Войдхаунд. Капитан. Капитан Войдхаунд. Эй, я тебя знаю, ты ж герой. Спасибо, что спас моего мужа. Я знаю, что ты что-то задумал, ситх... что, спас отряд солдат? Свой мужик, свой. Его все чаще встречали как героя, почти никто уже не смотрел на него, как на подкожную вошь, зная что вот этот чистокровный - отличный парень. С каждым разом яйца капитана становились все тяжелее, к хорошему отношению быстро привыклось и даже тот маленький факт, что у героя Республики есть собственный пиратский флот, приносящий пару кредитов сверху, неожиданно никого не смущал. А сам капитан, выйдя на новый социальный уровень даже перестал нуждаться в целенаправленном поиске не очень законной работы.
И вот теперь, после того, как он, да и остальная Эгида, чудесным образом отмазался и оказался невиновным в сотрудничестве с ужасными террористами Ланой Бенико и Тероном Шаном, жизнь снова вошла в привычное русло. Тероном Шаном. Зря, наверное, он тогда хлопал в ладоши с криком "ха! Джедаи все-таки трахаются!"
Вообще Шан был на удивление милым молодым человеком. Конечно, капитан любил нежные девичьи формы или не очень нежные, но все равно девичьи, вон, Акаави, сурова и прекрасна, но Терон внезапно тоже не очень суров, но вполне сойдет для пары раз в душе и печального сидения в каюте с мыслями о том, что такого не повторится. Всмысле повторится, но не на мужика, практически не уступающего ему по мускулатуре. И вообще любого мужика.
И все хорошо, все работает, тви'лечки возбуждают ровно до того момента, как они получают сигнал, исходящий с Риши, планеты, которую контрабандист почти готов назвать раем. Все отбросы галактики, которым ты интересен только тем, попадут ли они в тебя, когда покажут насколько им на тебя плевать или промахнутся. А потом восторженная двуногая птица начинает громко рассказывать всем, что ты каннибал, заставляя людей вокруг с почтительным ором разбегаться. Птица не огребает только потому что сразу выдает наводку, где искать источник слухов. А потом еще бегать черт знает сколько, сталкиваясь лбами с такими же непонимающими остальными членами Эгиды и, как ни странно, их имперских товарищей по битью Малгуса и Аркоса с Дароком. К пункту назначения они идут вместе с Метеором. Как можно было пройти мимо трогательного наутоланина? Метеор - ты идешь бить пиратов, я иду смотреть кто наши распускатели слухов. Почему? Потому что у тебя броня, а у меня генератор поля невидимости.
Но перестрелки он так и не избежал, потому что в какой-то момент вылез рассерженный... кто это вообще и обвинил в смерти брата-родианца.
- Ох и шалун был ваш папаша! - говорит он прежде чем в его челюсть врезается мощная лапа, а спина совершает немягкую посадку на чей-то лоток с продуктами.
Риша моментально вскидывается и палит в противника, пока незадачливый шутник приходит в себя. Перестрелка, ровная, аккуратная дырка между глаз от очнувшегося капитана, и на свет выходит вот этот таинственный незнакомец в маске, опознать в котором Лану Бенико не смог бы только слепой.
Так вот зачем это все было, попросить помощи! Войд оценивает масштаб работы и заходит в убежище женщины, для того, чтобы увидеть голый торс ползущего к ним сынка грандмастера джедаев и мысленно попрощаться со своей гетеросексуальностью. Галактика в опасности? Все умирают? Ладно, пусть не умрет хотя бы Терон.
- Давай-ка сюда. - он мягко отлепляет от стены агента и усаживает его на стол и мнение агента в данном случае его совершенно не интересует. Челюсть ноет, под лопаткой ноет и чешется, но сначала запас кольто уходит на другого мужчину. Он вмазывает его по царапинам, осторожно трогая чужую кожу, сшивает нормальной ниткой, а не этим тихим ужасом, края глубокой раны, раз уж нельзя утопить Шана в цистерне с лекарством, слушает краем уха, как два этих гения просят еще одного прибывшего уже после него встретиться с Джакарро в джунглях, отмечая про себя, что раз есть кому бежать спасать галактику, есть время немного расслабиться и подумать о более важном на данный момент. Например о своей лопатке. Риша, как назло, ушла на корабль еще как только капитан достал свои "игрушки", так что особых вариантов, у кого просить помощь, не было.
- Глянешь что у меня там на спине? - как всегда с долей позитива спрашивает он, когда с агентом закончено, позорно думая о том, что хотел бы еще раз потрогать Шана.

Отредактировано Voidhound (2016-05-10 11:26:08)

Конечно же, Метеор расправился с пиратами на раз-два. Что ему парочка бронированных отбросов, когда его самого, всего такого в тяжелой броне, можно использовать в качестве тарана. Интересно, а в республиканской академии есть предмет "ношение брони"? Например, проносил пару часов, если вспотел больше допустимого все, на пересдачу. Интересно, а как бы смотрелся чистокровный в рядах республиканских патриотов? Ох нет, тогда бы его родители точно наняли бы ассасина, чтобы тот как-нибудь ненавязчиво лишил непутевого ребенка жизни. Интересно, как они там, не сдохли еще во славу семьи-то? А что это он вообще о них вспомнил? Небось присутствие Шана виновато. Сила, сын грандмастера. Эта мысль заставляла его мысли вылетать из головы оставляя только позорный смех умственно-отсталого гандарка. Каждого, видимо, гандарка.
Из вороха безумных мыслей его вырывает резкое прикосновение к своей руке. Он удивленно смотрит чужие пальцы на своем запястье, потом переводит взгляд на лицо человека, после чего до него доходит смысл сказанного.
- Ага. - во время работы о ней совершенно позабылось. Теперь же, после того, как на лице заострили внимание, боль сразу же вернулась. Капитан слегка хмурится нежелательной боли, а агент принимает это на свой счет. - Надо завязывать с шутками про мамку. - неудачно пытается он отшутиться, уже на начало фразы понимая, что сейчас может задеть агента, поэтому продолжает свою фразу. - Никак не могу нашутиться за свою. - Шана обижать не хочется. Но Шан шпион ведь? Войд готов был поклясться, что наверняка у него есть досье на всех, у кого они просили помощи.
Наконец он снимает плащ, поворачивается спиной и задирает футболку. Под лопаткой неприятно стягивает кожу, так что остается только догадываться насколько большая там царапина. Чешется, неприятно, но как показывает практика, скорее всего это просто обман мозга. Ты не видишь, оно тревожит, кажется что у тебя там черная дыра, а на деле какая-то заноза с парой капель крови. А вот то, что плащ порван - катастрофа похлеще нашествия реванитов.

И правда, что не так с войдовой матерью.
- Трудное детство в семье чувствительных к Силе. - отшучивается капитан и добавляет уже серьезней. Совсем чуть-чуть серьезней. - Скажем, мама больше папы страдала из-за того, что родила недостойного наследника, так что все стенания гордого рода по поводу родства обычно шли ее устами.
А подробности и ни к чему. Все, что происходило в стенах его дома, никогда не покидало его. Как будто бы не было никогда чистокровных с такой слабой связью с Силой. Подумать над этим всяко было время и сам себе капитан не мог не признать - он бы может быть даже остался в Империи, не будь вокруг него такого ажиотажа. Уцепился бы за какого-нибудь ситха без большого количества отклонений, вот, хоть за того же Тироса, работал подхалимом на полставки, получал свои сто плетей в качестве зарплаты и... и никогда бы его спины так осторожно не касались чужие руки. Стоп капитан, огромная прыгающая у тебя перед лицом грудь той мириаланки. Бедра Берил, сжимающие тебя со всей силы. Отшутись, получи по роже и расслабься.
В это время ему показывают то, что застряло у него в спине, и капитану ничего не остается, кроме как недовольно скривиться:
- И все? Само б зажило, чего кольто тратить. Футболка тоже порвалась? - и, дождавшись утвердительного кивка только обреченно вздыхает.
Любимый плащ - это конечно самая большая проблема. Вот в пасть к сарлакку реванитов, что с плащом делать, оно же не по шву порвано! На короткий миг мелькает идея и он даже поднимает голову спросить, умеет ли Шан шить, но взгляд уцепляется за красную куртку, одетую на голое тело, на стыдливо, с каждым шагом мужчины, выглядывающий из под нее сосок и прежде чем он успевает подумать о том, что делает, изо рта вырывается:
- Ооо, за такой вид я бы бросил Империю еще раз. - и только потом осознать. Капитан, так заспасался мир, что совсем мозги съезжают?
И не теряя лица, как будто бы это обыденная шутка, отрыть коммуникатор. Дождаться пока ему ответят и сразу же, без приветствий, начать со своей командой разговор.
- Я его порвал! - радостно возвещает капитан и под горестные стенания "да выкинь его уже", продолжает. - Риша, ты же не можешь оставить капитана голым? - вообще-то Риша могла и не такое, но сейчас главное было, не дать ей об этом подумать. - Корсо, давай ко мне, и мы... - он смотрит на Шана, слышит шаги, видит на входе тени и встречается взглядом с Ланой и ее спутником. - Нам куда?
Им - в перевалочный пункт местных пиратов, далее по обстоятельствам. Он дожидается, пока Корсо и Риша не придут, после чего отправляется на подвиги.

Спасенные рабы радостно бежали из бараков, чтобы только потом целой толпой встретить их с искренними пожеланиями присоединиться к борьбе против Клинков. Капитан был не против. Капитан просто искал глазами, есть ли в округе хоть что-нибудь симпатичное. Среди изможденных и грязных лиц в его вкусе могла бы оказаться разве что только одна дама, которая, к тихому ужасу капитана вызывала в его душе только легкое "о". И ничего более. Оставив Каллига разбираться с желающими записаться в ополченцы, на протяжении всей миссии почти даже не пошутив на столь благодатном поле про прошлое ситха, остаток дня он проводит в кантине.
Он пьет, к своей радости любуется на соблазнительных танцовщиц, пугает Корсо долгими пристальными разглядываниями, отдает какие-то приказания ребятам из команды Рена Мару, не зная кто это вообще, но смутно догадываясь, что это как-то связано с его пиратским флотом, нормальный здоровый мужик, ситх, контрабандист и ловелас Войдхаунд берет себя в руки, расплачивается с барменом и выходит из кантины с твердой мыслью о том, что он не первый, а также не последний, кто испытывает влечение к своему полу и поэтому ничего плохого в этом нет. Репутация? Ох, ну попробуйте!
Он идет по вечерней Гавани в домик к Лане и, что важнее, Терону, чтобы спросить как продвигаются дела, испытывая легкий укол совести, за то что оставил все на инквизиторе. Конечно, можно было бы просто обговорить все по комлинку, но... Терона надо было увидеть. И соблазнить. А там будь что будет и плевать, что это грозит световым мечом под ребра.
Искомый агент, как будто чувствуя, что его ищут, сам направляется в руки капитана. Капитан, пять минут назад готовый обрушить на него весь свой набор обольстителя, трогает скулу, по которой прошелся сокрушительный удар и которой так и не досталось кольто, и все что может, это поблагодарить за приглашение и нацепив очередную оптимистичную улыбку и задорно утянув обоих мужчин обратно. Все, вечер. Нечего по улице шататься.
Особых удобств у беглецов конечно же нет - пара спальных мешков. Шан, как пригласивший, отдает свое койко-место гостям, но капитан никак не может уснуть. Он сидит поодаль рассматривает сидящего к нему в профиль работающего агента, как он горбится за компьютером, выпрямляется каждый раз вспоминая об осанке и снова горбится через десяток минут, трет глаза, сводит брови к переносице, обрабатывая поток информации за двоих - себя и спящую Лану. Как делает глубокий вдох, понимая, что так увлекся планированием завтрашнего дня, что забыл нормально дышать, как облизывает сухие губы, как замирает, будто бы к чему-то прислушиваясь. Войд опускает взгляд вниз и видит как тот поджимает затекшие ноги. Капитан смотрит на него и чувствует, что еще пара минут и ему придется расстегивать свои штаны. Слишком много Шана.
Контрабандист встает, идет к Терону и двумя пальцами разглаживает складку у него между бровей, после чего выходит из убежища подышать свежим воздухом.

Кожа Шана, слегка жирноватая или влажная, капитан слишком быстро вытирает руку, чтобы понять, на ощупь оказывается простой обычной кожей, что и следовало ожидать. Ничего сверхъестественного, манящего, каких-то выделяемых особых феромонов, как у некоторых лягушек в далеких джунглях, ничего, что могло бы объяснить внезапный интерес капитана к этому мужчине.
Капитан стоит и смотрит на звезды, по памяти вспоминая карту и пытаясь определить где какая планета, когда позади доносится голос Терона. Конечно же агент Шан не мог не оставить работу. Небось еще и какой-нибудь укол профессиональной совести испытал, как же, так просто взяли и ткнули. Агент касается его запястья, привлекая внимание и предлагает пройтись.
- И то правда. - кивает ситх и идет вровень с Тероном.
Они приходят на пирс и все это время капитан молча идет, придумывая тему для разговора. Мысли путаются и он понимает, что последний раз так себя чувствовал, когда они с Тиросом еще на Дромунд-Каасе сняли одну на двоих шлюху, решив, что пора взрослеть во вех смыслах. Вип-комната их любимого неизвестного родителям бара, где вполне небедным деткам ситхов никто не скажет "только после восемнадцати", два перевозбужденных подростка и женщина, которая всю ночь вертит ими как хочет. Наутро она, правда, решила, что заслуживает дополнительных чаевых, которые можно самой забрать с чужой кредитки. Конечно же, Войд потом нашел ее, но прямо сейчас он чувствовал себя как в ту ночь, в свои дикие шестнадцать. Стыдно, не знаешь что делать, но так хочется.
И в этот момент Терону приходит в голову ни разу не замечательная идея поплавать. Хорошо, что агент был занят раздеванием и не видел капитана - еще чуть-чуть и слюну пустит. Войд запоминал каждый изгиб его тела. Широкие плечи, сильную спину, узкие бедра. Прямо, настоящий эталон. Шан уплывает, а капитан садится на деревянный настил, ожидая, пока тот наплавается. Ему, пожалуй тоже надо освежиться, но только не в воду.
Терона нету, по мнению ситха, слишком долго, но в тот момент, когда он начинает хмуриться, человек выныривает и подплывает прямо к нему.
- Нет. - быстро отвечает Войд и мотает головой. Слишком быстро и напряженно, чтобы это можно было списать на простое нежелание. Контрабандист понимает свою ошибку и пытается исправиться. - Вокруг итак достаточно свежо, не хочу мокнуть. - он улыбается, думая про себя, что жалок и надеясь, что Шан решит спустить капитану его причуду. Иначе как потом объяснишь, что бесстрашный контрабандист нерационально, панически, до истерики боится темных водоемов.

Дневная идея просто плыть по течению и делать то, что хочешь, уже не кажется ему такой хорошей. Соблазнить другого мужчину? Глупый, глупый, глупый капитан, он итак смотрит на тебя как на потенциального предателя, ищешь смерти?
Смерти не хотелось. Такой. Такой глупой. Хотелось героически сдохнуть спасая какую-нибудь планету, чтобы о нем вспоминали как о самом достойном чистокровном, рвущим всем шаблон. Ведь, раз не вписался в одно место, значит впишешься в другое, верно? А вообще желательно умереть в глубокой старости. На женщине. Отличная смерть, хоть и добавит женщине моральных травм. Капитан нахмурился, пока думал, и лицо тут же напомнило о себе. Ну да, решил что так заживет. И самым неожиданным конечно стало холодное прикосновение к лицу. Он растерянно и удивленно какое-то время смотрел на Шана, после чего наконец-то нашел что ответить.
- Так что ж теперь, на каждую царапину швы накладывать? Само заживет. - он усмехается и мягко перехватывает его руку, не спеша, однако, ее отпустить.
Они смотрят друг на друга где-то с минуту, разглядывая, не зная что сказать и капитан снова чувствует себя шестнадцатилетним мальчишкой, настолько смущен и хочет всего что можно, но не знает что вообще можно.
- Это... пойдем обратно? - наконец-то он решается прервать игру в гляделки.
Обратно они идут молча.
На следующее утро его просит прийти старый друг. Берил на Риши и ей нужна помощь. Он не может отказать, выкрадывая билеты, а затем утешает, когда билеты оказываются не для людей. Продать нелюдям, конечно же простое решение. Пофлиртовать с Берил? Ну конечно! На Тарисе они прекрасно провели время, но где-то на середине фразы он понимает, что сейчас последнее что он хочет - это спать с Торн. Он извиняется, уверенный что она потом припомнит ему это, и бежит отвечать на звонок Ланы. Маргок проговорился что-то про личный остров мандалорцев. Добраться, вызнать все от некоего Факела, на деле оказавшегося Шей Визлой, горячей бабулей, той самой, что участвовала в нападении на корусантский храм джедаев. И вернуться к Лане, уже куда-то в поселение риши.
До Ланы он доходит не скоро - какой-то охотник с лицом человека, повидавшего всякое, просит его сократить поголовье грофетов. На четвертой группе травоядных из джунглей на него несется огромная боевая свинья высотой в полтора Войда и уверенно идет в атаку.
До Ланы он доходит с лицом человека, повидавшего всякое. А потом орет как резаный, когда узнает что Шан в плену у реванитов и ему никто не сказал об этом. Уйти ему не дают Лана и Джакарро, убеждая что Каллиг и Сайфер справятся. Войд плюет и выходит проветриться. Каллиг и Сайфер вытащат кого угодно, а Терон нужен живым. Его спасут. Он убеждает себя в этом, выпуская пар на грофетах. Когда он возвращается, Терон, снова побитый, возвращается с шикарной новостью - реваниты устроили флотам Империи и Республики ловушку. Он проводит инструктаж и капитан чуть не подпрыгивает от нетерпения в ожидании конца речи, после чего выгоняет всех из лачуги и они остаются один на один.
- Сам сдался значит, герой доморощенный? - зло шипит капитан стаскивая с Шана верхнюю одежду. - Импровизатор хренов, не нашел способа сдохнуть попроще? - один из его правых отростков шевелится, но, они все еще слишком маленькие, чтобы воспринимать их серьезно.
Медицинский дроид стоит не так уж далеко отсюда, поэтому капитан не жалеет медикаментов, обрабатывая раны агента, совершенно не обращая внимания на его протесты. Флоты есть кому спасать. Он должен позаботиться о Шане, раз этого не может сделать даже сам Шан.

Отредактировано Voidhound (2016-06-06 22:14:51)

Что-то похожее на необходимую привязанность, когда него был кто-то, к кому можно побегать поплакаться или хотя бы просто прижаться, получив объятий в ответ, у него было в далеком детстве, когда его тренировки только-только начались и от него требовали не так много. Дядя. С годами тренировки становились все жестче. Отчаянней. Мама ни за что не хотела верить, что родила позорище, поэтому лично наказывала его, когда у сына что-то не получалось. Она наказывала, дядя обнимал. И учил. Спокойно рассказывал, ворчал, что племяннику это все равно не пригодится, но учил. Злишься - злись сильнее. Ярость и гнев - верные спутники ситха на пути к победе. Но тебе это не поможет, так что работай головой и опускай противника до своего уровня.
А еще можно было утащить его раба-тогруту, ровесника Войда. А еще можно было добраться до дома Гудерианов и манерно отдавая Ваштаару молчаливые приказы жестами руки. Стой на месте. За мной. Маленький спектакль для семьи Тироса. А потом человек к ним присоединялся и они убегали куда-то недалеко, в конце концов, одинокие десятилетние дети далеко от дома - подозрительно. Со смертью дяди, Ваштаара ему естественно не отдали, как будто нарочно избавившись от него одним из первых дядиных вещей. Надеялись ли, что Войд в ярости покажет чудеса Силы? Увы, Войд лишь снова проглотил обиду и сейчас, в этот момент, он был этому рад. Раб-тогрута, член Темного совета, спас жизнь человеку, которого капитан... лю... полю... соберись, бесполезное существо! Которого капитан хочет. И сам от себя не ожидал, как сильно боится его потерять. Хочет обнимать. Трогать, чувствуя в ответ мягкое прикосновение. Ты не один. Я с тобой. Я не уйду. Ты можешь на меня положиться. Четкое осознание того, чего он хочет от другого мужчины, приходит к нему в тот момент, когда Шан пытается встать и Войд благодарен, что его лица сейчас не видно. Наконец, Терон встает и что-то тихо говорит, но капитан, принимая в данный момент самое важное, как ему сейчас кажется решение, что естественно не так, но попробуй ему это сейчас объяснить, почти все прослушивает.
Ярость и гнев - верные спутники ситха на пути к победе. Все верно. Ярость и гнев приходят к нему, придавая смелости и, хмурясь, не разрывая зрительного контакта, позволяя сделать шаги по направлению к агенту. Терон может быть и не гей. Войд тоже не гей. Но он добьется Шана, так или иначе. Он не позволяет себе думать, полностью отдавшись эмоциям, сиюминутному порыву. Протягивает руку, крепко перехватывая Шана под локоть и силой заставляя раненого сесть на место. По новой снимать одежду, нарочито не торопясь, как в первый раз, поддавшись панике и волнению, скрывая свой внутренний ураган из эмоций. И пресекать все попытки Шана снова устроить мини-бунт. Просто дай мне это сделать, Терон. Я так за тебя боюсь.
- Эта галактика может гореть в огне. - он говорит уже спокойно, вмазывает кольто в раны, втискивается между ног Шана и задирает его голову, когда тот снова порывается встать, тем самым мешая ему. Обводит мокрыми пальцами по имплантанту, стараясь не упустить даже самой мелкой царапины. - Но ты будешь жить. - он все еще держит свои ладони на его лице, заставляя смотреть прямо в глаза. Глаза Терона, какого-то невообразимого для человека цвета, в них не то чтобы можно "утонуть" или еще какая романтичная чепуха, но он чувствует, как вся его бравада уходит. - Все, закончили, а то потеряешь весь эффект. - подталкивает он сам себя и на остатках пережитых эмоций наклоняется, втягивая Шана в поцелуй, напористый, требовательный, не позволяющий отстраниться. Наконец, Войд отстраняется сам, добавляя напоследок. - Уясни это.
Вот и все приоритеты. Я украду тебя на свой корабль и никому не отдам. Уясни это.
Он выходит из лачуги и идет налево, вниз, чувствуя, как у него подкашиваются ноги, а сердце готово выпрыгнуть из груди. Он поцеловал Шана, Сила. Что же теперь делать? Половина из них уже ушла спасать флоты, так что капитан, чтобы отвлечься, с радостью соглашается помочь старейшине отыскать трупы пропавших разведчиков. А потом найти следы убийцы разведчиков. А потом "эй, знаешь что, вот за это придется еще доплатить, эй, Боудаар, давно не разминал кости, а то тут надо какую-то громадину завалить".
Он бегает по джунглям, стреляет по местной живности, треклятым свиньям, каким-то... непонятным агрессивным существам, пока ему не передают сообщение - Реван улетел на Явин четыре, оба флота, и Республики, и Империи, летят и ждут всех там. Загружаясь на корабль и беря курс в систему Явин, его мучает любопытство, как это они там друг друга не поубивают. А еще беспокойство - снова придется столкнуться с Тероном. Остается только надеяться, что Шан не решит пристрелить его при первой встрече.

Отредактировано Voidhound (2016-06-07 10:59:58)

Ситх благословляет твердую обшивку корабля и, закрывшись в каюте, стоит уперевшись лбом в стену. Периодически стучится об нее головой, осознавая что ведет себя как истеричка. Порывается поймать кого-нибудь из команды, но вовремя останавливается. Не глупи, капитан. Ты не можешь быть слабым. Хорошо, что стены не пропускают звуки и никто не слышит, как ты постанываешь тукой в брачный период. Войд ходит, делает мужественное серьезное лицо, что-то говорит, не задумываясь, после чего страдает у себя в комнате. Наконец до него доходит спросить у Нил, что делать, в конце концов, если так посмотреть, то это она его и сделала тем, кто он есть. Впрочем, после пары шуток о сперматоксикозе и запоздалой первой трепетной любви, все встало на свои места. Надо переспать с Шаном. Тогда пройдет. Только Шан его теперь на орбитальный выстрел к себе не подпустит, так что придется смириться и забыть. Капитан снова запирается в своей каюте и привычными за эти дни движениями расстегивает штаны, скидывает плащ, залезает на кровать и думает о Тероне, отмечая, что салфетки кончаются и пора дрочить сразу в душе.
Войд не хочет влюбляться. Ни в мужчину, ни в женщину, ни в кого-бы то ни было. Никаких печальных опытов. Просто он всего лишь республиканских ситх без Силы и это может принести кучу проблем. Потому что даже спустя десятилетие, он боится даже думать о семье, не говоря уж о встрече или хотя бы поиске информации о том, что с ними. Может быть они все умерли. А может быть они о нем и забыли. Может быть, спросить Тироса? Нынешний Гнев Императора при встрече после долгой разлуки не бил его слишком сильно, а значит есть шанс, что он не стал стучать, что видел блудное дитя.
- Войд, соберись! - он предпринимает очередную попытку мотивировать себя и залепляет себе пощечину. - Взрослый здоровый мужик, а ведешь себя как маленькая фея, аж смотреть тошно. Да кто пойдет за тобой таким, дурочка ты нежная, плевать всем на твои девичьи грезы!
Терапия помогает и для полного эффекта закрепляется открытой бутылкой выдержанного чандрильского вина. На Явин он прилетает первым, спасибо золотым ручкам Риши и арканианскому гипердвигателю за самый быстрый корабль в галактике. Смотрит новые сообщения, потому что они все еще ленятся заказать мейлбокс на корабль и читать их приходится только сойдя на землю. И все по большей части спам или какие-то странные просьбы от тех, кто узнал его адрес и просит помощи.
- На Тарисе найден ребенок воспитанный дикими нексу. Это может быть потерянный сын одного из дипломатов Рилота, но власти Тариса не дают прибыть родителям или увезти ребенка. Помогите воссоединиться с семьей. - читает капитан вслух и переглядывается с Гасом. - Ну... я даже не знаю что сказать. О, а вот еще. Только в этом месяце, скидки на продукцию фирмы "Аратек", до пятидесяти процентов. Кинешь потом остальным? - он дожидается ответа и читает дальше, открывая письмо с заголовком "решение ваших проблем". - У вас все плохо на личном фронте и вы совсем отчаялись? Чего? - капитан быстро пробегает глазами вступительную часть и читает до предложения. - Приходите в офис Сзерки на Нар Шаддаа и запишитесь на операцию... по увеличению пениса? Что? - Войд неверяще переглядывается с мон-каламари и читает дальше. - Мы проводим операции таким видам как... так, ладно, о, первый сантиметр бесплатно. - он скашивает глаза вниз и снова поднимает, закрывая письмо. - Спасибо, обойдусь. А это... сука. Письмо от дамы сердца. - взгляд упирается в письмо без названия и отправителя. Терон Шан. Капитан делает глубокий вдох и выдыхает, пытаясь сохранить остатки сильного и независимого ситха. Как только Туно отходит, капитан промахивается нажимая на "прочитать", попадает и читает. - Стоять, ты все еще сильный и независимый. Не визжи. Только не визжи.
Капитан не визжит и отправляется по полусобранной базе злых и недоверчивых имперцев и республиканцев на поиски Терона. Поговорить.
А Шан, как настоящий мастер-конспиратор, умудряется забиться в такую дыру, что даже солдаты могут только приблизительно показать "ну он где-то там". Где-то там, сквозь руины, вековые деревья, какой-то мерзкий кустарник, цепляющийся за него... Войд дергается со всей силы, надеясь выдрать ветки, но явинская флора оказывается коварней. Слышится треск, штаны тянутся и капитан чувствует, как его ноги обдает легким ветерком.
- Да ладно? - он смотрит на сиротливо висящие на кусте собственные штаны. - Как?
Возвращаться обратно - далеко. Впереди между деревьев мелькает свет, поэтому капитан решается. Застегивает, наверное впервые после примерки, плащ, выглядя конечно же не так круто как всегда, но радуясь, что высокие сапоги и длинный плащ скрывают голые ноги, и идет на выход.
Выходит он на живописный обрыв, где спиной на него смотрит Шан. То, что это именно Терон он догадывается по красной куртке, такой, наверное, ни у кого больше нет. Он не решается какое-то время начать говорить, но потом все же начинает. Если он не успокоит сейчас свои запутавшиеся эмоции, то в бою это для кого-то может окончиться смертью.
- Мама всю жизнь не могла поверить, что родила нечувствительного. Натаскивала, пыталась любыми способами выдавить хоть каплю Силы, на что только не шла, чтобы показать всем что я нормальный и каким-то чудом все окружающие верили - вот этот ребенок чувствительный. - пока Войд говорит, он подходит к человеку и равняется с ним, также смотря на открывшийся вид. Снизу сплошные леса, высокие, огромные деревья, над которыми возвышаются еще более высокие храмы и все это простирается, уходит вдаль бесконечным зеленым морем. - Главное - семейный престиж, где каждое поколение приумножает славу рода. Умри, но не опозорь семью. - а небо, голубое, без единого облака, если не считать облаками силуэты висящих дредноутов. - А потом, когда пытаешься спрятаться в самой-самой глубокой дыре, боясь что тебя могут найти свои или пристрелить чужие, просто потому что ты единственный ситх, которого можно убить и не получить молнию Силы в ответ, в основном ты думаешь не о... высоких чувствах. - а в месте, где сливаются небо и земля так и хочется ткнуть пальцем, проверить, спружинит ли или может быть там останется дырка, как на бумаге. - А потом ты ходишь геройствуешь и случайно становишься героем Республики. Так вот. - он наконец поворачивается к агенту и смотрит прямо на него. - Я полный идиот и... пошлешь меня подальше, чтобы я перестал страдать по спонтанно возникшей любви к другому мужику?

Пока Терон стоял и молчал, капитан прилагал все усилия, чтобы выглядеть таким же спокойным, ожидающим простого ответа на простой вопрос, как когда делился минуту назад самыми болезненными моментами жизни. И вот, агент Шан говорит что вовсе не собирается добровольно обрывать эту непонятную... связь. Садится. Подзывает ситха, намекая сесть рядом с ним. Капитан бездумно слушается и садится, приглаживая плащ так, чтобы не было видно красных ног, в то время как в голове стучит набат. Он будет твоим. Он будет твоим. Он будет только твоим.
Терон что-то рассказывает, ситх ловит каждое его слово и ему есть что на это сказать. Иметь и не иметь семью одновременно - мучительно больно. Но ты не можешь не обращать внимания на свою неполноценность, потому что тебе каждый день об этом напоминают. Ты болезнь. Ошибка. Такие как ты не имеют права жить, потому что противоречат самой сущности расы, ее укладу и культуре. И все же, ты часть семьи, поэтому ты будешь служить ей даже в твоем состоянии. Смотри. Смотри и тянись. Вот кем ты должен стать, вот, к чему ты должен стремиться несмотря ни на что. Что мешало семье хотя бы инсценировать его смерть через пару лет после рождения, Войд не знал до сих пор. Впрочем, надо ли это сейчас человеку рядом?
Он слушает Терона, и не может не согласиться. Он не столь часто сталкивался с джедаями, а его "покровительница" Сумали совсем не подходит под описание Терона, но... тот же Нарракс, с его заносчивым "а я смогу, ведь со мною Сила", от того буквально перемоловший себя от и до при соприкосновении с реальностью, вполне подтверждает эти слова.
Затем идет вполне понятное "ты контрабандист, я агент, мы расстанемся", но услышав начало этой части, капитан как будто выключается и, когда Терон заканчивает, только и спрашивает, неотрывно смотря на него, не пытаясь скрыть своего восторга:
- Так значит... можно? - он немного ожидает подтверждения, а затем тянется ближе, просовывая руку под красную куртку, соприкасаясь затем своими губами с чужими, совершенно не боясь что их заметят.
- Реваниты - это мелочь. - капитан говорит это и в самом деле понимает, что совершенно их не боится. - Мы с ними справимся. - гораздо больше его волнует это объединение. И правда, мало ли кто узнает его? Но вместо этого он говорит совсем другое, не замечая как из-за его передвижение задрался плащ, оголив колени. - А потом у нас будет много времени.
Он уверен в этом на сто процентов. Они оба выживут.

Голые коленки он замечает слишком поздно - Шан уже смущается и капитан смущается в ответ, но сказать что-либо не успевает, потому что Терон включает голокоммуникатор. Интересно, что будет с Войдом, если у нее взыграет материнский инстинкт?
Им пора возвращаться, все уже прибыли и скоро наконец-то начнется военный совет, поэтому Терон добросердечно предлагает ему свои штаны. Чистокровный ситх сидит в его палатке и совсем не торопится, отгоняя картины, нарисованные богатой фантазией о том, как бы он повалил агента на его кровать, навис сверху и смотря прямо в глаза огладил сначала плечи, затем бока, поддевая одежду большим пальцем и поднимая ее. Мысленно опустившись с поцелуями на чужую шею, капитан делает глубокий вдох и одевается. В палатке ему становится слишком жарко, а портить военный совет задеваясь обо все что можно каменной эрекцией - не лучшая идея.
- Я их тебе верну потом. - кивает он, но тут же весело добавляет. - Нет, не верну. Они удобные.
Совет... проходит. Каким-то шестым чувством капитан понимает - они победят проклятых реванитов. И совершенно не волнуется. Слушает вполуха, запоминает самые важные моменты, думает, что же сделать для Терона. Но в последующие дни начинается полная кутерьма, все куда-то бегают, что-то делают, он видит Шана только мельком, обмениваясь редкими фразами и урывком срывая с его губ быстрые поцелуи, иначе не получается. Явин - планета чудесной растительности и неожиданных поворотов. Первый неожиданный поворот - гадкая живность. Он не знает как выживают реваниты, но лично ему как будто бы принципиально везет нацеплять за собой хвост из очередной стаи джинксов, луркеров или очередной летающей дряни. Генератор поля невидимости работает на полную мощность, когда в одном из сквозных проходов через скалу, прячась от джинксов, Войд встречает мирно плывущего над землей призрака. Тулак Хорд, спасибо учебникам, забыть самых великих ситхов нелегко, флегматично пролетает перед капитаном, но стоит ему двинуться вперед, как тот неразборчиво и злобно что-то шипя проходит сквозь ситха и исчезает. Войд быстро поднимается и спешит покинуть это место, взяв на заметку поделиться открытием с Каллигом, тот наверняка поджарит здесь каждую мешающуюся лягушку и обследует каждый сантиметр в поисках призрака.
Второй неожиданный поворот - массасси. Ситх просто в восторге и сам не может объяснить почему. Бедные чистокровные, испорченные ситхской алхимией, впрочем, кого из их расы не миновала эта беда. Просто одни стали огромными, злыми и тупыми, другие стали пригодны к скрещиванию с людьми. Капитан думает в этом направлении дальше и вспоминает, что второе случилось позже первого и технически, массасси могли бы скреститься с людьми. Богатое воображение рисует картины, почему-то все как одна именно с подозрительно щурящейся Ришей, после чего Войд запрещает себе думать и бежит дальше.
Третий поворот застает его врасплох. Вся команда налетает на него и тащит в сторону продавцов, после чего коллективно подбирает ему новую одежду взамен плаща. Капитан возмущается, ругается, пытается убежать, даже стреляет в Боудаара дротиком, но тот застревает в шерсти вуки, а Акаави очень недобро смотрит на ситха. На развернувшуюся сцену приходит посмотреть добрая половина лагеря, пока его команда проявляет поразительное единодушие в укрощении строптивого плащеносца. В конце концов, все, посмеиваясь, расходятся, после того как капитана одевают в какой-то черный бронежилет с радужными наручами. А потом случается катастрофа.
Атаки на них от массасси каждый раз идут по одной схеме. Капитан не стесняясь рассыпается в восхищении перед далекими родичами, далекие родичи их видят, далекие родичи их атакуют, так что Войд без зазрения совести их убивает. В этот раз капитан не может пройти мимо - молодой массасси даже не кидался в них дисками из своего топора.
- Ланварок. - приходит в голову первая ассоциация. Только вместо метательного наруча - метательный топор.
Капитан подбирает одноручный для местного вида ситхов ланварок, который для Войда, конечно же, двуручный и тянет на алебарду, осматривает и идет с чистой совестью дальше. В лагерь он возвращается с трофеем. Короткий брифинг, они возвращаются на корабль, но на его пути возникает какой-то нервный имперский офицер. Он что-то мямлит о деликатном деле и что ему не к кому обратиться, кроме как к человеку, который будет держать язык за зубами, намекает на плату и стреляет глазами, прося их уединиться. Капитан пожимает плечами, говорит Акаави что догонит ее и отходит от лагеря вместе с имперцем, прикидывая в голове, что же такого случилось с человеком, раз он не может довериться тому же проимперскому наемнику.
На деле все оказывается гораздо проще. Стоило им только отойти подальше, как имперец достает вибронож, передает привет от его родителей и нападает. Войд так ошарашен, что не догадывается даже схватить бластер, отбивается трофеем. Схватка коротка, его ранят в ногу, но он наносит рубящий удар по плечу. Лезвие входит глубоко в напавшего, кровь брызжет во все стороны, он отпускает ланварок и отпихивает тело, доставая бластер. От выстрела его останавливает секундная мысль - услышат. Республиканец стоящий над трупом имперца, совсем не то, что нужно Альянсу. С большим нежеланием он убирает бластер и, быстро проверив и убедившись что на ноге просто длинная царапина, упирается ею в тело, вынимая свое оружие, думая что же теперь делать.

Думать о том, куда девать труп ему не приходится. Он стоит прижав ланварок к груди, как ребенок игрушку и смотрит как за него паникует пришедший как по заказу Терон. Шан быстро прорабатывает все версии от и до, успев сделать все и чуточку больше. Счистить отпечатки пальцев капитана, который решил что такое оружие требует, чтобы его донесли без перчаток? Сделано. Выяснить кто еще их видел? Сделано. Спрятать труп? Сделано. Отвести капитана смывать кровь? Сделано! Войд может сказать что как минимум половина его действий бессмысленна - с топором его видела половина лагеря и он его разве что под нос всем не пихал, достаточно было его довольной сияющей через всю ставку рожи, а что до нашивки, которая до сих пор покоилась у Шана в кармане, то если он не собирается сделать из нее военный трофей, то пусть кинет туда же, куда и труп. Но он не говорит ничего, полностью отдав ситуацию в руки агента, хотя по-хорошему, как раз и надо, остановиться, дать пощечину чтобы успокоился и взял себя в руки. Но Войд почему-то этого не делает, наблюдая за человеком. Глупое действие того, кто отвык чувствовать страх за себя, потому что ему, удачливому засранцу, удается практически все и он все еще чувствует себя настолько защищенным, что даже угроза расколоть и без того хрупкий Альянс его не пугает.
Он отмирает только когда приходит время лезть в воду. Вода - практически ледяная и поначалу это все, что занимает ситха. Войд быстро смывается, трет пятна на одежде и только тогда начинает думать. Действительно думать, а не любоваться человеком рядом.
- Можно обставить как нападение охреневших животных. Слишком далеко зашли, защищался топором, хотя тогда нужны трупы кракджей. Не пойдет. - он дотирает куртку и морщится с неудачной идеи, затем размышляя дальше. - С другой стороны, можно дойти до Ланы, а она найдет способ как сказать Марру, о том, что некоторые не понимают настоящей опасности, что личная месть для них важнее и еще какой-нибудь чуши сверху. - последняя идея кажется ему просто великолепной. Подосрать столько лет семейке, которая не подавала признаков существования - что может быть приятней. Он даже улыбается, уже решив для себя, что надо так и сделать и оборачивается прямо к Терону, чтобы договорить, но натыкается на совершенно непонимающей взгляд. О, неужели? Ситх отчего-то был уверен на сто десять процентов, что Шан так или иначе накопал что-нибудь о Войде и его прошлом. Вот так-так, оказывается он знает о секретном агенте больше, чем секретный агент о нем. Ну, что же. Если пытаешься строить с кем-то отношения, пожалуй стоит начать с доверия, верно?
- Моя семья, как ты помнишь, - он чешет под правым глазом, выбирая выражения, потому что выдавая весь объем больной для Войда темы, он рисковал затянуть разговор не на один час. - была не слишком рада появлению нечувствительного. Само собой, я не уникальный, но почему-то никто особо не сбегает и служит на благо Империи чем может. Вырастают забитыми, уже с мыслью "я неполноценный, прибьюсь к кому-нибудь сильному, буду ему служить". - он смотрит на Терона и понимает что Терон до сих пор ничего не понимает. В голове висит штук пять возможных продолжений разговора, но все они ведут в долгие пространные объяснения, чего Войд как раз хотел избежать. - Ну а моя семья, как я говорил, вместо того чтобы сделать вид что я бедный родственник, делала вид что я та самая элита. - наконец-то подбирает он дальше. - Помнишь тех ребят с Раката-Прайм? - делает он быстрый переход, понимая что так лучше, о своей семейке ему говорить не в пример легче, чем самому Терону о своей. - Бесконечная Империя, Звездная кузница Ревана и прочее. Эти парни ведь когда-то держали всю галактику в повиновении. А потом прилетели на Коррибан и улетели так его и не захватив, потому что казалось бы вечно воюющие племена внезапно объединились и надавали им по их высоким лбам. - легенды ситхов передаются из поколения в поколение, меняются, забываются добавляются. Ему рассказывали то, что это были могущественные захватчики с другой планеты. То, что это были раката и Бесконечная Империя Войд догадался уже сам, когда началась эта кутерьма с реванитами. - Когда ситхи не воюют с кем-то, они воюют друг с другом, у них желание кого-то опустить ниже себя в крови и то, что король Адас, чернокожий ситх сделал, не удавалось больше никому и никогда. Ну, может быть Марру сейчас и то не в таких масштабах, потому что те ситхи и сегодняшние, как земля и небо. - он шевелит пятипалой рукой в доказательство своих слов. - И тут его потомок - нечувствительный. Уж не знаю, были ли в роду до меня еще такие, но семья очень стыдилась, хотя что мешало сказать, что я случайно умер в детстве, я честно не знаю. Скорее всего та же боязнь осуждения общества. - у самого Войда было с десяток вариантов как убить ребенка и остаться в белом, но поскольку тем ребенком был он сам и это было давно, все его размышления останутся размышлениями. - Представь в каком меня виде нашла Ниллельн - холеный, почти не видевший жизни мальчик, у которого хватило духу убежать и... все. Если бы не она, меня бы пристрелил первый попавшийся пьяница, потому что некуда идти, нечего делать, а спину прожигает осознание - мамаша найдет и свернет тебе шею лично. - кажется как раз тогда он боялся больше всего в жизни, потому что совершенно не имел понятия что ему делать дальше. Вроде он что-то своровал у тви'лечки, а она вместо того чтобы отобрать и убить ситха сказала оставить себе и спросила не далеко ли малыш забрался от мамочки. Как метко она тогда попала!
- Собственно, имперец передал привет от семьи и раз такое дело, думаю, я просто обязан отплатить той же монетой. Как-то драматично получилось. - к концу своего печального повествования он снова улыбается, а легкое настроение возвращается. - Хоть сериал снимай. Или пиши книгу, с обязательной любовной развязкой в конце. - ему хочется сделать какую-нибудь шалость, но он не уверен, что она будет сейчас уместна. Терон молчит после этой сумбурной исповеди и Войд вдруг понимает, что Шан сейчас может просто плюнуть и послать его на все четыре стороны. Сколько проблем и слишком легкого отношения к чужой смерти, совсем не то, чему учили джедаи и республика в целом. Он опускает ноги в холодную лужу, поскольку его одежда еще не досохла и делать, кроме как ждать, больше нечего.

Отредактировано Voidhound (2016-09-05 10:47:14)

Пожалуй, он не уверен, что готов залезть в воду, поэтому убирает ноги. Он как раз хочет сказать Шану, что на его одежде тоже должна быть чужая кровь, как видит боковым взглядом движение, а затем чувствует чужие руки на своей коже. Конечно, Терон должен был что-то ответить на эту исповедь недолюбленного наркомана, но Войду бы сошло и простое "ну бывает", вперемешку со смехом. Впрочем, такому повороту событий Войд совсем не был против.
Терон колючий и крепкий, его хватка совсем, совсем не похожа на нежные девичьи ручки. Даже когда он попал к Госпоже в одном из заведений Нар Шаддаа, руки Терона совершенно не похожи ни на что до этого. От этого Войд чувствует, как у него буквально слабеют конечности и он усилием воли не дает себе схватиться за руку Шана, лишь приоткрывает рот, не в силах даже ответить на поцелуй. Капитан запрокидывает голову, захваченный новыми ощущениями, головокружительными в прямом смысле слова, но анализирование себя в такой момент - главная ошибка чистокровного. В голову прилетает мысль о том, что он совершенно беззащитен, проявляет слишком много "слабости" перед Тероном и напрягается, делая пару слишком быстрых вдохов, когда тот пытается его уложить, но тут же заставляет себя расслабиться и лечь. Нависающий Терон и сам в шоке от своей смелости, так что теперь ситх, немного придя в себя, перехватывает инициативу в свои руки.
- Пожалуй, надо почаще говорить про родственников. - ехидно улыбается он, а затем обнимает человека и резко переворачивается, падая вместе с ним в воду.
Идея, откровенно говоря, так себе.
- Что ж она такая холодная-то! - он выныривает и отплевывается, сам ненавидя себя в этот момент за идею, не говоря уж о Тероне, который вылезает рядом и, Войд готов поклясться, ненавидит его всеми фибрами души. Он смотрит на взъерошенные волосы Шана и не может сдержать смеха. И своих рук.
Теперь - его очередь обнимать и целовать, не давая вырваться все еще злому за выходку агенту.
- Да что ж ты рвешься-то! - хочет возмутиться контрабандист, но сказать это сейчас - самоубийство. Поэтому капитан сильнее прижимает Терона правой рукой и чувствительно кусает за шею. - Тише ты, услышат. - и заставляет его опуститься на траву, как до этого лежал сам, с оговоркой только, что капитан на этот раз садится сверху.
Он совершенно не знает что делает, но он верховодит и это придает ему уверенности. Первым делом, он снова целует Терона. Одна рука упирается в землю, в то время как вторая гладит торс через мокрую одежду. И как обычно, план действий появляется по ходу. Он зачем-то пару раз почесывает пальцем рядом с пупком, а затем ослабляет ремень Шана. Капитан прикусывает зубами мочку чужого уха, оттягивая, отвлекая, и касается пальцами члена Терона.
Ничего необычного. Никаких "искр" на кончиках пальцев, никаких сверхволнующих ощущений. Он потрогал не свой член и не умер. Войд слышит, как осознание как будто бы с хрустом ломает что-то внутри него, не иначе как остатки стыда и неуверенности, и уже не стесняясь обхватывает его полностью.
- Какой пиздец. - бьется в голове мысль единственная мысль, потому что он как будто видит себя со стороны - в одних трусах почти лежит на Тероне и дрочит ему. Если сейчас кто-нибудь придет, им будет конец. Не так. Войду будет конец. В этот момент то, что их застукают вместе нервирует не так, как то, в каком бесстыжем положении сейчас находится капитан. Надо было бы хотя бы привстать и сделать вид, что сидишь, но ведь тогда он не сможет целовать чужую шею и прикусывать выступающие части имплантанта. Войд снова запрещает себе думать, почти рыча про себя "сосредоточься" и сжимает член Терона, который кончает не столько от его рук, сколько, скорее, от самой ситуации.
Выпрямившись, Войд достает свою руку и с глубоким вдохом-выдохом смотрит на белые разводы, после чего чуть подается в бок и парой движений руки смывает ладонь. Он снова переводит взгляд на Терона, заламывая бровные дуги.
- Извини. - все, что может он сказать в ответ, но в его извинениях ни капли вины. Только задор и довольство этой ситуацией.
Он наконец-то скатывается и садится рядом, снова скрещивая ноги вместе. По роже ему не вмажут, ладно. Но что теперь сделает агент он и понятия не имеет.

Место поцелуя "горело" еще с полдня. Войд как бы невзначай касался бедра, глупо хыхыкая про себя. Это оказалось не так ужасно, как могло бы подуматься. А раз все не так плохо, стоит ли страдать над тем, что хочется уединиться в душе, вспоминая не две мягкие вершины, а крепкий тяжелый... бластер? Контрабандисту вдруг приходит мысль о том, что он так увлекся освоением новых территорий, что у него даже не встал. Как бы Терон не обиделся.
И кто скажет, что мысль нематериальна, пусть стукнет себя по лбу чем-нибудь тяжелым. Датчики в явинском болоте кто-то ломает, Войд, сходи, посмотри. Сходил, посмотрел. Хорошо, что не в плаще. Понял, что забыл ремонтный набор, послал Акаави в лагерь. Стоял, ждал, потом бегал по джунглям от придурошного Чемпиона Великой охоты, Мандалор его за доспехи. Семейка потратилась на заказ, оказывается. Обратно возвращались оба, с миром, король преступного мира это вам не тука наплакала, что-то, да значит. А в лагере... а в лагере его пропуск в мир тугой и крепкой мужской любви. Войд понимает, что еще долго будет шутить на эту тему, если не всю жизнь. После брифинга они прячутся за деревьями и целуются так жадно, будто бы пытаются съесть друг друга. Войд вжимает Терона к дереву и подняв за бедра, заставляет обнять ногами. Он так и рассказывает, что подрался с местными животными, вот откуда царапины, и ведь почти не врет. Ни к чему портить отношения в Альянсе, хотя бы пока они не разберутся с реванитами. Держать Терона ему нравится, но он все же отпускает агента.
- Приходи вечером на наш утес. - а потом назначает Терону полноценное свидание.
Мужчина ведь, в ухаживании за ним, может быть, не сильно отличается от женщины? Он добывает фонарь, посуду, стелит скатерть на земле, не найдя стол. Кажется, все готово для романтического ужина, благо мяса он наловил предостаточно. И даже нашел какие-то желтые цветы. И даже под них вазу.
Оставалось только дождаться Терона, чем Войд и занимался, жаря на костре неподалеку мясо луркера.

Как это часто случалось, Войду подолгу приходилось ждать претворения своих планов. Он был терпеливым, как притаившийся кот, готовящийся захватить добычу – сначала подкрасться, подготовиться, а затем резкий прыжок и ты смыкаешь челюсти на шее у жертвы. Главное в этом было – не готовиться слишком долго, а точнее никогда не думать о вариантах получше или хотя бы анализировать уже задуманный план. Сразу же он казался себе смешным, глупым, неуместным, что хотелось встать, выпрямиться и со словами «я сваливаю», отойти. Ужасное чувство. Так вот. Оно не покидало его с самого начала знакомства с Тероном. Капитан хотел, делал, а потом эффектно уходил. И после сидел в каюте и ныл сам себе о том, какой же он дурак и что делает какие-то очень глупые вещи. И вот сейчас, вдыхая аромат жареного мяса, Войд собирался задаться тем самым судьбоносным вопросом «А не дурак ли он?»
Но тут пришло спасение. Спасение ужасно смущалось, медленно и осторожно говорило и так заламывало брови, что он отбросил все сомнения. Или Войд будет уверен за них двоих, чтобы Терон даже не сомневался в том, что это все, что они пытаются сделать – отличная идея, или… а никакого другого или и нет, все должно быть отлично.
Капитан хотел было признаться, что совершенно не знает, как делать свидания для мужчин, но подумал, что не стоит делать это прямо сейчас. Лучше потом, как-нибудь потом. Да и Терона, кажется, все устроило. Он так по-будничному коснулся губами его виска, что капитан мигом успокоился.  Все верно. Все сделал правильно, капитан.
- Ну и славно. – пожал он плечами через пришедшую через какое-то время новость об офицере. Честно сказать, он о нем уж и позабыл, тем более, после того как его гоняли по всем болотам. Дурак с ножом или дурак с полным боевым вооружением, от которого ты бегаешь по лесу с дикими криками, что запомнится лучше?
Они помолчали еще какое-то время, пока Терон разливал вино, а Войд снимал с огня прожаренное мясо на палках, в лучших традициях походной жизни.
- Да вроде бы. – он принюхался к своему куску и оторвал зубами самую хрустящую корочку и только прожевав, бодро продолжил. – Я жив. И я не досолил.
Ситх огляделся в поисках солонки, но она стояла слишком далеко. Гораздо ближе был взятый из родного холодильника острый соус, который, как ему показалось, хорошо подошел бы под местную живность. Взяв его, и проигнорировав аккуратно расставленную самим же собой посуду, Войд щедро вылил соус на кусок мяса. Гораздо, гораздо вкуснее. Он предложил приправу и Терону, но тот, кажется, был не слишком заинтересован едой, пытаясь делать лицом какие-то странные гримасы.
- Ты в порядке? – он немного понаблюдал как как тот хмурится и открывает рот, как будто бы… как будто бы… цветок за ухом был снят и бесцеремонно ткнут под нос Шану, как первое, что пришло в голову. Судя по реакции, оно.  – Ну вот так и знал что где-то облажаюсь. – закатил он глаза и зарылся в поясной сумке. Свидание свиданием, а реванитам плевать, что у тебя тут романтический ужин под пение птиц, так что с собой у него был и бластер, и медикаменты. Хоть капитану и хватало ума не распихивать по карманам весь аптечный набор, сетовать про себя на особо мерзкие шрамы ему ничего не мешало, как и порываться что-то достать и сделать с незнакомцами. Ему просто очень нравился процесс зашивания, поэтому синтеплоть была редким гостем в его инвентаре. Ну а на планете, где тебя хочет убить даже трава под ногами, не иметь что-то от аллергии значило быть очень глупым и, скорее всего, мертвым.
Укол спешно вытащенного лекарства, потому что уколоть быстрее всего и, по-секрету, больнее, и вот он выбрасывает все цветы с обрыва и возвращается к Терону.