воздух был расчерчен голограммой звездных координат. – Не то место. Возможно, не то время. И определенно не та сторона и не те люди.
Говоря, она последовательно указывала на нечто незримое – и воображаемые светящиеся точки расцветали красным под пальцами и выбрасывали плашку «».
- Ты родился не в том месте и не у тех родителей, вынужден был следовать не тем правилам и соблюдать не те догматы, стремиться к не тем целям – просто потому что все перечисленное является частью имперского общества, в которое ты со своим благородным спокойствием вписывался, примерно как банту в торговые ряды Каас-сити. Малгус для тебя оказался маяком, подсвечивавшим дорожку туда, где ты мог бы почувствовать себя на своем месте. Утихомирить вызванное здоровым эгоизмом тянущее чувство в груди.
Девушка сидела, расслабленно привалившись к стене, и глаза ее казались ярче обычного, как подсвеченный изнутри янтарь. На губах играла неожиданно мягкая, почти нежная улыбка.
- А так как ты лет… Допустим, с четырнадцати хорошо осознавал собственную непохожесть на остальных, то и в Малгусе распознал ее без особого труда – и заведомо приговорил его к смерти. Но, тем не менее, из-за этой вашей разделяемой инности не смог противиться желанию идти следом за тем, кто хоть немного тебя понимал. – Голос тогруты упал почти до шепота, усилив флер некой интимности, сопутствовавший странному разговору. – У него, в отличие от тебя, была воля и сила, позволявшая ему идти вперед и прокладывать путь таким, как ты. А на сирых, убогих и обиженных, вроде меня, тебе было, по большей части, плевать. Правда ведь? Ну, давай, скажи – я очень догадливая девочка.

Oomph! - Unter diesem Mond

Его защитная раковина хрустела, опадая кусками, и обнажала мягкое, болезненно чувствительное мясо, пульсировавшее в такт сердцебиению. Протяни руку – и коснешься пальцами влажной чуткой поверхности, почувствуешь кожей пульс и ток крови, отделенный всего лишь тонкой пленкой.
Агент играла с Ситаратом, бесстыдно играла на нем, словно на диковинном музыкальном инструменте – бесцеремонно впивалась цепкими ухватистыми пальцами в остов, раскрывала и выворачивала алое дрожащее нутро и протягивала струны-жилы; девушка трогала их, извлекая звук, и безжалостно подтягивала колки, стремясь добиться идеального в своем видении звучания. И чистокровка отзывался, пожалуй, даже слишком охотно – но менее интересным от этого не становился. Даже наоборот.
Девятая смотрела на сидевшего напротив мужчину невероятно живыми пламенно-яркими глазами и улыбалась, время от времени проводя большим пальцем по губам и покусывая ноготь. Она безмолвно радовалась самому факту присутствия ситха здесь и сейчас, как радовался бы ребенок новой затейливой игрушке и тому, как эта игрушка двигается – и в то же время ощущала азарт, который мог бы испытывать ювелир, вынужденный самостоятельно трудиться над извлечением из грубой породы редкого и чрезвычайно хрупкого камня.
С внимательностью охотящейся гарпии тогрута подмечала изменения в мимике и позе мужчины, казалось бы, ограниченной и скованной: как на миг искривилась линия рта и мимолетно обозначились на скулах желваки, как опали плечи, и, наконец, как покинула лицо надоевшая уже докучливая напряженность, разгладилась залегшая между бровей морщинка и складки в уголках губ.
Девятая уже знала о маленькой своей победе – и успела порадоваться ей. Но она все же не смогла скрыть удивления, когда ситх неожиданно рассмеялся – без злости, удивительно искренне, пусть и немного устало.
Смех у него был под стать голосу – низкий, не особенно громкий, приятной вибрацией отзывавшийся в монтралах.
Тогрута выпрямилась было, озадаченно глядя на пленника, и нахмурилась, но ее лицо почти сразу разгладилось, стоило ей услышать похвалу, пусть и, в некотором роде, сомнительную.
Девушка хмыкнула и кокетливо повела плечом:
- Еще бы, - ответила она почти мурлычущим от довольства голосом. Всем своим видом она будто бы напрашивалась на очередной комплимент, в то же время бессовестно наслаждаясь уже услышанным, - я в себе не сомневалась.
Последний рубеж или нет, но как минимум один из основных барьеров рухнул – от смеха пошел трещинами и начал осыпаться, и каждый последующий смешок лишь дальше разметывал обломки. 
Та притягательная неправильность, подмеченная агентом еще в самом начале этого странного, странного разговора, на глазах дополнялась и трансформировалась в нечто иное, почти противоестественное и наверняка отвратительное в каком-то смысле – в извращенную открытость и нездоровую доверительность со стороны пленника, отбросившего ставшую ненужной гордость, по отношению к своей тюремщице.
За хищной улыбкой, осветившей лицо тогруты, не разобрать было, испытывала ли она хотя бы толику подобных эмоций по отношению к ситху. Но направление, которое приняла ее с ним беседа, девушку определенно увлекало – и она охотно подхватила тему:
- Ну, почему же. Возможность все еще есть, я, презренная и недостойная, так и быть, могу подыграть. – На последних словах ее голос дрогнул и надломился, как если бы Девятая и вправду была какой-нибудь жалкой служанкой, только что опрокинувшей любимую вазу гневливого господина. – В ответ выдам какую-нибудь банальность про запретный плод и все такое. В конце концов, кто я такая, чтобы сопротивляться?
Тут уже Сайфер не выдержала и откровенно фыркнула собственному ребячеству – но быстро посерьезнела и нахмурилась, когда Ситарат заговорил вновь.
- У меня принципиально иное назначение. Агентам не очень-то положена биография, кроме послужного списка.
Последующий поток риторических, по большей части, вопросов, был понятен, однако агент не ожидала, что случится он так скоро – очевидно, несоответствие внутренних стремлений ситха и условий, в которые ему приходилось втискиваться, отступая под натиском внешнего давления, конфликтовали даже сильнее, чем можно было представить изначально.
Тогрута резонно могла бы заметить, что прошлое не настолько важно, каким его принято считать, но в нынешней ситуации такого рода слова теряли всякий смысл – о прошлом может рассуждать только тот, у кого есть будущее. У чистокровки его не было – разве что произойдет чудо, в которое ни он, ни Сайфер по понятным причинам не верили.
В какой-то степени ситх оказался везучим – будь на месте него другой, более стереотипный представитель его братии, Девятая не преминула бы еще разок наплевать в душу и потоптаться по чужой гордости, напомнив о незавидной участи, которая ожидала пленника.
Но конкретно этот ситх все-таки слишком сильно отличался от подавляющего большинства своих коллег – и только благодаря этой своей необычности (и, быть может, вовремя прорезавшейся доброжелательности) сумел избежать очередного унижения: тогрута молчала, позволяя ему выговориться хотя бы немного.
Мужчина, словно ощутив сомнения Девятой, поднял на нее взгляд – спокойный и чистый, не окрашенный тусклой патиной затаенной неприязни – и девушка вопросительно уставилась на чистокровку в ответ.
- Твоя жизнь? – Переспросила она и отрицательно покачала головой. – Нет. Отдельно взятые биографические данные, мои или твои, не представляют особой ценности. Но ценно личное изложение, так что не жизнь – ты.
Сказав так, Сайфер прижмурила один глаз и с хрустом потянулась, забрасывая руки за голову – спина у нее все еще немного ныла от памятного удара о стену.
Левое плечо звучно щелкнуло – от плечевого сустава в предплечье и под лопатку прокатилась легкая боль, скрашенная ощущением легкости после ушедшего напряжения. Девушка выпрямилась и, довольно вздохнув, продолжила, слегка улыбаясь:
- Мне не так часто приходится возить живых лордов в трюме собственного корабля, да еще и таких оригинальных. Глупо было бы упускать такой шанс, но просто таращиться не интересно – согласись, чем сверлить взглядом дырки в стенах, намного приятнее пообщаться. Считай это своего рода коллекционерским интересом.
Как ни странно, это был комплимент. Который, впрочем, тогрута не потрудилась объяснить – а про себя подумала, что сравнение с редкой драгоценностью все же было самым удачным: камушек оказался настолько редким, что второй такой вряд ли повезет отыскать и поставить на полочку.