От этой бесстыдной просьбы у Терона перехватывает дух, но он слушается и идёт искать то, что они могут использовать вместо смазки. Возвращается он в каком-то тумане, стаскивает штаны и подсаживает на себя Войда, лижет его ладонь и опускает её на свой член.

Возбуждение и нежность затапливают разум настолько, что Терон почти не осознаёт своих действий. В какой-то момент его рука оказывается у Войда между ног. Он проскальзывает пальцами в жаркую тесноту и с закрытыми глазами прихватывает чужие губы своими, толкается языком в рот и не даёт Войду застонать в голос.

Но Войд всё же срывается и кусает Терона за плечо, когда тот оказывается внутри. Глупо было бы говорить, что в своей новой жизни к своим тылам он так никого и не подпустил, не мысля даже такой возможности. В тот момент, когда Терон оказывается в нем, Войд отчетливо осознает, что Шан - единственный, кому это позволено и, если с ним что-то случится, Войд умрет вместе с ним.

Терону хорошо. Он помогает Войду приподниматься и двигаться, обнимает его свободной рукой, стискивает бок и ласкает член, проводя подушечкой пальца по выступам, массируя головку и снимая выступающие капли смазки. Он шепчет “Мой”, оттягивает серёжку зубами и присасывается к шее.

Их близость, желание обладать друг другом и головокружительная откровенность доводят Терона до пика, и он вжимается в Войда, содрогаясь всем телом и до побелевших костяшек вцепляясь в красные ягодицы. А полминуты спустя Войд догоняет, и успевший прийти в себя Терон крепко удерживает его за подбородок, не позволяя отвести взгляд.

— Я больше никогда не отпущу тебя, — говорит он и думает, что наверное это звучит глупо. Для того, что он чувствует, недостаточно слов, это можно выразить только прикосновениями, поцелуями или вздохами. Войд стоит всего этого мира, и Терон готов заплатить, а сам капитан чувствует, что его куда-то уносит очередным диссонансом, и не может сдержать смеха.

— Ну и как тебя можно не любить? — он берет руку Терона с подбородка и подносит ко рту, мягко целуя костяшки. — Только я думаю о том, что умру, если с тобой что-то случится, а значит я должен беречь тебя как сокровище, как ты успеваешь сделать признание раньше меня.

Этот вечер или день, на Явине не поймешь, так сильно напоминает ему ухаживания за Тероном на Риши и Явине, что остается только откинуться назад, теряя равновесие, чтобы и Терону ничего не оставалось кроме как податься за ним. Все так правильно. Капелька неловкости. Капелька нежности. Море всезатопляющей любви друг к другу.

Терон считает, что в этой жизни для выражения этой любви им тоже не нужны слова. Они приводят себя в порядок, то и дело отвлекаясь то на поцелуи, то на помощь друг другу. Терон приглаживает Войду встрёпанные волосы и пятернёй проводит по своим.

— Надеюсь, наши друзья ещё не успели упиться до потери сознания, — со смехом говорит он и сжимает ладонь Войда.

— А пусть бы и упились. Хоть не услышат, чем мы занимались, —  акустика в башне хорошая и, с одной стороны, через мост может и не долететь, а с другой —  комментарии Каллига на их маленькую отлучку могут быть бесценны.

— Мне кажется, или ты хочешь, чтобы они всё поняли? — фыркает Терон.

Войду на это только остается закатить глаза, молчаливо спрашивая о том, чего бы догадливые Гнев Империи и член Темного Совета еще не поняли.